Текст книги "Сердца четырёх"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Часть четвертая

Глава 19
ЧЕТВЕРКА ЧЕРВ

К Таю вернулся нормальный цвет лица – возможно, впрочем, под воздействием виски.

– Я вам не верю, – резко сказал он. – Вы просто нас пугаете каким-то букой-бякой.

– Вы не хотите, чтобы мы были женаты? – изумилась Бонни. – Вы считаете, что маму... Что ее...

– Чушь сплошная, – глумился Тай. – Я сыт тобой по горло, Квин. Все, что ты для нас делал, только еще больше меня запутывало.

– Бедный маленький дурачок, ты не понимаешь, что я пытался для вас сделать. И что еще должен буду сделать ради вас. Как все-таки слепы бывают люди! – стенал Эллери.

– Я вот тоже, наверное, ослеп и вдобавок закоснел, – сказал Глюк. – Квин, ты как – по делу говорить можешь? Или нет? Подкинь-ка мне факты, и без этих своих завитушек-финтифлюшек.

– Ах, факты? Сейчас я дам вам...

Раздался звонок в дверь.

– Клотильда, посмотри, кто там! – крикнула Бонни горничной.

Эллери и Глюк сорвались с места, застряли в двери, оттолкнули француженку и бросились в холл, Тай и Бонни смотрели на них как на полоумных.

Эллери рывком распахнул входную дверь. У порога на коврике с надписью «Добро пожаловать!» вырывалась из рук полицейского дородная дама – без шляпки, в цветастом домашнем платье и расстегнутом пальто.

– Дайте же мне войти! – тяжело дыша, крикнула она. – Мне надо только...

– Пустить или?.. – спросил полицейский Глюка.

– Думаю, нам следует пригласить даму в дом, – уставясь ей на руки, медленно произнес Эллери.

– Я вообще-то по-соседски, хотела сделать любезность.

– Кто там? – Из-за плеча Глюка выглянула Бонни.

– О, мисс Стюарт! – восхитилась толстуха и протиснулась между Эллери и инспектором. – О, вы такая же красивая в жизни, как и на экране! Я всегда говорила мужу, что вы самая очаровательная...

– Да-да, спасибо, – прервала ее Бонни. – Видите ли, я сейчас занята...

– Мадам, что вам нужно? – грозно спросил Глюк.

По какой-то причине Эллери заинтересовали руки дамы – только руки, и очень сильно. Он чуть не приплясывал от нетерпения.

– Мисс Стюарт, надеюсь, вы не сочтете меня навязчивой, но, видите ли, произошла презабавнейшая вещь. Я миссис Струк, вон из того большого желтого дома за углом, знаете, наверное. Ну и вот, слышу я звонок в дверь. Моя горничная открыла не сразу, там никого уже не было, зато на коврике перед дверью лежал конверт, но адресованный не мне, а вам, мисс Стюарт, и мистеру Ройлу, и я подумала про себя, какая чудная ошибка, ведь адрес написан четко, а мы с вами живем на разных улицах.

– Да-да, конверт... – не выдержал Эллери и протянул руку. – Давайте его сюда.

– Я прошу прощения, – внушительно изрекла дама. – Это письмо не ваше, поскольку вы не мисс Стюарт и даже не мистер Ройл, я это точно знаю. – И она опять обратилась к Бонни, вся – сплошная улыбка и удовольствие: – Письмо со мной, я сразу же побежала к вам. Правда, бегунья из меня никакая – видите, сколько тела! А как вам, мисс Стюарт, удается держать фигуру? Я всегда говорила, что у вас...

– Спасибо, миссис Струк, – сказала Бонни. – Я могу получить письмо?

Толстуха с явной неохотой достала из кармана белый конверт и позволила Бонни его забрать.

– И примите, пожалуйста, мои поздравления по случаю вашей помолвки. Я только что услышала по радио. Какое чудесное, золотое время для молодых и таких красивых...

– Благодарю, – пролепетала Бонни, в ужасе глядя на конверт.

– А вы или ваша горничная видели того, кто вам позвонил? – спросил Эллери.

– Нет. Когда Мерси подошла к двери, там никого не было.

– Гм... Еще раз спасибо, миссис Струк.

Вежливый мистер Квин вытеснил статную даму на ступеньки и закрыл у нее перед носом дверь. Миссис Струк презрительно фыркнула и величественно прошествовала к воротам в сопровождении детектива; он еще понаблюдал за ней, пока она не скрылась за углом.

Эллери вынул конверт из вялых пальцев Бонни и вернулся в гостиную. Инспектор Глюк привел ее под руку.

– Ну и что теперь-то случилось? – спросил Тай.

Эллери вскрыл конверт, надписанный карандашом, печатными буквами, без марки и штемпеля. Внутри лежали две карты из клуба «Подкова».

– Ч...четверка черв? – прошелестела Бонни.

Тай взял у Квина обе карты.

– Да, четверка черв и туз пик!

Он порывисто шагнул к Бонни и крепко прижал ее к себе.

– Я уже говорил Глюку, наш приятель любит пошутить, – заметил Эллери, не поднимая глаз от карт в кулаке у Тая. – Может быть, теперь вы мне поверите.

– Туз пик, – тупо сказал Глюк, как будто не доверял собственным глазам.

– И что это значит? – жалобно спросила Бонни.

– Это значит, что интервью, которое вы двое сегодня дали прессе, уже приносит свои плоды, – объяснил Эллери. – Экстренные выпуски газет, вероятно, появились на улицах через час, а кроме того, есть радио – вы слышали, что сказала эта женщина. Так что наш друг Эгберт даже отказался от обычной почты, поскольку раньше понедельника вы письмо бы не получили, а курьер вручил бы его вам только завтра. Пришлось, видимо, нести самому.

– Нет, но что это означает?

– А что, невнятное разве послание? – Эллери пожал плечами. – Эти две карты вместе говорят следующее: «Бонни Стюарт и Тайлер Ройл, разорвите помолвку или приготовьтесь к смерти».

Инспектор Глюк издал какой-то утробный звук и нервно оглядел комнату. Тай побледнел, а Бонни и так уже была белая до синевы. Она крепко вцепилась в него руками.

– Значит, это правда, – обреченно прошептала Бонни. – Он действует по шаблону. Как же нам быть?

Эллери сказал:

– Эгберту надо было, чтобы этот конверт попал к нам именно сегодня. Не в понедельник и даже не завтра. Смысл его спешки, надеюсь, вам понятен?

Тай сел на диван, ссутулился, проговорил уныло:

– Яснее некуда. Мы не женимся, а если да, то все – занавес. Догадываюсь, что придется нам удовлетворить желание Батча, студии, Эгберта Л. Смита и бросить брачную затею.

– О, Тай! – простонала Бонни.

– К чему себя обманывать, радость моя? Если бы речь шла только обо мне, я бы послал этого Эгберта к черту. Но я не могу: тебя это тоже касается. Я не хочу, чтобы, выйдя за меня, ты оказалась под угрозой.

– Ты просто тупица! – Бонни вырвала руку и даже ногой топнула. – Ты не видишь, что все совсем наоборот? Я уже получала угрозы и раньше! Они именно мне были адресованы. А тебя он припугнул единственный раз, только после того, как мы объявили о свадьбе!

– Да здравствует женский ум! – сказал Эллери. – Боюсь, Тай, что Бонни права. Я раньше не говорил, зачем старался держать вас подальше друг от друга, а сейчас скажу. Я ведь это для тебя старался, Тай. Это твоя жизнь подверглась риску из-за Бонни; а она сама – с тобой или без тебя – была в опасности с того момента, как погибла ее мать.

Тай смутился:

– А я тебя ударил!

– Женишься на Бонни – попадешь под прицел, не женишься – не попадешь. А Бонни уже под прицелом, вне зависимости от того, жена она тебе или нет.

– Если все так и есть, – оскалился Тай, – то я женюсь на Бонни. Одну ее я не оставлю. И пусть этот мерзавец попробует меня убить, пусть попробует!

– Нет, Тай, – возразила ему Бонни, – я не хочу. Я тебе не позволю. Зачем тебе подвергать опасности свою жизнь? Ведь сейчас тебе ничего не грозит. Только мне одной...

– Завтра ты выйдешь за меня, и без разговоров! – отрезал Тай.

– Я надеялась, что ты так скажешь. Ох, Тай, я боюсь.

Инспектор слонялся по комнате и бормотал:

– Знать бы, кто этот подонок... Если б знать, могли бы что-то сделать.

– А разве это неизвестно? – удивился Эллери. – Ах да, совсем забыл, вы же не знаете. Я-то знаю, конечно, и уверяю вас, ничего поделать...

– Нет, вы только посмотрите! – взревел Глюк. – Он говорит «конечно»! – Инспектор всей тушей надвинулся на Эллери. – Ну? И кто он?

А Тай откровенно паясничал:

– Да, мистер Квин, назовите имя!

– Глюк, ну прошу. Что толку просто знать? Это еще не решение проблемы. – Теперь Квин принялся вышагивать туда-сюда.

– Почему?

– Да потому, что против него даже мало-мальской улики нет, тебе не с чем идти в суд, жюри присяжных признает его невиновным за отсутствием доказательств. И ты упустишь возможность прищемить хвост преступнику.

– Но нельзя же просто сидеть и ждать, когда он нападет! – воскликнул Тай. – Надо укоротить ему руки!

– Дайте мне подумать, – раздраженно сказал Эллери, безостановочно мотаясь по комнате. – От вас слишком много шума.

Все умолкли. Довольно долго в доме стояла полная тишина, если не считать звука шагов Эллери.

– Послушай, Квин! – не вытерпел Глюк. – Тебе известно, что полиция несет ответственность за жизнь граждан. Ты говоришь, что знаешь, кто стоит за всем этим делом. Прекрасно. Тогда давай нагрянем к нашему другу Эгберту и скажем ему об этом. Сообщим, что приставили к нему целый отряд детективов, которые денно и нощно будут за ним следить. Только законченный дурак не откажется от своих планов в таких условиях.

– Я об этом думал, – ответил Эллери. – Но здесь вот в чем загвоздка: Эгберта уже никогда не казнят как убийцу Джона и Блит, а если и есть на свете такой паршивенький человечишка, которого я не прочь был бы увидеть с петлей на шее, так это именно он.

– Если это будет означать безопасность для Бонни, то пусть так оно и будет, – сказал Тай. – Пусть себе гуляет! Глюк прав.

– А почему бы нам... – начала Бонни и запнулась. – Да, действительно! Почему бы нам с Таем не пожениться прямо сейчас и тут же не исчезнуть? Уехать в такое место, о котором бы никто не знал. Никто! Тогда мы были бы в безопасности.

– И всю оставшуюся жизнь оглядывались бы на каждый шорох за спиной? – добавил скептически Эллери. Вдруг он уставился на Бонни безумным взором. – Исчезнуть! Конечно! Вот оно. Исчезнуть. Точно! Именно! Подтолкнуть его под руку. Ему придется... – Не закончив фразу и шевеля беззвучно губами, он начал кругами бегать по комнате.

– Что ему придется? – спросил Глюк.

– Попытаться убить их, естественно, – с досадой отмахнулся Эллери, но забег свой все-таки закончил. – Да, он будет пытаться. Теперь смотрите: если все в наших руках...

– Нас убить? – захлопав ресницами, переспросила Бонни.

– Ну да, больше ему ничего не остается! – Эллери оживился необычайно. – Мы накроем эту пташку в самый момент покушения, то есть именно при попытке. Если он окажется в безвыходном положении – а мы постараемся поставить его в такое положение, – то он обязательно пойдет на новое убийство, Бонни! Вы готовы рискнуть ради того, чтобы убийца вашей матери был схвачен на месте преступления?

– Вы имеете в виду, – медленно заговорила Бонни, – что если все пройдет для нас удачно, то я буду свободна? Мы с Таем будем свободны?

– Как ветер.

– О да. О да! Ради этого я готова на все!

– Не так быстро, – сказал Тай. – Каков план?

– Устроить вашу свадьбу и воспользоваться ею как ловушкой для убийцы.

– А Бонни будет у вас в качестве подсадной утки? Бред.

– Да говорю же тебе, что жизнь Бонни в любом случае под угрозой! – горячился Эллери. – Даже если ее на остаток жизни окружить вооруженной стражей, тебя устроит, чтобы она жила в вечном страхе? Поверь мне, тут такая ситуация, что либо Эгберт, либо Бонни. Он так далеко зашел, что теперь его уже не остановить. Его план предусматривает устранение Бонни в качестве обязательного условия.

– Нет, надо уж совсем очертенеть, чтобы на такое решиться, – бурчал Тай.

– Тай, ты будешь меня слушать или как? Мы заманим его в ловушку, понимаешь? Сделаем так, что он предпримет попытку покушения, но в условиях, которые мы создадим ему сами, и в нужный нам момент. Таким образом риск будет сведен к минимуму.

– А почему ты уверен, что он нападет? – спросил Глюк.

– Потому, что это ему необходимо, а долго ждать он не может. Если объявить, что сразу же после бракосочетания Тай и Бонни на неопределенное время улетают неизвестно куда, то он просто обязан атаковать. Он не может позволить Бонни остаться в живых, да еще исчезнуть. Или он завтра убьет ее, или откажется от своего плана.

– А разве он не может отказаться от своего плана или изменить его?

– Вы забыли? На пути к цели он уже двоих убил. Кроме того, мы предоставим ему хорошую возможность, и он ее ни за что не упустит. Он хладнокровный и целеустремленный убийца, и им движет сильнейший мотив...

– Мотив? У него есть мотив? А я думал, он просто сумасшедший.

– Да, что за мотив? – напряженно спросила Бонни. – У меня нет врагов, и ни у кого нет причин желать мне смерти.

– Мотив у него определенно есть, и две последние карты – наглядное тому подтверждение. Но не будем отклоняться в сторону, надо решить главное: вы и игре?

Бонни положила голову Таю на плечо. Он повернул голову, чтобы видеть ее лицо, и вопросительно посмотрел на нее. Она улыбнулась.

– Хорошо, Квин, – сказал Тай. – Вперед!

– Отлично! В таком случае каждый из нас четверых, и ты, Глюк, тоже, должен четко уяснить свою задачу. Пусть Сэм Викс занимается организацией свадьбы – мы ею воспользуемся. Видите, как все обернулось, – студийная тусовка будет нам на руку. Самое главное, чтобы все шло естественным путем – естественный ход событий не возбудит подозрений у... Эгберта, будем пока называть его так. А Сэм заранее обо всем растрезвонит и во всех деталях. Мы сообщим, что церемония бракосочетания будет проходить на борту самолета, на котором молодожены отправятся в свадебное путешествие. Куда и на сколько времени, никому не известно. Вам все надоело, и вы хотите побыть одни. С прессой постарайтесь держаться... убедительно.

– За меня не волнуйтесь, – сказал Тай. – Со мной именно так обстоят дела.

– А теперь представим себе действия Эгберта. Он должен убить Бонни – да-да, и тебя тоже, Тай, раз уж ты на ней женишься, – причем успеть до того, как вы от него улизнете. Как он это сделает? Он не станет подсыпать вам яд в пищу или напитки, как в случае с Джоном и Блит. Он прекрасно понимает, что те события еще свежи в вашей памяти и вы до непроверенной пищи и напитков даже не дотронетесь. Значит, Эгберт выберет более прямой путь. А самый прямой путь – у выстрела.

– Но... – начал Глюк, сдвинув брови.

– Дай мне закончить, – сказал Эллери. – Выстрелить из толпы и благополучно скрыться он не сможет. Даже если предположить, что ему удастся сделать два точных выстрела, живым он с поля не уйдет. Остается одно – он должен попасть в самолет вместе с вами.

– О... понятно, – тихонько сказала Бонни, да так и осталась сидеть с открытым ртом.

– Так-так, так-так, – приговаривал инспектор.

– Более того, раз мы знаем, что он должен оказаться на борту, то мы знаем и как он туда попадет. Естественно, в качестве пилота.

– Точно так же, как в случае с Джоном и Блит! – воскликнул инспектор Глюк.

– А мы ему мешать не станем. Даже поможем. Мы наймем профессионального летчика и сообщим прессе. Пилот не будет под открытым наблюдением, мы позволим Эгберту завести его в темный уголок и нейтрализовать. Я уверен, что серьезной опасности для летчика не будет, но все же надо принять меры, чтобы опасность эту уменьшить. А потом мы позволим Эгберту занять место за штурвалом.

– А зачем нам вообще пилот? – спросил Тай. – Я сам вожу свой самолет. А другой пилот – это уже попахивает западней.

– Нет. Вы берете пилота для того, чтобы он доставил вас до места на поезд или на пароход, а затем на вашем самолете вернулся в Лос-Анджелес. Причем даже пилот не будет знать до момента взлета, куда вы все-таки летите. Да, все верно. В любом случае Эгберт должен сесть в самолет в полной уверенности, что не оставит следов.

– Минуточку, – сказал Глюк. – План мне твой нравится, но получается так, что эти наши ребятишки окажутся в самолете наедине с опасным преступником. Священника я в счет не принимаю, он может только еще хуже сделать.

– Этот священник как раз поможет.

– Эрминиус? Эта старая баба?

– Эрминиуса не будет, – спокойно ответил Эллери. – Будет другой, но на него похожий.

– И кто же это?

– Ваш покорный слуга. У Эрминиуса шикарные черные бакенбарды. Только они и запоминаются, в остальном он как бы безличен. Кроме того, могу поручиться, что Эгберт особенно присматриваться к священнику не станет. Все его мысли будут направлены на то, чтобы самому не вызвать подозрений. Да и мы с Таем будем вооружены. При первом признаке тревоги мы стреляем.

Бонни прикусила губу, но отчаянно храбрилась.

– Мы его обезвредим, но сначала надо дать ему возможность показать когти. Вот тогда будет с чем идти в суд.

– Черта с два, – возразил Глюк. – Даже если вы схватите его в момент покушения, мы не навесим на него убийство Джона и Блит.

– А какая разница! Думаю, он сам все расскажет, как только поймет, что его вычислили. И в любом случае это наш единственный шанс.

В комнате повисла напряженная пауза.

– Да, план чертовски авантюрный, но может сработать, может сработать! – нарушил тишину инспектор Глюк. – Ну, что скажете, ребятки?

– Я скажу «да», – выпалила Бонни, словно боясь, что если промедлит, то уж ни за что не решится. – А ты, милый?

Тай чмокнул ее в нос:

– Я люблю тебя, поросячий пятачок. – Потом повернулся к Квину и совсем другим тоном произнес: – Если все пойдет не так, как ты задумал, клянусь, я сверну тебе шею голыми руками. Даже если это будет последнее, что я смогу в этой жизни.

– Ну уж после этого тебе точно ничего не останется, потому что Эгберт, несомненно, задумал поиграться с пистолетиком, а потом выпрыгнуть с парашютом, и пусть самолет грохнется где-нибудь в пустынном месте.

Глава 20
ВОЗДУШНЫЙ ЗАМОК

Время, которое до этого медленно текло, внезапно приобрело вес и скорость. Снова и снова обсуждая с Бонни и Таем детали своего плана, Эллери то и дело поглядывал на часы.

– Запомни, Тай, успех начала операции зависит от тебя. Нам с Глюком нельзя светиться. Мы вообще до завтра постараемся держаться от вас как можно дальше. У тебя есть револьвер?

– Нет.

– Глюк, дашь ему свой.

Инспектор полиции достал свой автоматический револьвер и передал его Таю. Тот со знанием дела осмотрел его и убрал в карман пиджака.

– Теперь – что ты будешь говорить прессе? – продолжал Эллери.

– Что Бонни получила предупреждение, чтобы разорвала помолвку. Но мы считаем, что это дело рук какого-то психически больного человека и на наше решение оно повлиять не может. Я показываю всем карты.

– Все правильно. Никому ни слова о действительных наших планах. Через полчаса позвонишь Эрминиусу – заказать церемонию. Бонни?

Она освободилась от крепкой хватки жениха.

– Ну, как ты? В порядке?

– Я? Н...нормально, – запинаясь, тоненьким голоском отозвалась Бонни.

– Хорошая девочка! Давай постарайся, сделай чуть-чуть из того, за что вам платит Жак Батчер. Ты счастлива, но счастье достойным образом перемешано с печалью. Ты выходишь за Тая, потому что любишь его. Ты уверена, что где-то там, на небесах, ваша мать и Джон Ройл радуются вашему браку. С враждой покончено, между вами мир и согласие. Все понятно?

– Да, – проблеяла Бонни.

– Ну прямо режиссер! – воскликнул Эллери с уверенностью, которой не ощущал, и похлопал Тая по плечу. – Удачи вам. Завтра к этому времени весь этот кошмар закончится.

– Не беспокойся за нас, – пожимая ему руку, сказал Тай. – Мы с Бонни справимся. Вот только ты сам-то постарайся попасть к нам в самолет!

– Тай, никуда не уходите, – отрывисто заговорил Глюк. – Вы остаетесь здесь, а ваши вещи вам принесут. Дом в оцеплении. Двое моих людей в доме. Так, на всякий случай. И не делайте глупостей, как ваши киногерои. Если что, кричите как полоумные.

– О, это я беру на себя, – пытаясь улыбнуться, сказала Бонни.

Обмен рукопожатиями – и мистер Квин с инспектором полиции через боковую дверь вышли из дома.

* * *

Затем последовали двенадцать часов сплошного безумия. Необходимость держаться в стороне страшно раздражала и мешала Квину. В номере у него постоянно трезвонил телефон: Эллери уточнял детали операции, давал инструкции. Он молил Бога, чтобы Тай и Бонни справились.

Первые результаты их совместной работы дали о себе знать по радио поздно вечером. Прервав выходившую по субботам дорогостоящую передачу, диктор сообщил подробности назначенной на завтра свадьбы. Судя по всему, Сэм Викс, отвечавший на студии за рекламу, поработал с присущей ему энергией. В течение двух часов четыре крупнейшие радиостанции Тихоокеанского побережья передали сообщение, что церемония бракосочетания Ройла и Бонни пройдет на борту самолета. Известная женщина-комментатор с восторженными нотками в голосе с такими подробностями поведала миру о предстоящем событии, словно сама услышала о них из уст жениха и невесты. В своем репортаже она упомянула о том, что некто, видимо из горячих поклонников таланта мисс Стюарт, позволил себе шутку очень дурного тона и предостерег ее от вступления в брак. Дама выразила надежду, что все друзья Тая и Бонни непременно приедут в воскресенье на аэродром Гриффит-Парк, чтобы показать молодоженам, как люди относятся к их союзу.

Аналогичные сообщения в вечерних выпусках газет отодвинули с первых страниц репортажи о войне между Японией и Китаем.

В два часа ночи Эллери и инспектор Глюк тайно встретились в полицейском управлении, чтобы обсудить ход дела. Пока все обстояло неплохо. С пастором Эрминиусом никаких проблем не возникло – тот с огромной радостью согласился обвенчать молодую пару в поднебесье и обратился к Всевышнему с горячей молитвой, чтобы трагедия не повторилась.

Договорились и с пилотом. Выбрали его не столько из-за профессионального мастерства, сколько из-за характера: известно было, что он со здоровым уважением относится к огнестрельному оружию.

Глюк приготовил несколько фотографий Эрминиуса специально для Эллери, который явился тоже не с пустыми руками: в какой-то костюмерной «Магны» он стянул коробку гримерных принадлежностей, и они вдвоем занялись преображением Эллери. В конце концов решили, что широкое теплое пальто с бобровым воротником, которое пастор Эрминиус привык надевать в ветреную погоду, должно довершить сходство.

Эллери вернулся в отель, урвал пару часов для сна, а в восемь утра встретился с Глюком у импозантного дома пастора в Инглвуде. В дом они вошли с двумя детективами, а вышли уже без них, зато с просторным пасторским пальто на меху. Из дома им вослед неслись проклятия доброго человека.

– Кажется, все, – вздохнул Эллери и скрестил пальцы. – Пока, Глюк, увидимся. Хорошо бы не у черта в пекле.

* * *

В воскресенье в полдень все парковки у аэропорта Гриффит-Парк были забиты. В час дня на дороге образовалась огромная пробка. Сотня полицейских, ругаясь и истекая потом, безуспешно пыталась с ней бороться. В час пятнадцать все машины останавливали уже на пересечении Лос-Фелиз с бульваром Гриффит-Парк и пускали в объезд. В час тридцать стало ясно, что ни одного владельца транспортных средств штата Калифорния не миновала эта эпидемия: все явились посмотреть на свадьбу Тая и Бонни.

Красный с золотом самолет Тая стоял на летном поле. Свободного пространства вокруг него было гораздо больше, чем неделю назад. Однако оттесненная за канаты толпа грозила снести полицейское ограждение. Когда ярко-синий лимузин Эрминиуса покатил по полю с эскортом мотоциклистов, народ взревел от восторга. Правда, служитель Божий утонул по уши в бобровом воротнике – наверное, схватил сильную простуду, – но блестящие черные бакенбарды были отлично видны всем. Когда же появились молодожены, бледные, но улыбающиеся, от радостных криков толпы в небо взмыла стая насмерть перепуганных голубей.

Заработали кино– и фотокамеры, репортеры срывали голоса, Тая, Бонни и доктора Эрминиуса фотографировали во всех мыслимых ракурсах, приемлемых для семейной газеты. Тем временем их пилот, уже готовый к работе, очень аккуратный, подтянутый, в щегольском летном костюме, получил какую-то непонятную записку и направился к ангару, где неделю назад сидели связанные Тай и Бонни. Войдя, он огляделся и крикнул:

– Кто меня звал?

Эхо, конечно, откликнулось; но ответ еще и материализовался – в виде пухлой бесформенной фигуры В комбинезоне и очках-«консервах». Пришелец держал в руке револьвер. Пилот сказал: «Ух ты-ы!» – и медленно поднял руки. Револьвер повелительно качнулся, пилот зачарованно двинулся вперед и обо что-то споткнулся. Рукоятка револьвера описала короткую красивую дугу, пилот рухнул на пол и больше уже ничем не интересовался. Инспектор Глюк через дыру в брезенте, под которым пролежал почти два часа, следил за действиями преступника и не мог даже пальцем пошевелить: вмешайся он сейчас, и всему плану крышка. Глюк видел, как Эгберт взял пилота за руки, затащил его в угол и стал раздевать. Тут только инспектора осенило, что одеты они были по-разному. В поле зрения Глюка было неподвижное тело бедолаги да пара проворных рук. Через пару минут комбинезон Эгберта упал на лежащего без сознания пилота. Следом полетели шлем и очки. Скоро стал виден и сам Эгберт – в летной форме своей жертвы и абсолютно неузнаваемый в громадных очках. Он подошел к пилоту, присел, связал его, заткнул рот кляпом.

А Глюк все лежал под брезентом и не шевелился. Эгберт подтащил пилота к тому же брезентовому тенту, где замер не дыша инспектор, прошуршал прямо за спиной у полицейского и вышел из ангара. Глюк вылез из своего укрытия, размял затекшие конечности и тихо свистнул. Из металлических шкафчиков явились на свет трое полицейских в штатском. Оставив бесчувственного их заботам, Глюк вышел через боковую дверь, обогнул ангар и ввинтился в толпу. Вскоре он уже стоял почти у самых канатов.

* * *

Пилот деловито занимался погрузкой багажа, и никто на него внимания не обращал. Наконец он забрался в самолет, пропеллер крутанулся и начал с ревом набирать обороты. Выглянув в окно кабины, пилот нетерпеливо махнул рукой.

Его преподобие растерянно вглядывался в толпу; но тут он увидел Глюка, который ему кивал, и облегчен но вздохнул.

– Все в порядке, – сказал он на ухо Таю.

– Что? – стараясь перекричать рокот мотора, заорал Тай.

Доктор Эрминиус многозначительно на него посмотрел. Перехватив этот взгляд, Бонни на секунду закрыла глаза, потом улыбнулась и помахала публике. Тай с довольно угрюмым видом подхватил тоненькую фигурку и под восторженные крики понес ее в самолет. За ними степенно шествовал Эрминиус. Пилот вышел из кабины, плотно закрыл дверь самолета и вернулся на место. Полиция и служащие аэропорта очистили взлетную дорожку. Красный с золотом самолет Тая медленно двинулся, постепенно набирая скорость, побежал по дорожке... вот его хвост поднялся... крылья подхватил воздух... прочная, надежная твердь земли осталась внизу, они были одни в синеве, одни со своей судьбой.

Впоследствии, по воспоминаниям, все получилось очень быстро. Но тогда казалось, что время тянется бесконечно, что оно даже вовсе остановилось, пока самолет делал вираж над аэродромом, а люди внизу превращались в маленькие движущиеся точки. Бонни не отрываясь смотрела в иллюминатор. Тай укрепил у нее на голове микрофон с наушниками, второй передал Эрминиусу, пристроил и себе тоже.

Бонни старательно изображала радость. Она самым идиотским образом махала в окно рукой, устремляла лучезарный взор в небо и упорно не замечала затихшего у приборов пилота. Левой рукой Тай обнимал Бонни, правой сжимал рукоятку лежащего его в кармане револьвера, а глазами сверлил дырку в шлеме пилота. Что же касается доктора Эриминиуса, то он сиял благостью, бормотал что-то похожее на молитвы и, по всей видимости, готовился соединить навеки две юные неискушенные души.

А самолет, набрав высоту в восемь тысяч футов, сделал над аэродромом круг и начал почти незаметно отклоняться к северу, в сторону пустыни.

– Настало время, дети мои, связать вас святыми узами брака, – торжественно возгласил преподобный Эрминиус.

Услышав его голос, многократно усиленный мощными динамиками, люди на летном поле перестали суетиться и замерли.

– Да, ваше преподобие, я готова, – медленно проговорила Бонни и с трудом сглотнула; этот никому в самолете не слышный звук отозвался на земле, как глухой стук.

Она оперлась руками в плечи Тая и поднялась с кресла. Тай сразу вскочил и загородил ее собой. Правую руку он по-прежнему держал в кармане.

– Да, пилот! – крикнул Эрминиус.

Тот повернул к ним закрытую очками физиономию.

– У вас есть такой прибор для автоматического управления? – спросил его священник.

– Да, ваше преподобие, имеется. Автопилот фирмы «Сперри», – ответил за него Тай ровным голосом. – Это, знаете ли, мой самолет.

– Тогда будьте любезны, включите его и подойдите сюда к нам. Вы ведь будете свидетелем бракосочетания. Так удобнее, чем нам всем толпиться у вашего кокпита, или как там это называется.

Пилот кивнул и стал что-то поправлять на приборной доске. Он возился ужасно долго, целую минуту. Потом встал, повернулся и наклонил голову, чтобы выйти в салон. И за все это время никто не издал ни звука. Он двигался по проходу, пошатываясь от вибрации самолета, натыкаясь на кресла своим объемистым телом. Припухлость от спрятанного за спиной парашюта делала его похожим на горбуна.

Держа перед собой раскрытый молитвенник, его преподобие сиял улыбкой. Все молчали. Тай так и держал правую руку в кармане, Бонни стояла сбоку от него и немного позади, под покровительством жениха и сияющего проповедника. И проповедник заговорил:

– Ну, приступим? И куда это к черту нас несет от аэродрома?

Пилот резким движением выхватил из кармана тупорылый револьвер и нацелился на Бонни. И в этот момент одновременно вырвались две вспышки огня – одна из кармана Тая, а другая мистическим образом вылетела прямо со страниц молитвенника, который держал в руках служитель Божий, вмиг переставший сиять. На правой перчатке расплывалось кровавое пятно.

Бонни вскрикнула и упала. Тай и Эрминиус бросились на пилота. Тот увернулся и заехал здоровой рукой Таю в челюсть, да так, что он зашатался, споткнулся о Бонни и свалился на нее. Его преподобие с диким ревом упал на пилота, и они катались по полу, молотя друг друга, пока не подоспел Тай.

Что произошло дальше, никто в точности понять не смог: вот только что была всеобщая свалка на полу – и вдруг он ухитряется их сбросить, встает на ноги, срывает шлем и очки с лица и кричит:

– Меня вам не повесить!

Прежде чем священник и Тай успели подняться с пола, пилот метнулся к двери, распахнул ее и выскочил. Он подпрыгнул на металлическое крыло и камнем полетел к земле. Мужчины, парализованные ужасом, следили за его отвесным падением. Фигура кувыркалась в воздухе, безумно размахивая руками и все уменьшаясь, уменьшаясь... Парашют так и не раскрылся.