Текст книги "Свет во тьме"

Автор книги: Эллен Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

– О Боже, Боже, как мне вас не хватало!

Грей злобно взглянул на свою любовницу, на лице его не отразилось никакой привязанности и любви.

– Полагаю, вам просто не хватает чувственного удовольствия, которое я вам доставлял.

Он тотчас коснулся ее рыжеватых волос, обнаженных грудей и легонько потеребил соски, которые набухли под холодным январским ветерком.

– В самом деле, Грей, мне так вас не хватает. Как и наслаждения, которое вы мне доставляете.

Грей равнодушно пожал плечами и отвернулся. Получив физическое удовлетворение, он потерял к ней всякий интерес. Ее тело, довольно пышное, но упругое, поражало своей красотой, но он уже утолил свою страсть, и ему не было до любовницы дела. Теперь она была не нужна ему.

Застегнув панталоны, Грей стряхнул высохшие сосновые иголки с чуть растрепанной одежды. Обычно они встречались в отдаленной, заброшенной хижине, где раньше жили рабы, но после шести недель воздержания Грей был очень нетерпелив. Стоявшая последние недели холодная погода сменилась теплым, почти весенним днем, и они занялись любовью прямо в лесу, лежа на его красивом шерстяном плаще.

– Наша разлука длилась более месяца, и у вас была прекрасная возможность улучшить отношения с мужем. – Грей многозначительно посмотрел на женщину. – Или с каким-нибудь другим мужчиной.

– Грей! – протестующе воскликнула она, невинно сверкнув золотистыми глазами. – Вы же знаете, что у меня больше никого нет!

– Вот и скажите это своему мужу, – холодно ответил он.

Она приподнялась на локте и прикрылась от прохладного ветерка плащом, который был расстелен на земле.

– Вы чувствуете себя виноватым, Грей? – Она коварно улыбнулась. – Может быть, в вас заговорила совесть?

– Господь уберег меня от этого, Мелисса. Почему я должен ощущать вину из-за того, что занимаюсь любовью с замужней женщиной? Если ваш муж не в состоянии сделать вас счастливой, то должен же он понимать, что вы будете искать удовольствие на стороне.

Грей так и не посмотрел в ее сторону. Значит, он все же ощущает вину, но не перед ней, Мелиссой, – он никогда не делился с любовницей своими мыслями, – а потому, что предает Диану. Во время любовных утех он был воплощением нежности и страсти, но потом на лице его всегда появлялась этакая брезгливость, будто он терял всякую способность контролировать свое поведение.

Сегодня он, похоже, и вовсе ушел в себя.

– Вас все-таки что-то тревожит, – упорствовала Мелисса из простого любопытства.

– Удивительно, что вы ничего не слышали, – бросил на нее спокойный взгляд Грей. – Я женился.

Мелисса резко села и недоуменно посмотрела на него. Неужели Грей успел влюбиться за эти короткие шесть недель? Грей, который был так предан своей жене? Грей, сердце которого окаменело много лет назад?!

Она бросила взгляд на свои обнаженные груди, чуть желтоватые, словно слоновая кость под полуденным солнцем, которое светило сквозь ветки сосен, и чуть не рассмеялась.

Нет, конечно же, Грей не влюбился! Иначе не смог бы, приведя в дом любимую, тут же, на следующий день, поспешить в объятия своей любовницы.

Опять же у влюбленного человека не бывает такого хмурого, отрешенного лица. Она улыбнулась, зная, что произойдет, стоит ей поддразнить его.

– На самом деле, Грей, остерегайтесь. Есть масса способов избежать неприятных последствий, вы же знаете.

К ее большому удивлению, он громко расхохотался, а прекратив смеяться, ухмыльнулся и язвительно заметил:

– Боюсь, у вас превратное представление об этом. Я не делю и не собираюсь делить супружеское ложе с этой девчонкой.

– Тогда зачем же…

– Кэтрин просила меня найти себе жену, достойную имени Грейсонов, – коротко объяснил Грей. – Я так и сделал.

«А если молодая жена завладеет вниманием Грея?» – не сводя глаз с любовника, подумала Мелисса.

– И нашли женщину, которая и в самом деле достойна имени Грейсонов?

– Да, я сказал бы так, – осклабился Грей. – Я женился на девчонке из таверны.

Мелисса облегченно вздохнула и улыбнулась.

– На девчонке из таверны? – переспросила она с удивлением. – Грей, как вы могли? Боже, что скажут люди?

Грей улыбнулся еще шире. Именно такую реакцию ему и хотелось вызвать своими словами.

– Да то же самое, что всегда. Мол, он совсем сошел с ума. Впрочем, думаю, так оно и есть.

Судя по тому презрительному тону, с каким он говорил о своей жене, она Мелиссе не соперница. Впрочем, Мелисса заботилась только о себе, и мезальянс Грея и девушки из таверны совсем не тревожил ее. Вопреки их длительной, почти семилетней связи Мелисса не испытывала особой нежности к Грею, потому что он был не из тех, кто способен внушить настоящую любовь.

– Главное, чтобы вы не забыли меня из-за нее, – кокетливо промурлыкала она.

Грей взглянул на ее плечи и круглые полные груди.

– На это мало шансов, – пытаясь быть галантным, ответил он, и она поняла, что он едва ли вспомнит о ней, пока ему не захочется женского тепла. – Что меня удивляет, так это то, почему вы снова и снова хотите меня? – уже серьезнее продолжил он.

Мелисса не спешила с ответом. У нее были свои причины изменять мужу с Греем, но она предпочитала их не раскрывать.

– Вы очень привлекательны, – наконец произнесла она. – В Виргинии вас хотела бы любая.

Это по крайней мере похоже на правду. Вопреки слухам о том, что он сумасшедший, а может быть, именно поэтому женщины непреодолимо тянулись к нему. Причиной такого влечения отчасти была его удачливость, но это не объясняло того факта, что замужние стремились к нему с той же неодолимой страстью, как и незамужние.

– Ваш муж тоже хорош собой, он гораздо симпатичнее меня, – нахмурился Грей, и его темные брови сошлись над светло-серыми глазами.

Мелисса вздохнула, не в силах объяснить то магнетическое притяжение, которое излучал Грей. В самом деле, он был не так уж хорош собой в общепринятом смысле слова, но в нем чувствовалась сила, что было особенно притягательным, даже когда он сам этого не хотел, а его тонкие черты лица выглядели крайне аристократически. Она не рискнула продолжать разговор на эту тему.

– Если бы вы были не замужем, я заподозрил бы, что вас интересуют мои успехи. Но в данный момент просто в толк не возьму, что же вы находите во мне привлекательного?

Он прекрасно знал, что женщины посматривают на него с интересом, хотя в его присутствии всегда воздерживаются от замечаний на его счет. Мелисса стала его любовницей вскоре после смерти Дианы. Впрочем, он и прежде не ограничивался только брачным ложем.

– А ваша жена находит вас привлекательным? – спросила Мелисса, несколько озабоченная тем направлением, которое принял их разговор.

Грей отвернулся. На его лице отразилось несвойственное ему смущение, будто он понял, что бессердечно поступил с бедняжкой.

– Не думаю. Поначалу, как мне кажется, она увидела во мне героя, рыцаря в сверкающих доспехах, но я быстро развенчал себя в ее глазах. – Он пожал плечами. – Она не очень-то сообразительна, скорее простодушна. Мне кажется, она побаивается меня.

И неудивительно, подумала Мелисса, глядя на его точеный профиль и строгое выражение лица. К своему удивлению, она ощутила жалость к девушке, на которой он женился. Выйти замуж за такого сурового мужчину, покинуть привычное окружение и попасть в совершенно незнакомую обстановку – как это ужасно для нее! И Грей, скорее всего, не стремится облегчить ее участь.

Нет, эту противную жалость надо подавить. Пожалуй, присутствие этой девушки можно использовать в своих интересах. Одна она будет делить с ним постель! «Счастье этой ничтожной трактирной девчонки не имеет для меня никакого значения», – холодно решила она.

Пока муж развлекался в лесу со своей любовницей, Дженнифер сидела в гостиной и училась искусству быть достойной его. Под впечатлением новых нарядов она едва слышала, что ей говорила Кэтрин. К своим новым платьям с кринолинами она отнеслась со смешанным чувством восхищения и неприязни. Как простая девчонка из таверны, она никогда не носила ни кринолинов, ни фижм. Она знала, что кое-кто из женщин, таких, как жены хозяев магазинов, носили кринолины с обручами из дерева. Но она-то теперь надевала юбки с каркасом из китового уса! А потому ее зеленое шелковое платье смотрелось очень модно и элегантно, хотя ходить в нем было чертовски затруднительно. Корсет делал ее и без того стройный стан невозможно тонким, правда, стягивал грудную клетку так, что она едва ли могла полностью вдохнуть. Зато теперь она стала членом высшего общества Виргинии и должна отныне все время носить такую одежду.

– Все время, – повторила Кэтрин, глядя, как ее подопечная осваивает соответствующую леди плавную походку. Как же ей было тяжело!

Впрочем, и сама Дженнифер удивлялась тому, что с ней происходит, ведь только прошлой ночью она надевала свое старое платье, выкрашенное индиго.

Кэтрин едва ли не застонала, поняв, что потребуются недели, а то и годы, чтобы научить девушку красиво ходить. Несмотря на то что она без конца показывала, как и что нужно делать, ученица, казалось, совершенно не способна усвоить урок. Ее походка скорее напоминала бег: она низко опускала голову, словно в любой момент ожидала удара кулаком. Что ж, очень может быть, учитывая прошлое Дженни.

– Неплохо для начала, – солгала Кэтрин, приветливо улыбнувшись. Ей было искренне жаль бедняжку, и она указала на стул. – Садитесь, давайте выпьем чая.

– Чая? – удивилась Дженнифер.

– Конечно. Вы что, никогда прежде не пили чай?

Девушка отрицательно покачала головой. Чай привозили из Англии, и он был так дорог, что его хранили в ящике под замком. Люди из ее прежнего окружения отнюдь не баловались чайком. Сев в резное кресло с красивой обивкой, Дженнифер засмотрелась, как Кэтрин заваривает чай на столике красного дерева времен королевы Анны. Все так изысканно – чай в закрытой коробочке, сахар в сахарнице и чайные ложечки.

Когда чай настоялся, Кэтрин разлила его из серебряного чайника в расписанные фарфоровые чашечки. Причем разливала его через специальную ложечку с отверстиями, чтобы в напиток не попали чаинки.

– Сахар?

Дженнифер молча кивнула.

Сахар, так же, как и чай, не производился в колонии; сюда доставлялись сахарные головы, а потом их дробили на кусочки. Кэтрин щипчиками подхватила кусочек сахара и подала чашечку Дженнифер. Помешивая чай ложечкой с изображением летящего под парусами корабля, та невольно залюбовалась столь тонкой работой. Прежде-то она подавала лишь оловянные столовые приборы, грубые и некрасивые.

– Нельзя так отхлебывать чай, – немедленно поправила ее Кэтрин. – Пей понемногу.

Дженни попыталась исправиться, но как же ей было трудно! Все здесь совсем не так, как в таверне. Надо же, в какую церемонию богатые люди превратили обыкновенное чаепитие! Чай оказался очень вкусным – горячим и сладким, особенно сегодня, в этот прохладный день.

За чаем она исподтишка разглядывала гостиную. Все в этой комнате говорило о необычайном богатстве Грейсонов, начиная от превосходных восточных ковров на полу и кончая клавесином от Киркмана, что стоял в углу с серебряными подсвечниками на нем. У противоположной стены стояла пара книжных шкафов из ореха, их стеклянные дверцы изнутри были затянуты материей: дорогие переплеты ценных книг не должны выцветать. Даже ей, Дженни, было понятно, что каждый предмет обстановки в комнате выполнен большим мастером.

Она с удивлением заметила, что надкаминная полка выкрашена черным, то есть в семье траур. Впрочем, все надкаминные полки, которые она видела в доме, тоже были черными. Неужели Грей все еще выдерживает траур? Ведь Диана умерла целых семь лет назад.

Хотя, судя по вчерашней сцене в его комнате, вполне возможно.

Дженни взглянула на портрет, что висел над камином. На нем была изображена дама с черными, как вороново крыло волосами, которая будто бы внимательно осматривала гостиную светлыми проницательными глазами. Она улыбалась, но улыбка была очень неприятной, а красота ее казалась слишком холодной.

Заметив любопытство девушки, Кэтрин произнесла:

– Во время чаепития можно вести непринужденную беседу.

– Кто это? – тотчас спросила Дженни, кивнув на портрет.

Этой дамы наверняка уже нет в живых. Боже, куда бы она ни посмотрела в этом громадном доме, всюду были портреты умерших. Уже во второй раз за пару дней ей подумалось, что за жизнью в Грейхевене наблюдают привидения. Дженни невольно вздрогнула.

– Это наша мать, – пояснила Кэтрин. – Она была такой же недоброй, какой изображена на портрете. Отец был черствым, ну а она – так просто злобной. Красивой, но бессердечной.

Значит, холодность и бессердечность Грей унаследовал от родителей, тут же решила Дженнифер.

– Я настояла на том, чтобы повесить портреты наших родителей, – продолжила Кэтрин. – Грей ни во что их не ставил и хотел сжечь портреты, но я ему не позволила.

«Как это ужасно, – подумала Дженнифер, – он так ненавидел родителей, что готов был уничтожить их портреты».

Что же, интересно, они натворили, что вызвали такую лютую ненависть?

– Почему?

– Почему я не дала ему сжечь их?

– Нет. Почему он их ненавидел?

Кэтрин, нахмурившись, опустила глаза.

– Это трудно объяснить, – задумчиво начала она. – Как я сказала, отец был холодным человеком. Безразличным. Он ни о ком, кроме самого себя, не заботился. А мать – она все делала ему назло. Они вечно ссорились. У матери был талант устраивать скандалы. В нашем доме даже на мгновение не устанавливался мир. Думаю, поэтому Грей построил новый дом, когда они умерли.

– Новый дом?

– Грейхевен построен Греем, – кивнула Кэтрин. – Когда девять лет назад он унаследовал все земли отца, то не захотел жить в старом доме. Брат построил новый дом на том же месте, у него есть земли выше и ниже по течению Джеймса, но здесь лучший участок, и он ближе к Уильямсбургу. В общем, он по кирпичику разобрал весь старый дом. Когда мы жили здесь детьми, плантация называлась Эджвуд. Он переименовал ее. Даже дом обставил новой мебелью и купил новое серебро. Не хотел, чтобы что-нибудь напоминало ему о родителях. – Она немного помолчала. – Как будто наших родителей вообще никогда не было. Вот почему я настояла, чтобы сохранились хотя бы их портреты.

Дженнифер с серьезным видом кивнула. Понятно.

– А я ничего не знаю о своих родителях, – призналась она, к удивлению Кэтрин. – Даже не помню их.

– А когда они умерли?

– Когда мне было девять.

– И вы совсем их не помните?

Дженнифер покачала головой. То немногое, что сохранилось у нее в памяти прежде, чем она стала жить с дядей, в таверне «Сосны», вспоминать ей не хотелось. Жаль, что у нее не сохранилось хоть что-нибудь от матери, какая-нибудь миниатюра или маленькая драгоценность, что напоминало бы ей о любящей семье.

Как странно, подумала Кэтрин. Их с Дженни судьбы и впрямь схожи. Она, аристократка, родившаяся и воспитанная леди так же, как и Дженни, пережила потерю родителей. Она впервые увидела в ней человека, а не просто пешку в непрерывной войне с Греем.

– Мои родители умерли, когда мне было тринадцать, – сказала Кэтрин. – Я очень хорошо помню их обоих. Крики, постоянные ссоры… Уже тогда я хотела, чтобы моим отцом был Грей. – Она увидела вопросительный взгляд Дженнифер и пояснила: – Брат был совсем другим. Более отзывчивым и добрым и готов был защищать меня и утешать, когда мне было плохо. Не знаю, как бы я пережила детство без него.

– А меня никто никогда не защищал, – еле слышно отозвалась Дженнифер и наткнулась на внимательный взгляд Кэтрин.

– А теперь есть кому, – сказала та.

Как считала Кэтрин, Дженнифер стала полноправным членом их семьи, а потому прилагала все силы для того, чтобы превратить молодую жену Грея в леди, которой можно было бы гордиться. Вместе со служанками-рабынями они с Дженни проводили многие часы за шитьем платьев для нее, используя новые ткани и переделывая старую одежду. При этом они пользовались специальными, модно одетыми куклами, которые выписывались из Англии.

Кэтрин также мучительно долго шлифовала речь Дженнифер, стараясь избавить ее от акцента, присущего низшим слоям. Потом она научит ее читать и писать и прочим премудростям, необходимым образованной леди. Но, прежде всего Кэтрин решила заняться ее внешностью. Оказалось, что чем больше Дженнифер становилась похожей на леди, тем раздраженнее вел себя за обедом Грей. Сестра посчитала это хорошим знаком.

Через две недели после того, как Дженнифер поселилась в Грейхевене, в солнечный и не по сезону теплый февральский день Мозес, ливрейный дворецкий, доложил Кэтрин, что в гостиной ее ждет посетительница. Он назвал имя этой женщины. Кэтрин с недоверием посмотрела на него и, хромая, направилась в гостиную с неподобающей леди быстротой.

– Госпожа Лайтфут, – сказала она явно недовольно, – что вы здесь делаете?

Мелисса Лайтфут улыбнулась ей, даже не встав с канапе.

– О, Кэтрин, дорогая, – сказала она елейным тоном. – Что за невежливый прием? Вы не хотите предложить мне что-нибудь выпить?

– Нет, – коротко ответила ей Кэтрин. – Я хочу, чтобы вы покинули мою гостиную.

– Вашу гостиную? – Мелисса поднялась на ноги и в упор, многозначительно посмотрела на Кэтрин. – Мне кажется, теперь здесь хозяйка – жена Грея. Мы с Кристофером приехали познакомиться с ней и просить ее о любезности нанести визит нам.

– Вот как! А где же ваш муж?

– Он сейчас же будет здесь. Смотрит, чтобы рабы как следует, привязали лошадей. – Кэтрин с трудом сохранила бесстрастное выражение лица. Правда, при этом так сильно сжала серебряный набалдашник трости, что у нее побелели костяшки пальцев. – Поскольку я друг вашей семьи, – продолжала Мелисса, – то хотела бы первой познакомиться с женой Грея. Дженни – так вроде бы ее зовут?

– Дженнифер, – поправила ее Кэтрин, словно и не заметив презрения в голосе Мелиссы.

Глядя на свою гостью, она лихорадочно искала способ выйти из этого затруднительного положения, ведь для Дженнифер это будет первая встреча с людьми их круга. Наконец, не найдя другого решения, она вежливо сказала:

– Конечно, я скажу Дженнифер, что вы с мужем приехали к ней с визитом, госпожа Лайтфут. Не угодно ли присесть? Я распоряжусь, чтобы слуги принесли что-нибудь освежающее.

Мелисса с победным видом снова села на канапе, артистически расправив юбки.

Кэтрин поднялась наверх и постучала в дверь Дженнифер.

– Дженнифер, – произнесла она несколько нервозно, – пожалуйста, спуститесь вниз. Там… визитеры… которые хотели бы познакомиться с вами.

Она хотела предупредить девушку, что Мелисса – любовница Грея, но решила пока не расстраивать ее. Успеет еще.

Тон Кэтрин невольно заставил Дженнифер разволноваться. Она до сих пор чувствовала себя здесь на положении прислуги, тем более что все требования Кэтрин, несмотря на неизменно вежливую форму, всегда звучали очень властно.

Девушка быстро надела новое синее платье, цвет которого выгодно подчеркивал теплый медовый оттенок ее кожи и светлые волосы. Кринолин был сравнительно неширок. Корсаж был оживлен жесткой треугольной пластиной с прекрасной вышивкой. Эта пластина и все еще непривычный корсет практически не позволяли Дженнифер сутулиться. Она «пустилась вниз с высоко поднятой головой следом за Кэтрин, немного задержалась у порога гостиной, а затем вошла в комнату.

На канапе с высокой спинкой восседала модно разодетая пара. Они тут же с алчным любопытством уставились на Дженнифер. Она чуть не шагнула назад под их взглядами, но вовремя овладела собой и приостановилась, чтобы рассмотреть гостей. Мужчина был примерно того же возраста, что и Грей, может быть, даже моложе и уж не в пример жизнерадостнее. Он был красив, значительно красивее Грея. Привлекали правильные черты его лица, прямой породистый нос, полные, чувственные губы. Его темно-синие глаза неотступно следили за каждым ее движением. Впрочем, несмотря на классическую красоту, он не обладал и долей той мужской притягательности, что так влекла к Грею. Едва Дженнифер поняла, что сравнивает гостя с Греем и муж явно тому проигрывает, как тут же с испугу переключила внимание на даму.

Леди царственно восседала на канапе. Ее темно-каштановые волосы выгодно контрастировали с восхитительной бледной кожей. Низкий прямоугольный вырез топазового платья приоткрывал волнующие выпуклости груди. Темные дуги бровей, в свою очередь, оттеняли золотистые глаза, которые сейчас со всех сторон оценивали Дженнифер.

Вспомнив о манерах, мужчина вскочил на ноги и с нескрываемым восхищением приветствовал Дженнифер. Оказалось, он весьма небольшого роста, особенно по сравнению с Греем.

– Замечательно, – тихонько пробормотал он.

Дама, грациозно привстав, улыбнулась Дженнифер то ли дружелюбно, то ли снисходительно.

– Мы прослышали, что Грей женился, – холодно сказала она, – и посчитали долгом заглянуть к вам. Как вы хороши, дорогая. Я и представить себе не могла более подходящего прибавления в семье Грейсонов.

Судя по вмиг окаменевшей Кэтрин, этот комплимент на самом деле был явным оскорблением. Дженнифер едва ли поняла его скрытый смысл – злоба или эмоции такого рода были чужды ей, – а потому ничего не сказала и только посмотрела на гостью ясными зелеными глазами. В разговор вступила Кэтрин.

– Дженнифер, – вежливо начала она, – это Кристофер Лайтфут и его жена, Мелисса. Они живут на соседней плантации под названием Кейв.

Глядя на манеры сестры своего мужа, Дженнифер поняла, что настоящей леди не следует обращать внимания на оскорбления. Видимо, это ангельское создание с золотистыми глазами – вовсе не леди, несмотря на свой обманчивый внешний вид. Итак, лучше всего ей перенимать манеры поведения Кэтрин.

– Рада вас видеть, – пробормотала она, неловко присев в реверансе и мысленно проклиная того, кто придумал эти чертовы кринолины.

Мелисса улыбнулась и сделала еще один недружественный выпад.

– Какой очаровательный и странный акцент у вас, госпожа Грейсон, – с издевкой произнесла она. – Может быть, вы иностранка?

– Ну, ну, – вмешался ее муж, прежде чем Дженнифер успела что-либо ответить, – сразу видно, что леди не из наших мест.

Дженнифер вздохнула с облегчением, в душе благодаря гостя за то, что он вмешался в разговор, но тут же с ужасом услышала следующий вопрос:

– Скажите, госпожа Грейсон, как вы встретились со своим мужем?

Дженнифер бросила умоляющий взгляд на Кэтрин, но по ее лицу поняла, что и та не знает, как выйти из этого неловкого положения. Она еще не успела подготовить благовидный ответ, ибо Грей вел себя как отшельник, визитеров они не ожидали. Церковь или другие общественные места Дженнифер пока не посещала.

«Но, конечно, – с печалью подумала Кэтрин, – новости в Виргинии распространяются очень быстро». И соседи скоро зачастят с визитами, станут с пристрастием рассматривать Дженнифер, смеяться над ее акцентом и манерами, и все под предлогом приветствия по случаю прибытия в эти края. Дженнифер, естественно, научится говорить и вести себя как леди, но не так скоро. А пока все это время соседи будут таращить на нее глаза. И Кэтрин кусала губы, не зная, каким образом удовлетворить любопытство Лайтфутов, не раскрывая того, что им не следовало знать.

Впрочем, не успела она что-либо придумать, как за ее спиной раздался низкий голос Грея:

– Она сама привязалась ко мне.

Кэтрин оглянулась и увидела стоявшего у дверного косяка брата. После минутного облегчения ее обдало волной страха. Кто знает, что взбредет в его голову и что он скажет? Он мог спасти Дженнифер от сидящих здесь хищников или, напротив, бросить ее им на съедение. Оставалось только молча молиться.

Обернувшись, Дженнифер увидела своего мужа. Одетый для верховой езды, в льняной рубашке с кружевным воротником, белым шарфом, контрастирующим с его загорелым лицом, в панталонах из буйволовой кожи, он был неотразим. Мягкие сапоги для верховой езды на ногах, треугольная шляпа из бобровой кожи в руках и черные волосы, свободно спадающие на плечи, свидетельствовали о том, что он только что вернулся с ежедневной верховой прогулки.

Правила приличия, конечно же, требовали, чтобы он переоделся прежде, чем выйти к гостям. Немыслимо, чтобы хозяин дома принимал визитеров без сюртука и жилета и без парика. Впрочем, Дженнифер не заботил его скандальный облик.

Она видела только его льняную рубашку, под которой угадывались широкая грудь и плечи, и испытывала неодолимое плотское влечение. Осознав это, девушка отвернулась. Удивительно, как в нем сильно мужское начало!

Грей ухмыльнулся и вошел в гостиную. Совершенно не стесняясь своего вида и того, что от него разит конюшней и потом, он сел на один из дорогих стульев с белой обивкой. Кэтрин бросила на него негодующий взгляд, но промолчала.

Закинув ногу за ногу, Грей повернулся к гостям.

– Она сама ко мне привязалась, – повторил он, кивнув в сторону жены. – А я-то так долго искал и никак не мог найти женщину, которая подходила бы мне во всех отношениях. Разве не так, дорогая?

И он снисходительно улыбнулся жене.

Дженнифер словно ледяной водой окатили. Несмотря на показную нежность, он явно смеялся над ней, и что самое ужасное – гости прекрасно это понимали. Грей с Мелиссой обменялись многозначительными взглядами, и Дженнифер заметила, что темноволосая красавица уставилась на Грея похотливым взглядом самки. Судя по всему, она была полностью во власти желания.

Дженнифер захотелось убежать из гостиной, от насмешливой улыбки мужа. Она отчаянно жалела о том, что той ночью попросила Грея взять ее с собой. Ведь говорят же: «Только дьявол все и решает. Она вот вышла замуж за дьявола, и ее жизнь не стала лучше, чем была когда-то. Она испытывала такое же жуткое одиночество, как всегда.

Она едва понимала, о чем идет речь. Грей отвечал на бесконечный поток вопросов Лайтфутов, время от времени бросая на нее многозначительные взгляды, и от всего этого она готова была разрыдаться. Визитерам открылась вся правда: Грей женился только в пику сестре и для того, чтобы шокировать общество.

Когда, наконец, Лайтфуты отбыли, я Грей, не удостоив жену ни единым словом, поднялся к себе, Кэтрин, грустно, улыбнулась Дженнифер:

– Что за хищница эта женщина! И ее муж ничуть не лучше.

Дженнифер облегченно вздохнула, уловив участие в голосе Кэтрин. Она едва не расплакалась от жалости к себе, не овладела-таки собой и сказала:

– Кажется, я им не понравилась.

Кэтрин взглянула на нее с удивлением:

– И вы совсем не понимаете почему?

– Все очень просто, – ответила Дженнифер, – я не их круга. Не принадлежу к нему и никогда не буду принадлежать.

– К сожалению, это еще не все. – Дженнифер непонимающе уставилась на собеседницу, и Кэтрин пояснила: – Мелисса – любовница Грея.

У Дженнифер потемнело в глазах. Так вот почему Грей относится к ней с таким презрением! Разве может она соперничать с такой красивой и образованной женщиной? Он вспомнила наряд Мелиссы, ее красивые глаза и роскошны волосы и поняла, что у нее нет никакой надежды.

– Вот почему она все знает про вашу женитьбу, – продолжила Кэтрин. – Без сомнения, он все ей рассказал, представил в качестве этакой забавы.

Сердце Дженнифер оборвалось, но в лице она не переменилась. Кэтрин даже удивилась: если Дженнифер и оскорблена той новостью, что ее муж смеется над ней вместе о своей любовницей, то она ничем не выказала это.

Ей было невдомек, что, поднявшись к себе, Дженнифер уткнулась в подушку и горько заплакала. Впервые за последние девять лет.

А пока Дженнифер рыдала наверху, Кэтрин сидела в гостиной и задумчиво глядела на огонь камине. Черт бы по брал этого Грея! Будь он проклят!

План Кэтрин шел совсем не так гладко, как ей хотелось.