Текст книги "Главное - доплыть"

Автор книги: Элизабет Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 31
День седьмой, вечер. Лагерь в Лоуэр-Бассе, сто восьмая миля

Питер удивлялся тому, с какой легкостью Эбо вчера подцепил себе девчонку. Не прошло и получаса, как на берегу нарисовались эти симпатичные особы, и раз! – одну из них он уже снял. Эбо ушел с ней вверх по течению, когда остальные улеглись спать. Интересно, это было их первое свидание? Или они уже когда-то занимались любовью?

Питер подозревал, что в жизни речного гида секс как-то сопряжен с профессиональной деятельностью. Возможно, каждый раз, спускаясь по реке, они влюбляются в кого-нибудь и отлично проводят время. Вообще же, раз он здесь, не мешает разузнать насчет получения лицензии. Наверное, это не так уж сложно – судя по тому, что видел Питер. Нужно лишь подружиться с силой тяжести и предоставить воде делать все остальное.

Был вечер, вскоре после того как они миновали Кристалл. Питер и Эми сидели на бортике плота Дикси, пили пиво и слушали, как гиды обсуждают переход через Великаны. Питер посматривал на Дикси, свернувшуюся клубочком на корме. Ее синий саронг валялся скомканным в «яме». Питер задумался. Вот если он получит солнечный ожог, одолжит ли Дикси ему саронг, чтобы прикрыть плечи?

– Значит, завтра остановимся в Шинумо? – спросил Эбо.

– Думаю, да, – ответил Джей-Ти, делая пометки в записной книжке. Он был в черных очках, все время сползавших с носа. – Туристы просто обожают тамошний водопад.

– Отличное место для фотосессий. – Дикси вытянула ноги и открыла банку пива.

Питер чуть не упал в обморок. Закрытые глаза, поднесенная к губам жестянка, мимолетный блеск янтарного напитка – Дикси невероятно напоминала девушку с какой-то рекламы. Ему казалось, что Бог только что изобрел все пять чувств, причем исключительно для него.

– Спорю на что угодно, на Рождество мы получим открытку от Компсонов, – объявил Эбо. – На ней все семейство будет стоять перед Шинумским водопадом.

– Может быть, Митчелл тоже захочет сделать общий снимок, – предположила Дикси.

Джей-Ти и Эбо хихикнули.

Джей-Ти обернулся к Питеру и Эми.

– Заткните уши, – посоветовал он.

– Позвольте спросить, – обратился к присутствующим Эбо. – Митчелл действительно пишет книгу? Если да, то я обеспокоен. Вдруг он и меня там упомянет? Что он обо мне напишет?

– Что ты пьешь не в меру, – ответила Дикси. Она улеглась на бок и начала разминать ноги.

Питеру пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не пялиться на ее бедра.

– Ты тоже думаешь, что я слишком много пью, шеф?

– Только после Кристалла и Лавы, – ответил Джей-Ти.

– Ну, тогда это не считается, – успокоился Эбо, открывая очередную банку. – Питер, Эми, держите.

Он бросил каждому из них по банке.

– И ни с кем не делится, – буркнул Эбо.

– Перестань, Эбо.

На берегу Митчелл и Марк делали отжимания, хлопая в ладоши после каждого раза.

– Эй, Митчелл! – крикнул Эбо. – Ты нас пытаешься смутить – или что?

Митчелл что-то проворчал, но не остановился.

Джей-Ти повернулся к Питеру и Эми.

– Митчелл хороший человек, – вздохнул он, – хотя и бывает чересчур напорист.

– Еще двадцать, Марк! – крикнул Эбо.

– А по-моему, он чересчур серьезно к себе относится, – заявила Дикси. – Нужно поставить его на место. Пара розыгрышей не повредит. Наверное, мне стоит вспомнить старые штучки…

Вот наконец шанс, которого Питер ожидал с той минуты, как вышел из автобуса на переправе Ли.

– Какие штучки? – добродушно спросил он и сразу же пожалел об этом, потому что фраза прозвучала двусмысленно, бог весть почему.

– Покажи-ка Питеру свои штучки, Дикси, – оживился Эбо.

Это прозвучало еще непристойнее! Но может быть, Эбо намеренно вложил в свои слова такое значение? Дикси с глазу на глаз намекнула ему, как классно Питер гребет и как смело держится, преодолевая Хэнс? Размышляя над этим, Питер полез через груды снаряжения. Дикси тем временем достала пакетик с пластмассовыми насекомыми – не теми нарочито яркими, что можно купить в любом магазине, но весьма правдоподобными, какие попадаются только в сувенирниках при музеях. Она вытащила скорпиона и швырнула его в Эбо – тот подскочил и заорал фальцетом.

– В спальник или в сумку? – поинтересовалась Дикси. – Или в кружку с кофе?

Питер понял, что это редкая привилегия – участвовать в подобном заговоре. Он с трудом сдержался, потому что и сам знал немало розыгрышей, – его сестра тому свидетель. Если гиды захотят приструнить Митчелла – Питер охотно им поможет.

Но Джей-Ти покачал головой.

– Забудьте, ребята, – объявил он, закрывая блокнот. – Я не хочу, чтобы Митчелла хватил удар. Он, конечно, зануда, но мы не будем его разыгрывать. Меньше всего мне нужны неприятности на переходе.

– Тьфу ты, – сказал Эбо.

Все замолчали. Питер порылся среди вещей, нашел скорпиона, положил себе на колено и принялся восхищенно рассматривать.

– Кстати, – заметил Эбо, – как там Руфь?

– Ужасно.

– Даже после ципрофлоксатина?

– Он так быстро не действует.

– Может, стоит все-таки ее эвакуировать?

– Не знаю! Конечно, было бы лучше, если б Руфь начала принимать антибиотики раньше.

– А почему она этого не сделала?

– Наверное, приберегала для случая посерьезнее… – Джей-Ти вздохнул. – Так обычно и бывает.

Он встал и неуклюже зашагал на свой плот, а там открыл холодильник и принялся доставать все необходимое для приготовления ужина.

Маленькая компания распалась, потому что Эбо и Дикси должны были помогать на кухне, а Эми направилась к своей палатке. Питер оказался в одиночестве на плоту. Дикси оставила коробку открытой – к крышке была приклеена мятая фотография: Дикси со своим парнем, кстати, совершенно лысым. Питер пожалел, что увидел снимок: ему не хотелось представлять Дикси в обществе человека, лысого как коленка.

Он сунул игрушечного скорпиона в карман и погладил спальник Дикси. Питер вообразил, как она лежит здесь ночью, прикрыв бедра синим саронгом. Представил странный серебряный амулет в форме лошадки, теплый от соприкосновения с грудью. Шлюзы открылись, и Питер наконец позволил себе задуматься о том, каково это – заняться любовью на плоту, посреди тихой темной заводи, по пути к Калифорнийскому заливу.

– Успокойся, детка, – обратилась Джил к сыну. – Папа просто хочет лечь поближе к берегу, а я – у воды.

– А по-моему, он злится, – возразил Сэм.

– Дурачок. – Джил погладила его по плечу.

10 июля

Кроме меня, все спят, а я сижу под скалой, где меня никто не увидит. Очень тихо. Все спят, даже мама. Наверное, я лучше всего себя чувствую, когда она спит. Нужно быть с ней поласковее, она такая жалкая.

Сегодня мы чуть не перевернулись на Кристалле. Благодаря одной толстухе. Неужели гиды думают, что мы в случае катастрофы действительно будем в точности следовать инструкциям? Мы на что-нибудь налетаем, плот встает на дыбы, Джей-Ти орет мне: «Туда!» Какого черта? Разве я в состоянии вспомнить, что это значит? Конечно, я ничего не смогла сделать, даже когда он объяснил. Поэтому он все сделал сам и так меня дернул, что я упала на него.

Наверное, я переломала ему ребра, но он такой вежливый, что ничего не сказал.

Дни восьмой и девятый
От Лоуэр-Басса до Апсета

Глава 32
Дни восьмой и девятый. Со сто восьмой по сто пятидесятую милю

Если не считать того, что Джил и Марк практически не разговаривали, следующие два дня прошли великолепно. Во-первых, теперь все путешественники по большей части освоились с тонкостями жизни на реке, поэтому тяготы первых дней – сбор вещей, погрузка и разгрузка – выполнялись автоматически. Опыт рождает уверенность, а та, в свою очередь, – хорошее настроение в группе, что само по себе немало.

Во-вторых, после Великанов начался относительно спокойный и очень живописный отрезок реки, и Джей-Ти позволил остановиться и поплавать в чудесных водопадах и озерах, представлявших такой разительный контраст с суровыми ландшафтами последних дней. Компсоны действительно сфотографировались всей семьей на фоне Шинумских водопадов (впрочем, снимок вышел ужасным – деревянные улыбки и скованные позы), а дальше, у Пещеры эльфов, холодные мшистые скалы и журчание воды успокоили нервы путешественников, все еще натянутые после минувших испытаний. Единственный неприятный момент случился, когда Митчелл вскарабкался на большой валун и нырнул в затон, напомнив тем самым Джею-Ти о том, что неприятности могут произойти в любой момент.

– Я же еще в первый день сказал – не нырять! – крикнул гид. – Хотите череп расколоть?

(«Ты успела меня сфотографировать?» – спросил Митчелл у жены.)

Были и другие, куда более интересные эпизоды и события, вносившие разнообразие в наши будни. Для начала – ципрофлоксатин, кажется, сработал. А Митчелл исчерпал лимит памяти у фотоаппарата – по крайней мере до конца дня, пока он не отыскал запасную карту в сумке.

Во всяком случае, эти два дня прошли куда спокойнее, чем все остальные. Или так казалось Джею-Ти. Он проделал много спусков и знал, что зачастую подобное ощущение обманчиво, но гид искренне радовался тому, что без особых происшествий они дотянули до девятого дня, тем более что Митчелл, обнаружив у себя более чем изрядные запасы спиртного, принялся угощать джином и тоником всех, кто достиг совершеннолетия. А когда Джил обменялась несколькими словами с Марком, у Джея-Ти появилась надежда, что ему не придется наблюдать за крушением брака.

Самый прекрасный момент наступил незадолго до отбоя, когда на Ллойда внезапно снизошло озарение и он поведал всем о своих прежних спусках по Колорадо, когда туристы носили парусиновые кеды и обрезанные джинсы вместо шортов, когда не было такой штуки, как крем от загара, а плотину в Глен-Каньоне еще не построили. Вода была теплее и игривее, тамариск – не такой высокий, рев реактивных двигателей не оглашал окрестности, а ночью, если было прохладно, разводили костер и засыпали под потрескивание горящих сучьев, искры поднимались к звездному небу над скалами.

* * *

Только Сьюзен было нелегко. Хотя она ощутила, что повседневная рутина сделалась легче, ее не покидала усталость. Может быть, это скука? Иногда все пороги казались ей одинаковыми, а стены каньона как будто смыкались. Неужели она единственная, кого утомили красоты Колорадо?

Вино казалось Сьюзен безвкусным, оно всегда было недостаточно холодным, а кофе напоминал жидкую грязь. Честно говоря, она устала жить в палаточном лагере. Все храпели, а матрасы были слишком тонкие, так что каждое утро она просыпалась с онемевшими плечами, с ноющей шеей, с болью в пояснице, не проходившей даже после того, как Дикси научила Сьюзен некоторым упражнениям. Вокруг были скорпионы, красные муравьи и гремучие змеи.

Сьюзен тащила как-то сумку к плоту, и тут вдруг до нее дошло. Ведь скоро все закончится. Она что, забыла? Через пять дней конец жаре, она войдет в прохладный номер отеля, где будет настоящая кровать с подушкой, матрасом и свежими простынями, а еще – холодильник. В шкафу найдется чистый халат, а в холодильнике вино. Сьюзен встанет под горячий душ и смоет с себя двенадцатидневные отложения грязи.

– Интересно, как гиды все это выдерживают? – спросила Сьюзен у Джил вечером. Они сидели на корме плота Дикси и бездельничали. Питер греб, а Дикси время от времени давала ценные указания.

– Что выдерживают? – поинтересовалась Джил.

– Ну как им удается сохранять энтузиазм? Я бы не смогла проделать это путешествие дважды, не говоря уже о ста двадцати пяти спусках!

– А я бы охотно тут поселилась, – призналась Джил. – Ни прачечной, ни магазинов, ни парковок…

Несколько дней назад Сьюзен согласилась бы с ней, но только не теперь. Ей хотелось вымыться. Хотелось увидеть улицу, обсаженную кленами.

– Мне недостает привычной постели, – призналась она. – И матраса. Какая прелесть. Я уж не говорю о кондиционере в тихой комнате, в которой я одна…

– Но разве вы с Эми плохо проводите время? – удивилась Джил.

– Эми не хочет иметь со мной абсолютно никаких дел.

Джил не ответила, и Сьюзен ощутила досаду: она надеялась, что подруга поделится каким-нибудь откровением относительно Эми.

– Эми охотнее проводит время с Питером, – продолжала Сьюзен.

– Но разве это плохо? В конце концов ей семнадцать. Она хочет общаться с ровесниками.

– Ровесниками? Ему двадцать семь.

«И он непрерывно угощает ее пивом, – добавила Мать-Ехидна. – Если бы Эми не была такой толстой, я бы подумала, что он не прочь ее соблазнить».

Сьюзен почувствовала, что у нее слезятся глаза. Она осторожно извлекла линзы.

– Что случилось? – спросила Джил.

Сьюзен горестно улыбнулась. Трудно объяснить. Из-за того, что ей в голову приходили такие мысли, она чувствовала себя ужасной матерью. Возможно, мать двоих детей из Солт-Лейк-Сити ее поймет – здесь, на реке.

– Ты представляла себе своих детей, когда была беременна? – спросила она.

– Конечно! Они всегда были похожи на меня…

Сьюзен невольно засмеялась: братья Компсон ничуть не походили на мать – они были белокожими и светловолосыми, а Джил – смуглой, с темными волнистыми волосами.

– Я представляла себе маленькую девочку с короткой стрижкой и челкой, – призналась Сьюзен. – Она будет хорошо петь. И мы отправимся путешествовать на машине. Еще она будет мечтать о лошадке…

– Не знаю насчет пения, но, судя по всему, лошадка так и осталась мечтой?

– Вместе с танцами, баскетболом и теннисом. – Сьюзен внезапно захотелось рассказать Джил об отметках дочери, но она боялась, что это покажется хвастовством.

– И все равно Эми такая милая, – сказала Джил. – Я это еще в первый вечер заметила, когда она стала показывать мальчикам карточные фокусы. А еще она умная. Она беседовала с Питером о Вирджинии Вулф. Я поразилась. Она уже выбрала колледж?

– Наверное, Дьюк. Или Йель.

– Вот видишь! Ты должна ею гордиться!

– Я и горжусь. Просто… – Сьюзен закрыла лицо руками. – Никто не хочет называть вещи своими именами. – Она заплакала. – Врач говорит, что она крупная. Отец – что она полная. Все старательно замалчивают тот факт, что у Эми серьезные проблемы с весом! И она никогда со мной не разговаривает!

Вода еле слышно плескалась о берег. Плот набирал скорость. Джил, наклонившись, погрузила в воду руки.

– В школе у меня были прыщи, – призналась она. – А родители это старались не замечать. Они говорили: «Подумаешь, пара пятнышек, замажь макияжем. Их вообще никто не замечает, кроме тебя». Неправда. Я выглядела как больная ветрянкой. И это было очень тяжело, потому что я следила за собой и все такое.

– Иногда мне кажется, что я сама виновата, – всхлипнула Сьюзен.

– Почему?

– Потому что я слежу за весом. Ем здоровую пищу. Мне нравится быть худой. Наверное, я уделяла этому слишком много внимания, пока Эми росла.

Джил фыркнула.

– Мэтью такой чувствительный – неужели это значит, что я его изнежила? А Сэм вечно дурачится – и из этого следует, что я не уделяю ему достаточно внимания? Разумеется, матери всегда и во всем винят себя.

Плот преодолел очередной порог, но Сьюзен и Джил едва его заметили. Просто вдруг стало слишком шумно для разговора.

– Так какая муха укусила Марка? – спросила Сьюзен, когда порог остался позади.

– О… – Джил обратила лицо к солнцу. – Наверное, мы здесь слегка поднадоели друг другу.

Сьюзен знала, что дело не в этом.

– Ну ладно, – призналась Джил. – Иногда мы ругаемся из-за детей.

– Он мормон?

– Да.

– А ты?

– Нет.

– И как же вы ладите? – Сьюзен, редко совавшая нос в чужие дела, удивилась собственной бесцеремонности. Сколько бы времени понадобилось, чтобы задать Джил подобный вопрос, находись они на суше?

– То есть – не считают ли меня заблудшей овцой?.. В основном недовольны его родители, – сказала Джил. – Мы встречаемся по выходным, они всякий раз заглядывают ко мне в кладовку и говорят: «Это не кладовка, подайте нам настоящий амбар». Тогда Марк вмешивается и напоминает, что у нас мыши и что нам не очень хочется хранить в подвале сотню фунтов риса.

– Хорошо, что он за тебя заступается.

– Да уж. Но раз я такая стерва, то зацикливаюсь исключительно на том, что у него получается плохо, а не хорошо.

Женщины засмеялись в знак взаимопонимания.

– А где живет отец Эми? – спросила Джил.

– В Бостоне. Эми гостит у него в августе. Он имеет дом на озере. Она нянчится с его детьми… – Сьюзен вдруг показалось весьма прискорбным то, что ее дочь в возрасте семнадцати лет каждый август занимается именно этим.

– А как у нее дела в школе? Когда я училась, подростки бывали очень жестоки. Неужели ничего не изменилось?

– В средней школе было хуже, – ответила Сьюзен. – А теперь ее просто игнорируют. Хотя в прошлом году Эми приглашали на вечеринки. Притом довольно часто. Например, на Хеллоуин – она даже заночевала у подруги. Но с тех пор она почти нигде не бывала. Не знаю почему.

– Ну, у нее все еще впереди, – успокоила Джил. – А парень-то есть?

Сьюзен захотелось обнять подругу – исключительно за то, что она об этом спросила. Никто из ее знакомых в Меконе даже не задавался таким вопросом…

– Не переусердствуй в своих заботах, – решила предостеречь подругу Джил. – Судя по тому, что рассказывает моя сестра, – хорошо, что мы не знаем о своих детях всего…

Плот ударился обо что-то твердое, женщины обернулись и увидели, что плывут вдоль крутого берега, бок о бок с плотом Джея-Ти. Солнце клонилось к закату, вскоре должны были настать долгие сумерки. Питер опустил весла.

– Куда ты нас доставил? – спросила Джил.

– Благодарить будете потом, – заявил тот. – В любое время.

Дикси спрыгнула в воду, ухватилась за канат и удерживала плот против течения, пока пассажиры собирали вещи.

– Давай продолжим разговор за вином, – предложила Сьюзен.

Но Джил уже перебиралась через груду снаряжения.

– Богом клянусь, если Эвелин снова займет лучшее место, я сверну ей шею…

Глава 33
День девятый, вечер. Апсет, сто пятидесятая миля

До здешнего кемпинга оказалось не так легко добраться. Течение было быстрым, река – глубокой, а острые доломитовые глыбы затрудняли швартовку. Вдобавок лагерь решили разбить на крутом берегу, куда было нелегко вскарабкаться даже без груза.

Но Джей-Ти не хотел плыть дальше. Если следующие два кемпинга уже заняты, для них не найдется и пятачка вплоть до самого Гавасу – а поскольку в Гавасу стоять лагерем нельзя, придется искать приюта еще ниже.

Джею-Ти не хотелось даже думать о том, что будет, если Митчелл не побывает в Гавасу.

Поэтому они причалили к Апсет и, как повелось в последние два дня, бодро взялись за дело – выстроились в цепочку и вытащили на берег раскладные столы, плитку, горелку, ящики с кухонными принадлежностями, пресс для жестянок, аптечку, двадцать четыре огромные синие сумки и двенадцать белых, поменьше. Все шутили по поводу того, как легко будет наутро переправлять вещи обратно на плоты. Вскоре путешественники соорудили походную кухню, куда доставили для разморозки бифштексы; любители прикладной геологии могли воспользоваться моментом и оценить ландшафт.

Среди них, естественно, оказался и Митчелл. Он переоделся в цветастую гавайскую рубашку, на которой недоставало пуговиц, из-за чего виднелся его волосатый живот.

– Да, красота – это страшная сила, – пробормотал он, глядя на реку и выступающие из нее серо-зеленые утесы, поросшие шалфеем и кактусами. Несколькими привычными движениями Митчелл установил штатив. – Кто бы мог подумать, что меня так заинтересуют камни?

– Сколько фотографий ты уже сделал, Митчелл? – спросил Питер.

– Двести или триста.

– Можете издать альбом, – сказала Эми.

– Я так и сделаю, – ответил тот.

Митчелл установил фотоаппарат на штативе и занялся своим любимым делом. Слегка изменив угол наклона, он мог снимать и гидов, оставшихся на плотах и, кажется, не торопившихся подавать команду к ужину. Кто-то предположил, что гиды устроили забастовку, и в кои-то веки оценили усилия Митчелла – им предстояло запомнить это надолго: вечер, когда пассажиры готовили ужин, а гиды бездельничали на плотах.

Но потом Сэм позвал собаку и настроение изменилось. Больше всех встревожилась Эвелин.

– Думаю, поставить штатив не самая удачная идея, – сказала она, когда Миксер забегал вокруг.

Митчелл удивленно взглянул на нее, но отвинтил фотоаппарат, сложил штатив и убрал в чехол.

– У меня и так уже полно фотографий этих скал. Привет, пес, – обратился он к Миксеру, принявшемуся обнюхивать его сандалии. – В чем дело? Не нравится запах? – Митчелл расхохотался.

Пес завилял хвостом. Митчелл наклонился и осторожно похлопал Миксера по голове. Эвелин, Сьюзен и Джил с тревогой наблюдали за этой сценой. Накануне вечером, когда они сидели у костра и делились своими опасениями, Митчелл признался, что боится собак. «Меня укусила собака, когда я был маленьким, – объяснил он. – Какая-то мелкая шавка. Кстати, именно поэтому я не хотел, чтобы с нами на плоту была собака. Мне нужно было сразу это сказать. Извините. Может быть, здесь, на реке, я сумею преодолеть свой страх».

Теперь все они вспомнили слова Митчелла и забеспокоились. Ведь он может зайти чересчур далеко в попытках изгладить многолетний страх. Миксер большую часть времени держался от него подальше: собаки понимают, кто из присутствующих не намерен почесать им брюхо.

Разумеется, как все и опасались, Митчелл присел на корточки и вытянул руку.

– Эй, пес. Иди сюда, бродяга.

Немедленно стало ясно, что Митчелл, как и Эвелин, не умеет играть с собакой. Точнее сказать, он обращался с Миксером как с кошкой – водил по песку перед его носом куском веревки. Миксер сел.

– Надо вот так, – сказал Сэм, забрал у Митчелла веревку, завязал на одном ее конце узел и начал болтать ею над головой пса. Миксер немедленно схватил веревку зубами. Мальчик потянул, собака зарычала, уперлась лапами и потянула к себе. Сэм внезапно разжал пальцы, Миксер отлетел назад, вскочил и запрыгал.

– Хороший пес. Теперь вы попробуйте, – обратился он к Митчеллу.

Тот вытер руки о шорты, взял веревку и покачал ею перед собачьим носом. Когда Миксер ухватился, Митчелл с усмешкой посмотрел на зрителей, а потом легонько потянул.

– Р-р-р… какой сердитый. Ну-ка, кто твой дружок? Кто теперь твой дружок?

Он играл с собакой, то дергая веревку, то отпуская, то держа на весу, чтобы Миксер мог попрыгать. Наверняка Митчелл уже думал, что сам придумал эту забаву.

– Осторожнее, – заметила Лена.

Митчелл отмахнулся.

– Я ему нравлюсь, – удовлетворенно заявил он. – По-моему, он пытается что-то мне сказать. Поди сюда, парень. – Митчелл щелкнул пальцами. – Хочешь, я заберу тебя домой насовсем?

Сэм явно был уязвлен. Митчелл встал на четвереньки, зарычал и притворился, что кусает веревку.

– Милый, не так близко, – запротестовала Лена.

С плотов донесся взрыв хохота.

– Кто хочет еще пива? – спросил Питер.

Митчелл встал.

– Отличная идея. Ладно, пес, пока хватит, – сурово сказал он. – Любое веселье рано или поздно заканчивается. Теперь беги поиграй сам. Митчеллу пора пить джин с тоником.

Миксер залаял.

– Развлекайся, Сэм, – сказал Митчелл, вскидывая руки. – У меня нет веревки, пес. Смотри, она у Сэма!

Но Миксера было непросто убедить такими доводами. И отделаться от него тоже было нелегко. Он с лаем забегал вокруг Митчелла, и тот попятился.

– Не поднимайте так руки, – посоветовал Сэм. – Он думает, вы что-то прячете.

– Ничего я не прячу! Смотри, здесь пусто! – Митчелл замахал руками.

– Эй, это его раздражает! Опустите руки!

Но Митчелл не слушал наставлений: инстинкт держать руки поднятыми, когда собака лает, был слишком силен. Но как пес должен был понять человека с отросшей бородой, в темных очках и гавайской рубашке, стоящего на крутом берегу и махающего руками над головой, точно при исполнении ритуального танца?

Миксер прыгнул, толкнул Митчелла, и оба покатились по склону холма – клубок шерсти и яркой ткани, из которого торчали руки и ноги. Они налетали по пути на камни и колючие кусты, и остановились, только достигнув кромки воды.

Джей-Ти сидел на плоту и упивался второй банкой пива, когда это происходило, и был уже достаточно навеселе, а посему падение двух недотеп предстало перед ним как кадры в замедленной съемке. Тем не менее он осознал, что, во-первых, пес прыгнул, пытаясь вцепиться Митчеллу в горло; во-вторых, если бы Митчеллу чуть больше повезло, он бы упал на мягкий песок рядом с плотами; и в-третьих (Джей-Ти это понял, как только Митчелл стукнулся головой о каменистую землю), бинты у них закончились три дня назад.

Началась суматоха, Лена побежала вниз с холма, Джей-Ти соскочил с плота, а Митчелл попытался встать, схватившись за валун.

– Держись за меня! – крикнула Лена, протягивая руку.

Митчелл заболтал ногами в воздухе, и Питеру пришлось помочь, чтобы пострадавший наконец сумел подняться.

Джей-Ти невольно поморщился, потому что лоб у Митчелла был в крови. Митчелл пощупал голову и уставился на пальцы.

– Пес меня укусил, – объявил он.

Почти все путешественники столпились вокруг, чтобы понять, насколько сильно пострадал Митчелл. Даже Руфь подковыляла поближе.

– Он дразнил собаку! – пожаловался Сэм.

– Я бы так не сказала, – возразила Лена.

– Он махал руками, и собака прыгнула, – пояснил Марк.

Джею-Ти казалось, что голова у него сейчас треснет от этого гвалта, хотя он понимал, что именно в эту минуту должен сохранять спокойствие. Так получается, что в этом путешествии действительно случилось больше травм, чем обычно. Джей-Ти был крайне благодарен Дикси, когда она присела рядом с ним, держа аптечку.

– У него есть прививка от столбняка? – спросила она у Лены.

– Я слышу каждое ваше слово. Да, я привит, – сказал Митчелл. – Кто-нибудь, пожалуйста, дайте зеркальце.

– Не нужно, – сказала Дикси. – Разреши-ка посмотреть…

Митчелл с отрешенным видом приподнял голову. Джей-Ти, Дикси и Лена принялись ее осматривать. На лбу было множество ссадин, но кровь шла лишь из маленькой ранки возле линии волос. Ранка вовсе не походила на собачий укус.

– По-моему, вы поранились о камень, – сказал Джей-Ти.

– Миксер не кусается, – заявил Сэм.

– Меня бы он мог укусить, – сказал Митчелл. – Видимо, такова моя участь.

– Ляг, Митчелл, – приказала Дикси и открыла аптечку. – Эй, а где бинт?

– Закончился, – ответил Джей-Ти. – Возьми салфетку.

Эбо, словно прочитав его мысли, протянул бумажное полотенце.

– Как могли закончиться бинты? – поинтересовался Митчелл.

– Все их использовал Ллойд.

– Он что, думал, что у нас тут аптека за углом? – Митчелл сплюнул. – Я плачу три тысячи баксов, а у вас нет даже паршивого мотка марли?

Мать-Ехидна сидела неподалеку и полировала ногти. «Пристрели этого парня. Привяжи к дереву. И пусть изжарится на солнце», – настойчиво советовала она.

И тут Лена решила высказаться – кажется, впервые за всю поездку.

– Митчелл, веди себя прилично. Мы одна группа. Руфь поранилась, и мы использовали все бинты. Не нарочно. Просто нам пришлось это сделать.

Слово «мы» напомнило путешественникам, что Лена – воспитательница в детском саду.

– А теперь дай мне носовой платок и возьми вот это. – Она протянула мужу салфетку.

– Мне наложат швы? – покорно спросил он.

– Нет, – ответила Лена. – Швы тебе не нужны. Крови много, но, поверь, это всего лишь маленькая ранка. Так всегда бывает, если оцарапать голову.

– Ляг, Митчелл, – повторила Дикси.

– Держу пари, в больнице мне бы наложили швы, – с явной обидой в голосе настаивал Митчелл. – Теперь у меня останется шрам. Впрочем, какая теперь разница? Мне пятьдесят девять – зачем бы мужчине в этом возрасте еще беспокоиться о своей внешности?

– Митчелл, ляг наконец, – еле сдерживая раздражение, сказал Джей-Ти.

– Не удивлюсь, если у пса бешенство.

– У него нет никакого бешенства.

– Вы что, специалист по собакам?

– Митчелл, ляг и заткнись! – прикрикнула Дикси.

Лена вскинула руку.

– Думаю, будет лучше, если все мы успокоимся. Митчелл, тебе не нужны швы. И пес не бешеный. У гидов есть все необходимое для перевязки. Давайте не будем ссориться.

– Спасибо, Лена, – сказала Дикси.

– Пожалуйста, Митчелл, лягте, – устало повторил Джей-Ти. – Я в конце концов уже давно хочу пива.

Митчелл с ворчанием улегся. Джей-Ти устроил его голову у себя на коленях. Кожа у Митчелла была морщинистая, щетина жесткая. Он закрыл глаза – Лена приказала мужу вообразить что-нибудь приятное.

– Я и так вижу одно лишь приятное, – со вздохом признался Митчелл.

– Имелось в виду что-то очень приятное, – повторила Лена.

– На счет «три», Митчелл, – предупредила Дикси.

Он поморщился, когда она залила ранку перекисью водорода. Джей-Ти смочил поверхность, и Дикси залепила ссадину пластырем.

– Готово, малыш, – сказала она.

Митчелл осторожно открыл глаза.

– Главное – все сделать побыстрее, чтобы он долго не мучился, – продолжала Дикси. – Правда, Сэм? Садитесь, Митчелл. И посмотрите на себя. – Она нашла в аптечке маленькое зеркальце.

Митчелл взглянул на залепленную пластырем ранку. Не сказать, чтобы он выглядел особенно скверно, но Митчелл, видимо, в данном случае никого не собирался щадить.

– Если я все-таки получу заражение, вы страшно пожалеете, – предупредил он Джея-Ти.

Гид встал и отряхнул песок с шортов.

– О чем?

– О том, что оставили собаку, – сказал Митчелл. – Кто над вами главный? Лицензионная комиссия? Сомневаюсь, что ей это понравится. Сто двадцать пять спусков, говорите? Возможно, идеальное число, чтобы поставить точку.

«Ну привяжите же его к муравейнику, – подсказала Мать-Ехидна. – Хочешь, я это сделаю?»

– Я бы не стал так далеко заходить, – ответил Джей-Ти.

– Не раздражайте меня, – предупредил Митчелл.

Эвелин спустилась к плотам и подождала, пока гиды обратят на нее внимание.

– Между прочим, – решительно начала она, – перекись водорода не самое лучшее дезинфицирующее средство.

– Учтем, – ответил Джей-Ти. – Спасибо, Эвелин.

Та развернулась и полезла вверх по склону.

– Хорошая женщина, – заметил Эбо. – Пусть даже и старомодная.

– Да, – согласился Джей-Ти.

Дикси откинулась на спину и закрыла глаза.

– Ты когда-нибудь мечтал о том, чтобы путешествие поскорее закончилось?

– Считаешь дни, Дикси?

– Нет. Просто радуюсь, что не я руководитель группы.