Текст книги "Свет во тьме"

Автор книги: Эллен Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

На следующее утро Дженнифер проснулась от топота копыт за окном. Спрыгнув с кровати, она подбежала к окну и заглянула в щель между деревянными планками венецианских жалюзи как раз в то время, когда гнедой жеребец Грея скрывался среди деревьев. Она озадаченно нахмурилась. Грей любил ездить верхом – это единственное, то он любил, если не считать спиртное, но никогда не выезжал так рано и обычно ждал, пока она не присоединится к нему.

Все еще хмурясь, Дженнифер позвал; молодую негритянку, которая прислуживала ей как горничная, а потом, набросив шерстяное платье, выскочила из комнаты и сбежала по лестнице. Настоящие леди так никогда не делают.

Когда Дженнифер появилась в столовой, Кэтрин уже заканчивала завтрак. Сев за стол, Дженнифер приветственно ей кивнула.

– А Грей куда-то уехал? – поинтересовалась она беззаботным тоном.

Кэтрин удивленно приподняла брови:

– А он вам ничего не сказал? Он поехал в Уильямсбург. Сказал, что будет в отъезде несколько дней.

– В Уильямсбург? – изумилась Дженнифер. – Мне казалось, он редко покидает Грейхевен.

Подруга пожала плечами:

– Верно. Но иногда он ездит в Уильямбург, чтобы…

– Чтобы – что?

– Да так, пустяки, не стоит говорить, – уклончиво ответила Кэтрин.

– Кэтрин, – строго спросила Дженнифер, – что он делает, когда бывает там, в Уильямсбурге?

Отношения девушек стали настолько близкими, что Дженнифер считала себя вправе требовать объяснений. Когда-то давным-давно она не могла отважиться даже спросить о чем-либо, теперь – другое дело. Теперь они подруги. У Кэтрин словно бы кусок застрял в горле, но она, наконец, произнесла:

– Грей обычно говорит, что… э… навещает друзей.

– О, – с облегчением проговорила Дженнифер, – и только-то?

– Дженнифер… – Кэтрин вздохнула. – У Грея нет никаких друзей. Во всяком случае, в Уильямсбурге.

Дженнифер в недоумении посмотрела на подругу, а потом вдруг вспыхнула:

– Вы хотите сказать…

– Грей ездит в Уильямсбург, когда устает от своей любовницы, – объяснила Кэтрин, покраснев от смущения.

Благодаря действиям Дженнифер прошлым вечером Грей лишился любовницы. Казалось бы, их отношения изменятся, но, очевидно, Грей думал иначе. Воспоминания о поцелуе Грея все еще были свежи у нее в памяти, надо понимать, и у него тоже. Значит, в Уильямсбург он отправился вовсе не потому, что ему стало скучно. Он хотел сбежать. Она знала наверняка, нутром чувствовала, что ее поцелуй возбудил его, несмотря на то что он так решительно ушел тогда из ее комнаты. Этот поцелуй для него что-то да значил. Без сомнения.

А еще Дженнифер знала, что Грей одинаково переживал любые эмоции – ему хотелось поскорее исчезнуть.

– Проклятие! – воскликнула Дженнифер. – Да он просто дурак.

Кэтрин ушам своим не поверила. Она редко слышала, чтобы Дженнифер плохо отзывалась о ком-либо, тем более в таком тоне.

– Мне кажется, – задумчиво проговорила она, не понимая, почему отъезд Грея вызвал такое недовольство его жены, – что он должен был сообщить вам о своем отъезде.

– Ему вообще не следовало уезжать, – отрезала Дженнифер.

Кэтрин подняла бровь, а потом вдруг улыбнулась:

– А мне казалось, вам не помешало бы отдохнуть несколько дней от его присутствия.

– То есть, по-вашему, я должна радоваться тому, что мой муж находит меня такой плохой женой, что вынужден искать дружбы где-то на стороне? – язвительно спросила Дженнифер.

– Но вы никогда не беспокоились особо по поводу его дружбы с Мелиссой, – отозвалась Кэтрин и ее улыбка погасла.

Дженнифер ведь и в самом деле рассержена, и это совсем не похоже на нее. После взаимных унижений и оскорблений Дженнифер и Грея прошлым вечеров Кэтрин не могла понять, почему подруга не радуется его отъезду. Кэтрин временами бывала просто счастлива, когда брат отбывал на несколько дней. Любовь сестры имеет свои пределы, а Грей частенько их нарушал.

– Это было… – Дженнифер отодвинула в сторону фарфоровое блюдо с ветчиной и яйцами, встала из-за стола и прошла к окну. Глядя на зеленый газон, она продолжила: – О, я просто не знаю. Это надо как-то уладить. Вряд ли Мелисса будет теперь мешать мы с ней обо всем поговорили вчера вечером. И теперь, когда избавилась от нее, что же заставило Грея… О, я готова его убить!

Этот взрыв так не походил на обычно спокойную, умиротворенную Дженнифер, что Кэтрин некоторое время ошеломленно смотрела на подругу.

– Боже! Вы хотите сказать, что желаете настоящей брачной жизни с ним?

Дженнифер посмотрела на нее через плечо, и ее зеленые глаза потемнели.

– А почему бы и нет? Или я еще чего-то не знаю? Может быть, у моего мужа сифилис?

– Надеюсь что нет. Но… но к Грею трудно найти подход…

– Другие женщины легко его находят, – огрызнулась Дженнифер. – У меня такое впечатление, что в его постели перебывали все женщины колонии. Все, кроме меня. И от всего этого я до смерти устала!

Обеспокоенная злым неподдельным огорчением жены брата, Кэтрин попыталась успокоить ее.

– Джен, – рассудительно проговорила она, – вы с этим ничего не поделаете, вам нужно смириться с положением дел. Вы знаете, что все мужья всегда ищут на стороне… компанию. Мужчина редко удовлетворяется только одной женщиной. Первой обязанностью жены является дать мужу наследника, а второй – не обращать внимания на маленькие…

– Грей не дает мне возможности выполнить даже свою первую обязанность, – перебила ее Дженнифер, – поэтому я не вижу необходимости выполнять вторую. Почему это я должна тихо стоять и наблюдать, как он…

– Я не предлагаю вам следить за ним! – ответила Кэтрин и покатилась со смеху. – Я думаю, что если он и затеял что-либо в Уильямсбурге, то постарается сохранить все в тайне.

Дженнифер повернулась, и Кэтрин увидела на ее губах слабую улыбку.

– Возможно, вы и правы, – согласилась она. – Грей собирается скрыть свои делишки. Сомневаюсь, что он обрадуется, если там появится кто-то из нас.

В голосе Дженнифер звучала решимость, и Кэтрин вдруг испугалась:

– Дженнифер, я не это имела в виду. О, Джен, вам нельзя…

Улыбка Дженнифер стала еще шире. Теперь девушка напоминала кошку, которая вот-вот поймает особенно вкусную пташку.

– Грей будет взбешен, если я поеду за ним в Уняьямсбург, – предположила она.

– Он будет вне себя от злости, – с готовностью согласилась Кэтрин. – Может даже убить вас.

– Ну, в этом я сомневаюсь, – тотчас возразила Дженнифер. – Он был очень зол вчера вечером и все же не убил меня, а, напротив, поцеловал.

Кэтрин широко раскрыла свои серые глаза:

– Он вас поцеловал? – Дженнифер кивнула. – Грей вас поцеловал? Мой брат? Ваш муж? Тот самый Грей, который целыми днями угрюмо сидит у себя в кабинете? Невероятно!

– Может быть, в это трудно поверить, из так оно и есть. Грей целовал меня, и мне это понравилось. А я буду всячески провоцировать его на это и в будущем. Но определенно, Грей не стал бы целовать меня, если бы уже успел связаться с какой-либо другой женщиной. И у меня только один выбор – добиться, чтобы он не сближался с другими.

– Но, Дженнифер… – Кэтрин замолчала, лихорадочно пытаясь найти какие-то возражения. – Он может появиться в своих излюбленных местах, где джентльмены играют в кости и пьют эль. Вы же не можете войти в комнату, где одни мужчины? Не можете. Получился бы форменный скандал.

– У меня есть план.

– Но… – Кэтрин вдруг замолчала, увидав упрямство в глазах подруги. – Ну, хорошо, если вы решили ехать, то я не могу вас остановить.

Дженнифер улыбнулась:

– Ну, тогда будем укладывать вещи.

Кэтрин с ужасом взглянула на нее и поднялась на ноги.

– Вы что, хотите, чтобы я поехала с вами? – Ну конечно, – рассудительно ответила Дженнифер. – Я заблужусь, если поеду одна. Кроме того, одной ехать весьма опасно.

– Ничуть не опаснее, чем вдвоем, если эти двое – женщины.

– Мы возьмем с собой рабов. Пожалуйста, Кэтрин, я не хочу без вас ехать.

Дженнифер устремила на нее такой умоляющий взгляд, что та сразу же сдалась:

– Я поехала бы, Джен, но… не могу ехать верхом: Моя нога…

– А мы возьмем экипаж, – урезонила ее Дженнифер. – Дорога в Уильямсбург достаточно широка, мы спокойно доберемся до города.

– Нельзя ехать в экипаже в такое время года, – возразила Кэтрин. – Часто идут дожди, и колеса будут вязнуть в грязи.

– Тогда поедем верхом, – решила Дженнифер. – Грей говорил, что вы повредили ногу, когда упали с лошади. И сказал также, что вы были хорошей наездницей, а теперь просто боитесь.

Глаза Кэтрин гневно блеснули, как и ожидала Дженнифер.

– Как бы не так! Я ничего не боюсь, и вы прекрасно знаете это.

Дженнифер не сомневалась, что Кэтрин примет ее вызов: эти Грейсоны так горды!

– Ну, так докажите это, и поедем верхом в Уильямсбург вместе.

По правде говоря, Грей не ошибся: Кэтрин смертельно боялась лошадей. Но она дорожила дружбой с Дженнифер, а потому поняла, что и впрямь Грей рассердится, когда увидит в Уйльямсбурге свою жену. Нет, она не может оставить Дженнифер один на один с его яростью.

Вот поэтому две уставшие и пропыленные дамы с небольшим эскортом из трех рабов четыре часа спустя въезжали в столицу колонии Уильямсбург. Дженнифер оглядывалась по сторонам со все возрастающим интересом.

– Какой он большой! – восхищалась она.

Но на самом деле, по английским масштабам Уильямсбург был совсем маленьким городком. Здесь проживала примерно тысяча человек, включая и рабов, которые составляли около половины населения города. Дважды и год, когда проводились судебные заседания, население города на время удваивалось, а в любое другое время множество домов здесь пустовало. Плантаторы также держали здесь свои дома на всякий случай, поэтому город выглядел боль не, чем был на самом деле.

Уильямсбург был построен в прошлом столетии на водоразделе рек Джеймс и Йорк и был небольшим поселением под названием Средняя Плантация. Когда стало ясно, что Джеймстаун, построенный на болотистом и подверженном малярии острове, оказался неподходящим и нездоровым местом для столицы колонии, она была перенесена сюда, и город переименовали в честь короля.

Маленькая процессия медленно двинулась по главной улице длиною в милю. После сильного дождя улица становилась такой грязной, что, казалось, имеет и милю в глубину. На западной оконечности улицы стоял колледж Уильяма и Марии, богословской школы. Здесь получали образование большинство сыновей плантаторов, хотя лишь очень немногие отваживались задерживаться здесь, чтобы получить степень. Многие ограничивались лишь начальными знаниями, необходимыми для культурного джентльмена, и снова возвращались на плантацию. В конце улицы стоял Капитолий, а по сторонам стояли небольшие, обитые тесом дома, аккуратно побеленные, и большие кирпичные здания, хотя ни одно из них, как с гордостью заметила Дженнифер, не могло сравниться ни красотой, ни размерами с Грейхевеном. Перед каждым домом, согласно городскому заколу, была огорожена площадка по меньшей мере в полакр, засеянная травой.

Приближаясь к Капитолию, она почувствовала неприятный запах, который витал в воздухе. Проведя всю жизнь в деревне, она и не представляла, как пахнут выделения тысяч людей и лошадей. Повсюду виднелись большие кучи навоза, а вот в доме напротив открылось окно, и раб в домашнем колпаке вывалил прямо на улицу содержимое мусорного ведра.

Дженнифер отметила про себя, что в этом городе нельзя ездить под окнами.

Увидев выражение ее лица, Кэтрин улыбнулась:

– Просто отвратительно, не так ли? Мне никогда не нравился город. Зимой, правда, эту вонь еще можно перенести, а представляете себе, какой запах здесь царит в июле?!

Дженнифер поблагодарила Бога, что сейчас всего только январь. Потом ее внимание привлекло здание слева. Остановив лошадь, она кивнула:

– Кэтрин, посмотрите!

Слева распростерлась зеленая лужайка, на которой паслись овцы, но отнюдь не идиллическая красота привлекла внимание Дженнифер. Позади лужайки находились чугунные ворота, охраняющие подъезд к самому удивительному зданию, которое когда-либо видела Дженнифер. Оно было даже красивее Грейхевенз.

– Кто здесь живет? – с интересом спросила она.

– Это резиденция губернатора, – объяснила Кэтрин.

– Выглядит прямо как дворец, – в восхищении произнесла Дженнифер.

– Некоторые так ее и называют.

Впрочем, на Кэтрин этот дворец не произвел особого впечатления, потому что ей доводилось видеть даже двухэтажные дома, и она послала лошадь вперед. Дженнифер покорно последовала за ней.

Они проехали мимо другой лужайки, где царило небывалое оживление. Здесь люди продавали и покупали разные разности, от дров до продуктов. Дженнифер никогда в жизни не видела столько народу. По пути она заметила среди домов множество лавок и таверн. Без сомнения, Грей остановился в одной из них. Но в какой именно? Она задала этот вопрос Кэтрин.

Та пожала плечами:

– Мне кажется, он всегда останавливается в таверне Роли, неподалеку от Капитолия. Грей, правда, никогда не говорил мне об этом, я просто догадываюсь по некоторым его словам. Он любит цитировать надпись на латыни, начертанную в одной из комнат: «Hilaritas sapientiae et Ьопае vitae proles».

– А что это значит? – заинтересованно спросила Дженнифер.

Только недавно выучив английскую грамоту, она, естественно, ничего не понимала по латыни. Да знание латыни и не требовалось для настоящей леди. Важно было лишь понять смысл этого изречения.

– Веселье проясняет разум и продлевает жизнь.

– Совершенно не подходит для Грея, – заметила Дженнифер.

Пока они ехали по главной улице, Дженнифер не переставала удивляться. Улица была достаточно широкой для того, чтобы на ней могли разъехаться два экипажа, – неслыханное дело! Дженнифер почти не встречала дорог по которым бы без помех ехали две лошади разом. Уильямебург – замечательный город, решила она. Хорошо бы Грег взял ее как-нибудь сюда с собой. Впрочем, она уже здесь.

Кэтрин остановила лошадь перед длинным полутораэтажным домом, обитым досками.

– Я так понимаю, что вы хотите остановиться в таверне Роли? – спросила она, стараясь ничем не выказывать свое облегчение от того, что скоро она сойдет с лошади и снова окажется в безопасности.

– Нет, – ответила Дженнифер, – я пока не хочу, чтобы Грей знал о моем присутствии здесь.

– Не понимаю. Почему, пережив все неудобства пути, вы не хотите дать ему знать о себе?

– Я потом вам объясню. – Дженнифер не хотела раскрывать Кэтрин свой план раньше времени, ибо не хотела, чтобы та ее отговаривала. – А есть здесь другая приличная таверна, где мы могли бы остановиться? Может быть, вон та подойдет?

Дженнифер указала через дорогу, где стояло примерно такое же побеленное здание. На стене виднелась надпись: «Таверна Уезерборна».

– Вполне, – согласилась Кэтрин. – Хотя Генри Уезерборн умер несколько лет назад, она все еще ничуть не хуже таверны Роли.

Кэтрин подъехала к дому и с радостью слезла с седла.

Едва на город спустились сумерки, как Дженнифер изложила подруге свой план, и та, как и ожидалось, пришла в ужас.

– Вы с ума сошли! – воскликнула она. – Я же говорила, что вам нельзя появляться в Апполо Рум. Разве вы не понимаете, что Грей придет в неописуемую ярость, когда увидит вас там?

– Не придет, – ответила Дженнифер, – потому что он не узнает меня. Как вам мой костюм? – тотчас попросила она оценить свой наряд.

Кэтрин смотрела со смешанным чувством осуждения и восхищения смелостью и изобретательностью своей подруги. Отыскав в шкафах Грейхевена старые костюмы Грея, Дженнифер застыла перед ней в серых до колен панталонах и бутылочного цвета камзоле и жилете. Ткань жилета была подернута золотыми нитями, а камзол отделан шнуром. Ее стройные ножки обтягивали белые чулки, а обута она была в старомодные туфли с квадратными носками и серебряными пряжками.

– Разве он сможет меня узнать? – резонно спросила она. Кэтрин внимательно осмотрела подругу. Девичью грудь Дженнифер плотно перевязала льняным полотном, она была незаметна под слегка великоватым камзолом. Да и кружевное жабо рубашки помогало скрыть ее. Бриджи неприлично плотно обтягивали ее бедра, но длинный камзол, который доходил ей почти до колен, полностью скрывал их. Вот только нежные черты лица были явно женскими.

– Ниже шеи, – с неохотой признала Кэтрин, – вы и в самом деле выглядите как юноша лет шестнадцати. Но что вы собираетесь делать со своими волосами? Ни один мужчина не носит таких длинных волос. И, кроме того, Грей немедленно узнает их по цвету.

– Я уже все обдумала, – отозвалась Дженнифер. Обернувшись, она взяла с кровати темный парик с короткими волосами и натянула его на свои подобранные волосы. – Парик я нашла там же, в Грейхевене.

И такие парики носили в обычных случаях, и их не требовалось пудрить. Надев затем треуголку, она повернулась к Кэтрин и выжидающе спросила:

– Ну как?

– Да, вас и в самом деле не узнать, – кивнула Кэтрин. – Но что же вы собираетесь делать?

Широкая улыбка Дженнифер несколько угасла.

– Точно не знаю, но если он начнет подыскивать себе любовницу, то я помешаю этому.

Несколькими мгновениями спустя Дженнифер уже шла по городу, на который спускались сумерки. Окна домов и таверн разом зажглись – для этого использовались свечи, а по городу стали шастать шумные группки мужчин с оловянными фонарями, сквозь дырочки которых падал неверный свет. Вскоре она добралась до таверны Роли, шагая при этом быстро и целеустремленно, а не важно и медленно, как учила ее Кэтрин в течение многих месяцев.

Войдя в таверну, она направилась туда, где шумели и горячо спорили мужчины, ориентируясь по запаху виргинского табака. Усевшись за столик в слабо освещенном углу чтобы без помех наблюдать за происходящим, она стала ждать.

Обстановка в комнате напомнила ей таверну ее дядюшки: те же шумные мужчины за столами, так же накурено. Правда, таверна, судя по всему, процветала: стены были выкрашены в синий цвет, а потолок украшен орнаментом. Heкрашеный пол из некрашеных сосновых досок был истерт грубыми сапогами множества посетителей, а дубовые столь исцарапаны ящиками для игральных костей и бесчисленными кружками эля. Очевидно, таверна было любимым местом сбора мужчин города. Над очагом Дженнифер увидела выложенные золотом слова, о которых ей говорила Кэтрин «Hilaritas sapientiae et bonae vitae proles».

Она осмотрелась в заполненной людьми комнате в надежде отыскать Грея и тут же увидела его, сидящего за столом посредине. Вопреки уверению Кэтрин относительно отсутствия у него друзей в Уильямсбурге он сидел в окружении мужчин. Все они пили из оловянных кружек и вели шумный разговор. По крайней мере, хоть сейчас он не с женщиной, с облегчением подумала она.

Она так обрадовалась этому обстоятельству, что уставилась на него в восхищении, любуясь каждой черточкой его благородного лица. Почувствовав ее взгляд, он обернулся и, посмотрев в ее направлении, чуть наморщил лоб, будто силясь что-то вспомнить. Дженнифер поспешно отвернулась. Чтобы завершить маскировку, она вытащила из кармана глиняную трубку длиной в целый фут, какую курят джентльмены, набила ее табаком и прикурила от стоящей на столе свечи. Синий дым закрыл ее лицо от взглядов Грея. Тот отвернулся, потеряв всякий интерес к юнцу за окутанным дымом столом.

От едкого табачного дыма она чуть было не закашлялась, хотя у нее хватило ума не затягиваться. Вынув трубку изо рта, она попыталась сквозь шум голосов расслышать разговор за столом, где сидел ее муж.

– Том, – сказал кто-то из мужчин рыжеволосому парню, сидящему рядом с Греем, – не пытайся перепить Грея. Он заставит тебя валяться под столом.

– Хочу еще эля, – упрямствовал молодой человек. Он уже выпил лишнего, подумала Дженнифер. Ясно, что еще одна кружка эля ему ни к чему.

– Ну, Том, – сказал другой мужчина, весело ухмыляясь, – почему бы вам не выпить что-нибудь более подходящее для вашего возраста? Например, яблочного сока?

– Эля, – настаивал рыжий юноша.

– Юный мистер Джефферсон изучает здесь законы у Джорджа Уида, – объяснил первый мужчина Грею. – Днем учится, а по вечерам пьет. Утром у него будет раскалываться голова, если он станет продолжать в том же духе.

Грей улыбнулся юноше.

– Пусть пьет свой эль, – сказал он. – Mнe стоит отговаривать этих сосунков, пусть учатся на собственном опыте. Завтра, проторчав целый день над тазом, он поймет, что перепивать не стоит. А может быть, и нет. В конце концов, – он процитировал изречение на стене, – «Веселье проясняет разум». А может быть, и нет.

– Неплохо сказано, приятель, – невнятно отозвался Томас Джефферсон. – Выпьем еще по кружке эля.

Внимание Дженнифер на миг привлекла подскочившая к ней девушка, работница таверны. Она была в домашнем чепчике и домотканом платье желтого цвета.

– Что принести, парень?

Посмотрев на нее, Дженнифер тотчас вспомнила свое прошлое. Она будто видела себя, какой она была всего год назад. Грязной, неграмотной и одетой, как рабыня. Но в отличие от Дженнифер у этой девушки никогда не появится возможность носить шелковые платья и играть на клавесине или удовлетворять свои желания. Она так и останется трактирной девчонкой, пока не выйдет замуж или не умрет. Так же случилось бы и с нею самой.

Быстро отвернувшись, Дженнифер буркнула нарочито грубым голосом:

– Эль, если позволите.

Однако девушка заметила ее заинтересованный взгляд.

– Может быть, еще что-нибудь, дорогой? – спросила она, наклоняясь ниже, чтобы выставить на обозрение свою грудь в вырезе платья.

Дженнифер, хихикнув, отшатнулась. Кэтрин была права. Ей не следовало сюда приходить. Вот она сидит среди грубых мужчин, шпионя за собственным мужем, и отказывается от предложения этой трактирной девчонки. В такую обстановку не должна попадать настоящая леди.

– Только эль, – коротко ответила она.

Девушка пожала плечами и пошла прочь, зазывно виляя бедрами. Дженнифер подумала, что если бы Грей не женился на ней, то, может быть, ей тоже пришлось бы продавать свое тело. Уж конечно, ее дядюшка не упустил бы возможности подзаработать и на этом. В семнадцать лет она была совсем невинна. Теперь, в восемнадцать, она уже знала, что такое мужчина.

Снова обратив внимание на мужчин за столом Грея, Дженнифер отложила уже погасшую трубку. Оказалось, что они беседуют о политике.

К ее удивлению, речь держал Грей. Она и подумать не могла, что он интересовался политикой.

– Королевскую власть не волнует наша жизнь, – провозгласил он, очевидно, отвечая кому-то из собеседников. – Англия ограничивает нас только производством табака, да и то мы должны отправлять его в метрополию только на их судах. Кто из нас хоть когда-нибудь пользовался датскими судами?

За столом послышался гул одобрения.

– А теперь они еще берут с нас налоги, потому что английская казна истощилась за время последней войны с Францией. Я говорю, что Англия не имеет на это права.

– Это государственная измена, приятель. Государственная измена! – воскликнул один из сидевших за столом.

– Разве это измена – протестовать против установления налогов без какого бы то ни было учет обстоятельств? – резонно отозвался Грей. – Я с этим не согласен. Англия совершенно не заботится о нас, виргинских плантаторах. Если она…

Он внезапно замолчал, потому что дверь в комнату открылась, и вошел мужчина лет сорока пяти – пятидесяти. Седой, голубоглазый, он был определенно красив. Подойдя к столу, где сидел Грей, посетитель задержался, и Дженнифер в смятении оглянулась вокруг. Все в комнате вдруг умолкли.

– Грейсон, – прорычал он, – какого дьявола вы тут делаете?

Грей посмотрел на него снизу вверх. Зная мужа, Дженнифер ожидала, что тот вскочит на ноги и схватится с грубияном, но Грей остался сидеть на месте и с уважением поздоровался с пришедшим:

– Добрый вечер, Трев.

– Я же предупреждал вас, – злобно проговорил вошедший, – держитесь от Уильямсбурга подальше.

– Уильямсбург вам не принадлежит, – пожал плечами Грей.

– Убирайтесь отсюда!

– Боюсь, что не смогу, – ответил Грей по-прежнему спокойно. – Я обсуждаю деловые вопросы со своими друзьями. Не хотите ли присоединиться к нам и вылить эля?

– Я скорее сгнию в аду! – взревел Трев.

– Очень жаль.

Дженнифер в беспокойстве наблюдала за происходящим. Удивительно, что Грей так спокойно сносит обиды, ведь он всегда готов ввязаться в драку или словесную, или на кулаках. Его спокойное отношение к грубияну было просто удивительным и совершенно беспрецедентным.

Грей принялся за выпивку, очевидно, надеясь, что Трев отойдет, но, увы…

– Вы, грязный выродок! – начал тот, и Дженнифер поняла, что он изрядно набрался, прежде чем появиться здесь. – Проклятый алкоголик, идиот! Я требую, чтобы вы убрались отсюда!

Дженнифер видела, как Грей заработал желваками, но он не встал, чтобы отплатить за оскорбления, и не ушел. Он просто глотнул эля. Его собеседники за столом встревожились; может быть, потому, что он отказывался вступать в борьбу?

Грей не был трусом. Здесь явно было что-то такое, чего Дженнифер пока не знала. Прямо у нее на глазах разворачивалась страшная драма.

– Трев, – кивнул грубияну один из сидящих за столом, – почему бы вам не выпить с нами и не забыть всего, что вы сказали? Грей, как и вы, вправе здесь находиться.

Грубиян тотчас наклонился, схватил Грея за грудки и рванул вверх. В нем чувствовались недюжинная сила и решимость. Теперь Грей с Тревом стояли лицом к лицу. Трев яростно сверкал глазами, на лице же Грея, наоборот, читалось смирение.

– Ну, Трев… – начал, было, человек за столом, но не успел он окончить, как Грей пошатнулся от удара в скулу.

Он попятился и, глядя в глаза забияки, спокойно произнес:

– Трев, я не хочу драться с вами. Не хочу.

Второй удар заставил его отступить. Грей споткнулся и упал прямо под ноги Дженнифер. Она же недоуменно смотрела на собравшихся. Судя по всему, все они были добрыми друзьями и Грея, и Трева и не желали уступаться ни за того, ни за другого.

Зато она знала, на чьей она сторон.

Как только Трев вновь двинулся вперед, она вскочила на ноги и загородила собой пьяного мужа, который тщетно пытался подняться с пола. Взглянув на Трева, она решительно произнесла:

– Оставьте его в покое!

Трев с удивлением посмотрел на нее сверху вниз. Она была на целых девять дюймов ниже его ростом и по-юношески худощава.

– Прочь с дороги мальчишка! – рявкнул он, оттолкнув ее в сторону.

Дженнифер схватила его за руку и силой дернула. Грубиян невольно подался назад, оглянулся и пришел в ярость. Ввязаться в драку с пятнадцати-шестнадлатилетним юнцом? Ну что ж. Трев угрожающе шагнул вперед.

У нее и в самом деле не было выбора Она не собиралась позволять этому человеку драться с ее мужем. Дженнифер резко вынула из кармана нож.

– Я сказала, оставьте его в покое! – повторила она.

Трев испуганно уставился на нож в ее руках, а потом взглянул поверх головы.

– Вы снова прячетесь за спины детей, Грейсон, – презрительно процедил он. – Я не боюсь вашего маленького телохранителя, просто руки о вас марать не хочется.

Трев развернулся, презрительно пожал плечами и двинулся к двери.

Грей тем, временем поднялся на ноги и с интересом посмотрел на Дженнифер с высоты своего роста.

– Мы знакомы? – с любопытством спросил он.

Она отважилась взглянуть ему в лицо, увидела ссадину у него на щеке и синяк под глазом и поспешно отвела взор, чтобы он не узнал ее.

– Я потом все объясню, – коротко сказала она, – А теперь нам надо уходить.

Она направилась к выходу, и Грей последовал за ней скорее из любопытства, чем по какой-либо другой причине.

– Вы остановились здесь, в таверне Роли? – поинтересовалась она, когда они вышли из комнаты, стараясь говорить низким голосом. Грей кивнул. – Хорошо. Тогда пройдемте к вам. Надо немедленно обработать ссадину.

Слегка удивленный тем, что этот стройный юноша осмеливается командовать им, Грей повел ее наверх по узкой лестнице в свою отдельную комнату.

– Садитесь, – распорядилась она, когда он зажег в номере свечу.

Грей недоуменно смотрел ей в лицо и все не решался сесть.

– Так кто же вы? – снова спросил он. – Вроде бы знакомое лицо, но я не могу припомнить, где мы встречались.

– Мы встречались, – коротко ответила она.

– В самом деле? Как вас зовут?

Дженнифер намочила тряпочку водой из кувшина для умывания.

– Не важно. Садитесь, я обработаю вам ссадину.

Грей упрямо отказывался садиться. Не хватало еще, чтобы им командовал пятнадцатилетний юнец.

– Вы уже признали, что мы встречались. Так напомните мне свое имя, чтобы я мог поблагодарить вас за то, что вы сделали!

– Не стоит благодарности, – отозвалась она. – Вы и сами вполне могли защитить себя. В самом деле, почему вы не сделали этого?

– Я не мог. Он когда-то был моим другом. И тестем.

От неожиданности Дженнифер забыла вовремя отвести глаза. Этот задиристый, злобный мужчина, оказывается, был отцом Дианы. Теперь понятно, почему его голубые глаза показались ей такими знакомыми: Дженнифер довольно часто смотрела на портрет Дианы, чтобы запомнить ее холодные как лед голубые глаза.

– Вы, кажется, удивлены, – заметил Грей, увидев, как ее глаза расширились от неожиданного известия. Он не мог разобрать цвета ее глаз в полутьме, хотя эти огромные, темные глаза почему-то казались ему знакомыми.

Дженнифер нервно сглотнула. Еще он поймет, кто она, то наверняка ее убьет, как и предсказывала Кэтрин. Напрасно она не послушалась Кэтрин и ввязалась в это дурацкое приключение.

– Мне пора идти. – Она положила тряпочку и поспешила к двери.

Грей легонько схватил ее за руку.

– Я хочу узнать ваше имя, прежде чем вы уйдете.

– Отпустите меня! – запротестовала она, стараясь высвободиться.

И тут лицо Грея потемнело: парень недостаточно силен для мужчины. Эти беспомощные попытки выдернуть руку… И голос стал выше, когда юноша рассердился… Чтобы подтвердить свои невероятные подозрения, он схватил незнакомца за подбородок и приподнял лице кверху.

На него с яростью смотрела пара зеленых глаз, которые он не смог бы спутать ни с одними в мире.

Грей сорвал с нее треуголку и пари с, освобождая ее золотые волосы, и в ужасе отпрянул.

– Какого черта вы здесь делаете? – отчасти гневно вскричал он, все еще держа ее за руку.

Отчаявшись высвободиться, Дженни пнула его по голени. Грей охнул, но не отпустил ее руку а только еще сильнее сжал.

– Садитесь! – крикнул он, толкая ее в кресло, а сам тем временем запер дверь. Наконец, злобно осклабившись, Грей повернулся.

– Итак, – сказал он ледяным тоном, который совсем не вязался с гневом, горящим в его глазах, – расскажите мне, что вы делаете здесь, в Уильямсбурге? И почему одеты как юноша? А главное – что делали там, в Апполо Рум?

Дженнифер снова нервно сглотнула, потом подняла взор и призналась:

– Я искала вас.

– Зачем?

Его тон вовсе не был ободряющим, но Дженнифер все же ответила:

– Ну, Кэтрин сказала… что… она думала… ну, мы считали, что вы поехали сюда, чтобы найти себе… женщину легкого поведения…