Текст книги "О клинках и крыльях (ЛП)"

Автор книги: Элиза Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 16

МАДДИ

Боль делает меня нетипично злой, и это, должно быть, заметно, потому что Эрик касается меня с извиняющимся выражением на лице.

– Я имел в виду, что немного времени, чтобы попасть сюда, заняло у любого из вас, а не конкретно у тебя, – говорит он.

Ну, конечно.

– Спасибо, – говорит он Эльдит, отпуская ее. Немного помедлив, она разворачивается и уходит. Инстинктивно мне тоже хочется ее поблагодарить, но я заставляю себя этого не делать.

Она сломала мою долбаную ногу. Мне не за что благодарить ее.

Когда Эрик принимает на себя мой вес, двигаться становится проще, потому что он гораздо сильнее. Он ведет меня через небольшой зал, так заросший лианами и ветвями, что кажется, будто мы все еще снаружи, а потом мы попадаем в комнату с низким, состоящим из балок потолком. В центре стоит крепкий деревянный стол, украшенный рунами и уставленный инструментами и снадобьями, включая большую керамическую бутыль с чем-то резко пахнущим. Мятой и чем-то острым. Кроме того, на столе лежат измерительные инструменты, иглы и хирургические лезвия, на которые мне не хочется смотреть. Я замечаю аккуратно расставленные баночки с листьями, грибами, нарезанными кореньями, припарками и разноцветными порошками, стоящие на грубо отесанных полках рядом с бинтами, повязками и сложенными мехами. Связки сушенных трав свисают с потолочных балок, а внизу под ними расположены четыре набитых соломой постели, около каждой из которых стоит по ширме, украшенной геометрическим узором.

Эрик легко поднимает меня за талию и усаживает на одну из кроватей, прежде чем начать осмотр моей стопы. Сняв с меня туфлю и оценив ущерб, он говорит:

– Итак, за прошедшую ночь ты не нашла более подходящей одежды?

Я не отвечаю, потому что, если открою рот, скажу что-нибудь неприемлемое.

– Ну, это довольно легко вылечить, – говорит он после минутной тишины. У меня начинает кружиться голова, видимо усталость дает о себе знать.

– Сколько времени это займет?

Он выпрямляется, плотно сложив крылья за спиной. Желтые перья такие яркие на фоне черных, что на них невозможно не смотреть.

– Немного.

– Несколько дней? Неделю?

Часть меня задумывается, получится ли укрепить другие мышцы до новых занятий по бою, пока я не могу ходить, а другая, большая, пребывает в ужасе от мыслей о том, что я не смогу передвигаться.

Эрик коротко усмехается. Он поднимает правую руку, и атмосфера в теплой комнате меняется. Я чувствую присутствие кого-то другого, и этот кто-то будто холоднее и больше Эрика.

Я вздрагиваю, почувствовав, как что-то касается моей лодыжки. Чешуя. Прохладная чешуя скользит по коже, направляясь к стопе.

Я заставляю себя никак не реагировать, не ударить касающееся меня невидимое существо. Это змея, валь-тивар Эрика. Глаза Стража Одина изменились, зрачки стали вертикальными щелочками, а цвет радужки поменял цвет из карего в желтый. Он кивает мне, думаю, чтобы успокоить, но на деле это выглядит так же пугающе, как и его змеиный вид.

Жгучая боль вспыхивает в стопе, и я издаю болезненный вскрик. Когда же боль проходит, проходит и все остальное. Больше не чувствуется никакой боли.

Ощущение чешуи пропадает и глаза Эрика тоже становятся нормальными.

Я ошарашенно смотрю сначала на него, потом на ногу. Синяк, начавший разрастаться на стопе, все еще там, но боли нет. Я осторожно двигаю пальцами. Ничего.

Я протягиваю руку и надавливаю на синяк. Ничего. Я давлю сильнее, чувствуя кость под кожей. Но все прекрасно.

– Это… – я не могу закончить предложение. «Это» что? Невозможно? Потрясающе?

Он сможет исцелить меня от обмороков?

– В ближайшее время ты будешь чувствовать усталость и захочешь поспать. Хочешь узнать, как работает магия исцеления, пока мы ждем? – спрашивает Эрик.

Его глаза блестят, и кажется, что он знает столько всего, что мне неизвестно сейчас и никогда не будет.

Я киваю. Конечно, я хочу узнать, как происходит исцеление.

– Моя валь-тивар сейчас прямо рядом со мной. Она лежит у меня на плече.

Я перевожу взгляд на его правое плечо, но не вижу ничего кроме расправленных позади крыльев.

– Ну, на самом деле одна ее половина на правом плече, а другая – на левом, – улыбается Эрик.

– У нее есть имя? – спрашиваю я.

– Конечно. Но ни одна Валькирия никогда не скажет тебе имя своего Животного Силы.

Я киваю.

– Конечно, эрсир, – с уважением говорю я, не желая его оскорбить.

– Но я могу сказать тебе, что она черного цвета, с желтыми кольцами, – Эрик ухмыляется мне, и мысль, что у меня тоже будет змея на плечах, готовая вылечить меня от всего, что потребуется, наполняет меня таким предвкушением, которое не сравнится ни с одним из страхов, испытанных мной по прибытию сюда.

– Эрсир, а как происходит исцеление?

– Она знает, что нужно вылечить, и благодаря магии богов, способна это сделать. Не каждый валь-тивар в виде змеи может лечить других, но почти все могут исцелить того, с кем связаны, когда овладевают им. Но моя… она очень одаренная.

Что объясняет то, почему Эрик – один из живущих по сей день Стражей Одина.

– Какие виды ран она может лечить?

– На посторонних? Со сломанными костями, порезами, ссадинами и большинством отравлений она легко справляется, если вовремя до них добирается. Более тяжелые травмы, когда задеты жизненно важные органы, даются уже сложнее. Ментальные же заболевания нельзя вылечить с помощью чужого валь-тивар.

Он смотрит на меня со значением, его взгляд впивается в меня.

Ментальные заболевания? Я уверена, он пытается сказать, что не сможет помочь мне.

– Но сможет ли она вылечить ваши «ментальные заболевания»?

Он коротко пожимает плечами.

– Заболевания разума – невероятно сложные и столь же уникальные.

Я сглатываю.

– А как быстро вашей змее нужно попасть к больному, чтобы исцелить его ранение?

– И снова все зависит от тяжести. Если рана смертельна, ей нужны минуты. Если сломана кость, как на твоей ноге – дни. Главное – до того момента, пока твое собственное тело не начало само сращивать кости.

– А… в случае с вами?

Его глаза вспыхивают желтым.

– Не считая отсечения головы или копья, пронзившего сердце, она вылечит практически все.

Я шумно выдыхаю. Эрик почти что неуязвим.

– То есть, если кто-то из новобранцев обретет валь-тивар в виде змеи, они переедут сюда и будут жить с вами в Крыле Змеи? – спрашиваю я.

– Да. И я жду тех, кто составит мне компанию, – его глаза снова блестят. – Сейчас у меня есть пара рабов, интересующихся целительством, но в остальном я здесь один. Но все новобранцы, вне зависимости от их валь-тивар, будут изучать лечение ран во время битвы, так что я надеюсь увидеть в этой комнате больше фейри совсем скоро.

– На этот урок я очень хочу попасть, – говорю я, сдерживаясь чтобы не зевнуть.

В отличии от боя на мечах.

– Ты хочешь, чтобы твой валь-тивар был змеей, – задумчиво говорит Эрик, потирая подбородок. Это не вопрос, а утверждение.

– Да, – отвечаю я и переворачиваюсь на бок, сминая мягкую ткань своей щекой. – Любой из обмороков может меня убить.

Это не то, о чем я привыкла говорить вслух, а Стража Одина я совсем не знаю. Но если он может помочь мне, я должна попытаться.

– Мне жаль это слышать, – говорит он. И это значит «Я не смогу помочь».

Я подавляю вздох. Мои веки тяжелеют, и я позволяю глазам закрыться.

– Боги избрали тебя по какой-то причине. Я очень жду момента, когда твоя сила раскроется, – его голос кажется далеким.

– Мы оба этого ждем, – бормочу я и погружаюсь в сон.

***

Когда просыпаюсь, долгое время не могу понять, где я. Комната пуста. Теплый свет от огня, освещающего ее, снова напоминает мне, как я далеко от холодного света своего дома.

Я осматриваю стопу, на которой теперь нет и синяка. Я соскальзываю с мягкой постели и пробую поставить на пол сначала пальцы, а затем пятку. Все идеально.

– О, ты проснулась, – в комнату входит Эрик, а следом за ним – Харальд.

– Да, я чувствую себя намного лучше. Спасибо, эрсир.

– Найди себе одежду и броню, иначе тебя поколотят похуже, чем сегодня, – ворчит Харальд.

– Вы знаете, где мне поискать? – отдых немного восстановил мое терпение, так что я только немного стискиваю зубы, пока выговариваю слова.

– Используй воображение. Фезерблейд испытывает тебя, но Фезерблейд вознаграждает, – говорит огромный фейри. Сейчас он выглядит куда добрее, чем на тренировочной площадке.

– А есть ли место, где я могу потренироваться? – я чувствую себя глупой, когда спрашиваю, но глаза фейри Двора Тени снова вспыхивают, и далеко не от раздражения. Думаю, от интереса.

– Да. Есть тренировочный зал в Крыле Волка, и еще один – в моем.

– В Крыле Медведя?

Он кивает, подтверждая, что его валь-тивар действительно медведь.

– Над храмом. Но Фезерблейд мог пока не явить его тебе. Ты знаешь, как правильно тренировать мышцы? – Я качаю головой. – Тебе нельзя заниматься одной. Ты получишь травму, потому что придется использовать большие веса. И тебе нужно тренировать выносливость. Вальдис тебе что-нибудь посоветует с этим.

– Вальдис?

– Ее не просто так прозвали Быстрой, – усмехается Харальд.

– Ты пропустила ужин, но я отложил для тебя вот это, – говорит Эрик, меняя тему разговора. Он протягивает мне сверток с едой, который я с благодарностью принимаю.

– Еда важна для воина. Также, как сон, – говорит Харальд, а потом щурится, глядя на меня. – Ты бледная.

– Я фейри Двора Льда. Я и должна быть бледной.

Эрик смеется.

– Ешь. Отдыхай. Сражайся лучше завтра.

ГЛАВА 17

МАДДИ

Когда я захожу в Великий Чертог Одина, он темен и пуст. Я чувствую облегчение. Те, кто не видел, как меня увели с тренировочного ринга, явно заметили, что меня не было за ужином, а с меня достаточно всеобщего внимания на сегодня.

Тем не менее, я не хочу идти в свою комнату. Я знаю, что ни за что не смогу уснуть после нескольких часов отдыха.

Мне нужно найти себе одежду. Я не пошла утром на завтрак в своем разорванном блестящем платье. Никто из фейри не даст мне ничего из своей одежды, это совершенно ясно, но здесь должно быть место, где стирают вещи. Может быть, я смогу там что-нибудь взять.

Я иду к неприметной двери позади великолепного деревянного трона, задержавшись, чтобы рассмотреть драгоценные камни, инкрустированные в руны. Они явно магические, и я жажду к ним прикоснуться. С усилием подавляя этот порыв, я подхожу к двери слева и открываю ее и сразу передо мной появляется покрытый корой, поросший ветвями коридор без окон, освещенный факелами. Понятно, что он не ведет ни в какое важное помещение, так что я иду по нему.

В конце обнаруживается лестница, ведущая вниз, и поскольку помещения для рабов обычно находятся либо в самом верху, либо в самом низу здания, я спускаюсь по ней, пока не прихожу в еще один коридор. В нем тоже нет окон, зато есть несколько дверей. Каждая из них темная, без каких-либо признаков жизни или какой-то деятельности.

Почти сдавшись, я вдруг вижу свет. И слышу какие-то звуки. Я прохожу через зал, двигаясь к яркому свету и нахожу там открытую дверь. Она ведет в мастерскую, где работает человеческая девушка с каштановыми волосами. Она ударяет по чему-то так сильно, как ей позволяет хрупкое телосложение.

Не желая ее напугать, я аккуратно стучу в дверь, и девушка вскрикивает, подбрасывая в воздух то, что было у нее в руках и поворачивается ко мне. Ее взгляд затуманен, и проходит пару минут, прежде чем он проясняется.

Она хватается за сердце.

– Судьбы святые, я никого не ждала, – вскрикивает она, а потом понимает, что говорит с фейри и неловко кланяется мне. – Мне жаль, моя госпожа, – добавляет она.

Я качаю головой.

– Нет, нет, это мне жаль, я не хотела тебя напугать. Меня зовут Мадди. Я хотела спросить, не подскажешь ли ты мне, где найти чистую одежду.

Она разглядывает меня несколько мгновений, замечая мое платье и туфли. Потом смотрит на заостренные уши и жезл на бедре, словно ища подтверждение тому, что я действительно фейри.

– Чистую одежду? – неловко спрашивает она. – Но разве вы не одна из новобранцев?

– Все верно, но меня не предупредили, что придется отправиться сюда, так что у меня нет с собой никаких вещей, – киваю я.

Она снова опускает взгляд на мое платье.

– А это платье когда-то было довольно милым, – говорит она.

– Да. Так и было, – я оглядываю голубые, поблескивающие остатки своего наряда, а потом смотрю на одежду девушки. Под защитным кожаным фартуком она носит бежевую рубашку. У нее закатаны рукава, и на запястье я вижу отметину. Во мне закипает любопытство.

– Ты – Отмеченная Рунами, – выдыхаю я. Она кивает. Я разглядываю руну и наконец узнаю ее. – От фейри Двора Земли.

– Да, – отвечает она, все еще глядя на меня настороженно. Она молодая и симпатичная. У нее полные губы и большие карие глаза. Я вижу, что тоже вызываю у нее любопытство.

Я подхожу ближе.

– Мне всегда были интересны Отмеченные Рунами, – говорю я.

Она начинает говорить, но передумывает и поворачивается к тому, что до этого держала в руках. Теперь я могу разглядеть, что это зубило, а кусок дерева, с которым она работала, отлетел на другой конец комнаты. Она находит его взглядом и подходит, чтобы поднять.

– У фейри бы не было магии без Отмеченных Рунами.

И это правда. Фейри бы никогда не смогли использовать магию без жезлов, а наполнить магической силой сами жезлы могут только отмеченные рунами люди. Это защитный механизм, давно созданный богами, чтобы сбалансировать силы людей и фейри. Одни не будут могущественными без других. Возможно, в теории это должно было сработать, но на практике фейри просто поработили Отмеченных Рунами людей.

Она ничего не отвечает, только поднимает кусок дерева с пола и несет его обратно на верстак.

– А как вы наполняете жезлы магией? – спрашиваю я.

Она поворачивается и смотрит на меня.

– Простите, моя госпожа, не хотела бы проявить неуважение, но я слишком занята. Мне нужно закончить его до завтра.

– Пожалуйста, не называй меня своей госпожой, – говорю я. – Можно мне просто посидеть и посмотреть?

Ее брови взлетают вверх.

– Зачем?

Я пожимаю плечами.

– Моя соседка по комнате очень злая и любит тишину, а мне искренне интересно, что ты делаешь. Я не издам ни звука. Буду сидеть вон там, – я показываю на стол в другом конце комнаты, – и есть это, – я поднимаю сверток с едой. – Не знаю, что там завернул Эрик, но, если хочешь, поделюсь с тобой.

– Спасибо, я уже ела, – медленно говорит она. – Но, конечно, если хочешь посмотреть, пожалуйста, – она все еще выглядит смущенной, когда возвращается к работе, а я иду к стулу.

В свертке оказывают хлеб и сыр, и я с удовольствием жую их, пока девушка обтачивает дерево и придает ему форму. Часть меня хочет записать происходящее, сохранить этот момент, но кажется, это было бы нарушением доверия.

С ужасом я осознаю, что впервые за всю свою жизнь могу сама принять подобное решение. Обычно меня принуждали сохранять информацию, часто без согласия человека, который ею поделился.

Примерно через час девушка поворачивается ко мне, и я вижу, как туман покидает ее взгляд, так же, как когда я только вошла.

Я достаю последний кусок сыра.

– Хочешь?

Она видимо хотела сказать «нет», но остановилась. Я встаю и протягиваю ей кусочек, и когда она берет его, ее взгляд смягчается.

– Я люблю сыр. Его редко можно найти при Дворе Земли, – задумчиво говорит она.

– Правда? А что вы тогда едите?

– Фрукты, – говорит она, сморщив нос. – Долбанные кучи фруктов.

Я смеюсь.

– А у нас фрукты редкость, они плохо растут при Дворе Льда. Надо развивать торговлю.

– Если бы фейри меньше пытались поубивать друг друга, может… – она умолкает и выглядит напуганной.

– Все нормально, – говорю я. – Я знаю, что фейри бывают жадными и одержимыми властью.

Страх исчезает с ее лица.

– Особенно королевские семьи, – говорит она.

И не то, чтобы она не права.

– Аристократы Двора Земли – какие они?

– Не знаю. Я не работала во дворце и никогда их не встречала, но они пытаются помогать людям, так что не могут быть совсем уж плохими, – грусть захватывает ее лицо, и она опускает руку, в которой держит сыр.

– Помогать людям… – я вспоминаю, что при Дворе Земли людей поражает болезнь.

– Фейри от болезни не страдают, но среди людей болеют очень многие, – говорит она. – Моя семья считает благословением то, что я уехала сюда до того, как заразилась, но… – она вздыхает. – Прошло всего пять дней, а я уже по ним скучаю.

– Мне очень жаль. Надеюсь, твоя семья не заразилась.

Ее взгляд теплеет, и она качает головой.

– Нет. Пока что они здоровы.

– Я за них рада. Ты можешь как-то с ними общаться?

Она снова качает головой.

– Нет. Фезерблейд – удивительное место, но полностью закрытое для посторонних, – говорит она.

Я улыбаюсь так тепло, как только могу.

– Как только все здесь обретут своих валь-тивар, думаю, ты сможешь вернуться домой, раз никому не будут нужны жезлы?

– Нет. Валькирии хотят, чтобы Отмеченные Рунами изучили новые тексты и поняли, смогут ли помочь с валь-тивар.

– А с чем именно им нужна помощь?

– Надеюсь выяснить, пока я здесь, – острый ум виден во взгляде девушки.

– Наверное, делать то, чем ты занимаешься, невероятно интересно. Это похоже на транс?

– Вроде того, да. Моими руками управляет какая-то магия. Но я человек. Я не могу пользоваться магией сама и слишком ценна для фейри, чтобы жить своей жизнью. Я и не думала, что когда-то покину Двор Земли.

– Я понимаю, о чем ты, – шепчу я.

– Правда? Знаешь, ты совсем не похожа на остальных фейри, кого я встречала, – она доедает сыр, пока я смотрю на нее.

– Ага. И это платье не то, чтобы помогает мне вписываться в общество.

Прежде чем заговорить, она снова смотрит на меня долгим, оценивающим взглядом.

– Мне нужно доделать этот жезл до завтра. Но как только закончу, я помогу тебе разыскать одежду.

Я улыбаюсь ей.

– Огромное спасибо! Как тебя зовут?

– Сарра.

– А я…

– Мадди, – заканчивает она вместо меня. – Да, я помню.

Она возвращается к работе, а я наблюдаю так долго, как только могу. Но это монотонный процесс, а в мастерской тепло. В конце концов мои веки тяжелеют, и я позволяю им сомкнуться.

ГЛАВА 18

МАДДИ

– Мадди.

Звук моего имени будит меня, и я испуганно скажусь.

– Привет, – я поднимаю глаза и вижу лицо Сарры.

– О, привет, – медленно говорю я, – я уснула, – это и объясняет мои спутанные мысли.

Она улыбается.

– Да, и правда.

– Прости.

– Все нормально. Ты сдержала слово и не шумела. Это самое главное.

Я улыбаюсь ей.

– Ты закончила жезл?

– Да, – она показывает его мне.

– Судьбы святые, какой он красивый, – говорю я. Гладкая рукоять из красного дерева имеет цилиндрическую форму, как и у всех жезлов, что позволяет фейри крепить их на бедро. Но наконечник просто прекрасен. Тонко вырезанный из дерева ореол окружает изображение груши, собранное из сотен крошечных изумрудов. Количество деталей для такой мелкой работы просто невероятно.

– Спасибо, – она протягивает мне чашку. – Кофе?

Мое лицо проясняется, когда я возвращаю ей жезл и забираю чашку.

– Спасибо. Сколько сейчас времени? – спрашиваю я, думая, что ответ будет близок к середине ночи.

– Час до рассвета, – отвечает она.

Я со стоном достаю расписание из кармана.

Сарра наклоняется, чтобы тоже прочесть его.

– Какой плотный график.

Я заталкиваю листок обратно в карман.

– В нем не хватает пункта «Упасть в обморок перед всеми», – бормочу я и тут же об этом жалею.

– В обморок?

Я вздыхаю.

– Я постоянно теряю сознание без видимых причин.

Она морщится.

– Звучит как ничего хорошего.

– Да, – соглашаюсь я.

– Особенно когда находишься здесь. О чем думали Боги, когда избрали тебя? – задумчиво говорит она и потом сразу выглядит так, будто сожалеет о сказанном. – Блин, прости. Я уверена, ты станешь крутой Валькирией.

Я не могу сдержать грустный смех.

– А я, блядь, не уверена. Я понятия не имею, почему Боги меня выбрали. Призыв был для Принцессы Верглас из Двора Льда. Моя сестра – сильная и могущественная и мы все думали, что призывают ее. Но когда прибыли Стражи Одина… – я пожимаю плечами, – они забрали меня.

Она бросает на меня долгий взгляд.

– Ты что, принцесса?

– Да, но родители прятали меня от посторонних глаз из-за обмороков.

– Они стыдились тебя?

– Нет, – быстро отвечаю я. Мне не хочется рассказывать ей о галерее. – Это было для моей безопасности. Над членами королевских семей всегда висит угроза от других Дворов, а я, ну, слабая.

На ее лице видны сомнения.

– Значит, поэтому у тебя нет с собой ничего из одежды? Все думали, что сюда отправится твоя сестра?

– Ага. Я не думала, что когда-то попаду за пределы Двора Льда, не говоря уже о том, чтобы стать Валькирией.

– Пойдем со мной, – говорит она, отставляя кружку с кофе, предварительно ее осушив.

Я следую за ней. Мы идем какое-то время, прежде чем приходим в место, похожее на комнаты прислуги, а затем в огромную прачечную.

– Бери все, что нужно. Здесь всего полно, – говорит она.

– Спасибо, Сарра, – отвечаю я и меня переполняет благодарность.

Я хожу по комнате, подбирая рубашки и штаны любых цветов, если только они выглядят подходящими мне по размеру. Я нахожу длинную полоску кожи, которая сойдет за ремень, и потрепанный кожаный корсет, который защитит верхнюю часть моего тела от ударов на тренировке. Сарра приносит пару сапог.

– Держи.

Я надеваю их и радуюсь тому, что они подходят.

– Они идеальные, – говорю я. Сапоги в превосходном состоянии по сравнению со всем остальным, что здесь есть, с укрепленными железом носками и устойчивыми каблуками.

– Я решила, что у нас один размер, – говорит она, удовлетворенно кивнув.

Я поднимаю на нее взгляд.

– Это твои?

– Да, так что смотри не испорти их.

Она говорит это в шутку, но я качаю головой.

– Я не могу взять твои сапоги.

– Почему? По Чертогам Одина очень удобно ходить в мягких туфлях, а ты собираешься много времени проводить снаружи.

Я улыбаюсь ей. Она ведь даже не знает, что всего несколько часов назад мне сломали ногу из-за отсутствия сапог.

– Спасибо тебе огромное за помощь.

Она смущенно опускает взгляд.

– А тебе спасибо за компанию, – говорит она. – Это странно, но ночью было здорово, когда ты была рядом.

– Я тоже скучаю по семье, – мягко говорю я ей. Я и правда скучаю по сестре и проводить время с Саррой было куда приятнее, чем с Нави, или чем просто лежать без сна в нашей абсолютно темной комнате.

– Может быть… – говорит Сарра, но замолкает на середине.

– Может быть, я смогу снова прийти вечером? – спрашиваю я.

Она улыбается.

– Мне было бы очень интересно послушать про то, что вы изучаете, а особенно – то, что вы узнаете про валь-тивар, – говорит она.

– И мне тоже. Я спущусь к тебе после ужина, – говорю я.

Я ухожу с чувством легкости несмотря на то, что несу по охапке одежды в каждой руке. Я чувствую новый прилив надежды и больше уверенности в себе. Не знаю, это побочный эффект лечения от Эрика или просто из-за того, что я провела время с тем, кто не ведет себя, как мудила. В любом случае, я намерена игнорировать растущий страх перед неизбежным обмороком и показать себя сегодня отличным новобранцем.

Я быстро прохожу через тускло освещенные коридоры, стараясь скорее добраться до своей комнаты, разложить найденную одежду и переодеться во что-то не блестящее. Но дойдя до вершины каменной лестницы-спирали, я замираю, почувствовав на себе чей-то взгляд. Я оглядываюсь, но никого не вижу, и иду дальше.

Дойдя до Великого Чертога Одина, я тихонько открываю дверь, прохожу внутрь и так же аккуратно закрываю ее за собой. Теперь я уверена, что за мной действительно кто-то идет, потому что через один удар сердца я слышу, как она снова открывается.

Я резко оборачиваюсь. Каин стоит, прислонившись к колонне возле двери, хотя я уверена, что, когда входила, его там не было. Я открываю рот, чтобы спросить, почему он меня преследует, но он просто молча отворачивается и уходит. Я зло смотрю ему вслед. С этим фейри Двора Огня что-то глобально не так, и его интерес ко мне, мягко говоря, пугает.

Меня не удивляет, что, когда я прихожу в нашу комнату, Нави уже не спит. Шторы открыты, и внутрь струится слабый, пытающийся пробиться через окружающую Фезерблейд крону, утренний свет. Нави смотрит на охапки одежды у меня в руках.

– Ты где была? – спрашивает она, полностью одетая и вооруженная.

Я демонстративно приподнимаю одежду.

– А как ты думаешь?

Я открываю свой сундук и складываю туда все, кроме штанов и рубашки, которые надену сегодня, и ремня, кожаной брони и носков, которые пойдут под удобные сапоги Сарры. Нави наблюдает за мной пару минут, потом закатывает глаза и выходит из комнаты.

– Хвала великим кошкам Фрейи, – бормочу я, вытащив из кармана зеркальце и стаскивая с себя платье.

Ощущение прохладной эмалевой поверхности зеркальца в руке заставляет меня остановиться. Носить его с собой точно не вариант – мне повезло, что я его до сих пор не сломала. Но оставить здесь… Чувствуется так, будто я стану еще дальше от Фрейдис.

Может, использовать его?

Я почти его открываю, но нервы берут верх. Убеждая себя, что сейчас нет времени, я раздумываю, спрятать его под подушку или под матрас. Но оба эти варианта слишком очевидны. Вместо этого я аккуратно заворачиваю его в остатки блестящего платья и прячу на самом дне сундука.

Мне на глаза попадается жезл Элдриха, тоже лежащий в сундуке. Я чувствую укол грусти о том, кого даже не знала, а потом мне в голову приходит мысль. Может, Сарра знает, как быть с жезлом? В конце концов, она Отмеченная Рунами Двора Земли, а это – жезл фейри Двора Земли.

Я моюсь и одеваюсь за рекордно короткие сроки, и спускаюсь в Обеденный зал к завтраку раньше нескольких других фейри. С надеждой я обхожу столы, держа поднос с горячей овсянкой и фруктами, но никто не дает понять, что хочет, чтобы я села рядом. Сегодня больше фейри сидят группами, больше тех, кто разговаривает друг с другом. Я сажусь в конце стола, где меньше всего народу, и улыбаюсь фейри Двора Земли, сидящему напротив. Он слабо улыбается в ответ, и молча продолжает есть свой завтрак. Я замечаю, что Эльдит ищет, где сесть, но увидев меня, поворачивается и идет в другой конец зала.

Сегодня утром мы изучаем древние руны. Мы входим в незнакомый нам зал прямо из Великого Чертога Одина, и когда я вижу вырезанные над дверью слова «Владение ученого», меня переполняет предвкушение. Стены этой круглой комнаты полностью покрыты рисунками. Нет и дюйма на деревянных панелях, не покрытого рунами. Мне известны примерно девять десятых из них, но та одна десятая, с которой я пока не знакома, заставляет мой ум работать с невероятной быстротой. Я забываю обо всем вокруг, восхищенно обводя руны пальцами.

Брунгильда появляется через пару минут после того, как мы вошли в комнату и урок начинается. В другой ситуации мне было бы сложно сидеть на месте два часа, но сейчас время летит быстро, потому что мне интересно буквально все, что она говорит. Раз за разом я проигрываю битву с собственным разумом. Желание поискать в галерее что-то, упомянутое Валькирией или руну, которая мне не знакома, слишком сильно, чтобы бороться. Все остальные делают записи или смотрят на Брунгильду, но только не я. Каждый раз, когда я приношу из галереи воспоминание, особенно когда оно в виде бумаги и в моих руках появляется сияющий листок, я прикладываю все усилия, чтобы никто этого не заметил.

Проговорив примерно час, Брунгильда объявляет, что мы должны выполнить письменный тест.

– Это позволит разбить вас на группы для дальнейшего изучения языков и истории Иггдрасиля, – говорит она, пока остальные огорченно вздыхают.

Я не вздыхаю. Это то, в чем я могу преуспеть. Мне не нужно быть сильной, не нужно быть быстрой, не нужно пытаться никого бить, чтобы стать в этом лучшей.

Мне просто надо оставаться в сознании.

Брунгильда раздает всем листы пергамента с вопросами. Большинство из них о том, какое значение имеет та или иная руна, а некоторые, наоборот, о том, какая руна подойдет, чтобы обозначить те или иные вещи. Я отвечаю на все вопросы, на 4 самых сложных ищу ответы в галерее. Я уверена, что на все ответила верно. Оглядевшись по сторонам, я вижу, что сидящие рядом фейри едва ли добрались до середины пергамента. Я не хочу выделяться или привлекать лишнее внимание, так что делаю вид, что все еще записываю ответы.

Тем временем, Брунгильда смотрит на меня. Она знает, что я уже закончила. Заметила ли она, что я отключалась, чтобы найти ответы? Я уверена, что то, что она увидела на лужайке во Дворе Льда, было с помощью ее валь-тивар, который, думаю, имеет вид совы. Подозреваю, она знает обо мне больше, чем я сказала бы ей.

Но была бы я здесь, если бы она не применила тогда свою магию, какой бы она ни была? Не знаю. Но мне известно, что с тех пор она ни разу не посмотрела на меня с теплом.

На лицах почти всех фейри видно облегчение, когда Брунгильда отпускает нас и мы идем на тренировочную площадку, заниматься стрельбой. Нас снова обучает Вальдис, только теперь мы, все двадцать шесть, заняты одним видом боя. Я выбираю мишень так, чтобы быть подальше от тех фейри, кто раньше был агрессивен со мной, и понимаю, что после отдыха у Эрика на кушетке и на довольно удобном стуле в мастерской Сарры, мои руки в гораздо лучшем состоянии, чем днем раньше. Мышцы немного побаливают, но я попадаю почти по каждой цели, и в конце занятия уже не такая потная и измученная, как вчера. И что еще лучше – я не отключилась.

Пользуясь приливом уверенности в себе, я дожидаюсь, пока все остальные уходят с площадки на обед. Вальдис складывает луки, которыми мы пользовались, в сундук, и когда я подхожу к ней, останавливается и смотрит на меня.

– Эрсир, – говорю я, уважительно склоняя голову. Она не отвечает, только упирается рукой в бедро, пока ее крылья резко расправляются, а потом обратно складываются на спине.

Черт, я тоже хочу себе крылья.

Желание такое сильное, что заставляет меня моргнуть.

– Харальд сказал, что вы можете помочь мне наработать выносливость, – продолжаю я, стараясь смотреть на ее лицо, а не на крылья. Стоя так близко, я могу разглядеть, что зигзаги боевого раскраса у нее на щеках состоят из крошечных рун.

– Желание стать лучше никогда не останется без внимания, – отвечает она. Значит ли это, что она мне поможет? Она оценивает меня чуть дольше, оглядывая сверху донизу так, что мне становится некомфортно. – Тебе нужно бегать.

– Что? Сейчас?

– Каждый день. Чтобы стать более выносливой и подтянутой, тебе придется бегать.

– Да, – говорю я.

– Начни с десяти минут и каждый день добавляй понемногу, пока не дойдешь до шестидесяти минут.

Я таращусь на нее. Бежать шестьдесят минут?! Это вообще возможно? Если от этого не зависит моя жизнь, скорость моего бега обычно определяется заинтересованностью в том, к чему или от чего я бегу.