Текст книги "Потерянные души Уиллоубрука"

Автор книги: Эллен Вайсман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава одиннадцатая

К пятому дню заточения Сейдж в Уиллоубруке в палате D уже две ночи не было отопления, и никого не мыли в душевой со дня ее прибытия. Четырех пациенток обрядили в смирительные рубашки и увели неведомо куда. Две обитательницы умерли; одна сломала ногу. Вчера за обедом выдали только половинную порцию месива, а на ступнях и лодыжках у Сейдж появилась странная зудящая сыпь. На нее плевали и кричали, ее хватали, отвешивали пощечины и тумаки. Она изучила каждый угол, каждую стену и каждый предмет мебели в палате D и в дневном зале, как узник, изучивший свою камеру. Она знала, кто облегчается на пол, кто любит злить санитаров или отказывается снимать испачканную одежду, кто смотрит телевизор, а кто ведет себя так, словно телевизора не существует.

Утром, отстояв очередную изнурительную очередь за таблетками и через силу проглотив очередную миску бледной водянистой овсянки, Сейдж сидела в своем обычном углу в дневном зале, не сводя глаз с дверей в ожидании Эдди и страстно надеясь, что ему удалось поговорить с Аланом, Хэзер или Дон. Она представила, как входит доктор Болдуин и с извинениями ведет ее в вестибюль на встречу с отчимом или подругами.

Когда Эдди наконец появился, она едва удержалась, чтобы не броситься к нему с радостным криком. Но они не могли обсуждать свои планы на глазах у всех: как бы ни было трудно, придется еще немного подождать. Опустошив урну и покурив с Уэйном, Эдди наконец подошел к ней.

– Я опять заезжал к твоему отчиму после работы. Но он не открыл, и на этот раз я телика не слышал; подсунул под дверь другую записку, а потом поговорил с управляющим. По его словам, Алан уехал в парк Адирондак на подледную рыбалку со своим дружком… как его…

– Ларри?

– Да, точно.

Сейдж собралась было ответить, но не смогла произнести ни слова. Она знала, что Алану нет до нее дела, и все же от новости о том, что отчим уехал на рыбалку, совсем пала духом. Он не мог не видеть первую записку Эдди у себя под дверью. И все равно уехал. Когда Сейдж снова обрела голос, он был хриплым.

– Разумеется, – бросила она. – Меня ведь нет, так что руки у него развязаны. А управляющий не сказал, когда они вернутся?

– Нет. Вчера утром он видел, как Алан и Ларри пакуют вещи в грузовик. Я уверен, Алан позвонит доктору Болдуину, когда вернется, но сегодня после работы опять заеду на случай, если они приедут с рыбалки вечером.

– А как насчет Хэзер и Дон? Ты с ними виделся?

Эдди покачал головой:

– У Дон никого не было дома. Я хотел оставить сообщение для Хэзер, но ее отец порвал его и велел мне сваливать.

– Похоже на него. А что твой дядя? Ты с ним уже разговаривал?

Он кивнул.

– И?

– Как я и думал: посоветовал мне не ввязываться. И к сожалению, даже если бы он поверил моему рассказу насчет тебя и Розмари, в чем я не уверен, он все равно ничем не смог бы помочь.

У Сейдж оборвалось дыхание.

– Почему нет? Я думала, он тут каким-то отделением заведует?

– Ну да, но дяде нужно быть осторожнее: его коллегу доктора Уилкинса только что уволили.

– А я тут при чем?

– А вот при чем: дядя не может пока заняться твоим делом… в смысле делом твоей сестры, потому как ему сейчас лучше не высовываться. Он уже и без того под колпаком у руководства: они с доктором Уилкинсом пытались убедить доктора Хаммонда – это директор Уиллоубрука – потребовать больше помощи от штата. Хотели улучшить здешние условия. А теперь с дядей никто не хочет иметь дело, даже медсестры и санитары. Вчера родители устраивали пикет, и Болдуин узнал, что Уилкинс встречался с родительским комитетом, обсуждал права пациентов и здешние злоупотребления. Вот Хаммонд и уволил Уилкинса. А если узнают, что дядя тоже встречался с родителями, он вылетит следом.

– А я думала, здесь невозможно кого-либо уволить.

– Это если стучать администрации на персонал. А Уилкинс и мой дядя стучали родительскому комитету на администрацию. Директор Уиллоубрука постарается любой ценой выгородить своих подчиненных. Теперь доктор Болдуин пытается прикрыть правду слухами о том, будто доктор Уилкинс растлил малолетнюю пациентку. Вранье дикое, конечно, но дяде как-то не хочется, чтобы с ним проделали то же самое. Если ему сломают карьеру, он уже никому не поможет.

Слезы душили Сейдж.

– Но если твой дядя мне не поможет, а тебе не удалось найти Алана или поговорить с моими подругами, что же мне делать? Не знаю, сколько еще смогу тут выдержать.

– Я понимаю, – вздохнул Эдди. – Но ты не волнуйся. Я что-нибудь придумаю. Обещаю.

* * *

Сейдж не знала, бодрствует она или ей что-то снится; а может, она умерла. Одно было точно: она лежала на боку не то на полу, не то на жестком матрасе и чья-то тяжелая рука трясла ее за плечо. Измученное сознание тонуло в непроглядной тьме безысходного сна. Поморгав, она открыла глаза. Жидкий лунный свет падал на ряды железных кроватей со скрюченными, бесформенными телами. Сначала ей показалось, что она видит абстрактную картину, монохромный этюд в серых и черных тонах. Затем Сейдж стала различать крики и бормотание, вопли и смех и вспомнила: скрюченные тела – это люди. А сама она заперта в государственной школе Уиллоубрук. Рука снова тряхнула ее за плечо.

– Вставай, – прошептал низкий голос. Горячее дыхание обдало ей ухо, разметав волосы, и она поежилась.

Сейдж повернула голову на голос, уверенная, что это Норма, и уже готовая послать ее подальше. Но человек стоял слишком близко. Лицо расплывалось мутным пятном, бестелесная голова плавала в темноте, и все же Сейдж догадалась, что это мужчина. Уэйн! Она вскочила и в ужасе рванула на себя одеяло, но затем разглядела темные волосы и широкие плечи.

Эдди.

– Ты чего тут? – сказала она. – Как ты сюда прошел?

– У меня свои способы, – улыбнулся он.

В ужасе от мысли, что кто-нибудь увидит Эдди и поднимет тревогу, Сейдж внимательно оглядела полную теней палату. Затем вспомнила, что Уэйн – или кто-то другой – проникал сюда, чтобы мучить Розмари, и никто его не остановил.

– В чем дело? Ты говорил с Аланом?

– Нет, он еще не вернулся. Но у меня есть план. Я хочу вывести тебя отсюда.

Она ахнула.

– Прямо сейчас?

– Нет, но скоро. Я хотел предупредить, чтобы ты была готова.

Она задрожала от возбуждения.

– А когда?

– Завтра или послезавтра.

– Как?

– Я слышал, как дядя разговаривал с доктором Уилкинсом пару часов назад. Похоже, Уилкинс собирается встретиться с одним журналистом и рассказать ему о Уиллоубруке. Он надеется, что тот захватит команду с камерами, чтобы весь мир узнал о здешнем беспределе. Если журналист согласится, Уилкинс приведет его сюда, в шестой блок.

– Но как газетчики попадут внутрь? Тут даже родителей не пускают повидаться с детьми.

– У доктора Уилкинса остались ключи. И как только сестра Вик и Уэйн увидят репортера и съемочную группу, тут черт знает что начнется. Тогда-то я и протащу тебя в туннели. Оттуда через парковку персонала возле медцентра мы доберемся до моей машины.

– Те туннели, по которым меня сюда привели?

Эдди кивнул.

– Они все связаны: этакий гигантский лабиринт под зданиями. Еда, белье из прачечной, да практически всё сюда попадает через них.

Чтоб им провалиться, этим гребаным туннелям. Но она проползет даже по пещере, кишащей крысами и змеями, если через эту пещеру можно будет сбежать. Может, туннели вовсе не такие давящие, как помнилось Сейдж; может, наркотики, которыми ее напичкали, исказили восприятие, как волшебные снадобья из «Алисы в Стране чудес».

– Погоди, – сказала она. – Но когда придут репортеры, я ведь могу просто сообщить им, что меня здесь держат против воли. Я скажу им насчет Розмари, и…

Он вздохнул.

– Ну что? – не поняла Сейдж. – Им же нужен хороший сюжет. Так?

– Они ворвутся в учреждение для умственно отсталых. Ты правда думаешь, что тебе поверят?

Черт. Он прав. Никто не станет слушать пациентку Уиллоубрука, которая заявит, что она – не она, а кто-то другой. Спуск в туннели был единственным выходом. Впрочем, что угодно было лучше, чем сидеть взаперти в этом ужасном месте хотя бы минутой дольше необходимого.

– А если нас там схватят? – спросила она.

– Придется рискнуть, – ответил Эдди.

Сейдж взвесила свои возможности. Можно подождать до возвращения Алана или до тех пор, пока Эдди сумеет поговорить с Хэзер или Дон. Но как знать, поверят ли ему подруги, да и сообразят ли, как помочь. Они могут даже решить, будто Сейдж прикалывается над ними в отместку за поддразнивание насчет Кропси.

– Ладно, – сказала она. – А потом что?

Эдди пожал плечами.

– А потом я отвезу тебя домой.

Глава двенадцатая

Отчаянно пытаясь совладать с нервами, Сейдж следовала за Эдди по узкому туннелю, готовая броситься наутек, если кто-нибудь выйдет из-за угла. Раздираемая страхом быть схваченной и давящим чувством клаустрофобии, она могла лишь ставить одну ногу перед другой. Казалось, только вчера ее протащили по туннелям в невообразимый ад шестого блока, но в то же время словно прошла целая жизнь и Сейдж постарела на тысячу лет.

Эдди медленно шел впереди, прислушиваясь в ожидании шагов или голосов; при любом звуке он поднимал руку. К счастью, туннели пока были пустынны.

В холодном воздухе реяли пещерные запахи грибка и влажного камня; жирные крысы шныряли по дренажным канавам вдоль стен, исполосованных зеленовато-серыми потеками жесткой воды и плесени. По потолку тянулись металлические водоводы и ржавые трубы, роняющие на цементный пол капли бурой сточной воды. Пыльные лампочки в металлических сетках источали слабый дрожащий свет; то и дело казалось, что он может погаснуть, оставив их в полной темноте. И тогда, подумалось Сейдж, она не удержится и закричит. К счастью, в заднем кармане у Эдди был фонарик.

По наивности она полагала, что туннели только привиделись ей тесными, с низкими потолками, а на самом деле они просторны, как метро под Манхэттеном. К сожалению, ее память оказалась точной. Сейдж чувствовала себя великаном, ползущим по кроличьей норе. А впереди еще был долгий путь.

Прошло лишь десять – двенадцать минут с тех пор, как съемочная группа вломилась в дневной зал шестого блока, преследуемая перепуганной сестрой Вик, которая, не в силах помешать газетчикам, лишь лихорадочно и тщетно приказывала им убираться. Когда прожектор оператора пронзил скудно освещенное пространство, кто-то выдохнул:

– Господи, это же дети!

Другой ответил:

– Добро пожаловать в Уиллоубрук.

Журналист и операторы стояли с широко раскрытыми глазами, заметно оглушенные и потрясенные увиденным. Прожектор шарил по комнате, выхватывая снопом прямого света жуткие образы и вновь превращая их в размытые пятна. В ярком плавающем освещении обитатели казались дергаными фантастическими фигурками, наподобие мелькающей добычи, пойманной в прицел охотничьего ружья. Искривленная, тощая длинная нога. Чудовищно раздутая голова. Стена, покрытая размазанными фекалиями. Грязная белая ткань смирительной рубашки на смутной фигуре в углу. Голый ребенок, скорчившийся на полу спиной к публике; и двое таких же рядом с ним.

Когда репортер велел оператору начать съемку, Уэйн попытался угрозами заставить их уйти. Он толкнул журналиста в плечо, но тот пригрозил, что в случае вмешательства Уэйн после выхода материала будет фигурировать на всех новостных каналах как соучастник преступления. Уэйн поднял руки, показывая, что сдается, отошел в сторонку и предпочел не лезть.

Воспользовавшись суматохой, Эдди и Сейдж выскользнули из дверей и опрометью кинулись к сестринскому посту. Позади них из дневного зала неслись вопли сестры Вик, крики и плач обитательниц и ошеломленный, дрожащий голос репортера, начавшего описывать окружающий хаос. Перебежав на другую сторону от стойки поста, Сейдж последовала за Эдди в кладовку. Она чуть не взвыла, пока он перебирал связку, отыскивая ключ от двери в туннели. Наконец они вошли, и Эдди, заглушив растущий в дневном зале переполох, захлопнул за собой дверь и снова запер ее. На верхней ступеньке лестницы, ведущей в туннели, лежал объемистый бумажный пакет; Эдди поднял его и вручил ей.

– Что это? – не поняла Сейдж.

– Запасная одежда. Давай одевайся быстрее.

В пакете обнаружились вельветовые брюки, длинное шерстяное пальто и пара поношенных мужских ботинок. Натянув брюки – слишком широкие в талии и почти до дыр протертые на коленях, – Сейдж облачилась в пальто и сунула босые ноги в ботинки. Они оказались велики, но было приятно снова ощутить на ногах обувь. Затем вслед за Эдди она спустилась в туннель по щербатым ступеням.

Теперь казалось, что они уже несколько часов бродят по лабиринту, сворачивая влево, вправо, снова влево.

– Мы уже близко? – шепотом спросила Сейдж.

– Пока нет, – через плечо бросил Эдди. – Сперва пройдем морг и прозекторскую, потом спустимся под залы неотложной хирургии и стоматологии. А там поднимемся наружу возле парковки рядом с больницей.

Сейдж испугано дернулась:

– Морг и прозекторская?

Он кивнул.

– Господи, – выдохнула она. Ей и без того было страшно.

Позади них, взревев, пробудился двигатель, и Сейдж обмерла. Скрежет механизмов эхом отдавался в узкой шахте, словно рык неведомого зверя.

– Что это было?

Повернувшись к ней, Эдди приложил к губам палец.

– Просто генератор, – прошептал он. – Не беспокойся.

Преодолев страх, она двинулась вперен.

Снова повернув направо, они пробрались по очередному промозглому туннелю мимо распашных двустворчатых дверей с табличкой «Морг». Сейдж не хотела заглядывать в окна в верхней части дверей, однако не удержалась. За стальным секционным столом возле трехместного умывальника виднелась стойка с сосудами, на которых значилось: «Бальзамирующий состав». Почти четверть помещения в дальнем углу занимала холодильная камера с шестью дверцами; петли и ручки были ржавые и тусклые, а переборку под каждой дверцей украшали темные пятна, словно внутри что-то сгнило и протекло. От дверей тянуло плесенью, формалином и еще чем-то металлическим вроде нагретых мелких монеток. Сейдж зажала рукой нос и рот: омерзительный сладковатый запах напомнил ей об уроке биологии, на котором они препарировали лягушек и у нее начались такие рвотные позывы, что учительнице пришлось отправить ее к медсестре. Отводя взгляд от дверей морга, Сейдж старалась не думать о том, что происходит в этом помещении, и не задаваться вопросом, лежат ли в камере холодные мертвые тела.

В конце этого прохода они повернули налево, спустились до середины второго коридора и повернули направо, пробираясь среди старых каталок, тележек, ржавых коек и обтянутых винилом сидений с ремнями и колесами. Чем дальше они шли, тем выше становились груды списанного инвентаря. Пол усеивали изъеденные плесенью картонные коробки и пластмассовые кувшины, под ногами хрустели засохшие ошметки цемента и старой краски.

– Блин, откуда тут такая вонища? – спросила Сейдж.

– Крысы, – пояснил Эдди. – Здесь для них раздолье. А люди сюда если и спускаются, то разве что выкинуть что-нибудь. По большей части тут только старый хлам, но нам не разрешают от него избавляться.

В конце коридора показалось широкое стальное заграждение, похожее на дверь грузового лифта. Сейдж с облегчением вздохнула: наконец-то они выберутся отсюда. Но вместо того чтобы направиться к лифту, Эдди остановился, вынул фонарик и включил его.

– Что ты делаешь?

Эдди посветил фонариком в другой туннель.

– Нам нужно туда.

На потолке еще более узкого и мрачного коридора ламп не было, и за лучом фонарика стены и пол тонули во тьме.

– Ты точно знаешь? – усомнилась Сейдж.

– Конечно, – ответил он. – Это короткий путь к служебной стоянке, по которому больше никто не ходит.

– А лифт как же?

– Не работает, – ответил Эдди. – Поэтому тот туннель и забит хламом. А в конце вот этого, – он указал на узкий темный проход, – есть лестница наверх, к крышке люка. Как только пройдем по нему, сразу попадем к машине. – Он обернулся и посмотрел на Сейдж: – Не бойся, все будет в порядке.

Ей отчаянно хотелось ему верить. Но она вздохнет с облегчением только тогда, когда они выберутся из туннелей, сядут в его машину и покинут Уиллоубрук. И даже тогда Сейдж не будет чувствовать себя в безопасности, пока не узнает, что случилось с Розмари и кто в ответе за ее исчезновение. Первой остановкой будет полицейский участок. А вдруг ей там не поверят? Вдруг копы позвонят в Уиллоубрук и доктор Болдуин убедит их, что она сбежавшая пациентка? Вдруг пошлет кого-нибудь притащить Сейдж обратно и снова запереть.

– Давай просто побыстрее уберемся отсюда, ладно? – сказала она.

Эдди кивнул, затем повернулся и направился в черный туннель. Сейдж последовала за ним, не поднимая головы на тот случай, если потолок окажется слишком низким. Проход выглядел более старым, чем предыдущие, с каменными арками и узкими крошащимися стенами, и там невозможно было идти рядом. Пол покрывали сгустки черной плесени, воздух насыщала затхлая вонь, словно в туннеле кто-то умер. Сейдж держалась поближе к Эдди; единственным источником света служил луч его фонарика, мечущийся по каменным стенам и влажному полу. Сейдж не могла отвязаться от ощущения, что кто-то идет следом за ней. В любую секунду сильные когтистые лапы могли вынырнуть из темноты и утянуть ее в потайные глубины. И там она раз и навсегда узнает, что случилось с Розмари. Инстинктивно Сейдж подалась к Эдди, надеясь ухватиться за его рубашку, ремень или палец, за что угодно, только бы не поскользнуться, только чтобы не сцапали сзади. Почувствовав ее прикосновение, он остановился, взял ее за руку и снова двинулся вперед, ведя ее за собой. Сейдж смахнула облепившую лицо паутину. Неудивительно, что этим туннелем больше никто не пользуется: жуткий до чертиков и воняет дохлым зверьем. Чем дальше заходили беглецы, тем сильнее становилась вонь.

– Далеко еще? – не выдержала она.

– Скоро придем, – пообещал он. – Идем.

– Я почти ничего не вижу.

– Просто держись. Я поведу. – Внезапно Эдди остановился и выпустил ее руку. – О боже. Господи Иисусе. – Он повернулся, все еще высоко держа фонарик и ослепляя Сейдж.

Она подняла руку, прикрывая глаза; Эдди опустил фонарик, отхода в сторону и будто намеренно загораживая ей обзор. Глаза у него расширились, лицо побелело.

– Что случилось? – спросила Сейдж.

– Там, э-э…

– Что?

– Придется в обход, – выдавил Эдди.

– Почему? В чем дело? Дай посмотреть!

– Не нужно. Ладно, идем назад. Я знаю другой выход.

– Почему? Что там?

– Делай, как я говорю, хорошо?

Ей стало не по себе: смущали глубокая морщина на лбу Эдди и этот странный взгляд. Нужно узнать, что уборщик там увидел. Сейдж выхватила фонарик, протиснулась мимо Эдди и направила луч в черную пустоту туннеля.

Ей открылось бледное обнаженное тело молодой женщины, втиснутое между стеной и грудой камней. Девушка скорчилась на каменном выступе лицом к проходу, с голубыми глазами, широко раскрытыми словно в ожидании их появления. Соломенные волосы, хотя и обкромсанные до нескольких дюймов, были знакомы Сейдж, как свои собственные. Она узнала и эти стройные ноги с изящными пальчиками, и ямочки на коленях, и тонкие пальцы рук. Но рот покойницы был вымазан клоунским гримом, запекшаяся красная помада растянулась до ушей в утрированной скоморошьей ухмылке. Вдоль запястий залегли черные разрезы, по бедрам и икрам темными ручьями струились кровавые полосы. Еще одна неровная черная линия пересекала стройную гибкую шею, и кровь раскрасила полосами грудь и мягкий холмик живота.

Сейдж уронила фонарик; жар хлынул ей в лицо, которое мгновенно покрылось потом. Руки и ноги обмякли, и она чуть было не осела на пол рядом с сестрой. К горлу подкатила тошнота; Сейдж согнулась пополам, и ее несколько раз вырвало, пока не осталось ничего, кроме бесплодных позывов. Потом она отшатнулась, прислонилась к стене туннеля и прижала руку к горлу, пытаясь унять сердцебиение.

– О боже. О боже мой. – Она повалилась на колени и разрыдалась.

Эдди присел рядом с ней.

– Не надо, – мягко сказал он. – Не плачь.

Закрыв лицо руками, Сейдж взвыла. Она опоздала. Розмари не стало – теперь уже на самом деле. Ее убили. Но кто мог сотворить такое? И почему?

«Люди до сих пор ищут в лесу останки пропавших детей».

Слова Хэзер и Дон пронзительным криком отдавались у нее в мозгу. Она уставилась на Эдди, чувствуя, как скорбь и страх стискивают ей горло.

– Ты думаешь, это Кропси? – прохрипела она.

– Нет. – С искаженным от шока лицом Эдди яростно затряс головой.

Внезапно ее пронзила догадка.

– А если это Уэйн?

– Откуда мне знать. Но давай не будем выяснять это прямо здесь. – Эдди взял ее под руку, помогая встать. – Давай, идем. Нужно двигаться.

Сейдж вырвалась и отползла на четвереньках. Мелкие острые камешки впивались ей в ладони. Она встала и, тяжело дыша, повернулась к нему с криком:

– О чем ты? Куда двигаться?! Это же Розмари! Моя сестра!

– Я знаю, – кивнул он. – И мне очень жаль, но надо идти.

– Нельзя никуда идти! Нужно кому-нибудь рассказать, что ее убили!

– Да кому мы, черт подери, можем рассказать! – Эдди уже почти кричал. – Сотруднику Уиллоубрука? Как ты думаешь, что тогда сделает Болдуин? Позвонит в полицию, чтобы все узнали об убийстве пациентки? Пациентки, которую еще даже в розыск не объявили?

– Не знаю, – всхлипнула Сейдж. – Не знаю. – Она ничего не соображала, и ее немилосердно трясло.

– А вот я знаю. Врачи отмахнутся и никуда тебя не выпустят, а тело Розмари отправят в крематорий, словно ничего и не было.

У Сейдж закружилась голова. Эдди прав: никто не заявлял об исчезновении Розмари. Если доктор Болдуин способен выдумать ложь о враче, растлившем пациентку, чтобы прикрыть происходящее в Уиллоубруке, кто знает, на что еще он способен? И Норма, и Эдди говорили, что больные здесь постоянно умирают и никто не разбирается как и почему. Люди пропадали идо Розмари – одной больше, одной меньше.

Но сестру убили. Ее привели сюда, в эти страшные туннели, вскрыли ей запястья и перерезали горло. И надо узнать, кто это сделал: Уэйн, Кропси или кто-то другой. Надо предупредить людей. И тут ее осенило.

– Как думаешь, телевизионщики еще здесь?

– Не знаю. Возможно.

Сейдж встала и направилась назад, туда, откуда они пришли; ноги подкашивались, и она хваталась за влажные стены туннеля, чтобы не упасть.

– Нужно сказать им, пока не уехали.

– Постой, – возразил Эдди, – вдруг журналистов уже нет, а нас кто-нибудь увидит?

– Нужно попытаться!

– Ладно. Но этим путем будет быстрее. – Он махнул рукой туда, куда они шли до этого. – Если поспешить, можно обогнуть корпус снаружи и перехватить газетчиков на выходе.

И верно: они двигались такими зигзагами, что, казалось, преодолели сотню миль. Быстрее будет срезать дорогу к шестому блоку поверху.

Но тогда придется пройти мимо мертвой сестры.

Впрочем, других вариантов не было. Сейдж вернулась к Эдди.

– Давай ты первый.

Держась поближе к противоположной стене, он протиснулся мимо Розмари, потом повернулся и протянул руку Сейдж:

– Идем. Скорее.

Набрав в грудь воздуха и не сводя с него глаз, Сейдж скользнула мимо тела сестры, затем обернулась и в последний раз посмотрела на нее.

– Я тебя здесь не оставлю. И найду тех, кто тебя убил, даже если это будет стоить мне жизни.

Затем она последовала за Эдди еще на несколько ярдов вглубь, вскарабкалась по приставной лестнице и через люк выбралась на свежий воздух.