Текст книги "Империя звёзд"

Автор книги: Элисон Бэрд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

Противники снова обратились в людей. Комору охватило отчаяние. Он уже потерял лицо – и не однажды, а трижды за последние минуты. Он горько упрекнул себя за глупую гордость, что принял вызов молодого лоанея, а просто не убил его, пока тот был закован. Надо сейчас быстро с ним покончить. Но даже если это удастся, вернется ли тот благоговейный страх, который раньше испытывал к нему народ?

Он превратился в дракона с зеленой чешуей, взмыл в воздух в грохоте хлопающих крыльев и ринулся оттуда на врага. Но тот вдруг обратился в огненно-красного дракона и метнулся ему навстречу, перехватив в воздухе. Они столкнулись, впиваясь зубами в бронированные бока друг друга, и тут же скрылись в тумане.

И там, над серой пустотой, вылетели в ослепительную прозрачность верхней атмосферы. Два солнца горели над ними и три луны; под ними во все стороны стелился серовато-белый туман, изрезанный глубокими ущельями и медленно катящимися волнами. Огромные кучевые облака воздвигали закругленные вершины. Драконы, как дерущиеся ястребы, кружили по небу, налетали и отскакивали, пытаясь пробить защиту противника, задеть глаз или крыло. Иногда они к своей силе присоединяли латентную силу воздуха, ударяя молнией друг в друга, направляя порывы ветра в крылья, чтобы сбить противника. Атаки зеленого дракона становились все яростнее, красный дракон уже не просто защищался, а дрался за собственную жизнь.

Еще раз сцепились они клубком и рухнули в облачные слои. Молнии сверкали и трещали вокруг, озаряя серый туман. Далеко внизу появилось большое темное пятно: джунгли поднимались навстречу. Красный дракон вывернул шею и сумел схватить плещущее зеленое крыло – со всей мощи разорвав перепонку.

Раненое крыло сложилось, и зеленый дракон с криком понесся к земле, на лету превращаясь в старого человека. Комора со всего размаху рухнул на камни замкового двора, с хрустом сломалась его спина, будто кто-то наступил на вязанку хвороста. Со стоном вырвался последний вздох великого дракона – и невидящие глаза уставились в серое небо, где кружил его победоносный противник.

В толпе ахнули, кто-то даже вскрикнул. Но никто не оплакивал уход старика – у лоанеев не было жалости к слабым. Все поклонились победителю, который приземлился и в мгновение ока принял человеческий облик.

И заговорил:

– Я – принц Морлин, сын Морианы.

Снова ахнули в толпе. Если это правда – а не было причины не верить, – то этому лоанею, который выглядит так молодо, не менее пятисот лет.

– Я не хотел этого делать, – продолжал победитель. – Но мы, лоанеи, должны сплотиться, или нас уничтожат. Я хотел лишь предупредить вашего повелителя об опасности, но не знал, где его тайное жилище, и не мог перед ним предстать. Мне пришлось дать захватить себя в плен и привезти сюда – только так я мог увидеться с ним. Но монарх Комора не хотел меня слушать и лишь угрожал моей жизни. Что ж – теперь он мертв, а я снова могу предупредить вас.

Золотистые глаза Морлина наполнились холодным огнем.

– Нашему народу очередной раз грозит истребление. Нас ищут лоананы, и Камень Звезд покинул свое хранилище на Мере, попав в руки той, что провозгласила себя Триной Лиа. Но если мы соединимся со слугами Валдура, то победим ее и ее союзников.

Какая-то убедительная сила звучала в его голосе. Даже если бы не было демонстрации его силы, лоанеи не могли бы усомниться в его словах.

– Что же нам делать? – вышел вперед молодой лоаней. – Скажи, что нам делать, чтобы сохранить свободу!

– Прежде всего, – ответил Мандрагор, бросив небрежный взгляд на труп Коморы, – вам необходим новый вождь…

В тронном зале Халазара на Мере стояли, оглядываясь, два существа странного вида. Больше в огромном зале с его золочеными красными стенами и украшенным самоцветами троном не было никого. Одно из этих созданий было гоблином, изуродованным, как вся его порода: такой сутулый, что казался горбатым, с колтунами слипшихся волос на круглой голове, с остроконечными кривыми ушами и плоским обезьяньим носом. И тонкого шитья желтая мантия с пурпурным шлейфом только подчеркивала его уродство. А второй был настолько искривлен и сморщен грузом годов, что его можно было принять и за гоблина, и за необычайно уродливого человека, или за помесь того и другого. На нем была простая черная мантия, а на шее – тяжелая золотая цепь.

– Сколько еще нас заставят ждать? – произнес он, закипая от гнева и начиная расхаживать по залу.

– Не терпится, Наугра? Валеи ждали появления этой аватары тысячи лет, а ты ворчишь из-за нескольких секунд? – сказал второй собеседник, пожимая сгорбленными плечами.

Первый глянул на него презрительно:

– Чего стоит твое время? Ты всего лишь вожак черни, и вежливость тебе не положена. Но я – регент Омбара и не слуга никому, чтобы ждать.

– А это небольшой трюк Мандрагора. Он не питает уважения ни к кому и дает нам это понять.

Гоблин подошел не спеша к трону зимбурийского монарха, где на алой подушке лежали корона и скипетр. Взойдя по мраморным ступеням, он поднял золотые регалии и сел на трон.

Второй был к нему спиной в это время, но когда Наугра повернулся и увидел это, он остановился как вкопанный и зарычал:

– Дурак! Вон с трона!

– Это ты хмуришься на меня, Наугра? – спросил гоблин. – Знаешь, при такой роже, как у тебя, трудно понять.

Он возложил корону себе на голову. Она оказалась велика и съехала на одно ухо.

Регент зашагал к нему.

– Брысь оттуда, Роглаг! – прошипел он. – Или я тебя сам вышвырну!

Он поднял скрученную ревматизмом руку в угрожающем жесте.

Царь гоблинов осклабился, спрыгнул с трона и обезьяньей шаркающей походкой направился к нему навстречу.

– А ты уверен, что не хотел бы видеть меня на месте этой твоей аватары? Мне бы эта должность подошла.

– Кощунствуешь! – прорычал регент. – Наш бог и господин никогда бы не опустился до твоей мерзкой оболочки.

– Просто шутка, – ответил Роглаг. – Но не вижу, чем Мандрагор лучше. Я его хорошо знаю: он всего лишь пользуется привилегиями и защитой, которые ты ему дал.

– Мы его признали своим правителем, – сухо сказал регент.

– Но он же не правит, – возразил Роглаг, поигрывая скипетром. – Что от него толку? Отчего бы не найти кого-нибудь более подходящего?

– Наши авгуры сказали свое слово, и мы не можем теперь объявить, что они ошиблись, – буркнул Наугра.

– Ну так скажем, что Валдур передумал. Или можно к Мандрагору подослать убийц, а потом найти замену.

– Кого, например? – спросил новый голос.

Собеседники резко обернулись. В углу стоял высокий мужчина, и его алые одежды почти сливались со стеной. Холодными золотистыми глазами он смотрел на Роглага.

Роглаг взвыл и бросился плашмя на пол. Корона слетела с его головы и покатилась по алому ковру.

– Я же не хотел… я только пошутил! Клянусь…

– Пустое, Рог, – перебил его Мандрагор. – Я не в обиде. Ничего другого я от тебя и не ожидал. Теперь скажи, что там делается в Омбаре? Как идет кампания?

Он подошел к трону, подняв по дороге корону и скипетр, и положил их на сиденье.

– Я победил, – ответил Роглаг, несколько придя в себя, но не поднимаясь с пола. – Моего соперника больше нет. Я – самый могучий гоблин в Омбаре. Царь Угаг привлек на свою сторону огров, а они поумнее моих троллей. Ну, червяки вообще поумнее троллей, но уж приходится обходиться тем, что есть. Гули ничью сторону не приняли – они предпочитают после боя все подчищать. И бой они любят. – Роглаг захихикал, Мандрагора передернуло. – Но Угаг думал, что его умные солдаты обеспечат ему победу.

– Очевидно, он ошибся? – приподнял бровь Мандрагор.

Гоблин кивнул:

– Вот потому, что они такие умные, огры поняли, в какую бойню их ведут, и дезертировали пачками. А мои тролли – скотинка послушная, прямым ходом зашагали в бой. И я его просто численностью задавил.

– Ах ты, моругей! – засмеялся Мандрагор. – Не лезь ты в аватары, Рог; только общий враг может объединить ваши сварливые народы. К счастью, он у вас есть.

– Это кто же?

– Да Трина Лиа, дурак! – рявкнул на него регент.

– Сама по себе Трина Лиа меньше всего нас беспокоит, – ответил Мандрагор, – Я ее видел. Это тихая девочка, которая больше всего любит играть с котятами и щенками. Ласковое кроткое создание – вы в вашем мире таких называете слабаками.

– И поделом, – с надеждой сказал царь гоблинов. – Слабое сердце – слабые мозги, как у нас говорят.

– В настоящий момент юная принцесса Эйлия интереса не представляет. Бояться надо ее сторонников – армий, готовящихся в великий крестовый поход во имя нее, чтобы очистить космос от зла – то есть от нас. И когда они пойдут по другим мирам Империи, правитель царства валеев будет их целью – особенно если его сторонники объявят его воплощением Валдура. – Роглага снова затрясло. – Так что пока вы, моругеи, тут грызлись друг с другом, я приобретал новых союзников. Я теперь предводитель лоанеев.

– Той малости, что от них осталась! – фыркнул Наугра. – И от силы их тоже остались одни ошметки.

– Верно, – невозмутимо согласился Мандрагор, – и потому я нашел и другую подмогу нашему делу: зимбурийцы, также последователи Валдура. Но их я не поведу в бой. Эту задачу надо поручить другому.

– Я ответил на твой призыв, принц, – произнес регент бесцветным голосом, – поскольку тоже ищу способ разгромить Трину Лиа. Но нам нужно, чтобы наши армии вела к победе истинная аватара.

– Мне это не интересно – нет-нет, избавь меня от перечисления всех этих мелодраматических пророчеств, что были сделаны при моем рождении, – быстро добавил Мандрагор, не успел еще регент раскрыть морщинистых губ. – Надоело мне уже их слышать. Вот Роглаг готов был сделать тебе одолжение и взять на себя роль аватары, но, кажется, передумал.

– Я бы ему и не дал этой роли, – презрительно бросил регент. – Он свою пользу принес: разгромил своего соперника, объединил моругеев. Я лишь воспользовался его амбициями.

– Ни один моругеи в здравом рассудке не согласится быть этой твоей аватарой, – продолжал Мандрагор, – теперь, когда Трина Лиа сидит на лунном троне. Я тоже с благодарностью отклоняю эту честь, значит, вам нужен другой спаситель.

– И ты можешь кого-то предложить? – сухо спросил регент.

– Да. О мой царь! – Мандрагор повернулся к входу в зал. – Отчего ты не входишь?

Раздались медленные шаги, и у входа в зал появился царь Халазар. При виде Роглага и регента он отпрянул к двери.

– Что за дьяволов ты призвал? – вскрикнул он, съеживаясь.

Царь Роглаг припал к земле – воплощенное самоуничижение.

– Я не дьявол, о государь, я всего лишь недостойный моругей, преклоняющийся перед тобой.

– Моругей? Семя демонское! – сказал Халазар, не входя в зал. – Значит, правдивы рассказы об этих существах? Откуда же они явились?

– Царь Роглаг и регент Наугра обитают на Омбаре – планете, обращающейся вокруг красной звезды Утара в Энтаре – созвездии Модриана-Валдура. Моя же родная планета называется Немора, и она тоже далеко отсюда, среди внешних звезд.

– Вы все пришли из Звездной сферы? – спросил Халазар, оглядывая их с невольным благоговением. – Разве может кто-нибудь – даже дух-нежить – взойти на высочайшее небо?

– Вне сомнения, ваше величество, – ответил Мандрагор. – И вы тоже на это способны. Я говорил, что могу доставить вас на Утреннюю звезду – отчего же не на другие звезды и планеты? Разве вы – не воплощение Валдура?

– Так говорят пророчества, – выдохнул Халазар. – Царь-бог, что будет править всемтворением. Я принимаю вас в свои вассалы, о духи неба. Отныне вам выпадает честь выполнять мои приказы.

– Ваше величество слишком добры, – пролепетал Роглаг.

Мандрагор бросил на него предостерегающий взгляд.

Наугра нетерпеливо фыркнул и шагнул вперед. Подняв морщинистые руки, он что-то коротко пропел и махнул в угол комнаты, куда не доставал свет ламп. Воздух сгустился, заклубился, задрожал, как от жара, как отражение на поверхности потревоженного пруда. Из тени материализовались две эфирные фигуры. Одна – высокая, в мантии, угрюмая, другая – покруглее, с почти свиным рылом вместо лица, тяжелыми челюстями и толстыми губами, из-под которых торчали клыки. Они нависли над стоявшими в комнате, громоздясь выше любого живущего человека.

Мандрагору это не понравилось: Наугра слишком далеко зашел с этими детскими иллюзиями, и Халазар испугался.

– Я – Эломбар, – произнес тот, кто был повыше, – слуга звездного духа Элутара, раб Валдура.

– Я – Элазар, – загремел второй демон, – дух, правящий звездой Азар. Я присутствовал при рождении этого мира, видел всю его историю. Когда-то зелен он был и полон жизни, и тогда правил я там, великий царь джиннов, для коих смертные были лишь ничтожными рабами. Я правил всепланетным царством таких размеров, что никогда не ведали ни Мера, ни Арайния; я посылал армии среди звезд воевать с другими богами, и мне поклонялись мои смертные подданные. О, эти храмы из золота и серебра, сладкий аромат благовоний, ежедневные жертвы! Дни моей славы. Но на мой мир обрушились мириады падающих звезд, и смертные обитатели его мерли как мухи. Теперь Азар погиб, земли его стали пустыней, моря – пылью, гор ода – развалинами. Но эта жертва была необходима. Ибо проход Азараха сквозь облако комет вызвал великую катастрофу и положил конец элейскому правлению на Мере.

– Люди погибли, ты сказал? Ты не мог спасти их? – спросил Халазар.

Элазар глянул на него презрительно:

– Это были всего лишь смертные, и они свою задачу выполнили. Зачем мне было бы их спасать?

– Но твоя сила ослабла. Чего стоит король или царь без множества рабов, что служат ему и возвеличению его славы?

Образ Элазара остановил долгий взгляд на богоцаре.

– Я ошибся в тебе, Халазар. Воистину ты и есть аватара, которую мы ждали.

Халазар испустил вой свирепой радости.

– А тогда, – произнес он, оборачиваясь к образу Эломбара, – когда нападем мы на Трину Лиа? Ибо, сдается мне, мы собрали такую силу, что даже она не сможет выстоять.

– Терпение, – произнесла высокая фигура низким глубоким голосом. – Нельзя наносить удар преждевременно. Ибо много великих сил служат дочери Ночи.

Оба видения низко поклонились и исчезли.

– Но что же мне делать? – с досадой спросил Халазар, поворачиваясь к своим смертным вассалам.

– Ждать вашего времени, ваше величество, – вмешался Мандрагор. – Народы Омбара и Неморы ждали даже больше всего вашего народа, чтобы увидеть падение врага. Теперь уже недолго. В наступивший день вас посетят духи и дадут совет.

– Да будет так!

Халазар повернулся и важно вышел из зала. Наступила тишина.

– Понимаешь? – обратился Мандрагор к Наугре. – Эти люди сделают то, на что не осмелится ни один моругей: они бросят вызов союзникам этой Трины Лиа, вытащат ее с родной планеты, где сила ее уменьшится, потому что нападать на нее в ее родной сфере – бессмысленно. Я уже помог Халазару послать один вызов, на который она наверняка ответит. Но остальное может быть труднее. Пока что лоананы не снюхались с людьми Меры и Арайнии, но они все же наблюдают за этими планетами. Если они поверят, что Эйлия и вправду персонаж из их пророчеств, они явятся ее людям и заключат с ними союз. Тогда ее армии будут уж никак не слабее всех ваших моругейских армий. – Он обошел золоченый трон, остановился, задумчиво на него глядя. – Впрочем, мне это безразлично. Судьба ваших народов – не моя забота. Но если Эйлия станет править всеми звездами, то для меня и моего народа не останется безопасного места. Так что мы союзники, по крайней мере на время, – валеи и лоанеи. Только не пойми меня неправильно: я не люблю почитателей Валдура и никогда их не любил.

– Можешь отвергать свое предназначение, принц, – возвысил голос регент, – но оно в конце концов тебя настигнет. Играй с этим своим игрушечным царьком людей, если тебе хочется, принеси его в жертву. Но в конце концов и ты взойдешь на алтарь Валдура, как бы ни хотел избежать этого.

Мандрагор резко повернулся, но слова регента были последним выстрелом отступающего: он уже вышел в двери. Роглаг метнулся за ним, не желая оставаться с принцем наедине. И снова воцарилась в тронном зале тяжелая тишина.

4. СОБИРАЕТСЯ БУРЯ

– Он просто пустышка, как бы ни хвастался, – сказала Ана, оглядывая всех членов совета серыми незрячими глазами. – Халазар – не немерей. У него нет власти вызвать себе на помощь армии валеев из их миров. Но у него не должно было бы быть и власти послать сюда свой образ сквозь пустоту меж Мерой и Арайнией.

Мировой совет был спешно собран, чтобы обсудить появление царя Халазара и угрозу, которую он представляет. Ану пригласили выступить перед высшими сановниками, которые расселись вокруг широкого круглого стола в зале совещаний – все, кроме Эйлии, сидевшей в стороне на резном деревянном троне под синим балдахином. Так было сделано, чтобы и удовлетворить почитателей Эйлии, и не возмутить тех, кто был против ее правления: отдельное место указывало на особый статус и в то же время выводило Эйлию из круга советников. Она сидела на троне молча, напряженно, в царственном одеянии: белом платье и звездной мантии, с косами, уложенными короной на голове. Трое ее друзей и отец сидели в креслах по обе стороны от нее и тоже ничего не говорили – только смотрели и слушали.

– Я вижу в этом руку Мандрагора, – закончила Ана.

– Мандрагора! – воскликнул канцлер Дефара. – Тот самый человек, которого Эйлия изгнала из Халмириона!

– Тот самый, – мрачно сказал король Тирон, – если только можно назвать его человеком.

– Кто такой этот Мандрагор? – спросил Гвентин, губернатор внешних территорий.

– Любопытное создание, – ответила Ана. – Совершенно уникальное во многих смыслах. Он сын Браннара Андариона с Меры…

– Андариона! – ахнула Рамониа, губернатор Гавани Средних Морей, и на ее смуглом лице глаза стали шире. – То есть не тот же… не тот Андарион с Меры, что жил пятьсот лет назад? Маурийский король?

– Именно тот монстр, о котором говорится в анналах Меры, – сказал Тирон. – Принц Морлин, червь-оборотень, как его иногда называют, потому что мать его была лоанейкой.

Эйлия поежилась, как всегда бывало с ней при звуках этого имени. Морлин – имя из далекого прошлого, омраченного ужасом и переживаниями. И вот сейчас это имя обрело плоть – кошмар стал явью. Она оглядела зал, будто ища выход, но выхода не было, даже для глаз. Окна зала слишком высоко, из них ничего не видно, кроме тусклого золота заката и перистых крон высоких пальм.

– Но ведь ему тогда должно быть пятьсот лет, – возразил канцлер Дефара. – Даже элеи так долго не живут!

– Маги немереев умеют управлять природными ритмами своего тела, и многие из них продлевали себе жизнь. Самой королеве Элиане больше пятисот лет, – напомнила главная прорицательница Марима.

Губернатор Гвентин поднял седеющие брови:

– В голове не укладывается.

– Как же тогда ты объяснишь древние легенды, из которых совершенно ясно, что Элиана правила несколько веков?

– Ба! Многие монархи передавали свои имена наследникам. Наверняка было много королев с именем Элиана, а историки их всех соединили в одну.

– Друзья, друзья! – торопливо произнес канцлер, видя, как сдерживается Марима. – Не допустим среди нас пререканий.

– Я знаю, что многое в наших словах кажется невероятным, воспринимается как миф или волшебная сказка, – произнесла Ана своим спокойным голосом. – Но каждое из этих слов – правда. Вы воспринимаете как должное необыкновенную силу немерейских магов на Арайнии, их ясновидение и так далее, а на Мере эти же самые способности отвергаются как суеверия. Меня тоже на моей родной планете считают мифом: для меранцев фея Элиана – персонаж старых сказок. Но вот я здесь, перед вами.

– Но вы хотя бы – прошу прощения, конечно, – выглядитепожилой, – возразила Рамониа. – А видевшие Мандрагора утверждают, что он молод.

Ана кивнула:

– Своей долгой жизнью Мандрагор обязан наследственности. Лоананы живут по тысяче и более лет.

– Я его видел, – вмешался в разговор Дамион. – У меня на Тринисии было видение, я увидел Катастрофу. И он был там и выглядел точно так же, как сейчас.

Гвентин дунул себе в усы.

– Не станем же мы верить в детские сказки! – фыркнул он.

– Ты хочешь обвинить нас в лжесвидетельстве? – блеснула темными глазами Марима. Главная прорицательница оглядела сидящих за столом. – Мы все собственными глазами видели, как этот колдун перекинулся из человека в дракона прямо перед воротами дворца.

– И Мандрагор необычайно силен даже для лоанея, – добавила Ана. – В некоторых источниках указывается, что его мать Мориана сбежала из дворца Андариона, обернувшись лоананом, имея во чреве младенца, и вернулась в человеческий облик. Это могло повлиять на Мандрагора непредсказуемым образом. Например, глаза его больше похожи на глаза дракона, нежели человека, и в детстве он отращивал когти на пальцах. Не следует также забывать, что сам государь тоже был человеком лишь наполовину. В нем текла кровь фей – то есть он был потомком древних.

– Но, ваше величество, позвольте спросить! Я привыкла считать, что этот самый Морлин был убит сэром Ингардом Храбрым, – сказала Рамониа. – И так говорится во всех легендах.

– Так считалось много сотен лет, – ответил ей Тирон с угрюмым лицом. – Похоже, что сказители Меры ошиблись, и Морлин остался жив.

– Что еще ты можешь сказать нам об этом создании, королева Элиана? – настойчиво спросила Рамониа.

Ана минутку помолчала, затуманенный взор обратился внутрь, к древним воспоминаниям. Потом она медленно заговорила:

– Морлин был рожден в тайном месте в Зимбуре, когда его мать-лоанейка сбежала из Маурайнии. Там, в небольшом ковене уцелевших почитателей Валдура, Мориана родила сына. Жрецы приняли младенца, которого считали своим темным мессией, и назвали его Морлин – Ночное Небо, во имя Звездной Империи, которой будут когда-нибудь править. Дело его матери было родить его, а после этого она уже не нужна была рабам Валдура. Они не лечили ее, но дали ей умереть. – Ана покачала головой. – Так вознаграждает Темный Владыка тех, кто ему служит.

Эти жрецы скрывались, потому что Андарион запретил их религию, а зимбурийский народ, избавленный от ярма, преследовал оставшихся ее адептов. И принц Морлин воспитывался втайне. Его стражи не на шутку его боялись: зимбурийка, которая впоследствии созналась, что нянчила его, говорила, что с рождения он был покрыт чешуей и сбросил ее потом, как сбрасывают кожу змеи. Он был бодр и разумен с самого рождения и в младенчестве научился ходить и говорить – чего и следовало ожидать, если подумать, потому что драконята выходят из яйца полностью разумными и активными.

Жрецы Валдура постоянно кочевали вместе со своим подопечным, чтобы их не обнаружили, но все же их поймали, и собственные соплеменники казнили их. Многие хотели убить и Морлина, потому что жрецы говорили, будто он, когда вырастет, станет новым воплощением Валдура. Однако Морлину удалось сбежать, и он жил, скрываясь до тех пор, пока его не нашла я.

– И ты его не уничтожила? – воскликнула возмущенная Рамония.

Лицо Аны стало задумчивым.

– Нас, немереев, учат, что у ребенка нет души – он всего лишь дикий и пустой сосуд, лишенный разума, тело, ждущее прихода хозяина, который возьмет на себя власть. Когда я увидела, что на самом деле у него есть разум и свободная воля, я не смогла оправдать его уничтожение. – Голос ее потеплел, – Он был жалким маленьким созданием, уродцем, выращенным без любви и понимания. Из жестоких рук жрецов он ушел в жизнь, полную страха и погонь, был объявлен чудовищем, за ним охотились, как за животным. Я поняла, что не его природа, а ненависть зимбурийцев сделала из него дикаря. Когда я увидела его в пещере, его единственном убежище, маленького, изголодавшегося и перепуганного, я не смогла найти в себе силы причинить ему вред.

– Несомненно, что сам Валдур именно на это и рассчитывал, – заметил мастер By, качнув седой головой.

– Вероятно, так. Но кто может сказать, что я поступила наихудшим образом? Убить ребенка – любого ребенка – значило бы предать все, ради чего я жила – и во что верили немереи. Быть может, действительная цель Валдура в том и была – создать этого ребенка, чтобы вынудить нас совершить омерзительный акт его убийства, запятнать наши одежды и честь невинной кровью. Намерения нашего врага не всегда таковы, как мы полагаем.

Поэтому я оставила Морлина в живых и приручила его. Хотя тогда ему было всего десять меранских лет, я увидела в нем великий потенциал. Наследственность – полуэлей-полулоаней – давала ему невероятную силу. Я его привезла с собой на Тринисию и поручила заботам немереев Лиамара. Когда он был как следует обучен элейским понятиям справедливости и милосердия, я отвезла его в Маурайнию к его отцу. Сперва все было хорошо. Но в глубине души Андарион боялся сына. Он не мог справиться с собой и не видеть в юноше-драконе неестественный плод нечестивого союза. А остальное, – Ана вздохнула, – уже стало легендой.

Наступила тишина. Эйлия беспокойно глянула на Ану. Какой старой она кажется в уходящем свете дня, с выцветшими бельмами глаз и лицом, изборожденным морщинами лет и скорби! И ощущалась в ней усталость, которой не было раньше. Эйлию кольнуло страхом в сердце: вопреки своей хрупкой внешности Ана была здесь величайшим немереем, олицетворением силы и знания. Как же быть, если… если ее больше здесь не будет?

Наконец заговорил канцлер:

– Если этот червь-оборотень – человек-дракон, как он сам себя называет, – еще жив, то его следует убить или поймать, пока он больше ничего не натворил.

– Но как ловить существо, свободно перемещающееся среди звезд и по желанию меняющее облик? – возразила Рамониа.

– В этом мире он определенно не появится, – сказала Ана. – В сфере Арайнии уменьшается его сила. Что до преодоления пустоты между мирами, это можно сделать многими способами: маги Мелнемерона уже изучают средства внепланетных путешествий. Можно также призвать нам на помощь херувимов и небесных лоананов. Как правило, они не вмешиваются в дела людей, но они защитят Камень Звезд и ту, которая избрана им владеть.

Канцлер задумался.

– А ты не могла бы договориться с этим Морлином? – спросил он.

Ана покачала головой.

– Мы когда-то были близки, и еще несколько лет назад он бы ответил мне, если бы я позвала его через Эфир. Он не забыл, что я спасла его когда-то. Но теперь, когда я стала союзницей Трины Лиа, он считает меня врагом. Какая бы ни была между нами связь, она разорвана. И пусть он спас Трину Лиа и ее спутников на Элендоре, это он сделал не из сочувствия. Может быть, ему доставляло какое-то удовольствие иметь возле себя других людей, с которыми можно разговаривать. Но в то же время он похитил Лорелин, чтобы использовать ее, а остальных оставил на милость безжалостных зимбурийцев. Долгая жизнь, да еще в одиночестве, охладила его сердце. Вряд ли он сейчас человек – в том смысле, в каком мы понимаем это слово.

– Но это ужасно! – воскликнула Рамония. – Как воевать с существом столь древним и сильным? В котором течет кровь древних и лоананов, кто может повелевать драконами и даже становиться драконом, если захочет? Какими только искусствами зла не овладел он за эти века? Как же сражаться с ним?

– Это будет трудно, – согласилась Ана. – В других мирах есть существа, готовые идти за Валдуром, – моругеи, например, и многие из них верят, что принц Морлин – предсказанная аватара их бога. Он это знает, и можно не сомневаться, что сумеет использовать. Также ясно, что он воспользуется народом Зимбуры на Мере.

– Это ему не поможет. Если он сюда придет, то ему надо будет сокрушить силу матери-богини, на что он не способен.

Это сказала благородная дама Синдра Волхв, глава немереев, устроивших праздничное зрелище. До сих пор она молчала. Ана обратила внимание на многочисленные украшения, висевшие у нее на шее и руках: для волшебницы драгоценности – не суетные побрякушки, но место обитания фамилиаров-духов, чья сила укрепляет ее собственную. На шее ее висел крупный резной камень, испускающий желтые лучи в свете уходящего дня.

– И не следует забывать, – продолжала Синдра, – что хотя наш народ и не знает искусства войны, но у многих есть врожденный талант, и они со временем могут стать немереями.

– Времени у нас может и не быть, – возразил Йомар. Он нетерпеливо ерзал во время всего этого обсуждения, а сейчас встал и шагнул вперед. – Зачем нам ждать, пока враг придет и нападет на нас. Почему нам не выследить Мандрагора? Если Ана права, то он должен быть на Мере.

Гвентин сердито посмотрел на него:

– Почему мы должны терпеть, что нас постоянно перебивают? Друзья Трины Лиа не имеют права говорить на этом собрании.

Эйлия посмотрела на кипящего Йомара.

– Пусть говорит, – сказала она повелительно, подавшись вперед на троне.

Обрети язык одна из мраморных кариатид, подпирающих потолок, советники не были бы поражены сильнее. Никогда до сих пор Трина Лиа не прибегала к своему праву совещательного голоса. Наступило ошеломленное молчание, которым Йомар тут же воспользовался.

– Я знаю, о чем я говорю, – без обиняков заявил он. – Вы не воевали, а я воевал. Я знаю зимбурийцев и я видел Мандрагора. С такими, как он, договориться невозможно – можно только драться.

– Бесполезный разговор – чтобы мы сражались с червем, – ответила Синдра. – Пророчество гласит ясно: только Трина Лиа может сразить аватару Валдура.

Наступило напряженное молчание. Эйлия побледнела. Не все из присутствующих верили в Трину Лиа или в пророчество. Увидев выражение ее лица, Йомар гневно повернулся к чародейке.

– Чушь и ерунда! – отрезал он. – Не впутывайте сюда Эйлию. Слушайте, что я вам говорю: мы должны послать против Мандрагора армию – я могу ее повести и показать, что делать. Ваши немереи пусть найдут путь через пустоту на Меру, а остальное я сделаю.

– Тогда агрессором будем мы, – возразил канцлер.

– Совершенно верно. Бить врага на его территории до того, как он придет и станет разрушать твою.

– Но мы все же можем убедить их словами разума, – выступила Рамония, глянув на Синдру Волхв. – Если они могут говорить с нами через пустоту, то наши немереи могут говорить с ними. Предложить их царю мир.

– Да он слушать не станет! – Йомар стиснул кулаки. – Вы что, не понимаете? Да видели бы вы половину того, что я видел… – Глаза его горели, и Эйлия подумала, какие ужасы мог он пережить, какие зверства, невообразимые для жителей Арайнии, – Дайте мне хоть обучить людей, научить их драться. Каждой стране нужна армия для самозащиты.

– Это вполне позволительно, – сказал канцлер после долгой паузы, которую не нарушил ни один голос протеста. – С условием, что они останутся на Арайнии и будут служить только нашей защите. – Головы за столом склонились в знак согласия. – Значит, решено. Немереи будут посылать свои сообщения, а тем временем будет обучаться армия – хотя только из предосторожности.