Текст книги "Трагедия Игрек"
Автор книги: Эллери Куин (Квин)
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
СТОЛОВАЯ
Воскресенье, 19 июня, 19.00
Во второй половине дня мистер Друри Лейн ходил по дому, слегка улыбаясь и вовлекая в беседу его обитателей. Гормли пришел рано, и актер какое-то время болтал с ним о пустяках. Капитан Триветт был в саду с Луизой Кэмпион и мисс Смит. Остальные бродили туда-сюда, словно не могли ни на чем сосредоточиться и все еще побаивались друг друга.
Лейн ни разу не присел. Он постоянно двигался, наблюдая за происходящим…
Вечером, без четверти семь, ему удалось незаметно подать сигнал своему шоферу. Дромио тут же подошел к нему, после краткого разговора шепотом вышел из дома и вернулся через пять минут, ухмыляясь.
Ровно в семь Лейн сидел в углу столовой с благодушной улыбкой на лице. Стол накрыли к обеду, и обитатели дома один за другим входили все тем же боязливым шагом. В этот момент в дом ворвался инспектор Тамм, сопровождаемый окружным прокурором Бруно и группой детективов.
Улыбка исчезла с лица Лейна, когда он поднялся поздороваться с Таммом и Бруно. Несколько секунд никто не двигался: Луиза и мисс Смит уже сидели за столом, Марта Хэттер и дети как раз садились, Барбара входила в столовую одновременно с Таммом через другую дверь, а Конрад был в библиотеке, где, как увидел инспектор, предавался обычному занятию – то есть выпивке. Джилл отсутствовала, но капитан Триветт и Джон Гормли были в столовой, стоя позади стула Луизы.
Когда Лейн пробормотал «А, инспектор…», все расслабились и продолжили рассаживаться вокруг стола.
Тамм проворчал приветствие и вместе с Бруно шагнул к Лейну, после чего трое мужчин удалились в угол.
Никто не обращал на них внимания – сидящие за столом разворачивали салфетки, в комнате появились миссис Арбакл и служанка Вирджиния с нагруженным подносом…
– Ваш человек позвонил мне, – обратился инспектор к Лейну, – и сказал, что вы потерпели неудачу.
– Это так? – спросил Бруно.
– Да, – ответил Лейн. – Я сдаюсь, джентльмены. Эксперимент… не увенчался успехом.
Тамм и Бруно молча смотрели на него.
– Больше я ничего не могу сделать, – продолжал Лейн, устремив мучительный взгляд на что-то позади плеча Тамма. – Я возвращаюсь в «Гамлет», но не хотел уходить, пока вы снова не поместите в доме ваших людей для охраны Хэттеров…
– Значит, вы проиграли? – осведомился Тамм.
– Боюсь, что да. Сегодня у меня еще оставалась надежда, но сейчас… – Лейн пожал плечами и криво усмехнулся. – Начинаю думать, инспектор, что я переоценил свои таланты. Очевидно, в деле Лонгстрита в прошлом году мне просто повезло.
Бруно вздохнул:
– Бесполезно плакать над пролитым молоком, мистер Лейн. В конце концов, мы тоже ничего не добились. У вас нет причин так расстраиваться.
– Бруно прав, – кивнул Тамм. – Не принимайте неудачу так близко к сердцу. Можете удовлетворяться тем, что вы в хорошей компании…
Внезапно он умолк и круто повернулся. В глазах Лейна, смотревшего на что-то за спиной Тамма, появился ужас. Все произошло так быстро, что они едва успели выдохнуть. Это походило на молниеносный, парализующий укус змеи.
Хэттеры и их гости окаменели. Юный Джеки, стучавший по столу, требуя дополнительную порцию хлеба, поднял стакан молока – их было три: один стоял перед Джеки, второй перед Билли, а третий перед Луизой – и залпом выпил половину. Стакан выпал у него из пальцев, а в горле послышалось бульканье. Конвульсивно дернувшись, Джеки сполз со стула и со стуком рухнул на пол.
Тамм, Лейн и Бруно устремились к нему. Остальные застыли, подняв вилки и протянув руки за солью. Марта Хэттер с пронзительным криком упала на колени перед неподвижной маленькой фигуркой:
– Его отравили! Господи, Джеки, поговори с мамой!..
Грубо отодвинув ее в сторону, Тамм разжал челюсти мальчика и просунул палец ему в горло. Послышался слабый тарахтящий звук.
– Не двигайтесь! – крикнул Тамм. – Вызовите врача, Мошер! Он…
Приказ замер на его губах. Маленькое тело в его руках снова дернулось и обмякло, как тюк мокрого белья. Даже для обезумевших глаз матери было очевидно, что мальчик мертв.
ТАМ ЖЕ
20.00
Наверху, в детской, доктор Мерриэм мерил шагами пол – он вернулся в город всего за час до трагедии. Марта Хэттер истерически рыдала, прижимая к себе дрожащего Билли, который тоже плакал. Мрачные и молчаливые Хэттеры собрались вокруг лежащего на кровати тела Джеки, не глядя друг на друга. В дверях стояли детективы.
Внизу, в столовой, остались двое – инспектор Тамм и Друри Лейн, в чьих глазах застыла боль. Он выглядел больным, что не могло замаскировать даже его актерское мастерство. Оба молчали. Лейн сидел за столом, уставясь на опрокинутый стакан с молоком, из которого Джеки выпил свою последнюю сократовскую порцию.[57]57
Древнегреческий философ Сократ (ок. 470–399 до н. э.) был обвинен в «поклонении новым божествам» и «совращении молодежи» и приговорен к смерти, после чего принял яд.
[Закрыть] Почерневший от гнева Тамм ходил взад-вперед, бормоча себе под нос.
Дверь открылась, впустив окружного прокурора.
– Ничего не понимаю, – твердил он.
Тамм метнул свирепый взгляд на Лейна, который даже не обернулся.
– Этого нам никогда не искупить, Тамм, – простонал Бруно.
– К черту! – рявкнул инспектор. – Меня бесит, что он опустил руки. Вы не можете бросить это теперь, Лейн!
– Я должен, инспектор. – Актер поднялся. – Больше я не имею права вмешиваться. Смерть мальчика… – Он облизнул сухие губы. – Мне вообще не следовало в этом участвовать. Пожалуйста, позвольте мне уйти.
– Но, мистер Лейн… – начал Бруно.
– Теперь я ничего не могу сказать в свое оправдание. Я только все испортил. Смерть мальчика – только моя вина…
– Ладно, – буркнул Тамм, чей гнев выдохся. – Вы вправе удалиться, мистер Лейн. Если кого-то и будут обвинять в случившемся, так это меня. А если вы хотите улизнуть, даже не намекнув, в каком направлении вы работали…
– Но я же сказал вам, – устало произнес Лейн. – Я был не прав – вот и все.
– Нет, – возразил Бруно. – Вам не удастся так легко отделаться, мистер Лейн. Все не так просто, Когда вы попросили Тамма убрать отсюда его людей и обеспечить вам свободу действий, вы имели в виду нечто конкретное…
– Да, имел. – Вокруг глаз актера заалели круги. – Я думал, что способен предотвратить следующее покушение, но не смог этого сделать.
– Вздор! – проворчал Тамм. – Вы были уверены, что попытки отравления – всего лишь уловка, что они не были настоящими покушениями! – Он со стоном закрыл лицо руками. – А теперь я вижу, что это просто бойня. Их всех должны уничтожить…
Лейн печально покачал головой, начал что-то говорить, но передумал и направился к двери, даже не взяв шляпу. Снаружи он задержался, словно намереваясь вернуться, потом расправил плечи и вышел из дома. Дромио ждал его у обочины. В полумраке к Лейну устремилась группа репортеров, но он отмахнулся от них и сел в машину, которая сразу тронулась с места.
ЭПИЛОГ
Прошло два месяца. Уход мистера Друри Лейна из дома Хэттеров завершил его связь с делом. Из «Гамлета» не поступало никаких известий. Ни инспектор Тамм, ни окружной прокурор Бруно не делали дальнейших попыток связаться с Лейном.
Газеты без устали критиковали полицию. Мимолетное упоминание об участии в расследовании Лейна заглохло из-за недостатка фактов. По прошествии двух месяцев следствие не продвинулось ни на шаг. Несмотря на пророчество инспектора Тамма, преступлений больше не происходило. И хотя инспектор выбрался из битвы покрытым ранами, угроза позорного понижения в должности не материализовалась.
В итоге полиция была вынуждена навсегда удалиться из дома Хэттеров, поскольку, как язвительно отмечала пресса, убийца оказался умнее. Вскоре после похорон Джеки семейство Хэттер, долгие годы скрепляемое железной рукой старой леди, начало распадаться… Джилл Хэттер исчезла, оставив Гормли, Бигелоу и прочих поклонников в недоумении относительно ее местопребывания. Марта, собрав остатки самоуважения, бросила Конрада и поселилась с четырехлетним Билли в дешевой квартире, ожидая развода. Эдгар Перри, неделями пребывавший под наблюдением, также исчез, чтобы вскоре появиться в качестве жениха Барбары Хэттер на свадьбе, вызвавшей переполох в журналистской и литературной среде, который быстро иссяк, когда молодожены отбыли в Англию. Дом Хэттеров заколочен и выставлен на продажу. Капитан Триветт, постаревший и сморщенный, ухаживает за своим садом. Доктор Мерриэм продолжает свою сугубо конфиденциальную практику.
Дело кануло в небытие. В полицейских архивах Нью-Йорка прибавилось еще одно нераскрытое преступление.
Лишь один факт вызвал у репортеров последнюю вспышку «хэттеризма». За три дня до свадьбы Барбары Хэттер и Эдгара Перри Луиза Кэмпион умерла во время полуденного отдыха. Медэксперт согласился с доктором Мерриэмом, что смерть наступила от сердечного приступа.
ЗА КУЛИСАМИМистер Друри Лейн лежал на траве, склонившись над каменным парапетом пруда и кормя хлебными крошками черных лебедей, когда на дорожке появился старый Куоси, за которым следовали инспектор Тамм и окружной прокурор Бруно. Оба гостя выглядели смущенными. Куоси коснулся плеча Лейна, и актер, обернувшись, вскочил на ноги.
– Инспектор! Мистер Бруно! – изумленно воскликнул он.
– Рад вас видеть, – пробормотал Тамм, переминаясь с ноги на ногу, как школьник. – Мы с Бруно решили навестить вас.
– Э-э… хм… да, – подтвердил Бруно. Они стояли, как будто не зная, что делать. Лейн внимательно разглядывал их. – Присаживайтесь рядом со мной на траву, – предложил он. На нем были шорты и свитер с высоким воротом; мускулистые загорелые ноги покрывали зеленые пятна от травы. Актер поджал их, сев в позе индийца.
Бруно снял пиджак, расстегнул воротник рубашки и опустился на траву со вздохом облегчения. Поколебавшись, инспектор со стуком плюхнулся рядом. Какое-то время все молчали. Лейн наблюдал за длинными черными шеями лебедей, изящно изгибающимися над водой в поисках крошек.
– Ну… – наконец заговорил Тамм, склонившись вперед и дотронувшись до руки Лейна.
– Продолжайте, – подбодрил актер.
– Вообще-то… мы с Бруно хотели спросить вас кое о чем.
– Умерла ли Луиза Кэмпион естественной смертью?
Они вздрогнули и посмотрели друг на друга.
– Да, – кивнул Бруно. – Вижу, вы читали газеты. Мы подумываем о том, чтобы вновь открыть дело. Что скажете?
Тамм молча наблюдал за Лейном из-под густых бровей.
– Мне казалось, – заметил Лейн, – что доктор Шиллинг согласился с вердиктом доктора Мерриэма насчет сердечного приступа.
– Да, – сказал инспектор. – Мерриэм всегда утверждал, что у глухонемой слабое сердце. В его медкарте это зафиксировано. Но мы не уверены…
– Мы думаем, – подхватил окружной прокурор, – что мог быть использован какой-то яд, не оставляющий следов.
– Но ведь я говорил вам два месяца назад, джентльмены, – отозвался Лейн, бросая в воду очередную горсть крошек, – что покончил с этим делом.
– Да, – быстро сказал Бруно, прежде чем Тамм успел ответить, – но мы не можем избавиться от ощущения, что вы всегда располагали фактами, которые…
Он умолк, и Лейн отвернулся. На его губах играла мягкая улыбка, а серо-зеленые глаза были устремлены на лебедей, словно не видя их. Спустя некоторое время он вздохнул и повернулся к гостям:
– Вы были правы.
Тамм выдернул из земли пучок травы и отшвырнул его.
– Я знал это! – рявкнул он. – Что я вам говорил, Бруно? У него есть информация, которую мы можем использовать для…
– Дело раскрыто, инспектор, – спокойно сказал Лейн.
Гости изумленно уставились на хозяина, а Тамм так сильно стиснул руку Лейна, что тот поморщился.
– Раскрыто? – хрипло произнес он. – Кем? Когда? На прошлой неделе?
– Более чем два месяца назад.
На какой-то момент гости утратили дар речи. Бруно побледнел, а верхняя губа Тамма задрожала, как у ребенка.
– Вы хотите сказать, – с трудом вымолвил он, – что два месяца держали рот на замке, покуда убийца оставался на свободе?
– Убийца не на свободе.
Они вскочили на ноги, как две марионетки, которых кукловод одновременно потянул вверх за веревочки.
– Вы имеете в виду…
– Я имею в виду, – печально промолвил Лейн, – что убийца… мертв.
Один из лебедей захлопал крыльями, поднимая фонтан брызг.
– Пожалуйста, сядьте, – продолжат Лейн.
Оба гостя машинально повиновались.
– В каком-то смысле я рад вашему приходу, а в каком-то нет. Не знаю, имею ли я право рассказать вам…
Тамм застонал.
– Нет, инспектор, я не мучаю вас ради садистского удовольствия видеть ваши страдания. Это настоящая проблема.
– Но почему вы не можете нам рассказать?.. – воскликнул Бруно.
– Потому что вы мне не поверите.
Капля пота упала с носа инспектора на его массивный подбородок.
– Это настолько невероятно, – продолжал актер, – что я не упрекнул бы вас, если бы вы, услышав то, что я собираюсь сказать, швырнули меня в пруд, как лжеца, фантазера и безумца… – его голос дрогнул, – такого же, как Безумные Хэттеры.
– Это была Луиза Кэмпион, – медленно произнес окружной прокурор.
– Нет, – покачал головой Лейн.
Инспектор Тамм взмахнул кулаком:
– Это был Йорк Хэттер! Я все время это знал!
– Нет. – Друри Лейн вздохнул и бросил в пруд новую порцию хлебных крошек. – Нет, – повторил он. – Это был Джеки.
Казалось, весь мир окаменел. Ветер внезапно прекратился, и только лебеди скользили по воде. Потом послышался радостный крик старого Куоси, ловившего золотую рыбку в фонтане со статуей Ариэля, и чары были разрушены.
Лейн повернулся:
– Вы не верите мне.
Тамм откашлялся, пытаясь заговорить, что удалось не сразу.
– Нет. Я не могу в это поверить.
– Это невозможно, мистер Лейн! – воскликнул Бруно. – Чистое безумие!
Лейн вздохнул:
– Никто из вас не был бы разумным, если бы вы реагировали иначе. И все же я намерен убедить вас, что именно тринадцатилетний Джеки Хэттер – практически ребенок – трижды пытался отравить Луизу Кэмпион, убил миссис Хэттер, ударив ее по голове, и…
– Джеки Хэттер, – пробормотал Тамм, как будто, повторяя имя, он мог придать всему делу больший смысл. – Но как, во имя всего святого, тринадцатилетний пацаненок мог придумать и осуществить подобный план? Никто никогда этому не поверит!
Бруно задумчиво покачал головой:
– Не петушитесь, Тамм. Вы слишком возбуждены, иначе знали бы ответ по крайней мере на ваш аргумент. Тринадцатилетний мальчик мог осуществить преступление по заранее приготовленному для него плану.
Лейн молча кивнул.
– По плану Йорка Хэттера! – Инспектор трепыхался, как умирающая рыба. – Теперь понимаю! Чертово отродье! А я-то думал, что Йорк Хэттер не умер, и пытался идти по следу мертвеца… – Он затрясся от смеха, в котором звучали горечь и стыд.
– Это не мог быть Йорк Хэттер, – сказал Лейн, – мертвый или живой, ибо, конечно, всегда оставалась возможность, что он жив, поскольку опознание тела не было безукоризненным… Нет, джентльмены, с самого начала это мог быть только Джеки Хэттер. Объяснить вам почему?
Они молча кивнули. Друри Лейн улегся на траву, заложив руки за голову, и обратился со своим рассказом к безоблачному небу:
– Я начну с расследования второго преступления – убийства Эмили Хэттер. Пожалуйста, помните, что вначале я знал не больше, чем знали вы. Я вступил на девственную территорию без всяких предубеждений. То, что я увидел, и выводы, к которым я пришел, были результатом наблюдений и анализа. Позвольте продемонстрировать вам мои умозаключения, убедившие меня, что мальчик был основной движущей силой этих событий, и, в свою очередь, приведшие к плану Йорка Хэттера…
Преступление с самого начала представляло значительные трудности для расследования. Мы столкнулись с убийством, совершенным при свидетеле, но этот свидетель был бесполезен, являясь глухой, немой и слепой женщиной, которая не могла ни видеть, ни слышать, ни говорить. Все же проблема не являлась непреодолимой, так как она обладала другими чувствами – восприятием вкуса, осязанием и обонянием.
Вкус не фигурировал вовсе – мы не могли этого ожидать. Но осязание и обоняние сыграли свою роль, и в основном благодаря тому, что Луиза коснулась лица убийцы и почуяла исходивший от него запах, я смог узнать правду.
Я уже доказал вам, что отравление груши в вазе с фруктами Луизы Кэмпион и убийство миссис Хэттер на соседней кровати было делом рук одного лица. Я также доказал, что в действительности Луизу никогда не намеревались отравить, что единственной целью плана было убийство миссис Хэттер. Поскольку отравитель и убийца являлись одним и тем же лицом, то нашей добычей был человек, которого Луиза коснулась в темной спальне, упав затем в обморок. Вспомните, что Луиза дотронулась до носа и щеки убийцы, стоя прямо и вытянув руку параллельно полу. Вы, инспектор, практически напали на след.
Тамм покраснел и быстро заморгал.
– Не понимаю… – начал Бруно.
Лейн, лежа на спине и глядя в небо, не видел движения губ окружного прокурора.
– Вы сразу сказали, инспектор, – продолжал он, – что рост убийцы можно определить благодаря тому, что его носа и щеки коснулась свидетельница, чей рост известен. Превосходно! Я подумал, что вы ухватились за важный факт и что правда вскоре выйдет наружу. Но мистер Бруно выдвинул возражение, заявив: «Откуда вы знаете, что убийца в этот момент не нагнулся?» Остроумное возражение, поскольку в таком случае рост убийцы, естественно, уменьшился бы. Поэтому, не вникнув в факты более глубоко, вы и мистер Бруно оставили этот след. Но если бы вы всего лишь взглянули на пол, то сразу поняли бы правду, как понял ее я.
Бруно нахмурился, а Лейн печально улыбнулся и сел.
– Встаньте, инспектор.
– Что-что? – ошеломленно переспросил Тамм.
– Встаньте, пожалуйста.
Тамм повиновался.
– Поднимитесь на цыпочки.
Инспектор неуклюже оторвал пятки от травы.
– А теперь, стоя на цыпочках, наклонитесь и попробуйте ходить.
Тамм попытался следовать указаниям, но смог сделать всего два шага и потерял равновесие. Бруно усмехнулся.
– И что доказывает ваша попытка, инспектор? – улыбаясь, спросил Лейн.
Тамм снова выдернул пучок травы и сердито посмотрел на Бруно.
– Перестаньте ржать! – проворчал он. – Это доказывает, что ходить на цыпочках, при этом нагнувшись, чертовски трудно.
– Вот именно, – кивнул Лейн. – Конечно, физически это возможно, но мы смело можем отказаться от предположения, будто убийца покидал таким образом место преступления. На цыпочках – да, но только не нагнувшись. Это неестественно, неудобно и бессмысленно, так как уменьшает скорость… Иными словами, если убийца в тот момент, когда Луиза Кэмпион прикоснулась к нему, выходил из комнаты на цыпочках, нам следует отвергнуть возможность, что он при этом шел нагнувшись.
Об этом четко свидетельствовал пол. Как вы помните, в рассыпанном тальке были только отпечатки носов туфель от кровати до места, где Луиза коснулась убийцы, – того места, где убийца переменил направление и выбежал из комнаты. Начиная с этого места на полу были следы не только носов, но и пяток, а расстояние между ними увеличилось…
– Следы носов… – пробормотал Бруно. – Очевидно, я слишком туп – не могу запоминать фотографически такие вещи. Они действительно там были?
– Были, – проворчал Тамм. – Заткнитесь, Бруно.
– Кроме того, – продолжал Лейн, – там, где были только следы носов туфель, они находились на расстоянии около четырех дюймов друг от друга. Единственное возможное объяснение – убийца, повернувшись от кровати в том месте, где он ударил по голове миссис Хэттер, шел на цыпочках. В таком случае четыре дюйма – нормальное расстояние между шагами… Следовательно, когда Луиза Кэмпион притронулась к убийце, он стоял прямо – не нагнувшись – и на цыпочках!
На этом основании мы можем вычислить рост убийцы. Позвольте мне ненадолго отвлечься. Нам известен рост Луизы Кэмпион. Во время оглашения завещания, когда вся семья собралась вместе, стало также очевидно, что Луиза и Марта Хэттер были одного роста и, более того, ниже других взрослых обитателей дома. Позднее я точно установил рост Луизы Кэмпион, когда посетил доктора Мерриэма и изучил ее медицинскую карту – в женщине было пять футов четыре дюйма. Но мне было достаточно видеть ее приблизительный рост, когда она рассказывала свою историю. Я сравнил его с моим ростом и произвел быстрый расчет.
Теперь прошу внимания. Каково расстояние от макушки человека до его плеча? А, мистер Бруно?
– Понятия не имею, – отозвался Бруно. – Не вижу, каким образом можно ответить точно.
– Очень даже можно, – улыбнулся Лейн. – Конечно, расстояние варьируется в каждом отдельном случае и различно у мужчин и женщин. Эту информацию я получил от Куоси, который знает о физическом строении человеческой головы больше всех, кого я когда-либо встречал… У женщин расстояние от макушки до плеч колеблется от девяти до одиннадцати дюймов – скажем, десять дюймов у всех женщин среднего роста, как вы легко можете определить на глаз. То, что кончики пальцев Луизы Кэмпион коснулись щеки убийцы на уровне его носа, сразу сообщило мне, что убийца был ниже Луизы. Если бы он был одного с ней роста, она бы коснулась верха его плеча. Но так как она дотронулась до носа и щеки, он должен быть ниже ее.
Мог я еще точнее определить рост убийцы? Да. Рост Луизы составлял пять футов четыре дюйма – то есть шестьдесят четыре дюйма. Расстояние от ее вытянутой руки до пола было на десять дюймов меньше ее полного роста – значит, щека убийцы в том месте, где Луиза притронулась к ней, также была на десять дюймов меньше ее полного роста и находилась на расстоянии пятидесяти четырех дюймов от пола. Если щека убийцы в районе носа была на таком расстоянии от пола, нам остается всего лишь рассчитать пропорциональное расстояние от носа убийцы до его макушки, чтобы определить его полный рост. В случае с человеком ниже ростом, чем Луиза, оно составляет около шести дюймов. Следовательно, полный рост убийцы – около шестидесяти дюймов или пяти футов. Но убийца стоял на цыпочках, поэтому для установления его реального роста нужно вычесть соответствующее расстояние, которое равняется приблизительно трем дюймам.
Иными словами, наш убийца был ростом около четырех футов девяти дюймов!
Бруно и Тамм выглядели ошеломленными.
– Господи! – простонал Тамм. – Неужели мы должны быть еще и математиками?
– Еще один способ рассчитать рост убийцы, – спокойно продолжал Лейн. – Как я уже говорил, если бы он и Луиза были одного роста, она бы коснулась его плеча, так как ее вытянутая рука была на одной высоте от пола с ее плечом. Но Луиза дотронулась до его носа и щеки. Это означает, что убийца был ниже ее ростом на расстояние между его плечом и носом. В нормальных условиях оно составляет около четырех дюймов. Добавьте еще три дюйма за счет стояния на цыпочках, и получите семь дюймов. Значит, убийца был на семь дюймов ниже Луизы, чей рост – пять футов четыре дюйма. Таким образом, рост убийцы равен приблизительно четырем футам девяти дюймам, что подтверждает мои первоначальные расчеты.
Бруно присвистнул.
– Это уже чересчур! Определять точные цифры благодаря приблизительным наблюдениям на глаз…
Лейн пожал плечами:
– Конечно, это кажется затруднительным, хотя в действительности было очень просто… Давайте отвлечемся от моих аргументов. Предположим, рука Луизы была вытянута не вполне параллельно полу, а чуть выше или ниже ее плеча. Разница может быть только очень маленькой, так как, будучи слепой, она привыкла вытягивать руку прямо при ходьбе, но мы можем прибавить или отнять пару дюймов. Это делает рост нашего убийцы от четырех футов семи дюймов до четырех футов одиннадцати дюймов. В любом случае он остается очень низкорослым… Вы можете возразить – я уже вижу воинственный пыл в глазах инспектора, – что мои определения расстояния от носа до макушки и до плеча также слишком точны. Тогда проверьте их на себе. Но в любом случае сам факт, что Луиза коснулась носа убийцы, когда он стоял на цыпочках, доказывает, что он был значительно ниже ее. Это, в свою очередь, привело меня к выводу, что убийца – Джеки Хэттер.
Он остановился, чтобы перевести дыхание, а Тамм вздохнул. В устах актера все действительно звучало вполне логично.
– Почему Джеки? – снова заговорил Лейн. – Объяснение достаточно элементарно. Так как Луиза и Марта были ниже других взрослых членов семьи – что стало очевидным при чтении завещания, – значит, тот, кого коснулась Луиза, не принадлежал к взрослым представителям семейства. Все другие взрослые обитатели дома также исключались: Эдгар Перри, мистер и миссис Арбакл и Вирджиния – высокого роста. Может быть, кто-то из посторонних, посещающих дом? Капитан Триветт, Джон Гормли и доктор Мерриэм – тоже высокие. Честер Бигелоу – среднего роста, но средний рост для мужчины никак не меньше пяти футов! Убийца не мог быть абсолютно посторонним, так как, судя по различным элементам преступлений, отлично знал топографию дома, привычки обитателей и так далее.
– Понятно, – мрачно произнес инспектор. – И все это происходило буквально у нас под носом!
– На сей раз должен с вами согласиться, – усмехнулся Лейн. – Итак, убийцей мог быть только Джеки Хэттер, чей рост соответствовал моим расчетам, которые подтвердились, когда я прочел его медкарту у доктора Мерриэма и убедился, что его рост – четыре фута восемь дюймов, – я ошибся всего на один дюйм… Естественно, это не мог быть маленький Билли – младший брат Джеки. Помимо абсурдности такого предположения, его рост – менее трех футов. Еще один пункт: по словам Луизы, она ощутила мягкую гладкую щеку. В голову сразу приходит мысль о женщине – что и произошло с вами. Но у тринадцатилетнего мальчика щеки тоже мягкие и гладкие.
– Будь я проклят! – пробормотал инспектор.
– Таким образом, стоя в спальне, слушая показания Луизы, видя, как она заново переживает ночные события, и произведя быстрые расчеты, я понял, что отравил грушу, предназначенную для его тети, Джеки Хэттер. И убил свою бабушку, ударив ее по голове.
Лейн сделал паузу, чтобы взглянуть на лебедей.
– Скажу сразу: этот вывод показался мне настолько нелепым, что я тут же отверг его. Чтобы ребенок составил такой изощренный план и совершил убийство? Чушь! Я прореагировал точно так же, как вы несколько минут назад, инспектор. Это выглядело невероятным. Должно быть, я в чем-то ошибся или где-то на заднем плане скрывался взрослый, который руководил действиями мальчика. Я даже подумал о взрослом, которого никогда не видел, – почти карлике ростом в четыре фута и восемь-девять дюймов. Но это было так же нелепо. Разумеется, в то время было бы глупостью сообщать вам результаты моих расчетов. Как я мог ожидать, что вы поверите тому, чему я сам был не в состоянии поверить?
– Я начинаю многое понимать, – пробормотал Бруно.
– В самом деле? Сомневаюсь, что вы понимаете хотя бы четверть всего происшедшего, мистер Бруно, при всем уважении к вашей проницательности… Луиза Кэмпион заявила, что почуяла запах ванили, исходящий от убийцы. Ваниль показалась мне вполне совместимой с ребенком. Я перебирал все, что могло быть связано с ванилью, – конфеты, сладкие пироги, цветы и так далее. Никакого результата. Я в одиночку обыскал дом, чтобы найти какой-то ключ. Бесполезно. Поэтому я отказался от теории «ребенок-преступник» в связи с ванилью и подумал о ванили как о химикалии.
От доктора Инголлса я узнал, что определенный ингредиент мазей, используемых при различных кожных заболеваниях, – «Перуанский бальзам» – обладает ванильным запалом, а от доктора Мерриэма – что у Йорка Хэттера была сыпь на руках, которую он лечил такой мазью. В лаборатории я обнаружил фигурирующую в описи банку с этим бальзамом. Но ведь Йорк Хэттер мертв! Было ли возможно, что это не так?
– Вот где я сбился с пути, – мрачно вставил Тамм.
Лейн не обратил на него внимания.
– Да, это было возможно. Идентификация не являлась абсолютно точной – то, что из воды вытащили тело именно Йорка Хэттера, было всего лишь предположением… Но как насчет роста? В вашем первом отчете о находке тела, инспектор, вы не упоминали его рост. Даже если тело не принадлежало Йорку Хэттеру, который спланировал обман, он должен был подобрать труп примерно такого же телосложения, как у него, так что сведения о росте найденного тела помогли бы мне. Но я выяснил рост Йорка Хэттера в его медкарте у Мерриэма. Он составлял пять футов и пять дюймов. Поэтому Луиза Кэмпион не могла прикоснуться к Йорку Хэттеру – убийца был значительно ниже ее и не достигал пяти футов.
Тогда откуда запах ванили? Логически «Перуанский бальзам» мог быть его источником в ночь убийства – он стоял на полке в лаборатории, где убийца выбирал яды, а никаких следов других источников запаха я не обнаружил… Поэтому, хотя я чувствовал, что Хэттер не мог быть причиной запаха «Перуанского бальзама», я шел по этому следу, надеясь открыть причину, по которой бальзам мог использовать кто-то другой. Единственной причиной казалось то, что убийца намеренно оставил этот след в надежде, что полиция узнает об использовании Йорком Хэттером «Перуанского бальзама» в прошлом. Но это также выглядело глупым – ведь Йорк Хэттер был мертв. Или нет? Тогда все становилось крайне запутанным.
Лейн вздохнул:
– Следующей остановкой была лаборатория. Помните расположение бутылок и банок на полках? Всего там было пять открытых полок, разделенных на пять секций, каждая из которых содержала двенадцать химикалий, пронумерованных по порядку – номер один помещался с левой стороны первой секции верхней полки. Бутылку стрихнина мы обнаружили под номером девять почти в центре первой секции, а бутылку синильной кислоты – под номером пятьдесят семь в третьей, правой секции той же полки. Даже если бы я не присутствовал там, и вы описали мне лабораторию, я бы знал, что нумерация идет слева направо, от первой секции к третьей. В противном случае бутылки под номерами девять и пятьдесят семь находились бы в других местах…
Согласно указателю, «Перуанский бальзам» хранился в банке под номером тридцать – она исчезла после взрыва, но я мог точно указать, где она находилась, благодаря знанию порядка нумерации. Так как в одном отделении содержались двадцать химикалий, и пустых мест между ними не было, номер тридцать должен был стоять в самом центре средней секции верхней полки. Я выяснил, что из всех обитателей дома только Марте Хэттер, помимо самого Йорка, было известно о его кожном заболевании. Я обратился к ней, и она подтвердила, что знала об использовании им мази (она не помнила название), пахнущей ванилью. Когда я спросил ее, где обычно стояла банка – я расставил другие бутылки и банки в центральной секции верхней полки, – Марта подошла к этой секции, сняла банку, находившуюся на месте номера тридцать – «Перуанского бальзама».
Но я заодно открыл нечто важное – не имеющее отношения к природе запаха!
– Что именно? – осведомился Тамм. – Я присутствовал там и не заметил ничего примечательного.
