Текст книги "Наперекор судьбе"
Автор книги: Элизабет Хеншэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава седьмая
Изабелла неподвижно лежала на кровати. Судя по затрудненному дыханию, ее что-то сильно беспокоило, несмотря на выпитую большую дозу макового отвара. Сидевшая молча в изголовье Агнесса заботливо протирала бледное лицо Изабеллы влажным платком. Едва только Мэдселин вошла в комнату, как Агнесса поднялась и заковыляла ей навстречу.
Мэдселин встревожилась, заметив, как расстроена обычно невозмутимая Агнесса, и попыталась задать ей несколько вопросов по-английски. С большим трудом с помощью одной из служанок Изабеллы и языка жестов они сумели понять друг друга. Изабелла страдала от боли и слабости, видимо, ребенок лежал неправильно, но собирался появиться на свет раньше срока.
Мэдселин подошла к Изабелле и вытерла пот с лица. Серые круги под глазами беременной превратились в темные пятна, а губы казались такими же бескровными, как и лицо.
Мэдселин вздохнула и посмотрела на Агнессу. «Она сделала все, что могла! Судьба Изабеллы теперь в руках Господа. Сколько женщин проходят через такие муки, чтобы выносить своих младенцев! Вот и жена мельника, которая частенько поколачивала своих шестерых детишек. Разве ей не пришлось испытать подобные страдания на прошлое Рождество?» Мэдселин снова с жалостью посмотрела на распростертое неподвижное тело Изабеллы, а потом перевела взгляд на Агнессу.
– Неужели никто не в силах ей помочь? – тихо проговорила она. Одна из стоявших рядом женщин перевела ее вопрос Агнессе. Та почмокала беззубыми деснами, а потом медленно кивнула головой и надтреснутым голосом проскрежетала несколько слов, не сводя глаз со спящей Изабеллы.
– Она говорит, что есть одна женщина, не из здешних мест. Леди де Вайлан ее недолюбливает, но Агнесса уверена, что только ее умение может спасти леди и ребенка.
– А где живет эта женщина? – быстро спросила Мэдселин. – Вы можете отвести меня к ней?
Переговорив немного со старухой, служанка Изабеллы с мрачным видом повернулась к Мэдселин.
– Эту женщину зовут Бронвен. Она живет к северу отсюда, недалеко от крепости Орвелла.
Агнесса и Мэдселин какой-то миг не сводили друг с друга глаз, а затем вновь посмотрели на Изабеллу.
– Посмотрим, что я смогу сделать.
– Но, миледи… – Служанка Изабеллы схватила Мэдселин за руку. – Вы не можете туда поехать…
Мэдселин рывком высвободила руку.
– Я готова на все, лишь бы спасти две эти жизни. – Бросив последний взгляд на Изабеллу, Мэдселин вышла из комнаты.
Эдвин уехал с дозорными, и его ждали не ранее чем через два дня. Он получил сообщение о какой-то странной возне на севере и отправился туда, чтобы все разузнать на месте. У Мэдселин не было времени отправлять к нему гонца с запиской: дело не терпело отлагательства. На время отсутствия Эдвина руководство крепостью было возложено на двоих: Антуан командовал нормандскими воинами, а Ульф – английскими. Мэдселин прекрасно понимала, что единственным человеком, способным ей помочь, был Ульф.
В церкви царил страшный холод, однако аромат горевших свечей и ладана согревал душу. Отец Падрэг стоял на коленях перед крошечным алтарем, склонив голову в молитве. Почувствовав, что он не один, священник обернулся.
– Доброе утро, леди Мэдселин! Теперь редко можно увидеть такое благочестие!
– Мне жаль вас разочаровывать, святой отец, но я пришла к вам за советом. Леди де Вайлан очень плоха, и Агнесса не надеется, что она выживет. Помочь может некая женщина по имени Бронвен, живущая к северу отсюда.
– Да, я слышал о ней, – неуверенно произнес священник. – Все восхищаются ее мастерством.
Но тут его доброе лицо помрачнело, и Мэдселин на миг заколебалась.
– Но вам она не нравится?
Отец Падрэг глубоко вздохнул и сцепил руки за спиной. Он долго смотрел на Мэдселин, а потом перевел взгляд на деревянный крест.
– Она не верует, – резко сказал он. – Но могу сказать, что страсть к золоту заставит ее отнестись к этому делу со всем вниманием.
От такой оценки Мэдселин широко раскрыла глаза.
– Не верует? – тупо повторила она. – Так вот почему служанка Изабеллы так настроена против нее?
Священник кивнул.
– Да, именно поэтому, не сомневайтесь. Однако милостивый Бог послал эту женщину на землю не случайно, и я не буду стоять на вашем пути, если вы считаете, что она способна спасти леди де Вайлан.
Мэдселин кивнула. «Придется рискнуть».
– Эдвин уехал с дозорными, и мне понадобится сопровождение, чтобы привезти женщину. Кажется, Ульфу я пришлась не по нраву, вот я и пришла к вам просить… помочь мне убедить его.
Священник холодно улыбнулся.
– Вам не надо убеждать его, если речь идет о помощи леди Изабелле. Однако пойдемте. Я объяснюсь за вас.
В воздухе пахло дождем. Старательно обходя лужи, они подошли к дому Ульфа. Самый большой из всех, он горделиво стоял в центре деревни. Тоненький дымок вился из отверстия в соломенной крыше. Стукнув в дверь, отец Падрэг вошел внутрь, в полумрак. Мэдселин с опаской последовала за ним.
Ульф сидел перед ярким огнем очага и сосредоточенно строгал деревянный брусок. Возле его ног в ожидании наконечников и оперения лежала груда обструганных заготовок стрел. Два юных сына Изабеллы, Шарль и Бенедикт, сидели рядышком и с жадным любопытством смотрели на него. Ульф явно был для них героем.
Хозяин дома бросил взгляд на гостей, а потом снова принялся рассматривать палку, что держал в руках. Стены просторной комнаты с красивыми резными стропилами и большим столом украшали зловещего вида копья и обтянутые кожей щиты. Несмотря на тепло, исходившее от очага, Мэдселин невольно содрогнулась.
Между мужчинами завязалась короткая беседа, в течение которой Мэдселин по выражению их лиц пыталась понять, о чем они говорят. Особенно ее раздражало то, что Ульф то и дело бормотал себе что-то в бороду. Голубые глаза Ульфа то останавливались на Мэдселин, то опускались вниз и смотрели на нож. В какой-то момент он медленно покачал головой и со злостью плюнул на тростниковый пол. «Похоже, репутация Бронвен хорошо всем известна».
Наконец после нескольких грубых восклицаний Ульф вытер нож о свои толстые штаны и аккуратно сунул его в ножны, висевшие на поясе. Медленно поднявшись, он повернулся к Мэдселин и, кивнув, пробормотал несколько слов, прозвучавших как согласие.
Мэдселин удалось даже скупо улыбнуться. Она посмотрела на священника.
– Он поможет? – с надеждой спросила она.
– Будем надеяться, да! Нам с ним будет вполне безопасно.
– Нам? – нахмурилась Мэдселин. «При таком положении дел окажется, что больше людей слоняется по округе, чем сидит в крепости».
– Да. Уж не думаете ли вы, что я позволю молодой невинной девушке разъезжать по дорогам нашего края без духовной поддержки? И, кроме того, возможно, понадобится убедить. Бронвен чем-то большим, нежели горсткой золота.
– О, я понимаю. – Она не вполне была уверена, что и вправду все понимает, но мысль о том, что отец Падрэг будет рядом, принесла ей некоторое облегчение. – Очень хорошо. Сколько времени нам понадобится, чтобы выехать?
Через минуту-другую, наспех обсудив вопрос, Ульф заявил, что сможет снарядить своих людей раньше, чем догорит свеча. Мэдселин согласно кивнула и заспешила в крепость.
Они скакали по тропинке вдоль берега, и Мэдселин придерживала рукой капюшон, пытаясь защититься от холодного морского ветра с дождем. Копыта лошадей глубоко увязали в грязи, но путники стоически пробирались все дальше и дальше на север. За дальним лесом возвышались высоченные холмы, горделивые вершины которых постоянно прятались под снеговой шапкой.
Отец Падрэг кивнул в сторону крайнего слева холма, который находился примерно в часе езды от них.
– Деревня, где живет Бронвен, расположена за этим холмом. Будем надеяться, что Господь услышит наши молитвы, и мы ее застанем дома.
Эта мысль не приходила Мэдселин в голову.
– А она старая? – Мэдселин вдруг поняла, что она ничего не знает об этой женщине.
Священник покачал головой.
– Бронвен обожает золото, мужчин и виски. И уже несколько раз покидала деревню – слишком много вокруг соблазнов.
«Ничего удивительного, что Изабелла порицала эту женщину! – подумала. Мэдселин. – Но, как бы там ни было, похоже, эта женщина – наша единственная надежда». Мэдселин поклялась, во что бы то ни стало привезти Бронвен в крепость.
Прямо перед ними на вершине крутого скалистого склона высилась громадная серая крепость. «Наверное, это и есть крепость Орвелла».
Деревня представляла собой разрозненные полуразвалившиеся хибарки, сгрудившиеся вокруг незатейливой церквушки. Когда они добрались до нее, Мэдселин и священник спешились и направились к последней хижине, где, по словам некоего подозрительного старца, обитала Бронвен. Ульф и его люди остались ждать их у церкви в окружении нищенски одетых обитателей деревни, собравшихся поглазеть на нежданных гостей.
Вместо сальных свечей, которыми пользовались большинство крестьян, в хижине Бронвен горели восковые свечи. Несколько шерстяных гобеленов украшали стены, перед камином виднелся красивый резной табурет. На столе стоял кувшин с вином и несколько чаш.
Несмотря на тесноту, хижина была довольно чистой, и в ней приятно сладковато пахло – намного лучше, чем в других подобных местах. Дальний угол жилища занимала простая деревянная койка, но с толстым матрасом и мягкими покрывалами, от которых не отказалась бы и сама Мэдселин. Рядом с койкой стоял красивый деревянный сундук.
– Что вам нужно? – Вопрос прозвучал на нормандском французском с сильным акцентом.
Мэдселин резко обернулась и увидела прямо перед собой в проеме двери высокую изящную женщину с карими глазами и длинными темными волосами. Она подозрительно оглядела Мэдселин и отца Падрэга, а затем неспешно подошла к столу и налила себе чашу вина. Не обращая внимания на оскорбительное поведение хозяйки, Мэдселин заставила себя улыбнуться.
– Мы здесь, чтобы просить вас о помощи. – Она выдержала пристальный взгляд женщины. – Леди де Вайлан нуждается в вашем искусстве, и повитуха Агнесса послала меня умолять вас приехать. Вы – единственный человек, который может спасти ее и младенца.
По-прежнему держа в руках чашу с вином, Бронвен опустилась на табурет и уставилась в огонь.
– А почему я должна помогать? Изабелла де Вайлан никогда не была моей подругой.
Мэдселин вытащила из кармана верхней юбки мешочек с монетами.
– Я заплачу.
Бронвен взглянула на подношение и отбросила свои длинные, не заплетенные в косы волосы через плечо.
– Мне не нужно ваше золото, – скучающе ответила она. – На что его здесь тратить? – Она снова принялась глядеть на огонь, а потом потянулась и распахнула свой плащ. Под ним оказалось красное шерстяное платье, перехваченное на талии золотым поясом. «И в самом деле, она слишком богата для крестьянки».
Мэдселин нахмурилась. Она никак не ожидала такого хода событий.
– А как вас можно убедить поехать в крепость де Вайлан? – в конце концов спросила она. «Злость тут не поможет, надо держать себя в узде».
Хижина наполнилась тихим смехом Бронвен. Она смеялась, словно юная девочка, – несмотря на то, что Бронвен было, наверное, столько же лет, сколько Мэдселин.
– У вас есть для меня богатый красивый мужчина? Который будет только моим? – С ее пухлых губ слетел тихий вздох. Мэдселин поняла, что эта одинокая женщина высказала свое самое заветное желание.
– Если вы спасете леди, то наверняка потом сможете с кем-нибудь подружиться, – осторожно предположила она.
Ее слова были встречены исполненным презрения взглядом.
– А какой мне толк от дружбы? И так нужда стукнет – любой ко мне прибежит!
Отец Падрэг провел своей смуглой рукой по волосам.
– Помоги, женщина!
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Мэдселин показалось, что еще немного, и она уступит, но тут неожиданно распахнулась дверь и в следующее мгновение раздался чей-то громкий голос:
– Что здесь происходит?
Все трое одновременно повернули голову.
– Милорд? – В голосе Бронвен прозвучал отчетливый намек на то, что между ними было нечто большее, чем обычные отношения между крестьянкой и хозяином.
Вошедший мужчина был высокий и очень стройный. Густые каштановые волосы волнами окружали плечи. На висках широкого лба серебрились седые завитки. Мэдселин прикинула, что ему должно быть около сорока лет. Но по фигуре этого никак не скажешь. Похоже, он не так привязан к элю, вину или мясу, как другие мужчины. Добрые серые глаза уставились на них.
– Милорд, – еле выговорил священник после минутного замешательства. Он повернулся к Мэдселин. – Прошу вас познакомиться с гостьей леди де Вайлан. Это леди де Бревиль, она родственница Ричарда Д'Эвейрона, недавно приехала из Нормандии.
Мужчина улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и Мэдселин почувствовала, что невольно любезно отзывается на его улыбку.
– Генри Орвелл, миледи де Бревиль. Для меня огромное удовольствие встретить такую очаровательную гостью в столь… неожиданном месте. – Шагнув вперед, он поднес ее руку к губам и запечатлел на ее пальцах нежный поцелуй.
Замешательство волной затопило Мэдселин. «Так, значит, этот очаровательный красивый мужчина и есть безжалостный Генри Орвелл? Верно, столь учтивый и благородный господин не может быть виновен в тех преступлениях, в которых его обвиняет Эдвин».
– Для меня это честь, милорд. – Она улыбнулась в ответ на его откровенно восхищенный взгляд. – Я надеюсь, вы не сердитесь на то, что мы без приглашения оказались здесь, однако леди де Вайлан срочно требуется помощь Бронвен.
Орвелл неохотно отпустил ее руку и сделал шаг назад. Едва посмотрев в сторону Бронвен, он кивнул головой.
– Она поедет с вами. Возьмите все, что вам нужно, и держите ее у себя, сколько понадобится. Этой ночью я буду молиться за леди де Вайлан.
Не обращая внимания на недовольный вздох Бронвен, он сделал знак Мэдселин, что хотел бы поговорить с ней вдвоем на улице. Отец Падрэг остался внутри, чтобы помочь собраться Бронвен. Мэдселин заметила, что старик украдкой следит за ними. В какой-то миг ей показалось, будто она прочла в его глазах ненависть пополам со страхом.
– Это весьма великодушно с вашей стороны, милорд, – произнесла она, глубоко вдохнув свежий воздух.
– Нет. Мне это доставляет удовольствие, уверяю вас. Не так-то часто выпадает шанс помочь прекрасной молодой девушке. – Он с интересом взирал на нее. – Мы живем слишком уединенно в этом замке. Немногие дамы отваживаются забираться так далеко.
– В любом случае мы останемся вашими должниками. Леди де Вайлан – славная женщина. Не дай Бог, если с ней что-нибудь случится.
– Именно так. – Генри Орвелл снова улыбнулся. – Отец Падрэг сказал, что вы сестра Ричарда Д'Эвейрона. Что привело вас сюда? – Он повернулся к ней и, скрестив руки на груди, внимательно принялся рассматривать ее.
Мэдселин колебалась недолго:
– Я приехала в гости к леди де Вайлан, чтобы помочь ей в такое время.
Генри ничего не сказал, просто улыбнулся и почесал бороду.
– Должно быть, вы не на шутку разозлились, когда узнали, что ваш брат так неожиданно уехал.
– Да, но я была рада помочь. Я привыкла управлять поместьем моего брата в Нормандии. – Мэдселин стряхнула несколько комочков пыли со своего плаща. «Что это со мной? Я слишком разболталась».
– Де Бревиль? Де Бревиль? – пробормотал Генри. – Мне знакомо это имя. Я уверен, что мы с вами раньше встречались.
– О, нет. Я не помню, чтобы мы с вами встречались. Вы ошибаетесь, – поспешно ответила Мэдселин.
Он вдруг застыл и поглядел на нее.
– Вы были обручены с Ги де Шамбертеном? Простите мне этот вопрос, но когда-то мы были с ним так близки…
Мэдселин будто обдало холодным ветром – кровь тотчас отхлынула от щек.
– Да, – пробормотала она почти шепотом. – Его убили в день свадьбы.
– Значит, вы Мэдселин? – Он придвинулся к ней поближе и нежно положил руку ей на ладонь. – Ги так много мне рассказывал о вас.
– А когда вы с ним познакомились? – Мэдселин с удовлетворением отметила, что голос почти не дрожал.
– Во время похода на север Англии. Много ночей подряд мы говорили с ним о будущем.
Мэдселин почувствовала тепло к этому джентльмену, который, похоже, много знал о Ги. Тот редко говорил о днях своей юности, проведенных в Англии. Она тихо вздохнула.
– Я так мало знала его друзей, – призналась она. – Как приятно поговорить с человеком, который хорошо его знал.
– Мне очень жаль, – сказал он, обеспокоено глядя на нее. – Вас, наверно, расстраивает этот разговор.
– Вовсе нет, милорд, – улыбнулась Мэдселин. Теперь она окончательно уверилась, что Эдвин ошибался на его счет. – Мне приятно говорить о нем. Ги не забыт.
Орвелл склонил голову.
– В таком случае приезжайте ко мне в крепость. Разумеется, когда леди де Вайлан поправится.
Тронутая его чувствительностью, Мэдселин склонялась к тому, чтобы принять его приглашение.
– Мне очень жаль, но в ближайшее время это вряд ли получится. Леди де Вайлан настаивает, чтобы мы не покидали крепости. Она опасается нападения шотландцев. Я не приехала бы сюда, если бы не критическое положение.
Он снова сверкнул на нее своими серыми глазами.
– Да, но вы можете не слишком опасаться. – Он помялся немного. – Однако я уверен, что леди де Вайлан совершенно права в своих предположениях. В настоящий момент вовсе не скотты наши главные враги. Боюсь, что опасность таится гораздо ближе к дому.
– О! – Мэдселин искоса поглядела на него. – А кто же наш враг, если не скотты?
Орвелл отвернулся и посмотрел на свою крепость.
– Мне сообщили, что шайка отступников-англов и саксонцев готовится устроить мятеж в этом крае. И хотя все мои попытки узнать правду оказались бесплодными, мне кажется, что предводитель шайки – человек, которого вы, скорее всего, знаете. – Он помолчал, чтобы она вдумалась в смысл его слов. – Пока я ничего не могу доказать, но у меня во многих местах есть уши и глаза.
– А кто этот человек? – Мэдселин почувствовала комок в горле.
– Эдвин Эдвардсон.
– Вы уверены? – Она еле выговорила эти слова.
Он пожал своими широкими плечами.
– Скорее всего, да. Однако он хитрый человек и умеет поворачивать события в свою пользу. И поэтому тем более опасен.
Мэдселин хранила молчание, пытаясь разобраться в услышанном.
– Я искренне желаю вам блага, леди де Бревиль. Только учтите, никому ни слова, иначе он сбежит.
Ошарашенная, Мэдселин смогла лишь кивнуть в ответ. «Неужели мои первоначальные подозрения оказались справедливыми?»
– Когда Бронвен вам будет больше не нужна, отправьте ее назад с воинами и нанесите мне визит. – Серые глаза его смотрели умоляюще.
– Я постараюсь, – Мэдселин через силу улыбнулась. В горле у нее запершило и подкатилась тошнота.
Глава восьмая
Ульф отдал дань уважения Изабелле де Вайлан тем, что поторопился вернуться в крепость до того, как с моря налетели ночные тучи. И не жалел крепких слов, подгоняя своих людей, Мэдселин и священника, словно те норовили ослушаться его приказаний.
Мэдселин удивилась преданности этого человека, она никак не ожидала ничего подобного от саксонского грубияна.
Когда ворота крепости де Вайлан остались позади, все в отряде вздохнули с облегчением. Им навстречу тотчас устремилась толпа людей. Сидевшая на крупе лошади позади Ульфа Бронвен быстро соскочила на землю и стала озираться по сторонам.
Только тут Мэдселин осенило, что Бронвен являлась самым действенным орудием в руках Генри Орвелла, если он и впрямь такое чудовище, каким его рисует Эдвин. Он ведь предложил услуги Бронвен, не колеблясь ни секунды, – значит, либо искренне хотел помочь, либо решил использовать травницу в качестве шпионки.
В течение нескольких часов, проведенных в седле, Мэдселин размышляла над этим вопросом. «Разве мог Ги дружить с предателем? Генри Орвелл показался мне таким милым и порядочным, что и вправду трудно думать о нем плохо. А он назвал Эдвина предателем».
Мэдселин потерла виски: голова у нее разрывалась. Несмотря на свою ненависть к английской расе, она не могла не признать, что слишком много людей, которым она доверяла, высоко ценили Эдвина Эдвардсона. «Надо действовать осторожно».
Бронвен остановилась возле двери Изабеллы, словно страшась войти.
– А что будет со мной, если она умрет? – спросила она, откинув волосы за плечи.
Мэдселин пристально посмотрела на нее.
– Ничего, – в сердцах ответила она и рывком распахнула дверь.
Агнесса подняла голову и приложила палец к губам. Изабелла спала.
В комнате стояла неописуемая жара, и Бронвен небрежно стряхнула с себя свой красивый плащ и бросила его на ковер. А потом приблизилась к кровати.
Она принялась не спеша осматривать Изабеллу, тихонько задавая вопросы на местном наречии. Чаще всего Агнесса в ответ кивала головой. Мэдселин с грустью отметила, что Изабелле не стало лучше.
Наконец Бронвен откинула одеяло и положила свои ловкие смуглые пальцы на вздутый живот Изабеллы. Склонив голову, она несколько минут прислушивалась к движениям младенца. Мэдселин слышала только потрескивание дров в камине да конское ржание на дворе.
Бронвен медленно выпрямилась и нежно провела рукой по телу Изабеллы. С непроницаемым лицом она положила одеяло на место и, не сказав ни слова, медленно подошла к столу, чтобы налить себе бокал вина. Мэдселин и Агнесса обеспокоено наблюдали за ней, негодуя, что она заставляет их так долго ждать.
Вытерев губы рукавом, Бронвен повернулась к ним.
– Я ничего не могу сделать для вашей госпожи. Она не переживет нынешнюю ночь, и никакая сила на свете не сможет ее спасти. – Эти жестокие слова эхом разнеслись по жарко натопленной комнате. Мэдселин, не веря своим ушам, тупо смотрела то на Бронвен, то на Изабеллу.
– Ты лжешь! – наконец воскликнула она. – Наверняка ты что-нибудь можешь сделать.
– Я могу сохранить жизнь ребенку, но это будет зависеть от тебя. – Бронвен повернулась к спящей. – Ваша госпожа почти мертва. Она живет только благодаря исключительной силе воли. Если я сейчас буду действовать, ребенок выживет.
– Что ты будешь делать? – прошептала Мэдселин, чувствуя, как кровь застывает у нее в жилах.
Изабелла пробормотала что-то невразумительное, и все взгляды сразу же устремились к ней. Невозможно было поверить в то, что она умирает.
– Ребенок сам не выйдет, – без обиняков заявила Бронвен. Она присела на край койки и принялась осторожно вытирать исхудалое лицо Изабеллы. – Его надо вырезать – это единственная возможность сохранить ему жизнь.
– Но это значит убить Изабеллу! – Ужас охватил Мэдселин. «Это не может быть правдой!»
– Другого выхода нет, – тихо повторила Бронвен. – Такова ее судьба. Решение должно быть принято в течение часа. Через час оба будут мертвы.
Изабелла подняла веки. Мутные карие глаза повернулись к Бронвен, оценивающе остановились на ней, потом отыскали Мэдселин.
– Спасите ребенка, – слабо прошептала она. – Вы должны спасти ребенка.
Наклонившись ближе к Изабелле, Мэдселин взяла ее холодную ладонь в свою.
– Ты не умрешь, Изабелла. Ты очень сильная.
Изабелла де Вайлан собрала остатки сил и выдавила скупую улыбку.
– Эта женщина права, Мэдселин. Приказываю тебе спасти ребенка. – Потом, обернувшись к Бронвен, она схватила ее за руку. – Я вручаю тебе свою жизнь. Спаси моего ребенка и позаботься о нем как следует.
Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза, и Мэдселин чувствовала, что они словно находятся в каком-то ином мире. Между этими двумя женщинами происходило нечто такое, что исключало всех остальных. И все же Мэдселин не видела в такой жертве никакого смысла.
Бронвен, однако, все прекрасно понимала.
– Не надо взваливать ответственность на меня, – почти выкрикнула она. – Я не хотела приезжать. – Она собралась, было встать, но Изабелла по-прежнему удерживала ее за руку и даже крепче вцепилась в нее.
– Ты не можешь отказать, – неумолимо ответила она. – А теперь пришлите мне священника.
Пока отец Падрэг уединился с Изабеллой и Агнессой, Мэдселин отвела Бронвен в тихую комнату, чтобы приготовить все необходимое. Несмотря на взбалмошный характер и вроде бы неряшливый вид, Бронвен очень аккуратно и умело обращалась с травами и дозами снадобий. Наконец она вынула небольшой нож из кожаной сумки, висевшей у нее на поясе, и извлекла его из ножен. Клинок сверкнул в неверном свете факелов, и Мэдселин содрогнулась.
– Он должен быть очень острым. – С этими словами Бронвен сунула нож в пламя прикрепленного к стене факела.
– А ты можешь спасти ее от боли? – тихо спросила Мэдселин, заворожено глядя на клинок.
Женщина не сводила глаз с кинжала.
– Да. Я дам ей снадобье, от которого она впадет в глубокий сон до того, как сердце ее перестанет биться. Все произойдет быстро.
Закрыв глаза, Мэдселин попыталась подавить подступавшую тошноту. Когда она снова открыла глаза, то заметила, что Бронвен смотрит на нее.
– А где ты научилась своему мастерству? – спросила Мэдселин.
Слегка пожав плечами, Бронвен улыбнулась и, поднеся раскаленный клинок к глазам, принялась рассматривать его.
– Я десять раз смотрела, как рожала моя мать, насколько я припоминаю. А потом были другие роды, – непринужденно добавила она. – Когда мать умерла, я пошла жить к старой травнице, которая выучилась своему искусству во время своих скитаний. Она брала меня с собой, и я смотрела, что она делает. В конце концов Дюнна состарилась, и люди стали звать меня.
– А что именно имела в виду Изабелла, когда сказала, что ты должна позаботиться о ее ребенке? – В тишине маленькой комнаты вопрос Мэдселин прозвучал неожиданно громко.
С крепко сжатых губ Бронвен слетел легкий вздох огорчения. Она вложила кинжал в ножны.
– В этих местах принято думать, что если ты, спасая младенца, забираешь жизнь матери, то ты после этого будешь связан с этим ребенком. – Взгляды их скрестились над столом. – Пора.
Изабелла де Вайлан встретила смерть мужественно. Когда отец Падрэг свершил обряд причащения, глаза ее сверкнули, и она настояла на том, чтобы самой выпить роковое снадобье.
– Мужайся, Мэдселин, – тихо прошептала она, находясь уже между жизнью и вечным сном. – Верь Эдвину. Поклянись мне в этом.
Оцепенев от стремительно чередующихся событий, Мэдселин смогла лишь кивнуть головой, схватив Изабеллу за руку. Удовлетворившись этим, Изабелла в последний раз закрыла глаза.
Мод де Вайлан тихо появилась на этот свет, в то время как жизненные силы покинули ее мать. Бронвен оторвала крошечное, покрытое кровью тельце девочки от Изабеллы и нежно положила его на неподвижную грудь матери. Девчушка будто поняла, что ее мать ничего не может ей предложить, и замяукала, как новорожденный котенок, в поисках теплых рук, которые могли ей дать живительное тепло.
Поколебавшись, Бронвен подняла ее и заглянула в затуманенные глазки дочери Изабеллы. В этот миг, похоже, весь мир затаил дыхание. Никогда ни одна женщина не забывает эту минуту. Невинность и незащищенность Мод словно окутали одинокое сердце Бронвен, и узы эти связались навек.
– Я буду хранить тебя, дитя, – прошептала Бронвен и нежно поцеловала мягкие темные волосики ребенка.
Мэдселин и Агнесса, раскрыв рот, не веря своим глазам, следили за тем, как эта необузданная Бронвен уселась возле огня, что-то тихонько напевая Мод. Она оставила младенца, только когда нашли кормилицу, ибо грудным молоком Бронвен кормить, естественно, не могла.
Мэдселин даже не пыталась сдержать слезы. «Изабелла ушла из жизни, не ведая, что подарила Иво долгожданную дочь. А теперь она никогда не узнает, как прекрасна ее малютка».
Сердце Мэдселин растаяло, едва она увидела беззащитные глазки Мод де Вайлан и ее темные волосики. Когда она взяла ее на руки в первый раз, у нее защемило сердце от желания держать ее у себя всю ночь. То же самое она чувствовала и по отношению к детям Алисы. С сожалением Мэдселин передала Мод в распахнутые объятия Бронвен.
Бросив последний взгляд на Изабеллу, она подумала о трех мальчиках, которые теперь остались без матери. «Придется утром им об этом сказать».
Убедившись, что Мод уснула, они принялись готовить тело Изабеллы к погребению. Несмотря на перенесенные страдания, лицо Изабеллы было спокойное, умиротворенное, и почему-то Мэдселин нашла в этом утешение.
Когда они закончили, Агнесса не захотела уходить из комнаты. На своем странном языке она заявила, что имеет право оставаться с хозяйкой на ночь. Карие глаза старухи сверкали от непролитых слез, и Мэдселин кивнула, соглашаясь на это.
Она тихо вышла из комнаты и отправилась на поиски Ульфа. Лучше, чем он, никто не скажет мальчикам о том, что их мать умерла. С ним им легче будет выплакаться, чем с незнакомкой.
Эдвин и его дозорные вернулись в затихшую крепость вскоре после рассвета. Гонец от Ульфа быстро добрался до них, но ему, очевидно, пришлось скакать с головокружительной скоростью, чтобы в такой час вернуться назад.
Эдвин обнаружил Мэдселин в зале – бледная, в забрызганном кровью платье, она сидела перед камином. Когда он подошел к ней, Мэдселин попыталась, было подняться, но Эдвин опустил большую сильную ладонь ей на плечо, вынуждая оставаться на месте.
– Ульф все сказал мне, – пробормотал он и, расстегнув плащ, придвинул другой табурет поближе к Мэдселин и резко опустился на него.
Мэдселин заметила, что в волосах его сверкают капельки дождя, и едва удержалась от искушения стряхнуть их. Вместо этого она заняла пальцы своей распустившейся косой.
– Я знаю, что не подчинилась вашему приказанию. – Она быстро взглянула на него, не зная, что у него за настроение. – Но времени у нас не было, и мне пришлось…
Эдвин поднял руку, чтобы остановить неудержимый поток сбивчивых слов.
– Вы сделали то, чего я ждал от вас. Вам ничего не нужно объяснять, – тихо сказал он. Нарочито медленно он положил руку ей на ладонь, словно страшась озадачить ее. – С вами все в порядке?
Мэдселин удивил его вопрос, так же как и умиротворение, которое она ощутила от прикосновения его руки.
– Да. – Она подняла глаза и неожиданно почувствовала себя слабой и беззащитной. Она незаметно подвинулась поближе к нему, а он не отстранился.
– Вы устали и расстроены, – тихо произнес Эдвин. – Хоть раз признайтесь в этом. А теперь идите и отдохните. Это приказ, миледи.
Его лицо было так близко, что Мэдселин видела каждый волосок на его лице. Вдруг, без предупреждения он нежно поцеловал ее в губы, а затем встал, прежде чем она смогла что-то сказать или сделать.
Мэдселин проводила его изумленным взглядом. «Это уже не тот грубиян, который вечно хмурится, глядя на меня, и критикует каждый мой шаг. Хотя, впрочем, Эдвин уже разок поцеловал меня два дня назад. – Мэдселин, насторожившись, обвела взглядом зал. Бланш нигде не было видно. – Поведение этого человека для меня полная загадка».
Мэдселин поднялась и поспешила выйти из комнаты. «Я устала и расстроена, это верно. И, кроме того, приказ есть приказ!»
Изабеллу похоронили на священной земле недалеко от берега. Тяжело пережили эти дни и Мэдселин, и другие жители деревни. Несмотря на прямоту и несдержанность в словах, Изабеллу уважали и любили.
