Текст книги "Связанные страстью"
Автор книги: Элейн Барбьери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Размышляя над всем этим, Мэтт, однако, не мог не признать, что когда он думал о Саманте Ригг, его захлестывали весьма сильные эмоции. Пробудь он в аллее еще хоть пару минут, то наверняка потерял бы голову.
Испытав облегчение при мысли, что рассудок вернулся к нему, Мэтт перевел свою лошадь на рысь и не спеша затрусил по направлению к своему ранчо. По пути он снова мысленно сказал себе, что Дженни – единственная женщина, которая ему нужна. Конечно, у нее не было таких роскошных, цвета спелой кукурузы, волос и ореховых глаз, в золотистой глубине которых крылись насмешка и нега одновременно, зато он знал ее большую часть жизни и ни секунды не сомневался, что более любящего и преданного существа ему не сыскать.
Дженни обладала всем тем, чего не было у Саманты, и являлась ее полной противоположностью.
Возвращаясь мыслями к Саманте, он решил, что разрешению проблемы с этой женщиной будут способствовать два слова: «Забудь ее».
Полностью отдавая себе отчет в том, что она потеряла контроль над собой, а ее жертва – нет, Саманта, бросив последний взгляд на уезжавшего из города Мэтта, с шумом втянула в себя воздух, после чего начала приводить себя в порядок. Поправила, насколько это было возможно, макияж и растрепанные волосы, одернула платье и с гордо поднятой головой прошла сквозь вращающиеся двери в заведение. Она знала, что думают о ней находившиеся там мужчины, а также и то, что в таких случаях следует делать.
Не моргнув глазом, Саманта храбро пересекла зал и направилась к пианино, где прошептала пару слов на ухо расположившемуся за клавиатурой парню. Затем немного подождала и, когда зазвучал выбранный ею аккомпанемент, громко запела веселую и несколько фривольную песенку. Мужчины, которые не так давно хмуро на нее посматривали, начали улыбаться, а затем весело расхохотались. Последний куплет песенки шел под нескончаемые аплодисменты, и когда все закончилось, Саманта одарила собравшихся благодарной улыбкой.
Хотя ей было совсем не весело.
Глава 2
Солнце, как прежде, ярко сияло на улице за спиной у Саманты, вновь стоявшей на своем посту за стойкой бара в «Трейлз-Энде». По мере того как жара усиливалась, усиливался и растекавшийся по залу запах распаренной человеческой плоти. Но как бы ни был он силен, она все же предпочитала его запаху перегара и прокисшего пива. Кроме того, в силу своей деятельности она вынуждена была сносить стлавшийся по залу густой табачный дым, пронзительный, на высокой ноте, смех здешних обитательниц женского пола: Лолы, Мэгги, Дениз и Полетт – Хелен к чрезмерно смешливым не относилась – и неумолчный шум, проистекавший от шлепанья картами по поверхности стола, которое сопровождалось ворчанием тех, кому не шла карта. Помимо всего прочего, Саманте приходилось мириться и с треньканьем старого расстроенного пианино, на котором наигрывал тапер по имени Отто – парень симпатичный, однако напрочь лишенный таланта к музыке.
Несмотря на ранний час, в зале собралась целая компания из ее наиболее настойчивых и пылких почитателей-ковбоев, веривших в то, что одному из них благодаря постоянным ухаживаниям и оказываемым знакам внимания перепадет в один прекрасный день счастье близкого общения с предметом их обожания. Видимо, ни одному из них не приходило в голову, что во всем городе ее интересовал только один мужчина.
Стараясь поддерживать разговор и с улыбкой отвечая на замечания и реплики посетителей, Саманта осмотрела зал. Заметила, что Хелен и Джим Саттон расположились за столиком в углу. Хотя Джим продолжал считаться поклонником Саманты, он с некоторых пор все больше времени проводил с Хелен. Видимо, тихая немногословная брюнетка стала его конфиденткой в разных секретных делах, и Саманту это порадовало. Хоть одно доброе дело она сделала, зато все остальные дела у нее, можно сказать, шли вкривь и вкось.
Саманта лелеяла в сердце злость на Мэтта с тех пор, как он неожиданно бросил ее в аллее и ускакал домой. Нов отличие от Тоби, продолжавшего порицать избранный ею путь, посещавшие Заведение парни весьма смутно представляли себе положение вещей, не говоря уже о ее истинных намерениях.
Мысли о Мэтте не давали ей покоя еще и потому, что она знала, зачем приехала в Уинстон, но нежданно появившееся чувство к этому человеку могло помешать ей. Там, в аллее, ему удалось вызвать в ее душе целый сонм разнообразных эмоций, и хотя она сама подталкивала его к близкому общению с ней, более того, провоцировала его, эти чувства и эмоции совершенно не входили в ее планы.
Как бы то ни было, образ удалявшегося от нее Мэтта теперь регулярно появлялся у нее перед глазами, и она не могла отделаться от навязчивой идеи, что после приключения в аллее куда чаще, чем обычно, бросает взгляд на входную дверь. Но Мэтт не приезжал, наверное, целую неделю, и она чертовски злилась, когда с течением времени все больше утверждалась в мысли, что и сегодня его не будет. В одно прекрасное утро ей даже пришло на ум, что если он не придет в салун и в этот день, она сама отправится к нему.
– Почему никто меня не приветствует?
Саманта повернулась на голос и узрела предмет своих душевных терзаний. Пораженная, она всмотрелась в его лицо, которое так часто видела во сне, но, к своему удивлению, ничего не почувствовала.
Между тем Мэтт продолжал говорить, пустив в ход все свое обаяние.
– Хочу извиниться, что неделю назад столь неожиданно покинул тебя. Но очень надеюсь, что мы сможем продолжить общение, начав с момента расставания и сделав вид, что этой недели как бы не было вовсе.
Саманта на мгновение лишилась дара речи. Ее не столько удивил сам факт появления Мэтта, сколько его слова, напоминавшие речи записного ухажера. Она так хорошо чувствовала энергетику Мэтта, что знала о его приезде еще до того, как он вошел в дверь салуна. И вот теперь она снова внимательно всмотрелась в его лицо – эти мужественные черты, светлые глаза и полные губы, заставлявшие ее сердце биться с удвоенной силой, и пришла к неожиданному для себя выводу. Складывалось впечатление, что разделявшие их прежде барьеры, которые он создал намеренно, наконец пали.
Но вместе с ними, казалось, растаяло и волшебство.
Между тем прочие поклонники Саманты один за другим разошлись по своим местам. И она осталась лицом к лицу с Мэттом, шокированная тем обстоятельством, что при взгляде на него не испытывает никаких чувств. Быть может, сказала она себе, это следствие освобождения от снедавшего ее чрезмерного эмоционального напряжения? Чуть позже, однако, она обнаружила, что при попытке Мэтта ласково дотронуться до нее испытывает только раздражение.
– Послушай! – с жаром сказала она, нахмурившись. – На прошлой неделе ты оставил меня в тот самый момент, когда наши отношения начали обретать подлинный накал.
Мэтт пожал плечами:
– Что ж, это было не самое лучшее мое решение.
– Не самое лучшее решение?
– Да, я тогда ушел. Но после этого много думал о том, что тогда произошло. И понял, что совершил ошибку. Я приехал, чтобы исправить ее.
– Я тоже много думала о случившемся. И пришла к выводу, что мне тоже стоит кое-что изменить в своей жизни.
– Женщине не следует слишком много думать. Это опасно.
– Ты так, значит, ставишь вопрос? – Мгновенно раскалившись от ярости, она, едва сдерживая себя, произнесла: – А вот я размышляю всю свою жизнь. И мне не хотелось бы думать, что я напрасно потратила столько времени.
– В этой связи могу сказать лишь одно… – Мэтт сделал паузу, словно для того, чтобы внести коррективы в готовую уже реплику. – Если твои размышления навели тебя на мысль, что нам надо быть вместе, то это время уж точно потрачено не зря.
Хорошо сказано, не подкопаешься!
Саманта стиснула зубы и через силу улыбнулась. Ей не нравилась его сегодняшняя манера общения, как и направление, которое стал приобретать разговор. Если честно, сегодня Мэтт не вызывал у нее никаких положительных эмоций.
Понимая, что последняя сентенция Мэтта может создать ей проблему, Саманта сказала:
– Послушай, в тот день мы оба потеряли голову. Поэтому, думаю, нам надо начать все сначала. И первым делом попытаться получше узнать друг друга.
Мэтт наклонился к ней поближе, так что его губы оказались в опасной близости от ее щеки, и прошептал:
– Полагаю, мы уже очень неплохо знаем друг друга.
– А вот я так не думаю. – Понимая, что в следующую минуту Мэтт может поцеловать ее, она торопливо добавила: – Быстро такие дела не делаются.
Мэтт проигнорировал эту ремарку.
– У меня есть гордость, знаешь ли.
– Будь у тебя гордость, ты бы здесь не работала.
Саманта рассердилась не на шутку.
– Насколько я понимаю, не я, а ты должен реабилитировать себя за то недельной давности фиаско в аллее.
– Не надо на меня злиться. Насчет твоего места работы я просто пошутил, – уже примирительно произнес Мэтт.
– Не смешно как-то получилось.
– Возможно. Ты уж меня извини.
– Мне больше не хочется оставаться одной в пустынной аллее, как в прошлый раз. Я должна точно знать, чего могу ждать от тебя. Нам необходимо поговорить.
Мэтт отодвинулся от нее, и его светлые глаза потемнели.
– По правде говоря, я имел в виду отнюдь не разговоры.
– А я, по правде говоря, не думала, что останусь в одиночестве в пустынной аллее, когда познакомилась с тобой. Надеюсь, ты понимаешь, что претендентов на роль моего воздыхателя здесь предостаточно, так что прояснить некоторые вещи мне просто необходимо. Иными словами, серьезного разговора нам не избежать.
– Опять эти разговоры.
– Принимая во внимание случившееся, я должна кое-что узнать о тебе. Хотя бы самую малость. К примеру, о чем ты думаешь…
– Ты знаешь обо мне все, что тебе нужно.
– Как выяснилось, не все. Почему ты меня бросил?
– Я уже говорил тебе…
– Ты сказал, что принял тогда не самое удачное решение. Но не сказал почему.
Саманта поняла, что ведет рискованную игру, когда Мэтт неожиданно поднялся и заявил:
– Возможно, мне тоже стоит пересмотреть некоторые свои выводы. Определенно ты не та женщина, которую я себе представлял.
– Это хорошо или плохо?
– На этот вопрос я отвечу тебе потом.
Не добавив больше ни слова, он повернулся, пересек салун и вышел из него сквозь вращающуюся дверь.
Вновь почувствовав себя покинутой, Саманта хотя и разозлилась, но решила никак этого не демонстрировать. Неожиданно у нее над ухом прозвучал хорошо знакомый голос:
– Только не говори мне, что я тебя не предупреждал.
Саманта повернулась к Тоби и выпалила первое, что пришло ей в голову:
– Сукин сын – вот он кто! Но ничего, я до него еще доберусь!
– Если бы ты сняла с глаз шоры, которые носишь, тебе не составило бы труда понять, о чем он думает.
Саманта всмотрелась в умное спокойное лицо старика. Она уже знала, что он ответит ей, когда задала ему вопрос:
– И что же у него на уме?
– Мэтт пришел к выводу, что с тобой можно провести какое-то время, но только не всю жизнь. Свое будущее он с тобой не связывает.
– А что, если этот субъект в мое будущее тоже не вписывается? – с вызовом бросила Саманта.
– Коли так, то ты отлично изображаешь женщину, желающую получить больше, нежели Мэтт собирается предложить.
– Я всего-то хотела поговорить с ним.
– Он этого не хочет.
– А мне плевать на то, чего он хочет. Главное то, чего хочу я.
– В таком случае найди себе другого парня.
– А если мне не нужен другой?
– В таком случае необходимо найти разумный компромисс между твоими желаниями и тем, что Мэтт согласен тебе предложить. Это единственный выход. Разве что забыть его – и поставить на этом точку.
– Ты, Тоби, все время пытаешься убедить меня в том, что я не могу получить то, что мне хочется, и чтобы Мэтт при этом остался со мной. Так?
– Так.
– Ты ошибаешься, – сказала Саманта с убеждением в голосе. – И я попробую тебе это доказать. Когда придумаю, как это сделать.
– Ты очень решительная и целеустремленная женщина, Саманта. И в этом не может быть никаких сомнений. Пожалуй, Мэтт ошибся, предпочтя тебе Дженни. – Тоби пожал плечами. – Но мне очень хочется знать, чем все это кончится, а потому я намереваюсь продолжать водить с тобой дружбу. Уж больно мне интересно, какой план родится в твоей хорошенькой головке. Надеюсь, ты не против моей компании?
Саманта ни в чем не могла отказать старику.
– Не против. Более того, я пришла к выводу, что мне нравится, когда ты рядом – вне зависимости от того, говоришь ты или молчишь.
– Приятно слышать. Ты не станешь мне лгать, я знаю.
Саманту неожиданно потянуло на откровенность.
– Ах, Тоби, Тоби! Если бы только ты мог сбросить лет двадцать…
– Думаю, тридцать было бы в самый раз. – Повернувшись к усатому бармену, Тоби громким голосом произнес: – Нам с леди срочно требуется выпить, чтобы кое-что отметить. – Помолчав с минуту, Тоби добавил: – Не будем мелочиться. Тащите сюда целую бутылку.
Спустя несколько минут Тоби торжественно поставил бутылку на один из столиков. Саманта присоединилась к нему. Как уже было сказано, старик пришелся ей по сердцу со дня ее приезда в эти края, и она испытывала к нему самые нежные чувства.
Зато понять парня по имени Мэтт Стрейт ей пока не удавалось.
Хелен и Джим в полном молчании следили за словесной перепалкой между Самантой и Мэттом. Когда же Мэтт удалился, а Саманта перебралась за столик к Тоби, они оба только покачали головами.
Прошло несколько часов. Небо потемнело, Саманта шла нетвердой походкой в окружении Лолы, Полетт и Хелен, направляясь к «Слипи реет». Мэгги Денмз ушла из бара в компании своих дружков на час, как ранее и намеревались. Никто не выразил никакого удивления по этому поводу.
Женщины, обретавшиеся при салуне, квартировали все как одна в неуютных комнатах отеля «Слипи реет» – единственной городской гостиницы. Комнаты там еда вались в основном транзитникам и залетным ташкам вроде упомянутых выше девушек. Соответственно помещения в отеле были обставлены и декорированы далеко не лучшим образом, и люди, проживавшие в сравнительно комфортабельных домах на Первой улице, нашли бы их малопригодными для жизни. Примерно то же самое сторонний наблюдатель мог бы сказать и о небольшом ресторанчике, располагавшемся в соседнем здании, где меню было скудным, а пища – невкусной.
Тоби, на которого по старости лет спиртное подействовало куда сильнее, чем на прочих, отправился отсыпаться в свою комнату при конюшне, предоставив Саманте свободу оставшуюся часть вечера самостоятельно отбиваться от настойчивых ухаживаний подвыпивших ковбоев. Девушка мысленно поздравила себя с якобы передавшейся ей от отца способностью неплохо переносить алкогольные напитки, но к концу вечера, когда неожиданно для себя начала пошатываться, пришла к выводу, что голова у нее отнюдь не такая ясная, как ей казалось.
Короче говоря, Саманту основательно мотало из стороны в сторону, и ей пришлось ускорить шаг, чтобы догнать своих товарок, оказавшихся после возлияний куда более трезвыми. Все это Саманте очень не понравилось. Для детектива это недопустимо. Хорошо еще, подумала она, что Аллан Пинкертон не видит ее в этот момент.
– Все это время я ждал тебя, Саманта. Ты же хотела поговорить, не так ли?
Саманта невольно замедлила шаг, когда вынырнувшая из сумрака тень неожиданно материализовалась в образе Мэтта Стрейта. Она вздернула подбородок, чтобы получше его рассмотреть. Вглядываясь в его очерченные тенями выразительные черты, она задавалась вопросом, что именно в этом человеке так сильно привлекло ее. Уж конечно, не его высокий рост, широкие плечи и красивое лицо. Ей случалось встречать мужчин намного интереснее.
Он высился над ней, словно башня, ожидая, когда она заговорит, и ей выпала пара лишних секунд, чтобы закончить свое импровизированное исследование. Он оставался все таким же – красивым, высоким, мускулистым, – короче, мужчиной в полном смысле слова, но исходившая от него магия, окутывавшая ее прежде, словно покрывало, исчезла. Она снова сказала себе, что рада встрече с ним, но уже без большой уверенности.
Потому что, прежде чем творить с Мэттом, ей требовалось кое-что обдумать, и желательно на свежую голову.
Полетт и Лола чуть ли не в унисон сказали:
– До свидания, Саманта. Завтра увидимся.
Схватив за руку Хелен, которая в отличие от прочих уходить, похоже, не спешила, девушки повлекли ее за собой.
Саманта повернулась к ним и, пошатнувшись, крикнула:
– Эй, не уходите…
Хелен повернула было голову через плечо в ее сторону, но Полетт и Лола никак на это не отреагировали и продолжали тащить Хелен к отелю.
Саманта повернулась к Мэтту и, запинаясь, произнесла:
– Что… что тебе от меня нужно?
– Вообще-то я хотел поговорить с тобой, – сказал Мэтт с улыбкой, показавшейся Саманте не слишком искренней. – Но теперь у меня складывается впечатление, что прежде нужно помочь тебе добраться до твоей комнаты.
– Это потому, что я основательно… основательно выпила, да?
Саманта в очередной раз запнулась и мысленно обругала себя за это. Задрав подбородок еще выше, она добавила:
– Как видишь, сейчас не время для разговоров.
Взяв ее за руку, Мэтт сказал:
– Ну, сегодняшний вечер я собирался посвятить не одним только разговорам.
– И что же у тебя на уме? – Саманта высвободила руку и осталась стоять в одиночестве среди улицы. – Если ты думаешь, что сейчас самое подходящее время, чтобы заняться тем, чем мы занимались в аллее до твоего ухода, то сильно ошибаешься.
– Я просто хотел проводить тебя в твою комнату.
– Ну, ясное дело, – кивнула Саманта и криво улыбнулась.
– Я правду говорю.
– А я тебе не верю. Если честно, то я не верю ни единому твоему слову!
Мэтт пожал плечами:
– Но ведь это ты хотела узнать меня получше.
Саманта сделала шаг назад и, прищурившись, посмотрела на Мэтта.
– Да… посредством разговоров.
– Хм… Разговоров, значит?
– Совершенно верно.
– В таком случае у тебя появился шанс.
– Нет у меня такого шанса. Я хотела выяснить, чего можно от тебя ожидать. В широком смысле. А чего ждать от тебя сегодня вечером, я и так знаю.
– Может, знаешь, а может, и нет.
Мэтт сделал шаг в ее сторону. Его светлые глаза и он сам словно стали жестче, когда он снова взял ее за руку. Действительно, на этот раз его хватка оказалась сильнее, а в запоздалой ухмылке даже не было намека на искренность.
– Я только хотел убедиться, что…
Зная, что он сильнее ее и настроен весьма решительно, Саманта поняла: рассчитывать на снисхождение ей не приходится. Бросив свободную руку вдоль тела, она задрала подол юбки и вытащила маленький револьвер, висевший в облегченной кобуре у нее на бедре. Увидев нацеленный на него ствол, Мэтт замер и молча выслушал то, что сказала Саманта.
– Мне бы очень не хотелось стрелять в тебя, Мэтт. Тем более что раньше я никогда ни в кого не стреляла. Но уверяю тебя – если что, колебаться я не стану.
Мэтт выпустил ее руку, а когда заговорил, улыбка с его губ бесследно исчезла.
– Ты же не хочешь этого делать, Саманта.
– Разумеется, не хочу. Но если понадобится – нажать на спуск сумею. Так что забирайся на свою лошадь и проваливай из города. А я отправлюсь спать.
Мэтт ответил ей заговорщической улыбкой.
– Даю тебе последний шанс измелить свое мнение. Ты ведь потом пожалеешь, что повела себя так. Я в этом не сомневаюсь.
– Не пожалею и мнения своего не изменю. По крайней мере сегодня вечером. А завтра – возможно.
– Не уверен, что у нас с тобой будет «завтра».
Саманта перешла на шепот:
– Что ж, мне придется с этим смириться, не так ли? Ну а теперь исчезни, о’кей?
– Предупреждаю тебя… – пробормотал он.
– Проваливай!
Ее указательный палец лег на курок, и Мэтт подчинился – двинулся к своей лошади, привязанной к ближайшей коновязи. Ни разу не обернувшись, он взгромоздился в седло и, дав лошади шпоры, поскакал прочь.
Саманта, окутанная поднятым копытами облаком пыли, проследила за тем, как Мэтт свернул за утл, и лишь после этого направилась к отелю. Для чего собственно, она приехала в Уинстон? Чтобы собрать доказательства причастности Мэтта Стрейта к многочисленным ограблениям. Что же изменилось?
Войдя в номер, Саманта заперла за собой дверь и зажгла стоявшую на прикроватной тумбочке лампу. Затем, глядя на себя в потемневшую поверхность находившегося в комнате старого зеркала, громко произнесла:
– Итак, в какую чертову передрягу я попала?
С этими словами она плюхнулась на постель, и Морфей мгновенно смежил ей веки.
Солнечные лучи позднего утра атаковали Саманту с таким остервенением, какого она и припомнить не могла. Не говоря уже о том, что у нее чертовски болела голова и посасывало под ложечкой. Так что процедуре одевания она не уделила почти никакого внимания. Да что там одевание – она чувствовала себя так плохо, что даже не нанесла на лицо макияж. У нее так сильно болела голова, что она не стала делать высокую прическу, а просто распустила волосы, что никак не гармонировало с ярким пышным платьем, приобретенным ею для того, чтобы изображать «девушку при салуне». Спустившись в холл, Саманта поморщилась от пульсирующей боли в голове, проигнорировав устремленные на нее понимающие и сочувствующие взгляды. Саманта знала, что выглядит не лучшим образом и страдает за ошибки, совершенные прошлым вечером. Все ее помыслы были сейчас сосредоточены на ресторане. Она надеялась, что крепкий кофе восстановит ее силы и избавит от неприятного сосущего чувства в желудке.
Но для начала ей следовало глотнуть воздуха.
Распахнув двери, Саманта вышла на улицу. Помимо всего прочего, ее донимал вопрос, когда она вчера вернулась в номер и легла спать.
Итак, в какую же передрягу она попала?
Помимо этого, Саманта задавалась также вопросом, не зря ли она прогнала вчера от себя Мэтта, особенно если учесть, что он ждал несколько часов, когда она выйдет из салуна. Впрочем, на этот вопрос она нашла ответ очень быстро и сказала себе, что, поступив так с Мэттом, ошибки не совершила. На самом деле он не, собирался с ней разговаривать. Впрочем, она тоже не хотела вчера с ним болтать или делать что-либо другое, ибо ей хотелось одного – спать.
Неожиданно ей пришло в голову, что Мэтт стал ей совершенно неинтересен и ничего ей от него не надо. Странно, если учесть, что поначалу она была просто без ума от него.
Она покачала головой.
Он был такой… такой…
Неожиданно Саманта замерла на месте. В этот самый момент Мэтт пересекал улицу. При этом он кивал в ответ на какой-то вопрос простенькой молодой женщины, которую держал под руку с видом собственника. Она разговаривала с ним так, как если бы делала это чуть ли не каждый день. Все это Саманте очень не понравилось.
Подумать только! Этот тип на равных и совершенно серьезно беседовал с какой-то женщиной, а от серьезного разговора с ней, Самантой, отказался.
С другой стороны, как бы крепко ни прижимал он к себе руку этой особы, далеко не все его помыслы были сосредоточены на ней.
Ибо шедшая рядом с Мэттом женщина наверняка была его невестой Дженни Морган.
Приглядевшись к спутнице Мэтта, Саманта мысленно согласилась с Тоби. Дженни относилась к тому типу женщин, у которых, как говорится, посмотреть не на что.
В это мгновение Мэтт поднял голову, и их с Самантой глаза встретились. При этом молодая женщина ощутила под солнечным сплетением вместо противной пустоты обжигающий жар.
Саманта сама поразилась тому, как вызванный ревностью гнев быстро заполнил все ее существо. Иными словами, она едва не задохнулась от возмущения, когда Мэтт, поприветствовав ее небрежным кивком, зашел в ближайший магазин, вежливо пропустив вперед невесту. Продолжая растравлять в себе гнев, Саманта тоже подошла к магазину. И стала, содрогаясь от злости, ждать снаружи того, что должно было сейчас произойти. Чего именно? Она и сама как следует этого не знала. Надеялась только, что сумеет сохранить контроль над собой и не сделает ничего такого, о чем ей впоследствии пришлось бы пожалеть.
Тем не менее сердце Саманты стучало как сумасшедшее, когда Мэтт несколькими минутами позже вышел на улицу и остановился, увидев ее.
Схватив его за рукав, она потащила его за собой по улице и остановилась там, где от здания падала густая тень.
– Итак, что ты можешь сказать в свое оправдание?
Мэтт ответил с холодностью, не соответствовавшей полыхавшему в его глазах пламени.
– Кажется, я ясно дал тебе понять, что именно мне от тебя нужно, когда мы в последний раз виделись.
– Согласна. Ты ничего не утаил.
– Послушай, к чему все это? Я ведь рассказал тебе о своих чувствах.
Мэтт сделал шаг в ее сторону. Она видела, как блуждали его глаза по ее лицу, и заметила, как он судорожно сглотнул, пытаясь подавить спонтанно возникшее желание, когда его взгляд остановился на ее губах.
Удивительное дело: это спонтанно возникшее желание нашло отклик у нее в груди. Потом, впрочем, она пошла на попятную и с пересохшим от возбуждения горлом произнесла не совсем то, что хотела.
– Ты пытался дать мне понять, что если бы я вчера позволила тебе подняться в свой номер, то сегодня ты стал бы другим человеком? Хотел сказать, что сегодня держал бы под руку с видом собственника меня и слушал бы с серьезным видом мою болтовню? – Саманта хрипло рассмеялась. – Что-то не верится.
– Вчера вечером я…
– Вчера вечером… что? Ты хотел меня получить, но только на своих условиях?
Мэтт промолчал.
– Не хочешь отвечать, не так ли?
Саманта с шумом втянула воздух и неожиданно осознала, что еще немного – и слезы брызнут у нее из глаз. Она не могла больше отрицать главного. Связывавшее их волшебство вернулось – и обрело большую силу, чем прежде. Саманта целиком находилась во власти этого чувства.
– Ты не хотел разговаривать со мной ни в аллее неделю назад, ни вчера вечером у коновязи. Но если бы я не вытащила вчера револьвер, ты лежал бы сейчас у меня в постели, напрочь забыв о своей невесте. Не так ли?
Мэтт не проронил ни слова.
– Так я права или нет?
Проследив за взглядом Мэтта, Саманта увидела Дженни, вышедшую из магазина и стоявшую у дверей. Та колебалась, поскольку, похоже, забыла купить какую-то вещь и теперь задавалась вопросом, возвращаться ли за ней в магазин. Когда она, повернувшись, снова вошла в лавку, Саманта заметила, что Мэтт при виде невесты быстро изменил положение в пространстве и отступил в затененное место, где Дженни не могла его разглядеть. От этого Саманте стало так горько, что ее сердце резанула острая боль.
Вскинув подбородок, она сказала:
– Кажется, тебя очень беспокоит то обстоятельство, что невеста может увидеть нас вместе. Тебе ведь не хочется этого, не так ли? Чтоб тебя черти взяли, Мэтт, – ты не хочешь быть до конца честным ни со мной, ни с ней!
– Послушай, Саманта…
– Можешь не волноваться. Я ей ничего не скажу. По крайней мере до тех пор, пока ты сам не заявишься в «Трейлз-Энд», чтобы серьезно поговорить со мной. Только поговорить. Я не хочу повторения того, что произошло вчера ночью!
Мэтт продолжал молчать. При этом, правда, нижняя челюсть у него словно окаменела, а в глазах появилось странное выражение. Потом, так ни слова и не сказав, Мэтт отвернулся от нее и направился к двери магазина.
Саманта повысила голос:
– Очень надеюсь увидеть тебя сегодня вечером в «Трейлз-Энде»!
Мэтт подошел к выходу из лавки как раз в тот момент, когда в дверном проеме появилась Дженни. Подхватив невесту под руку, Мэтт повел ее прочь от того места, где скрывалась в тени Саманта.
Вечером того же дня Саманта – как обычно – пребывала в «Трейлз-Энде» в окружении своих поклонников. Хотя внешне она была совершенно спокойна, ее била дрожь. Она пыталась заглушить это неприятное чувство, сосредоточившись на том, чтобы как можно острее парировать реплики своих кавалеров, задаваясь при этом вопросом, как долго еще ей – даже при всем ее уме – удастся отражать натиск влюбленных в нее ковбоев.
А потом словно какая-то неведомая сила медленно повернула ее лицом ко входу, и она увидела Мэтта, стоявшего у вращающихся дверей заведения. Поклонники Саманты, заметив Мэтта и то, как девушка при этом судорожно сглотнула, и какое появилось у нее на лице выражение, без особой радости разошлись по своим столикам. Единственный человек из этого кружка, прежде чем отойти от нее, по привычке пробурчал несколько назидательных слов.
– Помни о том, что я говорил, Саманта. Мэтт тебе не пара и совершенно тебе не подходит. – Потом, с минуту помолчав, Тоби с ноткой безнадежности в голосе добавил: – Впрочем, все мы, по-видимому, обречены учиться на собственных ошибках, хотя, казалось бы, нужно делать наоборот.
Саманта отметила где-то в глубине подсознания, что в словах Тоби есть рациональное зерно, но разве это могло отвадить ее от Мэтта, при приближении которого у нее привычно заныло под ложечкой. Так что она не стала удерживать Тоби рядом с собой, тем более что Мэтт, войдя в заведение, направился прямо к ней. При этом ему удавалось скрывать владевшие им противоречивые эмоции.
Саманта, однако, осознавала, что, позволяя чувствам завладеть ею и, более того, демонстрируя их, ведет себя скорее как обыкновенная ревнивая баба, нежели профессиональный агент по части расследования преступлений, каким надеялась со временем стать. Зацепившись за эту мысль, Саманта напомнила себе, что Мэтт – преступник и ее долг вывести его на чистую воду.
– Итак, ты все-таки пришел, – отрывисто произнесла она.
– А что, разве у меня был выбор?
– Был! – неожиданно жестко произнесла Саманта. – К примеру, ты мог рассказать своей ненаглядной о том, как вел себя неделю назад в той темной аллее.
– Не хочу брать вину за произошедшее только на себя.
– А в том, как ты вел себя прошлой ночью, тоже кто– то еще виноват?
– И прошлой ночью тоже.
– Неужели? В таком случае скажи, кому мне верить: парню, который неделю назад удрал от меня, бросил в одиночестве в пустынной аллее, или мужчине, который лишь под дулом пистолета вынужден был отказаться от домогательств по отношению к моей скромной особе. Или, быть может, я должна верить тебе нынешнему – то есть человеку, разговаривающему со мной в данный момент?
– Я пришел сюда сегодня вечером только потому, что ты мне угрожала.
– Начало хорошее. Ну давай, выкладывай, какие еще приятные слова ты для меня заготовил.
Мэтт неожиданно повысил голос:
– Я не позволю тебе разрушить все то, ради чего мне приходится вкалывать от зари до зари!
– Что ты имеешь в виду?
Мэтт клацнул зубами, как затвором револьвера.
– А то, что я работаю как проклятый, чтобы оплатить долги фермы, оставленной мне отцом. Дабы… дабы получить потом возможность жениться на Дженни.
Слова резанули ее словно ножом, и она, не удержавшись, брякнула:
– То есть на той простушке, которую ты именуешь своей невестой?
– Дженни – прекрасная женщина и отличный друг.
– А как любовница она тоже на самом высоком уровне?
Нижняя челюсть Мэтта снова будто окаменела.
