Текст книги "Империя звёзд"

Автор книги: Элисон Бэрд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

«Они ждут меня в моем последнем доме…»

Снова телега подпрыгнула, наехав на камень, и глаза девушки невольно открылись. Впереди высился хмурый фасад из колонн и статуй, вырезанных в толще горы, и вход без двери зиял непроглядной тьмой. Марьяна отвела глаза прочь, и ее изможденное тело содрогнулось. Уже так скоро…

– Вон его логово, – сказал капитан. – Самая большая гробница.

– А зверь точно на нас не нападет? – спросил кто-то.

Капитан покачал головой.

– Этот гоблин клялся, что нет. Он вроде бы не просто скотина, а с разумом, как человек.

– И все равно можно жертву здесь оставить.

– С ума сошел? Да если она каким-то чудом удерет, Халазар с нас головы снимет. Привязывайте ее к колонне, и уходим.

Солдаты выполнили приказ, а потом будто собрались уходить, но тут что-то лязгнуло, и капитан зашатался: в шлеме его торчала стрела. Солдаты потянулись к оружию, но без толку: их враги прятались в проеме другой гробницы с противоположной стороны долины. Засвистели еще стрелы, и солдаты бросились в поспешное бегство, подвывая на ходу и бросив принцессу, привязанную к колонне у входа в гробницу.

Освободители выбежали из темного проема и бросились к девушке – кто пешком, кто на лошади. Марьяна подняла глаза, и в голове у нее прояснилось, когда она увидела своих спасителей. Высокий золотоволосый воин соскочил с коня, разрубил мечом путы Марьяны. Принцесса вскрикнула.

– Сэр Дамион! – И она бросилась к ногам воина, плача и целуя его руки в железных перчатках. – Я слышала легенды о тебе, которые рассказывали женщины…

Ошеломленная Лорелин сообразила вдруг, что в серебристой броне ее вполне можно было принять за Дамиона.

– Я не… – начала она, но Марьяна не слушала, плача от радости, цепляясь за ее руку и поливая ее слезами.

– Сэр Дамион! Как мне отблагодарить тебя?

Лорелин снова попыталась указать ей на ошибку, но тут все вдруг замолчали, услышав низкий рокот, будто голос самой земли, из глубины гробницы. Во мраке разинутого прохода появились два ярких огня, будто лампы в невидимых руках, и послышалось хриплое дыхание. Пришел дракон.

Марьяна подняла крик:

– Бежим! Бежим!

– Отходим! – крикнул Йомар своим людям.

– Нет! – крикнула в ответ Лорелин. – Он нас догонит и всех перебьет, сожжет огнем с воздуха! Его надо убить здесь, на земле.

И она снова вскочила на коня, пришпорила фыркающего жеребца в сторону входа гробницы, к ожидающим горящим глазам.

В жилах степного мохарского коня текла кровь элейских скакунов, и он подчинился приказу, хотя прижал уши к голове и закатил глаза. Лорелин ухватилась за меч. Был шанс, что ей удастся нанести смертельный удар, пока тварь не набрала воздуху, чтобы изрыгнуть пламя…

Послышался рев, и с неуловимей быстротой жалящей змеи из дыры вырвалось огромное тело. Лорелин натянула поводья, не отрывая изумленных глаз от чудовища. Это был не огненный дракон в эбеновой броне, но лоанан, и крылья его и чешуя были красны, как камень, на котором он стоял.

– Мандрагор! – воскликнула она, потрясая адамантиновым клинком. Клинок светился синим пламенем. – Это ты, Мандрагор! Иди и сражайся с нами!

– Лори! Тебе нельзя с ним биться! – крикнул Йомар.

Но она лишь снова взмахнула пылающим лезвием и бросила коня в галоп, прямо к дракону.

Он припал к земле, потом взмыл в воздух, как раз когда она ударила. Увидев это, Лорелин попыталась придержать копя, но слишком уже разогналась. Как только она оказалась в его тени, он сложил крылья и упал камнем. Передняя лапа разодрала зад коня, заставив животное встать на дыбы, потом метнулся вперед хвост, сбив коня с ног. Лорелин успела спрыгнуть, когда конь с диким ржанием упал набок, молотя копытами воздух. Тут же рядом оказался Йомар, влетел в схватку, чтобы Лорелин оказалась в сфере действия железного меча.

Снова дракон взмыл в небо, уходя от железа, потом закружился между стенами долины, снова нырнул вниз. Йомар попытался достать мечом пролетающего над головами дракона, но тот был слишком высоко.

И тут на них обрушились враги – теперь в западне оказались мохарцы. Десятки, сотни воинов полезли из проема огромной гробницы. У некоторых были искаженные фигуры, несоразмерные черты: это были гоблины, метнувшие огненные молнии в Йомара. Но чародейские огни тут же погасли, как только он поднял Меч Звезд. Тут один из мохарцев с криком бросился перед Йомаром, и стрела, выпущенная зимбурийцем, попала в него. Он упал со стрелой в груди – это был Унгуру.

– Нет! – вскрикнула Лорелин, подбежала к упавшему, бросив меч, и положила его голову себе на колени. Свой меч павший воин еще стискивал в ладони. Глаза у него открылись, повернулись к Йомару, который тоже склонился к нему.

– Заим, – прохрипел раненый, и голова его откинулась назад и потяжелела на коленях Лорелин.

– Унгуру! – шепнула она, глядя в темные глаза, уже ничего не видящие. Ее потрясло, как мгновенно гаснет искра жизни.

Высоко в небе взревел красный дракон. Еще раз низко пролетев над головами, он лег на крыло и полетел в сторону Йанувана.

– Кто из вас Дамион Атариэль? – спросил зимбурийский солдат, вытягивая меч из ножен.

– Его с нами нет… – начал Йомар, но его перебил крик другого солдата:

– Он врет! Вот, вот этот – это он и есть! Рабыня его узнала, она назвала его по имени – я слышал!

Йомар обернулся в изумлении. Солдат показывал на Лорелин.

– Вот это Дамион! Воин с волосами как золото.

– Ты ослеп? – рявкнул на него Йомар. – Это не…

– Нет, Йо! – не дала договорить Лорелин. Она обернулась к солдату. – Это правда. Я Дамион.

Зимбуриец осклабился.

– Не сильно страшный воин. Ты же просто мальчишка.

Йомар смотрел в полном отчаянии. Эти зимбурийские солдаты никогда не видели женщины, похожей на Лорелин: она отличалась от низкорослых, робких, закутанных в шаль зимбуриек, как день от ночи. Вряд ли и гоблины поймут разницу. А цвет волос у нее действительно тот же, что у Дамиона. Лорелин намеренно поддерживала их заблуждение – но зачем? Сколько времени она рассчитывает морочить им голову? Или она думает, что они убьют ее на месте, и так она спасет настоящего Дамиона?

– Это не Дамион, – возразил он, выступая вперед. – Я вам говорю, что его с нами нет.

– Ты Дамион или нет? – спросил солдат у Лорелин.

– Да.

Она даже глазом не моргнула.

– Нет! – одновременно с ней заревел Йомар.

Он пошатнулся, когда солдат обернулся и ударил его наотмашь.

– Лгун! Защитить его хочешь?

– Прекратить! – Этот командный голос принадлежал генералу Гемале, идущему через ряды своих людей. – Связать всех и отвести к царю. Мертвеца похоронить здесь. Это был враг, но он хорошо служил своему хозяину. И он оказал нам услугу, назвав имя хозяина с последним своим вздохом. Мы теперь знаем, кто это. – Тяжелый взгляд остановился на Йомаре. – Мы поймали их вождя. Того самого Заима.

В тронный зал их ввели в цепях. Лорелин и Йомар шли с суровыми лицами, Марьяна всхлипывала, мохарские пленники шли подавленно. Халазар сидел на троне с глазами черными и непроницаемыми, как у гадюки. Рядом с троном стоял Мандрагор, облаченный в красную мантию.

Гемала посмотрел на него с вызовом.

– Поскольку ты был занят слишком важными делами, принц, чтобы участвовать в бою, приз пришлось брать мне и моим людям. Мы взяли Заима и того, о ком ты говорил, что Трина Лиа в нем души не чает: сэра Дамиона.

– Мои поздравления тебе и твоим людям, генерал, – отвечал Мандрагор. – Уверен, что вам понадобилось все ваше мужество и смелость, чтобы взять в плен эту девушку.

– Девушку? – заморгал Гемала. – То есть как?

– Это женщина, а не мужчина, старый ты дурак. Тебе объяснить разницу?

– Сэр Дамион – женщина? – ахнул какой-то солдат.

Мандрагор возвел золотые глаза к потолку.

– Нет! Дамиона здесь нет.

– Как? – загремел Халазар, краснея от гнева. Он бросился на злосчастных конвоиров, бранясь и раздавая затрещины. – Безмозглые псы, безголовые болваны! Никогда не можете сделать дело как надо! – Он обернулся к Лорелин и Йомару, тяжело дыша. – Я поймаю этого Дамиона, слышите? Я его поймаю, даже если придется казнить всех жителей этого города – мужчин, женщин и детей! А вы… – он шагнул ближе, пылая черными глазами, – ваши головы сегодня же будут торчать на воротах!

Марьяна ахнула и разразилась слезами. Халазар ударил ее наотмашь, и она растянулась на полу без сознания.

– Эту обратно в гарем, пленников – в подземелье. Кроме этих двух. Им – немедленно головы долой!

– Нет, – сказал Мандрагор.

– То есть как нет?

– Вашему величеству они нужны живыми. Они знают, где Дамион. Найди его, царь, и Эйлия у тебя в руках. А вам, Йомар и Лорелин, я советую сказать, где Дамион.

Лорелин встретила его взгляд ясными голубыми глазами.

– Я не скажу.

– Тебя пытать будут, дурочка.

– Мне все равно.

– Ничего ты от нас не узнаешь, – добавил Йомар.

Охранник ударил его с такой силой, что он пошатнулся, рухнул на пол – тяжело ударился, не имея возможности подставить скованные руки, и Лорелин подбежала к нему и нагнулась.

Мандрагор повернулся уходить.

– Оставь их в живых, царь, и не дай им самим с собой ничего сделать, даже если придется сковать их по рукам и ногам. Они должны жить, чтобы рассказать нам все, что знают.

– Ты смеешь мне указывать? – возмутился Халазар. – Мне, твоему господину?

Мандрагор посмотрел на него холодным взглядом, с таким презрением, что скрывать его он больше не мог. Боги в небесах, как же ему все это надоело!

– Последуй моему совету, царь, иначе тебе придется об этом пожалеть, – только и сказал он. Потом добавил: – А теперь я пойду к себе.

Он развернулся и вышел из зала.

Халазар сердито глядел ему вслед и минуту подумывал приказать провести казнь – чтобы показать свою власть. Потом он увидел, что маги-гоблины окружили Лорелин и лежащего Заима, передумал и велел отвести этих двух в подземелье вместе с прочими.

Мандрагор быстро шагал через огромный приемный зал. Вечерние тени уже ложились в углах и за мощными колоннами, слуги зажигали лампы на длинных цепях. Стояли на страже часовые, и железо их оружия неприятно пульсировало, но он едва замечал их присутствие. Его раздирали противоречивые эмоции.

Что за жалкие фигуры эти двое – Йомар с его несокрушимым упрямством и Лорелин, вся в розовых мечтах о рыцарстве! Даже угроза смерти не заставит их говорить, в этом Мандрагор был уверен. Лорелин, в частности, явно решила стать мученицей: паладины всегда были до смешного уверены в награде на Небе. Ни один зимбуриец не мог подумать без страха о встрече с Валдуром Ужасным, но паладины верили, что их бог добрый и любящий, и смерть им не страшна. Мандрагор вдруг ощутил подавленность. Почему его все еще интересует судьба людей, когда уже столько времени прошло? Их жизнь и смерть должны идти своим чередом и к нему отношения не имеют… почему это вдруг он подумал о смерти?

Поглощенный своими раздумьями, он слишком поздно заметил опасность. Человек, выскочивший сзади, застал его почти врасплох. Чей-то локоть сдавил горло, и когда он схватился за него двумя руками, кинжал, направленный в сердце, соскользнул по ребру. Лезвие у него в мозгу ревело железом – звук металла, который мог бы предупредить его о приближении убийцы, если бы его не заглушал фон другого оружия. Мандрагор вывернулся, и крик его, крик боли, ярости и тревоги, всколыхнул часовых, и даже Халазар выглянул из тронного зала со своими придворными.

Генерал Гемала стоял неподвижно, все так же держа в руке кинжал с железным лезвием. Мандрагор одной рукой зажимал рваную рану на груди, под разорванной красной мантией, а другую поднял и согнул как клешню перед лицом неудачливого убийцы.

– Ты! – вскричал Халазар. – Я так и знал!

– О царь, – начал седой воин, – у меня были причины. Разве я плохо тебе служил? Я был с тобой с самого начала – послушай меня, царь. Этот человек – не дух, всего лишь злой волшебник, и он служит себе, а не тебе. У меня на глазах он позволил себе отменить твой приказ – только что! Он хочет убить тебя и занять твое место. Я уже давно раздобыл этот кинжал холодного железа и ждал случая. Мне не удалось убить его, но смотри, о царь! – Он вытянул руку с окровавленным лезвием. – Слышал ли ты когда-нибудь, чтобы у духа текла кровь?

– Я восхищаюсь твоим мужеством и преданностью, генерал, – прошипел Мандрагор сквозь зубы. – Но все равно я тебя убью, – добавил он, шагнув вперед.

– Нет, мне решать его судьбу! – зарычал царь. – Стража, в подземелье генерала! Он умрет сегодня – медленно, под пыткой… нет, Мандрагор, отпусти его! Я сказал, что он умрет медленно!

– Ваше величество, я умоляю… – кричал Гемала, пока его уволакивали.

Мандрагор широким шагом пошел прочь. Сквозь пульсирующую боль, туманящую разум, стало проступать растущее отвращение. Убийства и интриги! Уже тошнит от них. И сейчас он был близок к тому, чтобы потерять жизнь, а нанесенная железом рана останется, даже если он сменит обличье.

Не приманивал ли он опасность нарочно, подумал он, чтобы ее пряной остротой отогнать скуку? Если да, то больше он этого делать не будет: он стал беспечен, и это чуть не кончилось плачевно. Какие еще интриги ждут его в этой проклятой стране? Пусть гоблины проследят за Йомаром и Лорелин и ищут Дамиона в пустыне. А у него есть свое царство и свой народ, которыми надо править, и еще более опасный враг, который даже еще не найден.

Давно уже пора было вернуться на Немору.

16. ЗАПРЕТНЫЙ ДВОРЕЦ

Эйлия провела в гостинице две ночи и про себя заметила, что на дереве спалось лучше. Грохот общего зала проникал сквозь все щели покореженных сучковатых половиц вместе со звяканьем ламп и вонью дыма и эля. Вышибале-троллю работы явно хватало, судя по выкрикам и грохоту спускаемых с лестницы тел. Каждый раз Эйлия сжималась, когда слышала тяжелые шаги вверх по лестнице и мимо ее двери. Твиджик так же нервничал, как она, одной парой глаз наблюдая за дверью, другой – за окном.

По вечерам Эйлия вместе с Май подавала еду посетителям в общем зале или помогала на кухне Маг, а Твиджик бегал за ней, как собачка, часто попадаясь под ноги. В конце концов Эйлия уговорила его посидеть под столом.

– Не могу понять, – говорила Маг. – Эти маленькие двухголовки считаются самыми боязливыми тварями на свете. Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из них терся возле людей. Они страшно пугаются всех, кто больше их.

– Наверное, я не слишком страшная, – сказала Эйлия.

А про себя порадовалась, что никто здесь не понимает речей амбисфены. Твиджик мог бы проболтаться, что держится возле нее ради магической защиты.

Работая, Эйлия обдумывала свой следующий ход. Здесь явно не было небесных кораблей: она осторожно спрашивала, но в ответ получала только недоуменные взгляды. Как ей объяснили, только драконий народ такие вещи может знать, а драконов здесь уже сто лет никто не видел, да если бы они и были, то с обыкновенным человеком даже говорить не стали бы. Может быть, найти кого-нибудь из приспешников Мандрагора и заставить его ей помочь? Да, но если сам принц будет с ним? Лоанея она еще могла бы надеяться одолеть, а Мандрагор – дело другое. У него столетия боевого опыта с бесчисленными сильными противниками, а ее никогда никакому бою не учили. Конечно, в конце концов стали бы учить – будь все так, как планировали лоананы, она бы с Мандрагором еще много лет не встретилась. Так что же ей делать? Бежать от него или сразиться с ним?

«Однажды я его уже победила», – сказала она себе на третий вечер.

Не ты, – возразил внутренний голос. – Ты была тогда о своем собственном мире, и его сила совместно с силой Камня прогнали Мандрагора. Здесь с тобой Камня нет, и ты на его земле, в его мире.

«Я не могла взять с собой Камень. Не могла рисковать тем, что Камень попадет к нему в руки. Он бы его использовал как символ, как доказательство для валеев, что он действительно их бог».

Верно – но сейчас при тебе нет его силы. Ты одна.

Одна. Это слово эхом отдалось в сознании. Аурон и Талира не знали, где она, а из бедняги Твиджика союзник не слишком полезный. Он свое сделал – привел ее в Лоананмар.

Эйлия потянулась к собственной магии, постаралась ощутить ее присутствие в себе, этот объемный резервуар нерастраченной энергии. Да, у нее есть сила даже без Камня, но нет практических навыков, необходимых в битве за жизнь.

Она вышла во двор, где Маг варила еду на земляной яме возле горячего источника. Он парил, как кипящий котел, а рядом с ним был источник поменьше, тоже бурлящий, где отмывались миски и кастрюли. Свирепое сияние обоих солнц заполняло двор, но уже не казалось таким жарким. Задувал ветерок, шевеля плотные кроны низких деревьев, и бежали по небу облака нежно-зеленого цвета весенних листьев.

– Приятная погода, правда? – спросила Маг. – Сегодня ночью так резко поменялась.

Эйлия что-то промямлила в ответ. Она не сводила глаз с крепости на вершине вулканического холма, нависающей над крышами города. Не взбиралась по каменному обрыву дорога, не было ворот в ее стенах. Как говорила Маг, добраться туда можно только по воздуху, хотя считалось, что в горе есть пещера, выводящая в погреба крепости. Из входа этой пещеры все время идет пар, как дым из пасти огненного дракона, и войти туда никто не осмеливается.

– Кстати, – вдруг сказала Маг, – я там вытащила твою постель на солнце и положила тебе в комнату мое старое платье. Очень удачно, что мы примерно одного роста. И как ты умудрилась уйти из дома без смены одежды? Боюсь, что это твое желтое белье мне не починить – все в лохмотьях. Жаль. Такое красивое плетение, такое тонкое, как туман. Никогда такого не видела.

Белье? Эйлия вдруг вспомнила альфаранский хитон: его негде было спрятать в пустой комнатушке, и Маг его нашла. Эйлии не слишком понравилось выражение любопытства на лице хозяйки. Она заставила себя улыбнуться и ответить небрежно:

– Ой, спасибо, Маг, только его можно просто выбросить.

– Выбросить – скажешь тоже! Такое тонкое, хотя и рваное. В этом городе ни у кого ничего подобного не найдешь. Отдай мне, я из него чего-нибудь сделаю.

– Ну, разве что на тряпки порвешь.

Эйлия старалась говорить небрежно, опасаясь пробудить интерес в Маг. Эх, надо было выбросить раньше…

У женщины глаза загорелись.

– Ох, спасибо! Но я думаю, до тряпок дело не дойдет. А ты себе оставь мое старое платье, конечно. Но тебе все равно еще одежда нужна будет.

– Спасибо, – ответила Эйлия, – но я подумала, что не буду я в городе оставаться. Наверное, вернусь домой.

При слове «домой» сердце кольнуло тревогой – за дом, за отца, за Халмирион, за друзей, с которыми сейчас неизвестно что происходит. И как же все-таки покинуть эту планету? Эйлия не смогла сдержать дрожи в голосе и вдруг ощутила сумасшедшее желание – рассказать этой доброй женщине все, всю правду, а не эту тщательно обдуманную ложь. Ох, разделить бы это бремя с кем-нибудь!

– А как насчет пожевать? – спросила Маг, вставая и отряхивая землю с колен.

Эйлия не успела ответить, как что-то пронеслось в небе, и она пристально посмотрела вверх, прикрыв глаза ладонью. Но это, к счастью, была всего лишь птица с ярким оперением, кружащая подобно ястребу на зеленом фоне. Крылья ее сияли, как кованое золото, пуская зайчики на каждом взмахе. К ее удивлению, Маг побледнела настолько, насколько можно было при бронзовом цвете ее кожи.

– Ты видела? Видела?

– Я видела птицу, – ответила Эйлия, не понимая.

– Это не птица, это был он. Одна из его многих форм – птица с золотыми перьями. Такой больше в мире нет.

– Он? – переспросила Эйлия, чувствуя, как забирается в сердце страх.

– Царь-дракон. Иногда он вылетает из той дымной пещеры на склоне горы, приняв этот вид – облик золотой птицы. Мать мне говорила об этом, давным-давно, я еще девчонкой была. Это вроде как знак, он говорит, что нас всех видит. Если я когда-нибудь такую птицу увижу, говорила моя мать, я к ней отнесусь очень почтительно, потому что это он. Это значит, он вернулся!

Мысли у Эйлии завертелись вихрем. И она тоже уставилась вытаращенными глазами на птицу, улетающую за крыши, с глаз долой. Неужто это в самом деле был Мандрагор? Или просто местное суеверие?

– Этот царь-дракон, Маг, – объяснила она поспешно, – я думаю, что знаю, кто он. Там, откуда я родом, рассказывают историю о чернокнижнике – муже большой силы, который жил сотни лет назад. Он легко мог бы убедить людей, что он – бог, используя свои способности перекидываться и наводить морок. Если я права, то тогда ваш царь-дракон – не миф, а настоящий, и я боюсь, как бы он действительно не вернулся в Лоананмар. Он жил здесь когда-то, думаю, и однажды удалился, но о нем осталась память, и ваш народ продолжал его почитать. Я должна предостеречь вашего предводителя. Одно дело – посбрасывать его статуи, но с ним, если он пришел вернуть себе город, вам не воевать. Если ваш Смотрящий попытается противиться Морлину – то есть волшебнику, – его можно заранее считать мертвым…

– Нет! – Маг испугалась еще сильнее. – Ничего ему говорить нельзя! Браннион Дюрон – Смотрящий – на такие темы рассуждать не разрешает! Насчет магии и прочего в этом роде. Это Раду и его ни на что не гожим прихвостням я могу сказать, что я ведьма, но Дюрону… да людей арестовывают и просто за слова, что они верят в богов, драконов, таинственные страны среди звезд. И тут уж не поможет плач, что ты из глухой деревни и законов наших не знаешь. Дюрон скажет, что ты его бабьими сказками пугаешь, и бросит тебя в тюрьму.

– Но все равно людей надо предупредить. Если Морлин вернулся, надо немедленно всем бежать.

– Дюрон скажет, что ты распускаешь ложные слухи и это надо прекратить. – Маг перешла на свистящий шепот. – Хочешь правду? Вот она: Смотрящий – тиран, ничуть не лучше всех тех, кто до него был. Много лет назад он перебил всех, кто смел выступать против него, и с тех пор всякого, кто выступит против его закона, уводят собиратели – и больше никто этих людей не видит. За ними приходят домой глубокой ночью, забирают, и никто не знает, что происходит с ними дальше. А собиратели знают, где ты живешь, Лиа.

Эйлия искренне удивилась.

– Но я же всего одна.

– Ты можешь у других вызвать ненужные мысли. Он не терпит ни малейших отклонений, послушай меня. Я думаю, он боится, что культ бога-дракона не умер, но живет где-то втайне. Старое жречество может восстать и свергнуть его.

Еще одна причина для Эйлин покинуть Лоананмар.

– Тогда, Маг, мне лучше уйти куда подальше, как только я выскажу свои предостережения.

Больше к этой теме не возвращались. Маг пожарила карпов и заварила горький зеленый чай, пока Эйлия обслуживала клиентов, а потом ее сменила Май, пока Эйлия ужинала. Она проголодалась и ела с жадностью и с удивлением обнаружила, что горячий чай создает ощущение прохлады и свежести. Пока она ужинала, солнца зашли в гущу багровых и пурпурных облаков, и наступили бирюзовые сумерки. Выглянув из заднего окна, девушка увидела, что замок на горе превратился в угрожающую тень, а вокруг его башен играют светящиеся многоцветные шары. Без сомнения, это были те самые «драконовы фонари» вроде того, который она уже видела. Они будто были сделаны из света или квинтэссенции: как яркие бесформенные эйдолоны, называемые блуждающими огнями, которые умеют призывать из Эфира опытные немереи для иллюминации. Не признаки ли это возвращения царя-дракона? На фоне темной глыбы замка были и другие огни, как горящие в ночи глаза: освещенные окна, десятки окон. Высоко на главной башне горел красный огонь, прямо под короной шпилей.

Маг тоже это заметила.

– Видишь? – спросила она, сжимая плечо Эйлии. – Кто-то снова поселился в Запретном Дворце.

Но внимание Эйлии переключилось на шум, исходящий с улиц: барабаны, похожие на грохот голосов. Шум рос, как разбухает река в половодье. Процессия, или что оно там было, приближалась.

– Это еще что? – спросила Эйлия у Маг и увидела, что лицо женщины искажено страхом.

– Они увидели драконовы фонари – те, кто еще верит, Теперь они принесут жертву – в искупление от гнева за годы небрежения. Такое бывало в давние дни. Жрецы храма выбирали девственницу – невесту дракона. Ее приводили на замковый холм, к царю-дракону, и если он был доволен жертвой, то посылал дождь на посевы. Понимаешь, Лиа? – Маг вскочила на ноги. – Он здесь – он вернулся! Иначе бы они никогда не осмелились на это. Правлению Смотрящего пришел конец!

Эйлия бросилась к двери. Во мраке горели факелы, стучали барабаны. Собирались зеваки, многие высовывались из окон и с балконов. Потом на глазах у Эйлии из-за угла на улицу вышел дракон.

Это было всего лишь изображение, имитация из ткани и бумаги, закрепленное на деревянной раме. Несли ее с дюжину выстроившихся цепочкой человек. Длинное цилиндрическое тело покрывала красно-золотая чешуя, от него отходила пара веерообразных крыльев из дерева и бумаги, а масса многоцветных лент обозначала гриву. Глазами служили два раскрашенных деревянных шара, вращающихся в орбитах. При виде головы, мотающейся из стороны в сторону и щелкающей деревянными челюстями, зашелся в крике какой-то ребенок. Потом дракон двинулся вперед на руках несущих его людей. А за ним шла процессия юных девушек, все в белых длинных платьях и в вуалях, сплетенных из похожих на лилии цветов.

– Девственные невесты, – сказала Маг, вглядываясь через плечо Эйлии. – О святые небеса, Лиа! Они придут за моей дочерью, за Май! Она красива и юна, и она до сих пор девственна. Она с ними пойдет и предложит себя, и я не посмею отказать – теперь, когда я знаю, что онвернулся. Надо было, оказывается, положить ее с тем мерзавцем! Тогда бы хотя бы этогоможно было бы не бояться. – Маг со стоном заломила мозолистые руки. – Он вернулся, вернулся забрать свое царство, и эти бедные девушки – откуда им было знать? Они все думают, что это новый фестиваль, повод повеселиться, но онздесь, и он возьмет то, что ему предложено. И он покарает всех неверующих – а если я спрячу свою дочь, он покарает меня…

Она замолчала, прижимая к губам дрожащие руки.

– Маг! – повернулась к ней Эйлия. – Я пойду посмотрю, что там происходит. Не бойся! В мире есть и другие силы, кроме царя-дракона, силы добра. Поверь мне, ты не отдана на его милость.

Но сама Эйлия, произнося эти слова, с грустью думала, стоит ли давать отчаявшейся женщине такие обещания.

Маг покачала головой.

– Лиа, с богомникто сражаться не может.

Эйлия набрала побольше воздуху.

– Но я клянусь тебе, что он – не бог. Он живое создание, смертное, он просто очень давно явился в ваш мир из другого мира.

– Откуда ты знаешь? – уставилась на нее женщина.

– Я – знаю. Я… я тебе не все рассказала, Маг. Есть вещи, о которых никто здесь, кроме меня, не знает. И с этим колдуном надодраться. – От этих слов укрепилась ее решимость. – Послушай, Маг. Я могу выдать себя за твою дочь, пойти к царю-дракону вместо нее…

– Нет.

Этот голос прозвучал у них за спиной. Там стояла юная Май с выражением экзальтации на лице, и темные глаза сверкали в свете факелов. – Я пойду с ними, с другими девушками. Я не боюсь! Я верю в доброту царя-дракона! Он вернулся избавить нас от нашей тяжелой жизни и покарать таких, как Рад и Смотрящий. – В лице ее читались вера и любовь. – Когда я была маленькой, я все мечтала, как чудесно будет, когда он вернется и все снова станет как надо.

Маг попыталась что-то сказать, но только всхлипнула и закрыла лицо руками. Эйлия сказала:

– И я пойду с тобой, Май. Я тоже девственница. Она хотя бы будет не одна, Маг.

Женщина ничего не сказала. Май подошла к матери, поцеловала ее в лоб и выскользнула на забитую людьми улицу.

Маг вскрикнула и поймала Эйлию за руку.

– Да-да, Лиа, – иди с нею! У тебя же есть сила, дар – вроде моего, да? Я же чувствовала его. Не знаю, кто ты и зачем ты пришла, но если ты хоть что-то можешь сделать…

Эйлия погладила ее натруженную руку.

– Обещаю, я сделаю все, что смогу. А ты присмотришь за Твиджиком? Кто-то же должен вместо меня.

И она осторожно отняла руку и выбежала вслед за Май.

Храм уже не был заброшен: он сиял огнями и был полон молодых девушек от двенадцати до двадцати лет, облаченных в вуали и белые платья. Эйлия, вспомнив то, что узнала про Лоананмар, усомнилась, что все они девственницы. Слушая их возбужденную болтовню, она подумала, что Маг была права, и люди считают все это лишь безобидным уличным фестивалем. Она поискала глазами Май и увидела ее, стоящую одиноко возле священного бассейна и пожирающую глазами идола. Несколько стариков в грязных мантиях с вышивкой, изображающей дракона, умащали каменные стопы изваяния и бормотали песнопения, в которых Эйлия отчетливо услышала много раз повторяемое имя Морлина. Она повернулась и вслед за хохочущими девицами вошла в комнату слева от святилища, где пожилая женщина раздавала вуали и белые платья. Смотрящий был прав в своем подозрении, что культ дракона жив. Явно, что этой ночи предшествовали обширные и тайные приготовления. Эйлия вместе с другими девушками разделась до белья, потом взяла предложенный длинный наряд и послушно натянула его через голову.

В храме ударил гонг, и другая группа жрецов вывела девушек, уже в платьях и вуалях, Эйлия пристроилась в хвост процессии. Они двинулись по улицам, мимо толп зевак, и наконец догнали группу, идущую за бумажным драконом. Некоторые из девушек начали петь и плясать. Все дальше и дальше шел этот странный парад по главным улицам, потом прочь из города, в царство горячих источников и булькающих грязевых луж. Процессия подошла к самому подножию вулканического холма, все глаза поднялись к горящему огнями замку, и жрецы велели остановиться. Смех и болтовня стихли. Девушки в саваноподобных одеяниях заволновались, сбиваясь в кучки. Май вопреки своим прежним словам явно оробела, и глаза ее больше не сияли. Она стояла тихо рядом с Эйлией и потянулась взять ее за руку.

– А что теперь будет? – шепнула она. – Теперь придет – он?

– Не знаю, – ответила Эйлия. – Держись ко мне поближе.

– Услышьте! – Пожилой жрец в мантии с изображением дракона вышел вперед и обернулся к девушкам. – Наш господин вернулся с небес сокрушить неверных и снова воцариться над миром. Одна из вас станет в эту ночь невестой дракона! – провозгласил он. – Всю жизнь будет она связана с ним и никогда не станет невестою смертного! Не сомневайтесь, что это честь, счастливый жребий, недоступный большинству женщин.

Послышалось несколько сдавленных смешков, но большинство девушек промолчали.

Эйлия слушала с отвращением. Какой ужасный ритуал будет здесь исполнен? Она посмотрела на дымящееся жерло пещеры в холме. Неужто там прячется Мандрагор в образе дракона, ожидая, быть может, этого предложения жертвы? И что он станет делать?

Тут ухо ее резанул пронзительный визг, и рука выдернулась из ее руки.