Текст книги "Королевства Войны"

Автор книги: Элейн Каннингем

Соавторы: Эд Гринвуд,Пол Кемп,Лиза Смедман,Мел Одом,Джесс Лебоу,Ричард Байерс,Брюс Корделл,Джелей Джонсон,Сюзан Моррис,Роберт Сальваторе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Зверь обнажил зубы в насмешливой улыбке:

– Ты слушал не внимательно.  Я сказал «пока солнце не взойдёт». А оно ещё только восходит.

Проныра проглотил комок. Зверь собирался его съесть. Он отчаянно осмотрелся вокруг, пытаясь вспомнить, что же ещё ему сказал Зверь.

– Ну… вы не загнали меня в нору, разве не так? Я влез на дерево. Ты не можешь меня убить, не нарушив клятву своему богу.

Зверь снисходительно фыркнул, однако по его глазам было видно, что он засомневался.

– Вот что я тебе скажу, – провозгласил Проныра. – Давай решим вопрос состязанием. Будем состязаться в силе? Я бросаю тебе вызов именем Малара! Я знаю, что ты его примешь, потому что если ты откажешься, это будет обозначать, что ты струсил. А этого твой бог уж точно не потерпит. Если я выиграю, то ты должен меня отпустить. Если ты… что же, тогда я сам изваляюсь в приправах.

Зверь улыбнулся:

– И что же, будем вырывать с корнями деревья? – жрец принюхался. – Я чую на тебе запах дриады. Ты не проведёшь меня, заставив повредить одно из их священных деревьев.

Проныра изобразил вздох разочарования. Потом осмотрелся вокруг и притворился, что в первый раз заметил рассыпанные камни для пращи.

– Знаю! Мы устроим состязание по метанию камней! Кто кинет дальше, тот выиграл.

Проныра показал на камни:

– Ну давай, выбери себе какой-нибудь.

Зверь подошёл к камням.

Проныра затаил дыхание. Сработает ли его уловка? Вот уже несколько патрулей, солдаты Ченда использовали камни, которые были зачарованы таким образом, чтобы возвращаться в руки метателя при использовании им командного слова. Когда он произнесёт слово, брошенный Зверем камень вернётся, и камень Проныры точно полетит дальше. Чтобы поймать зачарованный камень требовалась не малая толика умения; только искусный пращник был на такое способен. Возвращаясь, камень вполне мог угодить сприггану в лоб. Будет, конечно, больно, но состязание он выиграет.

– Думаешь, что сможешь меня надуть, на подобии как Колдейр надул Вапрака? – сказал Зверь, поднеся руку к камню, но не притронувшись. – Но я знаю возвращающиеся камни и могу отличить их от других.

Жрец подобрал обычный камушек.

Проныра горестно застонал. Как же ему хотелось, чтобы в мешке был хотя бы один кусочек  той чудной взрывающейся смальты. Тогда бы оставалось просто сделать раскалывающий крик…

«Погоди ка…»

Его мысли вернулись к весеннему фестивалю и атаке Призрачных хафлингов. К его жилету в столовой. После того, как он проделал трюк с камушком, они его так и не нашли. Да что уж там, в поисках его они всю столовую эвакуировали. Разве Обжора не носил его с собой всё время «на удачу»? Разве не  его бедный хафлинг, как помешанный, искал перед тем, как их накрыла Охота?

Проныра набрал побольше воздуха – хорошо бы не чихнуть – и издал раскалывающий крик. Зверь круто повернулся с выражением крайнего удивления на его лице и… взорвался.

Взрыв сшиб Проныру с ног и швырнул на землю, но он не возражал. Даже звон в ушах в этот момент был по-своему приятен. Да и кровь из носа была меньшей из его бед – лучше, чем чих от спор.

Он подошёл к кромке кратера, где только что был зверь и хмыкнул. От жреца осталось только ожерелье из когтей и зубов, которое чудом уцелело.

– Пожалуй тебе и вправду следовало бы следить за тем, что ты ешь.

И тогда он дал дёру, не дожидаясь возвращения зародышей дерева-людоеда или других жрецов.

Год Пивной Кружки (1370 согласно Летоисчислению Долин)

Хафлинг опустошил свою кружку эля и отставил её в сторону, после чего облокотился спиной на махагоновое дерево.

– Вот так и было дело, – сказал он ребятишкам. – Зверя одолел Колдейр, принявший форму сприггана.

Ребятня смотрела на рассказчика широко открытыми глазами:

– Это правда?

Рассказчик только пожал плечами:

– А вы как считаете? – он махнул рукой в сторону спортивных соревнований проходящих на залитом солнцем поле в паре шагов от них. – Вплоть до сегодняшнего дня племя хин из Луиренского Леса проводит соревнование по метанию камней… даже наша игра «Убежище Проныры» уходит корнями в эту историю.

Молодые хафлинги взбудоражено перешёптывались:

– Неужели это правда? Спригган?

Рассказчик снова махнул рукой, в этот раз отпуская их:

– А теперь идите. Мне надо вздремнуть.

Когда они удалились, он снова облокотился на дерево.

– Дети, – улыбнулся он. – Они чему угодно поверят.

Хафлинг провалился в умиротворённый сон.

Пока он спал, рука, по форме напоминающая веточку, нежно погладила прядь волос у виска рассказчика. Прядь волос, повязанную ленточкой – одна из странных особенностей моды, наблюдаемых у хафлингов Луирена.

– Это правда, – прошептала дриада, обводя взглядом возделанные Легконогими и Сильными Сердцем хафлингами поля; поля, которые когда-то были непроходимыми джунглями. – Это правда.

ПОСЛЕДНИЙ ПАЛАДИН ИЛЬМАТЕРА
Сьюзен Джей Моррис

27 день Элейнта.  Год слёз Королевы. (902 согласно летоисчислению Долин).

Лес Чондал.

– Да как он смеет, – сказала Мейз.

Джерико пыталась не отставать от рассерженной женщины, пока та напролом шагала через переплетающиеся заросли Чондалского леса.  Было очевидно, что Мейз не имела ни опыта, ни навыков для лесных путешествий. Обладай она хотя бы толикой уважения, она бы не делала столько шума. Должно быть, хищники на много миль вокруг, а может и кто-то похуже, уже навострил свои уши на тот адский треск, который она производила. Хотя, в данный момент, такое внимание едва ли могло раздосадовать Мейз, она скорее бы порадовалась возможности пустить в ход свои клинки, найдись кто-нибудь достаточно невезучий, чтобы встать у неё на пути.

В противоположность ей, Джерико была крайне осторожна – ступая исключительно по камням и корням деревьев, она создавала не больше шума, чем рябь, мелькнувшая по спокойной водной глади.

Более того, повинуясь ей, лозы, трава и листья снова расправлялись и возвращались на свои места после каждого их шага. Возможно, именно поэтому генерал города Рет выбрал её выполнять задание, для которого она, как могло бы показаться с первого взгляда, была не лучшим кандидатом: прикрывать следы этой смуглой, хмурой женщины, которая вихрем неслась к их общей цели.

Услышав особо злобное проклятие, слетевшее с губ этой несчастной женщины, Джерико лишь покачала головой. Откровенно говоря, ей даже не были нужны глаза, чтобы следовать по прорубаемой Мейз в лесной чаще тропе – достаточно было следовать за потоком ругательств. И хотя на фоне нехватки навыков скрытного перемещения у её партнёра, сознание собственного искусства приносило ей некое удовольствие, и она бы многое отдала, чтобы их путешествие проходило в тишине. В конце концов, лес, через который они сейчас шли, был далеко не гостеприимным.

Даже для тех, кто находился в такой же тесной связи с природой, как Джерико, эти толстые, тесно сгрудившиеся деревья, эта жесткая земля, испещренная острыми камнями, делали путешествие медленным и неприятным. Будто бы капли крови, с каждой веточки капала влага, грибы облепляли стволы деревьев, словно выпущенные и застрявшие в них стрелы, а вьющиеся лозы и ветки, будто с осознанным злым умыслом, переплетались на пути у двух женщин, цепляясь за всё, до чего могли дотянуться. И, будто бы этого было недостаточно, в воздухе висела лунно-белая дымка пепла, которая, словно облако спор, неминуемо попадала в лёгкие с каждым вдохом и скрывала тёмные фигуры елей и дубов практически до того самого момента, пока путешественницы не врезались в них лбами.

Глаза Джерико уже болели от постоянного прищуривания, в попытке рассмотреть что-нибудь сквозь этот постоянный туман, её лёгкие горели от дыхания наполненным гарью воздухом, а пыль покрывала её кожу на манер пыльцы, покрывающей крылья мотылька. Мейз же воспринимала всё это так, будто бы весь мир объявил ей войну.

–  Надо же догадаться послать убийцу, чтобы обделывать воровские делишки, – пробормотала Мейз в одном из редких своих пассажей, не сдобренных сквернословием.

– А?... Чего? – переспросила Джерико, застыв, словно перепуганная лань. Мейз наотмашь ударила ветвь, заграждающую ей путь и Джерико пригнулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как ветка, просвистев, вернулась на своё место. Мейз оглянулась через плечо и задрав бровь посмотрела на покрасневшего друида.

– Убийца. Ты только сейчас это поняла, – сказала она. – Да, я убиваю за деньги.

Мейз отвернулась и снова обратила взор вперёд, не заметив выражения лица Джерико, которое недвусмысленно говорило о том, что она была поражена.

– Я заплатила тебе за услуги, ты мне помогла, – продолжала Мейз. – Тебя это беспокоит?

Джерико совсем не была уверена, что её это не беспокоило, но она была слишком потрясена этим актом недоверия со стороны бывшей клиентки, чтобы это как следует осмыслить.

– Ты могла бы и просветить меня на этот счёт, – возмутилась Джерико.

– Тебе не нужно было знать, – сказала Мейз.

– Твоему партнёру не нужно было знать? – удивилась Джерико, но частички головоломки теперь встали на свои места. Темная алея, сад с травами, запах миндаля. А потом эти заклинания незаметности и скорости, эта экзотическая коллекция оружия в купе с дополнительной платой за осторожность. Она не знала, для чего нужны эти приготовления, хотя, с другой стороны, она и не спрашивала.

– Ты мне не партнёр, – прервала Мейз поток её мыслей. – Ну и чем, ради Абисса, ты думала, я там занимаюсь?

– Я думала ты просто воровка, – ответила Джерико.

– И с этим ты можешь примириться?

Джерико пожала плечами:

– В любом случае у людей слишком много барахла.

Мейз усмехнулась и хотя её голос сорвался в неприятно высокую ноту, это были первые признаки веселья, которые друид когда-либо видела у этой мрачной женщины. И как раз в тот момент, когда Джерико собралась воспользоваться преимуществом этой неожиданно накатившей на её спутницу весёлости, той взбрело в голову споткнуться о выступающий корень, что вынудило её широко расставить руки, чтобы избежать падения.

– Будь он проклят! Я ненавижу леса, ненавижу детей и ненавижу всё, что связано с этой треклятой войной – а особенно нежить! О, Девять Кругов Ада, да кем он меня возомнил?!

– Разве не вернее сказать «Кем он себя возомнил?» – спросила Джерико. Ответом ей послужил испепеляющий взгляд Мейз, и она почувствовала, как в ней шевельнулось сочувствие. Действительно, можно ли было упрекнуть её за эту злость? Мейз не просила эту работу. Она не просила, чтобы в её дом врывались и с мечом у горла заставляли браться за дело. Да, это хорошо оплачивалось, но всё же, она делала это не по своей воле.

– Я знаю, кто он, – пробормотала Мейз.

Всё было просто. Меч генерала двигался так быстро. Джерико не могла остановить его, даже если бы такая мысль и пришла ей на ум. В один момент Мейз со всеми пикантными подробностями консультировала генерала на предмет того, куда ему следовало идти со своей работой; в следующий момент её друг уже извивался на кухонном полу в луже крови и куриного супа.

– Денег, которые я заплачу, хватит, чтобы покрыть воскрешение твоего друга, – сказал генерал. – Просто приведи мне мальчика.

Тон, которым это было сказано, не допускал никаких споров.

Мёртвые голубые глаза потемнели и стали карими глазами Мейз, когда Джерико вновь вернулась из воспоминаний к реальности. Согнутая ветка качнулась назад, Мейз продолжила свой путь, а отпружинивший отросток хлестнул Джерико по лицу. Такой удар должен был оставить след. Она потёрла кожу и почувствовала липкую жижу, попавшую в полученную ссадину. Замечательно – у неё не было времени на обработку раны и придется оставить всё как есть до завтрашнего утра – до момента, когда их работа будет выполнена. У неё не было сомнений, что к тому времени царапина уже будет здорово болеть.

– Почему он сам не мог этим заняться? Он, очевидно, достаточно силён для этого, – спросила Джерико, потирая растущий рубец на щеке. Однако взгляд Мейз жёг больше, чем ссадина и она опустила руку.

– Если бы ты сама задала ему этот вопрос, прежде чем приглашать в мой дом, то вероятно нам бы не пришлось сейчас расхлёбывать эту кашу, – отчеканила её спутница. Когда Джерико покраснела, не ответив на провокацию, Мейз вздохнула: – Знаешь, что говорят о нашем славном генерале, нашем обожаемом покровителе? Они говорят, что он больше сродни аррабарским дьяволам чем нам… Причины, побуждающие его действовать, ведомы лишь ему и, как только он получает то, чего хочет, он вполне может поменять свои намерения на противоположные.

Мейз развернулась и снова пошла по тропе, однако теперь её атаки на растительность были, в лучшем случае, вполсилы.

– Тогда почему мы принимаем его помощь? Зачем помогаем ему сейчас?

Мейз пожала плечами:

– Кто я такая, чтобы задавать вопросы, когда один дьявол хочет убить другого?

– Ты странная женщина, – сказала Джерико.

– Нет, друид.  Это ты странная. Большинство людей при виде войны уносят ноги так быстро, как могут. Все наши лучшие солдаты мертвы, или в случае Аррабара, бесчестно возвращены к подобию жизни, чтобы убивать и снова быть убитыми. Улицы прежде великих городов завалены трупами, жертвами порождённой войной чумы, которая убивает без разбора. Несчастный, разделённый Чондат, распадается под этой тошнотворной массой собственного горя. Большинство людей хочет убраться отсюда настолько далеко, насколько это возможно, но ты… Ты направляешься в самое сердце этой бойни, чтобы похитить больного мальчишку у обезумевшего отца. И меня за собой тащишь.

Теперь уже Джерико пожала плечами:

– Некоторые вещи стоят того, чтобы за них сражаться. С генералом Аррабара, поднимающим павших, чтобы они снова сражались, у Рета нет никакой надежды вернуть себе независимость. И если у нас есть шанс его остановить, даже ценой собственных жизней, то мы обязаны попытаться. Это могло бы покончить с войной.

– Так же, как и убийство этого ублюдка, – простонала Мейз.

Джерико не могла поспорить с этим утверждением, да и не стала бы. Хотя, она полагала, что убийство генерала вольного города Аррабар будет куда более сложной затеей чем та миссия, что они выполняли сейчас.

Мейз смерила её раздражённым взглядом:

– Далеко там что ли до этой твоей реки? – спросила она. – Жду не дождусь, когда мы с этим покончим.

Возмущённая Джерико вдохнула так глубоко, что чуть не набрала полный рот еловых иголок.

– Я думала, что ты нас ведёшь! – возразила она, вздрогнув от плаксивой нотки, невольно появившейся в её голосе.

– Так и есть. Ха! Видишь? Я тоже умею шутить.

Облегчение и раздражение в равной степени заполнили чувства Джерико.

– Как бы там ни было, мы пришли, – сказала Мейз, усаживаясь на покрытое мхом упавшее дерево.

Когда Мейз перестала загораживать обзор, Джерико и впрямь увидела реку. Дальше к северу течение могло быть яростным, но в этом месте оно было тихим и сильным, увлекая свой поток под землю. Конечно, это не было для неё оправданием того, что она не слышала реку пока практически не окунулась в неё, но то что она пыталась успокоить раздражённую убийцу можно было признать довольно существенным отвлекающим фактором.

– Твоя очередь, друид.

Джерико подошла к воде. Мысль о том, чтобы настолько сильно полагаться на слово человека, который обвёл её вокруг пальца, заставив привести его в дом Мейз, таким образом принудив их обеих танцевать под свою дудку, причиняла ей беспокойство, но выбора у неё не было. Генерал сказал ей, что эта река служила источником воды в резервуарах разрушенной цитадели, которую удерживал генерал Аррабара. Если верить ему, то использовав простое заклинание, через некоторое время они, никем не замеченные, окажутся внутри цитадели. Хотя этот способ путешествия был мокрым, да и комфортным его было назвать нельзя, большую сложность представлял собой обратный процесс: также незаметно им нужно было и выбраться, но уже с мальчишкой. Но решать эту проблему они планировали на месте.

Запустив руку под свою безрукавку из оленьей кожи, Джерико извлекла медальон. Она с благоговением поцеловала реликвию; её теплые губы коснулись прохладного золота. Затем, её пальцы сдвинули засов и медальон открылся, обнаружив заключающийся в нем побег омелы – магический проводник, служивший Джерико для связи с духами природы. Друид повертела зелёный росток между пальцами.

– Приятного будет мало, – предупредила она Мейз.

– Давай уже, – ответила та. Всё равно у них не было выбора.

– Тогда залезай в воду.

Мейз подчинилась, кривившись, когда вода проникла сквозь кожу доспеха. Она нырнула с головой и тут же вынырнула, глубоко и с трудом вдыхая воздух от холода.

– Держи глаза закрытыми и не растопыривай руки и ноги пока не почувствуешь кожей воздух, – проинструктировала друид. – Это заклинание позволяет дышать под водой, но не защищает от опасностей сплава по подземной реке.

– Хорошо, хорошо, – отозвалась Мейз, уже постукивая зубами.

– Увидимся на другой стороне, – сказала Джерико.

Растирая омелу меж пальцев, Джерико закрыла глаза. «Сестрица река, внемли мне…» Слова продирались сквозь неё и слетали с языка словно вспышки молнии, сгорая сразу, как только её разум прикасался к ним. Громкая, стремительная песня сирен наполнила её слух, в то время как её обоняние заполнил запах соли, а затем всё стихло. Она открыла глаза и увидела, как по бокам шеи Мейз открылось по пять глубоких красных рубцов, будто бы раны от когтей тигра. Женщина упала в воду, красные рубцы открылись и закрылись, а из её носа вырвались пузырьки воздуха. Джерико пожелала удачи, извивающейся в воде Мейз и затем, позволила могучему подводному течению унести её прочь.

Несколькими моментами позднее, она к ней присоединилась.

* * * * *

Лицо Джерико омыли струи воздуха и не открывая глаз она жадно вдохнула. Её пальцы в поисках чего-нибудь, за что можно было бы схватиться скользнули, а потом схватились за что-то липкое. Она открыла глаза – то были прутья. Входное отверстие резервуара было оснащено решёткой, прутья которой были покрыты слоем илистой слизи. Вода была чертовски холодной. Снова налетевший порыв ветра заставил незакрытые одеждой участки тела покрыться мурашками, вызвав глухой стон резервуара и самой Джерико. Её руки болели уже не только от усиленной работы, но и от холода.

Она услышала всплеск, вдох, и из темноты, моргнув, на неё глядели два глаза – Мейз.

– Святое Пекло, – задыхаясь проговорила убийца, – я не хочу, чтобы мне когда-нибудь пришлось это повторить. Мейз нахмурила брови и пробежалась руками по прутьям решётки. – Проклятье! Будь тут замок, я бы могла его вскрыть, но здесь даже двери нет! И что, Девять Кругов Ада, ты мне прикажешь с этим делать?

Мейз со злостью схватилась двумя руками за решётку и как следует её дёрнула. Преграда оказалась непреклонна.

– Тсс… – предупредила Джерико, – они услышат тебя!

Отвратительное лицо гуля, со свисающими с полуобнаженного черепа струпьями кожи, было последним, что ей хотелось бы сейчас увидеть по ту сторону решётки. Стрелы и копья, которые вскоре бы последовали за этой напастью, были тоже вполне себе реальной перспективой.

– Ну и пусть, – пробурчала Мейз, но потом, к великому облегчению друида, стиснула зубы и придержала язык.

Джерико могла выдохнуть. Думать над тем, как выйти из сложившегося положения в смущающей мысли ледяной воде было той ещё задачей, но делать то же самое с взбешённой убийцей, кричащей ей в ухо, представлялось делом вовсе невыполнимым. Её пальцы бессознательно потянулись к медальону. Небесный Пламень, что же ей теперь делать?

Глаза Джерико внимательно обследовали решётку. Вся конструкция, в сущности, представляла собой каменный колодец, проём, соединяющийся с подземной рекой и перегороженный решёткой, вероятно для защиты от не в меру отважных незваных гостей, вроде них самих. Фактически это было довольно бесхитростное сочетание металла и камня… Она держалась за решётку одной рукой, в то время как пальцы другой ощупывали необработанный камень вокруг. Пустившая росток в её голове мысль показалась ей настолько дикой, что она от всей души понадеялась, что она не спятила от холода.

– Мейз, приподними-ка меня, – потребовала Джерико.

– Чего?

– Просто сделай, что просят.

Вокруг её талии будто бы сомкнулось железное кольцо, и Джерико почувствовала над ухом дыхание Мейз.

– Поторопись, я долго тебя не продержу.

Нахмурившись, Джерико сжала в руке медальон и поднесла его к губам. Открывать его над водой она не решилась, к тому же она понадеялась, что ей не понадобится столько магических сил. Страх закрался в её мысли, путая их, да и холод не способствовал концентрации. Её свободная рука массировала камень по периметру решётки. «Отец, камень, – звучало в мыслях Джерико, – проснись». «Пожалуйста, услышь меня».  Камень не был материалом, на котором она специализировалась. Его сложно было читать, ещё сложнее ему было угодить, а говорить с ним было сложнее всего.

Как раз в тот момент, когда ей показалось, что камень уже никогда ей не ответит и как раз тогда, когда она почувствовала, что руки Мейз обхватывающие её талию слабеют и убийца вытянула шею от напряжения, она почувствовала, как ответ духа, словно поток пламени, прошел через неё. Она погрузила пальцы в камень и вынула оттуда порядочную долю субстанции, в которую обратился камень. Она растёрла её между пальцами, и она рассыпалась, будто глина. Дрожь облегчения прокатилась по телу друида, и она похлопала Мейз по плечам.

– Можешь меня отпустить. Все, что нам теперь остаётся – это приподнять решётку. Она должна легко поддаться. По крайней мере сейчас.

Мейз окинула её оценивающим взглядом:

– Ты полезнее, чем кажешься.

Джерико не могла по достоинству оценить этот отпущенный Мейз комментарий. Её тело дрожало так, будто все внутреннее тепло было поглощено этим единственным заклинанием.

– Просто вытащи нас отсюда, – кое-как сумела произнести друид, стуча зубами на каждом слоге.

Мейз кивнула и позволив воде сомкнуться над её головой, погрузилась на дно резервуара. Затем, мощно оттолкнувшись ногами, она вынырнула и изо всех сил нажала на преграду. Решётка поначалу сопротивлялась, но потом поддалась, с бульканьем вывернувшись из размягчённого камня. Без дальнейших проблем Мейз сдвинула решётку в сторону.

Помогая себе ногами, Джерико дотянулась до проёма и погрузила пальцы в глину. Она, как и Мейз, чувствовала, как по ногам струится вода. Мучительно медленно она подтянулась ровно настолько, чтобы взглянуть, куда их занесло.

Белая, похожая на клык, башня была освещена единственным огоньком, который тлел, будто бы застрявшая в нём упавшая звезда. Это показалось ей странным: как дозоры генерала могли обходиться столь скудным освещением? Когда её глаза привыкли к полумраку, она смогла различить нескладные и бесформенные фигуры, скрючившиеся вдоль стен точно горгульи. Нежить не нуждалась в свете, равно как и в какой-либо пище, за исключением той, которой их потчует поле боя. Они были идеальными солдатами.

От звука шипящего дыхания волосы на затылке Джерико зашевелились; затем чья-то рука затащила её обратно в ледяную воду. Она услышала лязг металла о камень, сигнализирующий о том, что решётка была водружена на место – ну или почти на место. Пинаясь и пытаясь вырваться из хватки руки, вцепившейся ей в волосы, Джерико пыталась увидеть того, кто на неё напал. Взгляд тёмных глаз, встретивший её взгляд, будто бы предупреждал об опасности и она прекратила сопротивление. Рука отпустила её волосы и вместе с Мейз, Джерико взглянули вверх, сквозь рябящую толщу воды.

К ним стремительно приближалась бледная фигура. Конечности существа двигались неестественно быстро, хотя и без всякой претензии на изящество. Достигнув решётки, оно резко остановилось и, словно окаменев, застыло. Легкие жгло, Джерико начала паниковать. Друид чувствовала, что если она очень скоро не вынырнет, то не проживёт достаточно долго, чтобы погибнуть насильственной смертью. Когда стало казаться, что существо уже не пошевелится, оно вздрогнуло и рывком повернуло голову в их сторону.

Джерико подавила в себе ошеломлённый вздох, который свойственен людям, увидевшим нечто ужасающее, ведь то, что она узрела, без всякого сомнения, таковым являлось. Плоть на левой стороне лица чудовища сгнила, обнажив белые кости челюсти, в которой местами не хватало зубов. Разорванная кожа под глазницей светилась, будто красная слеза, поверх которой в пространство впивались два бесстрастных глаза, цвета скисшего молока.  Совершенно равнодушно глядя в их сторону, это существо, облачённое в старую броню, свисавшую с него словно жир с костей, застыло над ними словно воплощение той, застывшей за решёткой жизни, которую они потревожили. Будь оно живым, Джерико могла бы поклясться, что это чудовище видело их, и что смерть уже простёрла над ними свою длань, но после очередного настойчивого требования лёгких наполнить их воздухом, такой же стремительной и неуклюжей походкой монстр удалился.

Снова оказавшись на поверхности, с жадностью, до боли в легких вдыхая воздух, Джерико позволила себе вздрогнуть. Она повернулась, чтобы поблагодарить Мейз, однако внимание той было занято чем-то другим. Оказавшись наконец в своей стихии, Мейз преодолела решётку, аккуратно отодвинув её, будто она скидывает с себя плащ, затем выскочила из воды и перебралась через край резервуара. Тишина и проворность с которыми она проделала эти манёвры говорили о её исключительной силе и контроле каждого движения своего тела. На какое-то время всё затихло и Джерико уже стала размышлять, стоило ли ей следовать за спутницей, как из темноты появилась рука Мейз, и эта стремительная женщина помогла ей вылезти наружу.

Первым, с чем ей пришлось бороться, были накатывающие на неё волны зловония: сладковатый аромат разложения, резкий запах крови и животная мускусная вонь останков вороньего пиршества. Друид увидела медный отблеск на земле и её пальцы сомкнулись на поблескивающей железке – это оказалось медной монетой. Осмотревшись в поиске похожих, круглых предметов, она обнаружила, что весь пол был ими усеян и ещё чем-то, напоминающим листы бумаги. Броня, оружие и тела странным образом отсутствовали. Она могла их унюхать, но темнота не давала возможности кого-нибудь разглядеть.

Мейз похлопала её по плечу и указала в сторону. Проследив за направлением пальца, Джерико увидела такую же бледную фигуру, которая не так давно стояла над ними. С трудом передвигая ноги, существо неутомимо патрулировало башню.

– Круги нарезает. Мертвяки, привязанные заклинанием к одному месту, предсказуемы как звёзды. У нас есть примерно тридцать ударов сердца, пока он не вернулся. – Мейз потянула её за руку. – Следуй за мной.

Двигаясь с кошачьей грацией, убийца встала и крадучись направилась вперёд. Взгляд её был прикован к маячившей впереди белой башне. Джерико изо всех сил старалась не отставать, но взгляд её то и дело падал на устилающий пол ковёр из монет, бумаг, пуговиц и останков. Что-то жуткое было в этих брошенных вещах – вещах, которые на взгляд мертвецов и их генерала, им больше не понадобятся. Она прошла мимо тёмной ленты, повязанной вокруг грязного локона волос, полу-съеденного дорожного пайка, теперь кишащего белыми личинками, дальше валялся серебряный медальон в форме сердца со сломанными петлями и выбитым стеклом, и сложенный в несколько раз эскиз женщины, смотрящей через плечо.

Она буквально заставила себя оторвать свой взор от этого зрелища и бегом устремилась к Мейз, чуть не врезавшись в неё от волнения. Убийца стояла, прижавшись к стене белой башни, точно падающая на неё тень. Бросив на Джерико сердитый взгляд, Мейз знаками показала, чтобы она следовала за ней. Стены замка были вырезаны из очень шершавого камня и когда она протиснулась вслед за Мейз, её одежда и волосы нещадно за него цеплялись.

– Почему эта тварь не попыталась тогда нас убить? – прошептала Джерико.

Между дверью башни и стеной была щель, толщиной примерно с палец. Бросив в эту щель вороватый взгляд, Мейз снова посмотрела в сторону резервуара, из которого они вылезли.

– Возможно, он подчиняется строгим правилам оживившего его заклинания, – прошептала Мейз в ответ. – Если, технически, мы не нарушаем условия, привязывающей его к этому месту магии, то ему и не нужно ничего предпринимать. Бьюсь об заклад, что его просто не проинструктировали на предмет того, что делать с людьми, найденными под цитаделью – прямо как в случае с нами, когда мы бултыхались в резервуаре.

– Откуда ты знаешь, что его не проинструктировали просто пойти и доложить генералу?  – спросила Джерико.

– А я и не знаю, – ответила Мейз. Рот губы друида сложились в букву «О». – Вот как раз поэтому нам и стоит пошевеливаться.

В каждом изгибе тела Мейз читалось напряжение – от выступивших на её шее натянутых жил, до жесткого прогиба спины. Повернув голову к небу, Мейз закрыла глаза и достала из кармана что-то напоминающее молитвенное ожерелье. Теребя пальцами длинную нить с насаженной на неё бусиной, она прошептала что-то, что Джерико не смогла разобрать.  Как раз в этот момент дверь башни открылась нараспашку и на пороге показалось ещё одно бледное создание. Этот экземпляр был увешан бронзовыми пластинами, а за пояс у него был заткнут почерневший от копоти меч, который тихонько скрежетал по камням, волочась за чудищем.

В момент, когда монстр прошел мимо, Мейз прыгнула к нему на спину, упёрлась в неё коленом и накинула на его шею шнурок – бусина оказалась точно в центре горла существа. Колено убийцы всё глубже погружалось в позвоночник твари. С ужасом Джерико наблюдала как Мейз, нажав коленом ещё сильнее, потянула шнурок на себя, валя на землю и забираясь верхом на извивающееся создание.

– Прикончи его! – велела Мейз, но та, к кому она обращалась, только непонимающе на неё таращилась.

Плоть существа, которое оседлала Мейз, отвисла, будто собираясь сбежать от своих костей, однако недостаток свойственной живым существам мускулатуры, казалось бы, никак не отражался на физической силе создания. Руки с жёлтыми когтями упёрлись в землю.

– Сейчас! – снова потребовала Мейз и в этот раз уже с ноткой паники в голосе.

Но Джерико стояла, как вкопанная, в то время как гниющий труп приподнимался и переворачивался под захватом Мейз, пока не оказался с ней лицом к лицу, сделав её импровизированную уздечку бесполезной.

Выругавшись, Мейз выпустила их рук шнурок с бусиной. Её руки скрестились и в них появился длинный нож, который она достала из заплечных ножен. Убийца откинулась назад, чтобы уклониться от нацеленных в её сторону пожелтевших когтей, покрытых мерзкой гнилью, и откатилась подальше от опасного создания. Освободившись от своей наездницы, бледное чудовище поднялось на ноги. Казалось, что атака Мейз не причинила ему никакого вреда, но в свете, падающем с верхних уровней башни, там, где раньше у существа была трахея, Джерико увидела только чёрный провал.