Текст книги "О клинках и крыльях (ЛП)"

Автор книги: Элиза Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– А где в Фезерблейде можно бегать?

– Вокруг этой площадки будет приемлемо.

– Хорошо, – я шумно выдыхаю. – Благодарю, эрсир, – я поворачиваюсь, чтобы уйти, но ее голос останавливает меня.

– Почему ты не бежишь?

– Сейчас обед, – говорю я.

– Сейчас у тебя есть время побегать.

– Но я только что…

– Если ты правда хочешь быть в хорошей форме, начинай сейчас, – велит она.

Я хочу начать спорить. Хочу пойти съесть побольше булок с сыром. Но она права. Я попросила помощи, и она подсказала мне, что делать.

Одинова задница, мне надо бегать сейчас.

После первого круга мои легкие болят. Площадка совсем не большая, но ощущается так, будто я пробежала вокруг всего Двора Льда.

– Еще раз, – говорит Вальдис, когда я приближаюсь.

Она, наверное, шутит!

Еще один круг меня просто-напросто убьет, но ее взгляд тверд, как камень.

Дерьмо. Придется бежать еще круг.

Когда заканчиваю, я едва дышу, а мое лицо так горит, будто сейчас растает. Вальдис хлопает меня по спине с такой силой, что я пролетаю вперед.

– Молодец, – говорит она.

Я выдыхаю слова благодарности и хромаю прочь от тренировочной площадки, пока мне не велели делать еще что-нибудь.

ГЛАВА 19

МАДДИ

Обеденный зал выглядит точно так же, как во время завтрака. Никто не показывает, что хочет, чтобы я села рядом, но на этот раз я набираюсь храбрости и сажусь поблизости от уже сформировавшейся группы. Они не встают и не отодвигаются, но смотрят на меня с презрением. Харальд берет стул, ставит его в центр зала и издает громкий рык. Все смотрят на него.

– Пока вы едите, я поведаю вам рассказ о самой могущественной из Валькирий, – говорит он и начинает драматичное, но увлекательное повествование о том, как Сигрун победила сильнейшего Снежного Великана и спасла деревню фейри. Его раскатистый голос и изобретательная манера привлекают всех, включая меня, так что я внимательно слушаю, поедая свой мясной пирог и картофельное пюре. Неудивительно, но после окончания битвы история обретает непристойный оборот, что типично для всех сказаний и баллад бардов на Иггдрасиле. Сражайся, трахайся, повторяй снова. Таков путь воина.

Когда он добирается до той части, где целая таверна мужчин раздевается у ног Сигрун, мои щеки начинают краснеть. И не только мои. Некоторые фейри смеются, но другие краснеют похуже меня. Я вижу блеск в глазах Харальда и понимаю, что этот огромный воин наслаждается моментом. Когда история становится настолько развратной, что я могла бы оценить ее, только будучи в одиночестве, а не окруженной незнакомцами, я покидаю Обеденный зал.

Мне нужно время, чтобы сохранить все то, что я узнала за последние пару дней. Живот сводит, а по коже бегут мурашки.

Что, если у меня снова не получится? Что, если эта часть галереи навсегда останется недоступной?

Хотя я боюсь ответов на эти вопросы, я должна попытаться. Магия памяти – часть меня. Я не могу ее избегать. В отличие от зеркальца, думаю я, подходя к своей комнате. Его я как раз избегаю. Я не знаю, как мне заговорить с сестрой. Я в таком ужасе от того, что она может вообще не захотеть меня слушать, что сейчас проще игнорировать эту возможность, чем принять ее.

Нави нет в нашей комнате, так что я решаю рискнуть и запираю дверь. Она не кажется той, кому понравится развратная история, так что может вернуться в любой момент. И скорее всего, она взбесится от того, что не сможет попасть в свою комнату, но она переживет. Мне нужно одиночество.

Я меняю одежду, в которой меня заставили бегать, устраиваюсь на кровати и закрываю глаза. Когда появляется галерея, я оказываюсь в комнате, где создаю статуи. Струи воды журчат и поднимаются на высоту примерно трех футов.

Глубоко вдохнув, я думаю о рунах, которые мы изучали сегодня утром и которые я бы хотела запомнить, и протягиваю руки к воде, пытаясь подчинить ее своей воле. Когда вода слушается меня, я чувствую облегчение такой силы, что чуть не спотыкаюсь и не падаю.

Я двигаю руками в ритме, который рождается сам по себе, и вода вращается, соединяется, обретает форму. Появляется больше струй, двигающихся будто в танце, будто я рисую водой.

Я пытаюсь создать в воображении образ птиц, напавших на нас по пути сюда, как можно более четко вспомнить их спустя два дня, а потом перехожу к остальным вещам, которые хотела бы сохранить – всем историям, что успела узнать, всем именам, и всему тому, что сейчас знаю о Фезерблейде. Когда я заканчиваю, передо мной две статуи. Первая, в форме воробья, содержит воспоминания обо всем что случилось за прошедшие два дня, а вторая, дубовый лист, посвящена всем тем рунам, которые мы изучали утром с Брунгильдой. Я шумно выдыхаю и восхищаюсь получившимися статуями. Не знаю, как так работает магия, но они всегда получаются красивыми. Если бы я просто села и принялась вырезать статую изо льда, она бы совершенно точно не получилась такой великолепной на вид, как эти.

Довольная, что сделала все, что могла, я возвращаюсь в реальность.

***

Когда я прихожу в мастерскую, Сарры там нет.

Огонь едва тлеет, наполняя комнату теплым светом. Я разглядываю книжную полку на дальней стене и замечаю книгу, которую нам велела прочитать Брунгильда. Я почти уверена, что забыла свою на тренировочной площадке, так что только Фрейя знает, где она теперь. Я беру этот экземпляр и сажусь с ним в кресло, в котором спала прошлой ночью. Это оказывается сборник сказаний бардов о битвах.

Если бы я не видела Валькирий в реальной жизни, мне было бы сложно поверить в первую историю. Сотня великанов была повержена тремя Валькириями и хитроумной системой веревочных ловушек. Но теперь я знаю о валь-тивар, овладевающих Валькириями на поле боя и вижу, как проявляются их силы. В книге описывается, как Валькирии точно знали, что вот-вот произойдет, когда не должны были, или как они настолько быстро исцеляли тяжелейшие раны, что сразу возвращались в бой. Желание иметь валь-тивар в виде змеи обжигает меня. Это же точно моя судьба? Поэтому я здесь – чтобы исцелить себя и других страдающих. Может, это все не просто так, и я смогу стать такой же могущественной, какой была бы моя сестра, если бы сюда попала. С этой новой надеждой, я продолжаю читать, пока мои веки не тяжелеют.

***

Проснувшись, я вижу Сарру и к счастью, она снова протягивает мне кофе.

– Мадди, ты опять здесь уснула? – это был риторический вопрос. – Почему? У тебя же есть спальня.

– В моей спальне злая фейри. Я не хочу там быть, – говорю я, забирая у нее кофе. – Спасибо.

– На здоровье. Знаешь, этот до смерти пугающий фейри Двора Огня был в зале, когда я шла сюда.

Я хмурюсь, мой пульс ускоряется.

– Думаю, он за мной следит.

Сарра смотрит на меня с искренней тревогой на лице.

– Из всех обитающих в Фезерблейде существ, я бы меньше всего хотела, чтобы за мной следил он, – говорит она. – С ним связаны по-настоящему хреновые вещи. Ты слышала об этом?

Я качаю головой, чувствуя, как что-то напрягается в животе.

– Нет. Расскажи.

– Большинство людей держатся от него подальше, потому что он практически убил раба за несколько дней до того, как сюда начали прибывать фейри. Одна из девушек с кухни слышала, как Валькирии говорят, что не понимают, почему боги позволяют преступнику занимать место эрсира в Фезерблейде, и она уверена, что Брунгильда назвала его убийцей.

Он преступник? Это сходится с версией о том, что он лишился крыльев в наказание, а не из-за несчастного случая.

– Они сказали, кого он убил?

Она качает головой.

– Нет, но Валькирии привыкли к смерти. Должно быть, это что-то правда плохое, если они назвали его убийцей.

Я вспоминаю истории, которые читала, прежде чем уснуть. Она права.

– Может, поэтому они с ним не разговаривают.

– Он плохой, Мадди. Держись от него подальше.

Я поднимаю руки, проливая кофе.

– Клянусь левым яичком Локи, я к нему и близко не подойду.

Она усмехается.

– Ладно. Что ты изучала сегодня? – спрашивает она.

– А который час? – спрашиваю я. Мне совсем не хочется опоздать на завтрак или пропустить его и снова дать всем повод на меня таращиться.

– Как и вчера, час до рассвета. В это время я обычно начинаю, – отвечает она.

Отлично. У меня есть время с ней поговорить.

– Брунгильда рассказывала про древние руны, потом мы несколько часов занимались стрельбой из лука, а потом Вальдис заставила меня дважды пробежать вокруг тренировочной площадки, и я думала, что умру.

Сарра морщится.

– Как сапоги выдержали бег?

– Они просто бесценны, – говорю я. – Спасибо.

– Не за что. Прости, что меня тут не было вечером. Я была вымотана после того, как работала всю предыдущую ночь.

– Неудивительно.

– Что у тебя сегодня по расписанию?

– Утром целительство, после обеда бой на мечах и топорах, – мечи и топоры дают мне причины для беспокойства, но я очень заинтересована в целительстве. Сарра, кажется, тоже.

– Расскажи мне все, что узнаешь, особенно о том, для чего не нужна магия, например про компрессы и лекарства, – просит она с энтузиазмом и я вспоминаю про хворь, одолевающую людей при ее Дворе Земли.

– Конечно, – киваю я.

Уходя из мастерской, я оглядываюсь в поисках Каина, но не вижу и не чувствую его поблизости. Я стою на вершине лестницы, как раз там, где почувствовала его вчера, когда в животе что-то сжимается.

– Вот дерьмо! – я громко ругаюсь. Я одна стою на твердом полу и мне хватает времени только опуститься на четвереньки, вжаться головой в плечи, прежде чем я теряю сознание.

ГЛАВА 20

МАДДИ

«Шестьсот пятьдесят шесть», думаю я, когда перед моим мутным взглядом появляются увитые лозами стены. Тошнота не такая сильная, так что я перекатываюсь на спину и жду, пока в глазах прояснится.

– Ты справилась, – поздравляю я себя заплетающимся языком.

Я не только пережила это, но и не ударилась при падении. Теперь я предчувствую обморок буквально за секунды, но может, и этого будет достаточно. Я медленно поднимаюсь на ноги. Не знаю, сколько прошло времени, но обычно обморок не длится слишком долго, так что надеюсь, мне хватит времени чтобы помыться и переодеться. Когда я захожу в свою комнату, Нави как обычно уже одета и при оружии. Она сидит на кровати со скрещенными ногами, ладони покоятся на коленях, глаза закрыты. Я пробираюсь в комнату, стараясь ее не тревожить, но она открывает один глаз.

– Я общаюсь с богами, – говорит она.

Тогда иди в долбаный храм.

– Ага, – отвечаю я.

– Где ты была? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

– Неподалеку.

– Ладно, – отвечает она, свешивает ноги с кровати и надевает обувь. Я беру чистую одежду и отправляюсь в душ.

Почти все уже поели, когда я прихожу в Обеденный Зал, так что я накладываю себе немного фруктов и большую булочку, и ем по дороге в Крыло Змеи. Я бы не сказала, что привыкла к теплу, но безусловно скучаю по холодному, хрустящему воздуху Двора Льда, хотя есть нечто приятное и в том, чтобы идти в окружении рассеянного золотистого света, проникающего сквозь ветви. Идя по Фезерблейду, я чувствую умиротворение, а постоянный гул у меня в голове притих из-за жужжания насекомых, вьющихся веток и шелеста листьев. Как и в тот первый вечер в саду, вихрь ощущений скорее наполняет меня силами, чем сбивает с ног.

Когда мы подходим к Крылу Змеи, Эрик машет нам, чтобы мы заходили в комнату, прилегающую к той, где он лечил меня днем раньше. В ней стоят широкие деревянные столы, на которых в идеальном порядке расставлены сотни бутылочек и баночек с порошками.

Почти все три часа Эрик рассказывает нам о методах лечения без использования магии, и это невероятно интересно. Нам раздали пергамент и перья, чтобы мы записывали все, что нам говорят, и я украдкой все конспектирую, хотя и знаю, что в этом нет смысла. Если я вскоре сохраню это в галерее, то смогу в любой момент найти любую информацию для себя и Сарры.

Я делаю заметку о том, как использовать исцеляющие и обезболивающие свойства определенного вида древесной коры и это заставляет всплыть в моей памяти историю, связанную с обезболиванием, которую мне как-то рассказывали. Прежде, чем я успеваю себя остановить, я погружаюсь в галерею, чтобы найти там информацию о том, кора какого именно дерева использовалась в той истории. Интересно, что это воспоминание хранится в ледяной скульптуре в виде оливкового дерева. Я никогда не пробовала оливки, но мне всегда хотелось. Я извлекаю воспоминание и обнаруживаю, что оно так же было рассказано ученым Альфредом, и значит, мне придется его не читать, а слушать, что гораздо сложнее на публике. Но как только я возвращаюсь в реальность, сразу резко сажусь. Пахнет чем-то едким, и около моего лица что-то светится.

Это мои волосы, и они горят.

– Дерьмо! – взвизгиваю я, хлопая по волосам, но из-за движения они только сильнее разгораются. Любой нормальный фейри Двора Льда вытащил бы жезл и за секунду потушил пламя своей магией холода, но меня инстинкт заставляет ударять по волосам, пытаясь ухватить горящие пряди в ладони и потушить пламя.

Только когда в дело вмешивается разум, я хватаю жезл со своего бедра, вцепляюсь в него и позволяю своей жалкой магии льда делать свое дело. К счастью, я могу наколдовать лед и снег в паре метров от меня, так что когда я беру в руку тлеющую прядь, из моей ладони появляется прохладный снежок, который гасит то, что я не смогла прихлопнуть.

Я слышу, как кто-то хихикает, но это всего лишь несколько фейри.

Эрик сложил руки на груди, а большинство новобранцев смотрят на меня с жалостью или насмешкой. На лице Бранки безумное выражение, но мой взгляд скользит к Инге. Она здесь единственная фейри Двора Огня и кто еще мог поджечь мои волосы через всю комнату?

Но зачем? Зачем ей пытаться мне навредить?

В моей голове звучит голос.

– Возможно тебе стоит уделять больше внимания окружающей обстановке, – это Оргид, и это заставляет меня вздрогнуть. Я и не думала, что он достаточно могущественный, чтобы направлять мысли в чужие головы. Но магия фейри Двора Тени в первую очередь известна ментальными трюками. Самые могучие фейри Двора Тени могут заставлять других видеть их худшие кошмары и даже проживать их наяву.

Они просто придурки, говорю я себе, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Выставляют напоказ чужие слабости, чтобы самим казаться сильнее. Я всегда знала, что так поступают, просто никогда не была в роли слабого. Поэтому родители меня прятали? Чтобы я не была беззащитной перед такими фейри?

Эрик делает шаг ко мне, но я качаю головой. Я не хочу, чтобы он привлекал ко мне еще больше внимания. Не хочу, чтобы кто-то спрашивал, в порядке ли я, и мне не нужна ничья жалость.

Тем не менее, следующие полчаса меня преследует запах горелых волос, и я не могу сосредоточиться на том, что говорит Эрик. Я ничего не записываю и сомневаюсь, что запоминаю достаточно хорошо, чтобы потом сохранить в галерее.

У нас остается полчаса до урока боя на мечах и топорах, и я иду в комнату, где меня лечил Эрик. В прошлый раз, когда была здесь, я заметила, что дверь запирается. Убедившись, что внутри никого, я запираю замок и перемещаюсь в галерею. Я оказываюсь в мастерской, где создаются скульптуры, и кажется, струи воды стали сильнее, будто они выше бьют вверх. Я работаю быстро и сосредоточенно, отгоняя запах гари и всплеск адреналина, вызванный внезапным нападением, и сохраняю все, что Эрик рассказал о не магическом целительстве, а я смогла запомнить.

Закончив, я радуюсь тому, что статуя приняла форму белки. Она почти на три фута выше меня, что делает статую огромной даже по меркам галереи и ко мне возвращается некое подобие чувства контроля. Когда-нибудь я смогу пересказать всю эту информацию Сарре, и возможно, однажды это поможет кому-то, кого она знает.

Вернувшись в реальность, я беру зеркало и один из скальпелей Эрика, и отрезаю волосы чуть выше обгоревших кончиков. У меня достаточно густые волосы, чтобы не было видно место, где они короче, а неприятный запах сразу исчезает. Потом я беру кожаный шнурок, который мне дала Вальдис, и туго завязываю все волосы сзади.

Кажется, я провела в комнате не больше десяти минут, и когда я выхожу из нее, вокруг нет никого, кроме Эрика, прислонившегося к стене напротив запертой мной двери.

– То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее, – говорит он.

Нихрена подобного. Как травма делает тебя сильнее? Ты становишься сильнее, когда становишься сильнее.

– Верно, – отвечаю я и покидаю Крыло Змеи, пока мое наработанное нейтральное выражение лица меня не подвело.

Я поднимаюсь по лестнице и иду через туннель к тренировочной площадке. Остальные уже там, Харальд разделил их на две группы, одна из которых будет тренироваться на мечах, а вторая – на топорах. Когда он распределяет меня в группу, где нет Бранки, Инги или Оргида, я чувствую облегчение.

Со вчерашнего дня я не стала ни быстрее, ни сильнее в отражении ударов. К счастью, сегодня Харальд посвящает больше времени тому, чтобы учить нас технике, и меньше позволяет нам просто выбивать друг из друга дерьмо. Почти все время мы проводим, изучая позиции ног, и к концу занятия я чувствую себя действительно сильнее в отбивании атак. Я по-прежнему ни за что на свете не смогу победить в бою, но хотя бы чему-то научилась.

К тому времени, как мы идем на обед, я голодна как волк. Я сажусь так далеко от Инги и Оргида, как только могу. Когда рядом со мной садится Эльдит, я удивляюсь.

– Я не думала, что сломаю тебе ногу, – говорит она.

Я поднимаю бровь. Это не извинения, но хотя бы что-то. Она начинает есть свой обед, и я присоединяюсь. Сегодня снова подают мясной пирог, но в этот раз – с сочными большими пельменями с салом. Это вкусно. Еда здесь по вкусу легко может сравниться с тем, что подавали во дворце. У меня вырывается радостный возглас, когда я принимаюсь за десерт – огромный, липкий пудинг из засахаренных слив. Эльдит искоса смотрит на меня.

– Тебе нужно укрепить мышцы, – говорит она.

– Ты ни за что не отговоришь меня от десерта, – отвечаю ей я.

Она поднимает руку.

– Я просто пытаюсь сказать, что ты недостаточно сильная для Фезерблейда.

– Думаешь, я сама не знаю? – спрашиваю я. – В Крыле Медведя есть тренировочный зал, о котором мне рассказал Харальд.

Она качает головой.

– Пока что никому не удавалось попасть в Крыло Медведя – оно еще сокрыто от всех новобранцев. Но зал для тренировок в Крыле Волка открыт для всех.

Я киваю ей.

– Хорошо. Я посмотрю, что там, спасибо.

Больше ничего не говоря, она встает и уходит. Я задумчиво доедаю свой десерт. Я прямо сейчас нахожусь в Крыле Волка, так что надо попытаться найти тренировочный зал. Как и сказала, я могу посмотреть, что там.

Я выхожу через главные двери и иду осмотреть три примыкающих к Обеденному Залу здания.

Первое оказывается скучным помещением с земляным полом, уставленным множеством ящиков с лошадиными подковами, огромными металлическими сферами и тяжелыми камнями всех размеров. Это же не тренировочный зал?

Я осторожно поддеваю сапогом один из камней. Он почти не сдвигается. Я прикусываю губу, вспоминая что сказал Харальд о том, чтобы навредить себе. Мне нужна помощь, и я точно знаю, у кого ее попросить.

***

Я иду прямо в мастерскую Сарры и радуюсь, найдя ее там.

– Ты не работаешь над новым жезлом? – спрашиваю я.

– Не сегодня. Мне нужно заняться учебой, – она поднимает вверх книгу. Она сидит перед камином, скрестив ноги, и я присоединяюсь к ней.

– Фейри, Отмеченные Рунами, – читаю я.

– Ага, история, – говорит она.

Она не выглядит увлеченной, но тот факт, что я застала ее за чтением, когда вошла сюда, говорит о том, что она не против узнавать новое.

– Ты знаешь, как мне натренировать мышцы? – спрашиваю я. Она смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Ты в школе, где обучают Валькирий, – говорит она. – Кто угодно здесь скажет тебе, как тренировать мышцы.

– Знаю, но я спросила Харальда, и он велел мне тренироваться самой. А все остальные вокруг, знаешь ли, придурки, – говорю я. Моя рука непроизвольно касается обрезанной пряди волос, и Сарра смотрит на нее.

– Что случилось? – спрашивает она.

– Фейри Двора Огня поджег мои волосы.

– Каин? – шокировано спрашивает она.

– Нет, Инга, новобранец.

– Вот же инфантильная хемскр¹⁶, – я давно не слышала этого древнего слова, значащего «идиот», и теперь улыбаюсь. – Я мало что знаю о фейри Двора Огня, – продолжает она. – В моем мире все думали, что они вымерли.

– У нас так же, – говорю я.

Как оказалось, даже в галерее нет почти ничего о фейри Двора Огня и все же я пересказываю Сарре то, что смогла там найти:

– Двести лет назад из их Двора Огня перестали приходить известия. С тех пор никто не попадал туда. Мы знаем, что там произошло что-то вроде бунта среди аристократов, но на этом все.

– Ну, это больше, чем я знала. Интересно, что там случилось?

Я пожимаю плечами, и несколько мгновений мы обе молчим.

– Думаю, чтобы мышцы выросли, они должны надрываться, а потом восстанавливаться, – задумчиво говорит Сарра.

Кажется, я слышала что-то похожее, и желание отправиться в галерею и проверить становится невероятно сильным. Чтобы противостоять ему, я заставляю себя продолжать разговор.

– Я зашла в тренировочный зал, и там были всякие тяжелые штуки, – рассказываю я.

Она пожимает плечами.

– Ага, поднимать тяжести – лучшая идея, как мне кажется.

– Вот так просто, да?

– Ага, вот так просто, – улыбается она.

– Сегодня Вальдис не заставляла меня бегать, – говорю я.

Она смотрит на меня прямо как моя сестра, когда я делала нечто, чего не должна была.

– Но тебе все равно нужно это сделать?

– Да, – признаю я. – Наверное.

– Пойдешь прямо сейчас?

Здесь приятно и спокойно и мне нравится болтать с Саррой. Я не хочу тащить свою уставшую задницу на тренировочную площадку и там доводить свои легкие до грани разрыва.

Делай, что можешь, игнорируй остальное.

Я могу пойти на пробежку. Я могу стать выносливее. У меня нет возможности остаться сидеть на мехах около камина. Вздохнув, я неохотно поднимаюсь на ноги.

– Увидимся завтра? – спрашиваю я.

– Конечно, – отвечает она с ободряющей улыбкой.

Я дважды пробегаю вокруг тренировочной площадки, которая, на мое счастье, оказывается пустой. Бег не дается мне легче, чем вчера, и я уверена, что третий круг бы прикончил меня.

Кажется, я чувствую присутствие Каина, когда останавливаюсь, оперившись в колени и тяжело вдыхаю воздух. Я остаюсь начеку, пока добираюсь до комнаты, тяжело дыша, но нигде не замечаю его глаз с тлеющими внутри угольками. Когда я вхожу в комнату, в ней темно, и только рычание дает мне понять, что Нави там. Я быстро засыпаю, пока мои икры ноют от усталости, а тело радуется возможности поспать в настоящей кровати. Я благодарна тому, что уснула так быстро, потому что до смерти боюсь завтрашнего дня.

У нас только один пункт в расписании: магия.