Текст книги "О клинках и крыльях (ЛП)"

Автор книги: Элиза Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 29

МАДДИ

Я не иду на ужин. Часть меня хочет поднять голову повыше и показать всем, что мне плевать, что они говорят и думают. Но другая, куда большая часть, не в состоянии бороться со сплетнями, и тем более с открытыми провокациями.

Отказываясь жалеть себя, решаю начать записывать на пергамент список способов стать лучше. Самое очевидное – нужно стать сильнее, а следующее – хорошее снаряжение. Сначала щит, потом меч или топор. Возможно, лук, поскольку стрельба остается моим самым сильным боевым навыком.

Я точно знаю, что через три недели меня отправят за пределы кроны на Дикую Охоту, и использую этот срок чтобы подталкивать себя к действию.

К этому моменту мой щит будет готов, к этому моменту я смогу пробежать десять раз вокруг тренировочной площадки, и к этому моменту я смогу поднять самую тяжелую подкову.

Я попрошу Эльдит тренироваться со мной почаще. Я буду готовить мази и исцеляющие зелья, и носить их с собой.

Все это я могу сделать. И я сделаю все это.

За эти три недели я также должна решить, буду ли помогать Каину открыть Сокровищницу, но об этом я пока не думаю. Сейчас нет ничего важнее, чем доказать Фезерблейду и Богам, что я должна быть здесь. Ну, и еще получить валь-тивар в виде змеи.

***

Когда в комнату входит Нави, я притворяюсь спящей. Это не трудно, потому что я устала, и настоящий сон захватывает меня довольно быстро.

Мне снится Каин.

В самом начале я парю над кроной Иггдрасиля, высоко в небе, среди тумана. У меня огромные крылья того же цвета, что волосы моей сестры, и вокруг моей шеи обернулась бледно-голубая змея. Ее длинное, тяжелое тело лежит на моих плечах и придает мне спокойствия. Но потом Древо подо мной меняется, и мои крылья слабеют.

Весь мир объят огнем.

Все подо мной пылает. Волк размером с Великий Чертог Одина, состоящий из огромных, смертоносных, горячих языков пламени, сжигает все, что попадается ему на пути. Он движется через крону, через Дворы, не оставляя после себя ничего кроме покрытой пеплом пустоты.

А на спине чудовища, сверкая безумным взглядом, раскинув руки в стороны и расправив крылья, состоящие из языков пламени, бьющих прямо из плечей, сидит Каин Разрушитель.

***

Проснувшись, я не могу забыть сон. Он был таким живым, что преследует меня, пока я моюсь и одеваюсь. Каждый раз думая о фейри Двора Огня, я вспоминаю его сумасшедший, наполненный жаждой власти взгляд, с которым он ехал на волке.

Я что, правда боюсь, что он разрушит мир? Я говорю себе, что мое чересчур активное воображение представило себе, что именно мы найдем в Сокровищнице и превратило это во что-то совсем другое.

Когда я возвращаюсь из купальни, Нави уже нет в комнате, так что я запираюсь изнутри и вытаскиваю зеркальце сестры из его тайника из обрывков платья.

Открывая его, я дрожу. Мне как никогда в жизни нужен совет Фрейдис. Она остается собранной, когда я бываю импульсивной, разумной, когда я становлюсь странной, и спокойной, когда я погружаюсь в рассеянность.

Голубая эмаль снова становится ледяной в моих руках. Я посылаю во вселенную все свои молчаливые мольбы о том, чтобы сегодня зеркальце сестры было при ней, чтобы она почувствовала, как оно становится холодным, открыла его, и я бы смогла увидеть ее.

Но через десять минут она так и не появляется, и я вижу только свое все более и более грустное лицо. Я не хочу верить в то, что она нарочно избегает меня. Я не могу поверить в то, что она нарочно избегает меня. Так что я снова прячу зеркальце и стараюсь обо всем этом не думать, пока иду в Обеденный зал.

Входя, я держу подбородок высоко поднятым. Несколько фейри замолкают, но большая часть просто не обращают на меня внимания. Чувствуя облегчение, я накладываю себе овсянки и фруктов.

В расписании сказано, что пятница – день для мероприятий, однако Эрик встает и сообщает, что до первой демонстрации силы в присутствии Сигрун никаких событий не запланировано, так что у нас свободный день.

Мне не приходится долго думать, как распорядиться свободным временем. После обеденного зала я сразу иду в тренировочный зал и поднимаю следующий по весу набор подков. Кроме меня здесь никого нет, и к счастью, мне удается сдерживать свой разум и не позволять ему блуждать, пока я считаю повторения.

После я иду на Тренировочную площадку. Там несколько фейри тренируют свои боевые навыки, но не обращают на меня никакого внимания, пока я бегаю. Я осиливаю три круга и горжусь собой, потому что, когда заканчиваю, меня уже не выворачивает наизнанку.

Вернувшись в свою комнату, я переодеваюсь в одежду поудобнее, надеваю кожаную броню и иду прямо в кузницу. Проходит примерно шесть часов, прежде чем я понимаю, что умираю от голода. Я использовала двадцать маленьких листов металла на неудачные попытки выковать щит той формы, что придумала для меня Сарра. И даже сейчас я не уверена, что сделала все верно. Пока я тренируюсь на небольших образцах, и беру с собой два самых лучших, чтобы показать Сарре после ужина.

Когда я прихожу поужинать, Каин сидит в Обеденном зале. Он смотрит на всех до того злобно, что вокруг его места образовалось примерно шесть футов свободного пространства.

Я склоняюсь над котлом с мясным рагу, держа в руке половник, как вдруг кто-то сзади сильно хлопает меня по плечу, и я роняю ложку. Когда я оборачиваюсь, она приземляется со стуком.

Бранка злобно смотрит на меня, и ругательство затихает у меня на губах. Мне сразу становится понятно, что нет абсолютно никакого смысла защищаться от этой фейри. Оргид причиняет мне боль, словно это что-то личное, будто по каким-то причинам он затаил на меня обиду. Но Бранка просто… агрессивная. Ее взгляд движется слишком быстро, ее рот всегда искривлен в оскале, и в ней чувствуется та злоба, которую точно не назовешь нормальной.

Она снова отталкивает меня, опускает миску в котелок и просто утапливает ее в рагу.

Я хмурюсь.

– Почему бы не использовать ложку? – я не могу удержать в себе эти слова.

Она даже не отвечает и просто рычит, а потом пытается ударить меня локтем. Я едва успеваю увернуться.

Она уходит прочь, а я решаю взять мясной пирог вместо рагу.

Я думаю, что буду сидеть одна, но Эльдит со стуком ставит тарелку рядом с моей через пару минут после того, как я занимаю себе место.

– Я слышала про реку, – говорит она.

Я проглатываю кусок пирога.

– Ха. Я думаю, к этому моменту все слышали про реку, – говорю я.

– С тобой это часто бывает? – спрашивает она.

Врать смысла нет.

– Да, – отвечаю я.

– Ты просто ходячая катастрофа.

Я отворачиваюсь к пирогу. Если она села рядом со мной, чтобы издеваться, я не намерена давать ей ни капли своего внимания.

– Тебе понадобится помощь в тренировках с весами, иначе ты рискуешь себя прибить.

Я моргаю.

– Это предложение?

Она кивает.

– Да. Когда дойдешь до весов, которые не сможешь безопасно поднимать самостоятельно, дай мне знать.

– Спасибо.

Она снова кивает и ест свой ужин в тишине.

Я не могу относиться к ней без капельки подозрения, но помощь мне точно понадобится. Она сильная и выносливая, и в вопросе улучшения моих физических способностей сможет научить меня большему, чем мы с Саррой сможем понять сами.

Около главных дверей в зал, которые всегда бывают открытыми, начинается какая-то суматоха и мы обе смотрим туда.

Девушка-фейри Двора Тени шатаясь, цепляется за край одного из столов, придерживая раненого фейри Двора Земли. Кровь стекает по ее лицу и сочится из бедра.

Все, кроме Каина, вскакивают с мест.

– Найдите Эрика, – кричит Харальд, пробиваясь к тяжело дышащей фейри.

– Крикуны, – слышу я ее шепот.

Эльдит отходит от меня, направляясь ближе к происходящему и ведомая любопытством, я следую за ней.

Лучше бы я этого не делала.

Фейри Двора Земли лишился руки.

Он без сознания. Черт, я даже не понимаю, жив ли он. Но я почти уверена, что Эрик и его змея не смогут вылечить такое.

– Они были добровольцами на Оскореллу, – говорит кто-то позади меня.

– Да ну нахер!

– Зачем они пошли туда, если у них еще нет валь-тивар?

– Я бы смог убить Крикуна.

– Хрен бы ты что смог! Вот будь нас шестеро…

Я перестаю слушать гул голосов и пытаюсь сфокусироваться на Харальде. Он разговаривает с фейри Двора Тени. Кажется, ее зовут Гарда. Она сильная, как минимум шесть футов ростом, и тени все еще сочатся из ее жезла к телу на полу.

– Как ты сумела принести его сюда?

– Мои тени помогли, – она цепляется за стол, опрокидывая тарелки и кружки. Харальд хватает ближайшую и передает ей. Она медлит секунду, потом выпивает до дна содержимое.

Эрик влетает в холл, останавливается, когда видит фейри на полу, потом поворачивается к Гарде. Его глаза меняются, становясь змеиными и он поворачивается и раскрывает крылья, загораживая всем обзор. Когда он вновь их складывает, он придерживает Гарду за одно плечо.

– Идем, – ласково говорит он. Она смотрит на фейри на полу, открывает рот и закрывает обратно. Вцепившись в свой бок, она позволяет Эрику увести ее из Обеденного зала.

Все замолкают, глядя вниз. Мы все думаем об одном и том же. Если Эрик даже не склонился, чтобы проверить его состояние, значит…

– Ужин окончен! – рявкает Харальд. – Каин!

Когда Каин встает, его ножки его стула царапают пол. Новобранцы начинают покидать зал и каждый из них смотрит на тело на полу, когда проходит мимо. В этот момент тени вырываются из ладоней Харальда и сгущаются вокруг тела, пряча его от посторонних глаз.

Я не хочу смотреть, как они уносят мертвого фейри. И уж точно не хочу продолжать ужинать. Стараясь не думать о том, смогли ли вернуть его оторванную руку обратно в Фезерблейд, я присоединяюсь к новобранцам, молчаливо покидающим зал.

Три недели. У меня осталось чуть меньше трех недель, прежде чем я покину безопасный Фезерблейд и столкнусь лицом к лицу с ужасными птицами.

ГЛАВА 30

МАДДИ

Я иду прямиком в мастерскую Сарры, надеясь, что она там.

– Мадди! – она бросается ко мне, как только я вхожу и крепко обнимает. Я обнимаю ее в ответ, чувствуя, как мои плечи немного расслабляются. – Все говорят о выбывшем фейри! Я не думала, что это ты, потому что говорят, они добровольно покинули Фезерблейд, и я решила, что ты бы так не сделала, а потом я разволновалась из-за всей этой истории с фейри Двора Огня и подумала, вдруг он тебя заставил…

– Сарра, я в порядке, – я отодвигаюсь от нее на расстояние вытянутой руки и успокаивающе улыбаюсь. – Спасибо, что волновалась обо мне.

Она пожимает плечами и смотрит на меня с теплом.

– Я вроде как привыкла к тому, что ты рядом. А вчера тебя не видела.

Я шумно выдыхаю.

– Вчера был вроде как дерьмовый день. Но теперь кажется, не такой плохой как сегодня, когда я увидела мертвого фейри Двора Земли.

– Я стащила немного бренди, – говорит Сарра, поворачиваясь к рабочему столу. – Сейчас подходящий момент для краденного бренди?

– Да. Определенно да.

Мы распиваем крепкий напиток, и я рассказываю ей про обморок на лодке, предложение Эльдит о помощи и тех фейри, что пошли добровольцами на Оскореллу.

– И тебе придется пойти на эту охоту через три недели?

– Команды начнут отправляться, как только прибудет Сигрун на демонстрацию силы. Я могу не быть в числе первых, кого отправят, но в это время новобранцы начнут покидать Фезерблейд.

– Интересно, какая же должна быть награда, если она стоит того, чтобы встретиться с Крикунами?

– Какая бы ни была, лучше бы ей оказаться стоящей. Ты видела Крикуна? – спрашиваю я.

– Нет, только на рисунке. А ты?

– Да. Они убили фейри на лодке, на которой я прибыла сюда. Того, кому принадлежал этот жезл, – я киваю на ее стол и жезл Элдриха.

– Хмм, – она задумчиво наклоняет голову, и выражение ее лица становится виноватым. – Прости. Хреново, что тебе приходится сталкиваться со всем этим. Но я попробовала все способы, и не смогла заставить этот жезл ответить мне. С ним определенно что-то не так, может, это связано с Крикунами. Фезерблейд умеет порождать всякую странную магию.

Я киваю, думая про Сокровищницу.

– Думаешь, Фезерблейд изменил жезл Элдриха после его смерти?

– Да. Я думаю, он может все что угодно, – говорит она с нажимом. Она принимается рассказывать мне, что узнала о Чертоге из ее обучения, которое в основном ведет Брунгильда, и из историй, рассказанных другими рабами. – Один из них однажды наткнулся на водопад, а потом так и не смог найти его снова, – говорит она. – А другая девушка клянется, что разговаривала с пауком размером с кошку. Но она крадет гораздо больше бренди, чем я, так что возможно, она не самый надежный источник.

Я чувствую себя куда спокойнее, чем когда покидала Обеденный зал. Уверена, это благодаря бренди и беспечной болтовне Сарры.

– Думаешь, мне стоит доверять Эльдит? – спрашиваю я.

– Думаю, у тебя не то, чтобы есть выбор, – пожимает плечами она. – И, если она может помочь тебе, когда ты потеряешь сознание, она сделает твою жизнь куда проще и безопаснее. Падать в реку, должно быть, было ужасно.

– Унизительнее, чем что-либо, – говорю я, непроизвольно касаясь пальцами горла. Оно горело весь вечер. – Если я упаду в обморок, держа в руках меч, или на вершине лестницы, или перед противником типа Оргида или Бранки, то… – я умолкаю. Мне не нужно заканчивать предложение.

– Ну, тогда щит нужнее всего. Может, он сможет накрыть тебя, когда ты упадешь, – решительно говорит она и я пытаюсь впитать ее позитив.

– Да. Мне нужно будет спросить у Харальда, какой металл настолько легкий, чтобы я смогла поднять большой щит. Я сделала несколько образцов формы сегодня.

Следующие несколько часов мы проводим, составляя список того, что может быть не так с обоими вариантами по мнению Сарры, листаем книгу, взятую мной в кузнице Харальда, пытаясь доработать эскиз.

Когда я начинаю уставать, Сарра возвращается к исследованию жезла. Я беру книгу с песнями бардов, сворачиваюсь в клубочек на мехах и засыпаю прежде, чем она уходит.

***

На следующий день я теряю сознание перед всеми.

Все двадцать четыре новобранца и Вальдис наблюдают, как я грохаюсь на землю, держа в одной руке лук, а в другой – стрелу.

Конечно же, никто не пытается меня подхватить, так что я довольно сильно ударяюсь плечом. Но не считая этого, я в порядке.

Я пережила шестьсот пятьдесят девять обмороков.

Я встаю на ноги через, как мне кажется, пару минут, подобрав лук и стрелы. На этот раз Вальдис не спрашивает, хочу ли я уйти. Она просто хлопает в ладоши и кричит остальным, чтобы вернулись к тренировке с мишенями.

Несмотря на то, что меня сильно тошнит, а зрение все еще пытается сфокусироваться, я встаю в ряд с остальными и не могу не слышать шепотков.

«Что с ней не так?»

«Что, если она потеряет сознание во время полета?»

«Я не буду драться с ней в одном отряде, если она может просто упасть в любой момент. Из-за нее нас всех убьют».

Мне очень хотелось бы, чтобы щеки не горели, но я продолжаю пытаться попасть стрелой по мишени. Неуверенность уходит через полчаса, и я обнаруживаю, что, когда отчаянно пытаюсь доказать, что достойна выбора богов и места здесь, я целюсь лучше.

В этом секрет? Использовать отчаяние?

И все-таки, проблема в том, что остальные правы. Я лучше, только когда цепляюсь за свои негодование и гнев.

Я буду обузой во время тренировки отрядами.

Что, если я и правда потеряю сознание во время полета?

И со мной действительно что-то не так.

Когда нас отпускают с занятий, я сосредоточилась на своей силовой тренировке, и мне удается перейти на более тяжелые веса во время работы ногами. Руки у меня все еще слишком слабые, чтобы увеличивать нагрузку, но я уверена, что уже работаю быстрее. После я пробегаю четыре раза вокруг Тренировочной площадки и радуюсь, что после этого мне не приходится добираться до Великого Чертога ползком. Бегать явно становится легче, а прошла всего неделя.

Этим вечером я пропускаю ужин в Обеденном зале, вместо этого ем хлеб и вяленое мясо, которое Сарра отложила для меня со своего обеда. Мы работаем над деревянной частью щита, рисуем варианты украшения, которое бы что-то для меня значило. Я не могу выбрать, каким должен быть центр, так что пока оставляю его черным. Мне хочется изобразить там змею, но думаю, что мое сердце будет разбито, если я не смогу получить валь-тивар и останусь с болезненным напоминанием о том, чего оказалась недостойна.

Я заставляю себя пойти в спальню, когда Сарра говорит, что хочет отдохнуть ночью. К моему удивлению, Нави в комнате нет, хотя уже довольно поздно и я ожидала застать ее спящей. Я по полной использую возможность почитать, лежа в кровати при свечах, пока не засыпаю.

Нави по-прежнему нет, когда просыпаюсь, и я решаю попробовать использовать зеркальце еще раз. Страх останавливает меня. Если оно опять не сработает, будет еще сложнее убедить себя в том, что Фрейдис не игнорирует его, потому что не хочет со мной разговаривать. Эта мысль так тяжела для меня, что я решаю ничего не делать.

***

Следующие несколько дней пролетают на удивление быстро. Я падаю дважды.

Первый раз – на занятии по рунам. Эльдит сидит достаточно близко ко мне, чтобы неловко подхватить, когда я начинаю съезжать со стула, и усадить обратно. Я изо всех сил стараюсь игнорировать смешки и шепот вокруг себя, хотя вытерпеть выражение отвращения на лице Брунгильды гораздо сложнее. Так что после этого я ничего толком не записываю и не слушаю, что она говорит.

Во второй раз я одна, в кровати. Это еще два пережитых обморока, и я по-прежнему считаю это за победу.

Я пропускаю силовую тренировку только один раз, в понедельник, после того как меня ужасно избили во время обучения бою на мечах и топорах, потому что оказываюсь в паре не с Эльдит. Вместо этого меня ставят вместе с мощным фейри Двора Золота, который к тому же оказывается смертоносно натренирован. Он ни в коем случае не пытается нарочно причинить мне вред, но он безжалостен и уж точно не делает мою жизнь проще. Тем не менее, его клинок ни разу не приближается к моему лицу, ни разу не прорезает мою кожу, а когда я падаю, фейри отступает назад, позволяя мне подняться на ноги. После всего этого я совершенно вымотана.

На следующий день, пока все обучаются магии, я компенсирую пропуск. Я делаю все упражнения в двойном объеме, а потом заставляю себя пробежать пять кругов на Тренировочной площадке, хотя после и думаю, что это была ошибка, потому что практически не могу дышать и уверена, что меня стошнит.

Остаток дня я провожу в кузнице. У меня все еще не было возможности спросить Харальда о металле, так что я пробую нагреть горелкой все варианты, какие нахожу на полках, чтобы узнать, как каждый металл реагирует на температуру и все записываю. Оказывается, мне нравится работать с огнем гораздо больше, чем я могла подумать. Я – фейри Двора Льда, поэтому нечасто сталкивалась с огнем и, хотя я никогда его не боялась, поначалу чувствовала себя неловко. Но когда я надеваю толстые перчатки и готовлюсь к появлению огня из горелки, мне кажется захватывающим наблюдать, как металл меняет цвет и плотность. Будто лед тает и застывает, только более дико.

Пару раз я чувствую на себе взгляд Каина, но игнорирую его. Я не доверяю своей реакции, когда рядом с ним, и все еще не могу понять, что чувствую по поводу шлема. Оргид и Инга отпускают в мой адрес странный, издевательский комментарий, разок ударяют локтем, но в остальном никто не провоцирует Каина сломать пару костей, защищая меня. И все же, мое любопытство в отношении него так же сильно, как и уверенность в необходимости держаться от него подальше.

Я могла бы забыть о загадке того, как он потерял крылья, о секрете, который он хочет получить от моих родителей и даже, возможно, о том, что находится в Сокровищнице, но точно не о статуе волка.

Эта статуя – часть меня. Часть галереи с самого момента ее появления. А теперь здесь, за сотни миль от дома, фейри Двора Огня и древний артефакт переместили меня к ней, и она изменилась. Как, во имя судеб, я должна игнорировать такое?

Тем не менее, эта проблема не требует срочного решения. Так я говорю себе, когда мой разум неизбежно начинает блуждать. Создать щит, стать сильнее, стать быстрее, научиться защищаться – это то, что нужно сделать в первую очередь. Обратный отсчет перед тем, как меня отправят на крону, уже начался, и я еще как намерена там выжить. Если только не упаду в обморок, звучит в моей голове раздражающе ясное напоминание.

Делай, что можешь. Игнорируй остальное.

Если я потеряю сознание в схватке с Крикуном, единственным, что я смогу будет надеяться, что меня сожрут раньше, чем я приду в себя.