Текст книги "Радость отцовская (СИ)"

Автор книги: Елизавета Иващук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Я хочу сегодня быть в другой обуви и с другой прической, может быть, нужны еще какие-либо аксессуары. – Приказала я, как только надела форму. Обуви на мне еще не было, и оказалось удобно сидеть на кровати с ногами, закутавшись в одеяло. Холода я не ощущала, но при этом почему-то хотелось тепла.

Флеан Айэле молча открыла шкаф и достаточно быстро достала черные сапоги такой же высоты, как и белые, но с застежкой – шнуровкой. Красиво, но не очень удобно надевать самостоятельно. Хотя мне ведь и не придется этим заниматься, многоликая застегнет.

Флеан Айэле не ограничилась обувью. Корсет – это элемент национального костюма темного государства, одежды, которую я предпочитала дома. Конечно, существует множество вариантов. Этот заканчивался под грудью, и, кажется, входил в один комплект с сапогами. Идея мне понравилась, потому что форма явно создавалась не для того, что бы подчеркивать талию. Почти невозможно для отечественной одежды, такое просто никто не стал бы носить.

– Этот вариант подойдет? – Многоликая продемонстрировала вещи.

– Вполне. Застегни мне сапоги. И корсет тоже. – У последнего шнуровка была спереди, но самой разбираться с ней все равно не хотелось. Флеан Айэле справится лучше.

Многоликая и в самом деле быстро разобралась с одеждой, хотя сначала мне, конечно, пришлось расстаться с одеялом. Потом Флеан взяла расческу и занялась моими волосами. Я начала подумывать над тем, что бы незаметно, потихоньку, заменить школьную форму национальным костюмом соответствующих цветов. Мне, правда, больше нравился бело-коричневый вариант, но и черно-белый будет лучше этой странной одежды. Нет, сидела она хорошо, и качество ткани радовало, но все же, являлась слишком чуждой. У нас ведь нет разделения на взрослую и детскую одежду, а какая взрослая девушка наденет такой наряд? Почти все хотят выглядеть настолько красиво, насколько возможно. В первую очередь это относится, конечно, к демоницам, но и представительницы других рас почти не отстают – к тому же их раз в десять больше.

– Все готово. – Я встряхнула головой. Высокий хвост? Да, именно так. Волосы послушно качнулись, отзываясь на движение. Приятное ощущение. Я открыла книгу и занялась учебником – в последнее время слишком мало занималась, и теперь стремилась это исправить. К сожалению, сегодня спокойный голос многоликой раздался очень скоро:

– Вам пора выходить. – Я спрятала книгу и поднялась на ноги. Ничего, находится в одной комнате с одноклассниками достаточно интересно.

На знакомом пути нам не встретилось никаких препятствий, и вскоре я оказалась перед нужной дверью. Распахнула ее, на несколько секунд замерла на пороге. О… Какие чудесные, восхитительные эмоции. Ничего подобного в этом месте я еще не встречала. И, что самое любопытное, со мной эти чувства никак не связаны. Пока не связаны.

Отчаяние, боль, страх, обида, и легкие оттенки других чувств демонстрирововала коренастая девочка с волосами до плеч. Похоже, ее сегодня били – и собирались продолжить при первой же возможности. Эмоции класса не позволяли в этом сомневаться. Праведное негодование почти не ощущалось, но все же, безусловно, было, доминировало же какое-то жалкое подобие охотничьих инстинктов. Нет, как эмоция оно было сильным, но поражало своей извращенностью. Тем не менее, все было очень, очень интересно. Правда, на меня обратили недостаточно внимания, но это вскоре пройдет, и я не стала переживать. Зато Нэйле восхищалась должным образом, хотя ее настроение можно было охарактеризовать как очень смешанное. Сейчас отошедшее на задний план, но безусловное, торжество определенно относись к странной атмосфере в комнате, точнее, к вызвавшему ее неизвестному событию. Беспокойство – к жизни в целом. Мной она любовалась, и еще думала над чем – то.

Я прошла между столами и опустилась на свое место. Многоликая, прикрыв дверь, следовала за мной. Заняв свое место, я улыбнулась Нэйле, эмоции которой сразу же изменилось. Девочка воспринимает меня совершенно правильно, и к тому же является хорошей игрушкой – и это просто очаровательно.

Учитель мое появление проигнорировал. Заметил, конечно, не обрадовался, но внешне ничуть не изменился – продолжил говорить что-то малопонятное. Одноклассники послушно записывали, Нэйле отвлеклась, глядя на меня, но вскоре вернулась к всеобщему занятию. Правда, поглядывать в мою сторону не перестала, и старалась делать это как можно незаметнее. Любопытные у нее чувства, гораздо многозначней и сложнее обыкновенного страха. И относятся ко мне, а это всегда приятно. На самом деле, даже самые замечательные и необычные чужие эмоции не слишком хороши, когда никоим образом не касаются меня. Это естественно для демона, еще одна черта, унаследованная от предков – энерговампиров. Отец говорит, что, скорее всего, именно благодаря ей мои соплеменники и соплеменницы уделяют столько внимания внешности. Длинные волосы у мужчин, подчеркивающая фигуру одежда девушек – это ведь очень эффектно. Без чужого внимания взрослые демоны, конечно, не особенно мучаются, но очень его любят. Естественно, подходят не все чувства, направленные на них, многое зависит и от настроения моего соплеменника.

Биология, история, палеонтология и другие науки интересны мне, если изучать их поверхностно. Конечно, для того, что бы изучать их по-настоящему, я еще недостаточно умна. И едва ли стану этим заниматься, потому что глубокие знания меня не привлекают. Интересно, например, иметь общее представление о такой сельскохозяйственной науке, как эльфоводство, но подсчитывать возможное поголовье новой породы эльфов… Бррр. Или эльфоводство не наука, а только отрасль сельского хозяйства? Но по-настоящему разобраться в ней и в самом деле сложно. Нет ничего удивительного в том, что машин среди ученых на порядок больше, чем живых существ. Им такие занятия подходят гораздо больше. И в преданности машин невозможно сомневаться, это неотъемлемая часть их сознания. Или это неподходящий термин? Сознанием ведь обладают далеко не все механизмы. Но те, что имеют хотя бы зачатки разума – преданы беззаветно. Не отцу, к сожалению, а технодемонам, но их союз действительно надежен и проверен временем.

Стоит, пожалуй, узнать у Нэйле, что именно произошло. Лучше действовать, будучи осведомленной, к тому же полукровка так старательно исполняет мои просьбы, а это совершенно очаровательно.

Если я начну говорить сейчас, Флеан, скорее всего, успеет прикрыть меня иллюзией. Да и если она опоздает, едва ли произойдет что-нибудь опасное, похоже, с моим происхождением по материнской линии здесь считаются. Хотя умнее, конечно, было бы бояться отца. Ну, о том, что враги глупые или, по меньшей мере, ведут себя глупо, я думала уже не один раз. Собственно, это первое, что приходит в голову при мысли о них.

– Нэйле, расскажи мне, что случилось сегодня утром? – Я наклонила голову набок и посмотрела на нее чуть снизу, чуть улыбнулась, ожидая ответа. Моя игрушка забеспокоилась – боялась разговаривать на уроке, хотя нервничала и по какой-то другой причине. И все же она ответила.

– Одна из девочек, Эдин, обвиняется в краже. Одноклассники начали способствовать осуществлению правосудия уже сейчас. – Договорив и убедившись в том, что недожаренный учитель ничего не заметил, Нэйле почти успокоилась. Но не совсем… Неужели моя игрушка как-то связана с этой историей с кражей? И когда только успела поучаствовать?

– А ты как-то связана с этой историей? – Я внимательно посмотрела на нее из-под челки, ласково улыбаясь. Кажется, такое выражение лица бывало у отца, когда он разделывал очередную жертву. По крайней мере, он так говорит, а ему, если я правильно помню, кто-то нарисовал портрет. Если это правда, я рада, потому что приятно сознавать свое сходство с отцом. Нет, я, конечно, хочу быть девушкой и выглядеть соответственно, но в остальном неплохо бы походить на него.

– Да. Я ее автор. – Немного нервничая, ответила моя игрушка. Внешне она при этом оставалась совершенно спокойной.

– Как интересно. Расскажешь чуть подробнее? – Конечно, она была не против. Хорошее заклятие мне отдал отец…

– В ее вещах нашли или найдут пропавший у Далии очень ценный кулон. Возможно, и серьги, но они могут оказаться в сумке одной из подруг обвиняемой. Например, у той, что сидит на первой парте в среднем ряду… Или у той, что на две парты дальше… – Похоже, моя игрушка ночью постаралась. По крайней мере, я не понимаю, когда еще она могла успеть.

– Я думаю, они действительно могут оказаться там. Флеан? – Я полуобернулась. Многоликая все поняла правильно и протянула руку Нэйле, которая быстро достала откуда-то из-под воротника пару достаточно дешевых на вид серег и положила их в тонкую ладонь. Такой исход ситуации мою игрушку более чем устраивал.

Я ничего не заметила, но Флеан, очевидно, создала еще несколько иллюзий, а сама под невидимостью положила серьги в самое подходящее место. Недожаренный учитель продолжал что-то бубнить, одноклассники по-прежнему послушно писали…

Скорее бы наступал перерыв. Тогда постараюсь хорошо повеселиться. В конце концов, ничего примечательнее меня в этой школе нет, и именно я должна быть основным поводом для эмоций.

– Я могу задать несколько вопросов? – Осторожно спросила Нэйле.

– Конечно… Задавай. – Моя игрушка нервно наматывала на палец светлую прядь. Она боялась, что ее слова могут рассердить меня, и все же решилась спросить. Любопытно, что у нее за вопросы?

– Зачем я тебе? – Полезно знать о своем истинном положении – и очень любопытно будет увидеть реакцию Нэйле, получившей эту информацию.

– Две причины. Ты – моя игрушка. Но это, конечно, может и не быть поводом для того, что бы через пять лет увезти тебя с собой. Но ты еще и умеешь видеть прошлое. Это ценный дар, и именно из-за него я заберу тебя домой. – Моей игрушке, кажется, стало даже легче – от того, что ситуация прояснилась и ее положение очевидно. Она с ним смирилась – сразу же. Я – важнее свободы и гордости. Правильная точка зрения…

– Ясно. Дар – это связано с моими снами?

– Да. – Нэйле задумалась. Я не стала ей мешать – в конце концов, мне в ее мыслях нашлось место. Правда, периодически, судя по вспышкам злорадства, они касались и кражи. Нэйле, безусловно, умница – мне и в голову не пришло, что таким образом можно кому-то причинить боль. Но ведь это действительно так, и эффект сильнее, чем после обычной драки. Пожалуй, стоит порасспросить мою игрушку о подобных вещах. Не сейчас, позже. Я плохо знаю традиции и нравы врагов, точнее, почти не имею о них представления. А Нэйле провела среди них всю жизнь, и действительно лучше знает, куда ударить. Конечно, вариант с кражей мне не совсем подходит, но он неплох. И все же я предпочла бы нечто более эффектное, привлекающее ко мне внимание. Надеюсь, моя игрушка сможет придумать подходящий вариант. Я ведь все же демоница, а не кто-нибудь непонятный, мне нужна хоть какая-то публика.

– К моему приходу что бы сидели тихо. – Звучно произнес учитель и покинул комнату. Перерыв. Наконец-то. Сейчас повеселюсь…

Одноклассники дружно ломанулись к воровке и выволокли ее из-за стола. Эмоции были неподражаемые. Я поднялась на ноги. Они уже начали бить свою жертву – как я и ожидала, неумело. Одноклассники явно не учились причинять боль. Правда, воровка об этом не знала, и страдала все равно. Ничего, исправлю…

Дети издавали достаточно много шума, увлеченно описывая многочисленные недостатки жертвы. Кажется, ее звали Эдин.

Я подошла совсем близко. Они стали шуметь чуть меньше и оборачиваться в мою сторону. Разумно – после недавней драки даже в них проснулась определенная осторожность.

– Что тебе надо? – Тон был не слишком вежливым, хотя для этих детей он, возможно, являлся таковым. Они были насторожены – опасались, что я помешаю, или вовсе стану отбивать жертву. Эрин, напротив, на это надеялась. Но ничего подобного в мои планы не входило.

– Вы неправильно ее бьете. Много усилий, много повреждений, мало боли. Смотрите, как нужно. – Я быстро прошла сквозь толпу, кое-кого просто оттолкнув в сторону, и носком сапога прицельно ударила дрожащую девочку. Она, скорчившись, упала на пол. Не закричала, но исключительно потому, что могла лишь хрипеть. И все же ее боль нельзя было не заметить. Даже одноклассники обратили внимание, я же просто наслаждалась – и их чувствами, весьма смешанными, в том числе. Они не были теплыми, но относились ко мне, и это меня устраивало.

– Можно и вот так… – Еще один удар, теперь каблуком. Тоже весьма удачный.

– Или так… – Я ударила еще раз.

– На теле останутся только небольшие синяки, напрягаться не приходится, и эффект, как видите, поразительный. Советую действовать подобными методами. – Пнув напоследок жертву еще пару раз, я красиво удалилась. Эмоции были великолепные. Любоваться ими, уже сидя на своем месте, мне нравилось.

А мои советы одноклассники все же приняли к сведению – очевидно, после недавней драки они выглядели еще убедительней. Я довольно улыбнулась. Теперь ситуация нравилась мне еще больше. Значительная часть эмоций стала касаться меня, и они выглядели просто замечательно. К тому же я еще раз продемонстрировала свое безусловное превосходство, и это грело душу. Конечно, враги меня недостаточно высоко оценили, но что с них взять? Они же глупые. Я им за это через пять лет отомщу, а пока можно и не обращать внимания.

Нэйле тоже наслаждалась, наблюдая за избиением. Мной она просто любовалась, что было хотя и не вполне объективно, но приятно, к тому же история с кражей явно являлась ее маленькой личной местью. Когда ее эмоции немного улеглись, полукровка снова обратилась ко мне, уже гораздо спокойнее:

– В чем заключаются мои обязанности как игрушки? Я догадываюсь, но хотела бы знать точно. – Ну и вопрос… Если обязанности раба или слуги легко обозначить, с игрушкой сложнее, тем более что это не закрепленный юридически термин.

– Просто ты – игрушка. Я делаю с тобой все, что захочу, и так развлекаюсь. – Игрушка ведь не обязательно должна быть послушной, она может пытаться бороться с хозяином – это тоже весело и развлекает. Достаточно расплывчатое понятие, конечно, и все же каждому темному оно ясно. Но Нэйле ведь росла здесь. Впрочем, она, кажется, правильно поняла смысл определения «игрушка», и это ее успокоило. На самом деле странно, вспышка волнения или стремления к свободе была бы более ожидаемой.

– Ясно. – Моя игрушка чуть наклонила голову. Послушная. Но, к счастью, эмоциональная – иначе с ней было бы скучно. Рабы хороши, но с ними нельзя долго играть – надоедает спокойствие. Но Нэйле не станет настоящей рабыней, просто не сможет – ее дар тесно связан с эмоциями.

Одноклассники перестали избивать свою жертву и разбрелись по местам. Основательно избитая девочка тоже кое-как, почти ползком добралась до своего стола. Нэйле улыбалась. Это зрелище действительно радовало мою игрушку – да и меня тоже. Хотя такого торжества, как полукровка, я и не испытывала – не было повода. И все же страдания жертвы не могли не радовать, как и чувства остальных одноклассников.

Они вовремя прекратили избиение – вошел недожаренный учитель, и опять начал что-то бубнить. Я не слушала. Интереснее была с трудом удерживающаяся от плача Эрин – она боялась учителя. Девочка молча сжимала губы и даже пыталась писать. Это было смешно. Я с удовольствием наблюдала за ней. Нэйле тоже. Возможно, из нее выйдет весьма странная демоница – отец говорит, что детство это важный период в жизни, влияющий на становление личности. Но едва ли она останется полукровкой, не принадлежащей ни к хищным расам, ни к травоядным. Слишком много злости. И никакой жалости или сочувствия. Очень, очень интересная игрушка.

От утреннего плохого настроения ничего не осталось – история с кражей, затеянная Нэйле, пришлась очень кстати. Мне почему-то казалось, что на этом моя игрушка не захочет останавливаться. Точнее, не почему-то, то, что она хочет мстить, было видно невооруженным глазом. И я ей с удовольствием помогу – это будет очень интересное занятие, если судить по сегодняшнему дню. Только Нэйле придется делиться со мной своими планами, но это она наверняка сделает с радостью. Похоже, благодаря заклятию для нее нет ничего важнее меня, и такая точка зрения кажется мне совершенно правильной и весьма приятной.

– Нэйле, а ты собираешься еще устраивать что-либо в этом роде? – Я кивнула в сторону пострадавшей от побоев девочки.

– Да. Собиралась. – Она уже убедилась в том, что недожаренный учитель на наши разговоры не реагирует, потому что просто не слышит их, и это полукровку больше не беспокоило. Вот мое мнение ее волновало…

– Продолжай собираться. Только рассказывай про возможные варианты мне. – Моей игрушке нравилось то, что я одобрила ее затею, хотя опасаться она не перестала. Осторожная. Но так даже интереснее. Конечно, придется подождать, скорее всего, резкий рост преступности, несчастных случаев и подобных явлений окажется подозрительным.

Да, и нужно спросить Нэйле, какие последствия может повлечь хождение без формы. Она местная, ей лучше знать. Возможно, вред от подобного действия превысит пользу, хотя это и маловероятно.

– Хорошо. Но я еще не успела полностью продумать возможные варианты… – Медленно произнесла моя игрушка.

– Это совсем не срочно. Думай пока, я спрошу тебя позже.

И скажи, если я надену вместо формы одежду сходных цветов, к каким последствиям это приведет? – Между прочим, нужно узнать, готова ли форма для Нэйле. Сейчас на ней нечто хотя и не неприличное, но совершенно непотребное… Она моя игрушка, и должна выглядеть настолько хорошо, насколько это возможно. Если, конечно, мне вдруг не захочется противоположного – но такое может случится только ненадолго.

– Я не знаю. Подобных случаев еще не было. Но, думаю, если ты обратишься с просьбой к директору, она может согласиться. Семью твоей матери здесь очень уважают. И боятся ее.

Последствия, если действовать без разрешения, могут оказаться очень серьезными, вплоть до исключения. – Исключаться я не хотела. У матери дома наверняка будет не так весело, и неизвестно, удастся ли там найти жертв. К тому же могут возникнуть трудности с доставкой туда Нэйле. Терять такую интересную игрушку я не собиралась, да и ее дар представляет собой слишком большую ценность. Она, конечно, сама последует за мной куда угодно, но это почти не облегчит ситуацию.

– Спасибо, Нэйле. – Я легко, не показывая клыков, улыбнулась. Она чуть склонила голову. Очень изящное движение. Это хорошо – мне неуклюжая игрушка никогда не понравилась бы.

Если идти к директору, необходимо позаботиться и об одежде для нее – пусть привыкает. И смотреться в моих вещах будет определенно лучше, чем в форме, даже новой. Настолько дорогая одежда подходит всем, вот только позволить ее себе могут немногие.

Только хватит ли у меня черно-белых вещей? Нужно при случае просмотреть, что у меня вообще есть. Но это, конечно, не срочно.

– Флеан, у меня хватит вещей для того, что бы я и Нэйле могли одеться во что – то, напоминающее форму? – Вот это стоило выяснить уже сейчас.

– Хватит. – Немедленно отозвалась многоликая. Ну, вот и хорошо. Теперь нужно только согласие директора, и пусть попробует его не дать – через пять лет очень сильно пожалеет. А я ведь так и не узнала, кто это… Но ничего, Нэйле мне объяснит. Я возьму ее с собой – и для этого, и потому, что расставаться с хорошей игрушкой не хочется. Мне нравится ее общество.

До пяти часов я развлекалась, наблюдая за эмоциями окружающих. Конечно, новыми они уже не были, но все равно мне нравились. Сережки, помещенный Флеан в одну из сумок, так и не нашлись. Будет обидно, если я пропущу этот момент, но ходить хвостиком за какой-то одноклассницей не собираюсь в любом случае. Это, думаю, дурной тон. Развлечь себя можно и по-другому. В конце концов, Нэйле никуда от меня не денется.

– Задержитесь. – Недожаренный учитель должен бы был уже отпустить класс, но почему-то этого не сделал. Интересно. И ему, между прочим, тоже. Что же такое намечается? Одноклассники очень сильно нервничают, моя игрушка в предвкушении…

– Сейчас будет произведен обыск. Если не желаете попасть под суд, не оказывайте сопротивления. – Мне едва ли удалось бы попасть под суд, чем бы он ни был. Скорее всего, что-то, похожее на наших стражей. Но такой красивой формы у врагов точно нет, они в одежде совершенно не разбираются. Варвары, что еще можно сказать, кроме того, что они ведут себя глупо?

Одноклассники в большинстве своем заметно успокоились. Но, так как нервничали несколько человек, я заинтересовалась. Должно быть, у них есть что-то запрещенное, но что именно? Я даже не знала толком, какие предметы здесь нельзя носить с собой.

Нэйле тоже предвкушала обыск. Она не боялась, впрочем, с ее умом ничего другого ждать было нельзя. Моя игрушка очень осторожна, и не привыкла рисковать – это заметно и по эмоциям, и по поведению. Самое любопытное то, что при этом Нэйле определенно не труслива.

В комнату вошли несколько врагов разного пола. Красивой формы на них не было, и присматриваться я не стала – смотреть на малопривлекательные объекты не слишком весело. Вот убивать или есть их – другое дело, но ведь этим сейчас никто заниматься не будет.

– Девочки, отойдите к правой стене. Мальчики – к левой. Сумки возьмите с собой. – Нас что, раздевать собираются? Еще один повод для мести. Нижнее белье у меня, конечно, в идеальном порядке, но желания демонстрировать его нет.

И все же я отошла к правой стене – той, в которой находилась дверь. Нэйле и Флеан тоже. Конечно, на девочку многоликая совсем не походила, хотя и относилась к женскому полу, но покидать меня она не собиралась.

Комнату разделила непрозрачная завеса – разглядеть структуру заклинания я на этой плоскости не могла, но хотя бы в назначении сомневаться не приходилось. Вслепую размахивать жгутами силы я, естественно, не стала – это чревато неприятными последствиями. В пассивном состоянии они самостоятельно избегают столкновений с чужими заклинаниями и заклятиями, и меня такое положение полностью устраивало. Взорвать что нибудь, даже нечаянно, было бы весело, но, к сожалению, я должна хотя бы приблизительно соблюдать вражьих правила, пока рядом свидетели. Мать может случайно, или намеренно убить меня – даже вопреки договору. Да, она сама и все ее родственники этого тоже не переживут, но мне легче не будет.

– Положите ваши сумки на первые парты. – Девочки начали послушно размещать сумки на столах, я немного помедлила, но тоже последовала их примеру. Достаточно привлекательная женщина – красивые волосы и грудь, остальное посредственное – начала быстро, но тщательно исследовать их содержимое. Вторая, пониже ростом, подошла к одной из девочек.

– Во время обыска не двигайтесь. – Произнесла она, уже обшаривая костлявое тельце одноклассницы. Действовала женщина быстро, и, видимо, ничего не обнаружив, перешла к следующей. Мне, очевидно, было уготовано положение последней или одной из последних. Я ничего не имела против – какая разница, в конце концов.

У третьей девочки женщина отобрала мешочек, наполненный, похоже, каким-то порошком, и положила его к себе в сумку. Одноклассницу это напугало – очевидно, предмет был запрещенным. Меня же искренне порадовало то, что раздеваться не пришлось – слишком хлопотно.

Когда женщина дошла до меня, она извлекла еще две бутылочки и одну странную фигурку, вырезанную из дерева явно неумелыми руками. Настолько неумелыми, что трудно было даже определить, кого она изображает.

Судя по эмоциям владелиц, ничего хорошего обнаружение этих вещей им принести не могло. Но искомый предмет эта женщина не обнаружила – в отличие от своей коллеги, эмоции их выдавали. Та, у которой была красивая грудь, испытала торжество, обнаружив украденные Нэйле серьги в одной из сумок.

– Я нашла их. – Обратилась она к напарнице.

– Кому принадлежит эта сумка? – Женщина высоко подняла кошмарный предмет из темно-розовой кожи. Одна из девочек, высокая и темноволосая, вспыхнула страхом. Что бы заметить это, умение видеть эмоции не требовалось – она слишком сильно побледнела. Проводившие обыск женщины тоже это заметили.

– Пойдем с нами. – Сухо и недоброжелательно сказала высокая, потом громко и отчетливо произнесла, повернувшись к завесе:

– Мы нашли их. – Дрожащая девочка послушно вышла в коридор, зажатая между двумя женщинами, вскоре комнату покинули и их коллеги-мужчины. Завеса исчезла. Одноклассники, разобравшие сумки, стали двигаться к своим местам.

– Все свободны. – Как только учитель произнес эти слова, толпа, мгновенно сменив направление, ломанулась за дверь. Я с моей игрушкой и многоликой вышла чуть позже, не хотелось испытывать дискомфорт.

Обыск оказался достаточно приятным, и повеселил меня, но отомстить все равно надо – в таких вещах лучше переусердствовать, чем наоборот. Умение мстить вызывает уважение, и не стоит слишком легкомысленно относиться к этому. Мой статус невозможно повысить, потому что дальше некуда, и нельзя сделать менее значимым – кто осмелится? Но уважение ко мне как к личности может расти. Ум, красота, талант, жестокость – все эти черты ценятся в нашем государстве, и я постараюсь развивать хотя бы некоторые.

– Нэйле, ты всегда ходишь в такой одежде? – Спросила я, оглядев мою игрушку. Ничего нового, конечно, не увидела, но усилила эффект от фразы. Нэйле не хотела своим видом раздражать или смешить меня, хотя и не слишком переживала по этому поводу. Видимо, понимала, что ничего со своей одеждой сделать не может, да и я, раз столько времени ее терпела, не слишком волнуюсь по этому поводу.

– Всегда. – Негромко ответила она. Ммм… А почему среди чувств проглядывает надежда? Очевидно, то, что я собираюсь отдать Нэйле нормальные вещи, казалось ей вероятным. Мелькнула мысль о том, что разочаровать ее было бы приятно, но я ее отвергла – посмотреть на хорошо одетую игрушку хотелось больше. Она, конечно, еще не взрослая, но все равно интересно.

Оказавшись в комнате, я забралась на кровать, Нэйле и Флеан тоже заняли привычные места.

– Флеан, форма для нее готова? – Я не помнила, задавала ли этот вопрос раньше, но времени для изготовления формы у нее в любом случае было достаточно.

– Да. И, возможно, ей стоит посетить ванну перед тем, как примерять форму. – Спокойно посоветовала многоликая. Звучало это разумно…

– Дай ей все необходимое и отправь мыться. – Я достала книгу и занялась изучением магии. Нельзя забывать о таких вещах, даже ради развлечений.

Многоликая, вероятно, достала все, что нужно для мытья, и обратилась к Нэйле:

– Возьми это и иди, вымойся. Шампунь от мыла отличить сможешь? – Флеан не иронизировала, спрашивала вполне серьезно. Действительно, кто знает, приходилось ли Нэйле пользоваться такими вещами?

– Смогу. – Значит, приходилось. Скрипнула дверь ванной, зашумела вода, и я перестала обращать внимание на внешние раздражители.

Через некоторое время шум прекратился, и моя игрушка вошла в комнату. Влажные волосы казались почти прямыми, только жесткие пряди по-прежнему были волнистыми. Выглядело это очень необычно, но мило. Цвет стал более темным и насыщенным, как обычно и случается с мокрыми волосами.

Пусть высохнет сначала, а потом переоденется, иначе форму намочит. А после этого отправимся к таинственному директору и потребуем права носить все, что хочется. Жаль, конечно, что надо вести себя тихо, но я уже почти привыкла. Зато никто не мешает вечерами гулять по городу и убивать людей, развлекаться с одноклассниками и есть эльфийские уши. Только глупо, что почти все это приходится делать тайком, совершенно невозможные нормы поведения у врагов.

Я продолжила чтение учебника, периодически поглядывая на старательно сохнущую Нэйле. Она очень быстро свыклась с положением игрушки, кажется, даже еще до того, как узнала о нем. Впрочем, это не делало ее менее интересной. Никакой ум не поможет Нэйле в борьбе с чувствами, слишком сильно влияет дар на носителя. В борьбе против меня – она даже не начнет ее.

Я несколько продвинулась вперед в теоретическом изучении новых, еще недоступных плоскостей. Было бы весело на них прогуляться, но, увы, – пока это невозможно. Придется немного подождать… Хотя три месяца – это совсем немаленький срок. Но я наверняка сумею провести их весело и с пользой.

Нэйле, наконец, высохла, и начала расчесывать волосы. Расческу ей, судя по всему, дала Флеан – едва ли у бедно одетой полукровки могла быть такая ценная вещь.

Волосы, и раньше роскошные, теперь выглядели еще лучше. Цвет стал чуть размытым, каким-то переливающимся, и это завораживало. Я не завидовала только потому, что знала – через пять лет мои волосы будут выглядеть ничуть не хуже. Да и не пошли бы мне такие волны – у Нэйле совсем другой тип внешности.

Полукровка закончила причесываться. Значит, пора заняться формой, сколько можно глядеть на этот кошмар, что на ней сейчас.

– Флеан, дай ей новую форму. Да… И еще что-нибудь из обуви. И нормальную сумку. – Одежда из дорогой ткани и протертые почти до дыр кожаные полусапожки – сочетание, совершенно неподходящее для моей игрушки. То же самое относилось и к ее весьма потрепанной сумке, которая выглядела музейным экспонатом времен реформации. Тогда вещи под влиянием враждебных сил быстро приходили в негодность, часто – вместе с владельцами.

Самыми известными и опасными силами, стоящими на стороне движения реформаторов, были, конечно, технодемоны и отец. Самым серьезным бойцом, а так же великолепным магом и стратегом их противников был Элькарион, некромант, последний из правящей тогда семьи. У него не было шансов на победу, но то, что искусство некромантии, магии крови, и еще нескольких магических дисциплин утеряно сейчас – его заслуга. Как и то, что единственным за много тысячелетий ребенком, имеющим способности к хождению по плоскостям, оказалась я, и то благодаря человеческой матери, а технодемонов все еще только двое.

Элькарион смог почти уничтожить шансы на появление подобных магов. К его несчастью, на тот момент их существовало трое – живых, хотя подобных им истребляли, слишком опасными они могли стать… И стали.

Победа реформаторов привела к уничтожению почти всех взрослых демонов – но Элькарион не был убит. Он возглавлял войско в последней битве, но успел уйти в другой мир за полчаса до поражения, прихватив с собой еще нескольких магов.

Говорят, что он был очень красив – светлые волосы, черные глаза, всегда черная одежда. Но я не хотела бы познакомиться – это опасно для жизни. Надеюсь, этот некромант путешествует далеко от изученных нами миров – попасть же в Ад он больше не сможет. Глупо надеяться на то, что Элькарион мертв – убить демона такой силы почти невозможно.