Текст книги "Любовь не кончается: Джулитта"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Джулитта совсем растерялась, все ее мысли и чувства спутались. Она злилась на мать за то, что та умерла и оставила ее одну. Но о мертвых нельзя говорить и думать плохо, поэтому ей оставалось срывать свою злость на живых Отец вполне подходил на роль козла отпущения, и Джулитта спросила:
– А разве это не так?
– Да, так, – признался Рольф. – Я в самом деле предал ее. И себя тоже. Но поверь, с тех пор не проходило и дня, чтобы я не раскаивался в содеянном. Я совершил чудовищную ошибку, но не предам память твоей матери. Джулитта, ты должна поехать со мной в Улвертон. Обещаю беречь тебя.
– А если я откажусь? – Дерзко тряхнув головой, девочка отшатнулась от руки отца. – Тогда ты увезешь меня силой, правда?
Рольф подошел к окну. Джулитта проследила за ним взглядом и заметила, что цветов на крышке сундука уже нет. Рольф смотрел на двор, где царила суета. Чуть поодаль виднелась Темза и маленькая пристань на ее берегу.
– Джулитта, ты помнишь что-нибудь из своей прежней жизни? Ты помнишь Улвертон?
Она молча смотрела ему в спину. Его волосы кудрявились так же, как и ее, но были аккуратно подстрижены и причесаны. Их огненно-рыжий цвет с вкраплениями седины с годами немного потускнел. Джулитта помнила, как Эйлит говорила о том, что и внешностью, и характером она пошла в отца.
Помнила ли она Улвертон? Да! Стоило ей напрячь память, и она могла вспомнить его в мельчайших подробностях.
– Не очень хорошо, – небрежно поведя плечами, бросила Джулитта.
– Твоя мать очень любила море, – неожиданно сказал Рольф. – Летом она при первой же возможности спускалась к берегу и подолгу бродила босиком по мокрому песку. А зимой, закутавшись в теплую накидку, поднималась на башню и часами наблюдала за волнами, безжалостно бьющимися о берег. В первый раз она увидела море только в Улвертоне. У меня до сих пор перед глазами стоит одна картина… Эйлит и другие женщины собирали выброшенные прибоем дрова, а ты бегала между ними и твои волосы развевались на ветру, словно огненное знамя, – голос Рольфа дрогнул, и он замолчал.
Прикусив губу, Джулитта еле сдерживала слезы.
– Да, я помню, – прошептала она. – Потом ты спустился по тропинке вниз, поговорил с мамой и посадил меня на плечи. Тогда я почувствовала себя такой высокой, что подумала, будто весь мир принадлежит только мне.
– Все можно вернуть, если ты захочешь. – Рольф отвернулся от окна и протянул руку, но не сделал ни шагу вперед. – Принцесса!
Последнее слово мгновенно возродило в душе Джулитты потерянные было надежды, ее сердце тревожно заныло. Она заметила, что вытянутая рука отца мелко дрожит, а на его лице появилось выражение напряженного ожидания. Его полный немой мольбы взгляд и манящий жест растопили лед недоверия. Сорвавшись с места, Джулитта бросилась к нему в объятия.
– Джулитта, – хрипло проговорил Рольф, глотая слезы и ласково гладя дочь по волосам. – О Господи! Наконец-то мы вместе!
Через некоторое время, придя в себя, Джулитта отстранилась и подошла к накидке, лежащей на полу в дальнем углу комнаты Она приподняла ее край и вытащила наружу боевую секиру.
– Мама не расставалась с ней. Она говорила, что секира принадлежит ей по праву кровного родства. Я помню, что раньше она висела на стене в Улвертоне и упала в день нашего отъезда. Теперь я знаю, что ее сделал для моего дяди Лильфа, погибшего при Гастингсе, мамин муж, оружейник. Мне почему-то было не по себе от того, что она хранила ее так бережно.
– Когда-то она символизировала для меня счастье и удачу Улвертона, – сказал Рольф, забирая у Джулитты оружие. Ощутив знакомую тяжесть, он подумал, что на самом деле секира приносила одни несчастья. Она разрушала жизнь всем, кто к ней прикасался. – Я тебя понимаю, – досадливо поморщившись, добавил он и протянул дочери руку. – Пойдем.
Девочка послушно вложила свои вспотевшие пальцы в его широкую теплую ладонь.
– А куда мы идем? – поинтересовалась она, когда они спустились по лестнице во двор и направились в сторону пристани.
– К реке, чтобы принести жертву.
– Какую жертву?
– В давние времена оружие мертвого воина хоронили вместе с ним или бросали в ближайшую реку. Это называлось жертвоприношением. Так говорил мой дед, а он узнал обо всем от своего деда-язычника.
Все, кто находился сейчас во дворе, смотрели им вслед. Краем глаза Джулитта заметила Бенедикта и Моджера, застывших с открытыми ртами. На пристани грузчики и моряки разгружали торговое судно, прибывшее из Руана. От оглушительного стука деревянных бочек по камням закладывало уши. Легкий ветерок разносил над прибрежной полосой головокружительные винные запахи.
Увлекая за собой Джулитту, Рольф решительно зашагал по мостику, по обе стороны от которого покачивались на воде рыбацкие лодки. Зеленовато-серые волны бились об торчащие из воды опорные бревна. Запах вина смешался с запахом реки Сидевшие на перилах чайки с любопытством крутили головами. В сторонке от них гордо восседала черная птица с черными как смоль крыльями.
– Отойди подальше, – попросил Рольф.
Как только Джулитта выполнила его просьбу, он начал энергично размахивать секирой, описывая в воздухе круги. С каждой секундой его движения становились все быстрее и быстрее, пока лезвие секиры не засверкало подобно вспышкам молнии.
Затем Рольф издал воинственный крик и разжал пальцы. Секира взмыла в воздух, несколько раз перевернулась и с громким всплеском погрузилась в воду. Темные воды Темзы поглотили ее навеки.
– Теперь она никому не принесет ни удачи, ни несчастья. – Тяжело дыша, Рольф склонился над темной водой, плещущейся у моста, и через плечо посмотрел на дочь. – Она уже ничего не значит.
Немного позднее они вдвоем сходили на могилу Эйлит, свежим рубцом выделявшуюся на кладбищенской земле. Рольф долго смотрел на холмик и думал о том, что, несмотря на избавление от приносящей беду секиры, рана, нанесенная ею, не затянется никогда, служа воспоминанием о ней.
Джулитта опустилась у могилы на колени и осторожно положила на сырую холодную землю букет ирисов. Рольф смотрел на дочь, находя в ее лице все больше черт Эйлит: тот же округлый подбородок, те же густые брови и полные чувственные губы. Прошлое вдруг представилось ему разверстой могилой, из которой тянулась к нему душа мертвой возлюбленной. О, Эйлит! Прекрасная Эйлит! Как много он потерял, предав ее!
– Пойдем, – сказал Рольф, с трудом избавившись от наваждения. Джулитта, размазывая слезы по лицу, медленно поднялась с коленей. – Пусть она мирно спит. Нам с тобой предстоит долгая дорога.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
– Значит, ты и есть Джулитта? – спросила Арлетт де Бриз. Ее серые глаза бесцеремонно, почти враждебно разглядывали уставшую с дороги девочку. – Добро пожаловать. Мы тебя ждали.
Подоспевший конюх увел смирного гнедого жеребца, на котором Джулитта проделала утомительное путешествие от Лондона до Улвертона. Поправляя помятое платье, она искоса взглянула на стоявшую перед ней женщину – ее лицо не выражало и намека на радость встречи. В этот момент на плечо девочки очень своевременно легла рука отца и по-дружески пожала его, придавая ей уверенность.
Джулитта уже успела бегло осмотреть внутренний двор. Все казалось чужим и в то же время до боли знакомым. Слишком уставшая, она никак не могла сейчас вспомнить лицо женщины, которую мельком видела в окошечке фургона восемь лет назад на пыльной уэрхемской дороге. Все эти годы Арлетт де Бриз представлялась ей совсем не такой, какой была на самом деле. Одетая в хорошо сшитое и безупречно чистое платье, привлекательная и ухоженная дама невольно вызывала уважение. Джулитта была уверена, что на самой грязной дороге эта женщина не запачкала бы даже туфли Вместе с тем ей стало ясно, что сама она, даже в сшитом в Лондоне новом платье, не может и надеяться на одобрение со стороны жены отца. Впрочем, она в нем и не нуждалась. Воспрянув духом, Джулитта горделиво вскинула голову.
Арлетт повернулась к молодой женщине, стоявшей рядом.
– Жизель, поздоровайся с сестрой.
После некоторого колебания девушка с явной неохотой шагнула вперед.
– Добро пожаловать, – монотонно пробормотала она и прикоснулась сухими губами к щеке Джулитты, пахнув на новоявленную сестру терпким ароматом лаванды.
Значит, это и есть невеста Бенедикта. Джулитта вспомнила тот далекий день, когда она, еще совсем маленькая, узнала о помолвке Бенедикта, и словно заново испытала тот гнев и обиду на отца, разрушившего ее наивные детские мечты.
– Бенедикт рассказывал нам о тебе, – притворно любезным тоном заметила Жизель, мысленно злорадствуя, – и о том, как он помог тебе убежать из бани.
Лицо Джулитты стало пунцовым.
– На самом деле мы всего лишь помогли Джулитте и ее матери договориться с ворчливым и капризным лодочником, – вмешался в разговор Бенедикт, стоявший неподалеку в окружении воинов и конюхов. – Эти лондонские лодочники слишком много о себе мнят.
Джулитта бросила на молодого человека благодарный взгляд.
– Пойдем со мной; – высокомерно сказала Арлетт, беря ее за руку. – Наверное, ты хочешь умыться и отдохнуть перед трапезой Жизель, помоги отцу и присоединяйся к нам.
– Да, мама, – тихо и как-то слащаво ответила девушка.
Джулитта готова была поклясться, что голос ее сестры бывал и резким, и хныкающим. Она попыталась высвободить руку, но цепкие пальцы Арлетт сжались, а серые глаза глянули предостерегающе. Девочка неохотно повиновалась.
– Я вижу, что Фелиция де Реми хорошо позаботилась о тебе, но сейчас ты нуждаешься в по-настоящему твердой руке, – заявила Арлетт, вводя гостью в спальню. Перегородка делила комнату на два отдельных помещения: одно служило спальней, другое – мастерской Арлетт. Внутреннее убранство последней соответствовало характеру хозяйки: все находилось на своих местах, мебель была расставлена в строгом порядке. Ткацкий станок стоял напротив окна, тяжелая дубовая скамья прижималась к стене точно по ее центру. Джулитта предположила, что Арлетт, вполне возможно, даже измеряла расстояние между предметами мебели. Вокруг царила идеальная – ни пылинки, ни соринки – чистота. Словно комнату выставляли напоказ.
Арлетт обошла вокруг падчерицы, с сомнением оглядывая ее со всех сторон. Так придирчивый покупатель разглядывает товар, предложенный бродячим торговцем. Она пощупала пальцами бледно-зеленую ткань, из которой было сшито платье Джулитты, придирчиво осмотрела швы. Так как платье дошивалось в спешке в ночь перед отъездом из Лондона, некоторые стежки, сделанные самой девочкой, вышли слишком большими и неаккуратными. Заметив это, Арлетт удовлетворенно кивнула головой.
– Женщина должна уметь шить и стирать, готовить и убирать, – нараспев, словно проповедуя, провозгласила она. – Полагаю, у твоей матери не хватило времени, чтобы научить тебя всему этому. Ну, ничего, это дело поправимое. Внешне ты действительно очень похожа на отца. Будем надеяться, что ты унаследовала и его сообразительность. Возможно, ты даже сможешь принести выгоду, когда выйдешь замуж. Поэтому мой долг – сделать из тебя настоящую хозяйку, а твой – слушаться меня и учиться.
Слова «долг», «замуж», «выгода» сыпались с уст Арлетт как горох и испугали Джулитту, знавшую, что жизнь большинства женщин отягощена массой хлопот и забот, но до сей поры жившую в полном неведении относительно них.
– Мой отец привез меня в Улвертон не для того, чтобы тренировать как кобылу, – резко заявила она.
Жизель, минуту назад вошедшую в комнату, судя по всему, потрясла подобная дерзость. Взгляд Арлетт стал ледяным.
– Твой отец выполнил свой долг, не оставив тебя пропадать в грязной канаве, – сухо заметила она. – Подумай об этом, детка, когда снова соберешься открыть рот для чего-либо похожего. Я не позволю тебе опозорить гордое имя Бриз-сюр-Рисл.
– Откуда вам знать, что бы я предпочла: грязь или Улвертон?
Тонкие брови Арлетт взмыли вверх, на ее лице появилось выражение нескрываемой брезгливости.
– Судя по твоим манерам, ты бы заняла там подобающее место, – негромко сказала она и будничным тоном добавила: – Спать будешь здесь, вместе с Жизелью и служанками. Вижу, ты привезла из Лондона совсем немного вещей. Они вполне поместятся в тот сундук, что стоит рядом с тюфяками. А завтра посмотрим, что ты знаешь и умеешь.
Джулитта открыла было рот, чтобы возмутиться, но вовремя спохватилась: каждое слово, сказанное ею, могло вызвать еще большее недовольство. Арлетт и Жизель уже составили о ней, скорее всего, не очень лестное мнение, а потому следовало быть осторожнее и предусмотрительнее. Раз уж ей не удалось расположить к себе хозяек замка, стоило, по крайней мере, попытаться завоевать доверие других его обитателей. И, в первую очередь, доверие отца. Подумав обо всем этом, Джулитта смиренно, как кающаяся грешница, опустила глаза и направилась к сундуку.
Арлетт внимательно наблюдала за тем, как девочка перекладывала в сундук свои вещи. Увидев обоюдоострый нож, аккуратно положенный Джулиттой поверх одежды, она невольно вскрикнула.
– Насколько я понимаю, это не обеденный нож.
Арлетт не ошиблась. Маленький ножик с резной костяной ручкой, которым Джулитта обычно пользовалась за столом, висел у нее на поясе в кожаном чехле.
– Он принадлежал моей маме.
– Неужели твоя мать носила с собой такую опасную, смертоносную вещь? – удивленно спросила потрясенная женщина.
– Иногда. – Не удержавшись от соблазна поддразнить Арлетт, Джулитта взялась за выточенную из оленьего рога рукоятку ножа и повела клинком. – Но всегда держала его наточенным. Видите, у меня остался и точильный камень. – Она показала подвешенный на узком ремешке камень и провела им по клинку. – Я тоже умею его точить. Но пока он достаточно острый. – Джулитта обезоруживающе улыбнулась.
– Убери это! – хрипло воскликнула Арлетт и, словно защищаясь, прижала руку к груди. – Девочка твоего возраста и положения не должна иметь при себе такие ужасные вещи. Я обязательно поговорю об этом с твоим отцом!
Джулитта невозмутимо пожала плечами.
– Он уже видел нож в Лондоне и разрешил мне оставить его. Его сделал муж моей мамы. Он был оружейником в те времена, когда еще не было короля Вильгельма. – Засунув нож в ножны, она положила его обратно в сундук. – А от секиры мы с папой решили избавиться.
Глаза изумленной Арлетт, казалось, вылезли из орбит. Она сочла нужным не требовать пояснения по поводу последней загадочной фразы и нервно процедила:
– Твой отец частенько проявляет излишнюю доброту в ущерб себе. Держи эту железку подальше от меня: я не хочу видеть ее в своем доме.
Джулитта аккуратно завернула нож в отрез материи, с удовлетворением подумав, что, если потребуется, она непременно воспользуется им..
Следуя долгу истинной хозяйки, Арлетт устроила в честь Джулитты настоящий пир. На столе, украшенном богато вышитыми салфетками, красовалась покрытая глазурью глиняная посуда, среди которой виднелись изящный подсвечник и серебряная солонка. Сидевшая на слишком высоком стуле, Джулитта чувствовала себя среди такого роскошного убранства подавленной и испуганной. В доме госпожи Агаты столом ей служил деревянный поднос, а основной едой – хлеб, каша и булка с маслом и с сыром. В Улвертоне на подносы стелились льняные салфетки, да и выбор блюд был побогаче. И все это приводило ее в отчаяние.
Она с жадностью смотрела на блюдо с жареными певчими птичками по правую руку от себя. При виде их крошечных тушек ее сердце наполнилось скорбью: она искренне сожалела о смерти этих милых существ. Джулитта так и не смогла заставить себя взять в руки их хрупкие косточки. Слева располагалось широкое и плоское деревянное блюдо со сложенной горками форелью. При свете свечей серебристо-бурые тела рыб поблескивали, а мутные молочно-белые глаза смотрели укоряюще.
– Разве ты не голодна? – спросил Рольф. Джулитта кивнула головой. На самом деле ее желудок протестующе урчал, требуя пищи, но еда, стоящая на столе, убивала аппетит. Сейчас девочка предпочла бы сидеть в компании служанок и не отказалась бы от похлебки и тушенного с овощами мяса. Рольф не отводил от нее глаз.
– Всего этого слишком много, да? – прошептал он так, чтобы не услышала жена.
– Мама никогда не давала мне такой еды, – ответила Джулитта. Она думала о том, что раньше место за-столом, на котором сейчас сидела Арлетт, занимала ее мать, Эйлит. В те далекие времена на каждой трапезе господствовала непринужденная обстановка и подавались совсем другие блюда.
– О, ты просто забыла. Она готовила то же самое, – с улыбкой возразил Рольф, – только подавала по-другому. Сегодня Арлетт приготовила ужин по придворному разряду. Так что тебе выпала честь отведать изысканных лакомств. Ты ведь любишь рыбу, верно? – Рольф ловко подхватил одну форель, переложил ее на свободный поднос и умелыми движениями очистил от костей. – Попробуй. Уверен, что ты не пожалеешь.
Немного поколебавшись, Джулитта отломила кусок мяса и положила его в рот. Отец оказался прав: рыба была изумительной на вкус. Желудок встрепенулся и радостно заурчал, приветствуя угощение.
– Никогда бы не подумал, что ты такая разборчивая, – осторожно заметил Рольф.
Джулитта передернула плечами.
– Гораздо проще есть то, что не выглядит так, словно только что летало, бегало или плавало.
Рольф, чуть не подавившись, от души расхохотался. Придя в себя, он смочил пересохшее горло глотком вина.
Джулитта с удовольствием ела рыбу и исподлобья поглядывала на отца, дожидаясь, когда он снова обернется к ней.
– У меня есть просьба.
– Проси все, что хочешь.
Девочка покосилась на сидящую по другую сторону от Рольфа Арлетт. Та всецело была увлечена жареным мясом, но, похоже, это не мешало ей слышать все, что говорится за столом.
– Можно мне поехать завтра с тобой посмотреть лошадей?
Глаза Рольфа засияли от удовольствия.
– Конечно! Я с радостью возьму тебя с собой. Вместе всегда веселее.
– А леди Арлетт сказала, что мне давно пора учиться манерам настоящей леди, чтобы выгодно выйти замуж. Я боялась, что мне не разрешат выходить из замка.
Рольф бросил суровый взгляд на жену. Та побледнела.
– Никто не посмеет запереть тебя в замке.
– Она неверно меня поняла, – сердито проворчала Арлетт.
– Нет! Я услышала именно то, что вы сказали, – воскликнула Джулитта так громко, что все, сидящие за столом, подняли головы и обратили свои взгляды на нее.
– Даже сейчас ты ведешь себя недостойно. Ты не заслуживаешь поощрения.
– Немедленно успокойтесь! – властно приказал Рольф – все мигом опустили головы в тарелки и яростно заскребли ножами. – Я не хочу, чтобы вы ссорились, понимаешь, Джулитта? И не хочу, чтобы ты взяла в привычку жаловаться по малейшему поводу. Ты уже не ребенок, чтобы капризничать, когда кто-то не согласен с тобой… Или я ошибаюсь?
Хмурое лицо Джулитты залилось краской. Покачав головой, она опустила глаза. Рольф обернулся к жене.
– Прошу тебя не торопить события: времени на обучение Джулитты больше чем достаточно Моя дочь еще успеет научиться всему, чего не знает. Завтра же она вместе со мной и с Бенедиктом поедет осматривать табуны.
Губы Арлетт сжались, превратившись в узкую полоску.
– Все будет так, как пожелает мой господин, – сдержанно проронила она, стараясь говорить как можно тише и отчетливее. – Надеюсь, ты не возражаешь, если я покину трапезную?
Рольф кивнул и красноречиво взмахнул рукой. Не мешкая ни секунды, Арлетт поднялась из-за стола. Жизель молча последовала ее примеру.
Джулитта забеспокоилась.
– Я уже знаю, что женщине не следует сидеть одной среди мужчин… Значит, мне тоже пора уходить?
– Пожалуй, будет лучше, если ты пока останешься здесь: пусть пыль уляжется, – со вздохом ответил Рольф.
Девочка с облегчением улыбнулась.
– Я не солгала, – сказала она, когда дверь за Арлетт и Жизелью захлопнулась. – Она действительно так сказала.
Рольф подлил себе вина.
– Она заботится о твоем будущем, так что не злись и не обижайся… Кое в чем Арлетт права: тебе многому предстоит научиться.
– Но это же не значит, что меня нужно тренировать как племенную лошадь с тем, чтобы затем продать подороже? – не унималась Джулитта.
– Ни за что на свете не продам тебя, принцесса. Ведь я нашел тебя совсем недавно. – Рольф внимательно посмотрел на дочь. – Не забывай о том, что знания и умения, которые ты можешь получить в Улвертоне, пригодятся тебе в жизни. Ты уже научилась бороться за выживание, научилась быть независимой и заботиться о себе. Научись же контролировать свои чувства и держать язык за зубами, когда это необходимо. Леди Арлетт – мудрая женщина и во многом поможет тебе. Прошу, не отталкивай ее.
Призадумавшись, Джулитта кивнула головой. Рольф нежно потрепал ее по щеке, повернулся и заговорил с сидевшим поблизости священником… На душе у девочки стало пусто. Ей отчаянно захотелось оказаться в теплых объятиях матери, захотелось уткнуться в мягкое плечо Эйлит и окунуться в ее любовь, не знающую сомнений и условий. Увы, судьба рассудила иначе, оставив Джулитту во власти враждебной Арлетт де Бриз. А отец, несмотря на всю его доброту и понимание, был только лишь мужчиной, эгоистичным и самоуверенным, как и все они, и не понимал многих вещей.
Вполголоса пробормотав извинения, Джулитта встала со стула и торопливо покинула зал. Рольф поднял голову и с удивлением посмотрел вслед девочке. Она не могла заметить направленного на нее обеспокоенного взгляда Бенедикта. Сидевший рядом с ним Моджер тоже не спускал с беглянки глаз.
