Текст книги "Потерянные души Уиллоубрука"

Автор книги: Эллен Вайсман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава пятнадцатая

Попить было негде, а рыдала Сейдж столько, что слез не осталось: она была крайне обезвожена, выплакав все глаза. Лежа под грязным одеялом на кровати своей сестры в палате D, потрясенная и отчаявшаяся, она не могла ни думать, ни чувствовать. Она словно одеревенела.

Мысль о том, что придется провести остаток жизни в Уиллоубруке, оказалась ей не по силам. Лучше умереть. Лучше пусть Кропси – или Уэйн, или кто там на самом деле убил Розмари – перережет ей горло. В сущности, его появление – только вопрос времени, так почему не покончить с этим сразу? Например, просто перестать есть.

Вот только…

Вот только нельзя ей сейчас сдаться. Просто нельзя. Эдди по-прежнему на ее стороне. И он знает правду. Он все еще может рассказать Алану, что случилось, может спасти Сейдж и помочь выяснить, кто убил Розмари. Надо просто немного потерпеть.

Внезапно ей почудилось чье-то присутствие рядом с кроватью, и Сейдж сдернула одеяло с головы. Рядом маячила смутная тень, подступая ближе и ближе. Сейдж переползла на другой край матраца, уверенная, что это пришел Уэйн, собираясь навсегда заткнуть ей рот.

– Спокойно, – прошептала тень. – Это я, Эдди.

Сейдж сощурилась в темноте, отчаянно пытаясь рассмотреть говорящего. Бледный луч лунного света, сочившийся сквозь плексиглас, высветил знакомые черты лица. Она села, едва дыша оттого, что с плеч свалилась тяжесть, и с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься ему на шею.

– Напугал до смерти, – выдохнула Сейдж. – Я думала, Болдуин тебя уволил.

– Он хотел, но потом просто перевел в другой корпус.

– С ума сойти, мы чуть не вляпались! А теперь врет, будто не видел тело моей сестры.

Эдди нахмурился и мрачно ответил:

– Очень не хочется такое говорить, но он говорит правду.

– Что значит «правду»? Мы оба видели мертвую Розмари! Ты его в тот самый туннель отвел? Точное место показал?

– Разумеется, – ответил Эдди. – Не знаю, что случилось, но когда мы туда спустились, твоей сестры там не оказалось. Это значит, что убийца, кто бы он ни был, перепрятал тело.

Паника была настолько острой, что Сейдж схватила уборщика за рубашку и дернула, тряся головой в попытке забыть его слова.

– Нет. Нет. Не может быть! Как же так? Ты повел Болдуина в туннели в то самое время, как Уэйн и Марла потащили меня сюда. У преступника просто не было времени перепрятать тело.

Эдди оторвал ее руки от своей рубашки и сжал в пальцах.

– К сожалению, все получилось не так. Я попытался сразу же увести Болдуина вниз, но он рвал и метал из-за репортеров и непременно хотел сначала куда-то звонить. Я уговаривал первым делом вызвать полицию, чтобы я мог показать тело копам, пока он висит на телефоне, но доктор и слышать не хотел. Заявил, что хочет как можно скорее устранить последствия, и заставил меня ждать у кабинета. Я слышал, как он орал по телефону, выяснял, каким образом репортеры пролезли внутрь и как заставить их уничтожить пленки.

– И долго тебе пришлось ждать?

Он пожал плечами.

– Минут двадцать или чуть больше. Он вышел из кабинета с таким видом, словно его вот-вот хватит удар.

– И тогда ты повел его в туннели?

– Нет. Секретарша заставила Болдуина сесть и выпить воды: он был красный как свекла, весь в поту. К тому времени, когда мы спустились в туннели, тела Розмари уже не было. Я глазам не верил. Болдуин, конечно, решил, что я все наврал, а после этого мы больше не разговаривали.

– О господи, – пробормотала Сейдж, внезапно слабея.

– Да уж, – вздохнул он, помрачнев. – Но есть еще кое-что.

Она высвободила руки из его пальцев и напряглась:

– В чем дело?

– Меня не уволили только потому, что я соврал Болдуину.

– Насчет чего?

– Я сказал, что стаскивал в туннели старое оборудование и наткнулся на тебя. Будто бы ты хотела сбежать. Ты улизнула, и я решил сходить в шестой за Уэйном. Это был единственный способ убедить Болдуина не увольнять меня. Но пришлось перейти на работу в главное здание.

Сейдж похолодела.

– Слава богу, что ты додумался соврать. Не то мне было бы совсем худо и пришлось бы самой барахтаться. А в полицию ты уже ходил?

– И что я там скажу? Что пытался кое-кому помочь убежать из психушки и мы нашли тело, которое теперь исчезло?

– Да. И то, что я здесь по ошибке.

– Мне бы не поверили. И даже если бы копы позвонили доктору Болдуину, он бы как-нибудь выкрутился. А потом уж точно меня уволил бы.

– А ты не называй полицейским свое имя. Ты же можешь сообщить о преступлении анонимно, верно?

– Не знаю. Прежде не пробовал.

– Если спросят фамилию, придумай что-нибудь. Позвони с какого-нибудь здешнего телефона и скажи, что ты доктор Болдуин.

– Это может прокатить, но придется звонить из чьего-нибудь кабинета или с сестринского поста. И тут остаться незамеченным не так просто, как кажется.

– А как насчет Алана? Ты попытался еще раз поговорить с ним? Доктор Болдуин велел секретарше позвонить ему, но ответа не было.

Эдди кивнул.

– Я опять заходил к вам. Его по-прежнему нет дома, но я не сдаюсь.

– А Хэзер или Дон видел?

– Нет, их тоже не оказалось. Мама Дон считает, что они пошли в боулинг.

Сейдж застонала. Если подруги сказали родителям, что идут в боулинг, они наверняка в другом месте: например, выпивают в парке или катаются под кайфом на машине. В боулинге они сто лет не были.

– Блин, где же Алан? – разозлилась она. – Неужели до сих пор торчит на льдине с удочкой?

– Спроси чего полегче. Но должен же он рано или поздно вернуться, верно?

– Надо думать. Если только не смылся из города, пока была возможность.

– Да ладно тебе. Может, просто взял пару отгулов, чтобы порыбачить. Не верится, что ты заставила Болдуина позвонить ему.

Сейдж замялась. Если признаться, что это она сообщила Болдуину про доктора Уилкинсона и ключ для репортеров, Эдди может перестать помогать ей. Даже если она убедит его, что не упомянула его дядю, он все равно может рассердиться и бросить ее. Прямо сейчас нельзя так рисковать. Если правда все же обнаружится, придется лишь уповать на то, что Эдди вспомнит: на кону ее жизнь.

– Самой не верится, что он на это пошел, – согласилась она. – Наверное, боялся, что правда о Уиллоубруке появится в новостях. Секретарша включила телик, когда я сидела у него в кабинете, и он жутко расстроился. Ты видел репортаж?

Эдди кивнул:

– Надеюсь, теперь тут хоть что-то изменится, но многого не жду.

– А что твой дядя? Ты рассказал ему о Розмари?

– Если я хотя бы заикнусь, что был с тобой в туннелях, он велит мне уволиться. И как прикажешь заставить его поверить в смерть твоей сестры, если ее тело исчезло?

– Не знаю, – с отчаянием ответила Сейдж. Ее не оставляла мысль о Розмари, скорчившейся в забитом хламом туннеле, словно в ожидании, чтобы ее нашли. А она, Сейдж, подвела сестру. Опять. Она посмотрела на Эдди: – По-твоему, я права? Это работа Уэйна? Может быть, Розмари пригрозила рассказать о том, что он с ней проделывал?

– Я тебе так скажу: это еще не причина для Уэйна убивать ее. Он знает, что ей никто не поверит, потому-то все его штучки ему и сходят с рук.

– А если у него была другая причина?

Эдди нахмурился.

– Например?

Она задумалась, затем ахнула, пораженная, отчего ей это не пришло в голову раньше:

– А может, у нее не было никакой операции. Может, она от него залетела.

– Ну, если Уэйн ее убил, он и тело перепрятал. Долго он пробыл с тобой в шестом, после того как они с Марлой отвели тебя туда?

– Задержался на сестринском посту поболтать с сестрой Вик, потом отвел меня в яму и держал, пока она меня колола. Руки мне связали, а что было потом, я не знаю. – Желудок скрутило спазмом. Сейдж и не подумала о том, что с ней случилось под наркотиком. Когда она проснулась, штаны по-прежнему были на ней, и, насколько можно судить, ее не подвергли насилию. Но как знать, что могло прийти в голову Уэйну, пока она валялась без сознания? – Не думаю, что сестра Вик оставила бы меня наедине с ним. Во всяком случае, надеюсь.

– Если это был Уэйн, ему потребовалось бы довольно много времени, чтобы добраться до Розмари и перепрятать ее до того, как спустились мы с Болдуином. К тому же, чтобы сестра Вик его не хватилась, ему пришлось бы оставить пациентов в дневном зале без надзора.

Сейдж кивнула:

– Это очень даже в его стиле.

Глава шестнадцатая

На следующий день Сейдж, терзаемая тревогой, сидела одна в кабинете доктора Болдуина. Утром Леонард отыскал ее в отделении и увел в туннели, отказываясь отвечать на вопросы о том, куда и зачем они направляются. Сначала она подумала, что он ведет ее в морг для опознания сестры, тело которой каким-то чудом все-таки нашлось. Но Леонард повернул в другую сторону, к главному зданию, и провел ее по лабиринту коридоров и лифтов до кабинета доктора Болдуина. Иви впустила их, и Леонард оставил Сейдж в кабинете, велев сидеть и ждать. Иви заперла дверь.

Когда они ушли, Сейдж спрыгнула со стула и подошла к окну, в которое сквозь желтоватую штору просачивался солнечный луч. Если открыть окно или разбить стекло, можно спрыгнуть вниз и пойти в полицию. Однако, отодвинув штору, Сейдж обнаружила, что под кабинетом еще как минимум пять этажей. До снегового покрова и расчищенной кирпичной дорожки внизу, казалось, сотня миль. Упав, она проломит себе череп или сломает ногу, и на этом побег закончится.

Она все равно попыталась приоткрыть окно, чтобы подышать свежим воздухом, но рама не поддавалась. Чертыхнувшись, Сейдж принялась мерить шагами комнату, проигрывая в мыслях самые разные сценарии. Она здесь, в кабинете доктора Болдуина, потому что нашлось тело Розмари? Алан собирается приехать за ней? Или ее накажут за попытку к бегству, отправив в больницу строгого режима?

Ее взгляд упал на стол доктора Болдуина. Никаких папок с делами на бюваре, никаких бумаг, ничего, что могло бы послужить подсказкой, почему она здесь. Сейдж торопливо уселась за стол и попробовала выдвинуть средний ящик. Заперт. Подергала другие: тоже на замке. Она встала и оглядела ряды черных каталожных шкафчиков. Ответа на то, почему она здесь, в них не найдется, но, может быть, обнаружится полезная информация о Розмари – если шкафчики не заперты. Разглядывая потрепанные наклейки, она нашла ящик с маркировкой «У» и потянула его к себе. К ее удивлению, он послушно выехал.

Продолговатый ящик был набит огромным множеством истрепанных папок так плотно, что казалось невозможным вытянуть одну из них, а уж запихнуть назад – и подавно. Пробежав глазами выцветшие ярлычки с именами, она отыскала папку с надписью «Уинтерз». При каждом звуке по ту сторону двери, при каждом скрипе стула и стуке ящика в приемной она задвигала ящик, подбегала к стулу и усаживалась, боясь, что доктор Болдуин застукает ее за этим занятием.

Наконец Сейдж нашла две папки с именем «Уинтерз» и потянула за первую, но ярлычок надорвался. Тогда она вытащила вторую, чуть выдававшуюся вверх, и открыла ее. На первой странице была прикреплена черно-белая фотография косоглазого малыша с заячьей губой. На стене у него за головой на белой табличке значились пять цифр. Под фотографией стояла дата: 3 ноября 1955 года, имя «Грегори Уинтерз» и слова, набранные жирным шрифтом: «Тяжелая умственная отсталость». На фотографии Грегори, казалось, смеется: обнаженные в улыбке десны с молочными зубами, сморщенный от удовольствия нос. Сейдж поперхнулась, гадая, жив ли еще мальчик. Закрыв его историю болезни, она достала другую, помеченную именем «Уинтерз», открыла обложку, и папка чуть не выпала у нее из рук.

На Сейдж смотрели испуганные глаза Розмари. Губы были сжаты, словно сестра изо всех сил сдерживала слезы. Под ее именем стояла подпись жирным шрифтом: «Маниакально-депрессивная шизофрения с раздвоением личности». Несмотря на ужас на лице, Розмари выглядела точно такой, какой ее помнила Сейдж: матовая кожа и светлые пряди, обрамляющие лицо изящной лепки. Сейдж словно смотрела на собственную фотографию. Смахнув слезы, она перевернула страницу и начала читать.

10 декабря 1965 года. Пациентка находится в хорошем физическом состоянии. В палате освоилась не сразу. Реакция на торазин удовлетворительная. После трех дней лечения больше не проявляет враждебности, однако галлюцинации и бред не прекращаются. Рекомендуется продолжать ежедневное лечение.

12 мая 1966 года. Пациентка довольно контактна, ест и спит хорошо. Жалоб от медперсонала нет. Рекомендуется продолжать ежедневное лечение.

Сейдж ахнула. Никто не проводил повторную оценку состояния Розмари в течение полугода после поступления? Невероятно. В приемной зазвонил телефон Иви, испугав Сейдж, и она лихорадочно пролистнула следующие несколько страниц.

2 июня 1967 года. Пациентка демонстрирует определенно параноидальный стиль мышления и продолжает страдать галлюцинациями. Появилась навязчивая идея в отношении другой пациентки, которую считает своей сестрой. Рекомендуется ежедневное лечение.

10 июля 1968 года. Пациентка продолжает проявлять признаки паранойи и бреда. Не исключено развитие раздвоения личности. На данный момент выявлено три отдельные личности: Трикси, Белинда и Сейдж. Персоналу даны указания не вступать в противоречия. Рекомендуется ежедневное лечение, а также проликсин по обстоятельствам.

1 сентября 1969 года. Наряду с продолжающейся паранойей, шизофренией и раздвоением личности пациентка обнаруживает склонность к насилию. После нарушения порядка в дневном зале (набросилась на санитара и нанесла травмы нескольким другим пациенткам) изолирована на четыре дня, чтобы купировать паранойю. Рекомендуется ежедневное лечение, а также проликсин по обстоятельствам.

6 сентября 1969 года. Изоляция не помогла обуздать агрессивные наклонности пациентки. Временно переведена в больницу строгого режима.

12 октября 1970 года. Пациентка пыталась сбежать. Помещена в изолятор на восемь дней. Рекомендуется ежедневное лечение, а также дополнительная доза проликсина по обстоятельствам.

6 января 1971 года. Пациентка пропала. Через два дня найдена в четырнадцатом блоке в полубессознательном состоянии и с сильной паранойей. Рекомендуется ежедневное лечение, дополнительная доза проликсина до улучшения состояния.

Сейдж уже знала, что пациентов крайне редко показывают врачам, но, увидев подтверждение этому на бумаге, пришла в еще большую ярость. Как можно было допустить, чтобы между обследованиями миновал целый год? Какая-то бесчеловечная дичь. Кому поможет Уиллоубрук подобными методами? Она пролистала последние страницы, ища хоть какую-то дельную информацию. Другие записи, сделанные десятками различных почерков, включали листы назначений, физические характеристики – рост и вес – и медицинские показания, заслуживающие внимания: открытый перелом, дизентерия, травма глаза, анализ на гепатит, суицидальные мысли.

У Сейдж сжалось горло. Розмари хотела покончить с собой? Это так на нее не похоже. Сестра всегда любила жизнь. Затем Сейдж вспомнила беспросветную тоску, охватившую ее саму, когда она думала, что до конца дней обречена на жизнь в Уиллоубруке, и в определенной мере ей стало понятно, почему сестра хотела покончить со своими страданиями.

Закрыв историю болезни Розмари, Сейдж засунула ее обратно в ящик вместе с папкой бедного маленького Грегори, не беспокоясь о том, что может помять или порвать бумаги. Задвинув ящик, она обошла стол и уселась в ожидании доктора Болдуина. Увы, обнаруженная ею история болезни Розмари лишь усилила тоску по утраченной сестре; теперь Сейдж еще горше оплакивала ее короткую трагическую жизнь. И теперь, в ближайшие несколько минут, ей предстояло узнать, выпустят ее или отправят в больницу строгого режима, и тогда саму Сейдж ждет та же страшная участь, что и Розмари.

Но нет: в отличие от сестры, у нее была возможность учиться в школе, заводить друзей, посещать музеи, танцевать и гонять мяч, познавать мир и людей этого мира. Она ходила в кино и тусила ночами на вечеринках; она смеялась и болтала с подружками. Она гуляла под полным заезд ночным небом, пила вино и чувствовала бездонную надежду жизни, богатом возможностями. Она влюбилась и занималась любовью с красивым мальчиком. Она жила куда более полной жизнью. чем любой из обитателей Уиллоубрука. И принимала все это как должное.

Она зажмурилась, подавляя слезы, и вытерла теки, твердо решив не думать о плохом. Если бы за ней приехали из больницы строгого режима, ее просто забрали бы прямо из палаты. Наверное, Леонард привел ее сюда потому, что доктор Болдуин хочет снова поговорить с ней. И очень важно выяснить о чем.

Прошло еще десять минут. Пятнадцать. Полчаса. Не выдержав, Сейдж встала и принялась стучать в дверь.

– Ау! Иви? Где доктор Болдуин?

Ответа не было, лишь приглушенное клацанье пишущей машинки.

Сейдж подергала ручку и снова заколотила в дверь.

– Я знаю, что вы там, Иви. Когда вернется доктор? По-прежнему тишина.

Сейдж бросилась к телефону доктора Болдуина и нажала на кнопку коммутатора.

Сняв трубку, Иви ответила:

– Доктор скоро придет. Наберитесь терпения.

– Вы в курсе, что происходит? – спросила Сейдж. – Почему он послал за мной?

– Прошу прощения, – ответила Иви, – но я ничем не могу вам помочь. – И она отключилась.

Сейдж грохнула трубку на рычаги и с размаху уселась в кресло доктора Болдуина.

В этот момент из приемной послышались хлопок закрываемой двери и торопливые шаги. Мужской голос поинтересовался, не было ли звонков. Сейдж вскочила и вернулась на складной стул. Открылась дверь, и в кабинет вошел доктор Болдуин.

– В чем дело? – спросила Сейдж. – Зачем меня сюда привели?

Доктор Болдуин обошел свой стол, выдвинул кресло и уселся, откинув назад полы куртки, затем с непроницаемым лицом взглянул на Сейдж, и у нее гулко забилось сердце.

– Вы нашли Розмари? – спросила она.

– Сами знаете, что нет.

– С моим отчимом разговаривали?

Он вздохнул.

– Я несколько раз просил Иви набрать его номер. По-прежнему никакого ответа.

– Тогда что я здесь делаю?

– Скоро узнаете.

В дверь постучали.

– Да? – отозвался доктор Болдуин.

Дверь приоткрылась, и внутрь просунулась голова Иви.

– Они здесь.

Что-то щелкнуло у Сейдж в голове, словно мозг укреплялся, готовясь к потрясению. Кто там? Пришли из больницы строгого режима? Она встала и двинулась к стене, слепо шаря руками перед собой, словно в поисках скрытого выхода.

– Вы не можете отослать меня. Я не сделала ничего дурного.

Доктор Болдуин не обращал на нее внимания.

– Пусть зайдут, Иви, – распорядился он.

Сейдж сползла по стенке, уверенная, что вот-вот разлетится на тысячу кусочков и обрушится на пол, как битое стекло.

– Нет, – сказала она. – Я рассказала правду насчет доктора Уилкинса. Я обещала, что больше не буду создавать проблем.

Иви широко распахнула дверь, и в кабинет вошли двое: один в полицейской форме, другой в шерстяном пальто и черных галошах. Сейдж окаменела. Неужели для отправки пациента в больницу строгого режима вызывают полицию?

Затем ей в голову пришла другая мысль, от которой вспыхнула крошечная искра надежды. Возможно, Эдди, не называя себя, позвонил в полицию и сообщил об убийстве Розмари!

Стоя в проходе, Иви нервно грызла ноготь большого пальца, положив другую руку на ручку двери.

– Вы можете идти, Иви, – распорядился доктор Болдуин.

Иви кивнула и нерешительно закрыла дверь. На лице у нее было написано беспокойство.

Человек в шерстяном пальто, окинув беглым взглядом Сейдж, с протянутой рукой направился к столу доктора Болдуина. На вид посетителю было лет тридцать, у него были непослушные волосы и щетина на щеках. Полицейский в форме, расправив плечи, застыл у двери.

– Я следователь Сэм Нолан из полицейского управления Нью-Йорка, сто двадцать первое отделение полиции, – представился человек в шерстяном пальто. – Это мой напарник, сержант полиции Кларк.

У Сейдж перехватило дыхание. Они не из другой лечебницы!

Доктор Болдуин, поднявшись с места, пожал руку следователю и коротко кивнул сержанту.

– Доктор Дональд Болдуин, заведующий психиатрическим отделением Уиллоубрука.

– Я здесь по довольно деликатному делу, – сообщил следователь, глянув на Сейдж. – Я могу говорить свободно?

– Да, конечно, – откликнулся доктор Болдуин. – Мне нечего скрывать.

– Как я уже сказал вашему секретарю, – продолжил следователь, – сегодня рано утром нам поступил анонимный звонок от одного из ваших сотрудников. Он сообщил о найденном в нижних этажах теле молодой женщины по имени Розмари Уинтерз. Вам что-нибудь об этом известно?

Сейдж чуть не вскрикнула от облегчения. Это Эдди! Он позвонил в полицию! Слава богу. Теперь нужно только проследить, чтобы доктор Болдуин не принялся выкручиваться. Она выпрямилась и уставилась на следователя, мысленно умоляя его прочесть правду в ее глазах.

Доктор Болдуин вяло хмыкнул.

– Мне тоже об этом сообщали, – признался он. – Но смею заверить вас, у нас в нижнем этаже нет никаких трупов. И на чердаке тоже, если уж на то пошло. – Он вымучил улыбку. – Мы с начальником службы безопасности тщательно все осмотрели и не обнаружили ничего неладного или подозрительного.

– Это была моя сестра, – вмешалась Сейдж. – Я видела ее тело в туннелях, но потом его перенесли в другое место.

Нолан повернулся к ней:

– А вы кто?

– Сейдж Уинтерз. Это была моя сестра-близнец Розмари. – Она пристально посмотрела на доктора Болдуина. – Но здесь мне не верят.

– Детектив, – вмешался доктор Болдуин, улыбаясь. – Давайте не забывать, что мисс Уинтерз не просто так находится в Уиллоубруке. У нее в самом деле нет представления о реальности.

– Он лжет! – вскрикнула Сейдж. – Я приехала сюда искать сестру, потому что она пропала, а меня заперли здесь, приняв за Розмари!

– Это совсем не так, – возразил доктор Болдуин. – У мисс Уинтерз параноидальная шизофрения. Она думает, что все, включая меня, охотятся за ней.

Нолан с озабоченным и сосредоточенным видом достал из кармана блокнот, черкнул пару слов, затем переключил свое внимание на доктора Болдуина.

– По вашим словам, вам тоже сообщали о трупе в нижнем этаже, – сказал он. – Могу я поинтересоваться, откуда поступила информация?

– Разумеется. От мисс Уинтерз. – Болдуин указал на Сейдж. – Вот почему я хотел, чтобы она присутствовала в кабинете, когда вы прибудете. Она раз и навсегда должна уяснить, что ее выходки могут иметь реальные последствия. Видите ли, ее поймали при попытке сбежать. И не в первый раз, должен заметить, поэтому она сочинила богатую историю насчет обнаружения тела сестры-близнеца в туннелях, чтобы отвлечь нас.

– Это неправда, – дрожащим от гнева голосом отрезала Сейдж. – Она была там! Я ее видела!

Нолан задержал взгляд на докторе.

– А вы утверждаете, что тела нет?

– Именно так. Нет никакого тела. Мисс Уинтерз за эти годы сменила массу имен. Она объявила своей сестрой соседку по палате, но, кажется, они повздорили. А теперь у нее вдруг появляется сестра-близнец. Причем мертвая сестра-близнец. Но вы должны понимать, что все эти ее истории – результат многочисленных патологий. Помимо прочих проблем, у нее раздвоение личности.

Сейдж в ярости топнула ногой.

– Он сам не знает, что несет. Моя сестра была больна, но я-то нет. Я совершенно здорова. Не верьте ему. Доктор Болдуин просто пытается прикрыть происходящий здесь кошмар. Тут никакая не школа. Это концлагерь! Тюрьма! Вы что, новостей не видели? Персонал издевается над пациентами и…

– Мисс Уинтерз, – с каменным лицом перебил доктор Болдуин, – мне вывести вас в приемную?

Сейдж осеклась. Нужно быть поосторожнее.

– Прошу вас, – она повернулась к нему со слезами на глазах, – умоляю. Просто скажите им правду.

– Вы превосходно знаете, что именно правду я и говорю, – возразил он. – Но вы испытываете мое терпение. А посему я предлагаю вам помолчать до тех пор, пока не прибудет сотрудник, чтобы проводить вас в палату. – Он посмотрел на следователя: – Прошу вас, детектив Нолан, продолжайте.

– Итак, вы утверждаете, что мисс Уинтерз выдумала историю с телом в туннелях, так?

– Либо выдумала, либо действительно считает, будто видела тело. В отношении страдающих подобной патологией с уверенностью сказать трудно.

– Но звонивший нам в участок мужчина заявил, что работает здесь. Как вы это объясните?

Доктор Болдуин пожал плечами.

– Никак. Если не сообщите мне имя.

– Звонок был анонимный.

Сейдж уже собралась сказать, что это был Эдди, но передумала. Ей не хотелось, чтобы его уволили за звонок в полицию.

– Вполне возможно, что один из наших сотрудников прослышал об истории мисс Уинтерз, – заметил доктор Болдуин. – Ибо, как вы можете себе представить, такие заведения полнятся слухами. И, увы и ах, есть сотрудники, которые только рады создать проблему для нас, ответственных лиц. – Он посмотрел на Сейдж: – Кому еще вы поведали об этой вашей бредовой идее?

Не удостаивая его ответом, Сейдж не сводила глаз со следователя.

– Вы должны еще раз проверить туннели. Или морг. Здесь никто даже не заметит очередной труп, потому что люди умирают постоянно, а врачи это скрывают. Моя сестра была там, но кто-то ее перепрятал. Клянусь, я говорю правду.

В дверь опять постучали. Сейдж настойчиво продолжала:

– Пожалуйста, послушайте меня.

– Что там еще? – крикнул доктор Болдуин, хмуро глянув на дверь.

Из приемной послышался приглушенный мужской голос:

– За пациентом.

– Входите. – Болдуин посмотрел на Нолана: – Прошу прощения, детектив, пришли за мисс Уинтерз, чтобы отвести ее в отделение. Я довольно долго терпел ее здесь, чтобы показать вам, какую волну она подняла. Она должна знать, что давать ложные показания не только неправильно, но и противозаконно.

Дверь открылась, полицейский в форме шагнул в сторону, и в кабинет вошел Леонард. Увидев полицейского, он на мгновение замешкался, затем опустил взгляд и направился к Сейдж. Она изо всех сил вцепилась в спинку стула. Если доктор Болдуин хочет, чтобы она ушла, ему придется отрывать ее с мясом.

– Прошу вас! – закричала она Нолану. – Не отдавайте меня им. Я не сумасшедшая. – Леонард схватил ее за руку и начал отгибать ее пальцы, стаскивая со стула. Она сопротивлялась, не сводя глаз со следователя. – Меня здесь держат против воли, потому что я очень похожа на сестру. Но оказалось, что Розмари умерла. И я думаю, что знаю, кто ее убил. Я видела ее тело в туннелях. Жизнью своей клянусь.

Леонард наконец справился с ней и потянул к себе за руку, но Сейдж подогнула колени, чтобы сделаться тяжелее.

– Пожалуйста, делайте, что вам говорят, мисс Уинтерз, – приказал доктор Болдуин. – Или я велю медсестре успокоить вас.

Не успела Сейдж возразить, как Леонард рывком поставил ее на ноги, завел ей руку за спину и погнал к двери, давя на позвоночник костяшками пальцев. Взвыв от боли, она, собрав последние силы, попыталась вывернуться.

Нолан, озабоченно хмурясь, покосился на доктора Болдуина:

– Разве обязательно вот так обращаться с ней?

– Временами только так и можно, – ответил Болдуин. – Если жилец трудный, у нас нет выбора.

Нолан поднял руку.

– Погодите. Не вполне понимаю, что здесь происходит, но я бы хотел услышать, о чем говорит эта девушка.

Сержант Кларк шагнул к двери, загораживая выход. Леонард перестал подталкивать Сейдж вперед и обернулся к Болдуину в ожидании следующего приказа.

Согнувшись от боли, Сейдж повернула голову к следователю, стараясь выровнять дыхание.

– У моей сестры были рассечены горло и запястья, – сообщила она. – Волосы обрезаны, а губы накрашены красным. Я думаю, что ее убил один из санитаров. Его зовут Уэйн. Пожалуйста, помогите мне. Доктор Болдуин не хочет знать о смерти Розмари, потому что даже не сообщил о пропаже моей сестры.

– Весьма сожалею, детектив, – вмешался Болдуин. – Мне очень неловко, что вам приходится быть свидетелем этого. Как я уже сказал, мисс Уинтерз – маниакально-депрессивный шизофреник с тенденцией к насилию, и сегодня у нее не лучший день. Она считает, что каждый маньяк от Джека-потрошителя до Кропси пытается ее обидеть. Наверное, мне следовало подождать, пока она уйдет, и уже потом продолжить обсуждение причины вашего визита, но я не ожидал такой реакции. И если она не вернется в отделение в ближайшее время, то пропустит завтрак.

– Он лжет, – не выдержала Сейдж. – Позвоните моему отчиму и спросите обо мне. Его зовут Алан Терн.

Доктор Болдуин переступил с ноги на ногу.

– Я неоднократно беседовал с ее отчимом и могу заверить вас, что он никогда не упоминал о падчерицах-близнецах. Позвоните ему, если хотите, но мисс Уинтерз и раньше пропадала, и мы всегда возвращали ее в палату D целой и невредимой.

– Стало быть, она пропадала?

– На… на день или вроде того. – Похоже, доктор Болдуин был захвачен врасплох.

– Но вы не заявляли в полицию?

– Не было необходимости, – пояснил доктор Болдуин. Голос его обрел прежнюю гладкую интонацию. – Мы знали, что она где-то на территории, а в этот раз, к счастью, вернулась по собственной воле.

– Неправда, – возразила Сейдж. – Я приехала сюда на автобусе искать Розмари.

Нолан переводил взгляд с Болдуина на Сейдж, соображая, как поступить. Она пыталась представить, как выглядит в его глазах: чумазая девчонка в мужских ботинках и безразмерной футболке, со всклокоченными волосами и перепуганными глазами. Легче было поверить доктору Болдуину. Когда следователь велел сержанту Кларку открыть дверь, она едва не лишилась сил.

– Нет! Пожалуйста! – закричала она. – Не верьте всему, что вам рассказывает доктор! Он просто беспокоится за свое место! Позвоните на автовокзал! У них там мое имя и номер телефона, потому что у меня сумку украли, когда я ехала сюда!

Но никто ее не слушал. Сержант Кларк, выполняя приказ, отступил от двери, и Леонард вытолкал Сейдж из кабинета в приемную. Она волочила ноги и пыталась вырваться, но медбрат еще выше закрутил ей руку за спину. Иви закрыла за ними дверь, заглушив мужские голоса, и Леонард потащил Сейдж из приемной через лабиринт коридоров и туннелей обратно в шестой блок.