Текст книги "Плыви ко мне (ЛП)"
Автор книги: Элл Нокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Мои ноги снова начали подкашиваться.
– А я вообще справлюсь с этим, Аура?
– Да, справишься, и ты пойдешь. У тебя будет потрясающее свидание, Делайла, вот увидишь.
Глава
16
Делайла
Остаток недели я полностью погрузилась в работу, довольная тем, что могу заняться чем-то привычным и комфортным. Нервные бабочки в животе продолжали меня донимать, но к тому моменту, как я вышла из душа в субботу утром – чистая, увлажненная и выбритая, готовая к свиданию, – они уже устроили полный хаос.
На всякий случай – я люблю быть подготовленной.
Почти час дня, когда я закончила легкий макияж, усмирила свои кудри с помощью сыворотки и закрепила их крабом в стиле «половина наверху, половина распущены». Насколько долго продержатся мои локоны, я понятия не имею, потому что за окном льет дождь из тяжелых облаков, заливая все вокруг, пока асфальт не стал темным. Небо практически не видно, лишь вершины самых высоких зданий еле-еле просматриваются, если только знаешь, куда смотреть.
Обычно такая погода делает меня сонной, как будто я впадаю в спячку. Я бы сварила себе чашку чая, села с книжкой в своем любимом уголке для чтения и провела бы так целый день.
Но сегодня я не могу усидеть на месте даже если бы захотела.
Энергия ожидания буквально бурлит внутри меня, и я направляюсь к шкафу, вытаскивая кремовое макси-платье, которое подчеркивает мое гладкое декольте, облегает пышную грудь, тонкую талию и округлые бедра. В комплекте с золотыми украшениями, черно-белыми кроссовками и легким коричневым кардиганом, чтобы не замерзнуть, я готова.
Грей постучал в дверь ровно в час, стоя в коридоре в черных брючных штанах и белой рубашке на пуговицах. Я ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть от одного его вида.
– Привет.
– И тебе привет, – он ухмыльнулся, его ямочки на щеках тут же проступили, и он протянул мне маленький букет красных и розовых роз. – Это тебе.
Сердце застучало быстрее, я приняла цветы, поднялась на цыпочки и обняла его за шею, притянув к поцелую. Казалось неправильным целовать его в щеку после всего, что было между нами, так что я быстро коснулась его мягких губ, чувствуя, как его влажная от дождя челка щекочет мне лоб, когда Грей наклонился.
Он пахнет потрясающе – мята и что-то мужское, но я скучаю по тому запаху хлорки, который обычно ощущался на его коже.
– Готова идти?
– Да, только цветы в воду поставлю.
Грей терпеливо ждал, пока я нашла вазу, наполнила ее водой и поставила туда цветы. Я заперла дверь, кинула ключи в маленькую кремовую сумку и направилась к лестнице, стараясь не дать мыслям уйти слишком далеко.
Дело не в том, что с Греем я не чувствую себя в безопасности, совсем наоборот. И не в том, что я не хочу быть здесь – я хочу. Просто мой мозг рисует бесконечное море «а что если», из-за чего я чувствую…
Длинные пальцы сплетаются с моими, наши шаги эхом разносятся по лестнице в подъезде. Грей сжал мою руку один раз, затем второй, пока я не посмотрела на него.
– Не думай слишком много.
Мои кудри подпрыгнули, когда я кивнула, сжала губы, чтобы поправить блеск, прежде чем заговорить.
– Тебе нравится книга – подожди – а куда ты ведешь?
Вместо того чтобы повернуть налево к ближайшей станции метро, Грей потянул меня в другую сторону, к черной машине.
– Надеюсь, ты не против, – он открыл заднюю дверь, дождь капал на нас, пока я с удивлением смотрела на него. – Я подумал, так мы не промокнем под дождем.
– Это… это твоя машина?
– Нет.
– Ты арендовал ее?
– Типа того.
– Ты… – Дождь стал лить еще сильнее, так что я замолчала, залезая на просторное заднее сиденье и делая место для Грея. Тонированные стекла, черная кожаная обивка и достаточно места, чтобы посадить еще шестерых человек.
Грей сел рядом со мной, пристегнул ремень и дал указания водителю ехать в музей. Сидя в машине, я пыталась расслабиться, хотя это все еще казалось странным – ехать в частной машине вместо привычного общественного транспорта.
– Все нормально?
Я вытянула ноги, прижавшись к его теплому и крепкому телу.
– Да… это приятно.
Его рука легла на мое бедро, пальцы начали рисовать какие-то узоры.
– Правда, приятно? И дождь не страшен.
Я приоткрыла окно, пока мы пробирались сквозь пробки. Снаружи воздух пах чем-то металлическим, а над городом повисла морозная дымка, напоминая о том, как быстро меняется погода. Еще пара месяцев блаженства, и такая погода станет нормой по всей Великобритании.
Наша машина подвезла нас прямо ко входу в музей, так что на коже почувствовались лишь несколько капель, когда мы выбрались из машины и быстро юркнули в готическое здание. Пройдя через двойные двери, под каменными арками музея, я вытерла мокрые подошвы о коврик в фойе, на котором красовался большой логотип V&A. Мы с Греем пересекли пол, выложенный плиткой, и направились к круглой, ярко освещенной стойке информации в центре вестибюля, чтобы взять карту.
Будто в трансе, я вытянула шею, чтобы посмотреть вверх, на куполообразный потолок, сквозь который лился мягкий солнечный свет. Кремовые балконы верхних этажей, гармонируя с общим стилем, выступали вперед, откуда высыпали толпы посетителей.
– Куда пойдем сначала? – спросил Грей, держа карту музея в руках. Я провела ногтем по точке "Вы находитесь здесь", скользя по номерам галерей на нижнем этаже.
– Может, сюда?
Когда я, наконец, оторвала нос от карты, заметила, что Грей смотрит не на нее, а на меня. Экскурсоводы, группы детей и другие посетители проходили мимо, но я не обращала на них внимания, полностью погруженная в наш с Греем маленький мир.
Улыбка на губах Грея ясно давала понять, что он чувствует то же самое.
– Ну что, пойдем?
Я сложила карту в квадраты, сунула ее в сумку на случай, если она понадобится позже, и мы отправились дальше.
Время будто ускользало от нас, пока мы с Греем поднимались на третий этаж, указывая друг другу на интересные экспонаты и смеясь над откровенными штуками. Ну, Грей хихикал, а я закатывала глаза и тянула его дальше, не в силах перестать улыбаться.
Рядом с ним я чувствовала себя спокойнее, мысли уже не так сильно бомбардировали мозг. Даже в молчании с ним не было неловкости.
Мой живот начал урчать, пока я рассматривала масляный портрет, мои глаза выискивали мазки кисти, представляя себе человека, которому когда-то они принадлежали. Когда урчание стало слишком громким, я прикрыла живот ладонями, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто не услышал.
Широкое плечо мягко коснулось моего, зеленые глаза сверлили бок моего лица, его рука сжала мою.
– Это твой живот?
Я бросила на него взгляд из-под ресниц.
– Прекрати дразнить.
– Я не дразню! – ухмылка на его губах говорила обратное. – Еще один зал, и потом поедим, ладно?
Оставив масляные картины позади, я позволила Грею вести меня в другой большой зал, где были выставлены знакомые детские книги с оригинальными иллюстрациями, нарисованными автором.
– Это та выставка, которую ты хотел посмотреть?
Грей кивнул, скользя взглядом по отрывку из личного дневника автора.
– Мама читала их нам, когда мы были детьми. Ностальгия, понимаешь?
Я кивнула, заметив крохотные отпечатки пальцев на стеклянном боксе от какого-то любопытного ребенка. Возможно, он тоже узнал иллюстрации из своей любимой сказки на ночь.
– Папа всегда делал разные голоса, – продолжал Грей, не замечая внезапной боли, пронесшейся по моему телу. – До сих пор это делает. Я слышал, как он читал Молли.
– Молли… – Я перебирала в голове, почему это имя кажется знакомым. – Это твоя… племянница?
– Да. Дочь моего старшего брата. – Грей замолчал. – У тебя была любимая книга в детстве?
Я быстро перечисляю одну из детских книг, которую обожала в детстве – про бедного мальчика и золотой билет, – но на самом деле мой разум уже далеко, и разговор не держит меня. Внутри меня все кричит о том, что пора сменить тему и двигаться дальше.
– А твой папа читал тебе? Или мама?
Вот чего я боялась – что Грей начнет задавать вопросы, потому что хочет узнать меня поближе. Только вот мои ответы никогда не бывают простыми.
Рана в животе снова раскрылась, жгучая боль пронзила, эмоции начали вырываться наружу. Я отчаянно пытаюсь запихнуть их обратно, но это как будто слой кожи содрали, оставив меня обнаженной и уязвимой.
Я пытаюсь вытащить руку из ладони Грея, но он не отпускает.
– Извини, это было слишком личным вопросом, Делайла. Ты не обязана отвечать, я…
– Нет-нет, все нормально.
На самом деле, совсем не нормально, но я помню, каково это – действительно быть в порядке, так что пытаюсь изобразить это.
Отрываю взгляд от своих ботинок и смотрю в зеленые глаза Грея, в которых нахожу тепло, в котором хочу утонуть. От Грея постоянно исходит какая-то энергия – спокойная, надежная, добрая.
И я бы не возражала утонуть в ней.
– Я… не думаю, что мне читали в детстве, – правда начала литься из меня, словно из открытой раны, которую я не могла остановить. Что-то в Грее заставляет меня раскрываться, показывать те части себя, которые я обещала никогда никому не показывать. Но я, блин, не могу остановиться. Не могу заткнуть свои чертовы губы, даже если мозг кричит, умоляя не говорить. Это как смотреть в черную бездну, зная, что ты вот-вот рухнешь в нее и полетишь вниз без конца.
– Мама и папа… – Я запинаюсь, потому что мне непривычно это слово. – Они были токсичны друг для друга. Большую часть своего детства я провела, слушая, как они ругаются, ссорятся… Аурелию и меня любили, не пойми меня неправильно. По крайней мере, мама. Но папа ушел, когда мне было тринадцать. Просто исчез и никогда не возвращался, вот так просто и без объяснений. Мама старалась изо всех сил, до сих пор старается, но это… это всегда казалось вынужденным. Я не думаю, что материнство – если это вообще правильное слово – когда-либо было для нее естественным.
– Ты близка с ней? – спросил Грей.
Я покачала головой.
– Не особо.
– А твой папа…
– Я больше никогда не слышала о нем. Ни извинений, ни открытки на день рождения, ни поздравления с Рождеством. Ничего.
Теплые руки обвивают меня, притягивая к его крепкому телу, и я ощущаю, как его грудь мягко прижимается к моей щеке. Я слышу каждый удар сердца Грея, ритм которого странно успокаивает, даже когда он начинает говорить, и его голос вибрирует сквозь меня.
– Спасибо, что поделилась этим, Делайла. Мне очень жаль.
– Не надо, – я вдыхаю его мятный одеколон. – Это я должна извиниться, что вывалила на тебя свои… проблемы.
– Это поэтому ты не ходишь на свидания? Потому что боишься довериться кому-то, а он уйдет и…
– Ты слишком проницателен для своего же блага, Грей Миллен.
Он немного отстранился, чтобы посмотреть на меня.
– Я прав?
Я киваю, не в состоянии на самом деле произнести эти слова.
– И еще мой бывший оказался полным мудаком и доказал, что я была права насчет своих проблем с доверием.
– Могу я спросить, что случилось между вами?
– Мы начали встречаться довольно рано, где-то в шестнадцать лет. Он играл в регби, хотел стать профессионалом, и когда ему было семнадцать, его подписала одна команда. Меня это не смущало. Я была погружена в учебу, много трудилась, чтобы попасть в издательский бизнес, и искренне радовалась за него, когда его мечта начала сбываться. В девятнадцать его забрала другая команда, и все закрутилось. Вдруг Дэниел стал мелькать в таблоидах, показывая свое мастерство на поле. Меня это тоже не напрягало. Он был моим парнем, я хотела, чтобы он был счастлив и достиг своих целей. Но потом СМИ начали писать не только о нем, но и обо мне. Они делали наши совместные фотографии, воровали снимки из моих соцсетей и разносили меня в пух и прах, в то время как Дэниела возвышали. Они разносили мой внешний вид, мою одежду, мой вес, мою карьеру, за которую я так тяжело боролась. Это сломало меня; это сломало нас с Дэниелом. Он никогда не заступался за меня, не опровергал ложь, когда журналисты унижали меня… А потом он разрушил мое доверие, так же, как это сделал мой отец, когда я была маленькой. В сеть утекли фотографии, где Дэниел выходил из отелей и пабов с другими девушками. Он никогда этого не отрицал и не пытался опровергнуть, наверное, потому что хотя бы эти снимки были правдой.
Лицо Грея изменилось на долю секунды, и если бы я не следила за его реакцией так внимательно, то, возможно, и не заметила бы этого.
– О.
Я сжала губы в прямую линию, чувствуя, как энергия иссякает после того, как я вывалила часть своей правды.
– Да…
– Делайла, я…
– Черт, я все делаю не так, – я фыркнула, пытаясь создать хотя бы немного дистанции между нами, но Грей не собирался это позволить. – Все знают, что нельзя говорить о бывших на первом свидании, это ведь первое правило, и я…
Его большие руки легли на мои плечи, останавливая мое дрожание, успокаивающе гладя меня по рукам.
– Все нормально, – он улыбнулся, хотя что-то потемнело в его глазах. Наверное, это была тревога. – Никаких правил нет, Делайла, а даже если и были бы… нам не обязательно их соблюдать. Мы уже нарушили несколько, и ничего плохого не случилось, правда? Я никогда не следовал правилам, и со мной все в порядке. Разве не так?
Я кивнула резко и коротко.
– Просто дыши. Иногда можно нарушить пару правил, красавица.
– Полагаю… Просто…
Грей провел пальцем по моей щеке как раз в тот момент, когда мой желудок снова громко заурчал, прервав наш разговор.
– Хочешь поесть?
– О, да, пожалуйста.
– Ну, пошли тогда, – Грей накинул руку мне на плечи и быстро поцеловал в шею. – Пора перекусить.
Мы следовали по извилистым коридорам до кафе внутри музея, терпеливо ожидая, пока нас посадят, вдыхая ароматы сэндвичей и свежесваренного кофе.
Официантка усадила нас у окна, хотя из-за мелкого дождя снаружи нам почти ничего не было видно. Она вручила нам меню, при этом бросая взгляды на Грея, как будто меня здесь и не было.
– Что будете заказывать? – спросила она, явно уделяя больше внимания ему, чем мне.
– Чай, – отвечает Грей, даже не глядя на официантку, все время смотря на меня через стол. – И куриный сэндвич.
– Мне то же самое… и еще порцию картошки фри на двоих, пожалуйста.
После того как заказ был сделан, я уставилась в окно, наблюдая, как люди убегают от безжалостного дождя. Зонты вспыхивают как дикие, яркие грибы, а остальные прикрывают головы куртками и капюшонами, идя так, словно могут обогнать природу.
– Красавица…
Я встретила теплый взгляд Грея.
– Почему ты меня так называешь?
– Потому что ты и есть красавица, Делайла. И внутри, и снаружи.
Я почувствовала, как жар поднимается к щекам и переносице, сердце странно застучало в груди. Что со мной вообще происходит?
Грей взял меня за руку через стол, проводя пальцем по костяшкам, не зная, что мое сердце взбунтовалось.
– Ты хорошо проводишь время, несмотря на…
– Тот момент, где я вылила тебе всю свою душу? – Я тихо засмеялась над собой. – Да, Грей, мне нравится.
– Отлично, – он улыбнулся. – Мне тоже.
За чаем и сэндвичами я снова вернулась к одной из моих любимых тем.
– Ну, как тебе книга?
– Не удалось прочитать столько, сколько хотелось бы, – признался Грей, откусив чипсину. – Младший брат переехал ко мне, так что…
– Который?
– Хадсон. Тот, с кем я должен был встретиться в спикизи-баре, но он меня прокатил. Хотя, за это ему нужно сказать спасибо, иначе ты бы не призналась в том, что тебе нравлюсь.
Я отмахнулась, когда он потянулся за еще одной картофелиной, закатив глаза и снова покраснев.
– Как будто я была единственной.
– Да я запал на тебя с того момента, как ты впервые вошла в бассейн, Делайла. Просто не знал, что с этим делать.
Я хмыкнула и сделала глоток чая, чтобы скрыть улыбку.
– Почему он переехал к тебе?
Грей тяжело выдохнул, сдув прядь челки, которая свисала на лоб. Я так отчаянно захотела убрать ее пальцами.
– Хадсон никогда не был силен в деталях, никогда не делился. Он просто сказал, что его выгнали из квартиры. Он не просил напрямую о том, чтобы остаться у меня, но забыл, что его братья читают его как открытую книгу.
– Он работает?
– Он персональный тренер, но его вроде как уволили из зала, где он работал, – Грей пожал плечами. – Не знаю, что с ним происходит, но я стараюсь быть рядом, насколько он позволяет. Так будет точнее сказать.
– Это очень по-доброму с твоей стороны.
– Для этого и нужны старшие братья.
Мы погрузились в уютное молчание, пока доедали: я копалась в миске, выискивая самые хрустящие чипсы, а Грей смеялся и пододвигал миску поближе, чтобы я могла продолжать свои поиски.
– Оплачивать будете вместе или отдельно? – спросила официантка, когда мы закончили.
– Вместе, пожалуйста.
– Грей…
Терминал мигнул зеленым, принимая оплату, когда Грей приложил свою карту, а потом, убрав ее в потрепанный кожаный кошелек, он бросил мне ухмылку.
– Ты же не должен был…
– Я хотел, – просто сказал он, поднимаясь со стула и увлекая меня за собой.
С удовольствием я позволила Грею увести нас подальше от кафе и от толпы, вниз по пустому мраморному коридору с небольшими нишами по бокам. Положив руки мне на бедра, Грей нежно подтолкнул меня в одну из этих ниш, где в резьбе по дереву были вырезаны ангелы и купидоны.
– Что ты делаешь? – тихо захихикала я, ощущая, как тело стало горячим от близости его фигуры, пока он не оказался лицом к лицу со мной.
Он смотрел на меня, глаза чуть прикрыты, но на его лице все еще играла улыбка.
– То, что хотел сделать весь день.
Блядь, его глаза…
Они опускаются к моим губам, задерживаются на пару секунд, а потом снова скользят вверх по моему лицу.
Я вся горю, мгновенно жалею, что не сняла кардиган, но Грей уже тянет тонкую ткань двумя пальцами, отводя ее от моей груди, чтобы прижать губы к оголенной коже. Мои бедра резко подаются вперед без всякого осознанного желания, прижимаясь к его телу настолько сильно, насколько это возможно, чувствуя его полутвердый стояк через брюки.
– Грей, – шепчу я, ощущая, как соски становятся твердыми в бюстгальтере. По тому, как он проводит большим пальцем по моей груди, понятно, что он это тоже заметил. Я откидываю голову назад, уткнувшись в деревянную поверхность, и мне плевать, что это неудобно, потому что мое тело внезапно вспыхивает изнутри.
Я сдвигаю ноги, пытаясь потереться бедрами, но останавливаюсь, когда Грей ставит туда колено, даря мне каплю облегчения. Но этого слишком мало. Мое тело, мой разум, моя душа кричат о нем, жаждут чувствовать, как он двигается вместе со мной, внутри меня.
Трясущимися руками я вытаскиваю его рубашку из брюк, почти стону, когда мои пальцы касаются его горячей, упругой кожи.
– Нам нельзя здесь, – бормочу я, противореча сама себе, продолжая тереться о его бедро, закатывая глаза.
– Нельзя, – соглашается Грей, покрывая мою шею поцелуями, поднимаясь к уху, чтобы прошептать: – Мы не можем заставить тебя орать в музее, красавица.
– Эм…
– Я так, блядь, хочу тебя поцеловать. Весь день не могу думать ни о чем другом.
Я заставляю себя открыть глаза и встретиться с его тяжелым взглядом.
– И почему ты не сделал этого?
Вместо ответа Грей прижимает губы к моим с легкой грубостью, которая мне начинает нравиться. Наши языки переплетаются, и он стонет, как будто ему меня недостаточно.
И это охрененно.
Потому что я тоже начинаю осознавать, что мне его чертовски недостаточно.
Глава
17
Грей
Губы все еще покалывают после нашего с Делайлой поцелуя в нише, пока мы идем, держась за руки, вниз по вычурной лестнице к выходу из музея. Дождь уже стих, теперь это больше похоже на легкий моросящий дождик, но я все равно вызываю машину, чтобы нас забрали.
Не могу удержаться и не сжать ее задницу, когда она наклоняется, чтобы сесть на заднее сиденье. Ее платье так плотно облегает тело, подчеркивая каждый идеальный изгиб, что просто невозможно не заметить.
Она делает вид, что шокирована, но в ее глазах сверкает желание, а румянец на щеках выдает ее с головой.
– Куда ехать, мистер Миллен?
– В Бэйсуотер… – начинает Делайла, но передумывает. – Хотя нет, просто покатай нас немного. Я пока не хочу домой.
Обвивая рукой ее плечи, притягиваю Делайлу ближе, оставляя поцелуй на макушке.
– Как пожелаете, мисс…
– Кларк, – добавляет Делайла.
– Мисс Кларк, – водитель кивает и плавно отъезжает от обочины.
– Спасибо за сегодня, – шепчет Делайла, глядя на меня сквозь ресницы, а ее ноготь рисует на моем бедре круги, сначала большие, потом все меньше, поднимаясь все выше.
Я раздвигаю ноги шире, когда мой член подскакивает от ее прикосновений – вроде бы ничего особенного, но, черт, как это действует. Наклоняюсь, снова целуя ее, ладонями обхватываю ее лицо, ворую поцелуи, пока Делайла не начинает двигаться, прижимая свою грудь к моему плечу.
– Пообещай мне, что это не последний раз, красавица.
– Последний раз что? – тяжело дышит она, ее губы распухшие от поцелуев.
– Последнее свидание. Пообещай, что это не последнее.
– Обещаю, Грей, – и в ее голосе ни капли сомнений.
Через несколько секунд я уже уложил ее на спину. Она выглядит чертовски красиво – раскинувшись на кожаных сиденьях, ее ноги охватывают мои бедра, а платье задралось наверх. Я даже не думаю его поправить, наоборот, задираю еще выше, пока оно не собирается у нее на талии. Ее грудь тяжело вздымается, обнажая сочные формы, и она смотрит на меня с явным восхищением.
Ловкими пальцами я тяну вырез ее платья и лифчика вниз, освобождая ее прекрасные груди и хватая одну рукой.
Опираясь на предплечья, я нависаю над крохотным телом Делайлы, наклоняя таз так, что она выдыхает с придыханием, и я понимаю, что задел ее маленький розовый клитор. Захватываю ее твердый сосок ртом, посасывая и покусывая, а потом тихо хихикаю против ее кожи, когда слышу приглушенное жужжание от поднимающейся перегородки. Я наблюдаю, как она медленно поднимается, закрывая водителя от нас, оставляя нас с Делайлой наедине в нашем маленьком мирке.
Нервный смешок срывается с ее губ – она знает, что нас застукали. Я целую каждую ее пунцовую щечку, наслаждаясь ее смущением. Моя сладкая девочка.
Кажется, я произношу это вслух, потому что Делайла с хриплым стоном тянет меня за шею к своим губам, трется носом о мой.
– Мы не должны трахаться на первом свидании.
Я вдавливаю бедра в ее горячее лоно, чувствуя, как предсемя уже сочится с головки.
– Что я говорил тебе о нарушении правил, Делайла?
В ответ она прячет лицо у меня на шее, покрывая ее горячими поцелуями, сжимая мою задницу и прижимая меня еще сильнее к себе, пока мы, как два озабоченных подростка, практически не начали сухой трах.
– Ты сможешь быть тихой для меня, красавица? – я провожу пальцем по ее раскрасневшейся коже. – Или тебе все-таки нравится, когда нас слышат?
Делайла стонет, запечатлевая свои стоны на моей коже.
Желание и нетерпение пульсируют в моих жилах. Прошла всего неделя с тех пор, как я последний раз был с Делайлой, но я снова жажду ее, хочу снова чувствовать, как она сжимается вокруг меня, и моя примитивная часть мозга уже не волнуется о возможных последствиях.
– Не обещаю, что это продлится долго, – выдыхаю я, пальцами пробираясь под резинку ее трусиков и сразу находя ее уже насквозь мокрой.
– Плевать… мне нужно… нужно тебя…
Мы оба на пределе, желание ощутить друг друга, разделить этот экстаз пересиливает все остальное.
Ее маленькие ручки быстро расстегивают мои брюки, стягивают их вместе с трусами до колен, обнажая мой уже пульсирующий член. Движения стеснены, но я все же успеваю отодвинуть кружевные трусики Делайлы в сторону и наблюдаю, как она направляет меня внутрь себя.
Стон срывается с меня, заглушенный ее грудью, в которую я утыкаюсь лицом.
Делайла откидывает голову назад, обнажая горло, и с ее губ срывается стон, пока она не прикрывает рот ладонью.
Я не даю нам обоим ни секунды, чтобы привыкнуть к ощущению, все слишком резко, слишком хорошо, слишком охуенно.
Сжав ее мягкую талию, я резко отхожу назад, а потом рвусь вперед, загоняя Делайлу все глубже по кожаным сиденьям, пока она не тянется назад, вцепившись в дверную ручку, чтобы не удариться головой о внутреннюю обшивку.
– Грей, Грей, Грей… боже…блядь! – шепчет она, сжав глаза, прикусывая нижнюю губу, чтобы не сорваться на стон.
Но я ненамного лучше. Она такая чертовски узкая, горячая и влажная, что сжимает мой член своими стенками, не отпуская, принимая меня, пока я вырезаю себе место внутри нее.
Глаза сами закатываются, когда мое тело напрягается, а по позвоночнику пробегает искра экстаза, но я заставляю себя открыть их, чтобы увидеть, как грудь Делайлы подпрыгивает в такт моим жестким толчкам.
Прижимая одну ладонь к сиденью, другой рукой сжимаю ее сосок, поднимая ее тяжелую грудь.
– Эти красивые сиськи. Все время о них думаю, дрочу на них. Хочу трахнуть их, измазать своей спермой и слюной, и втиснуть себя между ними… Ты позволишь мне, Делайла? Дашь мне трахнуть твои красивые сиськи как-нибудь?
– Да, да, блядь, дааа!
– Открой глаза, красавица. Мне нужно видеть тебя.
Когда Делайла открывает глаза, они мутные, уголки ресниц слиплись от влаги. Этот взгляд вызывает во мне что-то первобытное. Я тот, кто заставил ее так выглядеть, и хочу быть единственным, кто делает это с ней.
Из ее груди вырывается слишком громкий стон, ее бедра сжимаются вокруг моей талии, а киска пульсирует, но я знаю, что ей хорошо, но не так охрененно, как могло бы быть.
Перестроившись, я тяну ее вниз, пока она не оказывается в моих бедрах, одной рукой прижимаю ее внутреннюю сторону бедра, разводя ее ноги шире, а другой прикрываю ей рот, чтобы приглушить ее стоны. Мне вообще-то плевать, насколько громкая она, она могла бы орать хоть на весь салон, но я знаю, что Делайла будет смущаться, если подумает, что водитель нас слышит.
– Потрогай себя, Делайла.
Ее тонкие, немного холодные пальцы протискиваются между нашими телами, задевая мой член всякий раз, когда я выхожу из нее.
Ее тело снова сжимается вокруг меня, а вторая рука хватает мои пальцы, которые прикрывают ей рот, с такой силой, что на моей коже проступают белые пятна.
– Отпускай. Позволь этому случиться.
Ее влага заливает мой член, все тело Делайлы напрягается и замирает, а потом начинает содрогаться. Она кусает мои пальцы, размазывая слюну, ее глаза широко распахнуты, прикованы ко мне.
Я сжимаю зубы, чувствуя, как волны удовольствия прокатываются по мне с дикой силой, яйца сжимаются. С громким стоном ее имени я разряжаюсь внутрь, больше не в силах сдерживаться.
Когда я прихожу в себя, пот уже начинает остывать в складках кожи и на шее, а я смотрю на Делайлу так, будто вижу ее впервые. Она – чертово воплощение красоты: большие блестящие глаза, растрепанные волосы, смятая одежда.
Целуя мои искусанные пальцы в знак извинения, Делайла убирает мою руку от своего рта и садится, встречаясь со мной на полпути для нежного поцелуя.
У меня возникает отчетливое ощущение, что она хочет что-то сказать, хотя я не уверен, что именно, поэтому молчу, ожидая слов, которые так и не приходят.
Когда мы отстраняемся, слышен влажный чмок – моя сперма стекает из ее тела на сиденье.
– Не переживай, – говорю я, поправляя ее белье, а потом натягиваю свои брюки. Мы меняем места, чтобы не сидеть в луже, и теперь сидим спиной к все еще закрытому перегородочному окну, ощущая плавное движение машины по улицам.
Делайла снова устраивается у меня под боком с довольным вздохом, переплетая наши пальцы, пока наши сердца возвращаются к нормальному ритму.
Я запоминаю это ощущение, пока машина плавно катится в сторону Бэйсуотера. Делайла выходит первой, щурясь на слабом солнечном свете, и я следую за ней, поднимаясь по ступенькам и облокачиваясь на стену ее квартиры, пока она роется в сумке в поисках ключей.
– Хочешь зайти?
Я протягиваю руку, чтобы убрать завиток ее волос за ухо.
– Я бы с удовольствием, но не хочу тебя перегружать.
– Я не перегружена, я просто…
– Может, тебе нужно время, чтобы все обдумать?
Делайла кивает, ее глаза ищут в моем лице хоть какой-то намек на недовольство или раздражение. Но она этого не найдет.
– И это нормально, красавица… Мне сегодня было очень хорошо.
Она улыбается, и все ее лицо просто светится.
– Мне тоже, Грей.
– Отлично. – Я краду у нее еще один поцелуй, задерживаясь на ее губах, вдыхая аромат ее духов в последний раз. – Ты позвонишь, когда будешь готова?
– Обещаю.
Ее обещание звенит у меня в ушах всю дорогу до дома. Я все еще могу представить, как она уютно устроилась рядом, прижимаясь ко мне своим тихим, уверенным присутствием.
Когда я захлопываю дверь, Хадсон уже на кухне, готовит что-то масштабное. Запах курицы и соевого соуса щекочет ноздри, и у меня урчит в животе, хотя я ел всего полтора часа назад.
– Хочешь порцию? – спрашивает он, увидев меня.
– Пожалуйста.
Разложив по мискам курицу с овощами, мы садимся на диван, а на экране тихо идет последний футбольный матч.
– Ну и как прошло?
Я не могу сдержать улыбку.
– Офигенно. Она мне реально нравится.
– А ты ей?
– Да, вроде бы.
Хадсон кивает, снова обращая внимание на игру, а я нанизываю на вилку кусок курицы, задумчиво жуя. Свидание с Делайлой прошло на ура, лучше, чем я мог себе представить, но есть одна вещь, которую она сказала, и которая не выходит у меня из головы, грызет меня изнутри.
– Она рассказала мне, почему не ходит на свидания.
Хадсон в ответ лишь что-то буркает, не отрывая глаз от футбольного поля.
– Ее бывший был знаменитым игроком в регби. – Вилка Хадсона с грохотом падает в миску. Теперь у меня есть его внимание. – Он ее жестоко подставил, и еще и пресса сильно прошлась. Ее до сих пор это задевает.
– Бывший?
– Нет, все это дерьмо со СМИ и с известностью, по-моему.
Хадсон смотрит на меня, как будто у меня выросла вторая голова.
– Это может стать проблемой?
Я пожимаю плечами.
– Ты ей рассказал?
Я качаю головой.
– Грей, какого хуя?!
– Чего?! – Я поднимаю руки, чувствуя, как еда комом оседает в желудке. – Как, блядь, я должен был ей сказать после того, как она рассказала мне про своего бывшего? Что мне надо было сказать? Типа, извини, что он разбил тебе сердце и пресса разорвала тебя в клочья, но есть шанс, что это снова произойдет, если мы будем вместе, потому что меня до сих пор иногда вспоминают в желтых таблоидах? Из-за того, кем я являюсь… или кем я был?
– И что она скажет, когда я расскажу ей, что был профессиональным пловцом? А? Все думали, что я поеду на сраные Олимпийские игры, пока не сломал ногу и не порвал все связки в том несчастном случае, а потом мои страдания целую неделю были на первых страницах газет. Ты думаешь, мне надо было прямо там и тогда засадить нож еще глубже и вывалить это все на нее? Делайла бы убежала к чертям, и я бы ее не винил.
Хадсон пару секунд смотрит на меня, а потом кивает.
– Да, может, и не стоило тогда. Но тебе придется ей рассказать, если все продолжит становиться серьезным.
