Текст книги "Наперекор судьбе"
Автор книги: Элизабет Хеншэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Мэдселин слегка наклонила голову в знак согласия.
– Признаюсь, я немного устала.
Они уселись за небольшой столик возле камина, и Изабелла налила по большому бокалу сладкого медового вина. Живительное тепло побежало по жилам Мэдселин.
Только когда Мэдселин принялась за предложенную ей еду, она осознала, насколько была голодна. Изабелла, казалось, не ждала от нее беседы, и Мэдселин решила, что поскольку Иво де Вайлан не отличался многословием, то и его жена была ему под стать.
Наконец Изабелла махнула слугам, чтобы те убрали со стола, после чего налила себе и гостье еще по бокалу сладкого вина.
– Вы – дочь Уильяма де Бревиля и Аделизы де Кьюсни?
Скорее утверждение, чем вопрос! Мэдселин кивнула головой.
– Старшая дочь? – Женщина так внимательно разглядывала Мэдселин, что та почувствовала себя неловко.
– Да. У меня еще три младших брата и две сестры. Отец умер семь лет назад, и поместье перешло к Роберту.
Изабелла медленно качнула головой.
– А он женился на этой паршивке рода Ковинов, не так ли?
Несмотря на свое раздражение – что за допрос ей учинили? – Мэдселин не смогла удержаться от улыбки. Так Алису никто еще не называл! Но как-никак родственница, неудобно сознаваться в отсутствии родственных чувств перед незнакомым человеком!
– Многие считают Алису привлекательной. А, кроме того, она родила моему брату трех здоровых детишек.
Изабелла лишь презрительно хмыкнула в ответ.
– Насколько я слышала, отцовство последнего весьма сомнительно.
Наверное, из-за выпитого крепкого вина щеки Мэдселин запылали.
– Я не потерплю, чтобы кто-то оскорблял мою семью, – пылко воскликнула она и встала. – Мне необходимо отдохнуть, и я с радостью отправлюсь спать.
Изабелла некоторое время проницательно смотрела на нее, и ни одна из них не произнесла ни слова. Наконец хозяйка замка слабо улыбнулась и махнула рукой, выпроваживая слуг.
– Садитесь, Мэдселин. Меня восхищает в людях преданность. – Казалось, что отблеск камина немного смягчил ее черты. – А вы знаете мою семью? – спросила она с любопытством.
– Я встречала вашего отца. Это был жестокий человек. Что же до остальных… – Девушка, как бы не желая говорить об этом, махнула рукой. – Я знаю столько же, сколько другие. Сплетни в наши дни разносятся далеко.
Мэдселин не догадывалась, в какую сторону пойдет разговор, и предпочла отхлебнуть еще медового вина. Ей не нравился его приторный до тошноты вкус, но все-таки оно успокаивало.
– А мы знали, что вы приезжаете, – сообщила Изабелла, поглаживая свой раздутый живот.
– Как это? – удивленно посмотрела на нее Мэдселин.
– Нам необходимо знать, что происходит вокруг, – пожала плечами ее собеседница, – иначе нас застанут врасплох. Опасности подстерегают повсюду.
– Тогда почему не уезжаете?
– Муж не хочет, – просто ответила де Вайлан. – И по правде говоря, – добавила она, немного помолчав, – я тоже люблю эти края.
– Но здесь холодно и сыро и полно крестьян-варваров.
Поднявшись и придвинув стул поближе к огню, Изабелла рассмеялась.
– Да, но к этому привыкаешь. А теперь, – более резким тоном проговорила она, – я желаю знать, для чего вы здесь.
– Странно, что вы об этом спрашиваете, – осторожно ответила Мэдселин.
Изабелла проигнорировала ее замешательство.
– Я предпочитаю услышать правду от вас самой.
Несмотря на некоторую грубоватость Изабеллы де Вайлан, в этой женщине было что-то располагающее, отчего Мэдселин чувствовала, что ей можно доверять. Она торопливо рассказала свою историю.
Изабелла несколько минут не сводила глаз с огня, погрузившись в размышления.
– Я слышала, вы были обручены. И что случилось?
Мэдселин напряглась.
– Он умер через несколько часов после свадьбы.
– Умер?
– Вернее, был убит.
Изабелла потерла поясницу.
– Не повезло. Кто его убил?
Мэдселин встала и подошла к камину.
– Наемник-саксонец. – Она вновь ощутила прилив ненависти к этому зверю, сломавшему ее жизнь.
– А вы знаете, из-за чего его убили? – спросила Изабелла, с любопытством глядя на девушку.
Та покачала головой.
– Я пребывала в отчаянии и ни о чем не спрашивала. Позже Роберт рассказал мне то немногое, что знал сам. Похоже, Ги зарезали безо всякой причины. Он был такой благородный и добрый, – добавила она. – Кому понадобилось убивать его в день свадьбы?
– Действительно, кому? А этот Хью? Он хороший, честный человек?
Образ Хью возник перед глазами Мэдселин. «Он красивый и веселый. А вот насчет доброты…»
– Разумеется. – Но в следующее мгновение в памяти возникло странное воспоминание о том, как Хью довольно-таки интимно беседовал с Алисой и при этом смеялся. Оно улетучилось так же быстро, как пришло, но расстроило Мэдселин. – Он всегда очень заботится о благосостоянии нашей семьи.
– Я слышала, что Хью – тщеславный сладкоголосый попугай. А вы не думаете, что он жаждет вашего приданого?
– Вы заходите слишком далеко, леди де Вайлан. – Мэдселин поспешно встала, – Мне надо лечь спать, и я желаю вам доброй ночи.
Изабелла тяжело вздохнула и с трудом поднялась на ноги.
– Как хотите. – По ее безмолвной команде из тени выступила служанка. – Следуйте за Анной. Приятных сновидений, леди де Бревиль.
Мэдселин спала крепким сном, чему, без сомнения, способствовали два бокала медового вина, щедро налитого Изабеллой, но проснулась рано от крика чаек и рокота волн, с шумом бившихся о прибрежные скалы.
Приподнявшись на локте, Мэдселин оглядела комнату, небольшую, но уютную, с каким-то приятным запахом. Каменные стены были задрапированы обоями и шерстяными коврами, прорезь окна закрывали хорошо подогнанные ставни. За каминной решеткой гудел жаркий огонь.
Внезапно распахнулась дверь.
– Вы уже проснулись, миледи? Вообще-то давно пора. – В комнату ворвалась Эмма. Она была явно чем-то раздражена.
– В чем дело, Эмма? – Мэдселин с любопытством наблюдала за ней.
– В этом доме сплошные идиоты, по-человечески говорить не умеют. Там во дворе – громадный саксонец, увалень, проходу мне не дает! Надоел мне до смерти, все мозги запутал… Да, главное: леди де Вайлан настаивает, чтобы вы как можно скорее спустились вниз.
И Эмма так хмуро посмотрела на Мэдселин, что та тотчас же выпрыгнула из кровати.
Изабелла де Вайлан устроилась возле камина с Эдвином Эдвардсоном. Тот сидел, вытянув перед собой длинные ноги, и выглядел весьма непринужденно.
– Идите садитесь с нами, девочка. – Изабелла подозвала ее жестом, который больше напоминал приказ.
Отметив умиротворенное расположение духа Изабеллы, Мэдселин сообразила, что хозяйка уже забыла об их вчерашнем разговоре.
Эдвин столь небрежно кивнул в сторону Мэдселин, что та саркастически усмехнулась: а грозился провести всю ночь в грезах о ее нежных прикосновениях!
– Зачем вы обидели Эдвина, посоветовав ему поупражняться в стрельбе по мишени? – с легкой улыбкой произнесла Изабелла.
– Возможно, я это и говорила, – сразу напряглась Мэдселин. – Но не придавала этому особого значения.
Неожиданно Эдвин наклонился вперед, опершись локтями о бедра. «Решил не обращать внимания на мое присутствие».
– Я собираюсь расставить дозор, как только соберу людей. Возможно, мы что-нибудь разыщем. – Все шутки были отброшены в сторону, и Эдвин говорил совершенно серьезно. – У вас есть какие-нибудь доказательства, что за нападением стоял Орвелл?
Изабелла медленно покачала головой.
– Кажется, Гирт опознал одного из мертвецов неподалеку от крепости Орвелла, но более ничего. Он очень осторожен.
Эдвин взял со стола чашу с элем и сделал большой глоток.
– Сомневаюсь, чтобы скотты выступили раньше весны. Время на нашей стороне, но бдительность терять нельзя. Если в дело вовлечен Орвелл, он постарается избавить себя от любых хлопот.
– Видимо, что-то не так, иначе он не стал бы вчера нападать на вас. – Громкий голос Изабеллы зазвучал глуше. – Я готова поклясться, что все слуги мне преданы, но, конечно, не исключена возможность, что кого-то смогли соблазнить щедрыми посулами. Эдвин осушил чашу с элем и аккуратно поставил ее на стол. Потом повернулся к Мэдселин.
– Не уходите далеко от крепости. Вы видели, на что они способны.
– Значит, мне запрещается покидать крепость? – ровным голосом спросила Мэдселин. – А я надеялась сходить к берегу.
Эдвин встал и набросил на плечи коричневый плащ.
– Завтра я свожу вас туда. – Не сказав больше ни слова, англичанин удалился.
Мэдселин обиженно поджала губы. «Вне всякого сомнения, осторожность – вещь хорошая, но его слова прозвучали почти пренебрежительно».
Изабелла со сверкающими глазами наблюдала за ними.
– Не противоречьте ему, Мэдселин. Его гордость уязвлена, он считает себя виноватым в гибели одного из своих воинов. Эдвин всегда очень тяжело переживает подобные вещи.
Мэдселин чуть не подавилась овсяным печеньем.
– Он же англичанин. Откуда у него такое развитое чувство долга?
– Эдвин – весьма многогранный человек. – Изабелла поиграла перстнями. – Его раздирает между ненавистью к нормандцам и чувством долга. Между жаждой мести и собственной нежной натурой.
– Нежной? Но он же обыкновенный мужлан. – Мэдселин хмуро уставилась в чашу с элем. «Неужели мы говорим об одном и том же человеке? Но если он так ненавидит нормандцев, то почему он здесь?»
Изабелла неожиданно схватилась за живот, лицо ее вытянулось. Но прежде, чем Мэдселин успела броситься к ней на помощь, она движением руки остановила ее.
– Все нормально. Просто ребенку не терпится появиться на свет. – Когда спазмы прошли, Изабелла немного расслабилась. – Его родных убила шайка предателей-нормандцев, но, с другой стороны, нормандская семья воспитала его вместе с собственными детьми. И, похоже, он был в той семье счастлив.
– Да, у него безукоризненный французский, но о манерах такого не скажешь.
– Он пытается отомстить убийцам. А где, как не в Нормандии, он мог что-нибудь узнать об этих людях? Уже десять лет он живет здесь. И пусть вас не обманывает его желание казаться простым крестьянином. – Медленно поднявшись, леди Изабелла аккуратно расправила свой плащ. Мэдселин почувствовала, что хозяйка дома не сводит с нее глаз.
– Я никогда не считала, что он простой. Вот мужлан – да! Здесь есть разница, – с чувством заявила Мэдселин.
– Гмм. Лучше быть честным мужланом, чем павлином-предателем, не так ли?
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
Изабелла сурово поглядела на нее, а потом приподняла темную бровь.
– А теперь вам пора выбрать себе место, леди де Бревиль. Пойдемте.
«Наверное, эта женщина имела в виду Хью де Моншалона? – размышляла Мэдселин, глядя в прямую спину Изабеллы. – Да Хью стоит десяти таких, как Эдвин Эдвардсон, и я с гордостью стала бы его женой».
Несколько чумазых детишек бегали по лужицам во дворе, брызгались и хохотали, затем направились к воротам. Унылый часовой выпустил их за внешний частокол, проговорив несколько слов на гортанном языке. Мэдселин вздохнула. «Неужели все здесь говорят на крестьянском наречии?»
В отличие от вчерашнего холодного, дождливого дня стояла хорошая погода: на голубом небе ярко светило солнце, а с моря дул теплый ветер, неся с собой пьянящую смесь запахов, и вскоре настроение Мэдселин поднялось. «Скорее всего, я поторопилась с выводами насчет местной погоды».
Через несколько минут появился Эдвин на великолепном черном рысаке, совершенно не похожем на его прежнюю покорную лошадку.
Однако сам Эдвин был одет по своему обыкновению просто – в старый коричневый плащ и короткие штаны.
И все-таки Мэдселин пришлось признаться самой себе, что и в скромной одежде он выглядел как истинный лорд.
Изабелла де Вайлан медленно проследовала к воротам, к ней присоединились еще несколько человек, захотевших посмотреть, как отправляются дозорные. Среди них оказалась и Джоанна с трехлетним сынишкой на руках. Этот ребенок совсем не походил на темноволосого Филиппа, как узнала Мэдселин, младшего сына Изабеллы. Этот был намного крепче, с густой копной светлых волос.
Едва мальчик увидел Эдвина, как протянул к нему ручонки, и, к изумлению Мэдселин, угрюмый англичанин подхватил ребенка у Джоанны и несколько раз подбросил в воздух.
Мэдселин зачарованно смотрела, как Эдвин играл с ребенком, и оба весело смеялись. Несомненно, между ними существовала какая-то духовная связь. «Они явно похожи друг на друга».
Эдвин передал ребенка Джоанне, и Мэдселин заметила, каким взглядом они обменялись. «Неужели они любовники? Судя по тому, как он ей улыбнулся, вероятность этого велика. Это может быть его ребенок».
Мэдселин понятия не имела, почему ее взволновали подобные мысли, однако это было именно так. Она ведь не выказала никакого особенного интереса к Джоанне, когда они вместе с ней ухаживали за раненым. И тут, словно почувствовав на себе ее взгляд, Эдвин обернулся. Несколько мгновений они не сводили друг с друга глаз. Но вскоре его отвлекла леди де Вайлан, отдававшая ему последние распоряжения.
Какое-то движение справа заставило Мэдселин посмотреть в том направлении, и она заметила, что ее пристально разглядывает незнакомый мужчина, праздно слонявшийся вдоль частокола. Выше Эдвина почти на целую голову, он был необычайно крепкого телосложения. Его редеющие светло-серые волосы рассыпались у него по плечам.
Фыркнув и отвернувшись, гигант зашагал через весь двор к дозорным. «Кто бы он ни был, похоже, он считает меня какой-то ущербной», – подумала Мэдселин.
Глава пятая
Когда дозорные уехали, Изабелла медленно провела Мэдселин по селению, расположенному возле замка. Изабелла чрезвычайно гордилась тем, что его жители казались веселыми и относительно сытыми. И, вне всякого сомнения, они выглядели счастливее крестьян, живших во владении де Бревилей в Нормандии.
Когда Изабелла пожаловалась на усталость и возвратилась в крепость отдохнуть, Мэдселин решила, что пора ей очистить свою душу от недавних грехов. Тяжелые дубовые двери церкви с громким скрипом растворились, и Мэдселин боязливо заглянула внутрь. Никого! Разумеется, в такой час все крестьяне трудятся. Мэдселин с опаской вошла.
Почти тут же, едва она успела перекреститься, Мэдселин почувствовала, что в церкви еще кто-то есть. Она быстро обернулась и оказалась лицом к лицу с невысокого роста человеком с темными волосами и блестящими зелеными глазами. Он был немолод, вокруг рта его пролегли глубокие борозды. Священник – об этом свидетельствовала его тяжелая коричневая шерстяная ряса – с любопытством рассматривал Мэдселин.
– Прошу прощения, святой отец! – воскликнула девушка. – Я не знала, что вы здесь!
– Я – отец Падрэг, – произнес старик со странным, незнакомым Мэдселин акцентом, и его суровые черты согрелись доброй улыбкой. – Я здесь уже десять лет, но по-прежнему считаюсь вновь прибывшим. Если вам понадобится какой-нибудь совет – практический или духовный, – я в вашем распоряжении.
– Так вы не здешний? – нахмурилась Мэдселин.
– Я из Ирландии, – тяжело вздохнув, ответил он. – Это там, за морем.
Мэдселин имела весьма смутное представление, где может быть эта страна, ведь, в сущности, она ничего о ней не знала.
– А вы не хотите вернуться домой? Ей понравилась добрая улыбка этого человека и его честное лицо. Он весьма отличался от большинства священников, с которыми ей приходилось прежде иметь дело.
Святой отец засмеялся так, словно она сказала что-то смешное.
– А кто тогда будет пасти эти заблудшие души? С леди де Вайлан случился бы удар, заяви я о своем отъезде, а эта женщина всегда точно знает, о чем другой человек думает. Есть у нее такой недобрый дар. – Произнеся последние слова, он мрачно покачал головой. Но его голос был скорее печальным, нежели обиженным.
– Значит, они не веруют? – спросила она. Ее страх перед этими людьми начинал приобретать реальное воплощение.
Что-то в тоне ее голоса заставило доброго священника немного помолчать. Он шумно втянул носом воздух.
– Я счел бы за честь, если бы вы немного прошлись со мной. Я уже давно не видел такой прелестной молоденькой девушки, которая нуждается в небольшом совете.
Это не было ответом на ее вопрос, однако Мэдселин хватило проницательности понять, что отец Падрэг не так прост, как ей показалось вначале.
Они бродили по селению, и отец Падрэг кратко рассказывал ей историю каждой семьи. Большинство крестьян происходили из англов, они обратились в христианство за много лет до прихода древних скандинавов.
– Выходит, это христианская деревушка, – заключила Мэдселин, отбрасывая несколько прядей волос со лба.
Отец Падрэг тоже пригладил волосы и грустно улыбнулся.
– Да, – наконец ответил он. – Но вам не следует забывать, леди де Бревиль, что в таких удаленных деревушках старые привычки умирают с трудом.
– Вы хотите сказать, что они по-прежнему поклоняются своим старым богам? – широко раскрыла глаза Мэдселин. Она слышана немало историй про язычников и их ужасные жертвоприношения. Да и какой нормандец об этом не слышал!
Священник добродушно рассмеялся.
– Нет. Но им нравится время от времени вытаскивать на свет какие-нибудь свои старые традиции. Ну, они просто так привыкли.
– И вы разрешаете подобное? – Мэдселин с вызовом поглядела на него.
– Иногда лучше оставлять все как есть, – осторожно объяснил святой отец. – Эти люди исполняют свой долг по отношению ко мне, а их другие… занятия достаточно безвредны. – Он улыбнулся, глядя на нее добрыми честными глазами.
– А что это за… занятия, в которых они участвуют? – спросила Мэдселин.
Отец Падрэг положил руки ей на плечи и повернул в сторону внутреннего дворика.
– Ничего ужасного, – улыбнувшись, заверил он ее. – Они празднуют смену сезонов, при этом танцуют и поют. А в День поминовения усопших облачаются в маски и фантастические костюмы. Это забавно.
Они дошли до ворот и остановились.
– А леди де Вайлан позволяет им это?
– Леди де Вайлан – весьма проницательная женщина и понимает натуру этих людей. Сама она набожная и всегда показывает блестящий пример жителям деревни, однако сознает, что было бы недальновидно не разрешать им отправление столь невинных обрядов. – Он произнес эти слова со всей серьезностью, словно пытаясь убедить Мэдселин не вмешиваться в жизнь крестьян. – Пойдемте, я расскажу вам одну из местных легенд.
Они завершили прогулку на крепостной стене. Сильный ветер едва не сдул Мэдселин, и у нее даже перехватило дыхание. Она плотнее укуталась плащом и посмотрела на залив. Тяжелые серые волны разбивались о прибрежные скалы. Несколько рыбачьих шлюпок покачивались возле пустынного берега, огибавшего крепость широкой полосой песка.
– Если вы посмотрите туда, – отец Падрэг показал в глубь острова, где темнел лес, – то увидите озеро.
Мэдселин слегка прикрыла ладонью глаза – утреннее солнце ослепляло ее. Примерно в миле от крепости, на опушке леса, она увидела блеск воды.
– Вижу, – кивнула она, стараясь перекричать ветер.
– Его называют Лин Ду. Черное озеро.
Мэдселин повернулась к священнику, придерживая волосы, чтобы те не закрывали ей лицо.
– Но оно не кажется черным.
– Вы правы. Такое название оно заслужило из-за своенравного характера.
– А что у него за характер? – содрогнулась Мэдселин отнюдь не из-за свежего прохладного утра.
– На это может ответить только Господь, миледи. – Он потер свой чисто выбритый подбородок. – Люди говорят, что озеро мстит грешникам.
Мэдселин скептически уставилась на озеро.
– А как оно это делает? – Она даже не потрудилась скрыть сомнение в своем голосе.
– Давным-давно некий великан родом из датчан привел сюда отряд разбойников и убил нескольких жителей деревни. А потом утонул в этом озере. – Хотя священник рассказывал все это совершенно бесстрастно, Мэдселин была готова поклясться, что сам он верит каждому своему слову.
– Если это и правда, – медленно произнесла она, – то вполне возможно, что речь идет о простом совпадении. Многие тонут, потому что далеко не все умеют хорошо плавать.
Священник добродушно улыбнулся.
– Возможно… – он немного замялся, – однако деревенские жители верят в силу озера.
– Сомневаюсь, что я пробуду здесь достаточно долго, чтобы разобраться в этом деле, – вздохнула Мэдселин.
Глядя мимо нее, отец Падрэг протянул руку в сторону.
– Подобные вещи не всегда так просты, как вы думаете, дитя мое… Однако мне пора идти к леди де Вайлан. Она обвинит меня в том, что я сбиваю вас с пути Господнего, если я стану дольше задерживать вас. – Он засмеялся каким-то внутренним смехом, явно развеселившись от своих последних слов.
Мэдселин не могла понять, почему так получилось, но перед ее глазами внезапно возникло суровое, неулыбчивое лицо Эдвина. Может быть, годы, проведенные в мыслях об отмщении, наложили отпечаток и на этого доброго человека? Ее немного разозлило, что краткое упоминание Изабеллы о прежней жизни Эдвина вообще как-то задело ее. И она решительно выбросила из головы все мысли об этом англичанине.
– Ребенок, конечно, еще мал, но он не идиот, и я не желаю, чтобы ты с ним так сюсюкала. – Изабелла свирепо посмотрела на девушку, попытавшуюся развлечь Филиппа.
– Рад слышать ваш бодрый голос, миледи, – с этими словами отец Падрэг подошел к камину, чтобы согреть руки.
– В тот день, когда я перестану кричать, Бог и примет мою душу, – невесело рассмеялась леди де Вайлан. – Ну вот. – Она пронзила их обоих немигающим взглядом. – Я так понимаю, добрый отец Падрэг постарался объяснить вам нашу жизнь?
– Мне было очень интересно, – тихо ответила Мэдселин. – Надеюсь, мне удастся в скором времени посмотреть и другие ваши земли.
– Глядя на вас, можно подумать, что вам их уже показали.
До Мэдселин вдруг дошло, что у нее, вероятно, растрепаны волосы, и она попыталась привести свои буйные пряди хоть в какое-то подобие порядка, однако Изабелла резким движением руки остановила ее бесплодные попытки.
– Бросьте. На мой взгляд, слегка взъерошенные волосы вам идут. Бланш! Подай бутыль с вином и чаши.
Мэдселин заметила мрачное выражение на лице Бланш, когда та направилась к двери.
– Похоже, Бланш не ладит с Джоанной. Они не слишком близки друг к другу?
При упоминании о Джоанне лицо Изабеллы немного смягчилось.
– Они были близки, но, с тех пор как у Джоанны появился ребенок, Бланш почувствовала, что ею… пренебрегают. – Хозяйка дома расстроено вздохнула. – Немного послушать нравоучений от церкви ей не помешало бы.
Отец Падрэг вкрадчиво улыбнулся, проигнорировав удивленно поднятую бровь Изабеллы.
– У девушки собственная голова на плечах, так же, как у ее матери. Кровь всегда даст о себе знать, леди де Вайлан, вы ведь сами всегда так говорите.
– Да, я бы очень хотела, чтобы ее мать сейчас была здесь. – С этими словами Изабелла крепко ударила по столу.
– А где она? – отважилась спросить Мэдселин.
– Умерла, – услышала она решительный ответ. – Десять лет назад. Во время родов, – потише добавила Изабелла и вся как-то ссутулилась. – Она приехала со мной из Нормандии, когда я выходила замуж. Как я ее отговаривала выходить замуж за этого образину!.. Хватило бы мне тогда упорства настоять на своем – до сих пор была бы с нами.
Священник наклонил голову и медленно покачал ею.
– Вы ничего не могли сделать, Изабелла, и сами это понимаете. Мари и Ульф любили друг друга. – Он с нежностью посмотрел на женщину. Потом протянул руку и сочувствующе сжал ей плечо. – А Ульф сделал для девочек все, что смог.
– А кто это – Ульф? – смущенно выдохнула Мэдселин.
– Деревенский староста. Громадный верзила, бык, у которого больше мускулов, чем мозгов.
По столь лестному описанию Мэдселин сразу догадалась, что речь идет о том самом увальне, что обидел Эмму.
– Вы только прислушайтесь к своим словам, миледи! Я уверен, что леди де Бревиль подумает, что вы друг у друга – как кость в горле.
– Когда мне понадобится ваш совет, – фыркнула Изабелла, – я к вам обращусь. Ну а теперь отправляйтесь, по своим делам, а я поговорю с Мэдселин.
Тем временем вернулась Бланш и принесла вино. Разлив его обеим женщинам в чаши, она порывисто удалилась. Мэдселин внезапно заметила, что Изабелла тяжело дышит.
– Когда у вас срок, миледи? – Она всматривалась в изнуренное лицо беременной и белые морщинки вокруг губ.
– В День поминовения всех усопших или около того. – Изабелла медленно выдохнула. Она немного помялась, а потом добавила: – И надеюсь, на сей раз будет девочка.
– Ваш муж говорил мне, что у вас девять мальчиков.
– Здесь только Шарль, Бенедикт и Филипп. Уильям в прошлом году уехал в Нормандию, стал пажом, как и остальные. Алену почти восемнадцать, он надеется сделаться рыцарем. – Голос ее заметно смягчился, и Мэдселин предположила, что Изабелла вовсе не была столь суровой с сыновьями, как старалась это показать. – Он приедет ближе к Рождеству.
За беседой прошло несколько часов.
И тут звук рога нарушил покой крепости. Одна из занимавшихся шитьем женщин подбежала к окну и выглянула во двор.
– Дозор вернулся, миледи.
– Скажи Эдвину, чтоб поднялся сюда, как только освободится, – распорядилась Изабелла. – И принеси ему эля.
Мэдселин встала, чтобы уйти, у нее не было ни малейшего желания встречаться с ним.
– Останьтесь. Вы должны знать ситуацию, вдруг я заболею или умру.
Мэдселин смущенно опустилась на стул.
– Но я не…
Изабелла быстро прервала ее:
– Ричард не глупец. Если чему-нибудь суждено случиться за время отсутствия Иво, здесь понадобится человек, который сможет содержать дом. А у вас есть опыт.
Логичное рассуждение – не возразишь, но Мэдселин не сдавалась:
– Я думала, что Эдвин…
– Эдвин прекрасно разбирается в искусстве убивать, он мастерски читает следы и стреляет из лука, но почти не умеет вести хозяйство. И никогда не научится держать женщин в узде, слишком мягкий для этого. Так что не будьте смешной!
Эдвин принес с собой свежие ароматы леса. Он приветствовал обеих женщин обычным кивком и с удовольствием принял эль, предложенный ему Мэдселин.
Девушка воспользовалась возможностью получше рассмотреть его. Щеки его пылали, волосы растрепались. На башмаках налипла густая грязь, штаны и плащ выглядели не лучше. «Хью ни за что не появился бы перед дамами в таком ужасающем виде».
Прежде чем заговорить, Эдвин залпом осушил чашу с элем. «Как это похоже на него!» – презрительно подумала Мэдселин.
– Мы с трудом нашли несколько следов. Видимо, ночной дождь все смыл. – Он сбросил плащ и подошел к огню.
«Вид у него усталый», – смягчилась Мэдселин.
– Может, сядете? – предложила она. В конце концов, человек потерял много крови и совсем не отдохнул.
Заботливость Мэдселин, казалось, удивила Эдвина, но он принял ее предложение.
– Благодарю вас, – пробормотал он и с подозрением поглядел на нее.
Выражение его лица рассмешило Мэдселин. «Интересно, что, по его мнению, я собираюсь делать?»
– Орвелл? – Единственным словом Изабелла прервала их безмолвное общение.
Эдвин хмуро потер раненое плечо.
– Думаю, да. Гирт некоторое время следил за поместьем. Его информация может оказаться ценной.
– А кто такой Гирт? – спросила Мэдселин, ей уже приходилось слышать это имя.
– Сын Ульфа, – выпалила Изабелла, словно втолковывая простачку азбучные истины. – К счастью, у него мозгов побольше, чем у отца.
– Он просто более обаятельный, – отозвался Эдвин.
Улыбка осветила его угрюмое лицо, и Мэдселин поняла, почему его так ревнует Бланш. «Несмотря на свои тридцать лет – никаких признаков старения, не то, что у большинства нормандцев!»
– Ну, так что же? Какой план ты предлагаешь? – торопила Изабелла.
Опустившись на стул, Эдвин пожал плечами.
– В настоящий момент – никакого. Он не должен догадаться, что мы его подозреваем. Возможно, это случайная ошибка, тем более что его столько времени никто не проверял.
– А в чем его подозревают? – настойчиво спросила Мэдселин.
Эдвин повернулся к ней. Серые глаза его казались холодными, как море.
– В измене со скоттами. – Он перевел взгляд на огонь. – А также в том, что ему нравится порой устраивать облавы на людей.
Мэдселин содрогнулась и почувствовала, как кровь побежала у нее быстрее по жилам.
– И что, значит, он снова нападет на нас? – Ее прежнее высокомерие уступило место искреннему интересу.
– Нет. Но он может решиться на что-нибудь другое.
– Если явится и примется разнюхивать что к чему, я быстро поставлю его на место, – провозгласила Изабелла, и при этом ее жесткие, словно гранитные, щеки вспыхнули от гнева.
– Лучше не надо, – глубоко вздохнул Эдвин. – Если он думает, что мы ничего не подозреваем, он обязательно захочет привести в исполнение свой план нападения на крепость. Застать нас врасплох.
Изабелла метнула в него презрительный взгляд.
– Он не проедет через ворота моего поместья. – Она неловко заерзала в кресле, однако отмахнулась от озабоченного взгляда Мэдселин.
– Наоборот, пусть войдет, – твердо возразил ей Эдвин. – Нужно узнать его сообщников.
Мэдселин почему-то была уверена, что они оба думают о том рыжебородом великане, которого она видела накануне.
– И что потом?
– А потом забирайте их на растерзание, со всеми потрохами, – усмехнулся Эдвин.
Мэдселин чуть не задохнулась. Этот хмурый англичанин выказывает чувство юмора в самое неподходящее время.
– Нельзя ли посерьезнее? – пробурчала она.
Эдвин представил Мэдселин носящейся в ярости по двору с толстой палкой в руках и не смог удержаться от улыбки. «А у него почти синие глаза», – вдруг подумала Мэдселин.
Легкое посапывание, донесшееся с кресла Изабеллы, привлекло их внимание. Женщина спала и выглядела очень усталой, видимо, ей было совсем не так хорошо, как она все время пыталась показать. Мэдселин накинула на нее толстое шерстяное одеяло и повернулась к Эдвину.
– Я беспокоюсь о ней, – доверительно произнесла она, прикусив нижнюю губу. – Беременность протекает достаточно тяжело. Хотя у меня в этих делах есть некоторый опыт, мне хотелось бы, чтобы к ней как можно быстрее приехала знающая повитуха.
Легкомыслие Эдвина как рукой сняло.
– Я вам пришлю Агнессу. Она старая травница.
Мэдселин ласково улыбнулась.
– Вы очень любезны. Благодарю вас.
Он внимательно посмотрел на нее, впиваясь ей в душу своими серыми глазами.
– Как хорошо, что с ней сейчас другая женщина!
Мэдселин не поняла, должна ли она расценивать эти слова как комплимент. Опустившись на освободившееся кресло, Мэдселин вздохнула и подхватила чье-то шитье. «Да, меня ждет долгая зима!»
Агнесса оказалась беззубой старухой с морщинистым бурым лицом. Не проронив ни слова, она подозрительно оглядела Мэдселин.
Но с леди де Вайлан Агнесса поговорила очень ласково – разумеется, на местном наречии, после чего Изабелла хоть и с неудовольствием, но выпила какое-то отвратительно пахнувшее снадобье и быстро погрузилась в глубокий сон. И поскольку лекарство показалось знакомым Мэдселин еще по родному дому, ее уважение к познаниям старухи в лекарском деле тотчас неимоверно возросло.
Однако старуха, судя по ее настороженным взглядам, явно не испытывала к Мэдселин ответной симпатии.
