Текст книги "Плыви ко мне (ЛП)"
Автор книги: Элл Нокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Моей юной версии —
Мы справились.
Глава 1
Делайла
Первое, что я вижу, когда захожу в раздевалку, – это обнаженная грудь незнакомки.
– Черт! Прости! – Машинально прикрываю глаза рукой, чтобы не пялиться дальше, не успев сдержать ругательство.
Я привыкла видеть голые тела – моя младшая сестра постоянно разгуливает по моей квартире, как по подиуму. Но столкнуться нос к носу с голой грудью незнакомки – это совсем другое.
– Все нормально, – раздается мягкий голос незнакомки, а затем – легкое шлепанье ее босых ног по плитке, когда она уходит.
Я опускаю руку, когда понимаю, что можно не опасаться неловкостей, радуясь, что раздевалка не переполнена. Хотя, тут все же несколько женщин, каждая в разных стадиях раздевания.
Сжимая текстурированные лямки своего новенького спортивного рюкзака еще крепче и с усилием отлепляя подошвы шлепанцев от рифленого пола, я пробираюсь мимо полураздетых тел, стараясь ни с кем не встретиться взглядом, ища свободную кабинку для переодевания.
Заметив одну слева, я направляюсь к ней, отчаянно стараясь слиться с толпой… будто я в самом деле знаю, что делаю. Скользнув за деревянную дверь и надежно заперев ее глухим щелчком, позволяю себе наконец привалиться к гладкой, выбеленной стене.
Мысленно вычеркиваю первый пункт из моего тщательно продуманного плана.
Иначе все пойдет к чертям.
Выдыхаю так сильно, что слои только что подстриженных волос выбиваются у лица, и отталкиваюсь от, надеюсь, продезинфицированной стены.
Из зеркала напротив меня на другой стене кабинки на меня смотрит мое отражение – настоящее нервное потрясение: два ярких пятна горят на скулах, а неровные розовые пятнышки покрывают основание шеи.
Какого хрена я вообще здесь делаю?
Почему бы мне просто не развернуться, не вернуться домой и забыть, что все это вообще произошло? Я могла бы оставить все это позади —
– «Но тогда ты будешь неудачницей…» – ехидно подмечает внутренний голос.
Только через мой труп.
Отворачиваюсь от своего дрожащего отражения, бросаю сумку на скамейку, рывком открываю молнию и начинаю рыться в аккуратно сложенных вещах.
Одно большое, пушистое, белое полотенце.
Одна запасная резинка для волос.
Одна расческа.
Один новый, цельный купальник, на котором все еще висит бумажный ярлык.
Вот и все.
Следующий выдох вырывается из моих губ со слышным «фууух», когда я отмечаю для себя следующий этап моего тщательно продуманного плана.
Я справлюсь. Я справлюсь, я справлюсь, я…
Быстро скидываю шлепанцы – на мгновение не в силах сдержать поток мыслей о том, сколько бактерий сейчас кишит на этом полу, стенах, скамейке, двери – я скидываю джинсовые шорты и стягиваю через голову свою фиолетовую майку, оставшись в одном белье.
Я сбрасываю и их, хватая новый черный купальник, который выбрала для себя. Скользкая ткань струится между пальцами.
Бумажный ярлык срывается с легким щелчком, как и защитная гигиеническая наклейка в области паха… Немного дольше возиться с маленькой пластиковой заглушкой, которая всегда плохо отрывается и впивается в кожу, если ее оставить, но вот я уже влезаю в купальник, натягивая его на бедра.
Изгибаюсь и напрягаюсь, тяну и поправляю, уже почти задыхаясь, пока купальник, наконец, не садится на мое тело.
Руки нервно трясутся, когда я разглаживаю облегающую ткань на животе – тот самый небольшой выступ, от которого я не могу избавиться, сколько бы занятий йогой ни посещала. Провожу ладонями по верхней части бедер, высокие вырезы действительно не шутят: вижу каждую серебристую растяжку, украшающую самую мягкую часть моей кожи. Поднимаюсь обратно по ребрам к груди, чтобы убедиться, что «девочки» сидят на месте – как бы я сейчас хотела быть обладательницей маленького аккуратного размера B, а не натурального двойного E – и, наконец, собираю волосы, которые щекочут спину.
Собираю все густые пряди каштановых волос вместе, выпрямляю их и скручиваю в привычный высокий пучок. Короткие волоски все равно торчат по всей линии роста, и я жалею, что не захватила шпильки, особенно сейчас, когда ощущаю, как один локон выбился и щекочет шею, но ничего не поделаешь.
Сегодня придется смириться.
Пятки скользят обратно на прохладную пористую поверхность шлепанцев. Я аккуратно складываю одежду в сумку и, сделав еще один глубокий вдох, поворачиваюсь, чтобы открыть дверь кабинки.
Вторая часть моего плана – выполнена. Завершено. Галочка.
Во рту пересыхает, когда я выхожу в общую зону, остро осознавая, что на мне только купальник.
Пересекаю пространство, открываю пустую ячейку и засовываю руку в крошечное переднее отделение своей спортивной сумки, чтобы достать золотистый жетон размером с монету, который мне дали на ресепшене.
Конечно же, он прилипает к ладони, покрытой нервным потом, а мои пальцы, словно деревянные, никак не хотят вставить жетон в крошечную щель. Наконец, запихиваю внутрь все, кроме пушистого полотенца, закрываю дверцу ячейки и поворачиваю ключ достаточно вправо.
Как только я наконец закрываю ячейку как следует, вынимаю ключ из замка, пальцы скользят по плоскому краю резинового браслета, прикрепленного к нему.
Быстро оглядываюсь на другую женщину – с ее рук капает вода, так что, похоже, она только что вышла из бассейна, – чтобы понять, что мне, черт возьми, делать с этим устройством.
Она без усилий снимает браслет с запястья, вставляет ключ в замок и поворачивает, открывая свою ячейку.
Хм. Похоже, все довольно просто.
Надев браслет, я провожу языком по внутренней стороне щек, пытаясь избавиться от неприятной сухости, но это не помогает. Пальцы впиваются в мягкую ткань полотенца, которое я прижимаю к груди, как щит, стараясь сосредоточиться на дыхании.
Ты уже здесь. Ты можешь это сделать. Ты хочешь это сделать, – повторяю я себе в голове, как мантру.
– «А действительно ли хочешь?» – снова раздается ехидный голосок. – «Вся эта тревога, весь этот страх – только чтобы доказать, что одно глупое замечание было ошибкой…»
Но это было не просто одно глупое замечание, по крайней мере, для меня. Я и так достаточно злюсь на себя за то, что позволила ему засесть у меня под кожей и поселиться в одной из многочисленных трещин моего сердца.
Понимаешь, дело в том, что я люблю… контроль. Мне нравится все контролировать.
Контроль – это комфортно, это безопасно, это привычно, и он продвинул меня довольно далеко: стабильная работа в издательстве, уютная квартира в Бейсуотере, Лондон, возможность побаловать себя дорогим кофе каждое утро по пути на работу.
Я обязана своим успехом тому, что я настойчивая: я держусь за задачу или хобби, пока не овладею ими в совершенстве.
За исключением этого.
Видишь ли, дело в том, что я не умею плавать.
И мой кавалер на прошлой неделе не упустил возможности поиздеваться над этим за ужином, когда узнал мой секрет. Думаю, очевидно, что второго свидания с Дэном не будет. В основном потому, что он оказался придурком, который не мог заткнуться насчет моего недостатка. Сначала он просто вставил одно случайное замечание, но потом, с каждым глотком пива, становился все более самоуверенным и оскорбительным по отношению ко мне.
Мне ненавистно признавать, что это задело меня.
Я горжусь тем, что хороша во всем, что могу применить свои навыки в любой сфере, что держу все под контролем.
Но в той ситуации я не контролировала ничего.
Я не могла управлять его словами, и, как бы я ни старалась убедить себя, что мне плевать, что он обо мне думает, не могу отделаться от того, как глупо себя чувствую.
И вот я здесь, стою в раздевалке бассейна, собираясь окунуться в воду, хотя я не умею плавать, просто чтобы что-то себе доказать.
Доказать, что я могу плавать.
Или хотя бы попробовать.
Ведь я знаю базовые принципы нахождения в воде… наша мама водила нас с сестрой, Аурелией, на уроки плавания, когда мы были маленькими, но я довольно быстро забросила это дело, посчитав, что мне слишком трудно.
Заставив себя вновь сделать шаг, я поднимаю глаза на огромную стрелку с надписью «ВПЕРЕДИ ГЛУБОКИЙ БАССЕЙН».
Мне просто нужно ставить одну ногу перед другой.
Я справлюсь. Я хочу это сделать. Я хочу сделать это для самой, блядь, себя.
Толкая стеклянную дверь, сразу замечаю, как усиливается звук плещущейся воды, гораздо громче, чем в раздевалке. Запах пудровых духов, смешанный с ароматом свежего дезодоранта, исчезает… его сменяет резкий запах хлора.
Коридор, в котором я оказываюсь, украшен синими и белыми плитками, покрывающими стены, пол и даже потолок. Они мерцают, когда естественный солнечный свет пробивается с того конца, что ближе к бассейну.
Еще несколько шагов, Делайла.
Я остро осознаю, как мои голые бедра трутся друг о друга, и быстро оглядываю свои новые окрестности, пытаясь подавить очередную волну страха, пока коридор не заканчивается.
Страх вспыхивает в голове, как яркий красный, мигающий знак предупреждения, громче и больше, чем раньше.
Я смотрю на водную гладь, наблюдая, как она медленно покачивается из стороны в сторону.
Дыши. Не теряй сознание. Не…
– Простите. – Вежливый, хотя и слегка скучающий голос выводит меня из оцепенения.
Передо мной в поле зрения появляется пожилая женщина в ярко-синем и зеленом купальнике, с подходящей по цвету зеленой шапочкой, закрывающей ее волосы.
Я моргаю, мозг снова включается, и до меня доходит, что я полностью перегородила проход у бассейна, застряв в своих панических мыслях.
Черт.
Бормоча извинения, отхожу в сторону и, вместо того чтобы пялиться на воду, начинаю наблюдать за женщиной и ее подготовкой.
Она аккуратно складывает свое полотенце на металлические перила, отделяющие край бассейна от зоны с пластиковыми сиденьями, и, не обращая на меня никакого внимания, закрепляет на носу прозрачный зажим и спускается по лестнице в голубую воду.
Ее движения по мелководью такие же плавные, как дыхание. Она легко перехватывает одну из веревок с красными и синими дисками, разделяющую дорожки, и приподнимает ее ровно настолько, чтобы проскользнуть под ней.
Когда женщина надевает на лицо очки для плавания, я отвожу взгляд, не желая, чтобы меня поймали за подглядыванием.
Вместо этого поворачиваюсь к перилам и накрываю их своим полотенцем, как сделали другие пловцы.
Холодный металл обжигает ладони, когда я пытаюсь, в который раз, успокоить нервы.
Я почти завершила третий и последний пункт своего плана. Все, что нужно сделать, – это войти в воду.
Сдерживая желание поправить купальник, я еще раз проверяю застежку браслета, чтобы убедиться, что не потеряю ключ от ячейки в водной пучине.
Когда я уверена, что ключ на месте, плотно сжимаю губы, снимаю шлепанцы и направляюсь к вершине металлической лестницы. Вода лениво плескается у края бассейна, стекая в решетки, когда очередной пловец отталкивается от стены, нарушая привычную гладь.
Я смогу. Я смогу. Я смогу.
Я крепко хватаюсь за перила, скользкие и мокрые. Непривычная текстура мгновенно отдается в нервной системе, угрожая выбить меня из равновесия, пока я мысленно не начинаю контролировать дыхание. Вдох, задержка, выдох. Вдох, задержка, выдох.
Мои глаза мечутся в поисках чего-то, что отвлечет меня от этого ощущения, и останавливаются на огромных окнах от пола до потолка, покрывающих всю заднюю стену. Прямо посередине висят большие часы, длинная стрелка которых медленно отсчитывает секунды. Чуть в стороне возвышается высокая спасательная вышка, на которой перед ярко-красным пластиковым креслом ровными рядами тянутся четыре ступеньки.
Невозможно не заметить ее – точнее, сложно не смотреть на нее, что, полагаю, и есть ее основное предназначение.
На вышке сидит спасатель – молодой мужчина с каштановыми волосами. Его длинные ноги свисают, ступни ритмично покачиваются в воздухе в такт какой-то неслышной мелодии. Я замечаю, как он поворачивается вправо, наблюдая за кем-то, и уже собираюсь отвести взгляд, но тут он вдруг меняется позой, и наши глаза случайно встречаются.
Я автоматически улыбаюсь, плотно сжав губы, а затем опускаю голову, меняю хватку на металлических перилах и позволяю своему большому пальцу ноги исчезнуть в мелкой воде.
Первый контакт установлен.
Выдыхаю с шумом и спускаюсь на вторую ступеньку, затем на третью и четвертую. Как только мои пальцы касаются поверхности бассейна, вода обрушивается на грудь, пронзая холодом и перехватывая уже и так сбившееся дыхание. Господи, какая же она чертовски холодная.
Скорее неуклюже, чем грациозно, пробираюсь к углу, ближайшему к краю бассейна, стараясь держаться подальше от других пловцов, скользящих взад и вперед по профессионально размеченным дорожкам. Компания болтающих женщин бросает мне зубастые улыбки, когда они подплывают, не прекращая разговора, даже разворачиваясь и снова отправляясь на другой конец бассейна, медленно, как черепахи.
Они делают это так легко! Шевелят ногами под водой, одновременно разводя руки вперед, в стороны и назад. Я смутно вспоминаю это движение с моих давних уроков плавания. Разве это не называется брасс… что-то там?
Может, если я просто попробую повторить это движение, тело снова начнет вспоминать? Мышечная память и все такое.
Держась за край бассейна, я прижимаю ступни к гладкому полу внизу, глядя вниз на мерцающие голубые плитки, которые придают воде сине-зеленый оттенок.
К счастью, моя температура, кажется, адаптировалась к этой прохладной среде, и дрожь в теле прекратилась, но я все равно чувствую, как мурашки покрывают верхнюю часть рук.
Перемещаюсь с ноги на ногу, я пытаюсь привыкнуть к новому ощущению невесомости, медленно погружаясь глубже в воду, пока мимо меня не проплывает очередной пловец, заставляя воду плеснуть на пряди волос, выбившиеся из моего пучка и свисающие на шею.
Кажется, все вокруг плавают так легко, грациозно рассекая воду.
Перенося вес на менее устойчивую левую ногу, я поднимаю взгляд на часы и вижу, что прошло всего пять минут. Я понятия не имею, сколько времени стою на мелководье, практически не двигаясь, за исключением легких покачиваний, пока пробую воду, но, Господи, как я надеюсь, что никто этого не заметил.
Взгляд кареглазого спасателя снова ловит мой, и на его лице уже сияет широкая улыбка.
Снова автоматически улыбаюсь в ответ. Не могу ничего с собой поделать! Стереотипная британская вежливость буквально вбита в меня с детства, и я сочла бы невежливым не поприветствовать того самого человека, который, возможно, скоро понадобится, чтобы спасти мою жизнь.
Волна чего-то горячего пробегает по телу, оставляя после себя покалывание в коже головы, когда я понимаю, что он, должно быть, наблюдал за мной все это время, пока я просто стояла в бассейне, вместо того чтобы плавать.
Как неловко.
Господи, именно поэтому я не люблю просить о помощи. Теперь он следит за мной, вероятно, шепча что-то за спиной, или, по крайней мере, думает, какая я…
Громкий всплеск отзывается эхом в плиточном помещении, на самом глубоком конце бассейна. Маленький ребенок с яркими оранжевыми нарукавниками на обеих руках всплывает на поверхность, истерически смеясь, пока вода вокруг него бурлит от силы его прыжка.
Так, с меня хватит.
Если маленький ребенок может это сделать, с нарукавниками или без, то черт побери, и я смогу.
Сделав еще один глубокий вдох, я вытягиваю руки перед собой, выпрямляю ноги, поднимаю подбородок, чтобы он не опускался в воду, и начинаю грести ногами.
Громкие всплески раздаются за моей спиной, и верхушки ступней внезапно пронзает боль, когда кожа ударяется о воду. Кажется, будто я бьюсь о твердые куски льда каждый раз, но, по крайней мере, меня толкает вперед. Локти каким-то образом прижаты к груди, а ладони бьют по воде, вызывая бурлящие пузыри повсюду вокруг.
Я чувствую себя, как собака, барахтающаяся в воде.
Надеюсь, я не выгляжу так же.
Закругленный бок моего бедра задевает вторую лестницу, ведущую к середине бассейна, когда я проплываю мимо, но не обращаю внимания на легкую боль, так как конец бассейна становится все ближе и ближе.
У меня получается!
Чувствуя, что кто-то плывет за мной, я не осмеливаюсь оглянуться, чтобы не сбиться с ритма. Вместо этого гребу быстрее, яростно игнорируя тупую боль, которая начинает проступать в икрах, и острое покалывание в области бедра.
Когда я понимаю, что задержала дыхание, я делаю глубокий вдох, наполняя легкие хлорированным воздухом, который тут же оборачивается резким «ух!», когда мокрое тело сталкивается с моим.
Какой-то голос приносит извинения, но звучит это как глухое бормотание, потому что уши наполняет вода. Я чувствую, что ноги продолжают бить подо мной, но силы уже на исходе, каждая часть тела болит от внезапной нагрузки.
Паника наполняет меня, словно воздушный шар, холодная вода захлестывает с головой, погружая меня полностью. Я пытаюсь открыть рот, чтобы закричать, но вместо этого химически пахнущая вода проникает внутрь, перекрывая дыхание.
Стук сердца гулко отдается в ушах, я начинаю судорожно бить по воде, отчаянно пытаясь вырваться на поверхность, чтобы вдохнуть свежий воздух, чтобы…
Острая боль пронзает висок, когда я сталкиваюсь с плиточной стеной. Тело перестает судорожно дергаться, я зажмуриваюсь от боли и пытаюсь проглотить еще один глоток…
– Поднимайся!
Кто-то крепко хватается за мои подмышки и резко вытягивает на твердую, рифленую поверхность.
Тепло чьих-то рук проникает сквозь мокрую ткань купальника, когда меня осторожно поворачивают на бок, поднимают голову и подкладывают что-то под нее, прежде чем снова опустить. Кашель сотрясает мое дрожащее тело, один приступ за другим, пока я цепляюсь за теплые руки перед собой, просто ожидая, когда рвотные позывы прекратятся.
Постепенно ко мне возвращается чувствительность: сначала в пальцах ног и рук, потом в нижней части тела, в груди и, наконец, в голове. Мир перестает гудеть, и я понимаю, что под моей головой свернутое полотенце, чтобы жесткий пол не давил на затылок.
Я сплевываю еще один глоток воды и слюны, пытаясь пошевелить ногами на твердом полу бассейна.
Свежая рана на бедре жжет, когда на нее попадает кислород, но прежде чем я успеваю набраться сил и поднять голову, чтобы рассмотреть свою травму, перед глазами расплывается дружелюбное лицо.
Спасатель с каштановыми волосами.
– Я Грей, – четко говорит он. – Ты меня слышишь? Сможешь назвать свое имя?
Глава 2
Делайла
– Делайла, – хриплю я, чувствуя, как пересохло в горле, а голос сорвался и стал скрипучим.
– Делайла, – повторяет за мной Грей. – Ты знаешь, где ты сейчас, Делайла?
– У… бассейна.
– Отлично, – он с энтузиазмом кивает, чем напоминает мне чересчур дружелюбного золотистого ретривера… либо у меня уже так мозги плавятся от внезапных приступов головокружения. – Можешь сказать мне, какое сегодня число?
Я называю дату, одновременно пытаясь убрать мокрые пряди волос, которые прилипли к вискам. – Можно воды? У меня горло…
– Пересохло, – заканчивает за меня Грей. – Ты можешь сесть?
Киваю и начинаю подниматься, шипя сквозь зубы от жгучей боли, которая прокатывается по всему телу.
– Молодец, молодец, медленно… вот так, – руки Грея мелькают где-то у меня за спиной, легкие, словно перышко. – Вдохни для меня.
Я делаю, как он просит, озадаченно разглядывая царапину на бедре. Пальцы ног непроизвольно сжимаются, когда я вижу розовую, порезанную кожу.
– Ты можешь сказать мне, что болит, Делайла?
Черт, болит, как сволочь…
– Делайла?
Медленно моргаю и поднимаю взгляд на него. – А?
– Тебе больно? – терпеливо переспрашивает Грей, в его глазах видна доброта, вокруг которых уже наметились первые морщинки… не то чтобы эти морщинки как-то умаляли его привлекательность. Черт возьми, он очень красив.
С красивыми зелеными глазами, обрамленными длинными ресницами, сильным носом и ярко выраженным изгибом верхней губы, который переходит в сочные губы, спасатель Грей легко мог бы сойти за модель. Его волосы шоколадного оттенка, как у меня, только без карамельных прядей, мягкие и немного взлохмаченные, челка живет своей жизнью —
– …она в шоке.
Я чувствую, как чьи-то нежные, но крепкие руки обхватывают мою грудную клетку прямо под грудью, а потом начинают поднимать меня, заставляя встать.
Мои ноги подкашиваются, когда я пытаюсь удержать равновесие. Я сильнее, чем хотелось бы, наваливаюсь на руки Грея, но это единственное, что мешает моим сухожилиям буквально орать от боли.
– Все нормально, все нормально, – бормочу себе под нос, пытаясь сосредоточиться на ощущении твердого пола под ногами.
– Опирайся на меня, – подсказывает Грей. – Вот так. Ты можешь идти? Один шаг за другим, Делайла.
Легче сказать, чем сделать, когда ноги как ватные, а каждый шаг левой ногой отзывается резкой болью в бедре.
– Мои… мои шлепки, – лепечу нервно. – Мое полотенце…
Рука, обвивающая меня, напрягается, вены выделяются. Грей замедляет шаги, подстраиваясь под мой ритм, и останавливается рядом с моими ярко-розовыми шлепками.
– Ты сможешь их надеть? – спрашивает он, вглядываясь мне в лицо. – Медленно… медленно…
Чувствуя себя как в замедленной съемке, я с трудом двигаю правую ногу по поверхности шлепка, пока пластиковая перемычка не оказывается между первым и вторым пальцем. Левой ногой двигать больно, но хотя бы порез теперь только тупо ноет, как тихий стук: тук, тук, тук.
Грей убирает руку с моего бока, чтобы перекинуть полотенце через плечо, а потом снова возвращается к крепкому хвату.
– Думаешь, дойдешь до медпункта? Или боль слишком сильная, чтобы идти?
– Я дойду, – выдыхаю я, опираясь на его тело, которое буквально идет позади меня, и используя свою упрямость, чтобы сделать шаг вперед. Потом еще один и еще.
Он ведет меня мимо общего душа – просто супер, там полно людей. Я опускаю голову, стараясь не встретиться с ними взглядами. Но все равно чувствую их любопытные взгляды, прожигающие меня насквозь, пока я ковыляю рядом со спасателем, который крепко держит меня… Да уж, как они могут не понять, что Грей – спасатель? Серебристый свисток на шее и ярко-желтая футболка с огромными белыми буквами СПАСАТЕЛЬ прямо на груди уж точно не дадут ему слиться с толпой.
Вместо того чтобы повернуть в туннель к раздевалкам, Грей ведет меня по коридору к, слава богу, пустой стойке регистрации.
Меня пробирает дрожь, скорее всего из-за смеси шока и того, что на мне до сих пор мокрый купальник, и мне нечем прикрыться. Грей открывает невзрачную деревянную дверь и помогает мне войти внутрь.
Чувствую себя максимально странно – стою полуголая, всего лишь в купальнике, в незнакомом медицинском кабинете, а солнечный июньский свет льется в окно. И еще более странно стоять тут, мокрая насквозь, когда привлекательный незнакомец быстро убирает руку и начинает разматывать гигиеническую бумагу, укрывая ею медицинский стол.
Грей постукивает по стулу двумя пальцами.
– Садись, Делайла.
– Я в п-порядке, правда.
Грей явно не впечатлен моим ответом.
– У тебя зубы стучат.
– Эт-то от холода…
– И от шока. Держи. – Он разворачивает полотенце, перекинутое через его плечо, и протягивает его мне. – Накинь его на плечи и присядь, пока ты не свалилась, пожалуйста.
Просьба звучит вежливо, но в его тоне чувствуется что-то жесткое, без лишних церемоний.
Я осторожно сажусь, слыша, как подо мной мнущаяся бумага начинает тут же разваливаться от влаги.
Сжав пальцами края полотенца, когда мне удается накинуть его на плечи, как плащ, я подношу пушистую ткань к носу, вдыхая запах знакомого кондиционера для белья, который я использую дома, чтобы хоть немного почувствовать нормальность в этой ситуации.
Особенно потому, что в данный момент все вокруг далеко от нормы.
– Вот, Делайла.
Сквозь мокрые, слипшиеся ресницы я вижу, как Грей возвышается надо мной с маленьким бумажным стаканчиком в руке.
Пытаясь сглотнуть через пересохшее горло, я дрожащими руками беру стаканчик у него из рук, ощущая на мгновение тепло человеческого прикосновения, когда мои пальцы касаются его.
– Пей медленно, – советует Грей, поправляя свои красные бордшорты, чтобы сесть на стул напротив медицинской кушетки, не сводя с меня глаз. – Не хотелось бы, чтобы тебя опять вырвало.
Кивнув, я подношу стаканчик к губам, морщась, когда бумага прилипает к пересохшей нижней губе. Вода, по крайней мере, божественна – идеально холодная и мягкая, когда скользит по моему горлу, – но я заставляю себя пить осторожно, останавливаясь после четырех глотков, чтобы убедиться, что все останется внутри.
– Все нормально? – спрашивает Грей.
– Лучше, – киваю, успевая подхватить полотенце, прежде чем оно сваливается с плеч.
Наклоняясь вперед, Грей опирается предплечьями на колени.
– Тебя что-то еще беспокоит, Делайла?
– Эм… мое…
– Постой! Я должен сначала спросить, удобно ли тебе, чтобы я проводил медицинский осмотр, или ты предпочла бы кого-то другого – женщину или…
– Эм… – снова чувствую, как начинаю паниковать. Это чувство мне явно не знакомо.
Боже, ну и денек, просто полный пи…
– Нет, все нормально, – быстро продолжаю, наконец отлепив язык от неба. – Ты норм… Что входит в этот осмотр?
– Ничего страшного, обещаю, – Грей расплывается в широкой улыбке, его ямочки на щеках тут же появляются. – Мне просто нужно зафиксировать возможные травмы, подлатать их, если смогу, – он бросает взгляд на ссадину на моем бедре, но не задерживается, – и проверить нервы и расширение зрачков на случай сотрясения. Ты ударялась головой?
– Я… не уверена.
– Все в порядке. – Грей улыбается, как мне кажется, пытаясь меня успокоить. – Давай быстренько гляну.
Холодными пальцами он осторожно отодвигает волосы, чтобы прикоснуться к пульсирующему месту на моем виске.
– Здесь немного красно, но крови нет. Думаю, у тебя будет небольшой синяк на пару дней. Где-то еще болит?
Я проглатываю остатки воды.
– Только в бедре.
– Могу взглянуть?
Я молча киваю в знак согласия, делая очередной глоток воды, чтобы стратегически спрятать свое лицо, вспыхнувшее от смущения. Это, блин, максимальная неловкость – когда на твой порез на бедре внимательно смотрит симпатичный парень, который явно не намного старше тебя, и у него на лице написано только одно: первая помощь.
Когда он приближается чуть ближе к моему бедру, я с трудом удерживаюсь от желания ерзать на месте, задержав дыхание, пока Грей склоняет голову то в одну, то в другую сторону, изучая порез.
Только когда он выпрямляется, я наконец выдыхаю и ослабляю хватку на бумажном стаканчике, который уже почти сжала в лепешку.
– Кажется, это просто ссадина, – объясняет Грей, давая мне возможность рассмотреть его спину, пока он открывает дверцу шкафа и начинает рыться внутри. – Я не вижу ничего серьезного, да и кровотечения сильного нет, просто кожа немного поцарапана. Так что…
Я пытаюсь сосредоточиться на звуке шуршания картонных коробок и пластиковых упаковок, пока Грей ищет то, что ему нужно. Но мой мозг… ну, у него свои планы.
Пока он стоит ко мне спиной, я позволяю себе украдкой осмотреть его фигуру – от каштановых волос, аккуратно подстриженных на затылке, до широких плеч, которые четко выделяются даже под хлопковой рубашкой. Его талия и бедра подтянуты и четко очерчены, что вызывает у меня тихое довольное «хм».
Наверное, из-за того, что он так много занимается спортом.
Его стройные мышцы на икрах напрягаются и двигаются, когда он переминается с ноги на ногу…
– Нашел! – восклицает Грей, давая мне буквально долю секунды, чтобы отвести взгляд и сделать вид, что я вообще не пялилась на него, прежде чем он поворачивается ко мне.
Он размахивает тюбиком… чего-то. Усаживаясь обратно, я наблюдаю, как он снимает крышку, выдавливает горошину крема на фиолетовые перчатки, которые только что надел, и направляется ко мне.
Останавливается в нескольких сантиметрах от моей ссадины и поднимает взгляд.
– У тебя же нет аллергии, да?
Боже, ну какой же он милый.
– Нет.
Делайла! Что за черт?!
– А к чему-нибудь другому?
– Ни к чему, – отвечаю. – Ну, иногда на пыльцу летом.
– Окей, отлично, – снова улыбается Грей. – Это, – он помахивает пальцем, – старый добрый антисептик. Кажется, у тебя ничего не осталось в ране, а в бассейне полно хлора, так что я уверен, что она уже довольно чистая, но, на всякий случай…
Я молча вытягиваю ногу настолько, насколько могу, что не так уж много с моим средним ростом в пять футов четыре с половиной дюйма, предлагая изгиб бедра, чтобы Грей мог нанести антисептик.
– Вероятно, немного будет щипать, так что…
– Просто намажь, Грей. Пожалуйста, – добавляю на всякий случай, отворачиваясь, чтобы меня не застукали за тем, что я опять пялюсь на его макушку.
Мои пальцы ног сжимаются в шлепках, когда холодная текстура мази касается моей поврежденной кожи, за которой тут же следует легкий укол боли, когда антисептик начинает действовать.
Пальцы Грея уверенно двигаются по кругу, быстро справляясь с задачей, а потом он отъезжает обратно на кресле, срывая перчатки и выбрасывая их в мусорное ведро под столом.
– Я не буду накрывать рану, – говорит он, потянувшись за тонким инструментом, похожим на ручку, который он вертит между пальцами с легкостью профессионала. – Думаю, лучше пусть кислород поступает, но, если захочешь, можешь наклеить пластырь, когда вернешься домой. Решай сама.
– Я просто оставлю все как есть.
– Только следи за ней, хорошо? Так, теперь мне нужно измерить пульс и давление, и…
Еще до того, как он закончит фразу, я поворачиваю запястье вверх, предлагая его Грею.
– Можешь считать.
Его пальцы сразу скользят по тонкой коже на моем запястье, под которой видны синие вены. Грей поворачивает голову, чтобы взглянуть на часы, а я в этот раз просто не могу отвести взгляд от его профиля. Брови нахмурены, губы сжаты в сосредоточении, пока он считает секунды.
В тишине кабинета я даже слышу тиканье его часов. Мой собственный вдох и выдох через нос кажутся громче обычного, как и кровь, стучащая в ушах.
Боже, это ощущение вечности…
– Готово! – Его пальцы скользят с моего запястья. – Пульс немного выше нормы, но это ожидаемо после шока. Думаю, давление тоже будет выше, но мне все равно нужно проверить для протокола. Не против, если я достану манжетку?
Едва успеваю сказать «да», как он уже встает, берет знакомый прибор и мягко отодвигает мое полотенце, чтобы добраться до плеча.
Когда манжета обхватывает мою руку и начинает сжиматься с каждым мгновением сильнее, Грей снова вынимает тот самый инструмент, щелкает концом и включает свет.
– Я заодно проверю реакцию зрачков, хорошо? Просто смотри прямо перед собой, Делайла. Теперь посмотри влево… вправо… и вверх…
Глаза неприятно жжет от движения. У меня нет сомнений, что они покраснели от количества хлора, который плескался в бассейне, но Грей действует быстро и аккуратно, легко касаясь пальцем моего подбородка, чтобы повернуть мое лицо и глаза в яркий белый свет.
