Текст книги "Свет во тьме"

Автор книги: Эллен Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Так вы подумали, что я поехал в Уильямсбург искать новую любовницу?!

Дженнифер смущенно кивнула и произнесла:

– И я поехала сюда, чтобы остановить вас.

Грей не обратил особого внимания на ее переживания по поводу его связей на стороне, но гнев его сразу же улетучился.

– И как же, – с сарказмом спросил он, – вы собираетесь это делать?

– Я намеревалась повсюду следовать за вами.

– То есть шпионить?

– Но… как на это посмотреть, – отозвалась Дженнифер. – В общем, когда вы найдете себе любовницу, я остановлю вас.

– Как? – поинтересовался Грей. – Всадите ей нож?

Эта мысль была так абсурдна, что Дженнифер еле подавила улыбку.

– Интересная мысль. Но на самом деле у меня не было специального плана, – призналась она.

Грей взглянул на ее поникшую голову. Она ревновала, ревновала так сильно, что поехала за ним Уильямсбург! Непонятно почему, но он обрадовался. Он достаточно сильно обеспокоена тем, что он хотел бы найти себе новую любовницу. Никто так не переживал за него уже много времени. Злость Грея вмиг улетучилась, он оценил ее заботу.

– Дженнифер, – произнес он, наконец, как всегда, бесстрастно, – я здесь не для того, чтобы найти себе любовницу.

Она тотчас подняла глаза.

– В самом деле?

– Да, в самом деле, – подтвердил он. – Кэтрин сделала такое предположение только потому, что раньше я приезжал сюда… в поисках развлечений, но на сей раз все дело в том, что я… – Он вдруг осекся и, похоже, начал подыскивать слова. – Я приехал в Уильямсбург, чтобы присмотреть вам подарок к Рождеству.

– Что?! – спросила Дженнифер, глядя на него так, будто он сошел с ума.

– Вы много потрудились, чтобы написать для меня ту музыкальную пьесу, – торопливо объяснил ей Грей. – И я решил вам что-нибудь подарить. Я не имею возможности поехать в Уильямсбург раньше, потому что при приготовления к этому проклятому рауту. Но сегодня утром… В общем, я решил привезти вам подарок.

Казалось, он был очень смущен. Дженнифер чуть не рассмеялась, глядя на его расстроенное лице.

– Это… очень мило с вашей сторона, – наконец вымолвила она.

– И уж конечно, – начал Грей впадая в свое обычное недовольное настроение, – стоило мне поехать сюда, чтобы сделать доброе дело, как вы с Кэтрин решили, что я задумал что-то ужасное, и стали преследовать меня.

– Ну, Грей, – Дженнифер заразительно рассмеялась, – я и подумать не могла, что вы направились в Уильямсбург для столь благородной цели!

Грей улыбнулся ей в ответ, и эта улыбка сделала его на целых десять лет моложе. Он никогда еще не слышал, чтобы она смеялась так беззаботно, и улыбнулся еще шире, совсем, забыв о синяке у себя под глазом.

– О, я совсем забыла! – в тревоге воскликнула Дженнифер. – Надо немедленно приложить к синяку холод.

Грей послушно сел на край кровати и позволил ей заняться синяком.

– Ссадина-другая не убьют меня, Джен, – сказал он, чтобы умерить ее женские страхи. Надо же, так расстроиться из-за какого-то синяка!

Дженнифер даже вздрогнула, услышав, как назвал ее Грей. Кэтрин часто называла ее так, но в устах Грея это звучало божественно… Она посмотрела ему в глаза.

– Да, кстати, – чуть хрипло отозвался он. – Я благодарен вам за то, что вы пришли ко мне на защиту.

– Я отдала вам долг, – сказала она, вспомнив, как он ударил ее дядю и спас ее от тумаков. – Но скажите мне… почему тот человек так разозлился? Конечно, он отец Дианы, и что?..

Грей поджал губы. Ему не хотелось говорить на эту тему.

– Тревелиан Ланкастер, отец Дианы, – нехотя начал он, – богатый торговец, выходец из Норфолка, живет в очень красивом доме возле резиденции губернатора. Кстати, он кузен Кейна. Они с Кейном женаты на сестрах.

– Тогда, выходит, он дядя Кэри, – выдохнула Дженнифер.

– Верно, – согласился Грей. «Откуда, черт возьми, она знает Кэри О'Нила?» – изумился он, но не придал этому значения. – Трев дал согласие на мой брак со своей дочерью. Но, – Грей глубоко вздохнул, – он думает, что это я убил Диану.

Дженнифер ничего не ответила, только устремила на него внимательный взгляд.

– В то время, – продолжал Грей с видимой неохотой, – я был под подозрением. Многие были. Но мы… мы никогда так и не узнали имя убийцы. В тот день я поругался с Дианой – я тогда был не в меру горячим кто решил, что это я убил ее. Вот и Трев так думает. И, видимо, никогда не перестанет.

Дженнифер вспомнила слова Кэри. Не сомнений, что в виновности Грея его убедил Тревелиан Ланкастер. Но Кейн О'Нил был другого мнения, иначе он не стал бы поддерживать дружбу с Греем.

– Очевидно, кто-то сказал ему, что я в Уильямсбурге, – продолжил Грей, – и он явился в Аплоло Рум, чтобы наказать меня за… за убийство дочери. Он и раньше делал то же самое. Он ненавидит меня. Но я не питаю нему ненависти и не могу ударить его или даже возразить ему.

– Глупый, – отозвалась Дженнифер. – Только дурак может поверить, что вы способны кого-то бить.

Грей признательно пожал ее руку, будто благодарил за поддержку.

– Благодарю вас, – хрипло прошептал он. – Благодарю вас за то, что вы верите мне, в то время когда никто не верит.

Дженнифер не отняла своей руки, напротив, села на кровать рядом с ним и обняла его за плечи. Она погрузились в молчание. Наконец Грей опустил глаза на ее переплетенные пальцы.

Интересно, когда он в последний раз держал вот так руку женщины? Даже Диана была слишком далека от него, чтобы позволить такое. И уж он никогда не чувствовал такой любви к Мелиссе или к какой-либо другой женщине, чьим телом он пользовался, чтобы просто держать ее за руку и ощущать полное блаженство. Грей осторожно поднес руку Дженнифер к губам и поцеловал ее.

Она вздрогнула от его поцелуя. Выражение его глаз резко изменилось от ранимого до какого-то невыразимо страстного, и она, встревожившись, попыталась отнять у него руку.

– Уже поздно, – сказала она излишне бодро. – Пожалуй, я пойду, а то Кэтрин станет беспокоиться, не случилось ли со мной что.

Грей и не думал отпускать ее. Свободной рукой обняв Дженнифер за талию, он хрипло произнес:

– Вряд ли вам удастся сейчас уйти.

По блеску его глаз стало ясно, что он собирается поцеловать ее, и Дженнифер вспомнила слова, которые он сказал Кэтрин: «Я и впредь буду следовать зову своих естественных желаний». О, она тоже готова следовать этому девизу и теперь попытается его соблазнить.

К несчастью, она ничего не знала об искусстве обольщения. И все же ее близость, по-видимому, действовала на него возбуждающе. Он находил ее неотразимо притягательной даже в этом старом мужском костюме. Серые панталоны обольстительно обтягивали ее бедра, а шелковые чулки влекли к ее изящным ножкам. Она была так же неотразима в панталонах, как в том зеленом с золотом бальном платье. Он осторожно нагнулся и прикоснулся губами к ее рту.

На этот раз он целовал ее нежно, сдерживая свое дикое физическое влечение. Он не хотел ее пугать и только ласково коснулся рукой ее округлого бедра. Дженнифер вздрогнула, обняла его за шею и притянула к себе.

Он дал ей возможность ответить на его поцелуй. Она несмело трогала губами его губы и язык и вдруг отпрянула и принялась целовать его подбородок, шею… Грей запрокинул голову и тихонько застонал от наслаждения.

Дженнифер встревоженно выпрямилась:

– Грей, я что-то не так делаю?

* * *

Когда Дженнифер проснулась, солнечные лучи уже проникли в комнату сквозь щели венецианских жалюзи. Поморгав спросонья, она огляделась. Простая дубовая мебель напомнила ей, что она находится в таверне, а не в Грейхевене. И вспомнила их безумную ночь. Быстро сев на кровати, она тут же поспешно прикрыла грудь льняной простыней. Грей сидел на стуле напротив и пристально смотрел ей в лицо.

Она нерешительно улыбнулась, но ее улыбка быстро погасла, потому что выражение его лица не изменилось.

– Доброе утро, – вежливо сказала она, не зная, как начать разговор. Щёки ее запылали при воспоминании о ночи любви.

Грей же не сказал ни слова, только безучастно смотрел и смотрел. Смотрел на нее точно так же, как когда-то на трактирную девчонку – так, будто она была недостойна его внимания. И это после того, что между ними было?

– Вы хорошо спали? – спросила она, стараясь вызвать его на разговор.

– Нет, – отрезал он.

Дженнифер беспокойно заерзала.

– Я хочу извиниться за то, что произошло прошлой ночью, – продолжил он. Его голос звучал отстраненно, будто их близость для него ничего не значила. – Я знаю, что вы влюблены в меня, я воспользовался этим и овладел вами. Не знаю, что вы ожидали услышать от меня утром, но хочу вам сказать, что больше не желаю делить с вами ложе. Ни сейчас, ни когда-нибудь в будущем.

Дженнифер попыталась унять слезы, которые градом полились из ее глаз.

Грей чуть улыбнулся мерзкой, циничной улыбкой:

– Мне нужно больше разнообразия в постели. Я потерял счет женщинам, с которыми спал после смерти Дианы, и даже самая последняя из них была более опытной, старательной и дерзкой… Боюсь, с вами мне будет… просто скучно. – Он поднялся. – Я оставлю вас одну, пока вы одеваетесь, – холодно сказал он, давая ей понять, что больше не хочет видеть ее. – А когда вы вернетесь в таверну к Кэтрин, то переоденьтесь в приличное платье и немедленно возвращайтесь в Грейхевен. Я буду через несколько дней. – Уже взявшись за медную дверную ручку, он обернулся и сухо произнес: – Я хочу, чтобы вы поняли: ничего не изменилось. Ничего. Понимаете?

Она кивнула, и он тотчас вышел из комнаты. Машинально спускаясь с лестницы, он безуспешно старался выкинуть из своей памяти их с Дженнифер страстные объятия прошлой ночью. Это была самая замечательная ночь в его жизни. И вопреки тому, что он наговорил, этим утром он хотел ее больше, чем когда бы то ни было. То, что он овладел ею, нисколько не уменьшило для него ее привлекательности, а, напротив, только усилило ее.

Этим утром, проснувшись и увидев ее в своих объятиях, доверчиво свернувшуюся у него на груди, он вдруг понял, что не может больше без нее жить. Ему так нужны ее красота и наивная страсть. Поэтому он решил сделать так, чтобы она возненавидела его, да так сильно, чтобы и помышлять о близости не могла.

И, удаляясь по шумной улице Уильямсбурга прочь от своей жены и их ночи, полной экстаза и радости, он все думал, почему мука в ее глазах так сильно ранила его сердце. В конце концов, она для него ничего не значит. Стоит ли ему беспокоиться, даже если он обидел ее? И все же по какой-то причине Грей очень тревожился. Вернее, пребывал в полном расстройстве.

– Дженнифер! – воскликнула Кэтрин, когда ее подруга, все еще одетая в камзол и бриджи, вошла в их комнату в таверне Уезерборна. – Где вы были? Я так беспокоилась…

– Извините, – ответила Дженнифер. «Хоть Кэтрин заботится обо мне», – горько подумала она. – Я знаю, что должна была вернуться, но…

Она замолчала, и Кэтрин с сочувствием посмотрела на нее:

– Так вы нашли Грея.

Дженнифер молча кивнула.

– Мы остаемся в Уильямсбурге? – спросила Кэтрин.

– Нет, – ответила подруга охрипшим голосом. – А он остается.

Кэтрин вздохнула. Она-то надеялась, что они с Греем разрешили все свои проблемы. Но выражение лица Дженнифер красноречиво свидетельствовало о том, что их отношения хуже, чем когда бы то ни было.

К ее удивлению, Дженнифер горько заплакала.

– Джен, – в ужасе произнесла она. – Что он с вами сделал?

Дженнифер только молча покачала головой, слезы лились у нее по щекам и плечи сотрясались от рыданий. В первый раз Кэтрин крепко обняла подругу.

– Ко всем чертям этого Грея! – со злостью сказала она. – Мне так жаль, Джен. Я же пыталась вас предупредить. Я боялась… боялась, что так оно и случится.

– Вы были правы, – согласилась Дженнифер.

– Я всегда знала увлечения Грея, но один или два раза я крупно ошибалась, – вздохнула Кэтрин. – Может быть, когда-нибудь я научусь все предвидеть.

Дженнифер сидела в гостиной Грейхевена, вяло перебирая клавиши клавесина. Сегодня ей было не до музыки, она до сих пор не могла прийти в себя. Они с Кэтрин приехали в Грейхевен позавчера во второй половине дня. Весь сегодняшний день она просидела в гостиной, ожидая появления Грея и убеждая себя, что ей все равно. Но это было не так.

Почему Грей так непостоянен? Почему он то добрый и любящий, то вдруг делается грубым и злым? Если бы он вообще не обращал на нее внимания, она сумела бы забыть его. Но быть таким нежным с ней ночью, обращаться как с драгоценностью, а на следующее утро гнать прочь?! Она теперь не знала, что ей делать. Иногда ей казалось, что Грею просто нравится доводить ее до слез. Она подозревала, что причины гораздо глубже, чем обычная жестокость, но и представить себе не могла, в чем же все-таки дело.

Ее пальцы лежали на клавиатуре, когда она услышала, как хлопнула входная дверь и в прихожей раздался топот тяжелых сапог по деревянному полу. Грей. Наконец дома. Она подавила дикое желание выскочить из гостиной, броситься к нему на грудь, умоляя сказать, чем она так его рассердила. Но надо же иметь гордость. Она заставила себя продолжить игру на клавесине, но мелодия звучала фальшиво.

По ее мнению, Грей должен был пройти прямо в кабинет, к графину с виски. Он же, распахнув дверь настежь, вошел в гостиную и закрыл за собой дверь.

Музыка оборвалась. Дженнифер повернулась и непонимающе посмотрела на него.

– Добрый день, – вежливо сказал он.

Дженнифер ничего не ответила, а только еще пристальнее вгляделась в его лицо. Как же можно быть таким грубым сегодня и столь вежливым завтра? А что, если он и в самом деле сумасшедший? Трудно поверить, что психически здоровый человек способен вести себя таким образом.

Понимая ее смущение и причину, которая стояла за всем этим, Грей с минуту помолчал, а потом выпалил:

– Я привез вам подарок.

– Вы не в состоянии подарить мне ничего из того, что я хотела бы иметь, – с явной враждебностью проговорила она.

Грей, язвительно улыбаясь, сделал вид, что не заметил оскорбления. В конце концов, он же сам хотел, чтобы она его возненавидела. Его же не волнует, как она к нему относится. После решения держаться от нее подальше, которое он принял вчера утром, его вообще одолевали сомнения относительно подарка. Он хотел было разобраться в причинах своего мрачного настроения, но потом решил вовсе не думать об этом.

– Странно, – холодно произнес он, – мне кажется, что вы снова хотите повторения той ночи в Уильямсбурге.

Дженнифер в ярости вскочила на ноги.

– Как вы смеете напоминать мне об этом! Вы…

– Прежде чем вы скажете какие-то слова, не подобающие леди, – перебил он ее, – позвольте преподнести вам подарок.

Он открыл дверь гостиной, и в комнату радостно вбежал щенок спаниеля. Светло-коричневого окраса, с умильной мордочкой, он не ощущал никакого страха в новой для него обстановке. Увидев Дженнифер, он завилял обрубком хвоста и бросился к ней через всю комнату.

– О, Грей! – Дженнифер опустилась на колени и обняла щенка. Тот принялся лизать ей лицо. – Какая прелесть! Где вы его взяли?

– Я ездил в Уильямсбург, чтобы купить вам собаку, потому что вы как-то обмолвились об этом. К несчастью, нигде не было подходящих щенков. Когда же я выехал на главную улицу, этот маленький дружок выскочил прямо наперерез моей лошади. Я чуть не вылетел из седла, а он не обращал никакого внимания на копыта лошадей и колеса повозок. Испугавшись, что щенка задавят, я взял его на руки и навел справки. Поскольку никто его не признал, я решил привезти его вам в подарок. Мне кажется, он настроен довольно дружелюбно.

Это было слишком слабо сказано. Не в силах отбиться от щенка, выказывающего ей свою ласку, Дженнифер встала на ноги. Спаниель тут же ухватил подол ее юбки и свирепо зарычал.

Дженнифер радостно улыбнулась.

– Я вам так благодарна! – выдохнула она. Все гневные слова, что она хотела ему сказать, вмиг улетучились.

Она все еще сердилась на него за то утро в таверне, хотя ей было трудно поддерживать строгое и обиженное выражение лица перед таким неожиданным проявлением щедрости. Надо же, он запомнил случайно оброненные ею слова!

Грей пребывал в нерешительности. Большую часть дня ему пришлось скакать во весь опор от Уильямсбурга до Грейхевена, держа в одной руке скулящего щенка и поводья возбужденного жеребца – в другой. К тому же он не совсем понимал, зачем он тащит собаку домой.

Позавчера он намеренно оскорбил Дженнифер и сказал себе, что будет лучше, если она его возненавидит. А сегодня он старается снова завоевать ее расположение. Какая нелепость! И Грей решил принять холодный и безразличный вид.

– В конце концов, – сказал он ледяным голосом, – я же обещал вам подарок.

Дженнифер в ответ неопределенно улыбнулась. Хотя она все еще не простила его за безобразное позавчерашнее поведение, но решила, что он дарит щенка в знак примирения, и не возражала против этого. Только вот тон его был холодным и безразличным, точно таким же, как позавчера утром. Может быть, Грей привез щенка только потому, что она когда-то об этом обмолвилась?

– Изумительный подарок, – сказала она и отвернулась, ибо он не ответил на ее робкую попытку улыбнуться. Взяв щенка на руки и прижав его к груди, она задумчиво спросила: – Как вы полагаете, какое имя ему подойдет?

– Как насчет того, чтобы назвать его Зануда?

Она пропустила его колкость мимо ушей.

– Давайте так. Уж если вы нашли его в Уильямсбурге, то я назову его Уильям.

– Очень достойное имя. Пожалуй, даже слишком достойное для него.

– О, думаю, он не посрамит его, когда вырастет, – возразила Дженнифер, отпуская щенка.

Тот немедленно помочился на восточный ковер.

– Я бы не обольщался, – сухо отозвался Грей.

Глава 18

Дженнифер лежала в кровати, крепко закрыв глаза. Казалось, все вокруг плывет и она вот-вот упадет с кровати. Всю жизнь выполняя изнурительную работу, она была, в общем-то, здорова и не выдумывала себе болезней, как делает большинство женщин. И в самом деле, болела всего раз за девять лет. Но в это утро она чувствовала, что если сдвинется хотя бы на один дюйм, то это причинит ей ужасную боль.

Открылась дверь. Молодая негритянка-горничная, напуганная мертвенной бледностью Дженнифер, сбегала за Кэтрин. Та на цыпочках приблизилась к кровати.

– Дженнифер, – прошептала она, – что с вами?

Дженнифер хотела улыбнуться ей в ответ, но только скривила рот.

Она еле слышно выдохнула:

– Я неважно себя чувствую.

Кэтрин потрогала лоб подруги.

– Кажется, температуры у вас нет, – задумчиво протянула она.

– Скорее всего, – согласилась Дженнифер, так и не открывая глаз, – но мне кажется, что я умираю.

Напрасно она решилась на столь длинную фразу. Пришлось ей рвануться из-под одеял к серебряному ночному горшку. Ее вырвало.

Кэтрин тактично отвела глаза.

Едва Дженнифер выпрямилась, она спросила:

– Теперь лучше?

– Пожалуй, – призналась та, бессильно прислонившись к стене.

Теперь она вроде бы ожила. «Все-таки, – подумалось ей, – жизнь – лучший выбор, если только чувствуешь себя более-менее хорошо».

– Некоторое время вам будет плохо, – произнесла, наконец, Кэтрин. – Месяцев семь или восемь, судя по всему.

Дженнифер нахмурилась, глядя на нее и соображая, что это за болезнь, которая длится так долго. Вдруг ее глаза загорелись.

– Вы хотите сказать, что у меня будет ребенок? – взволнованно спросила она.

– По-моему, это весьма вероятно. Когда в последний раз у вас были месячные?

– Думаю, месяца два назад. И с тех пор… – Она вдруг замолкла и расплылась в лучезарной улыбке: – Ребенок! У меня будет ребенок!

Дитя Грея, с радостью подумала она. Мальчик, которому она отдаст всю свою любовь и внимание, если уж все это не нужно Грею. Мальчик с темными волосами, серыми, отливающими серебром глазами и ястребиным носом.

– А где Грей? – вдруг спросила она.

– Надеюсь, вы не собираетесь говорить ему об этом?

Дженнифер в ужасе посмотрела на Кэтрин:

– То есть как? Конечно, я собираюсь ему сказать.

– А вы уверены, что Грей хочет ребенка?

– Конечно, – машинально ответила Дженнифер. – Как он может не хотеть ребенка?

Впрочем, теперь у нее возникли определенные сомнения. Откуда она знает, что Грей хочет ребенка? Он ведь приложил очень мало усилий для того, чтобы зачать его. Может быть, и при нем он будет скрываться в своем кабинете, выходя только к обеду, как всегда, угрюмым…

– Думаю, вы и сами догадываетесь, – заметила Кэтрин, – что из Грея получится никудышный отец.

Дженнифер широко раскрыла глаза от удивления.

– Но у него нет выбора, – возразила она. – Уже поздно рассуждать о том, каким отцом он станет, хорошим или нет. Он будет отцом в любом случае.

– Может, разумнее сказать ему об этом попозже, – предложила Кэтрин.

– Почему?

«Потому что мне жаль вас, – подумала Кэтрин. – Потому что, когда он обо всем узнает, то станет еще злее. Потому что Грей вовсе не хочет иметь детей».

– Грей много раз говорил мне, что из него получится плохой отец, – осторожно начала она, стараясь не слишком огорчать Дженнифер. – Он говорил, что у него нет намерения заниматься воспитанием ребенка. И в самом деле, доставив вас в Грейхевен, он специально упомянул о том, что не хочет детей. Мне кажется, я знаю, когда вы забеременели, и не думаю, что вы с ним… то есть до сего дня…

– Только один раз, – отрезала Дженнифер. Она не принимала в расчет того первого случая, когда он так беспечно лишил ее невинности, повалив на пол. По ее понятиям они занимались любовью только один раз. – В Уильямсбурге, – продолжила она, – как вы, наверное, догадываетесь. Это была ужасная ошибка. По крайней мере, – сказала она, положив руку на свой плоский живот, – до этого момента я так считала. Может быть, я и не права.

Кэтрин кивнула. Она так и думала. Очевидно, они предавались страсти, а скорее безумной глупости всего одну ночь.

Значит, Грей не питает к Дженнифер никаких чувств и наверняка уже жалеет о том, что сделал. Судя по всему, последствия этой ночи, будь то сын или дочь, ему совсем не нужны.

Дженнифер все еще обдумывала последние слова Кэтрин.

– Вы думаете, Грей рассердится?

– А что он теперь может сделать? – успокоила ее Кэтрин. – Сердиться ему просто неразумно.

– Значит, я могу не бояться.

– Может быть, – согласилась Кэтрин. – Но все-таки, почему бы вам немного не подождать? В конце концов, со временем все станет заметно.

– Хотела бы не говорить, но… – Дженнифер замешкалась. – Это ведь и дитя Грея тоже. Он имеет право знать. А когда ребенок родится, может, он постарается стать хорошим отцом. Кто знает? А что, если он даже полюбит ребенка?

– Возможно, – с сомнением согласилась Кэтрин.

Она не могла представить себе Грея с ребенком на коленях или терпеливо баюкающим его. Эта мысль была просто нелепой. После смерти Дианы Грей стал не способен к любви, привязанности или нежности.

Слова эти буквально вертелись на кончике ее языка, но Дженнифер уже пошла искать мужа.

Она нашла его в кабинете, развалившимся в кресле с неизменным стаканом мадеры на письменном столе.

– Грей, – тихо позвала она.

Он поспешно выпрямился. После того как он подарил ей Уильяма, между ними установилось перемирие. Они продолжали каждое утро ездить верхом, но вели ничего не значащие разговоры. Казалось, им вообще не о чем говорить. «Простила ли она мои жестокие слова, которые я сказал ей в то утро после нашей близости?.. Если вообще когда-нибудь сможет простить». – Грей постоянно мучился этим вопросом.

И вот в первый раз после его возвращения из Уильямсбурга она появилась у него в кабинете. Сердце его учащенно забилось. Он был так одинок в эти последние два месяца!

– Да?

Дженнифер заметила, что лицо его чуть просветлело, и посчитала это хорошим знаком.

– У меня кое-какие новости, – нерешительно начала она. Она могла бы присягнуть, что увидела надежду в его взоре. «Смешно!» – пожурила она себя и продолжила: – Скорее хорошие новости. Я… у меня будет ребенок.

Грей медленно поднялся и недоуменно посмотрел на нее.

Тысячи мыслей роились у него в голове. Ребенок. Дочь, такая же красивая, как Дженнифер, дочь, которую он сможет баловать, покупать ей кукол и платья. Или мальчик, которого он будет учить ездить верхом и охотиться…

Взглянув вниз, на стакан мадеры, он едва не задохнулся от отвращения к себе. Он не сможет быть хорошим отцом. Его дети вырастут распущенными и эгоистичными. И став взрослыми, будут ненавидеть его, как он ненавидел отца.

Приблизившись к ней, он заглянул в ее исполненное надежды красивое лицо.

– Вы уверены?

– Да, – прошептала она в ответ. – Думаю, что так.

– Вот как, – хмыкнул Грей, и на его лице появилась злая улыбка. – И кто же, смею спросить, отец?

Его тон был холоден и намеренно оскорбителен. Дженнифер с ужасом посмотрела на него, потрясенная этой незаслуженной грубостью.

– Что?

– Я отец, – уточнил Грей, – или какой-то другой мужчина?

Он хотел разозлить ее, полностью отдалить от себя, но оказался недальновиден. Дженнифер с такой силой влепила ему пощечину, что в ушах у него зазвенело. Чуть попятившись, он с удивлением уставился на нее, хотя в других обстоятельствах это было бы смешно.

– Вы подонок, – произнесла она разгневанно. – Вы прекрасно знаете, что у меня не было другого мужчины. Но лучше бы уж он был. Я хотела бы сказать своему ребенку, что он был зачат в любви, а не в бесцельном омерзительном акте со злобным пьяницей. К сожалению, не смогу.

Ее справедливые слова прорвали броню его грубости и теперь рвали на части его душу.

– Дженнифер, – неуверенно запротестовал он, протягивая к ней руки. Надо же, их ночь любви она назвала омерзительной! Но ведь все совсем не так, она была такой прекрасной, что трудно даже себе представить. – Я не…

– Не прикасайтесь ко мне! – вскричала Дженнифер. – Вы отвратительный, распущенный выродок, я презираю вас! Уж лучше бы мне никогда не знаться с вами. Мне просто жаль вас…

Он понял, что так оно и есть. Какой кошмар! Она его жалеет. Грей вздрогнул и побледнел как полотно.

Она между тем продолжала:

– Да, мне жаль вас. И я напрасно думала в ту ночь, что могу вам как-то помочь. Клянусь, мне было неприятно. Как же все бесцельно и глупо!

– Я вам не верю, – проговорил Грей сдавленным голосом. – Вы наслаждались близостью со мной… Я знаю. – Та ночь слишком много для него значила. Он хотел бы, чтобы и для нее она значила не меньше. – Дженнифер, пожалуйста…

Он шагнул вперед и раскрыл ей объятия, но она отшатнулась и гневно сверкнула глазами.

– Не трогайте меня, – предупредила она. – Или я ударю вас снова.

Нельзя позволить ему прикоснуться к ней, иначе он сразу же уличит ее во лжи. Ведь она отдалась ему в ту ночь, потому что любила его и считала чрезвычайно привлекательным, а вовсе не потому, что жалела. Но он глубоко оскорбил ее, посмеявшись тогда над ее неопытностью, и теперь, усомнившись в своем отцовстве, и Дженнифер горела желанием отомстить ему. Мученическое выражение его лица подсказало, что ей это удалось. Он отступил, явно смущенный и обиженный, и больше не делал попыток обнять ее.

– Пожалуйста, скажите, что не жалеете меня, – тихо попросил он.

– Мне, в самом деле, жаль вас, – твердо произнесла она. – И когда ваш ребенок подрастет настолько, чтобы кое-что понять, он тоже будет жалеть вас. Вы пьяница и глупец, и я вас презираю.

Уничтожающе взглянув на него, она вышла из кабинета с гордо поднятой головой. Грей долго смотрел ей вслед.

Мысль о ребенке пугала его, и это еще сильнее отдаляло их с Дженнифер друг от друга. А ведь ее мнение имеет для него большое значение, гораздо большее, чем он предполагал. Впервые увидев ее, он нашел ее жалкой, теперь же ему стало ясно, что она сильна, умна и смела. Дженнифер права: это он жалок.

В рассеянности взявшись за мадеру, Грей залпом осушил стакан.

– Не верится, что вы все ему сказали, Джен, – покачала головой Кэтрин, когда Дженнифер сообщила ей обо всем.

Ее белая, как слоновая кость, кожа побелела еще больше, и Дженнифер неожиданно почувствовала дикое раздражение.

– Я бы сказала ему еще больше, – хмыкнула она, – если бы не была так рассержена. Да как он смеет обвинять меня в… Он заслуживает того, что я ему наговорила. Заслуживает.

– Может быть, и так. Но, Джен, не стоит злить его. Вы не знаете, не знаете, на что он способен.

– Уж я-то точно знаю на что, – ядовито усмехнулась Дженнифер. – Он вырвал меня из привычного окружения, высмеивал и унижал меня, овладел мною, а теперь имеет наглость обвинять меня в измене! Поверьте, я знаю, на что он способен!

– Нет, не знаете. – Кэтрин понизила голос и подчеркнуто спокойно произнесла: – Дженнифер, я должна вам кое-что сообщить. Мне следовало бы сказать вам это раньше, но я была обуяна этой глупой идеей, что вы могли… как-то изменить Грея. Теперь, впрочем, совершенно ясно, что брат никогда не изменится, и вы вправе знать все. Вернее, должны знать в сложившихся обстоятельствах. Но, пожалуйста, никому ничего не говорите. И не ради Грея, а ради вашего ребенка. – Она глубоко вздохнула. – Когда вы приехали сюда, – нерешительно продолжила она, – я сказала, что никому не известно, кто убил Диану. Я лгала. Ее убил Грей.