Текст книги "Главное - доплыть"

Автор книги: Элизабет Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 16

Может быть, сегодня, подумала Сьюзен, помогая вечером разгружать плот. Может быть, сегодня вместо участия в приготовлении ужина они с Эми наконец смогут посидеть вдвоем и поговорить.

Неужели она действительно просит слишком многого?..

Сьюзен знала, что отношения с дочерью могут быть натянутыми, что меньше всего на свете семнадцатилетняя девушка нуждается в разговорах по душам со своей матерью. Она знала, что все ею сказанное прозвучит так же глупо, как и то, что говорила тридцать лет назад ее же мать. Но может быть, здесь, на реке, Эми раскроется. Сьюзен вполне отдавала себе отчет в том, что мало знает собственную дочь. Есть ли у Эми друзья – настоящие друзья, готовые отдать за нее жизнь? Готов ли кто-нибудь выслушать ее без возражений, если ей нужно высказать нелицеприятную правду? Никто не приходил в гости, не звонил, чтобы спросить домашнее задание. У Сьюзен просто сердце разрывалось – ведь сама она, учась в школе, вращалась в большой компании, то и дело ходила на вечеринки и на танцы, и парень у нее был всегда, за исключением двух недель в предпоследнем классе. Почему у дочери все по-другому? С какой планеты она прилетела?

И почему стала такой… толстой?

«Вот и я об этом», – отозвалась Мать-Ехидна.

В течение первых трех дней Сьюзен изо всех сил старалась дать Эми возможность самостоятельно познакомиться с остальными, чтобы они увидели в девочке индивидуальность, а не только дочь Сьюзен. При этом она была исполнена решимости воспользоваться всеми возможностями, предоставляемыми путешествием, – и, если получится, решить ряд проблем.

«Немного алкоголя никогда не повредит», – подумала Сьюзен. Поэтому вечером, когда плоты были разгружены и Дикси открыла ящик со спиртным, Сьюзен достала флягу с белым вином и оправилась искать Эми. Та возилась у насоса, наполняя бутылку.

– Нет, спасибо, – сказала она, отказавшись от выпивки. – Я хочу помыть голову.

– Может быть, я тоже сполоснусь, – бодро отозвалась Сьюзен.

– Это твое дело.

Огорченная отказом, Сьюзен вернулась туда, где были свалены вещи. Сегодня они поставили палатку слишком уж близко к отхожей яме. Когда Сьюзен, сойдя на берег, размяла ноги и собрала сумки, более оптимальные места были уже заняты. Эвелин, например, всегда ухитрялась занять одно из лучших мест. Так, сегодня она прямо-таки бегом бросилась на берег, чтобы застолбить просторный пятачок с хорошим видом, явно более приемлемый для размещения Джил с мужем и сыновьями. Сьюзен направилась туда, где, скрестив ноги, на белом коврике сидела Эвелин, читала путеводитель и пила клюквенный сок.

Эвелин, перехватив взгляд Сьюзен, поспешно уткнулась в книжку. Сьюзен понимала, что, несмотря на всю свою шустрость, эта женщина болезненно застенчива; она знала и то, что можно подойти к ней и предложить вина. Но она просто не могла принудить себя к этому шагу – по крайней мере сейчас. Эвелин так сурова и серьезна – несомненно, она воспользуется этой возможностью, чтобы осудить что-нибудь из случившегося за день. Вот, скажем, близнецы попытались разорвать замысловатую паутину на потолке пещеры – ну конечно же, этого не стоило делать. Сьюзен их и не защищала, но, в конце концов, дети есть дети.

И потом, Эвелин, вероятно, не пьет, иначе она бы взяла с собой что-нибудь помимо клюквенного сока.

Выше по течению нашлась укромная заводь, где можно было искупаться. Сьюзен увидела, что Эми шагает туда, с той самой пестрой цветастой сумкой, что она купила ей перед поездкой. «Пускай себе», – подумала Сьюзен и отправилась вниз по берегу, подальше от суеты. Влажный песок был усеян красной галькой. Сьюзен с такой сосредоточенностью рассматривала ее, что, подпав под своего рода гипноз, забрела прямо туда, где обосновалась Джил.

– Извини, – прошептала Сьюзен, решив оставить в покое вечно занятую мать семейства, но Джил вздохнула, вытянулась и, пошевелив пальцами ног, взглянула на нее с безмятежной улыбкой.

– Ты мне не мешаешь, – изрекла Джил. – Мне сейчас могут помешать только мальчики. Садись, пожалуйста.

Сьюзен присела у самой воды. Тишину нарушало лишь чириканье птиц, гнездившихся на скалах.

– Я собиралась выпить вина, – объяснила она свое появление. – Составишь компанию?

– Нет, спасибо, – ответила Джил, и Сьюзен почувствовала себя заядлой пьяницей. Ей следовало бы пообщаться с гидами, обычно вполне охотно выпивающими.

– Знаешь, что самое замечательное в таких поездках? – спросила Джил, помолчав.

– Что?

Та вздохнула.

– То, что не нужно принимать никаких решений. Дети спрашивают: «Можно прыгнуть в воду?», а я отвечаю: «Не знаю, спроси у гидов». Они спрашивают: «Можно стоять на плоту, когда проходишь порог?», а я снова отсылаю их по тому же адресу: «Не знаю, спроси у гидов». Это же просто здорово! – воскликнула она с непосредственностью человека, видевшего мало хорошего в жизни.

– А знаешь, что нравится мне? – спросила Сьюзен.

– Что?

– Не надо готовить.

– Да, это тоже немаловажно.

– И не надо ходить в магазин. Когда вернемся домой, буду ходить за покупками только раз в неделю, а если продукты закончатся раньше – ну, потерпим.

Джил фыркнула.

– У нас такая жизнь, что стоит мне на такое решиться, как окажется, что мальчикам дано какое-то домашнее задание и для его выполнения потребуются сахар или суфле из алтея. И это положит конец всем моим планам.

– Уверена, что не хочешь выпить?

Джил ненадолго задумалась.

– Ну ладно, – сдалась она.

Сьюзен протянула ей кружку.

– Марк не пьет, – пояснила Джил, – и я тоже воздерживаюсь. Но иногда хочется глоточек.

– Будь у меня двое мальчишек, я бы спилась, – призналась Сьюзен и немедленно об этом пожалела.

– Марк – мормон, – продолжила Джил. – А я нет. Мои родители католики. Отец пил пиво, а мать – виски. Когда мы с Марком поженились, на свадьбе было шампанское, но ничего более, и родители Марка были вполне довольны: «Ах, всем весело точно так же, как если бы у нас было полно выпивки». А я думала: «Господи, да вы ослепли? Моя семья сейчас тайком прикладывается к бутылке на парковке». Так что у тебя за вино?

– Ничего особенного.

– Очень вкусное, – пригубила из кружки Джил. – Знаешь, что меня забавляет?

– Что?

– Митчелл с собакой.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись точно проказницы девчонки.

– Ну и фрукт этот Митчелл, – вздохнула Джил.

– Бедная Лена.

– Я бы сказала – бедный Джей-Ти. Однажды он сорвется и врежет этому типу. – Джил допила вино и протянула кружку Сьюзен, тут же наполнившую ее заново. – Эми – твой единственный ребенок? – спросила она.

– Да.

Наступило молчание. Мать-Ехидна шуршала сухими листьями в кустах. «А на самом деле Джил больше всего хочется спросить: отчего Эми такая толстая, если ты такая худая?»

– Как здорово, наверное, иметь девочку, – с тоской в голосе заметила Джил. – Я всегда хотела дочку, хотя, конечно, я очень люблю Сэма и компанию, – поспешно добавила она.

– А вы не собираетесь завести третьего ребенка?

– Исключено. Когда Сэм родился, мне перевязали фаллопиевы трубы. Представляешь, я лежу разрезанная, доктор выныривает… ну, оттуда и спрашивает: «Трубы?» – и я говорю: «Да, пожалуйста». Самое простое решение, какое я когда-либо принимала. Марк не в курсе, – добавила Джил.

Отчего-то это не удивило Сьюзен.

– Он думает, я сижу на таблетках, – продолжала Джил. – А я, наверное, сэкономила на них целое состояние. Какое хорошее вино! Кажется, оно начинает до меня доходить.

Сьюзен тоже. Она подумала, что Джил в последние десять минут рассказала весьма много о себе и что нужно ответить той же мерой откровенности, но не знала, с чего начать. Внезапно она осознала, что не только Эми виной тому, что они держатся несколько отчужденно по отношению к прочим путешественникам.

В эту минуту, направляясь к реке, мимо них прошла Эвелин.

– Эвелин! – крикнула Сьюзен. – Хотите вина?

Та улыбнулась:

– Нет, спасибо. Пойду немного прогуляться.

– Ну и ладно, – вздохнула Сьюзен.

Они наблюдали, как Эвелин идет по берегу. Найдя достаточно большой камень, она спряталась за ним и присела.

– Странная женщина, – заметила Джил.

Оба увидели, как Эвелин подтягивает шорты, отходит немного дальше по течению и снова присаживается.

– Думаешь, она старая дева? – спросила Джил.

Сьюзен пристально взглянула на эту прямолинейную жительницу Солт-Лейк-Сити, а потом разразилась хохотом.

– Ты плохо о ней думаешь. Я слышала, она упоминала какого-то парня из Бостона. Они расстались.

– Тогда все понятно. Ей нужно с кем-то переспать.

«И мне нужно с кем-то переспать, – подумала Сьюзен. – Эми тоже. Всем нам недостает мужчины…»

– Кстати, – оживилась Джил, – кто, по-твоему, лучше – Джей-Ти или Эбо?

Сьюзен недолго думала.

– Эбо. Выгоревшие волосы – это так сексуально…

– Я бы тоже предпочла Эбо, но у него пивное брюшко. Посмотри внимательнее, когда он наклоняется.

– То есть твой выбор – Джей-Ти?

Джил не ответила. Она легла на песок и закрыла глаза.

– Хотела бы я, чтобы мне снова было двадцать лет, – резюмировала она. – Тогда я бы жила на реке и трахалась со всеми местными гидами.

Сьюзен хихикнула.

– И не вздумай проболтаться, – предупредила Джил.

Глава 17
День третий. Сорок восьмая миля

Эвелин пришлось трижды присесть за разными валунами и пройти по берегу не меньше трехсот футов, прежде чем она наконец смогла помочиться. Первый камень загородил ее от всех путешественников – кроме Джил и Сьюзен. Несколько раздосадованная, Эвелин подтянула шорты и побрела вниз по течению, до следующего валуна. Там она снова присела, а потом, подняв голову, убедилась, что Питер разбил палатку в соседних кустах. Эвелин поплелась дальше и наконец обнаружила скалу, казалось, представлявшую собой идеальное убежище. В тени камня, по щиколотки в ледяной воде, она спустила шорты, присела и наконец избавилась от литра жидкости, отягощавшей ее с того времени, как завершился ленч.

Утомленная неудобствами походной жизни, она помедлила, сидя на корточках и неподвижно глядя перед собой. Эвелин не ожидала, что столкнется с такой проблемой – и никто не ожидал, – но это произошло в первый же день, когда они на минутку причалили к берегу. «Юбки вверх, шорты вниз», – пошутила Дикси, подразумевая, что женщины пойдут вверх по течению, а мужчины вниз. Проблема была в том, что, говоря «вверх», она, вероятно, имела в виду отвесную стену, а потому трем женщинам пришлось тесниться в крошечном затончике рядом с плотом. Дикси и Руфь справились быстро, а у Эвелин возникли проблемы. Может быть, дело было в недостатке уединения, может быть, в спешке. Она пыталась сосредоточиться на звуке бегущей воды – старый трюк, – но это не помогло. Наконец, не желая задерживать группу, Эвелин вскарабкалась на плот и внушила себе, что вскоре они разобьют лагерь и, вероятно, она сумеет найти куда более укромный уголок.

Так и случилось, но в последующие два дня ситуация повторилась, а воспоминания о прежних неудачах лишь усугубляли стресс. Днем Эвелин видела, как мужчины беззаботно мочились прямо с плота, а женщины либо спрыгивали в воду и плыли рядом, вытаращив глаза от холода, либо, по примеру Дикси, присев на борт, зависали над водой. Эвелин так не могла, поэтому каждый раз ей приходилось терпеть, пока они не причалят. Но главное, вместо того чтобы с каждым днем все более тесно сживаться с коллективом, она чувствовала себя все менее уютно и потому отходила, во всех смыслах, дальше и дальше, надеясь на то, что возникнет хотя бы иллюзия уединения. Но в чем все-таки дело? Почему после стольких путешествий в больших компаниях она внезапно сделалась такой застенчивой?

Перед ней на мгновение зависла колибри. Красное горлышко, переливчатое зеленое оперение. Трехцветный селасфорус, говоря по-научному. Вообще-то Эвелин видела множество колибри, но эта птичка стала первой из встреченных ею в каньоне, и она решила отразить это событие в дневнике. Эвелин встала и натянула шорты. Пошатываясь и цепляясь руками за подводные камни, она по-крабьи выбиралась из воды. Под палящим солнцем Эвелин направилась в лагерь. Непроизвольно она взглянула в сторону кустов и увидела, что Питер стоит, наклонившись над чем-то, демонстрируя незагорелые бедра.

Эвелин внезапно подумала о Джулиане, который сидит сейчас дома один и смотрит футбол.

Разрыв переживался тяжело. Когда это случилось, Джулиан плакал. Но он заявил, что Эвелин не олицетворяет собой то, о чем он мечтал всю жизнь, – родственную душу, не является человеком, способным разделять его интересы и желающим совместно проводить досуг. Ведь явно недостаточно просто приходить домой вечером после целого дня, проведенного в другом мире. Эвелин любила плавать на каноэ, Джулиан же предпочитал читать спортивные журналы и возиться в гараже. Они очень немногое делали вместе; он любил ее, но в пятьдесят семь лет вдруг почувствовал, что где-то на свете есть человек, с которым у него будет больше общего. Эвелин, со своей стороны, не видела ничего странного в том, что люди, любящие друг друга, занимаются собственными делами. Ей казалось, что, если пара все делает вместе, это свидетельствует о болезненной несамостоятельности.

– Многие ездят в отпуск и порознь, – возразила она. – Это не значит, что они не любят друг друга.

– Но я не хочу ездить в отпуск один, – ответил на это Джулиан. – Я хочу с кем-нибудь поехать в Оганквит.

– Мне надоело ездить к твоим родным, – заявила Эвелин.

– Не сомневаюсь.

В конце концов она решила не опускаться до споров по подобным поводам. Если он хочет найти другую – пусть ищет. Эвелин не желала стоять на пути. Но она скучала по Джулиану. Они так и не съехались – у Джулиана был дом в Бруклине, а у Эвелин квартира в Кембридже, казавшаяся без него пустой и тихой. Батарейки в телевизионном пульте пришли в негодность, спортивные журналы отправлялись прямиком в мусорное ведро. Эвелин перестала покупать пиво, потому что не испытывала в нем потребности. Она проводила время, листая каталоги и поедая салаты.

Собираясь на Колорадо, она сначала предполагала забронировать два места – на тот случай если Джулиан передумает и решит отправиться с ней, – но при неудаче она рисковала потерять слишком большую сумму, а потому убедила себя в том, что Джулиан, как обычно, уже наверняка уехал на две недели к родственникам в Оганквит.

* * *

В лагере полным ходом шли приготовления к ужину.

– Помощь нужна? – спросила Эвелин у Эбо, на сей раз повязавшего голову фиолетовой банданой. Он походил на пирата, и Эвелин ощутила дрожь восхищения.

– Приготовьте пирог, – обрадовался он такому проявлению энтузиазма и бросил ей пакет со смесью. – Вон миска, вон яйца, вон взбивалка – дерзайте.

Эвелин охотно взялась за дело. Она высыпала смесь в миску, добавила воды и яиц и задумалась: почему так получается, что каждый вечер на кухне помогают одни и те же? На третий день она убедилась в том, что не случайно именно в это время Джил идет заниматься йогой, Ллойд и Руфь заваливаются на свои цветастые матрасики (впрочем, их можно простить, принимая во внимание возраст, а у Руфи к тому же повреждена нога), Митчелл и Лена раскладывают походные стулья и достают объемную бутылку джина. Эвелин слышала, как Митчелл каждый вечер спрашивает, словно в первый раз: «У нас есть еще лайм?»

Эвелин была невысокого мнения о людях, не вносящих свою лепту в общее дело. С ранних лет ее приучили быть внимательной и помогать окружающим.

– А что еще будет на ужин? – спросила она.

– Равиоли, – ответил Эбо. – Мясо, сыр с соусом или без – по вкусу. Пусть не говорят, что у наших клиентов ограниченный выбор.

– Представляете, а я уж опасалась, что мы будем всю дорогу питаться хот-догами и гамбургерами, – усмехнулась Эми, вычищая семечки из красного перца.

– Только через мой труп! – рявкнул Эбо на Миксера, обнюхивавшего ведро для мусора. – Эй, пошел прочь отсюда!

– Кстати, о трупах, – заметил Питер. – Сколько раз ты переворачивался при прохождении порогов? Только честно.

Эбо откинул голову назад и расхохотался, а потом вдруг принял серьезный вид.

– Три.

– А Дикси?

Дикси, хлопотавшая над видавшие виды сковородой, села и, почесав серую, загрубелую и потрескавшуюся пятку, решила высказать свое мнение:

– Есть два типа речных гидов, Питер. Те, кто уже переворачивался, и те, кому это только предстоит.

– И к какому типу относишься ты?

– Угадай. Эвелин, тесто готово?

Эвелин опустилась на колени и наклонила миску, чтобы Дикси могла выскрести содержимое на противень.

– А мне бы хотелось перевернуться разок – просто чтобы понять, в чем тут дело, – ввернула Эми.

– Ну тогда перебирайся на плот Эбо, – проворчала Дикси, ставя сковороду на угли.

Эвелин предложила вымыть миску.

– Эбо вымоет, – съязвила Дикси.

– То есть Джей-Ти займется этим, – поправил тот.

Джей-Ти в эту минуту притащил на импровизированную кухню ведро с водой.

– Я провожу опрос, – пояснил Питер. – Вот сколько раз ты переворачивался?

Джей-Ти поставил ведро на стол и прищурился.

– А почему ты спрашиваешь?

– Пытаюсь понять, чей плот самый безопасный.

– Уж точно не мой, – сразу же заверила всех Дикси.

– И не мой, – подхватил Эбо.

– Ну и, понятно, не мой, – закончил Джей-Ти.

Все они шутили, и Эвелин это понимала, но чувство юмора никогда не было ее сильной стороной. Сейчас ей очень хотелось сказать что-нибудь смешное, чтобы развеселившиеся и восхищавшиеся ею окружающие были бы не прочь завтра оказаться с ней на одном плоту.

– Как понять, что равиоли готовы? – поинтересовался Эбо, тыча в кастрюлю длинной ложкой.

– Они должны всплыть, – объяснила Эми.

– Ага. Значит, ужин готов!

Эми высыпала нарезанный перец в салат, приготовленный Питером. Они, сияя, посмотрели друг на друга.

– Мойте руки! – скомандовал Эбо.

Эвелин стояла в очереди, прижимая тарелку к груди.

– О Боже! – воскликнул Ллойд, заглядывая в кастрюлю.

– Встань в очередь, Ллойд, – одернула мужа Руфь.

– Где ты была? – спросил Марк у жены.

– Болтала со Сьюзен.

– А ты выглядишь отдохнувшей.

– Я действительно отдохнула, – ответила Джил. – Эвелин, прости, ты здесь стоишь?

Эвелин не поняла – как, собственно, можно было усомниться в очевидном? Она предложила Джил пройти вперед, но та отказалась, поэтому Эвелин взяла свою тарелку и двинулась дальше. Плечи у нее болели от гребли; шагая с тарелкой по песку, она думала о Джулиане, о том, что у него перед телевизором всегда лежат гантели. Ей, пожалуй, тоже нужно купить гантели.

Внезапно ощутив приступ голода, Эвелин заняла за столом самое удобное место и принялась ждать прихода остальных.

Вечером появились летучие мыши. Они стаей спустились со скал и принялись выделывать замысловатые виражи. Стало как будто еще жарче, чем днем, – особенность данного места. Митчелл уверял, что это нелепо, но Джей-Ти знал, что так здесь бывает летними вечерами.

Он чувствовал, как уровень воды вечерами повышается; хотя волна от плотины докатывалась не ранее одиннадцати часов, река как будто начинала плескать сильнее.

Путешественники стояли лагерем неподалеку от Седла, на сорок восьмой миле. Прежде чем лечь спать, он с помощью Эбо и Дикси перенес кухню на несколько метров дальше от берега – на всякий случай.

Джей-Ти устал, но понимал, что вряд ли выспится сегодня. Он даже не мог сказать почему. Может быть, из-за жары. Может быть, из-за Руфи – когда вечером он заново перевязывал ей ногу, рана выглядела все так же скверно. И потом, этот пес все так же смердел как скунс, несмотря на вторичное купание в томатном соусе. По крайней мере теперь у Миксера есть приличный спасательный жилет.

Джей-Ти устало вытер ноги, намазал кремом и надел носки, а потом вытянулся на спальнике и приказал себе не беспокоиться. Поцарапанная нога и оскорбляющая чувство обоняние собака – меньшие из зол. Все будет в порядке. Устраиваясь поудобнее, Джей-Ти глубоко вздохнул и закрыл глаза. Прислушиваясь к усыпляющему бормотанию голосов на берегу, он задремал под легкое покачивание плота.

На плотине в Глен-Каньоне открыли водосливы, и мерцающая под звездами водная гладь начала подыматься.

6 июля

Утром мы побывали в огромной пещере. Наши играли в тарелочку, а я этого не переношу – я просто не умею бросать правильно, эта штуковина всегда летит криво, а потом катится по песку, и все злятся. Они хотели, чтобы я тоже поиграла, но я взяла фотоаппарат и сделала вид, что занята, тогда они отстали и, наверное, обрадовались.

Потом мы осмотрели туннель, где когда-то предполагалось строить плотину. Там-то и началось самое интересное. В глубине пещеры было очень темно. Митчелл решил сделать несколько снимков, вспышка напугала собаку, и она сорвалась с поводка. Отец Сэма разозлился, потому что тот должен был присматривать за Миксером, а Джил стала ругать его за то, что он орет на сына. Когда мы пошли назад, собака повстречала скунса!!! А я и не знала, что в Большом каньоне водятся скунсы!!! От Миксера страшно смердело, и Джей-Ти решил вымыть его томатным соусом, но это не помогло. Поэтому теперь у нас есть собака, от которой несет скунсом.

Я люблю спать на свежем воздухе, но мама хочет, чтобы я спала рядом с ней. Она, наверное, думает, что я собираюсь трахаться с нашими гидами…

Как будто им этого захочется.