Текст книги "Расследует Эллери Квин"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Эллери мрачно посмотрел на отца.

– Вы заметили, – обратился он к портье, – насколько мокрыми были его плащ и шляпа, когда он первый раз вошел в вестибюль?

– Не мокрее ваших, мистер Квин, – ответил портье. – Вы правильно записали мою фамилию, сержант?

– Время покажет, – отозвался Вели. – Ну, Голди, что ты узнал?

Вошел детектив Голдберг, отряхиваясь, как пес. Он застал горничную Модесты Райан спящей в ее гарлемской квартире – она знала только то, что мисс Райан, вернувшись домой, сделала три телефонных звонка: Малышу Кэтту, мистеру Шенвиллу и мистеру ван Олду. Но горничная не прислушивалась к разговору, поэтому не могла сообщить, кому мисс Райан дала отставку, а кого осчастливила.

– Есть сообщения из больницы? – спросил инспектор.

– Вроде бы она пока жива, – ответил сержант Вели.

– Но она может говорить?

– Мисс Райан с трудом может дышать, инспектор. Она все еще без сознания.

– Тем хуже, – мрачно произнес старик. – Наверняка Двубортный Плащ был одним из двух, кого Модеста отвергла. Он не терял времени даром. Как только этих троих доставят, отведите их в пентхаус. Пошли, Эллери?

Его сын тяжко вздохнул:

– Если бы я нашел место для парковки, как только приехал сюда…

Издевательский смех сопровождал его до двери на лестницу.

* * *

В двадцать минут третьего ночи инспектор закончил допрос последнего из трех претендентов на руку Модесты Райан. Он нашел Эллери в гостиной с упреком смотрящим на телефон.

– Как успехи?

– Я обзвонил всех журналистов в городе, всех ее близких друзей. Она никому ничего не рассказала.

Старик фыркнул и высунул голову в коридор:

– Давайте сюда этих красавчиков!

Первым вошел Шенвилл. Его светлые волосы торчали в разные стороны, рот кривился в сатанинской усмешке.

– Что теперь? – осведомился он. – Дыба?

На лице Малыша Кэтта застыло ошеломленное, страдальческое выражение, словно его только что отправили в нокдаун. Опустив в кресло могучую фигуру, он тупо уставился своими черными глазами на изображенные мелом на плитках возле рояля контуры тела Модесты.

– Кто это сделал? – пробормотал боксер. – Только скажите, который из этих двух?

– Скверно играешь, Малыш, – усмехнулся Шенвилл. – Здесь профессиональная аудитория.

Черные глаза устремились на него.

– Заткнись, актеришка! – зарычал Кэтт.

– А не то? – с улыбкой осведомился Шенвилл.

– Я ухожу, – резко заявил Ричард ван Олд II.

Магнат был очень сердит. Его от природы бледная кожа стала почти зеленой; глаза под голыми, без ресниц, веками смотрели угрожающе.

– Еще несколько минут, мистер ван Олд, – попросил инспектор Квин.

– Не больше. После этого я ухожу или звоню моим адвокатам и комиссару.

– Хорошо, сэр. Итак, джентльмены, каждый из вас очень хотел жениться на мисс Райан. И каждому из вас этим вечером она звонила по телефону. Одному она сообщила, что согласна выйти за него замуж, а двух других отвергла. Один из этих двоих прибыл сюда и застрелил ее. Вы думаете, что загнали нас в тупик, – продолжал инспектор, демонстрируя вставные челюсти. – Каждого из вас застали дома в постели. И хотя у нас имеется пуля 38-го калибра, при обыске ваших жилищ не удалось найти оружие, а также коричневых шляпы и двубортного плаща. К тому же каждый заявляет, что именно его предложение приняла Модеста. Двое, разумеется, лгут. Но я предупреждаю вас, джентльмены, что брошенные револьверы, плащи и шляпы имеют обыкновение находиться. А у вас нет алиби на время выстрела. Вы утверждаете, что были дома в постели, но никто не может это доказать – даже вы, Шенвилл, так как занимаете отдельную спальню и жена не слышала, как вы вернулись…

– Папа.

Инспектор с удивлением повернулся. Эллери стоял с выражением полной безнадежности.

– Не вижу смысла продолжать это сейчас. Давай сделаем перерыв. Эти джентльмены никуда не убегут, а мы сможем немного поспать.

Старик быстро заморгал.

– Ладно, – согласился он.

Но когда троица удалилась, инспектор обратился к сыну:

– Ну, великий сыщик, в чем состоит твой грандиозный план?

* * *

– Все достаточно просто, – сказал Эллери, когда они присели на корточки у наружной стеклянной двери вестибюля. Было начало четвертого, дождь прекратился, и хром на темных автомобилях тускло мерцал при свете уличных фонарей. – Мы подождем, пока наш друг вернется.

– Вернется? – переспросил сержант Вели. – Он что, совсем болван?

– Вернется в силу необходимости, Вели, – объяснил Эллери. – Подумайте. Как Двубортный Плащ прибыл к «Афинии»? В такси? Нет, как утверждает портье. Пешком? Тоже нет, так как если бы он шел или даже бежал хотя бы от угла Мэдисон-авеню, то промок бы до нитки при таком ливне, а портье говорит, что его плащ и шляпа были не мокрее моих, хотя я в два прыжка добрался от своей машины до навеса. Вывод? Двубортный Плащ приехал на автомобиле и припарковался почти так же близко к навесу, как я.

Его отец издал сдавленный звук.

– Ближайшими припаркованными машинами были четыре автомобиля между навесом «Афинии» и соседним зданием – моя машина, две позади нее и автомобиль доктора, припаркованный параллельно средней машине. Который из этих четырех автомобилей доставил злоумышленника? Разумеется, не мой и не тот, чье место он занял, – люди, уехавшие в нем, вышли из дома напротив и, более того, уехали, прежде чем Двубортный Плащ покинул «Афинию». Значит, его машина была одной из трех других. Которой?

Давайте подумаем. Двубортный Плащ убегал с места преступления, когда я поднимался в квартиру Модесты. Можно предположить, что он вскочил в свою машину – одну из этих трех – и быстро уехал. Но это не так: когда я сбежал вниз, обнаружив Модесту раненной, все три автомобиля стояли на прежнем месте. Почему же преступник не воспользовался своей машиной? Очевидно, потому, что не мог этого сделать. Его машина, вероятно, стояла позади моей, являясь средней из трех, находившихся у обочины, и была блокирована автомобилем врача!

– Так вот почему ты убрал свой драндулет! – воскликнул инспектор. – Чтобы освободить ему дорогу, когда он подумает, что горизонт чист!

– Верно, – согласился Эллери.

– Теперь вам остается, – не без горечи произнес сержант, – только сообщить нам, кого вы видите в вашем хрустальном шаре.

Эллери назвал имя и усмехнулся, услышав удивленные возгласы.

– По крайней мере, я уверен на девяносто девять процентов.

В четверть пятого утра чья-то фигура внезапно проскользнула мимо «Афинии», метнулась к автомобилю и… начала тщетно вырываться из парализующих объятий сержанта Вели.

Фигура принадлежала именно тому лицу, чье имя назвал Эллери.

* * *

К тому времени, когда они доставили добычу в полицейское управление и получили признание, город начинал работать. Они с трудом добрались до больницы в машине Эллери.

Покуда инспектор Квин справлялся о Модесте, сержант Вели, казалось, вышел из ступора.

– Неужели я настолько туп, Эллери? Я все еще не понимаю, как…

– Утешься, – успокоил его Эллери. – Портье и я видели Двубортный Плащ, а ты нет. Когда он проскользнул мимо нас из двери на лестницу, меня что-то обеспокоило в его внешности. Позже я осознал, в чем дело, – двубортный плащ был застегнут на левую сторону. Но так застегивают такую одежду женщины, а не мужчины. Поэтому я понял, что Двубортным Плащом была женщина, переодетая мужчиной. Какая женщина? Ван Олд вдовец, Малыш Кэтт холостяк, и ни у кого из них не было прочных связей. Но Джон Шенвилл женат, так что его жена была наиболее вероятным кандидатом. По ее словам, она подслушала телефонный разговор мужа с Модестой, узнала, что та вознамерилась стать миссис Шенвилл, и решила с помощью своего театрального опыта этому воспрепятствовать.

Сержант все еще качал головой, когда вернулся улыбающийся инспектор. Модеста будет жить, сообщил он, хотя ей придется изменить фасон вечерних платьев, и она уже указала на Перлину Шенвилл как на ревнивицу, из-за которой ей придется отказаться от декольте.

Когда они подошли к машине Эллери, он обнаружил на ней штрафной талон за парковку в больничной зоне.

НЕПОДХОДЯЩЕЕ МЕСТО ДЛЯ ЖИЛЬЯ

Войдя в квартиру, они обнаружили в одной из комнат изуродованное тело мужчины – половина головы была снесена пулей, и стоящую над ним хорошенькую блондинку с дешевым новым обручальным кольцом на левой руке, держащей оружие.

Сержант Вели осторожно забрал у нее пистолет, взяв его за дуло, а инспектор Квин посмотрел на кольцо и осведомился:

– Вы миссис…

– Грейем, – ответила девушка. – Джун Грейем.

Эллери успел подхватить Джун Грейем, прежде чем она упала без чувств.

* * *

За двадцать четыре часа до того Брок лежал на застеленной кровати, пытаясь предсказать результат четвертого заезда завтрашних скачек, когда в дверь позвонили.

Брок пошел открывать дверь. У него был сломанный нос, и одет он был в розовое и коричневое.

– Будь я проклят, если это не мистер Фингер! – удивленно воскликнул он при виде хозяина дома. – Пришли лично убедиться в наличии у меня тараканов?

Мистер Фингер шагнул в квартиру, храня зловещее молчание. Брок впустил его в грязную спальню и закрыл дверь.

– Что у вас на уме? – спросил Брок.

– Арендная плата. – Мистер Фингер был маленьким толстяком и носил на правой руке кольцо с большим рубином. Ему принадлежали восемь многоквартирных домов на севере Вестсайда. – Их плата, мистер Брок.

Проследив за пальцем домовладельца, Брок все понял.

– Значит, Джерки проболтался, – вздохнул он.

– Да, если вы имеете в виду моего управляющего, – ледяным голосом произнес мистер Фингер. – Вы сдали у меня за спиной три из ваших пяти комнат, Брок. Это противозаконно.

– Быть не может!

Мистер Фингер начал перечислять невидимых субарендаторов.

– Миссис Водецка, не замужем, двое детей, по вечерам убирает офисы. Никчемный субъект, именующий себя Смитом – Смит, ха-ха! Только что демобилизовавшийся солдат и его жена по фамилии Грейем. Эти шестеро, Брок, не заключали договор об аренде с Харви Фингером.

– Давайте это обсудим, – предложил Брок, демонстрируя золотые зубы.

– Мы и обсуждаем, не так ли? – отозвался домовладелец. – Вы берете с них по двадцать пять долларов в неделю за комнату. Таким образом ваш ежемесячный доход составляет около трехсот двадцати пяти долларов. Моему управляющему вы платите сорок долларов в месяц, а мне – восемьдесят пять. Я не окончил даже среднюю школу, мистер Брок, но могу сообразить, что ваша чистая прибыль за счет моей квартиры составляет две сотни баксов в месяц. Назовите мне причину, по которой я не должен сообщить о вас в Комиссию штата по временной аренде.

– Которая лишит меня жилья и позволит вам заключить договор с новым арендатором с минимальной прибылью, но вы при этом, вероятно, должны будете сделать ремонт, проверить водопровод, радио и бог знает что. Какой вы хотите процент, мистер Фингер?

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Грабитель!

– Неужели вы рассчитываете меня оскорбить? – Домовладелец пожал плечами. – Либо вы платите еще сотню в месяц, либо выметаетесь из квартиры.

– Пятьдесят и ни цента больше!

– Сто.

– Семьдесят пять…

– Я назначаю цену один раз. Платите или убирайтесь.

Брок пнул ногой кресло. Оно принадлежало ему, поэтому мистер Фингер остался невозмутимым.

– Мне нужно время, чтобы наскрести деньги, – проворчал Брок.

– Скребите быстрее. – Мистер Фингер повернулся к двери. – Даю вам время до восьми завтрашнего вечера.

– Вы очень любезны, – с горечью усмехнулся Брок.

Подождав, пока толстячок удалится, он вышел в коридор и открыл дверь комнаты миссис Водецкой. Женщина лежала в кровати и кормила супом девочку, покуда другая девочка прикладывала к ее голове холодные компрессы. Увидев посетителя, обе девочки спрятались за покосившимся диваном.

– Вы не могли постучать? – хрипло сказала женщина.

Брок нахмурился:

– Все еще болеете?

– Это вирус. – Миссис Водецка подтянула одеяло к подбородку. – Что вам нужно?

– Моя арендная плата.

– Я заплачу вам на будущей неделе.

– Так я и поверил!

– Завтра мне обещали работу. Не могли бы вы уйти? Вы пугаете моих детей.

– Пугаю детей? – Брок произнес это тоном оскорбленной невинности. – Слушайте, вы, чувствительная особа, мне нужны мои деньги, понятно? Вы заплатите завтра вечером или будете укладывать детишек спать на тротуаре. Тут вам не Армия спасения!

Брок обдумывал другие способы получения денег, когда в комнату вошел Хэнк Грейем – долговязый отставной солдат.

– О'кей, Брок, – сердито сказал он. – Где они?

Грейем весил на двадцать фунтов меньше, чем Брок, но что-то в его агрессивно торчащем подбородке вынудило Брока отступить за кресло.

– Где что? – осторожно переспросил он.

– Мои деньги! – рявкнул Хэнк Грейем. – И не разыгрывай дурака, приятель. Мне нужны три тысячи долларов, которые ты стянул из моей комнаты, и немедленно.

– Погоди, – пробормотал Брок. – У тебя было три штуки?

– Мои сбережения. В прошлом месяце я привез их из Германии и женился в расчете на них. Никто не знал об этих деньгах, Брок, даже моя жена. Я хранил их, чтобы расплатиться за дом в Джерси в качестве сюрприза для Джуни. Но они внезапно исчезли из моей комнаты, а дубликат ключа есть только у тебя.

– Я впервые об этом слышу, – рассеянно произнес Брок.

Молодой Грейем угрожающе шагнул к креслу.

– Гони деньги, мошенник, не то я вызову полицию!

– Держи себя в руках, генерал. Я не брал твои три штуки, но догадываюсь, кто это сделал.

– Ну и кто же?

– Мой опыт велит мне сначала проверить, а потом называть имена, – сказал Брок. – Зови копов, Грейем, но знай – ты можешь больше никогда не увидеть ни цента из твоих денег. Но если ты дашь мне время, я думаю, что смогу вернуть их тебе.

Хэнк Грейем окинул его взглядом.

– До завтрашнего вечера, – мрачно процедил он. – Либо вернешь деньги, либо будешь объясняться в полицейском участке.

Через щелку в двери Брок наблюдал, как отставной солдат возвращается в свою комнату. Хорошенькая Джун ждала, в дверях. На ней был облегающий пеньюар, и Брок машинально отметил все ее округлости. Он видел, как она о чем-то озадаченно спросила мужа, который вымученно улыбнулся, после чего оба вошли в комнату и заперли дверь.

Брок вышел в коридор и постучал в дверь последнего жильца.

– Открывай, Смит, – тихо сказал он. – Это Брок.

Услышав звяканье цепочки, он улыбнулся. Прикрепить цепочку было идеей Смита.

Прежде чем впустить Брока и снова запереть дверь, Смит окинул коридор быстрым взглядом. Это был смуглый костлявый мужчина с запавшими глазами.

– Что тебе надо? – скверным тоном осведомился он.

– Три штуки Грейема.

– Что-что?

Брок ухватил Смита за испачканный яйцом галстук.

– Я знаю, что не брал их и что Водецка тут ни при чем – станет воровка скрести полы, чтобы зарабатывать на жизнь! Поэтому остаешься ты, Смитти. Замок стоимостью в три бакса не мог помешать тебе пробраться в комнату Грейемов.

– Ты чокнулся, – усмехнулся Смит, пятясь назад. – Не знаю я ни о каких трех штуках…

– По-твоему, мне понадобилось много времени, чтобы выяснить, кто ты такой? Недаром ты днями нос из комнаты не высовываешь, только по ночам иногда выходишь на пару минут. Ты Крысенок Джонсон – наводчик Фрэнка Помпо. Инспектор Квин разыскивает тебя с начала лета, чтобы заставить дать показания против твоего босса, а Помпо тебя ищет, чтобы заткнуть тебе пасть. Либо гони три штуки Грейема, либо я сообщу Квину и Помпо, где ты прячешься!

Джонсон с мольбой указал на горло, и Брок слегка ослабил хватку.

– Давай договоримся, – прохрипел бедняга.

– О чем?

– О бабках – вот о чем! Мне терять нечего – если ты их заграбастаешь, Брок, я сдамся полиции и скажу, что ты прятал меня здесь! Понятно?

Брок задумался. Потом он отпустил Джонсона:

– О'кей, я договорюсь с парнем, чтобы он согласился на одну штуку и дам тебе пять сотен.

Крысенок ощупал шею.

– По штуке каждому, ясно?

– Крутой парень, – усмехнулся Брок. – Где бабки?

Джонсон достал дешевый портсигар, вынул большую сигарету и сорвал папиросную бумагу. Между табаком и фильтром лежали свернутые в трубочку три тысячедолларовые купюры. Брок схватил их и посмотрел на свои пальцы. Масляное пятно с папиросной бумаги перешло и на верхнюю купюру.

– Что ты куришь – керосин? – Брок завернул банкноты в носовой платок и положил их в карман.

Джонсон вцепился в него:

– Гони мою тысячу баксов, мошенник!

Ручища Брока резко опустилась, и Джонсон свалился как оглушенная рыба.

– Чего орешь, Крысенок? Получишь свою тысячу, когда я договорюсь с Грейемом. Может, он не согласится.

– Ладно. – Джонсон поднялся с пола. – Но если ты надуешь меня…

Брок вышел, усмехаясь.

* * *

Это было во вторник вечером.

В среду один из постоянных информаторов сержанта Вели сообщил, что Крысенок Джонсон прячется в квартире 4А жилого дома в Вестсайде. Начиная со второй половины дня Вели держал дом под наблюдением, ожидая, что Джонсон появится. Его считали опасным, поэтому предпочли брать на улице. Детективы разместились на крыше, на четвертом этаже и в подъезде. Ввиду важности мероприятия инспектор Квин решил лично произвести арест, и Эллери увязался за ним.

В половине девятого вечера инспектору надоело ждать, и они вошли в квартиру 4А, где обнаружили не только Крысенка Джонсона, но и тело Чарли Брока. Его застрелили с близкого расстояния из пистолета 45-го калибра через подушку, использованную убийцей в качестве глушителя. Тело было еще теплым.

В первые же несколько минут они узнали все о нелегальной сдаче Броком в аренду трех из его пяти комнат и о событиях вчерашнего вечера. Хэнк Грейем сообщил о краже трех тысяч долларов. Даже ультиматум Фингера, сделанный Броку сутками ранее, был зафиксирован в записной книжке сержанта Вели. Домовладелец решил, что откровенность насчет небольшого сговора с арендной платой предпочтительнее перспективы быть замешанным в убийстве.

Что касается Крысенка Джонсона, своими руками снявшего цепочку с двери, то он был в таком ужасе от своего положения – пойманный полицией, разыскиваемый Фрэнком Помпо и вдобавок увязший по горло в деле об убийстве, – что сразу признался в краже денег у молодого Грейема и рассказал о вчерашней сделке с Броком.

Все казалось абсолютно ясным, кроме того, кто именно лгал о происшедшем в грязной спальне Чарли Брока между восемью и половиной девятого сегодняшнего вечера.

Домовладелец Харви Фингер пришел получать деньги у Брока без нескольких минут восемь. Ему позволили войти в квартиру 4А, но при выходе оттуда, спустя несколько минут, его задержали детективы, а когда они, войдя в квартиру в половине девятого, чтобы арестовать Джонсона, обнаружили труп Брока, маленький толстый домовладелец заявил, что оставил его живым.

Хэнк Грейем сказал, что заходил в комнату Брока после ухода Фингера, говорил с ним минут пять и тоже оставил Брока целым и невредимым.

Крысенок Джонсон и миссис Водецка утверждали, что вообще не видели Брока в среду вечером. У мошенника не было алиби, а две маленькие дочки миссис Водецкой не могли подтвердить слова матери, так как весь вечер играли в «классы» в переулке за домом с другими детьми.

Поэтому все упиралось в хорошенькую молодую блондинку, которую застали стоящей над телом с пистолетом в руке.

Ее привели в чувство муж и Эллери, и теперь она сидела на одном из стульев Брока, бледная и дрожащая.

– Почему вы убили этого человека? – осведомился инспектор Квин.

– Она его не убивала! – рявкнул Хэнк Грейем. – И, ради бога, накройте его чем-нибудь!

Сержант Вели прикрыл тело вечерней газетой.

– Я не убивала его, – сказала Джуни Грейем, не поднимая взгляда. – Я пришла сюда поговорить с ним и нашла его мертвым.

– А оружие? – мягко спросил Эллери.

– Оно лежало на полу, и я подобрала его.

– Почему?

Джун не ответила.

– Невинных людей, которые находят труп и тут же подбирают оружие, часто показывают в кино и по телевидению, – заметил Эллери, – но в реальной жизни они скорее подобрали бы гремучую змею. Почему вы подобрали пистолет, миссис Грейем?

Девушка стиснула руки.

– Не знаю. Наверное, машинально.

– Вы когда-нибудь видели это оружие раньше? – спросил инспектор.

– Нет.

Это продолжалось некоторое время.

– Вот как я все себе представляю, – обратился инспектор Квин к хорошенькой супруге Хэнка Грейема. – Ваш муж вошел в комнату Брока потребовать три тысячи долларов, которые Брок обещал вернуть. Но Брок предложил ему тысячу, ваш муж рассвирепел и вернулся в вашу комнату звонить в полицию. Тогда, очевидно, он и рассказал вам впервые, что накопил три тысячи, которые у него украли, не так ли?

Джун Грейем молча кивнула.

– Почему вы отговорили вашего мужа вызывать полицию?

– Я боялась, что Хэнка изобьют или… еще что-нибудь. Я не хотела снимать эту комнату – мне не нравилось, как выглядит Брок.

Сержант Вели окинул взглядом фигурку девушки.

– Брок когда-нибудь приставал к вам?

– Нет! Ну, один раз, когда Хэнка не было. Я дала ему пощечину, и он ушел, смеясь. Больше он не повторял попыток.

– Ты мне об этом не рассказывала, – медленно произнес Хэнк Грейем.

Инспектор Квин и его сын обменялись взглядом.

– Насчет оружия, миссис Грейем… – начал Эллери.

– Я все вам о нем рассказала!

– Вы отговорили мужа звонить в полицию и отправились в комнату Брока посмотреть, что можно предпринять, – сказал инспектор. – Начните отсюда.

– Но я уже говорила…

– Повторите еще раз.

– Я постучала, – устало промолвила Джун Грейем. – Но Брок не отозвался. Тогда я открыла дверь и вошла. Он лежал на полу весь в крови. Рядом валялся пистолет. Я подняла его, а потом пришли вы.

– Почему вы подняли пистолет, миссис Грейем?

– Говорю вам, не знаю!

– Думаю, я знаю, – сказал Эллери. – Вы подобрали оружие, потому что узнали его.

– Нет! – Это был почти крик.

– Вместо того чтобы терзать бедную малышку, – проворчал Хэнк Грейем, – почему бы вам не поискать мои три тысячи долларов?

– Мы их уже нашли, Грейем. Здесь, в комнате Брока, под стелькой его ботинка из крокодиловой кожи. Ботинок, между прочим, был на ноге Брока. – Инспектор улыбнулся. – Но не будем отвлекаться. Ваша жена лжет насчет пистолета.

– Я не лгу! – в отчаянии крикнула девушка. – Я никогда не видела его раньше!

– Отважная попытка, миссис Грейем, – сказал Эллери, – но недостаточно убедительная. Это оружие вашего мужа – армейский пистолет 45-го калибра. Когда вы нашли его возле тела Брока после того, как Хэнк ссорился с ним, то, естественно, решили, что Хэнк застрелил его, не так ли?

– Нет!

– Это бесполезно, милая. – Хэнк Грейем покачал головой. – О'кей, мистер Квин, это мое оружие. Но я не убивал Брока. Я оставил его живым.

– Это вы так говорите, – печально промолвил инспектор Квин, известный своим сочувствием молодым влюбленным. Тем не менее он подал знак сержанту Вели.

– Хэнк! – Девушка, рыдая, вцепилась в мужа.

– В вашей истории недостает одной главы, – сказал Эллери, ласково глядя на Джун. – Вы кое-что упустили, Грейем.

Хэнк гладил волосы жены.

– Разве? – отозвался он, не оборачиваясь.

– Да. Один факт, который оправдывает вас и обвиняет настоящего убийцу!

* * *

Эллери распорядился привести убийцу Брока.

– Вы сказали, что хранили деньги в комнате, Грейем, и Джонсон признался, что украл их. Но что вы забыли сказать нам и о чем Джонсон умолчал намеренно, это где именно были спрятаны деньги.

Эллери достал из пакета для вещественных доказательств деньги Грейема.

– Эти три тысячедолларовые купюры были плотно скатаны в трубочку, а верхняя была испачкана маслом. Следовательно, Грейем, вы хранили их в каком-то узком трубообразном вместилище, маслянистом изнутри. Почему вы не сказали нам, что прятали деньги в дуле вашего пистолета?

– Господи! – простонал Хэнк.

– Очевидно, Крысенок Джонсон забрался к вам в комнату не за деньгами, а за пистолетом. У него не было оружия, и он решил, что оно должно иметься у недавно демобилизованного солдата. Уже позже, обследуя пистолет, он нашел в дуле три купюры. Следовательно, – обратился Эллери к позеленевшему Джонсону, – если деньги были у вас, то был и пистолет, из которого застрелили Брока. Вы пробрались к нему в комнату после ухода Грейема, прикончили его, стали искать деньги, которые он забрал у вас, не нашли их, потеряли голову и вернулись к себе. Должно быть, Джун Грейем просто не заметила вас, когда шла в комнату Брока. – Эллери с усмешкой повернулся к молодоженам. – Вопросы есть?

– Да, – сказал Хэнк Грейем, вытирая слезы жены. – Кто-нибудь знает, где я могу найти честного агента по продаже недвижимости?