Текст книги "Главное - доплыть"

Автор книги: Элизабет Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 34
День девятый, вечер. Апсет, сто пятидесятая миля

Вечер выдался напряженный. Митчелл отделился от компании и ужинал в одиночестве. Лена попыталась последовать за мужем, но, получив сердитый отпор, осталась с остальными и выслушала строгое поучение от Джил и Сьюзен. Обе полагали, что Лена вовсе не обязана в течение следующих тридцати лет выслушивать грубости.

– Он не грубит, – возразила Лена.

– Он оказывает на тебя депрессивное воздействие, – пояснила Эвелин, и Лена не стала возражать. Эвелин стало приятно, что она столь точно высказалась. Женщины, устроившись на узкой полоске песка у скалы, сидели рядом и смотрели на реку, блестящую и темную. Эвелин подвинулась ближе к Джил.

– Митчелл нелегко уживается с группой, – объяснила Лена.

– Не стоит извиняться, – успокоила ее Сьюзен.

– Он так хотел сюда попасть… – продолжала Лена. – Городской совет попросит его устроить показ слайдов в библиотеке, если он пройдет путем Пауэлла. А один наш знакомый работает в «Нэшнл джиогрэфик». Митчелл мог бы написать для них статью. Впрочем, это лишь планы, – добавила она.

Внизу, по самой середине реки, бесшумно проплыл одинокий каяк. Женщины помахали. Гребец тоже.

– И все-таки немного вежливости еще никому не помешало, – заметила Джил.

– Я и не спорю, – согласилась Лена. – Но вы, девочки, не знаете Митчелла так, как знаю его я. Вы знакомы с ним всего восемь дней, а я – тридцать лет. Пусть он порой и ведет себя грубо, но в душе вовсе не грубиян…

Питер готов был смириться с тем, что никто не сделает ему минет за оставшиеся четыре дня поездки, но сильно сомневался в том, что у него хватит сил терпеть Митчелла все это время.

Он взял свою тарелку и присоединился к Эми, даже не затрудняя себя вступительной фразой.

– Думаю, ночью нужно заткнуть ему рот носком, – как бы размышляя вслух, сказал он, разрезая мясо. – Потом связать руки, оттащить к реке и как следует искупать.

– И все надо сделать так, будто он сам упал, – уточнила Эми.

– Или я, или он, – продолжал Питер. – Один из нас должен уйти.

– Мама охотно нам поможет. Она сильная.

– И мне плевать, даже если я в тюрьму сяду, – не унимался Питер. – Меня тошнит оттого, что этот тип вечно в центре внимания. А почему ты не ешь?

– Не голодна.

– Сейчас не лучшее время, чтобы садиться на диету.

– Спасибо, доктор. – Эми взяла с тарелки Питера кусочек мяса. – Теперь доволен?

– Давай положим ему в спальник бифштекс. Все остальное сделает Миксер.

– Сунем в шляпу дохлого скорпиона.

– Или нальем в кофе острого соуса.

Они смотрели, как Митчелл фотографирует Дикси, склонившуюся над коробкой в довольно неуклюжей позе.

– Клянусь, если он хотя бы раз сфотографирует меня… – начал Питер.

– О Господи… – выдохнула Эми, присев. – У меня прекрасная идея.

Эми поделилась с Питером тем, что пришло ей в голову. Поначалу Питер подумал, что это слишком примитивно и что никто не оценит тонкости замысла, но когда Эми принялась приводить примеры, восхитился ее находчивостью. Десять дней назад Питер был уверен в том, что вообще не обратит внимания на эту девушку. А теперь его переполняло чувство восхищения.

– А ты можешь быть настоящей злюкой, когда захочешь, – сказал он.

– Я уже заканчиваю школу, – напомнила Эми.

12 июля

Сегодня Митчелл стукнулся головой о камень и вел себя как настоящая свинья, на всех огрызался, включая Руфь. Потом я и Питер за ужином сговорились уделать Митчелла, и меня осенило. Это было настоящее озарение. Бог свидетель. Мы ему отомстим.

Мы исходили из того, что Митчелл всю поездку всех фотографирует: Сэма с муравьем, Марка и Джил, постоянно выясняющих отношения, Джея-Tи, перевязывающего ногу Руфи, Эвелин в спортивном лифчике (положим, зря она его носит, но мы ведь на реке и даже я могу носить спортивный лифчик, если захочу, только не смейте меня в нем фотографировать!!!). Короче, мы с Питером будем фотографировать Митчелла. Абсолютно невинные снимки, но они станут напоминать нам о том, какая он свинья. Для начала – мы сфотографируем, как он фотографирует. А еще я очень хочу снимок Митчелла без рубашки, если только меня не вырвет в процессе. К слову о Лене – благодаря этим снимкам мы будем помнить, как именно мужья НЕ ДОЛЖНЫ с нами обращаться.

Потом мы составим альбом и выложим в Интернет.

Разве я не самая большая стерва на свете?

День десятый
От Апсета до Ферн-Глена

Глава 35
День десятый. Со сто пятидесятой по сто пятьдесят седьмую милю

На следующий день Питер и Эми принялись за работу – они фотографировали всех, а особенно Митчелла. Как поясняла Эми – все это были снимки абсолютно невинного содержания. Вот Митчелл размешивает кофе в кружке, он же – с руками в карманах шортов. Питер сделал удачный снимок исписанного путеводителя Митчелла. Эми застала его в тот момент, когда он поскользнулся, забираясь на плот, а потом сфотографировала Митчелла, гордо сидящего впереди и готового к отплытию, взирающего на тех, кто еще рассаживался.

Зимой она посмотрит на этот снимок и как бы вновь услышит до боли знакомый голос, выражающий удивление по поводу того, что все так долго возятся.

Джей-Ти, со своей стороны, возблагодарил Бога за то, что в процессе погрузки никто не свалился с крутого склона Апсет. Строго говоря, осталось два трудных дня – сегодня Гавасу-Крик, а завтра – Лава, и, если удастся пройти то и другое без проблем, он, возможно, не будет считать эту поездку сплошной проблемой.

* * *

В дальнейшем Джил всегда будет вспоминать Гавасу как то место, где Сэм спрыгнул с утеса и спас их семью.

Все, что она слышала о Гавасу-Крик, оказалось правдой: ярко-синяя вода, тропические цветы на сверкающих скалах, – как и обещал Митчелл, это был рай. Пробираясь через заросли дикого винограда и бредя по отмели в тени гигантских тополей, Джил чувствовала себя так, будто оказалась в реликтовом ботаническом саду какой-то затерянной цивилизации.

– Тебя подождать? – участливо спросил Марк, когда Джил начала отставать, и она, столь же вежливо, разрешила ему идти вперед. Меньше всего ей хотелось, чтобы Марк маячил рядом и составлял компанию исключительно ради того, чтобы не выглядеть совсем уж свиньей.

Нужно признать, она по-прежнему злилась на мужа. После ссоры они почти не разговаривали, и неизменно мрачное настроение Джил было вызвано не только характером спора, но и тем, что остальные являлись свидетелями произошедшего. Все случилось прямо здесь, на реке!

Во всяком случае, днем она шла одна, примерно в четверти мили позади группы. Джил нагнала остальных на Бобровом водопаде, где ручей распадался на множество широких потоков, низвергавшихся в глубокие зеленые заводи. Берега были густо заплетены виноградными лозами, пахло гвоздикой и апельсинами.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Джей-Ти. – Вы достаточно пьете?

Джил нравилось, что гид постоянно о них заботится. Она чувствовала себя в безопасности.

– Вы прирожденный родитель, – заметила она.

– Ну… – ответил Джей-Ти с легкой улыбкой. – Не без того.

Джил хотела искупаться, но ей внезапно стало зябко. Марк и мальчики ныряли, плавали и брызгались в глубоком зеленом пруду. Джил наблюдала за ними без зависти – они делали именно то, что должны делать отец с сыновьями в подобной ситуации. Им полезно подурачиться. Джил задумалась о бесконечных семейных стычках, о дурацких повседневных мелочах – какую пиццу заказать, какой фильм посмотреть, кто поедет на переднем сиденье, где деньги, почему ты не сказал, что завтра у тебя командировка. Все это теперь показалось нелепым и бессмысленным.

А что касается ссоры из-за Сэма и места на плоту – ничего удивительного, что отец попытался внушить мальчику понятие об учтивости и великодушии.

Но все-таки Джил сердилась. «Какой странный, переменчивый день», – подумала она.

Когда настала пора возвращаться, Джей-Ти повел путешественников другой дорогой, вдоль ручья. Нужно было брести почти по пояс в воде и хвататься за огромные, нависающие над головой валуны, чтобы удержать равновесие. В конце концов они вскарабкались на небольшой карниз, чтобы обсушиться и поздравить друг друга с удачным переходом.

При этом Питеру удалось сфотографировать Митчелла, когда тот, морщась от усилий, подтягивался на карниз.

Джил устроилась в полоске света, чтобы согреться. Марк подошел поближе.

– Почему ты не купалась? – спросил он.

– Я замерзла.

– Вода была теплая.

– Недостаточно теплая для меня, – отозвалась она.

Марк принялся растирать жене руки, и Джил покорилась. По правде говоря, ей не терпелось вернуться на плот. Вся эта роскошная зелень ее подавляла. Джил хотелось скал, реки, неба и глотка вина.

– А куда направился Джей-Ти? – спросил Марк.

Дикси хихикнула.

– На свою вышку.

Джил подняла голову и увидела, как гид преодолевает крутой подъем.

– Какую вышку? – спросила она, потому что не видела ни одного подходящего места для прыжка.

Дикси показала рукой.

Джил подняла голову и, прищурившись от солнца, увидела силуэт Джея-Ти на крошечном уступе скалы, возвышающейся над ними. Джил плохо определяла расстояние на глаз, но догадалась, что высота не меньше ста футов.

– Он прыгает оттуда?!

– Каждый раз, в жару или дождь, – пояснила Дикси. – Джей-Ти называет это «непрерывным образованием».

Мэтью, порядком замерзший после купания, подошел к матери и уселся рядом с ней. Джил обняла сына. Она уже давно не обнимала его и теперь заметила, какие у него шишковатые суставы. Может быть, это нормально для подростка?

Она поцеловала мальчика в макушку.

– А где Сэм?

Прежде чем Мэтью успел ответить, Питер негромко присвистнул.

– Ого, вон он.

Джил и Марк увидели своего сына на кромке уступа, рядом с Джеем-Ти.

У Джил подогнулись ноги, во рту возник вкус металла. Она взглянула на водоем внизу. Может быть, сто футов – это преувеличение, но внизу ведь просто лужица какая-то. В таких случаях отсутствует право на ошибку.

– Он действительно собирается прыгать? – поинтересовалась Эвелин.

– Везет же Сэму, – заметила Эми. – Я бы тоже прыгнула, если бы не была такой толстой.

– Ничего себе, как высоко, – изумился Митчелл.

Джил предпочла бы, чтобы они держали свои мысли при себе; она прекрасно понимала, на что они намекают.

«Ты действительно позволишь сыну прыгнуть?» Это ее бесило. Даже если Сэм и прыгнет – кому какое дело?

– Что скажешь? – негромко спросил Марк.

Ее удивило, что он не наложил запрет мгновенно. Марк – воплощенная безопасность. Предосторожность. Джил снова посмотрела наверх. В лучах солнечного света Джей-Ти стоял рядом с Сэмом. Он положил руки мальчику на плечи и пригнулся к его лицу, указывая вниз.

– Эй, Сэм! – крикнул Марк. Когда ему удалось привлечь внимание сына, он развел руки, выражая недоумение. Сэм в ответ сделал короткое неопределенное движение, словно пытаясь сказать: «Да, я собираюсь прыгнуть, и вы меня не остановите».

Джил вспомнила солнечное утро в ущелье, много лет назад. Она наблюдала за тем, как ее друзья прыгают в воду, один за другим. Когда она наконец прыгнула сама, у нее точно отнялись руки и ноги. Она смутно видела отвесные утесы, людей, загорающих внизу, лучи света, пробивающиеся сквозь сочную зеленую листву, – а потом ощутила сильный удар. Ноги болели, Джил наглоталась воды. Когда она выбралась на теплые камни, то обнаружила огромный лиловый синяк на бедре. Но восторг был просто невообразимый, она ощущала его весь вечер – трепет разумной и рассудительной девушки, однажды, теплым весенним вечером, рискнувшей пережить момент опасности.

Но ей было девятнадцать. А Сэму – двенадцать. Джей-Ти должен был сначала поговорить с родителями. Джил снова ощутила, что у нее слабеют ноги. Если они хотят остановить мальчика, действовать нужно быстро.

– А ты что скажешь? – спросила она у мужа. Ей стало неловко, как будто они впервые принимали важное решение вместе. Дом, друзья, жизнь в Солт-Лейк-Сити вдруг показались такими далекими.

– Там просто нет места на ошибку, – сказал Марк. – Дикси, это безопасно?

Та определенно не сомневалась.

– Джей-Ти никого не стал бы брать наверх просто так, – объяснила она. – Он всю дорогу наблюдает за Сэмом. Ваш сын – ловкий парнишка, так что все будет в порядке. Джей-Ти тысячу раз оттуда прыгал, он это место знает как свои пять пальцев… – Дикси помахала Сэму. – Конечно, решающее слово за вами. Но я бы доверилась Джею-Ти.

В том-то и дело, подумала Джил. Приходится доверять гидам. Доверять, когда они велят чего-либо не делать; доверять, когда они приказывают рискнуть, – не только потому, что это, по их мнению, безопасно, но и потому, что они знают: тебе станет лучше, если ты это сделаешь.

– Тогда все в порядке, – сказал Марк.

– Я тоже так думаю, – поддержала Джил. Она нащупала руку мужа и сжала ее.

Все теперь смотрели вверх. Джей-Ти отступил на шаг, а Сэм остался на краю карниза. Джил помахала ему. Сэм прижал руки к бокам. Джил уже собиралась передумать, когда мальчик отпрянул назад, а потом прыгнул.

Путешественники дружно ахнули.

Сэм, дергая руками и ногами в воздухе, с плеском рухнул в воду прямо в середине затона. Вода сомкнулась над ним, поверхность вспенилась, к берегам побежали волны, потом откатились обратно… А затем, в пяти футах от места погружения, показалась голова Сэма с широко раскрытыми от изумления глазами – он обернулся вокруг своей оси, потеряв на время ориентацию, заметил людей и поплыл к берегу. Дикси протянула ему руку.

– Вылезай живей, чтоб Джей-Ти тоже мог прыгнуть, – сказала она, втаскивая мальчика на карниз. Зубы у Сэма стучали, когда он весь сжался рядом с ней, и у Джил достало благоразумия не обнимать сына. Они снова вытянули шеи. Джей-Ти прыгнул в воду, с оглушительным шумом приводнившись в том же самом месте, где и Сэм. Через несколько секунд он вынырнул, потряс головой и тремя сильными гребками достиг берега. Дикси и Сэм помогли ему вылезти.

– Что скажешь, сынок? – спросил Джей-Ти. Теперь он явно считал Сэма членом некоего эксклюзивного клуба.

– Круто, – бесстрастно отозвался тот. – А ты не хочешь прыгнуть, Мэтью?

– Нет, – ответил брат. – Не люблю высоту.

Джил была удивлена такой рассудительностью своего первенца, не пожелавшего рисковать ради подражания младшему.

– Забирайте бутылки, – объявил Джей-Ти. – Прогулка завершена. Прибавьте шагу. До вечера надо бы еще пройти несколько миль.

– Испугался? – спросил Марку сына, когда они возвращались по тропе.

– Не-а.

– А что тебе сказал Джей-Ти – там, наверху?

– Велел придерживать фамильные драгоценности, – с достоинством ответил мальчик.

Джил не сразу поняла, о чем речь.

– Ты так и сделал? – спросил Марк – как мужчина мужчину.

– Ага.

– Молодец. – Отец потрепал мальчика по волосам.

Сьюзен, Эвелин и Митчелл держались рядом. Джил знала, что они обсуждают ее и Марка. Она понимала, что Эвелин и Митчеллу легко судить, но поведение Сьюзен ее слегка озадачивало. После стольких совместных вечеров Джил полагала, что они достигли согласия по многим вопросам. Она почувствовала себя обманутой – точно так же всегда бывало, когда Марк голосовал за республиканцев.

«Ну и черт с ними! – подумала она. – Они не знают Сэма так, как мы».

– Мы совсем спятили? – поинтересовалась Джил у мужа, пока они пробирались через густые заросли дикого винограда.

– Нет, – ответил тот. – Сэм отлично справился.

Джил улыбнулась.

– Прыжок слишком много для него значит. Если бы мы заставили его спуститься, он бы почувствовал себя униженным. Было бы ошибкой так поступить с ребенком, тем более на реке, тем более в двенадцать лет.

– Ты бы его вернул, будь там миля высоты.

– Но там не было мили.

– Да… Я предпочла поверить Дикси, – сказала Джил, ощутив внезапную легкость во всем организме. – Я подумала – если Джей-Ти считает, что это безопасно, значит, так оно и есть. Правда, сомневаюсь, что остальные со мной согласны.

– Это их проблема, – сказал Марк, и в его словах Джил ощутила трепет восторга. Если бы они не торопились вернуться, если бы вокруг не было полно туристов, она схватила бы мужа за руку, утащила за дерево, и у них получился бы самый незабываемый секс-экспромт за всю историю их брака.

Ей пришлось ждать до вечера, когда Джей-Ти достал сборник стихов и принялся читать вслух. Тогда Джил и Марк ускользнули незамеченными. Много лет спустя Джил будет отчетливо вспоминать, как она опустилась на колени, как пальцы Марка касались ее тела, какой теплой была его кожа и как бесшумно катилась темная река в ночи, когда они легли на песок.

Глава 36
День десятый, вечер. Сто пятьдесят седьмая миля

С точки зрения Сьюзен, Джил и Марк приняли столь безрассудное решение исключительно потому, что неверно оценили высоту. А если бы мальчик разбил голову? Это не парк аттракционов с травмпунктом через дорогу.

– Самому Джею-Ти тоже не следовало прыгать, – заметила Эвелин, пока они шагали по тропе. – А если бы он, руководитель группы, расшибся? Что было бы тогда?

– Это было бы весьма некстати, – признал Митчелл. – Он поставил бы под угрозу поездку целой группы. Между прочим, каждый день обходится нам в двести пятьдесят долларов. Так что жалко тратить время впустую, ожидая прибытия вертолета.

– Может быть, Марк и Джил не подумали, – предположила Сьюзен. – В последнее время они почти не разговаривают. Видимо, никто из них не хотел провоцировать ссору.

– Но это же первое, чему учатся в пути, – негодующе возразила Эвелин. – Не рисковать без нужды. Откуда Джею-Ти знать, что со времен его последнего прыжка ничего не изменилось? А если бы там появился камень, неизвестный ему? А если бы Сэм промахнулся на пару дюймов?

Митчелл что-то буркнул в знак согласия, и они с Эвелин, спускаясь по тропе, продолжали рисовать самые жуткие картины. Сьюзен между тем задумалась над тем, как вести себя вечером. Ей не хотелось снова распивать вино с Джил – она боялась, что не сумеет держать рот на замке. «Что ты за мать, если позволила сыну прыгнуть со скалы?»

Сьюзен впервые почувствовала, что солидарна с Матерью-Ехидной.

Питер и Эми шагали по тропе – он впереди, она следом.

– Я должен был прыгнуть, – твердил Питер. – И почему я не прыгнул?

– Может, заткнешься?

– Ничего бы со мной не случилось. Сэм ведь прыгнул. И все обошлось. Это был мой единственный шанс. Я больше сюда не приеду. Эй!.. – воскликнул он, когда распрямившаяся ветка ударила его по лицу.

– Извини.

– Вот почему я ненавижу пешие прогулки. Вечно меня хлещут ветки. А еще из-за ядовитого плюща. Как думаешь, здесь есть ядовитый плющ?

– Не знаю.

Они прошли шагов тридцать молча.

– Интересно, что на ужин? – снова заговорил Питер. – Ты не знаешь?

Эми пожала плечами:

– У меня нет аппетита.

– Ты просто чемпионка по нытью. Ты всегда такая?

– Это из-за жары, – ответила Эми. – Я бы предпочла пиво. Сколько банок у тебя еще осталось?

– Пять.

– По пять на каждого или всего?

– На каждого.

– Прекрасно.

– Надеюсь, ты возместишь мне убытки, как только мы вернемся к цивилизации.

– Обратись к моей матери. Она просто счастлива, что мы пьем с тобой пиво, и охотно заплатит вдвойне.

– В последний раз, когда мы это проделывали, она вовсе не выглядела счастливой.

– Когда?

– Когда Сэм прыгнул.

– Ты имеешь в виду, что у нее было вот такое выражение? – Эми обернулась и гневно поджала губы. – Наверное, она думала, что Сэм не должен прыгать. Моя мать очень любит критиковать решения, принятые другими родителями.

Питер был так голоден, что у него слегка кружилась голова. Он поискал виноград среди листвы.

– А моя мать была бы не прочь, чтобы я прыгнул, – сказал он. Листья были большие, как тарелки, и ярко-зеленые. Виноградин, впрочем, не нашлось. – Скорее всего она бы сама меня подтолкнула.

– Замолчи.

– Подтолкнула бы. Моя мать – сущая злюка.

– Судя по тому, что ты рассказываешь, она очень одинока.

– По-твоему, я виноват?..

– Полить цветы, – вздохнула Эми. – Посидеть с ней. Выпить стакан лимонада. Возможно, больше ей ничего и не нужно.

– Ну да, как будто ты сама будешь настолько любезна с собственной матерью, когда та состарится. Тогда я приду и прочитаю тебе нотацию, – сказал Питер, – и напомню, как сурова ты была со мной.

– Ты уже через две недели обо мне забудешь.

– Нет. Я не Ллойд.

– Ллойд такой милый, – сказала Эми. – Нужно скопить денег и приехать сюда следующим летом, вместе с Руфью и Ллойдом. Разумеется, без матери.

– И без Митчелла.

– Особенно без Митчелла.

Они вскарабкались на карниз, откуда открывался вид на устье Гавасу. Внизу, в бухте, похожей на фьорд, резиновые плоты толкались друг о друга. Воды Гавасу, цвета карамели, вливались в коричневое русло Колорадо.

– А вот и он, – сказала Эми. На плоту Джея-Ти стоял Митчелл и расстегивал шорты. Эми вытащила фотоаппарат и сделала снимок в ту самую секунду, когда Митчелл принялся мочиться.

– Митчелл больше ни за что никуда не поедет, если увидит свои фотографии в Интернете, – сказал Питер.

– А он может подать в суд?

– За что?

– За вмешательство в личную жизнь.

– На тебя – может, – ответил Питер. – Но не на меня.

* * *

Джей-Ти сразу заметил, что к вечеру компании перетасовались. Митчелл и Лена ужинали вместе со Сьюзен и Эвелин. Марк и Джил уютно устроились спина к спине; от Джея-Ти не ускользнуло, что супруги то и дело брались за руки. Он развеселился, когда после ужина, во время чтения стихов, они улизнули. Джей-Ти надеялся, что они не повстречают змей – помнил, что где-то поблизости живет разжиревшая на мышах гремучка, – и был рад, что Компсоны вернулись прежде, чем наступило время отбоя.

Еще две ночевки, сказал он себе, укладываясь спать. Джей-Ти лежал на спальнике и чувствовал, как ветерок холодит голый живот. Он свесил руку и пощупал собачье ухо.

– Думаю, ты чересчур избалован, чтобы спать в корзинке, – пробормотал он. – Наверное, привык спать в хозяйской постели, э? Вне зависимости оттого, один там хозяин или с подружкой. Да, да… ну ладно, поглядим.

12 июля, день десятый

Я так хотела, так хотела, чтобы они видели меня сегодня на Гавасу, чтобы они оторвались от «Секретов Виктории», веб-сайтов, трехсот фотографий с прошлой вечеринки и увидели, как я плескаюсь в пруду и как Джей-Tи сказал нам, что мы должны ему довериться, задержать дыхание и нырнуть, не открывая глаз, но при этом прикрыть рукой голову, чтобы не удариться об острый камень, потому что, если не повезет, можно стукнуться, когда вынырнешь. И мы вынырнули в подводном гроте, он весь был как будто агатовый, и там журчала вода и было тихо, затем Джей-Ти сказал, что пора идти, и мы снова нырнули и нащупывали дорогу вдоль скалы, а потом вынырнули. Было так тепло и ярко…

Я бы все на свете отдала, лишь бы не торчать еще 180 дней в школе.

Заберите меня, пожалуйста, далеко-далеко…