Текст книги "Наперекор судьбе"

Автор книги: Элизабет Хеншэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Мэдселин рывком поднялась на ноги и бросила на него наполненный ненавистью взгляд.

– Лучше я испытаю свою судьбу в охоте на человека, – прорычала она. Она не видела особой разницы между этими скоттами и псом, но, по крайней мере, пес Бэллор был один.

Эдвин сжал челюсти, но промолчал.

По лицу Орвелла невозможно было понять, о чем он думал. Лицо его напоминало вежливую маску. Он протянул руку и поднял подбородок Мэдселин своей затянутой в перчатку рукой.

– Не волнуйтесь, леди де Бревиль, – раздался его тихий угрожающий голос. – Я придумаю для вас что-нибудь подходящее. А пока предлагаю вам хорошенько отдохнуть.

Он резко обернулся к охранникам и лающим голосом отдал приказания, а потом вышел из пещеры. Трое стражей мрачно столпились у входа, а двое растворились в сумерках. Эдвин отполз назад и уселся на землю, опираясь спиной о стену пещеры. Мэдселин обратилась к нему.

– Итак, – тихо начала она, – вы считаете меня глуповатой, не так ли?

Эдвин поглядел на нее.

– Нет, – наконец произнес он, – я считаю вас очень глупой.

– Неужели?

– Да. Если бы вы были умной, вы бы здесь не оказались.

Она не могла постичь его логику.

– Я пыталась вам помочь.

– Нет, не пытались. Наоборот, вы побудили его поступить таким образом. – Голос его звенел от холода и ярости. – Всякий раз, когда я прошу его не убивать вас, вы вмешиваетесь и практически предлагаете себя на блюде. Если бы у меня не были связаны обе руки, я сам попробовал бы задушить вас.

В горле у нее образовался громадный комок, и, к своему ужасу, Мэдселин обнаружила, что не может говорить. Огромные слезы полились у нее по щекам. Сквозь слезы она заметила, что Эдвин лишь закатил глаза к небесам и вздохнул.

– Садитесь рядом со мной.

Это был явный приказ, а у Мэдселин не было ни сил, ни желания сопротивляться. «По крайней мере, Эдвин такой теплый, уютный». Она опустилась подле него.

– Садитесь у меня между ног и откиньтесь назад. Так будет теплее.

Так оно и было. Голова ее отдыхала, прислонившись к его груди, но тут туман усталости и ужаса перед завтрашним днем окутал ее, и она не смогла сдержать слез.

Отвернувшись, чтобы спрятать лицо, Мэдселин почувствовала, как Эдвин наклонился вперед, словно для того, чтобы притянуть ее к себе. Поскольку его руки до сих пор были связаны за спиной, он не мог сделать это, но она прижалась к нему так плотно, как могла. Он нежно потерся лицом о ее щеку. Затем, покачиваясь вперед-назад, он стал бормотать ей ласковые слова на своем чудном языке.

На время Мэдселин подавила свои страхи и обиды. Медленно-медленно слезы перестали капать, и она успокоилась.

– Мне т-так жаль, – заикаясь, пробормотала она ему в грудь. – Я не хотела намочить вас.

На это он тихо рассмеялся:

– Мне кажется, об этом нам сейчас меньше всего стоит беспокоиться, женщина.

– Ты знал, что он убил Бланш? – В глазах у нее все еще стояли слезы. Мигнув, она посмотрела на него. «Лучше, если он будет знать».

Эдвин молча покачал головой, а потом, задумавшись, опустил ее.

Мэдселин немного отодвинулась от него.

– Как ты думаешь, что потом будет?

Он вздохнул и снова прислонился к стене.

– Орвелл встречается со скоттами и с некоторыми другими баронами, живущими вдоль границы. Как только они выработают план действий, скотты и бароны уедут. А Орвелл займется нами.

Ей пришлась по сердцу его честность, но правда была слишком болезненной, чтобы не сказать больше.

– И тогда он убьет нас? – прошептала Мэдселин.

Эдвин поглядел на нее и нежно провел губами у нее по макушке.

– Да, он не может допустить, чтобы мы остались в живых. Мы слишком много знаем.

Она нервно сглотнула.

– А мы можем что-нибудь сделать?

Эдвин покосился на трех солдат, которые играли в кости у входа в пещеру.

– Нет. – И он снова посмотрел на нее добрыми серыми глазами. – Лучше немного поспите.

– Не думаю, что смогу, – тихо ответила она и тут же почувствовала, что глаза у нее слипаются. – А вы такой теплый, Эдвин. Вы знали об этом?

Он коснулся губами весьма чувствительной точки у нее под ухом.

– Мне об этом уже говорили два или три раза, – ехидно пробормотал он.

От его голоса у нее по спине пробежали мурашки, и она в ответ прижалась к нему.

– О чем ты думаешь? – спросила она, чувствуя, что сердце у нее начинает биться немного сильнее.

После недолгой паузы она ощутила, как он пожимает плечами.

– Я думаю о том, чтобы поцеловать тебя, – сдавленно ответил он.

Мэдселин улыбнулась и заснула, спрашивая себя, правда ли Эдвин находит ее миловидной.

– Мэдселин! – раздался у нее над самым ухом его свистящий шепот. – Мэдселин!

Она медленно открыла глаза, в смутной надежде, что все это – дурной сон. Закоченевшее тело напомнило о том, что все происходящее – правда. Она повернулась к Эдвину.

– Скажите мне, что так колет меня в живот? Даже не представляю, что это! – Голос Эдвина звучал довольно-таки грубовато для человека, который совсем недавно говорил Мэдселин, что он собирается поцеловать ее.

– Кинжал! – Широко раскрытыми глазами они уставились друг на друга. «Как же я могла о нем забыть?» Потом они медленно оглянулись на стражей. Один привалился ко входу, а двое других по очереди прикладывались к бурдюку. Очень сильно пахло крепким вином.

Мэдселин осторожно наклонилась вперед и просунула руку за спину, чтобы вытащить кинжал. Крепко зажав его в ладони, она завела руку за спину Эдвина и принялась резать бечевку, связывавшую его запястья. Это оказалось не так-то просто, но, в конце концов, ей это удалось.

Она на миг затаила дыхание.

– А теперь что?

Эдвин не двигался.

– Тебе надо отвлечь обоих стражников, – помолчав, прошептал он.

Они поглядели на двух мужчин, которые по-прежнему пили вино и играли в кости.

Затем Эдвин бросил испепеляющий взгляд на Мэдселин.

– Ты женщина. Такие вещи у вас должны получаться вполне естественно.

– Возможно, это справедливо для англичанок, но для нас, нормандок, все обстоит иначе. – Она с отвращением отбросила волосы за спину.

Эдвин недоверчиво покачал головой. И замер. Потом наклонился к ней и стал в раздумье изучать ее.

– Наверное, они слишком много выпили, чтобы это получилось.

– Что получилось? – Мэдселин подозрительно смотрела на него, и сердце у нее начало биться быстрее.

И тогда он сел, крепко прижался к ней, уткнувшись подбородком ей в плечо.

– Этот молодой, темноволосый. Он не сводит с тебя глаз. Подойди к нему и улыбнись. Заставь его поцеловать тебя, а пока он будет этим занят, я разберусь с обоими стражниками. Постарайся сделать так, чтобы он сидел ко мне спиной.

– Но я ничего не смогу сделать, – выдохнула она.

– Мэдселин, – настойчиво продолжал шептать он, – если ты этого не сделаешь, мы наверняка умрем. Время уходит. – Большая рука украдкой приникла к ее бедру и подбадривающе погладила его. – Положись на меня. Он не сможет устоять. Ты помнишь, как я учил тебя обращаться с кинжалом?

Она молча кивнула, понимая, что все зависит от нее. «И все надо делать тихо, чтобы не разбудить Флетчера».

Мэдселин как-то неловко поднялась и направилась к входу в пещеру. Винные пары ударили ей в нос, и у нее даже сжался желудок. Четыре затуманенных, налитых кровью глаза уставились на нее. Молодой моргнул и отхлебнул вина своими мягкими губами.

– Ну-ну! Решили присоединиться к нам, леди? – Голос у него был низкий и ничуть не пьяный. «Эдвин был прав». Изобразив улыбку, Мэдселин шагнула к входу в пещеру.

– Я подумала, глоток свежего воздуха взбодрит меня. – Она медленно и томно потянулась, прекрасно понимая, что мужчины следят за ней. Обратив взгляд на самого молодого, который и впрямь не был лишен какой-то мрачной привлекательности, она снова улыбнулась.

Его голубые глаза заблестели, глядя на нее, а на губах появилась похотливая улыбка.

– Могу предложить несколько способов взбодрить вас, леди, – хрипло отозвался он. Его напарник хрюкнул, как боров, и потянулся за бурдюком.

– Не думаю, что Орвелл будет слишком возражать, если ты отведаешь эту штучку, – добродушно пробурчал он. – Все равно она скоро помрет. Я не проболтаюсь, а чего Флетчер не видел, о том он и ведать не будет. Он выпил столько, что сейчас дрыхнет без задних ног.

Мэдселин содрогнулась от страха. Однако ее кавалер, казалось, ухватился за эту мысль. Отбросив бурдюк с остатками вина, он нетвердо встал на ноги и обтер руки о кольчугу. Медленно, не сводя глаз с груди Мэдселин, он отстегнул портупею и уронил ее возле своих ног.

– Захотелось отведать настоящего мужчину, а, леди? – глумливо проговорил он и, протянув руки, крепко прижал ее к груди. – Эти рыцари знать не знают, что делать с девчонкой, не сойти мне с места. – Он вытер свой трясущийся рот грязным рукавом, и Мэдселин пришло в голову, что сейчас ее просто вырвет прямо на него.

– Ну… – начала она, изобразив соблазнительную улыбку, – ты такой красивый и сильный. – Она коснулась пальцами его сальных черных волос. – Если уж мне суждено умереть, то, по крайней мере, я умру счастливой. – Она немного приоткрыла рот и облизнула губы кончиком языка.

Солдат этого вытерпеть уже не смог. Он стянул с Мэдселин плащ и накрыл обеими лапищами ее грудь. Мэдселин отступила к выходу, и теперь она хорошо видела Эдвина. Англичанин не шевелился и, похоже, крепко спал.

Словно по команде другой солдат обернулся через плечо. Удовлетворившись тем, что пленник спит, он нагнулся к бурдюку и с плохо скрываемым удовольствием принялся следить за суетливыми движениями своего напарника.

– Если она на что-нибудь годится, то и я не откажусь ее отведать, – пробормотал он.

Руки молодого солдата были теперь заняты: он задирал юбки Мэдселин и подталкивал ее поближе к стене пещеры. Они повалились бесформенной кучей, путаясь в юбках и заплетаясь ногами. Придавленная тяжестью мужлана, Мэдселин лишь через несколько секунд восстановила дыхание. Не зная, стоит ли его поощрять к дальнейшему или нет, девушка решила, что ее партнер-нормандец уже не ждет от нее никакого подвоха. Она медленно просунула руку за спину и извлекла из ножен кинжал.

Солдат возился со своей одеждой, а Мэдселин заметила, что другой неловко встал на ноги, видимо, для того, чтобы получше видеть, что будет происходить. Она пришла в ужас оттого, что он увидит все, и начала сопротивляться. В ответ молодой пьяненько прошептал ей на ухо:

– Мне нравится, что вы боретесь со мной, леди.

Она уже собиралась по-настоящему схватиться с ним, как вдруг заметила, что от стены украдкой отделилась тень. Огромная загорелая рука заткнула второму солдату рот, и она почувствовала, как его тело напряглось, дернулось, а потом осело. Мэдселин громко застонала и вытащила из-за спины кинжал.

Но, прежде чем она успела что-либо сделать, лежавшего на ней молодого солдата оттащили от нее и обошлись с ним так же, как и с его напарником. Мэдселин заметила, как он широко раскрыл глаза от изумления и шока, а потом тело его обмякло.

Мэдселин моргнула и повалилась навзничь. Никогда еще в своей жизни она не видела так близко смерть.

– Пойдем. Нам надо уходить.

Она услышала тихий голос Эдвина и собрала всю свою волю в кулак. Эдвин положил обоих мертвых солдат так, чтобы они походили на спящих. Потом, не говоря ни слова, он опустил ее юбки и протянул ей руку. Такую теплую и сильную.

– Ты хорошо поработала, Мэдселин. – Он повернул ее к себе и крепко прижал к груди. Мэдселин вдохнула его запах и обняла его, а потом отстранилась. «Он прав. Нам надо уходить».

Они тихонько прокрались мимо спящего Флетчера и шагнули навстречу дню.

Глава четырнадцатая

Им удалось бесшумно выбраться из пещеры и незамеченными спуститься со скалистой площадки. Они оба боялись дышать, пока не добрались наконец до каких-то кустов, за которыми можно было укрыться. Мэдселин вся дрожала. Она поглядела на широкие плечи Эдвина. Флетчер по-прежнему спал.

– А у нас получится?

– Сомневаюсь, – уныло ответил Эдвин. – Но мы попытаемся.

Минуты показались им часами – с таким трудом давался им спуск по крутому и опасному склону горы. Каждый раз, когда они скользили или булыжник выбивался у них из-под ног, они застывали, пока не проходил миг опасности. Когда они, наконец, добрались до подножия горы, Эдвин посмотрел на затянутое облаками небо.

– Еще рано, и Орвелл не захочет приходить сюда днем. Я полагаю, он скоро вернется в пещеры, чтобы до сумерек спрятать там скоттов. – Он огляделся по сторонам, высматривая возможную опасность, затем обернулся к Мэдселин. – На этот раз, женщина, придется мне подчиниться. Ты понимаешь? – Он схватил ее за руки и слегка встряхнул их.

Она кивнула. «Это не игра. Мы больше не англичанин и нормандка, а просто двое людей, которые пытаются выжить». Она накрыла руку Эдвина своими холодными пальцами и слегка сжала ее.

– Обещаю.

Эдвин улыбнулся ей. Белые зубы его выделялись на фоне смуглой кожи.

– Придется немного поработать, чтобы привести вас в порядок, правда? – И без предупреждения он с силой прижал ее к груди и наградил таким поцелуем, что кровь у нее помчалась по жилам горячим потоком. – Вот так-то лучше, – прошептал он ей в ухо. – Ну, женщина, пойдем.

– А куда мы пойдем? Назад в крепость? Он покачал головой.

– Они так и подумают, что мы пойдем в том направлении. Там есть ручей, он течет немного дальше – к юго-востоку. Мы можем следовать по нему. Он бежит по более густой части леса и вытекает к горам. Это опасно, но зато может задержать Орвелла. Хорошо бы нам добраться туда. Там, в горах, есть несколько ферм.

– Мне кажется, нам легче будет добраться до крепости, – слегка скептически заметила Мэдселин. – Но сначала надо уйти хотя бы на некоторое расстояние, пока не обнаружится, что мы сбежали. Может, по крайней мере, попытаемся?

Она устремила взор на грязное, расцарапанное, но невероятно красивое лицо Эдвина. Щетина его напоминала колючки ежа, и Мэдселин с опаской потерла свой подбородок.

Он протянул руку и коснулся струйки крови у нее на лице. Мэдселин не успела ничего сказать, и тут утреннюю лесную тишину разорвал дикий ужасающий лай. Им показалось, что эхо разносилось по лесу несколько минут. Оба безошибочно узнали, чей это лай.

– Бэллор, – прошептала Мэдселин. В какой бы стороне ни был этот зверь, голос его раздавался не так уж далеко от того места, где они остановились.

Эдвин кивнул головой и схватил ее за руку.

«И этот человек не спал целые сутки, сражался не на жизнь, а на смерть с бандой кровожадных дикарей, тащил на спине женщину несколько миль вверх по горе и убил двух солдат. Эдвин поразительно силен».

Он потянул за собой Мэдселин, почти волок ее, когда она умоляла остановиться, и нес ее, когда ноги отказывались идти дальше.

Они прошли порядочное расстояние, прежде чем Мэдселин расслышала топот копыт. «Это уже не побег. Охота на человека началась».

Ужас охватил ее. Они углубились в заросли кустарника и низкорастущих деревьев. Мэдселин ничего не видела перед собой, только мелькало коричневое и зеленое, да еще голубая туника Эдвина, мчавшегося перед ней. От страха она спотыкалась и падала. Но молчала.

Вдруг бешеный лай раздался прямо за ней. Мэдселин была уверена, что она ощущает дыхание гончего пса, который летел за ней чуть ли не по пятам. Эдвин остановился и обернулся. И бросился на свирепого пса прежде, чем тот схватил Мэдселин.

Человек и собака повалились на землю. Несмотря на свой рост, Эдвин быстро понял, что справиться со зверем не так-то просто. Тот раздирал одежду Эдвина, вгрызаясь в его загорелое тело.

– Беги! – извиваясь с псом на земле, прорычал он. – Беги же!

«Я не могу бросить его. Не могу».

– А ну-ка, встань! – Из-за спины ее раздался голос, от которого она отскочила чуть ли не на милю.

– Саер!

– Это моя тварь. Я ждал своего шанса много лет. – Старик размахивал своим грозным кинжалом и злобно смотрел на дикого пса, изо всех сил старавшегося растерзать Эдвина. – Он убил моего сына, Овейна. Теперь мой черед. Больше никто не назовет меня трусом. Передайте Бронвен. – Глаза его устало, но страстно следили за битвой. – А теперь бегите. Орвелл сзади. Он недалеко.

Мэдселин не надо было повторять дважды. Несмотря на усталость, она бросилась вперед. Никогда в жизни она так не бегала. Позади себя она слышала треск веток и топот бегущего человека. Глотнув воздуха, она устремилась на звук воды, который слышался впереди. Не раздумывая, Мэдселин бросилась в ручей и помчалась, разбрызгивая вокруг себя воду.

Воздух внезапно разорвал пронзительный крик, от которого застыла в жилах кровь. Это не было похоже ни на человеческий вопль, ни на вой животного. Мэдселин молила Бога, чтобы это был не Эдвин. Она резко остановилась, ни жива, ни мертва, и обернулась.

Эдвин несся к ней, делая ей, знак рукой, чтобы она продолжала бежать в укрытие. Она вся взмокла, двигаться ей было трудно. И вскоре Эдвин нагнал ее. Он сжимал свою левую руку, и Мэдселин, увидев сочившуюся между его пальцев кровь, поняла, что он ранен.

– Саер? – еле дыша, спросила она.

В ответ он покачал головой и потянул ее за собой.

– По крайней мере, перед смертью он убил пса. Пошли, – прошептал он. – Он почти настиг нас.

Впереди ручей расширялся. Эдвин потянул ее на самую глубину. Около берега в изобилии рос тростник, и идти было трудно.

– Окунайся и держись за меня. Сказать было легче, чем сделать. Плащ и юбки Мэдселин вздымались над ней, и поток холодной воды окатил ее. Эдвин опустил юбки вниз и прижался к ней. Они плыли, пока не добрались до большого, нависшего над ручьем дерева и не затаились в его тени.

Первым же звуком, который донесся до ушей Мэдселин, был голос Орвелла:

– Они не могли далеко уйти. Попробуйте копьями.

Эдвин плотнее прижал ее к дереву.

– Держись крепче. Скоро нам придется нырнуть.

Она кивнула и как можно теснее прильнула к нему. Вода была такой пронзительно холодной, что у Мэдселин перехватывало дыхание. «Если мы долго просидим здесь, то умрем от холода». Прижимаясь к Эдвину, Мэдселин заглянула ему в глаза.

– Прости меня, – прошептала она. – За все.

Он лишь улыбнулся и крепче обнял ее.

– Если мы переживем это, леди де Бревиль, то будьте уверены, я заставлю вас за все заплатить сполна.

Лицо у него было такое коварное, что она не удержалась от улыбки, изогнувшей ее застывшие губы.

– Хвастаешься, англичанин?

Он с выражением торжественного обещания посмотрел ей в глаза, а потом нырнул под воду, увлекая ее за собой под корни дерева, защищая собственным телом. Клинки мечей и копья хлестали поверхность воды, превращая ее в кипящую пену. Мэдселин не сомневалась, что их вот-вот изрубят на куски.

Довольно часто необходимость вдохнуть заставляла их медленно выныривать. Набрав побольше воздуха и увидев, что творится вокруг, они вновь поспешно окунались с головой.

Непонятное оцепенение овладело телом Мэдселин: Она ничего не чувствовала. У нее осталось лишь одно желание – просто закрыть глаза и уплыть куда-нибудь. Вдруг Эдвин напрягся. По тому, как завихрилась возле них вода, Мэдселин поняла, что к ним приближается какой-то всадник.

С силой, рожденной чувством самосохранения, Мэдселин вцепилась в Эдвина и держалась до тех пор, пока руки не окоченели. Чуть дальше от нее раздавалось звяканье упряжи и громкий грубый голос, что-то мычавший невидимому спутнику. Мощный удар меча пронзил воду, а затем хозяин его повернул коня на середину ручья.

Медленно-медленно они вынырнули на поверхность. Похоже, всадники и солдаты двигались вверх по течению, оставляя за собой взбаламученную грязь и переломанный тростник.

– Пока не двигайся, – прошептал ей в ухо Эдвин. – Еще не время.

Мэдселин казалось, что они не шевелились несколько часов кряду, и она была уверена, что кровь у них в жилах превратилась в лед. Наконец Эдвин растормошил ее, вывел из оцепенения и подал знак, что они могут выбираться из воды. Но это оказалось не так-то просто. Руки-ноги у них не двигались. И они смогли шевелить ногами только после того, как растерли друг друга.

Они пробрались через заросли тростника и тяжело повалились на берег. Мэдселин попыталась выжать хотя бы немного воды из плаща и юбок, но это было невозможно. Эдвин стянул башмаки и вылил из них воду.

Никто из них не говорил ни слова, но в этом и не было необходимости.

Орвелл и его люди поскакали в сторону крепости де Вайлан, как и догадывался Эдвин. А они с Мэдселин тем временем пробирались к горам на юго-востоке. Еще несколько часов прошли в страшном холоде и ужасе, от которого коченело все внутри. По лицу же Эдвина, правда, ничего прочитать было невозможно, потому что оно оставалось совершенно бесстрастным.

– Если нам все же удастся добраться до ферм, что будет дальше? – наконец спросила Мэдселин, пока они сидели, спрятавшись под какими-то густыми кустами. Они тесно прижались друг к другу, чтобы согреться, поскольку Эдвин даже думать не мог о том, чтобы развести огонь.

Он обратил к ней свои серые глаза и оценивающе посмотрел на нее.

– Я постараюсь отправить записку Малле о том, что в пещерах скотты и Орвелл. Если повезет, они смогут всех их схватить.

– И Малле прикажет их убить, как ты думаешь? – Она подняла палку и принялась чертить ею по земле.

– Нет, – яростно и немедленно ответил он. – Орвелла убью я.

– Ты? – Мэдселин откинула голову и уставилась на него.

– Да. Я вызову его на битву. Орвелл примет вызов. – Зубы Эдвина были плотно сжаты, кровь болезненно пульсировала у него в висках.

Мэдселин открыла рот.

– Он сам убьет тебя. – Она выдержала его взгляд. Глаза Эдвина пылали ненавистью и гневом.

– Вполне может быть. – Он опустил глаза и бесцельно дернул траву. – Это не имеет значения.

«Нет, имеет».

– Для меня это имеет значение, глупый англичанин. – Голос ее звучал невесело. В нем слышалось искреннее сожаление.

Эдвин поглядел на нее. Злость его улеглась, а на смену ей пришло нечто доброе.

– Да. Мне тоже будет тебя не хватать. – Он так тихо произнес последующие слова, что она едва разобрала их. – Но Орвелл – моя судьба.

Они медленно продвигались вперед, с каждым шагом убеждаясь, что чем выше они поднимутся на гору, тем в большей безопасности окажутся. Мэдселин в любой момент готова была услышать окрик Орвелла или его людей, которые настигнут их, чтобы убить. Но день постепенно угасал, и их шансы на спасение возрастали.

Над головой у них собрались серые грозовые облака, и Мэдселин по-другому оценила их положение. «Если мы вскоре не найдем приют, то погибнем от холода и усталости». Мэдселин заметила также, что рука Эдвина снова начала кровоточить. Она ненадолго остановилась, чтобы осмотреть рану, потом оторвала длинную полоску шерстяной ткани от своего плаща и аккуратно перевязала ему руку.

Завязав кончики повязки, Мэдселин почувствовала на себе взгляд Эдвина.

– Можно сказать, я сделал из тебя англичанку, – с оттенком удивления произнес он. Потом слегка застонал, когда Мэдселин согнула ему руку. – Ты словно рыба в воде на этом холоде и в сырой одежде. – Он протянул руку и отбросил с ее лица мокрые пряди волос. – Хотя ты похожа на крысу-утопленницу.

Мэдселин сердито поглядела на него.

– От этого я чувствую себя гораздо лучше, – грубо ответила она, отмахиваясь от его руки. – И если мы вскорости не найдем приют, то, мне кажется, в этом месте мы и успокоимся навек.

По мере того как они карабкались выше, лес начинал редеть. Эдвин еще находил в себе силы шагать, а Мэдселин становилось все труднее и труднее поспевать за ним. Задыхаясь, она повалилась как мешок позади большой груды камней.

– Ты хочешь, чтобы я понес тебя? – с совершенно серьезным лицом обратился к ней Эдвин.

– Нет, – раздраженно отрезала она. – Я бы хотела избавиться от этой холодной сырой одежды и заснуть.

Эдвин отвел от нее глаза и поглядел за горизонт.

– Если память мне не изменяет, там, за гребнем следующей горы, спряталась небольшая ферма. Как думаешь, ты дойдешь до нее?

Она посмотрела туда, но ничего не сказала.

– Если ты лжешь мне, англичанин, я тебя до смерти замучаю попреками. – Приняв его протянутую руку, она устало поднялась на ноги. – Я тебя предупредила.

Эдвин поколебался немного, а потом повернулся к ней:

– Я думаю, этим людям лучше сказать, что мы женаты.

Она остановилась как вкопанная.

– Да? А почему мы должны им такое сказать?

Он отбросил ей волосы с лица и стряхнул несколько соломинок с ее разодранного плаща.

– Ну, во-первых, фермеры всегда с подозрением относятся к незнакомцам, особенно к нормандцам. – То, как он подчеркнул слово «нормандцы», словно повисло в воздухе между ними. – А во-вторых, у тебя такой растрепанный вид, что у них может создаться… э… превратное впечатление.

Уперев руки в бедра, Мэдселин прищурилась.

– Я бы не сказала, что и ты в полном порядке, Эдвин Эдвардсон.

– Да, это верно, – осторожно согласился он. – Но это может остановить мужчин, которые захотят… поточнее определить твой статус. – Довольный тем, что ему удалось хорошенько усмирить ее, Эдвин приподнял грязным пальцем ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. – К тому же я не хочу несколько часов подряд беспокоиться о тебе. Ты сможешь находиться у меня на глазах.

У Мэдселин не было желания спорить с ним. Меньше всего ее привлекала мысль, что ей придется отбиваться от пристального внимания фермеров-иностранцев. «А если я останусь с Эдвином, то это будет крайне малая плата за спокойствие и возможность поспать».

– Сделаем так, как ты решил, – кротко произнесла она.

Тронутый ее покорностью, Эдвин продолжал смотреть на нее. Потом улыбнулся и обнял ее за плечи.

– Хорошо.

Эдвин не солгал. Через час за перевалом и в самом деле показалась деревенька фермеров, которые жили в небольших хижинах. Пять или шесть деревянных строений стояли, плотно прижавшись друг к другу, за частоколом. На взгляд Мэдселин, у деревни был довольно приветливый вид.

Возле открытых ворот их приветствовал великан, рядом с которым даже Эдвин показался низкорослым. Буйные светлые волосы тяжелой массой ниспадали ему на плечи, а пара выцветших голубых глаз подозрительно уставилась на них. Мэдселин почувствовала себя неуютно, оценив его мощную стать. «Они с Ульфом могли бы быть братьями». Он так пожирал глазами Мэдселин, что она обрадовалась, что согласилась с планом Эдвина. И теснее прижалась к своему новоявленному «мужу». И, словно они были женаты несколько лет, Эдвин положил ей на плечо свою крепкую руку и успокаивающе сжал его. Фермер перевел взгляд на Эдвина.

Несколько минут оба разговаривали на каком-то непонятном для Мэдселин языке. Наконец фермер отступил и дал им знак, что они могут пройти за частокол. За ними с шумом захлопнулись ворота, и Мэдселин с облегчением вздохнула. «Мы спасены».

Несколько любопытных лиц высунулись из-за дверей и окон, разглядывая пришельцев. В большинстве своем это были женщины и дети, одетые в красочные шерстяные туники и плащи.

Повинуясь нетерпеливым жестам фермера, Эдвин и Мэдселин последовали за ним в большой дом в центре деревни. Высокая, хорошо сложенная женщина лет сорока вышла из дверей. Ее голубые глаза уставились на парочку. Мужчина и женщина обменялись несколькими словами, а затем женщина отошла в сторону и пропустила их в дом.

Тепло мгновенно охватило их. В дальнем углу большой уютной комнаты в каменном камине полыхал огромный огонь. Пучки сушеных трав и копченое мясо свисали с низких деревянных стропил. Стены покрывали яркие шерстяные ковры. Возле камина лежали овечьи шкуры, которые использовали в качестве кроватей и сидений.

От железного котелка, булькавшего на огне, поднимался восхитительный запах. Мэдселин почувствовала, как рот у нее наполняется слюной. Очевидно, женщина все хорошо понимала: она нежно взяла Мэдселин за руку и подвела к огню. Эдвин был поглощен серьезным разговором с фермером, и Мэдселин догадалась, что он, очевидно, толкует ему об Орвелле и его людях.

Мэдселин благодарно улыбнулась жене фермера, которая отмахнулась от ее слов своей пухлой рукой. Через несколько минут, укутавшись в толстое теплое одеяло, Мэдселин обнаружила перед собой миску с каким-то варевом. Рядом с ней уселся Эдвин. Рот у него был забит хлебом.

– Какие новости? – тихо спросила Мэдселин.

– Он пошлет двух человек к Малле, чтобы предупредить его. За время летнего набега скоттов они потеряли всех своих лошадей, поэтому им потребуется некоторое время, чтобы добраться туда. А мы пока можем лечь и немного отдохнуть.

– А он верит тебе? – Мэдселин метнула взгляд на фермера и его жену, которые потихоньку разговаривали у дверей. Что бы фермер ни сказал, жена его, похоже, была полностью удовлетворена, поскольку она вернулась с сияющей улыбкой и с несколькими чашами эля.

– Насчет Орвелла? Да. – Эдвин одним махом проглотил варево, и лицо его расплылось от удовольствия. Жена фермера обрадовано подмигнула, и Мэдселин решила более внимательно приглядеться к своей хозяйке.

У нее оказалась прекрасная кожа, и вообще она была довольно привлекательна, с серебристыми мягкими волосами и игривыми голубыми глазами. Казалось, что Эдвин увлек ее. Это было маловероятно, и Мэдселин улыбнулась про себя.

– Очевидно, Осрик недолюбливает Орвелла и приветствует каждого, кто хотел бы, чтобы справедливость восторжествовала, – продолжал Эдвин. Выпив эль, он поставил чашу на стол и вытер рукавом рот. Жена фермера подхватила чашу и за считанные секунды наполнила ее вновь.

– Если бы я не знала наверняка, то решила бы, что она пытается напоить тебя, – ехидно заметила Мэдселин. И скривила рот при виде его озадаченного лица. И словно нарочно, жена фермера, которую звали Фрида, стала побуждать англичанина выпить, чтобы вновь наполнить его чашу. Поддаваясь напору и не имея сил сопротивляться, Эдвин лишь кивал головой и пил. Мэдселин даже стало его жаль.

Грациозно поднявшись, она встала у Эдвина за спиной и твердо опустила ему на плечи руки движением собственницы. Пользуясь всевозможными красноречивыми жестами, Мэдселин умудрилась убедить Фриду, что им обоим нужно выкупаться и немного поспать. Фрида как-то настороженно поглядела на нее, но к Эдвину, похоже, вернулся дар речи. Он сказал что-то такое, отчего лицо ее расплылось в широчайшей улыбке. И она вылетела из комнаты в потоке юбок и волос.

– Что ты сказал? – спросила Мэдселин, усаживаясь рядом с ним.

– Я сказал ей, что мы недавно поженились и что ты рвешься выразить свою супружескую преданность. – При этом он продолжил жевать хлеб, избегая смотреть Мэдселин в глаза.

– Понятно. – Сердце у нее начало биться быстрее от одной только мысли, что их ждало.

Дальнейшее обсуждение было прервано появлением огромного деревянного корыта. Несколько сильных пареньков принесли ведра с горячей водой. На столе были расстелены чистые сухие одежды и одеяла. А потом всех выдворили из комнаты – быстро и решительно. Произнеся несколько тихих слов, и сама Фрида покинула комнату.