Текст книги "Защитник (ЛП)"

Автор книги: Элин Пир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Свернув книгу в правый нижний угол, я отчетливо увидела его лицо, ощутив прилив раздражения от его самодовольной улыбки.

– По-твоему, содержание твоей книги шокирует меня? – произнесла я. – Хочу, чтобы ты знал, что в своей работе я видела много шокирующих вещей. Я не такая невинная, как ты думаешь.

– Смотря, что ты подразумеваешь под невинностью.

Я сняла очки.

– Я многое видела и слышала.

– Например?

Я вздернула подбородок, встретившись со взглядом его пронзительных серых глаз.

– Например, сокровенные вещи и слова.

Улыбка Боулдере стала шире.

– Не могла бы ты пояснить.

– Хорошо, – я разгладила простыню под своими руками. – Слова, которые ты употребляешь… нецензурные слова. Я видела их в исторических текстах и однажды…

– Да?

– Однажды мне разрешили войти в запретную секцию университетской библиотеки. Я видела вещи, связанные с насилием, из-за которых меня несколько месяцев мучили кошмары.

– Какие именно вещи?

– Убийства, пытки, террористические акты, избиение женщин и мужчин, избиение детей собственными родителями, – я опустила взгляд. – Но худшим было сексуальное насилие.

– Расскажи мне о сексуальном насилии.

– Это было ужасно. Тебе известно, что старый Интернет был переполнен отвратительным видео, на котором люди занимались сексом? Это называлось порнографией, и по большей части мужчины на них вели себя агрессивно по отношению к женщинам. Я видела ролик с женщиной, которая подчинялась трем мужчинам одновременно, они били ее и называли гнусными, вульгарными словами.

– Мне знакомо порно, у нас оно есть, – сказал он беззастенчиво. – А женщине на видео нравился сам процесс?

Ужаснувшись тому, что он мог настолько заблуждаться, полагая, что насилие в любом его проявлении могло быть приятным, я бросила на него порицающий взгляд.

– Что это за вопрос? Тебе бы понравилось, если бы тебя били и обзывали мерзкими словами?

– Я слышал, что некоторым женщинам это нравится, – возразил он.

– Ты сошел с ума. Я никогда не слышала о женщине, которой бы понравилось такое обращение. Это противоестественно.

– Ты уверена? Эта книга рассказывает другую историю, и она написана женщиной. Послушай, – он начал читать. Я знала, что должна была остановить его, но любопытство взяло верх.

«…Он прижал меня к полу и раздвинул коленями мои бедра.

– Я же просил тебя не надевать это короткое платье, и все же ты его надела. Ты хочешь, чтобы тебя наказали? – прошептал он мне на ухо охрипшим голосом.

– Нет, – солгала я, потому что на самом деле мне нравилось, когда он доминировал надо мной. От звука первого шлепка по заднице у меня мурашки побежали по спине. Мне было не очень больно, наоборот, меня возбуждал его контроль.

– Ты будешь хорошей девочкой и сделаешь все, что тебе скажут? – спросил он огрубевшим голосом.

– Да, – выдохнула я и ощутила влажное тепло между бедер. Я страстно желала почувствовать внутри себя его твердый член…»

С колотящимся сердцем и раскрасневшимися щеками я остановила Боулдера.

– Хватит!

– Ты уверена? Самое интересное впереди, – поддразнил Боулдер с легкой усмешкой.

– Уверена!

– Ну и что ты думаешь? – спросил он. – Женщинам нравится, когда над ними доминируют, или автор выдумал это?

– Этот отрывок – самая настоящая выдумка. Я женщина и могу заверить тебя, что знакома с немалым количеством мужчин, но никогда не испытывала возбуждения ни к одному из них. Могу сказать тебе с абсолютной уверенностью, что если бы у кого-то хватило наглости шлепнуть меня, я бы немедленно доложила о нем.

Боулдер с интересом склонил голову набок.

– Тебя никогда не возбуждал мужчина?

– Никогда. Думаю, это миф.

– Что именно?

– Мнение о том, что мужчины возбуждают женщин. Я знаю некоторых женщин, которые утверждают, что испытывали возбуждение, но со мной такого никогда не случалось.

– Хочешь сказать, что тебе будет неинтересно заняться со мной сексом, если я предложу? – спросил он с невинной улыбкой, которая моментально переросла в хохот.

– Что тут смешного?

– Только посмотри на себя. Выглядишь так, будто проглотила целый рой мух.

– Неправда, – защищалась я, чувствуя, что мои щеки пылали от тех образов, которые всплывали в моей голове от его вопросов.

– То есть ты мне отказываешь? – спросил он и подмигнул.

– Не могу поверить, что ты спросил меня об этом. Разумеется, я не хочу заниматься с тобой сексом.

– Потому что я мужчина Северных земель?

Подтвердить это было бы все равно что оскорбить его, а меня учили всегда выбирать тактичный ответ.

– Нет, не поэтому. Просто сама идея секса с человеком… Это негигиенично.

– Негигиенично? Это самая естественная вещь в мире. Раньше люди занимались сексом постоянно.

– И они заражались всеми видами жутких заболеваний, передающихся половым путем, – заметила я. – Секс-боты – гораздо более безопасное и гигиеничное решение, если у тебя есть физическая потребность.

Боулдер пожал плечами.

– Даже не знаю. Мне бы очень хотелось узнать, каково это – быть с настоящей женщиной. Я слышал, что разница колоссальная.

Я не могла смотреть ему в глаза, взволнованная тем направлением, что принял наш разговор, и тем, как он вальяжно восседал на диване, слегка раздвинув бедра и положив руку на свою промежность, держа книгу.

В памяти всплыли те образы, что я видела в запретной секции библиотеки, и мне стало интересно, был ли он анатомически таким же большим внизу, каким был его рост и ширина плеч.

– Мне не любопытно, – заявила я.

– Какая жалость, – только и ответил он, после чего снова погрузился в чтение.

Глава 8

Игры

Боулдер

В наших землях уже три года не было ни одной брачной церемонии. В прошлом году на восточном побережье состоялась одна грандиозная церемония, которая привлекла тысячи мужчин, когда Лаура и ее близняшка выбирали себе пару.

Волнение, вызванное тем, что женщина с Родины приехала в Северные земли, чтобы выйти замуж за одного из нас, попало на первые полосы новостных лент, и вся страна забурлила от слухов. Некоторые новостные сайты предположили, что женщины наконец-то образумились и вскоре последуют новые невесты.

Другие выдвигали более радикальные теории, предполагая, что женщины скоро снова подчинятся мужчинам и что каждому Северянину будет позволено иметь по четыре жены сразу.

Я беспокоился лишь о том, что произойдет, когда Кристина поймет, что мужчины будут убивать друг друга, чтобы проявить себя, и что ей придется выйти замуж за одного из пяти победителей.

Следуя приказу Хана, я не отходил от неё целых два дня и сменялся охранниками только, когда мне нужно было принять душ или воспользоваться уборной.

По ночам я придвигал диван к двери и спал на нем.

Днем мы с Кристиной читали, ходили из угла в угол и много разговаривали. Мне было так же любопытно узнать ее мир, как ей – мой.

То, что она слышала о нас, казалось невероятным. В последний вечер перед Играми у нас состоялся долгий разговор, который начался прекрасно, а закончился полной катастрофой.

– Кто-то всерьёз считает, что мы гребаные каннибалы?

– Да, а ещё убийцы и насильники, – сказала она.

– Ого, тогда понятно, почему вы считаете людей насквозь порочными. В конечном итоге, вы порабощаете их и запрещаете им свободу мысли.

– Не свободу мысли, а свободу слова.

– Но свобода слова очень важна, разве нет? – настаивал я.

– Нет, если слова ранят. Наши правила призваны защищать чувства людей. Лучше всего, если все будут добрыми и заботливыми.

Я громко рассмеялся над этим утверждением и спросил:

– Значит, ты предпочитаешь, чтобы люди были добры к тебе, а не честны?

– Да, наверное, – нахмурилась она.

– Это глупо. Иногда полезно ставить человека на место.

– Ты можешь установить рамки, не прибегая к оскорблениям, – возразила она.

– Нет, как раз наоборот. Мои друзья могут назвать меня ослом, и я не обижусь на это. Мы так взаимодействуем. Я обзываю их, а они обзывают меня, это почти что знак привязанности.

– Невероятно! Как можно оскорбление принимать за привязанность? – спросила она.

– Не знаю, я никогда об этом не задумывался. Просто здесь так принято. Например, мы все время называем Магни мудилой, и то, в основном потому, что завидуем ему.

– Почему завидуете?

– Не важно. Суть в том, что мы называем его мудилой, а он в ответ как-то называет нас.

– Хочешь сказать ни один из вас не оскорбляет другого? – спросила она.

– Конечно, мы можем друг друга оскорбить, – улыбнулся я. – Если ты спросишь меня, некоторые мужчины – это нытики, которых легко обидеть. Поверь мне, существует много способов вывести мужчину из себя.

Она склонила голову набок, выглядя заинтригованной.

– Например? Помоги мне понять, чем можно оскорбить мужчину.

Я пожал плечами и почесал руку, после чего смахнул волосы с глаз.

– Чаще всего это зависит от ситуации и тона. Если мы друзья, нам сходит с рук почти все, что угодно, но если кто-то действует мне на нервы, я могу сказать ему что-нибудь вроде: ты гребаный слабак, отрасти себе пару яиц, отсоси у меня, тупой педр*ла, только не расплачься, как девчонка. Или я могу сказать ему, что он ведёт себя как баба, и у него наверняка вагина вместо члена.

– Ого, – Кристина вскинула брови, – я вижу здесь общую закономерность. То есть, чтобы оскорбить мужчину, вы должны обвинить его в излишней женственности?

Я задумался об этом и прислонился спиной к шкафу, стоящему позади меня.

– Хм, похоже на то.

– Потому что женщины слабее мужчин? – спросила она и начала расхаживать передо мной по комнате.

– Само собой, всем это известно, – честно признался я.

– Тогда почему я здесь? Почему вы обратились за помощью к Родине, если вы так нас превосходите?

– Мы не просили присылать тебя. Мы просили археолога-мужчину, потому что у нас их не хватает.

Скорость ее шагов увеличилась, и теперь она размахивала руками, чтобы подчеркнуть свои слова.

– Мало того, что женщины вернули более двухсот вымерших видов, когда мужчины практически уничтожили всю планету, мы нашли способы очистить огромные площади суши, мы восстановили шестьдесят семь процентов кораллов и очистили значительную часть океана, утилизируя все пластиковые отходы для переработки в энергию. Мы изобрели способы, позволяющие тучным людям передавать свой жир людям с недостаточной массой тела, искоренили рак и другие ужасные болезни, не говоря уже о том, что мы сохраняли мир на земле на протяжении почти четырехсот лет.

Я смотрел на нее, ожидая, когда она доведет свою речь до логичного конца.

– И все же ты утверждаешь, что тебя оскорбило бы сравнение с женщиной? – спросила она.

– Конечно, оскорбило бы. Женщины слишком эмоциональны и ранимы. Вы мыслите иррационально и душите людей своей радикальной добротой. Мужчины должны ругаться и драться, это заложено в нашей природе.

– Я категорически не согласна, – заявила она и уперла руки в бока. – По нашу сторону границы миллионы мужчин живут чудесной жизнью, не прибегая к насилию и сквернословию. Они ценят женские качества и живут в мире и согласии. – Ее кучерявые волосы выбились из косы, обрамив хорошенькое личико с очаровательными разноцветными глазами.

Я подошел к ней вплотную и ткнул пальцем.

– Нет, Кристина, ты ошибаешься. У вас нет мужиков. Это гендерно-нейтральная группа слабаков, которые боятся противостоять женщинам, и просто ждут, когда придут настоящие мужики и пробудят в них дух. Поверь мне, мужчины вернут себе власть, это всего лишь вопрос времени.

Было видно, что ее задела моя насмешка, и она немного повысила голос.

– Ты этого хочешь, Боулдер? Вернуть мужчин к власти, зная, насколько мы были близки к полному уничтожению?

– Мы тоже многое сделали, чтобы очистить наши земли, – сказал я, чтобы избежать прямого ответа на ее вопрос. – Вы не единственные, кто предпринял шаги по восстановлению земли.

– Правда?

– Да, – отозвался я, расправив плечи.

– Интересно… Насколько мне известно, пока мы возрождали вымерших животных, вы охотились и убивали медведей, волков и других животных, которые здесь живут?

– Да, и убиваем до сих пор, – кивнул я.

Она прищурилась.

– И как именно это им помогает?

Я вскинул руки и выдохнул. Эта женщина была невыносима и ничего не понимала в нашем образе жизни.

– Мы закончили! – отрезал я и двинулся прочь.

– Да, я понимаю, как тебе трудно оправдать убийство, – крикнула она мне вслед.

Я резко повернул голову в ее сторону, бросив на нее тяжелый взгляд и понизив голос.

– Я убью любого, кто попытается причинить тебе боль. Мне это убийство тоже нужно оправдывать?

Она замолчала.

Кристина

Мои часы, проведенные с Александром Боулдером, были безумно интересными, потому что он давал ответы на вопросы, которые меня всегда волновали. Он поведал мне о том, как живут Северяне, как они обучают мальчишек и какая строгая у них иерархия.

– Значит, тебя привезли сюда, когда тебе было три года? – спросила я и окинула взглядом его крупную фигуру на лежаке. У нас дома было что-то похожее, в них было очень удобно сидеть и лежать, они принимали форму тела человека.

Боулдер лениво потянулся и повернул голову, посмотрев на меня.

– Нас всех привозят сюда, когда нам исполняется три года, за исключением, конечно, тех немногих, кто здесь родился. Остальные из нас родились на Родине Мамаш, но им посчастливилось попасть сюда и стать настоящими мужиками.

Я проигнорировала последний невежественный комментарий и засыпала его новыми вопросами, опустившись на пол и скрестив перед собой ноги.

– А что потом? Кто вас растит? Вы ходите в школу? А после ее окончания?

– Мы растем в школе с другими мальчишками и живем там до восемнадцати лет.

– Что? Все в одном месте?

– Нет, мы учимся в разных школах в зависимости от возраста и набора навыков.

– Что значит «набор навыков»?

Он улыбнулся.

– Я никогда не рассказывал об этом, не было причин, поэтому не уверен, что у меня получится объяснить, но с трех до десяти лет мы живем в одной школе. После этого переходим в следующую, где остаемся до пятнадцати лет.

– Так.

– В пятнадцать лет мы сдаем экзамен.

– Какой экзамен?

– Он предназначен для оценки наших сильных и слабых сторон. Он длится неделю, и каждый день фокусируется на чем-то конкретном. Например, в первый день мы демонстрируем свою скорость, силу и ловкость. На следующий день проверяют наши познания, чему мы научились в школе. На третий день изучают стратегический ход наших мыслей, мы играем в военные игры и шахматы.

Он поднял голову.

– А может стратегия была на четвертый день, а командная работа – на третий… Я не помню… Но в любом случае, ты поняла суть, да?

– Да, ты прошел кучу экзаменов.

– Ага, и в зависимости от того, насколько хорошо ты справишься с экзаменами, тебя переведут в подходящее место. Я преуспел в двух областях и должен был выбрать одну из них, так что я пошел в бизнес-академию, потому что у меня обнаружился талант к финансам.

– А в какой еще области ты преуспел?

– В физической – сила и ловкость. Вот почему я хороший боец.

– Понятно. А что происходит, когда тебе исполняется восемнадцать?

– Мы ищем работу и строим свое будущее. Мне повезло, что человек по имени Генри нанял меня сразу после академии. Он был сварливым старым козлом, но он научил меня всему, что касается управления успешными компаниями, и по-своему заботился обо мне.

– Помог стать сварливым?

– Нет, он научил меня вкалывать и зарабатывать то, что я имею сегодня. Я надрывал свою задницу ради компании, и это окупилось, я стал богатым человеком. Конечно, помогло и то, что, скончавшись пять лет назад, он оставил все свое состояние мне.

– Почему он это сделал? – поинтересовалась я.

– Обычно мужчина оставляет свое наследство фавориту. Некоторые раздают его, но Генри выбрал меня, и я был этому удивлен не меньше остальных.

– Хочешь сказать, что в Северных землях по-прежнему действует денежная система, у вас есть бедные и богатые люди?

– Да.

Я считала это ужасно старомодным и примитивным, но не призналась ему в этом.

– А что насчет тебя? – спросил он. – У тебя ведь есть мать, верно?

– Да. У нас у всех есть, но, честно говоря, моя мать… – я запнулась, не зная, как описать Луизу. – Легкомысленная особа.

– Легкомысленная?

– Да. Она путешественница, всегда в движении с какой-нибудь новой интригующей идеей для изучения. Удивительно, что она двенадцать лет провела в родительском комплексе, чтобы вырастить меня. По-моему, с тех пор она не оставалась на одном месте больше года. Сейчас она где-то на юге восстанавливает певчие хоры, а в прошлом году наставляла молодежь на восточном побережье, а до этого… – я вздохнула. – Слишком длинный список.

Боулдер почесал нос.

– Как часто ты ее видишь?

– Прошло три года… Нет, кажется, даже четыре, – я пожала плечами. – Это нормально. Моя мама – замечательный человек, и я ее люблю. Она милая, постоянно обнимает и целует меня, когда мы встречаемся, но она беспокойная душа, которая хочет получить от жизни все, что только можно.

– Но если тебе было всего двенадцать, когда она ушла, кто о тебе заботился?

– О, мы все растем в родительских комплексах вместе с другими родителями, к которым я всегда могла обратиться. Когда я уезжала, в моем отделении насчитывалось двенадцать взрослых и двадцать два ребенка, но родительский комплекс – это естественная вещь, куда люди приходят и уходят, когда дети вырастают. Хотя Кетти попала туда, когда ей было двадцать, и жила там вплоть до семидесяти пяти лет.

– Сколько же детей было у этой Кетти? – спросил Боулдер и откашлялся.

– У Кетти их было семеро; она была хранителем мира, поэтому ей оставалось лишь заботиться о девочках.

– Хранитель мира?

– Да, женщины, которые вынашивают и воспитывают мальчиков, которых затем привозят сюда. Твоя мать была хранителем мира. Это считается великой жертвой, они почитаются у нас.

– Ух ты… Моя мать была хранителем мира. – Боулдер попробовал это слово на вкус. – Мне нравится.

– Ага, Кетти оставалась в родительском комплексе даже после того, как ее собственных детей увозили, она заботилась обо мне и других малышах. Детям полезно находиться в окружении взрослых всех возрастов.

Боулдер пожал плечами, дав понять, что ему неизвестны такие потребности.

– В родительском комплексе всегда найдется тот, кто уделит тебе время.

– Очень мило. Значит, ты видишься и с другими родителями?

Я втянула в легкие порцию кислорода.

– Нет. Я хочу, но дело в том, что родительский комплекс, в котором я выросла, расположен в небольшом районе прежде известном как Южная Африка. Там есть клочок земли, все еще пригодный для жизни, но качество жизни низкое, я не могла выучиться там на археолога, поэтому я давным-давно переехала.

– Ты пыталась туда вернуться?

– Однажды, – я отвела взгляд.

– И?

– Как я уже говорила: люди приходят и уходят, большинство взрослых, которых я знала, умерли.

– Кетти тоже?

– Да. Кетти тоже умерла. – Мое сердце екнуло, когда в памяти всплыло воспоминание о том, как она меня обнимала. – Она пыталась убедить меня остаться и завести собственных детей.

– А ты?

Я замахала руками.

– Мне было двадцать четыре года, я еще была не готова к этому, да и если бы мне суждено было когда-нибудь стать матерью, я бы хотела родить ребенка где-нибудь в другом месте. Знаешь, ближе к тому месту, где моя работа и мои друзья.

Боулдер кивнул.

У нас было еще много интересных бесед, он был на удивление хорошо осведомлен о мире. Но, к сожалению, его представление о Родине было искаженным. Он путал нашу доброту с угнетением и принимал кротость наших мужчин за покорность женщинам.

Бывали моменты, когда я чуть не повышала на него голос. Например, когда он настаивал на том, что женщинам необходима защита, потому что мы хрупкие и уступаем по силе мужчинам. Хотя я подозревала, что он не стал бы жаловаться на меня за неправомерное использование формулировок, я была решительно настроена не опускаться до его уровня и не использовать грубые выражения, которые были оскорбительны и запрещены, но у меня в голове пронеслось несколько неприемлемых фраз, когда мы обсуждали их образ жизни, отличающийся от нашего.

С тех пор как я приехала сюда, я несколько раз испытывала страх. Особенно в первый день, когда Боулдер впервые запер меня и вскоре после этого ворвался в комнату вместе с Ханом и Магни. Даже один гигант их размера выглядел довольно устрашающе, а уж от вида их троих, пристально уставившихся на меня одновременно, я чуть не намочила штаны.

Магни был самым высоким из троих, и это пугало меня больше всего. В отличие от Хана и Боулдера его длинные волосы были стянутыми резинкой; вероятно, чтобы демонстрировать татуировку на шее. Как по мне, это было ужасно, он походил на доисторического викинга. К тому же мне казалось странным, что Магни и Хан были братьями, потому что Магни был темно-русым с голубыми глазами, а Хан – его полной противоположностью. Волосы у Хана были черные как смоль, глаза темно-карие, а кожа либо загорелая, либо смуглая от природы. Я решила, что «брат» – это почетный титул, потому что, кроме того, что они оба были высокими и сильными, у них не было никакого сходства во внешности.

Но не только Магни меня пугал. Когда наступала ночь, Боулдер баррикадировал дверь, придвигая к ней диван, и практически запирая меня наедине с собой. Мое сердце колотилось в груди, как дятел, я боялась, что он воспользуется ситуацией, и думала лишь о том, как защитить себя, если он это сделает. Честно говоря, я почти не спала в первую ночь, но, к моему облегчению, он держался на расстоянии и ни разу не прикоснулся ко мне.

Я все время просила о встрече с Лаурой, женщиной, которую, по словам Хана, защищал Магни. Но, по какой-то причине, мы не могли с ней познакомиться. У меня возникло подозрение, что мужчины находили отговорки лишь бы помешать нашей с ней встрече, чем безумно меня раздражали, поскольку я хотела задать ей вопросы и услышать, как она пережила церемонию, на которой выбрала Магни в качестве своего защитника.

На второе утро Боулдер согласился показать мне участок, где должны были проводиться раскопки. Мы вышли еще до восхода солнца, чтобы избежать встречи с людьми. И так же, как в тот день, когда он вез меня от границы, он управлял беспилотником сам. Я была уверена, что десятиминутная поездка в его гибриде, как он называл беспилотник, заняла бы гораздо больше времени в одном из автоматически управляемых дронов, которыми я привыкла пользоваться дома.

Когда мы добрались до места назначения, там было все, о чем я мечтала. Как ребенок в парке развлечений, я хотела взять свои инструменты и сразу приступить к делу, но Боулдер настоял на коротком визите, поэтому через час мы вернулись в поместье сопровождаемые ранними лучами утреннего солнца.

– Завтра ты сможешь весь день провести снаружи, – заверил он меня, и был прав.

На третий день начались Игры, мне сказали, что они проходят одновременно во всех городах Северных земель. Меня расстраивало то, что это было необходимо и что я не могла просто выбрать себе телохранителя без всей этой ненужной ерунды.

Хан взволнованно сообщил мне, как он рад, что ему выпал шанс провести турнир и что прошло уже много лет с тех пор, как проводился последний турнир в этом регионе.

– Это полезно для укрепления боевого духа людей, – заверил он меня.

– Не понимаю, зачем кому-то столько хлопот, ради того, чтобы стать телохранителем, – ответила я. – Не лучше, если бы мужчины прекратили борьбу и просто позволили мне выполнить свою работу? Чем скорее я с ней разберусь, тем скорее мы получим ответы, и я смогу вернуться домой.

– В теории звучит неплохо, но в реальной жизни все происходит иначе, – заявил Хан, закончив на этом наш разговор.

От первого боя, свидетелем которого я стала, меня чуть не стошнило. Это походило на средневековые времена, когда двое мужчин выходили на арену без рубашек и дрались так, словно от этого зависела их жизнь.

Я стояла на балконе Серого особняка с Боулдером по правую руку, Ханом, стоящим передо мной, и Магни слева от меня. Я была словно в клетке и должна была выглядывать из-за спины Хана, чтобы что-то разглядеть. В чудесном парке был амфитеатр, очень похожий на римский Колизей, и он был так искусно спроектирован, что для публики поместье создавало фон, а с большого балкона, на котором мы стояли, открывался прекрасный вид на представление.

Я насчитала тысячу двести мест, и все они были заняты, но еще больше мужчин прогуливались по парку или пытались попасть внутрь.

Хан, Магни и Боулдер что-то обсуждали, когда на арену вышли два свирепого вида самца, и публика зааплодировала.

Все произошло невероятно быстро, один из мужчин напал на другого, и началась драка. Потрясенная такой жестокостью, я громко вскрикнула, но рев накачанных самцов заглушил мой крик.

В ужасе я посмотрела на Боулдера. Его глаза были прикованы к поединку и блестели от возбуждения. Магни громко крикнул «Да, черт возьми!», а Хан расхохотался.

– Вы должны остановить это, – взмолилась я и потянула Хана за руку, чтобы он повернулся ко мне лицом.

– Что ты сказала? – смеясь, произнес он.

– Кто-нибудь может пострадать, вы должны остановить это, – продолжила умолять я.

Он пренебрежительно отмахнулся от меня.

– Потрясающе. Посмотри, какие они воодушевленные. Посмотри на зрителей. Я скучал по этому приливу возбуждения; думаю, мы все скучали. – Хан ухмыльнулся, ткнув брата локтем в бок. – Мы должны проводить такие Игры почаще.

Магни кивнул, но не отвел глаз от драки.

Я не могла смотреть, когда один из мужчин повалил другого на землю и придавил коленом горло.

Даже с такого расстояния было видно, что человек на земле умирал. Его глаза были широко раскрыты, лицо побагровело, как спелая вишня, он не мог дышать. Когда он захлопал рукой по земле и нападавший с него слез, с трибун раздалось громкое «буууу».

– Почему они так шумят? – спросила я.

Боулдер посмотрел на меня с высоты своего роста.

– Потому что он сдался.

– У него не было выбора. Тот человек его убивал, – запротестовала я.

– Выбор есть всегда, – сухо заметил Магни.

– Не понимаю.

– Он мог не выбирать поражение.

– И умереть? – переспросила я, не веря своим ушам, но мужчины лишь пожали плечами.

– Боулдер! – воскликнула я и положила руку ему на плечо.

Он опустил взгляд на мою руку и снова заглянул мне в глаза.

– Что?

– Я не хочу, чтобы ты дрался!

Все трое переключили свое внимание на меня.

– Почему? – спросил Боулдер, черты его лица ожесточились.

– Ты можешь пострадать, а я не хочу, чтобы из-за меня кто-то истек кровью или, что еще хуже, был убит. Как я смогу жить, если ты умрешь?

Мужчины переглянулись, а затем Боулдер затащил меня в комнату, где было легче разговаривать.

– Послушай, ты не понимаешь. Дело ведь не только в тебе.

– Не только во мне?

– Нет, нас всю жизнь учили сражаться, и это наш шанс занять более высокое положение в обществе. Мы боремся за престиж, за власть, за честь.

– Тогда зачем меня втянули в это?

– Я же говорил тебе: защищать женщину – большая честь, ты обеспечила нас главным призом.

– Но в этом нет никакого смысла. Я пробуду здесь всего пару месяцев, да и защищать меня будет скучно. Я буду пропадать на раскопках с рассвета до заката. Разве у этих людей нет другой работы?

– Конечно, есть.

Я потерла лицо.

– Тогда как же они будут меня защищать? Они ведь знают, что это временная работа? Я видела охранников в этом особняке – почему меня не может защищать один из них?

Боулдер оглянулся на громкий рев.

– Это план Хана, спроси его.

Мне не представился такой шанс, потому что я отвлеклась, когда в комнату вошла женщина.

Она была молода и остановилась как вкопанная, увидев меня, ее глаза расширились от удивления.

– Да пребудет с тобой мир, – поприветствовала я ее, призывая подойти поближе.

– Магни, – позвал Боулдер и открыл балконную дверь.

– Что? – Крупный самец оглянулся через плечо и уже собирался переключить свое внимание на Игры, но резко развернулся. – О! – воскликнул он при виде женщины и поспешил к ней. – Лаура, я же просил тебя остаться в своей комнате.

Ее взгляд метался между мной и Магни.

– Кто она? – спросила девушка, подтвердив мою догадку. Они пытались держать нас подальше друг от друга.

– Меня зовут Кристина, – сказала я и встала перед Магни, чтобы взять ее за руку. – Я несколько раз просила о встрече с тобой.

– Просила? – спросила она с растерянным видом.

– Да, Хан упомянул о тебе, и мне не терпелось встретиться с тобой и задать несколько вопросов.

– Сейчас не самое лучшее время, – вмешался Магни и, обняв Лауру за плечи, повел ее на выход из комнаты.

Она все время оглядывалась назад и почти бежала, чтобы не отстать от него, ее длинные рыжеватые волосы мягкими волнами спадали на спину. Я сердито сощурилась, когда повернулась лицом к Боулдеру и Хану, которые теперь тоже были внутри.

– Что происходит? Почему ей не позволено говорить со мной?

– Не знаю, что натолкнуло тебя на такую мысль, – невинно произнес Хан, когда Боулдер отвел взгляд. – Пожалуйста, прости моего брата за то, что он чересчур ее опекает, но сейчас в округе много мужчин, поэтому он предпочитает, чтобы она оставалась в своей комнате.

– Хорошо, тогда я пойду и поговорю с ней в ее комнате. – Я двинулась в том же направлении, что и они.

– Отлично, но не могла бы ты подождать несколько минут? – крикнул Хан, когда я уже почти дошла до двери. – Я как раз собирался представить тебя публике, – он жестом указал на балкон.

Я остановилась, не зная, что делать. Боулдер быстро повел меня за собой, положив руку мне на поясницу, и через минуту я уже стояла на балконе между двумя здоровенными мужчинами.

Хан выудил из кармана маленькое устройство и протянул его Боулдеру.

– Ты готова? – спросил он меня, но, не дождавшись ответа, кивнул Боулдеру, который постучал по круглой штуковине и откашлялся. Звук его баса громко и отчетливо разнесся по всему парку и арене, обратив внимание масс на балкон.

– Народ Северных земель, выслушайте послание вашего правителя, Хана Аврелия.

Боулдер стоял, расправив плечи и напустив на себя важный вид.

– Народ Северных земель, – повторил он, и в парке воцарилась абсолютная тишина.

По моему телу пробежала нервная дрожь, когда я увидела, как Боулдер вернул маленькое устройство Хану, который спокойно прикрепил его к своей кожаной рубашке.

– Какой благословенный день для встреч и сражений, – начал Хан, и раздались радостные возгласы.

– Для меня большая честь представить вам Кристину Сандерс, которая присоединилась к нам, приехав с Родины.

Мои ноги задрожали, когда Хан подтолкнул меня вперед. Мы были на втором этаже, так что взгляды всех мужчин устремились на меня; некоторые из них улыбались, другие больше походили на охотников, наблюдавших за своей добычей. Это напугало меня, в глубине души я знала, что видела на их лицах сексуальный подтекст.

Отступив назад, я уперлась в стоящую позади меня живую стену, Боулдер должен был убедиться, что я видима для мужчин, пока Хан толкал свою речь.