Текст книги "Связанные страстью"

Автор книги: Элейн Барбьери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Мейсон ухмыльнулся:

– Видимо, рассчитывает в одиночку сорвать большой куш – ведь у него объявился брат-близнец, обеспечивающий ему прикрытие. Признаться, мне бы хотелось участвовать в этом деле. Ведь я это заслужил, мы с ним были друзьями задолго до того, как он узнал о существовании брата.

– Полагаю, ты хотел сказать: «мы» это заслужили?

– Разумеется. – Мейсон одарил неласковым взглядом своего спутника. Ему не нравилось, когда в его слова пытался вносить коррективы парень, явно уступавший ему по уровню умственного развития. Особенно если учесть, что Мейсон до сих пор задавался вопросом, нужен ли ему этот тип и зачем вообще он с ним связался.

Откашлявшись, Мейсон добавил:

– Такер делиться не любит.

– Это точно. Но…

– Главное, чтобы он сказал нам, где деньги, а остальное можно провернуть и без его участия.

Регги Ларкс расплылся в улыбке.

– Во-во, именно это я и хотел услышать. Вообще-то мне надоело, что он путается у нас под ногами.

Мейсон пренебрежительно посмотрел на своего клеврета.

– Может, тебе он и мешал, а вот я, напротив, держал его за дельного парня и партнера.

– Но теперь, когда он исчез, мы с тобой партнеры, не так ли?

Мейсон усмехнулся. У Регги все-таки было одно достоинство: в его присутствии он чувствовал себя чрезвычайно умным, опытным и дальновидным человеком. Не то что с Такером, подавлявшим его своим интеллектом. Мейсон догадывался, что они с Регги были нужны Такеру для крупных дел, к примеру, для ограбления крупных банков, когда можно было сорвать большой кущ. До недавнего времени именно так все и происходило, пока Такер вдруг не отвалил от них. У Мейсона имелись на этот счет кое-какие мыслишки, частично озвученные им в присутствии Регги, но он дорого бы дал, чтобы узнать, что именно двигало Такером.

Обдумав все это, Мейсон снова воспрянул духом. Только они с Регги были в курсе, что у Такера неожиданно обнаружился брат-близнец. Помнится, Такер, узнав об этом, чрезвычайно оживился, а однажды вскользь упомянул о том, что, используя брата как прикрытие, можно водить полицию за нос и проворачивать неплохие дела. Идея отличная – слов нет, – но она могла стать грандиозной и принести им хорошую прибыль, если бы Такер включил в схему его и Регги. Такер, однако, не захотел, этого сделать и скрылся, так что за ним остался должок, который необходимо получить, желательно с процентами. Мейсон решил, что не пожалеет усилий, чтобы найти бывшего партнера.

– Такер где-то в этих краях. Я в этом уверен, хотя он не сообщил нам название ранчо своего па, чтобы мы не увязались за ним.

– Наплевать на название ранчо, – вмешался в разговор Регги. – Он и так оставляет за собой след, грабя окрестные банки и сваливая вину на своего брата.

– Да, сваливая вину на брата, – повторил со смешком Мейсон. – Благодаря этому я его и найду.

– Ты имел в виду, «мы» его найдем?

Мейсон метнул в Регги злобный взгляд.

– Да, я имел в виду именно это.

Про себя же Мейсон добавил: «И когда я его найду…»

Хотя тропинка, которая вела к ранчо «Дабл-Эс», была теперь хорошо знакома Саманте, в это утро она ехала по ней с чувством неуверенности в душе. Вчера они с Мэттом занимались любовью. Встреча носила случайный характер, но Саманте удалось убедить себя, что все идет хорошо и рано или поздно их с Мэттом проблемы уладятся. От эйфории не осталось и следа, когда она вернулась в город и поняла, что, по сути, ничего еще не решено и не сделано. Она до сих пор не сказала Мэтту о Шоне и Тоби, и это ее угнетало. Как ни крути, Мэтт мог оказаться в весьма неприятном положении – уж слишком опытным и настырным агентом был Шон, который, если не уедет, как обещал, обязательно докопается до правды. Кроме того, не следовало сбрасывать со счетов и Тоби, он мог выдать тайну Саманты, заботясь о ее благополучии. В любой момент он мог решить, что брат-близнец Мэтта – слишком опасный субъект, и растрезвонить об этом по всему городу.

Иными словами, Мэтта было необходимо предупредить о возможном неблагоприятном развитии событий. Тем более его работники через несколько дней вернутся на ранчо и тогда пообщаться наедине с Мэттом будет нелегко. Итак, сейчас – или никогда.

С мыслью об этом Саманта въехала во двор ранчо. Почти сразу после этого дверь домика распахнулась, и в дверном проеме появился Мэтт. Он показался ей слишком напряженным, кроме того, его широкополая шляпа была сильно надвинута на лоб. И взгляд у него был странный. Он смотрел на нее так, словно в данную минуту его занимали куда более важные дела, а она как бы находилась на втором плане. Саманта полагала, что при виде Мэтта ее сердце всякий раз будет биться с удвоенной силой, но, заметив его взгляд, сразу же задалась вопросом, всегда ли он будет встречать ее с радостью, так же как она его.

– Мне нужно поговорить с тобой, Мэтт. Во время наших последних встреч мы почти не разговаривали, и я поняла, что есть вещи, которые нам необходимо выяснить.

– Сегодня утром я тебя не ждал. На северном пастбище у меня срочная работа, но поскольку тебе не терпится, мы можем недолго поговорить, только недолго.

Когда же Саманта соскочила с лошади, Мэтт осведомился:

– Итак, что ты хотела сказать?

Саманта никак не ожидала, что их разговор состоится на пороге ранчо при ярком свете утра и что Мэтт будет куда-то торопиться.

– Я вижу ты очень занят. Если я не вовремя, мы можем поговорить позже.

– Это время ничем не хуже другого.

Нет, хуже, подумала Саманта, но решила тем не менее продолжать.

– Я должна кое о чем рассказать тебе.

После этого она сделала паузу, ожидая, как он отреагирует на ее слова. Но поскольку с его стороны никакой реакции не последовало, Саманта продолжила:

– В городе появился новый человек. Его зовут Шон Макгилл. Полагаю, ты слышал о нем.

Мэтт несколько секунд хранил молчание. Потом сказал:

– Уж не тот ли это любознательный парень, который имеет привычку задавать множество вопросов?

Саманта внутренне напряглась.

– Это я его вызвала. Он был другом моего отца.

– Твоего отца… агента Пинкертона?

– Шон тоже агент Пинкертона.

Мэтт промолчал.

– Шон изображает моего старого приятеля, когда заходит в салун, где я устроилась для вида работать. Но на самом деле я называю его дядя Шон, и он мне не приятель, а скорее родственник, и я призвала его на помощь, когда находилась в состоянии фрустрации из-за того, что никак не могла разобраться с делом, ради которого сюда приехала. Это произошло еще до того, как мы сблизились. Шон тоже занимался этим делом, но недолго, поскольку агентство дало ему другое задание. Я знала, что он приедет, если я попрошу, но отправив телеграмму, я сразу пожалела об этом.

– Но почему ты говоришь мне об этом только сейчас?

– Я ничего не сказала Шону. Я даже попросила его уехать, сама хочу закончить то, что начала. Но он отказался. Он догадывается, что я что-то скрываю. Если Честно, мне никогда не удавалось обмануть его, а он – такой въедливый и непреклонный. И обязательно узнает про твоего брата. Шон представляет большую опасность.

– Это все?

– Нет.

– Что еще?

– Тоби Ларсен знает, что у тебя есть брат-близнец.

– Это ты ему рассказала?

– В молодости он был другом твоего отца, – быстро ответила Саманта. – Он знал об отношениях твоего отца и матери, а также о ее беременности. /Похоже, он единственный из местных знает, что у нее родилась двойня.

– Тогда почему ему понадобилось так много времени, чтобы разобраться в сути дела?

Саманта с удивлением посмотрела на Мэтта.

– Мне показалось, или я слышу в твоем голосе нотки недоверия?

Мэтт повторил вопрос:

– Почему ему понадобилось так много времени, чтобы протянуть ниточку от меня к брату?

– Тоби считал, что младший брат-близнец умер. Как и твой отец, между прочим. После бегства матери отец всерьез занялся спасением ранчо и твоим воспитанием. У него оставалось слишком мало времени для встреч с друзьями, и их с Тоби пути разошлись. Тем более последний надолго уехал из этих мест и забыл о том, что произошло.

– А почему он никому ничего не сказал, когда вспомнил о ней?

– Потому что я попросила его держать рот на замке.

– Ты попросила его об этом?

– Мэтт, я…

– И теперь, значит, когда мы… хм… сблизились, ты мне все это говоришь?

Ей не понравился его тон. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что он чуть ли не намеренно пытается ее разозлить, продолжая в том же духе:

– Рассказываешь о своих двух приятелях, представляющих угрозу для меня и моего брата и способных в любой момент обнародовать наш секрет, который мы, между прочим, хотели бы сохранить?

– Так уж получилось.

Откуда мне знать, всю ли правду ты мне сказала сейчас?

– Как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном после… после вчерашнего?

– Ты прекрасная актриса. Это всем известно.

Саманту поразили неожиданные изменения в его настроении и отношении к ней. Если б она знала, что такое возможно…

– Это я, Саманта, Мэтт… говорю на тот случай, если ты кое-что забыл. Только вчера ты мне признался в любви. Я тебя просто не узнаю! – воскликнула она.

– Как ты верно заметила, это было вчера.

С минуту помолчав, Саманта осведомилась:

– Что-то случилось? Что могло за одну ночь испортить наши отношения?

Мэтт не ответил.

– Мэтт…

Поскольку тот продолжал хранить молчание, Саманта ледяным тоном произнесла:

– Я приехала сюда, чтобы сообщить тебе о дяде Шоне и Тоби. Я исполнила задуманное, так что могу теперь с чистой совестью возвращаться в город.

Саманта забралась на лошадь и, прежде чем пустить ее рысью, посмотрела на Мэтта. Через несколько минут, когда лошадь проскакала по тропе двести или триста ярдов, Саманта оглянулась и бросила взгляд на ранчо: Мэтт даже не пытался ее догнать. И она в очередной раз задалась вопросом, касавшимся ее и Мэтта: когда и по какой причине их отношения дали трещину?

Разговор прошел весьма неудачно, и Мэтт понимал это, но предыдущий день, после того как уехала Саманта, завершился для него не лучшим образом. Поговорив с Такером, он окончательно утвердился в мысли, что за деяния брата ему скорее всего придется лично объясняться с властями, а возможно, и ответить за укрывательство. Именно тогда он понял, что Саманту необходимо держать на расстоянии вытянутой руки, чтобы не впутать в эту историю еще и ее.

Это решение далось Мэтту нелегко. Но Саманта пока не стала агентом Пинкертона и не имела жетона агентства, способного защитить ее от различных неприятностей, могущих возникнуть в связи с этим делом. Такер раскаивался, что вовлек ее в это дело, но это уже ничего не меняло. Положение и так было напряженным, а с неожиданным появлением Шона Макгилла и Тоби Ларсена усложнилось. Короче говоря, Мэтт не мог рисковать.

Некоторое время Мэтт созерцал пустую тропу, по которой Саманта ускакала в город. Он исполнил то, что намеревался: заставил ее резко изменить к нему отношение. Ведь от любви до ненависти – один шаг. Осознав это, Мэтт почувствовал себя несчастным.

Мэтт все еще находился во дворе, когда услышал стук копыт. Он очень удивился, увидев, что к ранчо подъезжают Дженни и Такер, но не сказал ни слова, когда они въехали во двор и Такер помог Дженни слезть с лошади. Дженни что-то прошептала Такеру на ухо и вложила ладошку в его руку.

Первой заговорила Дженни:

– Хочу сообщить, что Такер поставил меня в известность о своем намерении сдаться властям. Честно говоря, не представляю, каковы будут последствия того, что он собирается сделать. – Дженни густо покраснела и повернулась к Такеру. – Но как бы то ни было, с этого дня мы вместе и питаем друг к другу нежные чувства.

Заметив, как помрачнел Мэтт, Дженни скороговоркой продолжила:

– Знаю, что ты – в силу множества причин – не ожидал услышать от меня такие слова. Извини, Мэтт. Возможно, тебе показалось, что мы пришли к вышеупомянутым выводам слишком поспешно, но это не так. У меня такое чувство, что я знала Такера всю свою жизнь. Встретив его, я познала внутреннюю суть человека, мужчины. И тогда все мои мысли о счастье и мечты об идеальной любви стали явью. Более того, реальность превзошла воображение. Такер говорит, что испытывает то же самое, и я верю ему. С ним, Мэтт, у меня появилось ощущение, что мы созданы друг для друга и ждали определенного судьбой срока, чтобы соединиться.

Сделав паузу в ожидании реакции Мэтта, каковой, впрочем, не последовало, Дженни снова заговорила:

– Я хотела уехать с Такером, чтобы избежать преследования властей, по эгоистическим причинам: я люблю его и не хочу, чтобы нас разлучили на срок, который должен определить закон. Но Такер с этим не согласился. Он сказал, что при таком раскладе я стану частью его прошлого, а он этого не хочет. Он сказал, что хочет рассчитаться с законом раз и навсегда, чтобы в дальнейшем нам не пришлось ничего скрывать.

Поскольку Мэтт продолжал хранить молчание, Дженни с надеждой в голосе произнесла:

– Полагаю, ты понимаешь, что к чему, Мэтт. Такер хочет, чтобы прошлое не тянулось бесконечно за ним, мешая ему двигаться вперед. Он хочет, чтобы мы без страха смотрели в будущее.

Мэтт отреагировал на все это следующим образом – бросил взгляд на брата и осведомился:

– Полагаешь, это справедливо – просить Дженни ждать столько, сколько определит для тебя закон?

– Нет, но…

Перебив Такера, Дженни произнесла:

– Справедливо. По крайней мере с моей точки зрения, Мэтт. Я люблю Такера. И готова ждать его сколько угодно, ибо без него для меня нет будущего. Но тебя я тоже люблю и хочу, чтобы ты пожелал нам добра и удачи.

– Дженни…

– Прошу тебя, Мэтт.

Мэтт глубоко вздохнул. Он видел, как пальцы Такера сжимали руку Дженни. Это была демонстрация нежности, но со значением. Такер тем самым как бы обещал любить, поддерживать и защищать ее.

Обдумав все это, Мэтт сказал:

– Если вам требуется мое благословение, то считайте, что оно у вас в кармане. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я желаю вам счастья? Благословение, однако, сопряжено с одним условием.

– Каким условием? – спросил Такер.

– Я хочу, чтобы ты выждал некоторое время, прежде чем идти сдаваться. – Бросив взгляд в сторону тропы, по которой полчаса назад ускакала от него Саманта, Мэтт, поколебавшись, произнес: – Прежде я хочу уладить кое-какие дела.

– Со своим Пинкертоном?

– С Пинкертоном? – встревожилась Дженни. – О каком Пинкертоне ты говоришь, Такер?

– Я, Дженни, никогда не сделаю ничего, что могло бы причинить вред тебе или брату, – заявил Мэтт. Потом, одарив Дженни ободряющим взглядом, добавил: – Когда уеду, Такер расскажет тебе все, что знает об этом.

– Все, что знаю? Немного, надо признать.

Мэтт не отреагировал на комментарий Такера.

Такер сказал:

– Хорошо, Мэтт. Я подожду. – Затем, повернувшись к Дженни, сменил тему: – Нам с тобой, между прочим, предстоит еще объясняться с твоим папашей.

Мэтт смотрел вслед Дженни и Такеру, которые, вскочив на коней, двинулись в обратный путь в сторону ранчо «Серкл-О».

Глава 11

– Что это за типы?

В ожидании ответа Хелен посмотрела на Джима, после чего снова перевела взгляд на двух ковбоев, заехавших в «Трейлз-Энд» получасом раньше. Девушке не понравилось, как они выглядели. Оба были в пыли и грязи. Видимо, им не приходило в голову, что после дальней дороги следует помыться, привести себя в порядок и лишь после этого идти в приличное заведение. Из-под пыльных, декорированных пятнами пота широкополых шляп на лица чужаков свешивались сальные пряди волос неопределенного цвета. Пристегнутые к сапогам колесцовые шпоры, равно как и сами сапоги, покрывали засохшая грязь и навоз. Нечего и говорить, что их мешковатого покроя штаны из грубой материи также не отличались чистотой. Лишь висевшие на поясе револьверы, лоснившиеся от оружейного масла, представлялись единственными аксессуарами их гардероба, которым они уделяли должное внимание.

Как бы то ни было, Мэгги и Дениз подошли к ним и во имя исполнения долга попытались вовлечь в разговор, но были сразу же отвергнуты ковбоями: Женщины их, похоже, не интересовали, так же как и местные сплетни. Вскоре выяснилось, что они уделяют повышенное внимание только выпивке и проскальзывавшей в разговорах посетителей отрывочной информации, касавшейся Мэтта Стрейта.

Хелен снова посмотрела на сидевшего рядом с ней Джима, последний, отвечая на вопрос, покачал головой и сказал:

– Не знаю, но мне они очень не нравятся.

Надо сказать, что разделявшее Хелен и Джима за столом расстояние было несколько меньше, чем дозволялось правилами хорошего тона. Не говоря уже о том, что Джим то и дело ласково пожимал руку девушки, как если бы хотел ободрить ее, и это согревало Хелен сердце, но озабоченности, которая овладела ею, не уменьшало.

Хелен заметила определенные изменения в поведении Саманты. Свойственная молодой женщине некоторая игривость, которую местное сообщество считало частью характера и чуть ли не ее основной отличительной чертой, в тот день достигла апогея и была сродни фривольности. Шутки же, обычно острые и по делу, сегодня, наоборот, казались надуманными и не очень смешными. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что она по неизвестной причине чрезмерно напряжена и это напряжение может в любой момент прорваться, вылившись, например, в неожиданную истерику. Хелен, само собой, такой исход не устраивал. Саманта по-прежнему была для нее почти богиней, которая помогла ей сойтись с мужчиной ее мечты.

Хелен почувствовала, как пальцы Джима в очередной раз ласково сдавили ее кисть, и покраснела от удовольствия. Хелен ничего не имела против того, чтобы быть номером вторым в списке Джима, особенно с тех пор, как он ей сказал, что она ему нравится.

– Ты беспокоишься за Саманту, не так ли, Хелен?

– Да, беспокоюсь.

– Я тоже. У меня сложилось впечатление, что эти двое задают слишком много вопросов о единственном парне, к которому Саманта проявляет повышенный интерес.

– Ты так спокойно об этом говоришь. Значит, Саманта тебе разонра…

Она замолчала, не закончив фразы, и Джим улыбнулся.

– Да, я больше не испытываю к Саманте чувств как к женщине. Но из этого вовсе не следует, что мне на нее наплевать. Она для меня как друг.

– Я питаю к ней чисто дружеские чувства.

– Я тоже.

Неожиданно обе осознали, что в цепи общих интересов, которые сближали их, обнаружилось еще одно звено. При мысли об этом Хелен улыбнулась, но ее улыбка довольно быстро погасла, поскольку двое чужаков в этот момент поднялись с места и направились к дверям салуна. Определенно они узнали то, что им было нужно, поскольку у них на губах змеились довольные ухмылки.

– Ну и куда, по-твоему, они сейчас поедут?

Джим покачал головой.

– Понятия не имею, – ответил он и добавил: – В настоящий момент нам остается только ждать и наблюдать затем, что происходит вокруг. Вдруг высмотрим что-нибудь любопытное?

Саманта шла к выходу по коридору гостиницы «Слили-рее» в полном боевом облачении особы, развлекающей в салуне клиентов. На ней было платье из золотистого атласа, и на лицо нанесен яркий, несколько вульгарный грим, характерный для представительниц этого цеха. B который уже раз она прокручивала в мозгу разговор с Мэттом о Шоне и Тоби, пытаясь выяснить причину негативной реакции Мэтта, но терялась в догадках.

Несмотря на бушевавшую у нее в груди злость на любовника, она надеялась, что Мэтт сожалеет о ссоре с ней. Говоря по правде, ей очень хотелось начать их роман с чистого листа – без отрицательного воздействия прошлого, то есть, вне стен салуна и без носимой ею атрибутики женщины сомнительного поведения и ремесла. Увы, она знала, что это невозможно, тем более сама затеяла весь этот маскарад, а опускать занавес было еще не время.

Найти дядю Шона ей так и не удалось. Что же касается Тоби, то последний рано или поздно объявится в «Трейлз-Энде», чтобы повидаться с ней. Как ни крути, но только в баре «Трейлз-Энда», где подробно обсуждались происшествия в городе и его окрестностях, она могла следить за развитием событий, не вызывая подозрений и не демонстрируя слишком явно свою заинтересованность.

Саманта вышла на улицу и отправилась в «Трейлз-Энд», демонстрируя манерами и походкой уверенность в собственных силах, но это было притворство. Более того, внутренний голос не уставал нашептывать ей, что в ближайшее время должно произойти что-то дурное.

Войдя в заведение, Саманта, как обычно, услышала со стороны бара приветственные возгласы поклонников и мгновенно расплылась в счастливой улыбке. Однако уже в следующую секунду сосредоточила внимание; на своих приятелях Хелен и Джиме, которые, увидев Саманту, стали незаметно для окружающих дрейфовать в ее сторону. Выражение их лиц не предвещало ничего хорошего.

Задержав Саманту у вращающихся дверей, приятели вступили с ней в разговор. Говорила в основном Хелен, Джим поддакивал ей, вставляя время от времени соответствующие ситуации реплики. Хотя рассказ молодых людей вызвал у Саманты тревогу, она попыталась скрыть ее, чтобы не афишировать своих чувств перед посетителями, более того, призвала Хелен и Джима к спокойствию. При всем том, добравшись до бара, она завела серьезный разговор с барменом, завершившийся тем, что последний разрешил ей ненадолго отлучиться по делам. Саманта вышла из бара через черный ход и быстрым шагом двинулась к принадлежавшей Тоби конюшне.

Войдя в помещение, она обнаружила там не Тоби, а его помощника, сообщившего ей, что Тоби ушел, никому не сказав, куда направляется. Поскольку времени переодеваться не было, Саманта не без труда вскарабкалась в седло в своем декольтированном золотистом «салунном» платье и, дернув за поводья, выехала из конюшни.

Мэтт в задумчивости мерил комнату шагами, и стук его каблуков эхом отдавался в стенах пустого ранчо. В голову Мэтту приходили мысли, вызывавшие у него если не смятение, то сильнейшее смущение. Подумать только, Такер и Дженни уехали с его ранчо вместе! А уж их совместное появление в качестве влюбленной пары поразило Мэтта почти так же сильно, как решение Дженни ждать Такера, сколько бы тому ни пришлось отдавать свой долг обществу. Это не говоря уже о том, что сейчас им предстояло решить, возможно, даже более сложную проблему – объясниться с отцом Дженни.

При мысли об этом Мэтт даже покачал головой. Старику понять и принять выбор дочери будет гораздо труднее, чем ему самому. Временами Мэтт даже злился на молодую пару. Ведь все эти разговоры не могли не сказаться на физическом и моральном здоровье престарелого человека, который после смерти Стрейта – старшего фактически заменил Мэтту отца.

Помимо всего прочего, его угнетала собственная реакция на рассказ Саманты о Шоне Макгилле и Тоби. Зная, что сложившаяся ситуация может представлять для нее определенную опасность, он решил избавить ее от излишних сложностей тем способом, который счел наиболее адекватным, учитывая упрямство Саманты и ее склонность к поспешным, не всегда продуманным действиям. Но из всего этого вовсе не следовало, что ему нравилось, как он с ней обошелся.

Сообщение Саманты о том, что она вызвала себе на подмогу Шона Макгилла, который тоже был агентом Пинкертона, оказалось для Мэтта полной неожиданностью. Но не только, ибо появление детектива сулило дополнительные трудности. Мэтт не мог позволить Шону арестовать Такера прежде, чем тот добровольно сдастся властям.

По некотором размышлении Мэтт пришел к выводу, что все зависит от того, полностью ли была честна с ним Саманта, когда говорила о Шоне Макгилле. Ведь нельзя сбрасывать со счетов и тот вариант, что она работает с ним в паре. Несмотря, на то, что произошло между ними, Мэтт все еще сомневался в ней.

Кроме того, ему предстояло предупредить Такера о том, что хотя последний и считал их с Мэттом родство тайной для всех, на самом деле правду о рождении близнецов знал также и Тоби.

В данный момент Мэтт был убежден лишь в одном: как бы ни сложились обстоятельства, он сделает все, чтобы обеспечить безопасность Саманты.

С мыслью об этом Мэтт проверил свой револьвер, нахлобучил на голову шляпу, захлопнул за собой дверь и, вскочив на коня, погнал в сторону ранчо «Серкл-О».

У Саманты, выехавшей с непокрытой головой, растрепались от ветра волосы. Она нахлестывала лошадь, заставляя ее идти галопом. Нечего и говорить, что ее золотистое атласное платье во время этой бешеной скачки тоже все пропиталось потом и покрылось пылью; туфли же на высоких каблуках, которые она надевала всякий раз, когда отправлялась на работу в «Трейлз-Энд», очень мешали ей, поскольку плохо помещались в стремена. Наконец она достигла ранчо «Дабл-Эс» и осадила лошадь прямо перед дверью.

Проигнорировав звук рвущейся материи, сопровождавший прыжок из седла на землю, Саманта испытала сильнейшее огорчение, лишь когда не заметила ни малейшего движения внутри дома. Впрочем, надежда умирает последней, и она, приоткрыв дверь, окликнула Мэтта. Поскольку ответа не последовало, она побежала на Конюшню, спотыкаясь на высоких каблуках и игнорируя то обстоятельство, что при этом подол ее длинного платья буквально купался в пыли и грязи. Распахнув двери стойла, Саманта замерла на месте, словно пораженная громом, поскольку сразу поняла, что жеребец Мэтта исчез.

Она запаниковала. От Хелен Саманта узнала, что два подозрительного вида незнакомца в испачканной от долгой скачки одежде, с револьверами за поясом, сидевшие за столиком в «Трейлз-Энде», расспрашивали посетителей о Мэтте. Все это явно неспроста, подумала Саманта. Хелен подробно описала внешность этих парией, по описанию это были подельники Такера, грабившие с ним банки, пока он не подался в Техас.

Опять же, если верить Хелен, пришельцы покинули салун вполне удовлетворенные полученной там информацией, и Саманта очень встревожилась. Если эти угрожающего вида парни и вправду бывшие подельники Такера и приехали в эти края, чтобы найти его, скажем, в силу какой-то причины, связанной с совместными незавершенными делами, то Саманта просто обязана предупредить Мэтта, что они разыскивают его или его брата.

Тут ей пришло на ум, что, предупредив Мэтта, она, возможно, поможет скрыться Такеру, уголовному преступнику, которого хотела разоблачить, для чего и приехала в Уинстон. Тем не менее она понимала, что, несмотря на это, предупредить Мэтта необходимо. И чем раньше, тем лучше.

Сейчас Мэтта на ранчо не было, и она сильно сомневалась, что он работает на северном пастбище, как говорил. А чтобы узнать, где он сейчас, нужно обратиться к единственной женщине, на которой Мэтт собирался жениться.

К Дженни.

Саманта вновь забралась в седло и после поездки, показавшейся ей настоящим мучением, добралась до ранчо «Серкл-О». Нечего и говорить, что продолжительная скачка по прерии не отразилась положительно на ее внешнем виде, который и без того оставлял желать лучшего. Волосы у нее растрепались еще больше, платье было сплошь покрыто пылью, а лошадь тяжело дышала и роняла на землю белую пену. Тем не менее Саманта считала, что ей повезло. Въехав во двор ранчо Дженни, она увидела нескольких лошадей, привязанных к коновязи, и узнала среди них жеребца Мэтта, Саманта соскочила с лошади, распахнула дверь, буквально ворвалась во внутреннее помещение и… замерла.

Она увидела двух практически одинаково одетых Мэттов и бледную молчаливую Дженни, стоявшую в углу комнаты рядом с весьма худым и весьма пожилым человеком.

Саманта смутилась, ибо в первый момент никак не могла понять, кто из двух молодых людей Такер, а кто «настоящий» Мэтт.

Тем более оба парня хранили молчание.

И тут она поняла, что все эти люди поражены и смущены ее неожиданным появлением в этих стенах ничуть не меньше ее самой и их молчание – реакция на ее вторжение.

Разозлившись, Саманта бросила:

– У меня нет времени для игр! Один из вас точно знает, что агент Пинкертона по моей просьбе приехал в город и, вполне возможно, уже вышел на след Такера. Вы можете молчать, сколько вам угодно, но я все равно скажу, что Такеру в настоящий момент угрожает опасность, о которой вы все не имеете представления, И эта угроза исходит отнюдь не от агента Пинкертона.

Оба Мэтта никак не отреагировали на ее слова.

Мэтт молчал, призвав на помощь всю свою силу воли. Но глаза у негр были открыты, и он видел что, судя по растерзанному, запыленному виду, Саманта скакала сюда во весь опор, причем не один час. Тем не менее заговорить он не решался, ибо знал, что как только откроет рот, Саманта сразу узнает его, и он лишится тактического преимущества, которое ему обеспечивало ее временное смущение и нервное, возбужденное состояние.

Последующие несколько секунд он задавался вопросом: имеет ли он право рискнуть, поверив в то, что Саманта говорит одну только правду? Он уже подверг опасности брата, позволив чувствам последнего возобладать над здравым смыслом. Но он находился перед братом в долгу и должен был обеспечить ему второй шанс. Между тем говорившее о близкой опасности эмоциональное выступление Саманты игнорировать было трудно.

– Кто из вас Мэтт? – снова спросила она.

Сердце Мэтта забилось с удвоенной силой, когда она приблизилась к ним. Затем, внимательно исследовав взглядом обоих братьев, подошла к нему и прошептала:

– Только попробуй сказать мне, Мэтт, что я и сейчас солгала!

Мэтт одарил ее взглядом, в котором проступило вожделение, ибо иначе смотреть на нее он не мог. Все остальные, находившиеся в гостиной, до такой степени сосредоточились на предстоящем ответе Мэтта, что не расслышали негромкий скрежещущий звук, раздавшийся из-за двери. В следующий момент дверь распахнулась, и в дверном проеме появились двое вооруженных мужчин.

Тот, что повыше, заявил:

– Стойте там, где стоите. Но свои пушки бросьте на пол – сию же минуту!

Револьверы один за другим полетели на пол, и Саманта в сердцах едва слышно выругалась. По описаниям Хелен она сразу узнала пришельцев. Увы, как она ни старалась, ее предостережения прибыли с опозданием.

Мейсон обратился к братьям с некоторым удивлением в голосе:

– Вы двое действительно очень похожи. – Затем, но уже с нотками угрозы, добавил: – Итак, кто из вас Такер?

– Что ты здесь делаешь, Мейсон? – холодно осведомился Такер.

– Я тоже здесь, Такер. Ты что – не видишь меня? Слава Создателю, я не человек-невидимка!

Такер проигнорировал слова Регги и снова повернулся к Мейсону.

– Если мне не изменяет память, я оставил тебя в Оклахоме.

– Точно. Совершенно верно. Но мы с Регги подумали, что ты запланировал дело, чтобы сорвать большой куш, от которого мы бы тоже не отказались. И решили тебя разыскать.

Дженни прошептала:

– Скажи им, чтобы уходили, Такер.

– Только не надо комментировать мои слова, леди!

– Она не с тобой разговаривала, – сухо заметил Такер.

– Ого! Это что-то новенькое, – с удивлением произнес Мейсон. – Такер выступает в роли защитника дам. Уж не роман ли у него здесь намечается? – Потом в голосе бандита снова зазвучал металл. – Впрочем, кем бы эта леди ни была, она не имеет к нам никакого отношения, поэтому пусть помалкивает. А если не захочет, я знаю, как заставить ее заткнуться.