Текст книги "Трагедия Игрек"
Автор книги: Эллери Куин (Квин)
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
КАБИНЕТ БАРБАРЫ
Пятница, 10 июня, 11.00
Чреватое грозой спокойствие сохранялось в жилище Безумных Хэттеров и следующим утром, когда мистер Друри Лейн вернулся туда. Инспектора в доме не было – по словам Арбаклов, он не появлялся там после вчерашнего ухода во второй половине дня.
– Мисс Барбара дома, – мрачно ответила миссис Арбакл на вопрос Лейна. – Она позавтракала в своей комнате и еще не спускалась, хотя уже одиннадцать.
– Пожалуйста, спросите, могу ли я повидать ее.
Миссис Арбакл выразительно подняла брови, но послушно заковыляла вверх по лестнице.
– Мисс Барбара говорит, чтобы вы поднимались, – сообщила она, вернувшись.
Лейн застал поэтессу в комнате, куда тщетно стучал вчера. Она курила сигарету в длинном жадеитовом мундштуке, положив ноги на подоконник.
– Входите и, пожалуйста, простите мое déshabillé.[50]50
Домашнее платье (фр.).
[Закрыть]
– Оно очаровательно.
Барбара была одета в шелковый оранжевый халат, ее золотистые волосы опускались на плечи.
– Не обращайте внимания на беспорядок, мистер Лейн, – улыбнулась она. – Я весьма неряшливая особа и еще не успела прибраться. Возможно, нам лучше перейти в мой кабинет.
Она направилась сквозь полураздвинутые портьеры в крошечную смежную комнатушку, где находились письменный стол, стул, книжные полки и пишущая машинка.
– Я все утро писала, – объяснила Барбара. – Садитесь на стул, мистер Лейн. Я присяду на стол.
– Благодарю вас. Очаровательный кабинет, мисс Хэттер, и именно такой, каким я его представлял.
– Правда? – Она засмеялась. – Люди говорят ужасные вещи об этом доме и обо мне. Что в моей спальне якобы зеркальные стены, пол и потолок, что я каждую неделю меняю любовников, что я вовсе бесполая, что я выпиваю три кварты черного кофе и галлон джина в день… В действительности, как могут видеть ваши проницательные глаза, мистер Лейн, я весьма заурядная личность. Поэтесса, лишенная пороков, несмотря на слухи.
Лейн вздохнул:
– Мисс Хэттер, я пришел, чтобы задать вам очень странный вопрос.
– В самом деле? – Спокойствие и безмятежность исчезли. – Какой именно, мистер Лейн? – Барбара подобрала остро заточенный карандаш и начала рисовать бессмысленные узоры на столе.
– При нашей первой встрече во время вашей беседы с инспектором Таммом, окружным прокурором Бруно и мной вы упомянули кое-что, что по непонятной причине застряло у меня в голове. Я уже давно намеревался расспросить вас об этом подробнее, мисс Хэттер.
– Да?
Лейн посмотрел ей в глаза:
– Ваш отец некогда писал детективную историю?
Барбара изумленно уставилась на него – сигарета едва не выпала у нее изо рта. Лейн сразу увидел, что ее изумление искреннее, словно она с испугом ожидала совсем другого вопроса.
– Просто удивительно, мистер Лейн! Вы совсем как добрый старый Шерлок в книгах, которыми я зачитывалась в детстве… Да, папа писал детектив. Но как вы узнали?
Друри Лейн снова вздохнул.
– Значит, я был прав, – медленно произнес он. Его глаза наполнились печалью, которую актер постарался скрыть, отведя взгляд. – Тогда вы говорили, что ваш отец пробовал силы в беллетристике. Что касается моего вопроса, определенные факты указывали на эту крайне существенную возможность.
Барбара погасила сигарету.
– Боюсь, я не вполне понимаю. Но я верю вам, мистер Лейн… В начале прошлой осени папа спросил у меня, не могу ли я порекомендовать хорошего литературного агента. Я предложила своего собственного и спросила, неужели он что-то пишет?
Она сделала паузу.
– Пожалуйста, продолжайте.
– Сначала папа смущался, но я настаивала, и наконец, когда я обещала хранить это в тайне, он признался, что задумал детективный роман.
– Задумал? – быстро переспросил Лейн.
– Так он сказал. Папа только набрасывал свои идеи. Ему казалось, что получается неплохо, и он хотел проконсультироваться с кем-нибудь сведущим в этой области, есть ли шансы опубликовать книгу, когда она будет закончена.
– Понятно. А он сказал что-нибудь еще, мисс Хэттер?
– Нет. Меня это не слишком заинтересовало, мистер Лейн, и теперь я этого стыжусь. – Барбара посмотрела на свой карандаш. – Хотя меня позабавил внезапный творческий порыв отца, который всегда проявлял сугубо научные склонности. Больше я об этом не слышала.
– А вы упоминали кому-нибудь о разговоре с отцом?
Она покачала головой:
– Я даже не вспоминала об этом, пока вы не задали мне вопрос.
– Ваш отец просил никому ничего не рассказывать, но, может быть, он сам сообщил об этом вашей матери или кому-то еще?
– Уверена, что нет. В противном случае я бы знала. – Барбара вздохнула. – Джилл и Конрад стали бы насмехаться над папой в общих разговорах, а маме он, безусловно, ничего не рассказывал.
– Почему вы так уверены?
Барбара сжала кулак и посмотрела на него в упор.
– Потому что папа и мама уже много лет почти не разговаривали друг с другом, мистер Лейн, – тихо отозвалась она.
– Понимаю. Прошу прошения… Вы когда-нибудь видели рукопись?
– Нет. Я не верю, что рукопись существовала – всего лишь набросок плана, как я говорила.
– А у вас есть предположения, где он мог его хранить?
Барбара беспомощно пожала плечами:
– Никаких – разве только в своей парацельсовской[51]51
Парацельс (Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм) (1493–1541) – швейцарский врач, естествоиспытатель и алхимик.
[Закрыть] лаборатории.
– А в чем состояла сама идея?
– Не знаю. Папа мне не рассказывал.
– Мистер Хэттер консультировался с вашим агентом?
– Уверена, что нет.
– Почему вы так думаете?
– Я спрашивала своего агента, обращался ли к нему папа, и он ответил, что нет.
Лейн поднялся.
– Вы мне очень помогли, мисс Хэттер. Благодарю вас.
Сцена 9ЛАБОРАТОРИЯ
Пятница, 10 июня, 15.30
Спустя несколько часов, когда в доме было пусто, мистер Лейн потихоньку поднялся по лестнице на чердачный этаж, а оттуда к люку и выбрался на скользкую крышу. Детектив в плаще и с зонтиком над головой ежился, прислонясь к трубе. Лейн вежливо приветствовал его и, не обращая внимания на дождь, заглянул в отверстие трубы. Он ничего не увидел, хотя знал, что с фонарем мог бы разглядеть верх перегородки между комнатой смерти и лабораторией. Махнув рукой детективу, он спустился назад через люк.
На втором этаже Лейн задержался и огляделся вокруг. Двери всех спален были закрыты, а коридор пуст. Он быстро повернул дверную ручку и вошел в лабораторию. Детектив Мошер оторвался от газеты.
– Будь я проклят, если это не мистер Лейн! – дружелюбно сказал он. – Рад, что вы пришли. Это самая паршивая работа, какую мне когда-либо поручали.
– Безусловно, – пробормотал Лейн, скользя взглядом по комнате.
– Приятно увидеть человеческое лицо, – доверительно продолжал Мошер. – Здесь тихо, как в могиле.
– В самом деле… Мошер, вы можете кое-что для меня сделать? Вернее, для вашего коллеги на крыше.
– Для Краузе? – озадаченно спросил Мошер.
– Кажется, его так зовут. Пожалуйста, присоединитесь к нему. Похоже, он отчаянно нуждается в компании.
Мошер переминался с ноги на ногу.
– Ну, не знаю, мистер Лейн. Шеф строго-настрого приказал мне не покидать эту комнату.
– Я освобождаю вас от всякой ответственности, Мошер, – нетерпеливо сказал Лейн. – Пожалуйста, поднимитесь на крышу и будьте внимательны. Я не хочу, чтобы мне помешали. Если кто-нибудь попытается выбраться на крышу, гоните его.
– Ладно, мистер Лейн, – с сомнением отозвался Мошер и вышел из лаборатории.
Серо-зеленые глаза Лейна блеснули. Он последовал за Мошером в коридор, подождал, когда тот скроется наверху, потом открыл дверь комнаты смерти и шагнул внутрь. Комната была пуста. Лейн быстро подошел к окнам, выходящим в сад, убедился, что они закрыты и заперты, вернулся к двери, установил защелку, выбежал в коридор, захлопнул дверь и попробовал ее открыть. Дверь была заперта. Тогда он вбежал в лабораторию, запер дверь на задвижку, сбросил пиджак, засучил рукава и принялся за работу.
Сначала его внимание привлек камин. Лейн потрогал полку, просунул голову под каменную арку, потом шагнул назад и огляделся. Письменный стол-бюро с убирающейся крышкой и туалетный стол сильно обгорели. Стальной шкаф с документами он уже осматривал.
Наклонившись, Лейн прошел под внешней стеной камина и выпрямился перед почерневшей кирпичной перегородкой, доходившей ему почти до макушки, хотя актер был ростом в шесть с небольшим футов. Достав из жилетного кармана фонарик, он скользнул лучом по кирпичам, но, очевидно, ничего не обнаружил. Тем не менее Лейн простучал каждый кирпич, но все держались крепко. Убедившись, что по крайней мере со стороны лаборатории в перегородке искать нечего, он снова выпрямился, измерил ее взглядом и определил, что она не является непреодолимой даже для пожилого джентльмена. Положив фонарик на верхушку перегородки, Лейн ухватился за ее край, подтянулся и с удивительным для шестидесятилетнего мужчины проворством перелез на сторону спальни. Его мускулы были эластичными, как у молодого человека. Перебираясь через стену, он ощутил на голове и щеках капли дождя, проникающие сквозь дымоход.
Лейн обследовал противоположную сторону перегородки с тем же результатом. Нахмурившись, он снова подтянулся и сел на перегородку верхом, как на лошадь. Почти сразу же лицо его прояснилось, ибо примерно футом выше перегородки в стене дымохода один из кирпичей слегка торчал вперед, а известка вокруг него осыпалась. Ухватившись за кирпич, Лейн потянул его к себе, но едва не потерял равновесие и не упал на пол, так как кирпич легко выскочил из гнезда. Аккуратно положив его на перегородку, актер посветил фонариком в темное прямоугольное отверстие. В явно расширенном углублении что-то белело.
Пальцы Лейна скользнули внутрь и вытащили пачку желтоватой, покрытой сажей бумаги, сложенной в несколько раз. Сунув ее в карман брюк, актер продолжал исследовать отверстие. В луче фонарика что-то блеснуло. Просунув пальцы поглубже, он извлек маленькую пробирку, плотно закрытую пробкой. Этикетка на пробирке отсутствовала, а внутри находилась беловатая жидкость. В углублении лежала пипетка, но Лейн не стал ее трогать. Не возвращая кирпич на место, он спрыгнул с перегородки на сторону лаборатории, взял сверху пробирку, наклонился и вылез из камина.
Его глаза сверкали холодным зеленым светом. Мрачный и грязный, он сунул пробирку в карман сброшенного пиджака, подошел к одному из обгорелых рабочих столов, достал из кармана брюк пачку бумаги и развернул ее. Она содержала несколько листов тонкой дешевой бумаги, покрытых аккуратным почерком. Лейн начал читать.
* * *
Позднее Лейн подчеркивал, что это был знаменательный момент в расследовании дела Хэттеров. Но по выражению его лица во время чтения рукописи казалось, что он скорее подавлен, чем возбужден своим открытием. Иногда Лейн мрачно кивал, как бы подтверждая уже сделанный вывод, а один раз удивленно приподнял брови. Закончив чтение, он какое-то время сидел неподвижно, словно стараясь обмануть время и отодвинуть неумолимо приближающуюся трагедию, но потом нашел карандаш и бумагу и начал быстро писать, тщательно копируя прочитанный текст. Выполнив эту задачу, актер поднялся, спрятал оригинал и копию в карманы брюк, надел пиджак, стряхнул грязь с брюк, открыл дверь лаборатории и выглянул в коридор. Там было по-прежнему пусто.
Лейн молча ожидал, пока не услышал шаги внизу. Подойдя к лестнице, он увидел миссис Арбакл, идущую по направлению к кухне.
– Миссис Арбакл, – негромко окликнул Лейн.
Женщина вздрогнула и посмотрела вверх:
– А, это вы, сэр! Я не знала, что вы еще здесь.
– Не будете ли вы так любезны принести мне из кухни булочку и стакан молока? – вежливо попросил актер.
Экономка угрюмо кивнула и скрылась из вида. Вскоре она вернулась с подносом, на котором находились сдобная булочка и чашка с молоком, поднялась по лестнице и передала Лейну поднос через перила.
– Молока мало. Не удалось набрать даже полную чашку.
– Этого вполне достаточно, благодарю вас. – Лейн взял чашку и начал медленно потягивать молоко. Но как только миссис Арбакл спустилась на первый этаж и исчезла в коридоре, он поспешил в лабораторию, снова закрыв дверь на задвижку.
Теперь Лейн точно знал, чего хочет. Поставив поднос на рабочий стол, он начал шарить на нижней полке, которая, благодаря закрытым дверцам и близости к полу, пострадала меньше. Вскоре Лейн выпрямился с пробиркой и пробкой – точными дубликатами обнаруженных в тайнике дымохода. Вымыв пробирку водой из-под крана, он налил в нее количество молока, соответствующее количеству белой жидкости в пробирке из тайника.
Убедившись, что пробирки выглядят одинаково, Лейн вставил пробку в пробирку с молоком, вылил остатки содержимого чашки в раковину умывальника, пролез в камин, взобрался на перегородку и положил пробирку с молоком в тайник, не трогая пипетку, потом вернул туда оригинал рукописи, сложив его в несколько раз, поставил на место кирпич, спустился с перегородки и вылез из камина, с отвращением отряхивая руки.
Внезапно, словно вспомнив что-то, Лейн отпер дверь лаборатории и перебрался через перегородку камина в спальню. Отперев дверь, он вышел в коридор и вернулся в лабораторию через незапертую дверь.
– Мошер! – окликнул актер, просунув голову в камин. Холодные капли дождя падали на его разгоряченное лицо.
– Да, мистер Лейн? – отозвался детектив.
Лейн посмотрел вверх и увидел его лицо в отверстии трубы.
– Спускайтесь немедленно. Краузе пусть остается на крыше.
– Хорошо! – Лицо исчезло, и вскоре Мошер вошел в лабораторию. Его костюм был мокрым, но он улыбался. – Нашли, что искали?
– Это не важно, Мошер. – Лейн стоял в центре комнаты. – Никто не пытался пробраться на крышу и к трубе?
– Никто, мистер Лейн. – Детектив выпучил глаза, увидев, как правая рука Лейна появилась из-за спины и поднесла ко рту сдобную булочку. Актер начал задумчиво жевать ее, словно в этом доме, напоминающем обиталище семейства Борджа, не существовало такой вещи, как яд.
Однако левая рука Лейна оставалась в кармане пиджака, сжимая пробирку с белой жидкостью.
АКТ ТРЕТИЙ
Сцена 1
ГЛАВНОЕ ПОЛИЦЕЙСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ
Пятница, 10 июня, 17.00
Когда в тот сырой и холодный июньский день мистер Друри Лейн вышел из дома Хэттеров, он выглядел постаревшим на десять лет. Если бы инспектор Тамм видел его в тот момент, то непременно поинтересовался бы, почему Лейн, очевидно находясь на грани успеха, кажется куда более расстроенным, чем сталкиваясь с постоянными неудачами. Это было не похоже на него. Актер выглядел сорокалетним только потому, что рано научился владеть собой и справляться с огорчениями. Однако теперь вся его безмятежность исчезла. Сев в машину, он устало велел Дромио ехать в полицейское управление и откинулся на подушки. Всю дорогу до большого серого здания на Сентр-стрит выражение глубокой печали, тяжкой ответственности и трагического осознания чего-то крайне важного не сходило с его лица.
Однако, поднявшись по ступенькам к дверям Главного полицейского управления, он превратился в прежнего Друри Лейна, приятного, вежливого, невозмутимого и уверенного в себе. Дежурный лейтенант узнал актера и послал сержанта проводить его в кабинет инспектора Тамма.
По-видимому, день выдался гнетущим не только для Лейна, ибо он застал инспектора неподвижно сидящим на вращающемся стуле и мрачно уставившимся на потухшую сигару, которую держал в руке. При виде актера на безобразной физиономии Тамма промелькнуло нечто вроде удовольствия. Он вскочил и стиснул руки гостя.
– Чертовски рад вас видеть! Есть новости, мистер Лейн? Здесь хуже, чем в морге.
Лейн кивнул и опустился на стул.
– Новости, безусловно, заинтересуют вас и мистера Бруно.
– Неужели? – воскликнул Тамм. – Только не говорите, что вы узнали… – Он оборвал фразу и с подозрением посмотрел на актера. – Вы ведь не шли по следу Перри, верно?
– По следу Перри? – Лейн нахмурился. – Боюсь, я не вполне понимаю.
– Это уже легче. – Инспектор сунул в рот потухшую сигару и стал задумчиво ее жевать. – На сей раз мы раскопали кое-что существенное. Вы ведь знаете, что вчера я отпустил Перри. Барбара Хэттер подняла шум, наняла знаменитого адвоката и так далее… Но вреда от этого не будет, так как за ним наблюдают.
– По какой причине? Вам все еще кажется, инспектор, что Эдгар Перри связан с этими преступлениями?
– А вы как думаете? Не забывайте, что его настоящая фамилия Кэмпион, что он единокровный брат Луизы и что его отец был первым мужем Эмили Хэттер. Когда я выложил ему все, ему пришлось это подтвердить, но об остальном он молчит как рыба. Однако я копнул глубже, и как вы думаете, что я обнаружил?
– Не имею ни малейшего понятия, – улыбнулся Лейн.
– Что Том Кэмпион, отец Перри и первый муж старой ведьмы, умер от…
Инспектор не договорил. Улыбка исчезла с лица Друри Лейна, а его серо-зеленые глаза блеснули.
– Так вы это знали, – проворчал Тамм.
– Не благодаря расследованию, инспектор. Но в глубине души я был в этом уверен. – Лейн откинулся на спинку стула. – Понимаю вашу точку зрения. Мистер Эдгар Перри-Кэмпион теперь один из главных подозреваемых, не так ли?
– Ну а почему бы и нет? – сердито отозвался Тамм. – Эмили была ответственна за смерть его папаши – правда, косвенно и, очевидно, непреднамеренно. Но она убила его так же, как если бы пырнула ножом. Теперь у нас есть мотив, мистер Лейн.
– Какой именно?
– Вы же светский человек! Когда чей-то отец умирает, зараженный мачехой, я могу понять, если сын хочет отомстить за него, даже если опасному предприятию приходится посвятить всю жизнь.
– Элементарная психология, инспектор, диктует подобный вывод при таких жестоких обстоятельствах. – Лейн задумался. – Понимаю вашу проблему. У Перри имеются мотив, возможность и интеллект, чтобы придумать столь умный план. Но у вас нет доказательств.
– В том-то и дело.
– В то же время, – продолжал Лейн. – я не могу представить себе Эдгара Перри человеком действия. План – куда ни шло. Но мне кажется, что в последний момент он бы проявил слабость и отшатнулся от насилия.
– Для меня это слишком изощрённо, – фыркнул инспектор. – Мы всего лишь копы, мистер Лейн, и не заботимся о том, что человек мог бы сделать. Нас больше беспокоят факты, показывающие, что он уже сделал.
– Должен возразить вам, инспектор, – спокойно сказал Лейн. – Человеческое поведение всего лишь результат человеческой психологии. Вы застали мистера Эдгара Перри-Кэмпиона пытающимся покончить жизнь самоубийством?
– Самоубийством? Конечно нет! Чего ради ему делать такую глупость? Если бы его поймали с поличным…
Лейн покачал головой:
– Нет, инспектор. Если бы Эдгар Перри совершил убийство, он бы сразу покончил с собой. Помните Гамлета? Нерешительный, склонный к переменчивым эмоциям человек, но все же достаточно умный, чтобы составить план. Гамлет колеблется, разрываясь между самоистязанием и самообличением, покуда интрига и насилие кипят вокруг. Но, переходя к действию, он впадает в безумие и быстро убивает себя. – Лейн печально улыбнулся. – Ваш подозреваемый, инспектор, похож на Гамлета, который разыгрывает драму до конца четвертого акта. В пятом акте приходит пора действовать, и картина сразу меняется.
– Ладно, – махнул рукой Тамм. – Что вы думаете обо всем деле?
Лейн внезапно усмехнулся:
– Я думаю, что вы играете втемную, инспектор. Чего ради вы снова заинтересовались Перри? Мне казалось, вы отвергли эту теорию в пользу осенившего вас вдохновения, которым вы не стали со мной делиться.
Тамм выглядел глуповато.
– Я ничего не говорил о вдохновении. Конечно, я навел кое-какие справки, но… – Он внимательно посмотрел на актера. – Вы не ответили на мой вопрос, мистер Лейн.
Теперь пришла очередь Лейна залезть в скорлупу. Улыбка снова исчезла, а лицо приняло усталое выражение.
– Сказать по правде, инспектор, я не знаю, что и думать.
– Вы имеете в виду, что оказались в тупике?
– Я имею в виду, что сейчас не время принимать отчаянные меры.
– А-а… Ну, мы вполне доверяем вам, мистер Лейн. В прошлом году, в деле Лонгстрита, вы доказали вашу способность раскрывать тайны. – Тамм почесал подбородок и добавил не без смущения: – В некотором отношении мы с Бруно полагаемся на вас.
Лейн поднялся со стула и начал мерить шагами комнату.
– Пожалуйста, не полагайтесь на меня ни в каком отношении. – Он выглядел таким расстроенным, что челюсть инспектора отвисла. – Продолжайте, как будто я вовсе не участвовал в этом деле. Работайте над собственными теориями…
Лицо Тамма помрачнело.
– Ну, если вы так настроены…
– Ваше вчерашнее вдохновение не дало результатов?
Во взгляде Тамма продолжало светиться подозрение.
– Я повидал Мерриэма…
– Отлично! – быстро сказал Лейн. – И он сообщил вам…
– Только то, что я уже слышал от вас, – нехотя отозвался Тамм. – Насчет мази с запахом ванили, которой Йорк Хэттер лечил руки. Значит, вы тоже говорили с доком?
– Да, конечно. – Лейн внезапно сел и прикрыл глаза рукой.
Тамм озадаченно посмотрел на него, потом пожал плечами.
– Вы сказали, – заговорил он с показным дружелюбием, – что у вас есть новости для Бруно и меня. Какие?
Лейн поднял голову:
– Я собираюсь сообщить вам очень важную информацию, инспектор. Прошу только обещать не спрашивать у меня, где я ее раздобыл.
– Выкладывайте, – буркнул Тамм.
Лейн заговорил, тщательно подбирая каждое слово:
– Прежде чем Йорк Хэттер исчез, он составлял план романа.
– Романа? – Тамм уставился на него. – Какого?
– Детективного романа, инспектор, который он надеялся когда-нибудь написать и опубликовать.
Некоторое время Тамм смотрел на Лейна как загипнотизированный – на его нижней губе с трудом балансировала сигара, а на правом виске пульсировала жилка. Потом он вскочил со стула, словно его катапультировали.
– Детективный роман! – Сигара упала на пол. – Черт побери, вот это новость!
– Да, – кивнул Лейн. – План истории об убийстве и расследовании… Но это не все.
Тамм с трудом оторвал от Лейна остекленевший взгляд и тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться.
– Не все?
– Место действия и персонажи задуманного Йорком Хэттером романа реальны.
– В каком смысле?
– Он заимствовал их непосредственно из собственной семьи.
Массивное тело инспектора дернулось, как от удара током.
– Быть не может! – хрипло произнес он. – Это была бы слишком большая удача…
– Неудивительно, что вас заинтересовало столь примечательное обстоятельство, инспектор. Человек создает сюжет, в котором фигурируют отравление и убийство. Потом события начинают происходить в реальности, в его собственном доме, в точности совпадая с вымышленным сюжетом романа!
Тамм присвистнул.
– Вы хотите сказать, что все происшедшее в доме Хэттеров – две попытки отравить Луизу, убийство миссис Хэттер, пожар и взрыв – сочинено Хэттером и записано на бумаге как сюжет предполагаемого романа? Невероятно! Никогда не слышал ни о чем подобном!
– Тем не менее это так, инспектор. – Лейн поднялся, сжимая набалдашник трости. В его глазах светилось безнадежное отчаяние. Тамм бродил по комнате, как дикий зверь, бормоча себе под нос; его мозг бешено функционировал… Подойдя к двери, Лейн остановился. В его движениях отсутствовала обычная четкая координация, всегда прямая спина горбилась, плечи поникли.
Инспектор также остановился.
– Погодите минутку! Вы просили меня не задавать вопросов. Полагаю, если вы что-то утаиваете, на то есть причины, и я не стану допытываться. Но скажите только одно. В каждой детективной истории есть преступник. Кого Йорк Хэттер сделал преступником в своем романе, если он использовал в качестве персонажей собственное семейство? Кто бы ни был преступником в задуманном сюжете, он наверняка не может оказаться им в реальной жизни – это слишком опасно.
Лейн задумался, держась за ручку двери.
– Да, – сказал он наконец. – Вы, безусловно, имеете право это знать… Преступником в романе Йорка Хэттера был сам Йорк Хэттер.
