Текст книги "Ржавый гвоздь (ЛП)"
Автор книги: Элис Клейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Стоит ли мне ответить? Может не нужно? Она поймёт, что я расстроена. Ой, к чёрту всё.
Я уселась на стул и ответила на её вызов, вовремя прекращая всхлипывать.
– Ты простудилась? – спросила Джиллиан, видео появилось мгновенно. Я увидела себя в маленьком окне с красными глазами и красным лицом, поэтому соврала.
– Да. Как ты там? – спросила я, стараясь сохранить голос ровным.
– Прекрасно! Мы как раз собираемся сесть на поезд в Венецию. Я никогда не думала, что встречу День Благодарения в Венеции, представляешь? Конечно, у нас не будет настоящего праздничного обеда, но мы решили, что закажем что-нибудь с курицей. Почти то же самое, да? – Джиллиан рассмеялась.
– Согласна. Я могу что-то сделать для тебя, Джиллиан? Ты поймала меня как раз перед уходом.
– Я не была уверена, что ты ещё в офисе. Когда уезжаешь к родственникам?
– Э-э, в ближайшие несколько минут, как раз заканчиваю некоторые дела по мелочи, –
ответила я, изо всех сил пытаясь не дать голосу сорваться. В мыслях я уже брела по складу, прикидывая, сколько метров коричневого шёлка понадобится для украшения скатерти.
– Что же, очень хорошо. Я просто хотела проверить, как у тебя дела, и пожелать счастливого Дня Благодарения.
Прикусив язык, я пыталась ответить и при этом держать себя под контролем.
– И тебя с Днём Благодарения, Джиллиан. Как Бенджамин? – удалось мне спросить.
– Он чудесно, передаёт тебе привет. Где Саймон будет в этом году?
– На востоке страны, фотографирует в Плимуте. Чёртовы паломники. То есть, ты же знаешь, что я...
– Ты в порядке, милая? – перебила меня Джиллиан.
Мне не хотелось заставлять её беспокоиться о чём-либо, поэтому я улыбнулась через силу.
– У меня всё отлично, я просто пытаюсь закончить пару дел, чтобы провести праздник с родными.
– Ладно, если ты уверена, что всё...
– Всё просто прекрасно, Джиллиан. Поговорим позже, хорошо? – я поспешила закончить разговор, понимая, что больше не могу сдерживать слёзы. Мы попрощались и прервали связь как раз перед новой волной моей истерики.
Вряд ли я смогла бы выдержать ещё один подобный разговор, поэтому трусливо сообщила маме в смс, что у меня изменились планы и что я обещаю поговорить с ней позже. У меня не получится нормально пообщаться с ней, пока не успокоюсь. Мне не хотелось волновать её. Она знала, сколько часов я провожу в работе, что всё идёт отлично, поэтому так гордилась мной. Ха.
Я написала Саймону, что у меня не выйдет приехать домой на День Благодарения, что приходится работать над проектом в последнюю минуту, и что я позвоню ему позже, когда будет перерыв.
Перерыв! П-ф-ф.
Он почти сразу перезвонил мне, но я включила голосовую почту. Мне нужно работать, а не бездельничать.
Следующие девять часов я провела в разработке дизайна сервировки стола, продумывая декоративные элементы и центральные украшения. Утром в День Благодарения я шесть часов украшала оранжерею, чтобы было похоже, будто очень богатые паломники блуждали рядом и решили, что именно в этом месте они хотят отведать острый суп-пюре,
приправленный тимьяном и кервелем30.
Вечером Дня Благодарения мы с Клайвом устроились на диване, на мне была пижама, и я ела лапшу быстрого приготовления, смотря повторы шоу “Лучшие рецепты для Дня
Благодарения” на кулинарном канале. Это было похоже на пытку, но я не могла оторваться.
Теперь, когда мне удалось устроить прекрасный праздник для другой семьи, можно было побездельничать. Что я и делала.
Мой покой был нарушен, когда Клайв вдруг подскочил и стал ходить туда сюда у входной двери. Через несколько секунд вошёл Саймон.
Я взглянула на него, он был весь мокрый из-за ноябрьского дождя, но глаза излучали тепло.
– Не хотел, чтобы ты провела День Благодарения в одиночестве, – сказал он, отряхиваясь от капель. – А может, я и сам не хочу быть один.
И вот я рыдаю во второй раз за последние двадцать четыре часа.
Саймон поднял меня с дивана и усадил к себе на колени, его куртка сразу намочила мою пижаму. Он обнимал меня, успокаивая, проводил руками по моей спине и рисовал маленькие круги на моих плечах.
– Ты… просто... лучший... парень… в мире! – хныкала я, вытирая нос рукой. Клайв бегал туда сюда в ногах Саймона, подходя достаточно близко, но при этом делая вид, что вовсе и не скучал. Чёрт, а вот я не могла похвастаться тем же, потому что скучала безумно и очень нуждалась в поддержке, что делало меня совсем жалкой.
Когда мои рыдания постепенно затихли, я уже дрожала от холода дождливой ночи,
пропитавшего нашу одежду.
– Что же, юная леди, давайте переоденем вас во что-то потеплее, – сказал Саймон. Мне не хотелось, чтобы он меня отпускал, поэтому я сильнее прижалась к нему. Так что Саймон встал с дивана, продолжая держать меня в объятиях, и переместился в спальню.
– Не могу выразить словами, как рада видеть тебя, Саймон. Действительно не могу, –
прошептала я, плотно обвивая руки вокруг его шеи.
– Я тоже скучал по тебе, – ответил он, пытаясь усадить меня на кровать, но я сопротивлялась. – Малыш, тебе нужна сухая одежда.
– Поцелуй меня, пожалуйста, – попросила я, притягивая его ближе.
Саймон поцеловал меня. И я ответила на поцелуй, ощущая острую необходимость чувствовать его. Руками я забралась под его фирменную куртку, чтобы дотронуться до кожи. Саймон нуждался в том же.
– Кэролайн, – простонал он, отстранившись, чтобы посмотреть мне в глаза. Из-за чего я снова заплакала, ведь его лицо было так неожиданно близко к моему.
Когда у вас длительные отношения, конечно же вы успеваете хорошенько изучить друг друга, проводя время вместе. Но порой совершенно внезапно вы вдруг видите друг друга по-новому. Вас накрывают неожиданные эмоции, когда вы смотрите на это лицо, в эти
30 прим. – применяется в кулинарии и в качестве лекарственного растения глаза, чувствуете эти губы. Такое своеобразное напоминание о том, почему вы влюбились в этого человека, может поразить вас и застать врасплох. Как раз это произошло сейчас со мной.
Я запоминала лицо Саймона, обводила каждую линию и чёрточку, проводила пальцами по вискам, по носу, его ямочкам, контуру губ, затем повторила тот же путь обратно,
запоминая ещё раз.
– Я люблю тебя, Саймон. Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя так сильно, – проговорила я, пока он опускал меня на кровать и стягивал нашу одежду. Затем он вошёл в меня.
Саймон простонал моё имя. Он отвечал на мои крики своим и любил меня нежно. Когда меня накрыл оргазм, это было замечательно, но главное было в другом.
Саймон был здесь со мной. Никаких фотосессий паломников.
Глава одиннадцатая
Время между Днём благодарения и датой отъезда в Филадельфию пролетело быстро. Я
всегда появлялась на работе раньше остальных и каждый день исправно закрывала офис.
Приходилось разруливать насущные проблемы, обучать Монику и даже ещё несколько раз делать отчёт по зарплате. Это было сумасшедшим и лихорадочным безумием. Порой я едва видела дневной свет, мне приходилось питаться на ходу разогретой в микроволновке едой и удавалось присесть, только чтобы пописать. И даже в тот момент я читала электронную почту.
Да ладно вам, будто вы не берёте с собой в туалет телефон, чтобы почитать?
Но, несмотря на сумасшедшее и лихорадочное безумие, в которое превратилась моя жизнь, мне всё удавалось сделать вовремя. Более того, даже быть на шаг впереди. Я
достигла успеха в организации рабочего времени и придерживалась своего распорядка.
Причём двигалась не еле-еле, а семимильными шагами. Мотаясь между встречами,
перемещаясь с одной стройплощадки на другую, я ощущала новый подъём сил и невероятную целеустремлённость. Совершенно вымотанная и уставшая, я, как бы странно это ни звучало, всё же была счастлива. Мне удалось включиться в работу и войти в ритм.
Нагрузка оставалась прежней, но она стала привычной и даже приятной.
По проекту отеля мы шли с опережением графика, поэтому мне даже удалось приступить к работе над несколькими заказами к Рождеству. Ведь когда вы очень богаты, то не станете сами украшать дом на Рождество – боже упаси! Лучше нанять дизайнера. Поначалу я подумала, раз Джиллиан сейчас в отъезде, мне следует связаться с парой других дизайнерских фирм, являющихся нашими друзьями, чтобы совместно заняться этими проектами. Но я не могла этого сделать. Я хотела быть уверена, что всё в «Джиллиан
Дизайн» работает по тому же принципу, которому мы следовали в присутствии Джиллиан.
Так что я меньше спала. И поддерживала работоспособность, выпивая литры Рэд Булла.
Саймон был дома. Его поездка в Плимут должна была продлиться до нашего отъезда в
Филадельфию, но поскольку он отказался от неё, теперь у него было немного свободного времени. Раньше он не мог этим похвастаться. Зато теперь наслаждался. Как-то вернувшись домой и обнаружив в своих ботинках «подарочек» от Клайва, Саймон согласился, что нам не стоит проводить лишь несколько дней в неделю в Саусалито, а будет куда проще просто переехать туда и перевести с собой маленького засранца. Так что
Клайв теперь котик из пригорода. И у него есть папочка-домосед.
Они оба кайфовали, исследуя новый дом и часами пялясь в панорамные окна. Клайв никогда не видел так много комнат и теперь наслаждался всеми шкафами и кроватями,
забираясь на первые и прячась под вторыми. Саймон развлекал его по вечерам игрой в «спрячься и атакуй», на что у меня, к сожалению, совсем не было времени. Поздно вернувшись домой одной особенно холодной ночью, я застала Саймона с Клайвом на руках у окна. Они оставляли отпечатки лап на замерзшем стекле, и Саймон рассказывал коту, как далеко находится Сан-Франциско.
Он улыбнулся, когда увидел меня, но не перестал говорить о том, какая холодная вода в заливе, и что Клайв не должен пытаться уплыть обратно в город. Клайв глубокомысленно кивнул и снова приложил лапку к окну.
Теперь, когда у Саймона оказалось так много свободного времени, он катался на велосипеде целыми днями и посылал мне сообщения и фотографии со всего округа
Марин. У него появился там любимый ресторан, любимое место, где можно купить кофе утром, любимый продуктовый магазин... То есть буквально всё новое.
Но надо отметить, что в сексе его предпочтения не изменились. Любимая поза: я,
прижатая к Саймону как можно ближе, а он внутри меня как можно глубже. И пусть я была измотана каждый вечер, мне все-таки удавалось найти время на обнажёнку с моим любимым Долбёжником. Но с таким трудом.
И когда у Саймона появилось столько свободного времени, на меня свалились нежданные встречи. Дела в офисе и всё такое прочее. Постоянные телефонные звонки. Саймон был всегда свободен, и, казалось, не мог понять, почему я нет. Конечно, он осознавал, что сейчас я должна работать больше, чем когда-либо, и что это доставляет мне определённое удовольствие. Вот только это не останавливало его от попыток затащить меня обратно в постель каждое утро.
И ему чертовски трудно было сопротивляться! Потому что выбраться из постели, когда рядом сонный Долбёжник удерживает тебя за пижаму, просто выше всяких сил. Ведь не стоит забывать, и я говорю это с гордостью, что его любимой позой по-прежнему была та,
где я прижата к нему как можно ближе, а Саймон внутри меня как можно глубже.
Серьезно, он был свободен и готов всё время. Саймон мило напомнил мне пару раз, что я не была. Хм-м.
Джиллиан и Бенджамин уже уехали из Италии и направились в Прагу, планируя провести несколько дней в городе, а затем поездить по чешским деревням. Я восхитилась фотографиями, которые получила от Джиллиан по электронке, и позволила ей рассказать мне всё о том, как удивительно они проводят время с мужем. Она была такой отдохнувшей, какой я не видела её годами, и даже сказала мне, что в большом долгу передо мной за свободу от офисной суеты, чтобы она могла насладиться отпуском с мужем. Было так странно слышать, как она называет Бенджамина «муж». Ведь они были помолвлены очень долго, он был её женихом всё то время, что я с ней знакома.
Однажды я спросила у Джиллиан, что заставило их наконец-то решиться на этот шаг и назначить дату свадьбы. Тем утром мы сидели в конференц-зале и пробовали торты,
принесённые пекарем для выбора на свадьбу. Я поймала Джиллиан за разглядыванием её кольца, при этом она едва заметно улыбалась. Тогда-то и решилась спросить.
– Даже не знаю. Как-то раз я просто смотрела на него и вдруг поняла, что готова стать его женой. Я построила свой бизнес, выполнил все цели, поставленные себе в двадцать лет, и большую часть тех, что определила для себя в тридцать. И сейчас ощутила, что наступило подходящее время, – она усмехнулась и потянулась попробовать торт с шоколадным кремом и малиновой начинкой. У меня было ощущение, что именно он станет победителем. И я оказалась права. – К тому же, ты видела его задницу? Ой, хотя кого я спрашиваю, ты же у нас президент фан-клуба Бенджамина, – пошутила она.
– Должна отметить, что я заслужила эту должность честно и справедливо. Не моя вина,
что Мими и София не знали о голосовании. Никакого обмана, – объяснила я.
Кстати, о моих друзьях. Между Софией и Нилом всё было спокойно. Они не виделись с вечера игр, и Мими планировала попробовать свести их ещё раз перед Рождеством, от чего я всячески пыталась её отговорить. Но когда Мими пригласила их обоих на свою рождественскую вечеринку, ни один из них не пытался отказаться. На самом деле,
казалось, что они оба с нетерпением ждут этого дня. Кто знает, с кем они придут на этот раз? Они оба продолжали встречаться с новыми пассиями и довольно часто, но это редко заходило дальше одного свидания.
Тоже мне, удивительное дело.
Для того, чтобы слетать в Филадельфию на весь уик-энд в середине одного из самых оживлённых сезонов, я работала практически круглосуточно, даже вечерами по субботам,
чтобы освободить достаточно времени и оставить всё со спокойной душой. Лишь бы просто быть с Саймоном. Вопрос о том, чтобы не ехать, даже не возникал – ни при каких обстоятельствах я бы не позволила ему поехать в одиночку.
Саймон так переживал.
В ночь перед отъездом у него был кошмар, и сегодня во время полёта Саймон много молчал. А когда говорил, то звучал грубо и резко. Только с приземлением самолета он повернулся ко мне и сказал:
– Хочу заранее извиниться на случай, если буду засранцем все выходные. Я не собираюсь вести себя как козёл, но если это всё же произойдет, мне очень жаль.
Я погладила его по руке и поцеловала в нос.
– Извинения приняты. А теперь покажи мне свой родной город – не могу ждать, хочу скорее увидеть Колокол Свободы.
Саймон слегка улыбнулся, взял меня за руку, и мы вышли из самолёта.
• • •
Я раньше никогда не была в Филадельфии, и мне было так жаль, что у нас мало времени посмотреть этот город. Но в эти выходные я не собиралась повторять знаменитую пробежку Рокки вверх по ступеням художественного музея, потому что приехала в этот город, чтобы быть рядом с Саймоном. К тому же, по-видимому, статую Рокки все равно куда-то перенесли с верхней части лестницы. Пф.
Мы взяли машину напрокат, забросил сумки назад и поехали в гостиницу. Поскольку мы летели через всю страну, было уже темно к моменту, когда мы добрались до той части города, где вырос Саймон. Но он буквально светился, когда называл мне места, которые узнавал. И те, которые нет.
– Когда успел закрыться этот магазин велосипедов? Блин, а ведь именно там мне купили первый велосипед без дополнительных колёсиков. Почему здесь теперь торговый центр?
Когда его открыли?
– Саймон, а когда ты был здесь в последний раз? – спросила я.
– Э-э, я пробыл тут пару недель после окончания школы, затем уехал, – рассеянно ответил он, взглядом продолжая изучать здания по обеим сторонам улицы.
– Ты на самом деле не возвращался сюда с тех пор, как тебе было восемнадцать? –
удивлённо спросила я.
– А зачем мне было возвращаться? – сказал Саймон, сворачивая прямо к центру городской площади.
Когда Саймон говорил, что вырос в Филадельфии, это было не совсем правдой. Его детство прошло в одном из многочисленных районов, можно сказать, в небольшом пригороде. Я знала, что Саймон был не из бедной семьи, но даже не догадывалась, что он из городка богатеньких снобов.
Его родной город оказался роскошным. Каким была Калифорния для всех, кто родился в северо-восточных городах. Было что-то необычное в том, чтобы провести детство в городе, который почти на триста лет старше того, где выросла я. Большинство домов, что мы проезжали, можно было вполне назвать поместьями.
Городская площадь была причудливой, с аккуратными небольшими магазинами вокруг мэрии посередине. Это было здание с двумя ярусами в центре и башнями по три яруса на каждом углу. Люди ходили по магазинам, пока падал легкий снег, искрящийся на кованых перилах и – о Боже! – на железных коновязях! Будто люди до сих пор ими пользуются,
чтобы привязать своих лошадей! Как и в былые времена!
– Саймон, давай немного прогуляемся, твой город такой очаровательный! Ты только посмотри на все эти магазинчики! О, какая чудесная ёлка на площади! – воскликнула я.
Перед зданием мэрии стояло большое дерево, украшенное красными бантиками, золотыми игрушками и гирляндами.
– Детка, в Сан-Франциско тоже каждый год ставят ёлку перед мэрией.
– Но здесь она другая! Здесь всё невероятно мимимишное! Такое старинное! А это что? –
спросила я, указывая на старый готический дом с мемориальной доской на фасаде. На каждом окне был рождественский венок, а в окнах наверху даже горели свечи. Выглядело это так красиво, что здание точно должно было иметь какое-то важное историческое значение.
– Раньше это был… Да, здесь по-прежнему Subway31.
– Станция метро? – переспросила я, запутавшись.
– Нет, здесь продают сэндвичи, – ответил Саймон, смеясь над моим ошалевшим выражением лица. – Не могу поверить, что он по-прежнему открыт, там никто не ест. Ведь сеть закусочных Луиджи намного популярнее. Ты всё еще хочешь чизстейк?
– А Земля всё ещё круглая?
– Понял тебя! Один чизстейк для дамы, – сказал Саймон, разворачивая машину на углу площади в направлении от центра города. – Пойми, здесь всё действительно старое.
Каждое здание раньше было чем-то другим, но теперь заново используется под что-то новое, – пояснил он, останавливаясь на одном из парковочных мест, располагавшихся по диагонали. – Как, например, этот дурацкий торговый центр, где раньше был магазин велосипедов.
Саймон выбрался из машины и подошёл открыть мне дверцу. Вылезая, я вдохнула снежный воздух, чувствуя покалывание в лёгких. Холод бодрил после долгого перелёта, и было приятно немного размять ноги, пока мы шли вниз по улице.
По пути Саймон указывал на различные здания: пекарня, где делали лучшие сахарное печенье, магазин, где он покупал каждый год новые туфли к школе. И пока мы шли, он говорил и говорил, от чего, казалось, нервничал всё меньше.
– Слава богу, он всё ещё здесь. Маленький Луиджи, – сказал Саймон, когда в темноте морозного вечера показались очертания двери. Мы пошли быстрее и вскоре уже были внутри. Помещение оказалось крошечным, всего три стола и прилавок. Стейки поджаривались на больших чёрных сковородах, шипящих от перца и лука. Люди выкрикивали заказы, им заворачивали бутерброды, а запах был просто райский.
Подошла наша очередь, и Саймон сделал заказ для нас обоих. Два стейка с сыром, луком,
грибами, немного сладкого и острого перца. И знаете, что самое смешное? Пока он заказывал, у него из ниоткуда появился акцент. Я никогда не слышала его раньше. Не Нью-
Йоркский или жителей Нью-Джерси, а очень специфичный акцент. Прислушавшись, я поняла, что все вокруг говорят также. У некоторых акцент более явный, чем у других, и у
Саймона он был довольно легкий, но определённо был. Без сомнений.
31 прим. в переводе «метро», но также название сети закусочных, специализирующихся на сэндвичах
Прихватив несколько салфеток, Саймон заметил семью, освобождавшую один из столиков, и успел занять нам место. Оставив меня за столом, он вернулся за заказом. Я
видела, как Саймон в Сайгоне забирает заказ у человека, с десятью корзинами блинчиков на голове. Видела Саймона, заказывающим колбаски в Зальцбурге у громадной женщины в фартуке. Но только в этой крошечной закусочной в пригороде Филадельфии Саймон явно чувствовал себя как дома.
С широкой улыбкой, он вернулся к столу. Затем показал мне, как разложить салфетки,
чтобы не накапать на себя, добавил соль и перец в сэндвичи, и указал, как держать бутерброд, чтобы он не сыпался по сторонам. Саймон укусил свой чизстейк, и на его лице появилось выражение чистого блаженства. Он издал звук, который я слышала от него лишь при определённых обстоятельствах. И Саймон был очень счастлив в тот момент.
• • •
– Саймон Паркер? – послышался голос позади, и он, с набитым чизстейком ртом,
развернулся. Затем быстро всё проглотил, чуть не поперхнувшись, и встал. Пожилая женщина с изящным седым шиньоном и жемчугом на шее, которым можно было при желании обмотать и шею лошади, с удивлением смотрела на Саймона.
– Миссис Уайт? – спросил он, проводя рукой по волосам.
– О, боже мой, это и правда ты! Никогда бы не подумала, что мы увидимся здесь снова! –
она заключила Саймона в свои объятия. – Где же ты был всё это время? Последнее, что я слышала о тебе, это учеба в Стэнфорде.
– Да, мэм, и я до сих пор живу на западном побережье Сан-Франциско. Как поживаете вы и ваша семья?
– Ой, у нас всё хорошо! Тодд работает в фирме, практикует корпоративное право. Он женат, и скоро будет первенец! Китти вышла замуж только прошлым летом, и… ты,
должно быть, приехал на встречу выпускников? Не могу поверить, что ты здесь! – снова сказала она, крепко обнимая Саймона. Он даже покачнулся, теряя равновесие, а я смотрела на всё это, посмеиваясь.
Миссис Уайт заметила меня и осмотрела с ног до головы с нескрываемым интересом.
– Кто здесь с тобой, Саймон?
Он снова нервно провел рукой по волосам.
– Это Кэролайн Рейнолдс. Кэролайн, это наша соседка, миссис Уайт, – он похлопал меня по плечу так сильно, что я чуть не уронила остатки моего чизстейка.
Я протянула ей руку.
– Миссис Уайт, приятно познакомиться с вами. Вы наверняка знаете множество историй о том, как юный Саймон не единожды попадал в неприятности, я права?
– Помню все их до мелочей, Кэролайн – у меня цепкая память, – ответила она, постукивая себя по виску. – Вот только сегодня забыла напомнить Артуру вытащить курицу из морозилки, так что мы ужинаем гигантскими сэндвичами перед телевизором, – сказала миссис Уайт, указав на сотрудника за стойкой, который держал в руках два крупных пакета. Осторожно переведя взгляд на Саймона, она похлопала его по щеке.
– Саймон, не могу выразить словами, как же замечательно увидеть тебя снова. Зайдёте к нам в гости, пока вы в городе? И меня не устроит отрицательный ответ.
– Ну, миссис Уайт, я не уверен, будет ли у нас время, ведь встреча выпускников уже завтра вечером, а перед этим я собирался показать Кэролайн город. Мы уезжаем в воскресенье,
так что…
– Обед.
– Обед? – переспросил он.
– Приходите к нам на обед завтра. Вы ведь в любом случае будете где-то есть, почему бы не у нас?
Саймон кивнул. Я улыбнулась. Мне определённо нравилась эта женщина.
– Тогда договорились. Увидимся в двенадцать, – сказала миссис Уайт, решив этот вопрос.
– О, не могу дождаться, чтобы рассказать Артуру, что ты придёшь к нам завтра – он будет так рад!
– Спасибо, мэм, – смущенно выговорил Саймон.
– Что же, а сейчас мне пора бежать, увидимся завтра! – крикнула она через плечо, исчезая в вечерней мгле.
– Она великолепна, – заметила я, наблюдая, как Саймон комкает обёртку и салфетки,
чтобы выбросить всё в корзинку.
– Х-м-м-м.
– Было очень вкусно, – сказала я, поглаживая живот.
– Х-м-м-м.
– Какие теперь планы? – спросила я, удивляясь внезапным переменам в поведении
Саймона. Нервозность вернулась.
– Что? А, хм, пора ехать в гостиницу, надо зарегистрироваться, окей? Да, именно этим и займёмся, – сказал Саймон, и увёл меня из закусочной.
До машины мы шли под легким снегопадом в полной тишине. Эта поездка была так важна для Самйона, и я вдруг поняла, что будет значить завтрашний обед. Саймон окажется рядом с домом, где вырос, в первый раз за последние десять лет.
Он потянулся к моей руке и переплёл наши пальцы.
• • •
Я позволила себе на пару минут заглянуть во входящие сообщения, когда мы приехали в отель. Мне правда хотелось отвлечься от всех офисных дел, так что я лишь бегло пробежалась по письмам, отвечая только на те, которые не могли ждать до понедельника.
Затем приняла душ, желая избавиться от запахов самолёта и чизстейка, оба из которых до сих пор преследовали меня. Ещё влажная после душа, я вошла в спальню. На мне были лишь два полотенца: одно скрывало тело, другое красовалось на голове. Саймон лежал на кровати. Положив руки за голову, он смотрел в потолок.
– Привет, – тихо сказала я.
– Привет, как душ?
– Потрясающе, здесь даже есть насадка с эффектом дождя! Тебе тоже стоит принять душ перед сном.
– Пожалуй.
Снова повисла тишина, и я подошла к кровати, присев рядом с Саймоном.
– Спасибо, что привёз меня сюда. Здорово увидеть место, откуда ты родом.
– Не за что, – ответил он, впервые взглянув на меня. Я нежно положила руку ему на грудь.
– Привет.
– Привет, – в ответ прошептал Саймон.
Я медленно наклонилась, не разрывая зрительный контакт, и осторожно прижалась к его губам в лёгком поцелуе. Когда Саймон не отстранился, я снова поцеловала его. Он не сопротивлялся, и это послужило мне знаком не останавливаться. Проявив большую настойчивость, я погладила его язык своим, чувствуя, как Саймон начал реагировать на поцелуи: дыхание углубилось, пульс участился. Я пошла ещё дальше и, не прекращая целовать, аккуратно стала расстегивать пуговицы на рубашке Саймона, обнажая его кожу.
Затем мои поцелуи спустились на подбородок, подразнили чуть ниже уха и сместились на заднюю часть шеи. Я знала, что прикосновения там ощущались для Саймона так же, как для меня его поцелуи на внутренней стороне моих бедер, и это было великолепно.
Я почувствовала, как он напрягся, стоило мне щёлкнуть языком по его мочке уха. Саймон зашипел. Он обхватил меня руками за талию, пока я спускалась ниже, целуя его шею,
затем ключицу. Вытащив его рубашку из-под пояса, я распахнула её, крепче прижимаясь к обнаженному торсу. Кожа была такой тёплой, что ощущалось просто божественно. Но мне нужно было почувствовать больше.
Привстав, я сняла с него рубашку, затем ремень, носки и брюки, пока Саймон не остался передо мной полностью обнаженным и таким готовым. Стоя в лунном свете, я уронила своё полотенце.
– Кэролайн, – выдохнул он, и я забралась на него сверху, оседлав ноги. Затем крепко обхватила его руками, пока Саймон сжимал мои груди, словно это было необходимо ему больше всего в жизни. Я поглаживала его вверх и вниз, иногда задерживаясь у основания или кружа около головки, давая его бедрам сказать мне, что именно ему нужно.
Саймон задыхался, его грудь поднималась и опускалась, пока я колдовала над ним. Вверх и вниз, по кругу и по длине, пока он не стал таким тяжелым в моих руках, и это было так эротично. Передо мной находился самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела в своей жизни. Я осторожно ущипнула его у самого чувствительного места, на что
Саймон поспешил отреагировать.
– Я долго не протяну, если ты продолжишь в том же духе, – застонал он, его пальцы дразнили мои соски.
– Ну, так дело не пойдёт, – ответила я, поднимаясь над ним. Разместившись поудобнее, я позволила ему скользнуть внутрь. Влажная уже только от одного его взгляда, я медленно опускалась на Саймона миллиметр за миллиметром, наслаждаясь этим. А он так восхитительно старался оставаться спокойным.
Когда Саймон оказался полностью во мне, я слегка покрутила бёдрами и задохнулась от ощущений: он стал ещё тверже и толще. Невозможно.
– Что… невозможно? – спросил Саймон, словно насмехаясь надо мной. Я не осознавала,
что говорила вслух. Хотя неважно, ему стоит знать.
– То, что я никогда не устаю от этого: чувствовать тебя внутри, – сказала я, содрогаясь от его толчков. Немного подавшись назад, я оперлась руками на его бедра, затем Саймон снова толкнулся. Поднявшись на локтях, он с восхищением смотрел, как скользит во мне.
Одной рукой он осторожно убрал волосы с моего лица, затем задержался на шее, провел между грудей, вниз по животу и ещё ниже.
О, эта рука! Она рисовала идеальные круги прямо в самом сосредоточии ощущений, и мои бёдра двигались всё быстрее. Я объезжала Саймона, поднимаясь вверх и вниз, и он смотрел на меня с явным наслаждением.
– Саймон. Это. Так. Здорово! – прокричала я, чувствуя приближение оргазма. Саймон сел,
обернул мои ноги вокруг своей талии, чем задал нашим движениям безжалостный ритм,
буквально прижав меня вплотную к себе. Я задрожала, когда кончила, и его оргазм тоже не заставил себя ждать.
Мы не шевелились, крепко обнимая друг друга. Я не хотела, чтобы Саймон отстранился,
хотя моё тело было липким, а наша кожа потной, после скольжения и неистовых толчков.
Саймон кончил молча, глядя мне в глаза, после чего я прижала его к своей груди. Затем он упал на меня, я крепко обнимала его, покачиваясь, всё ещё чувствуя его внутри.
– Невозможно даже представить, как сильно я люблю тебя, – прошептала я, целуя его в лоб.
В ответ он прижал меня к себе еще крепче.
• • •
У Саймона было белое лицо, когда на следующий день мы свернули на его улицу, а губы сжались в тонкую полоску. Если говорить о хватке, с которой он сжимал руль, то казалось,
тот вот-вот хрустнет и сломается. Но я не смотрела на Саймона всю дорогу, порой пялясь на дома, мимо которых мы проезжали. Отовсюду пахло деньгами, везде чувствовалась голубая кровь. Не было здесь особняков, только настоящие поместья. Теннисные корты,
бассейны и чуть ли ни километры ограждений. И всё же соседства было не избежать: дома были не так далеко друг от друга, чтобы находиться в полной изоляции. На границах участков высились величественные дубы и стояли газовые лампы.
Ну и без системы безопасности не обошлось. Чего уж там.
Зато тут было действительно красиво. Мы подъехали к элегантному кирпичному дому с чёрными ставнями в стиле Тюдоров. Снег, который выпал за ночь, был расчищен и аккуратно лежал по сторонам дороги. Рождественские огни мерцали внутри дома, намекая на наличие ёлки, и венок размером с мою кровать украшал входную дверь. Дом по левую сторону, должно быть, раньше принадлежал семье Саймона, так как тот категорически избегал смотреть туда. Сосны вдоль участка не давали рассмотреть полностью, но заметно было кирпичное здание колониального стиля, такое же большое, как у соседей. На подъездной дорожке там были велосипеды. Детские велосипеды.
