Текст книги "Переплетая нити судеб(СИ)"

Автор книги: Элевская Лина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Но девушка, вместо того чтобы возражать или злиться, подняла на него глаза и тихо спросила:

– Разве сочувствовать чужой беде – глупо?

– С твоей-то избирательностью? Еще как. Мохнатого тебе, значит, жалко, а вампира – нет. Егерей тебе жалко, а себя – нет. Меня тебе не жалко, а себя вдруг – очень даже. Ты бы определилась хотя бы в отношении себя, м? Что тебе меня не жалко, я уже понял.

И он замолчал, занявшись костром. Ашасси тоже не проронила ни слова. Она сидела, обняв колени, и из ее глаз катились жгучие слезы стыда.

А затем, когда на костре уже поджаривался на удивление быстро пойманный вампиром рябчик, тихо произнесла:

– Прости меня. Но ты тоже виноват.

Вампир вздрогнул, но ничего не сказал, продолжая прокручивать импровизированный вертел, установленный на две воткнутые в землю рогатины.

Девушка впервые за эти два часа подняла на него взгляд.

– Ты бы мог сказать мне. Объяснить, что с тобой произошло. Я бы попыталась помочь, чем бы смогла. А ты тащил меня с собой, как скотину на убой. Я должна была проникнуться к тебе теплыми чувствами? Ты ведь даже говорить со мной не хотел!

Настал черед вампира опустить взгляд. Мясо было забыто.

– Я не знал, можно ли тебе доверять, – тихо произнес он. – Мое положение и так хуже некуда. Не хватало только проблем от болтливой девчонки. Гораздо проще было запугать и угрозами заставить тебя последовать за мной.

– Вампир, – тихо позвала Ашасси, и он вскинул на нее вопросительный взгляд. – Как тебя зовут?

Он сгорбился, словно вдруг вспомнив о тяжелой ноше.

– Я этого не знаю, Ашасси. Вот в чем моя проблема. Я почти ничего не помню о себе, о своем прошлом. Не знаю даже, откуда я и из какого рода. Не помню, как оказался здесь и для чего.

– Тот амулет лишил тебя памяти?

– Судя по тому, что ты тогда сказала, это... скажем так, побочный эффект, – почти шепотом проговорил вампир. – Я подозреваю, что основная цель заключалась в другом. Он должен был лишить меня сущности, той искры, что горит в самых потаенных глубинах любого разумного существа. Когда я тебя укусил, ты случайно сорвала с меня амулет. Я очнулся и, по ощущениям, едва не сдох на месте. Поняв, что со мной что-то здорово не так, обратился вовнутрь – у вампиров это получается инстинктивно – и понял, что связи между сущностью и телом истончились. Некоторые разорвались. Еще чуть-чуть – и все. Голод, жажда, изматывающая дорога, дурманные травы в амулете, заклятье на мою кровь... Кому-то очень нужен был абсолютно покорный чужой воле вампир. Кому и для чего, я не знаю и надеюсь уже не узнать. И как прикажешь рассказывать о таком перепуганной до икоты незнакомой деревенской девчонке?

Ашасси мягко взялась за вертел, повернула рябчика другим боком к огню. Затем помешала длинным суком угли в костре. И только тогда задумчиво произнесла:

– Послушай, вампир, а зачем ты вообще меня с собой потащил? Зачем увел от дома?

Впервые за все это время при упоминании о доме ее глаза не наполнились слезами.

– Потому что ты тогда не могла соображать, во-первых, и совсем не знала жизни, во-вторых, – неохотно произнес вампир. – Если бы я тебя оставил там – ты бы умерла или попала в лапы вашего лорда. У меня было два варианта – убить тебя на месте, чтобы одновременно избавить от страданий и заодно обезопасить себя самого, или взять с собой. Рассказать тебе это тогда я не мог, пришлось давить на родственные чувства и страх, – закончил он. – Но все, что я сказал про лорда, твоих близких и твое нынешнее положение – правда, – поспешил добавить вампир, видя возмущение на лице девушки. – Если бы ты осталась, плохо пришлось бы и тебе, и им, Ашасси. Путь назад исчез, когда ты ранним утром вышла за порог родительского дома и помчалась прочь от охотничьих лошадей лорда.

Девушка помолчала, глядя на языки пламени и переосмысливая события последних дней, накладывая их на только что услышанное. И поняла, что вампир сейчас впервые не кривит душой. По сути, он прав – ничто не мешало ему прикопать ее под кустом на той же поляне или скормить рашту, как егерей. Да просто бросить тело в лесу – нежить и падалью не брезгует. У него не было причин тащить ее с собой. Голод? Ну так сейчас он голоден, но не набрасывается на нее, даже не говорит об этом... А вот кстати...

– Ты там... на поляне, когда вдруг появились раны... – с трудом, заставляя себя говорить, произнесла девушка, – ты сказал, что тебе была нужна кровь... Я сбежала, но...

– Ну, в чем-то, если говорить откровенно, я тебя понимаю. Наверное, если бы я был глупой деревенской девчонкой, я бы тоже предпочел сбежать... Скажи, Ашасси, я кажусь тебе монстром? Чудовищем?

Она опустила взгляд и, не решаясь посмотреть на нелюдя, медленно произнесла:

– Еще несколько часов назад – да, казался. Сейчас – даже не знаю, вампир. Я раньше не сталкивалась с представителями вашей расы, не знаю, как вы смотрите на такие вещи, как убийство, шантаж... даже кровь. Ты кажешься мне хищным и чуждым, это правда, и я тебя совершенно не понимаю. Но если бы ты вел себя хоть немного по-другому... я бы, возможно, по-другому к тебе отнеслась.

– Прости, но я не мог рисковать. Я чуть не потерял то, что для любого представителя разумной расы дороже жизни. Ты травница, ты привыкла спасать здоровье и эту самую жизнь. Вас не учат лечить разум и сущность, девочка. И ты права, людям сложно понять вампиров, мы гораздо спокойнее относимся к крови, считая его закономерной частью жизни – что течет, то имеет свойство проливаться. Магия крови – наш конек. Я мало что помню, правда, но к ней смог бы обратиться даже инстинктивно. По этой же причине вампирам доступно целительство – мы умеем не только пить кровь, но и заговаривать, очищать, останавливать.

– Так ты меня и вылечил, да? После укуса?

Вампир невесело усмехнулся.

– Слишком доброе название для того, что я сделал. Я тебе оставил шрамы, которые вряд ли можно убрать без сложнейшей целительской магии, Ашасси. Прости, я бы постарался все поправить, но я не помню, как... Рану я залечил, потому что тело помнило примерно, что делать, и откликнулось на намерение. Но разум не помнит.

– Ничего... раз ты не собираешься меня убивать на месте, к шрамам я как-нибудь привыкну.

Они помолчали, глядя в огонь, и спохватились, только когда мясо начало подгорать. Торопливо и бестолково провернув вертел в четыре руки, коротко посмотрели друг на друга и снова отвели взгляды.

– Ты сказал, что был не лучше дикого зверя, – вдруг произнесла Ашасси. – Это правда?

– Да, блокировка разума и сущности выпускает то звериное, что есть в каждом из нас. В людях меньше, в вампирах больше. В демонах больше всего, они ближе других рас стоят к нежити.

– А почему тогда ты укусил меня, но не стал пить кровь тех... егерей?

Он видел, что вопрос дался девчонке нелегко. И при этом понимал то, что вряд ли успела осознать она. Она задавала вопрос не из праздного, а из научного любопытства, пытаясь выяснить как можно больше о незнакомом явлении, всесторонне изучить его, даже если те или иные его стороны ей крайне неприятны.

Интересное открытие. Девочка не так уж проста, как ему показалось. Интересно, кто ее обучал и как... Слишком она странная для невежественной деревенской лекарки. Аркхана, Аркхана...

Нет, воспоминания уворачивались, путались, не желая всплывать из глубин памяти. Вампир поморщился и наконец ответил:

– Не знаю. Твой запах вызывал у зверя аппетит, а тех ему хотелось убивать, как других хищников, посягнувших на его добычу. Логика зверя мне не слишком понятна, если честно.

Он не сразу понял, почему девчонка побледнела, а потом сообразил.

– Прости, – он вымученно улыбнулся, пожимая плечами. – Я же говорил, вампиры к кровопролитию относятся спокойнее.

Беседа что-то не задалась.

Но Ашасси поняла вдруг одно: в компании вампира ей стало гораздо спокойнее, чем раньше.

– А что мы будем делать дальше? – спросила девушка, когда они устроились на ночлег в неглубокой каменистой пещере у ручья.

Он долго молчал, и наконец прошептал:

– Не знаю.

– Но ты же куда-то шел? Ты ведь не просто так бродил по берегу?

Снова в памяти всплыло видение узкого ущелья.

– В голове есть изображение цели... Оно манит, притягивает к себе. Я тебе говорил о нем, помнишь, ущелье в скалах, треугольником? Меня тянет туда, но я думаю, это ловушка и она напрямую связана с заклятьем. Я... мне не хочется туда идти, но другой цели у меня попросту нет.

Ашасси помолчала, размышляя.

– Может, это веха на пути? И когда ты придешь туда, тебе передадут новую цель?

– Это вполне возможно, – задумчиво отозвался вампир. – В конце концов, заклятье подразумевало чью-то смерть, должны же мне были рассказать, чью именно...

– Наверное, тот, кто дал тебе этот амулет, сейчас сам не свой... – пробормотала девушка, когда рука вампира привычно обняла ее за талию.

Он тихо хмыкнул.

– Да уж. Я бы тоже был не в восторге, если бы рыбка вдруг сорвалась с такого крючка. Интересно, как они вообще меня смогли подловить. С вампиром провернуть такой фокус непросто.

– А сегодня, когда тебя... скрутило... это что такое было, а?

– Какой-то обряд на крови... Судя по всему, это был пламенный привет от создателя амулета.

– И какой была цель?

– Вернуть контроль. Заново привязать амулет ко мне, а меня – к амулету. Они думали, что тот по-прежнему где-то рядом. У меня было такое чувство, что в голове раскаленной кочергой ворочают, пытаясь разрушить то, что едва начало восстанавливаться. Это явно какой-то ритуал подчинения. Но я не знаю, как они ухитрились сделать это на расстоянии.

Девушка вдруг села на жестком лежаке.

– У них есть что-то твое! – выдала она. – Часть тебя. У тебя открылись раны, для этого надо ворожить на крови или на волосе, да хоть на ногте! Иначе они не смогли бы отыскать твою кровь в ягодах в амулете, а мне кажется, она стала для них маяком, чтобы воздействовать на твое тело! Я мало знаю о магии, но если бы их возможности ограничивались связью с амулетом, без крови, вряд ли они бы смогли провести этот ритуал.

Вампир резко дернул ее вниз и снова уложил на постель.

– Скорее всего, ты права... – протянул он. – Но амулет здесь определенно был при деле – мне приказывали его надеть.

– Хорошо, что он сгорел! – вырвалось у девушки.

– Спорить не буду, – хмыкнул вампир. А потом с нехарактерной для него нерешительностью уточнил: – Что ты сама думаешь? Как будет лучше поступить? Куда пойти?

Ашасси прикусила губу, повернувшись на спину и глядя на темный свод.

– Я думаю, стоит попробовать пойти туда, куда тебя зовут. Тот, кто сделал это с тобой... наверняка захочет узнать, что происходит. Амулета теперь нет, вряд ли что-то сможет предупредить его о твоем приближении. Мы слишком мало знаем для того, чтобы решить эту загадку.

Вампир выдохнул – как ей показалось, с облегчением.

– Согласен. Тогда пойдем дальше по течению – к морю?

– Попробуем, – согласилась Ашасси. Сердце сжалось от неведомого предчувствия – или же просто от страха перед неизвестным. – Это нельзя так просто оставлять.

Вампир не ответил, но его рука чуть крепче сжалась на талии девушки. А затем исчезла.

– Ты что? – удивилась она.

– Спи уже, – проворчал вампир, повернувшись к ней спиной.

Он же...

Она его предала, а он...

Он решил ей довериться...

И в этот момент, вспомнив все, что произошло сегодня, Ашасси поклялась себе, что больше никогда не предаст, пока не предадут ее саму. И никогда больше не бросит того, кто нуждается в помощи.

***

Ожоги заживали долго. Если честно, Эндар уже начал бояться, что бессмертной изменит и само бессмертие. Дольше всего затягивался уродливый ожог на груди, напротив сердца, хотя регенерация у полуоборотня с примесью вампирской крови мало уступала демонской по скорости. И все, чем Эндар мог помочь Аэтане – изготовить кое-какие препараты пустынников, демонов-отшельников, уходивших в пески слушать пение жаркого ветра. В Террах умели лечить ожоги – там были вулканы, огненные духи, драконы, в конце концов... С новыми мазями дело худо-бедно пошло на лад, и через три дня Аэтана наконец смогла подняться с постели, не морщась от боли в ступнях.

Первые двое суток она провалялась в беспамятстве, почти не приходя в себя. Оказав принцессе первую помощь, Эндар и лорд Сати могли только ждать и менять повязки. Затем стало ясно, что кризис миновал, и первым, что хриплым, сорванным от крика голосом произнесла Аэтана, очнувшись, было:

– Ритуал Хаш-Сен не сработал!

Эндар тогда только покачал головой, поразившись ее упорству. Бессмертную не волновало то, что она едва выжила, ее беспокоило то, что план провалился.

Он пожал плечами. За эти дни он успел найти в библиотеке ответ.

– Этот поганец догадался сжечь амулет. Материальные заклятья уязвимы перед материальным же воздействием. Огонь окончательно уничтожил его связь с амулетом. И поскольку ты по амулету же его нашла и воздействовала на него во время привязки гомункулуса к телу Актара через запертую в ягодах кровь, тебе тоже досталось. Судя по твоей реакции, он тоже долго оправлялся от ран.

Блондинка вновь откинулась на подушки и зло простонала:

– Ненавижу его... почти так же, как Дариэта!

Да, с ее стороны это было серьезным заявлением.

– Итак, дальвидение больше недоступно – единственную нить, которая могла обеспечить связь по крови, он успешно оборвал. Что остается, Эндар? Что мы еще можем? – Блондинка вдруг снова села и заговорила отрывисто, но уверенно: – Принеси мне три тома Общего справочника по магии – по следящим заклятиям, по заклятиям обнаружения и проклятиям, подавляющим волю, я хочу перечитать кое-какие разделы. Прежде всего нужно понять, где он вообще сейчас и сильно ли отклонился от заботливо выстроенного нами маршрута. Я вроде бы видела заклинание, позволяющее определить положение искомого по карте... Раз я выжила, значит, он выжил тоже. Мне надо знать, куда он идет.

– Тебе надо отдыхать, – осмелился напомнить демон.

– Я и так слишком долго провалялась без сознания! – в голосе прорезались истерические нотки, и Аэтана умолкла, переводя дыхание. – Принеси книги, Эндар, – привычным ледяным тоном скомандовала она. – Читать я могу и в кровати. Дело важнее.

– Хорошо, – кивнул он, предвкушая очередное ночное бдение у ее постели.

"Как низко я пал!" – сокрушался Эндар, войдя в библиотеку и начиная поиск затребованных ей изданий. Демон, принадлежащий к одному из трех знатнейших родов в Террах после королевского, вдруг превратился в сиделку при помешанной на убийствах избалованной принцессе... Вот и сегодня придется еще менять повязки, поить укрепляющим отваром, кормить... Она же не допустит, чтобы слуги – кроме разве что лорда-смотрителя Сати – увидели ее в таком состоянии.

Но только с ней у него есть возможность достичь цели. А значит, он будет терпеть ее выходки. Аэтана умна, хитра и коварна, она готова отдать жизнь, чтобы добиться успеха. У него одного не было бы шансов.

Пусть ищет. Возможно, она найдет способ вернуть ситуацию под их контроль.

Башня из так долго подлаживаемых друг под друга кирпичиков рассыпалась из-за роковой случайности, которую они не смогли предусмотреть.

Демон задумался, передвигая лестницу к другой секции, и вдруг замер на полушаге.

– Он жив, идет куда-то, обрел силы сопротивляться... Его сущность медленно восстанавливается. Это может означать только одно – он пил человеческую кровь. Другого способа быстро вернуть силы для вампира не существует. Получается, что его освободил от амулета человек. Может, выживший после его нападения, может, решивший обворовать вампира. Может, случайно обнаруживший его во время днёвки. Более того, сам вампир не смог бы сжечь амулет, он был захвачен ритуалом. Значит, это сделал кто-то другой... Правда, как он мог бы снять зачарованный демоном амулет?.. Но это уже другой вопрос. Суть ясна: тут явно замешан человек.

Иного объяснения и быть не может, а ведь этот вариант Аэтана отвергла сразу как наименее вероятный.

Похоже, эти леса не так пустынны, как она считала. Возможно, они получат новые сведения, если он, Эндар, прогуляется не к реке, а по местным деревням и осторожно разузнает, не пропадал ли кто в этих краях?

Даже странно, что он не подумал об этом раньше. По логике, с этого следовало бы начать. Он-то не заперт в этом замке и волен перемещаться, где вздумается.

Нужно поделиться этими мыслями с Аэтаной и как можно быстрее отправляться в путь, пока следы не остыли окончательно.

Мрачно кивнув, демон забрался на лестницу до пятой сверху полки, снял с нее последний из названных сообщницей справочников, спустился и двинулся в ее спальню.

Все-таки когда планы внезапно рушатся, это выбивает у тебя почву из-под ног. Но не зря ему не нравилось, что все шло так гладко! С этими вампирами уверенным нельзя быть ни в чем.

***

Даскалиар Данком-Эонит ар-лорд Дариэт, император Йерихо, без труда удерживая на лице привычную ледяную маску безразличия, с затаенным отвращением следил за ловкими руками провидицы, когда та завязывала на его длинном серебристом волосе ей одной ведомые узлы. Два подряд, пропуск, три, один, один тройной, двойной... обрыв.

Незрячие, как всегда во время сеанса, глаза распахнулись.

– За тобой идет смерть, – скривив губы, прошептала она. Ярко-голубые глаза Светоча безостановочно двигались, производя настолько жуткое впечатление, что даже смысл ее слов Даскалиар осознал не сразу.

– Обрыв уже близок. Я вижу твою нить на станке Госпожи и вижу, куда она ведет. В твой дом идет смерть, она найдет тебя здесь. Я вижу дар Вечности – белую статую на постаменте из черного льда. Черный лед – основа империи, незыблемость. И дикий зверь обрушится на него. Лед крошится под его клыками, тает под невыносимым сиянием серебряного луча... на изломе луны. Это лунный луч.

Император вздрогнул. Серебряный луч луны. Этого только не хватало. Селиэты так давно не высовывались, с гибели папеньки Актара, ар-лорда Ренниара Селиэта...

– Дикий зверь, в коем нет разума, только желание крошить, крушить и кромсать. Он бросается на лед, не зная, что его нельзя уничтожить, и потому уничтожает, с легкостью вспарывая его... Он убьет тебя. Ты – черный лед, Ты – дар Вечности. Ты – то, что держит белую статую. Черный лед не сломить клыками и когтями, но Серебряный луч сломит его – и статуя рухнет, разбившись вдребезги, а с ней рухнет и империя. Серебряный луч – твоя погибель. Бойся серебряного луча.

– Актар Ассимир Селиэт, – с ненавистью выплюнул Даскалиар. – Где он сейчас?

– Я не могу этого сказать, – покачала головой слепая. – Я вела твою нить. Чтобы ответить на твой вопрос, нужно отыскать его нить. Но ее я не смогу найти на станке Госпожи без частицы его самого. Одно несомненно – ты знаешь зверя, и зверь приведет тебя к смерти. Ровно через двадцать дней с сегодняшнего, на изломе луны, до полуночи – ты погибнешь.

Даскалиар сидел, оглушенный услышанным. Можно сколько угодно твердить, что не веришь в богов, если знаешь, что они реальны. Он и Селиэт оба из родов предтеч, их нити есть на станке Ллиатели, но Госпожа не трогает их. Их судьба сплетается сама, по тем нитям, которыми они себя окружают... Теперь им суждено схлестнуться не по замыслу богов, но по вине Селиэта...

Его разум заработал с бешеной скоростью, оценивая ситуацию и ища пути отступления. Нацепив на лицо привычную маску безразличия, он коротко обронил:

– Предсказание обратимо?

– Любое будущее обратимо, – зашептала провидица, как в лихорадке, все быстрее и быстрее. – А потому любое предсказание обратимо. Обратимо все, кроме времени, которое неумолимо убыстряет бег. Ты будешь готов. Я сплету для тебя нити защиты. Ты предупрежден, ты знаешь, чего ждать. Он придет сюда сам, его нет нужды звать, но ты будешь готов. Дикого зверя сажают в клетку и убивают. Только так можно спасти то, что покоится на черном льду. Ты должен поймать зверя.

И слепая с удивительной ловкостью бросила волос с узлами в огонь жаровни, сложила руки на груди и, закрыв глаза, забормотала напевную молитву госпоже.

Даскалиар сидел напротив нее, слепо уставившись в стену. Если он не сможет изменить свою судьбу, то умрет через двадцать дней. Он, считавший всегда, что ему отпущена вечность.

Когда Светоч выйдет из транса, он расспросит ее подробнее. Нельзя сказать, что жизнь его безмерно радовала, но умирать он не хотел совершенно. Тем более – император скривился – от руки Актара Селиэта.

Глава 5

Ашасси пришлось скрепя сердце признаться себе, что вампир после того, как лед между ними тронулся, перестал вести себя как беспринципный ублюдок, и с ним стало гораздо проще иметь дело. Он рассказал ей больше о том, как брел по берегу реки, как ощущал мир зверь, даже рассказал о том немногом, что сумел вспомнить.

И теперь, когда девушка знала, что у вампира нет намерения ее убивать, предстояло подумать о будущем. Раньше было проще, по сути. Она считала, что будущего нет, а значит, нет нужды беспокоиться. Но теперь...

Надо где-то жить. Надо что-то есть. Не будут же они вечно скитаться по лесам, питаясь тем, что вампиру удастся поймать... К тому же так хотелось нормальной, домашней еды – наваристого супа, каши с медом, хлеба...

Она сглотнула слюну.

Как люди поступают в таких ситуациях? Приходят в города искать работу? Но то крепкие мужики, а какую работу может отыскать девушка, не нарвавшись на негодяя вроде лорда Праша? И на травницу она так и не доучилась, не получила серебряного знака – как доказать, что она смыслит в лекарском деле?

И нужны ли в городах травники?! В каждом есть один, а то и несколько магов-целителей...

Вампир, когда она как-то вечером поделилась с ним этими наблюдениями, пожал плечами, хмыкнул и логично заметил, что сначала из этих самых лесов нужно будет выйти, а там они разберутся, что к чему.

Предложение было не лишено смысла, но Ашасси все равно тревожилась. Она не знала, как отнесутся к ней, если она появится на улицах в компании вампира.

Одно хорошо – теперь они шли днем. Эта перемена была настолько желанной для Ашасси, что она первым утром едва не плакала от радости. Больше не придется, поскользнувшись на невидимом в ночи льду, падать в грязь или на покрытую пленкой снега застывшую землю – неизвестно еще, что хуже. Больше не нужно ломать глаза, выискивая в темноте безопасную тропу по болотистому берегу. Не придется натыкаться на ветки, наталкиваться на незаметные во мраке черно-серые стволы. Она старалась обычно идти за вампиром, который хорошо видел в темноте, но это не всегда удавалось.

К тому же становилось все холоднее. Из дома она ушла в плотном шерстяном платье, которое, бесцеремонно укороченное вампиром, изрядно поистрепалось и вообще не было рассчитано на такую погоду. Толстая нижняя рубашка немного улучшала ситуацию, но она была короткой и не доходила даже до колен. Теперь на привалах девушка ежилась от пронизывающего насквозь ветра.

А сегодня снег шел не переставая, им даже пришлось соорудить навес, чтобы не бояться за костер.

Вампир в очередной раз поглядел на то, как она дрожит, вздохнул и, подтянув к себе мешок, закопался в него. Сначала методично перерывал содержимое, затем сплюнул с досады и начал извлекать все вещи по очереди.

Ашасси следила за ним с боязливым интересом, пока на свет божий не явилась меховая жилетка, явно пошитая на куда более крупного мужчину, чем ее спутник. Следом были выужены старые шерстяные штаны. Это богатство было невозмутимо скомкано и брошено прямо в нее.

Рефлекторно поймав запущенный вампиром мохнатый сверток, Ашасси недоуменно перевела взгляд с него на ухмыляющегося наглеца.

– Что это? – подозрительно уточнила она.

– Теплые вещи, – отозвался вампир. – Снег выпал, ты мерзнешь. В своем платье скоро попросту околеешь.

Ашасси собралась было спросить, откуда такое богатство, но вдруг сама догадалась. Хотела узнать, зачем он их взял – и снова промолчала. И так ясно, зачем. Ему-то они ни к чему. Он за это время и не вздрогнул ни разу...

Как ясно и то, что убивать ее вампир и впрямь не собирался, иначе не прихватил бы с собой теплые вещи для человечки.

– Вопить про мертвых будешь? – понимающе ухмыльнулся он, но девушка, к его удивлению, покачала головой.

– После того, как я две недели спала на их лежаке под их одеялом и ела из их котелка? Глупо как-то, – пожала плечами травница, и вампир невольно ощутил нечто сродни уважению.

– Ну и в чем тогда дело? – уточнил он, видя, с какой нерешительностью Ашасси рассматривает вещи.

– Просто... мужское ведь. Это безнравственно, – обреченно, предчувствуя новые насмешки, пояснила девушка. Чего уж там, даже ей самой сказанное показалось глупостью, но от традиций так легко не откажешься.

– Тьфу на тебя, – отмахнулся вампир, подбрасывая дров в костер. – Ну, мужское, что дальше? Кто в лесу тебя видит? К тому же скажу по секрету: в городах женщины часто носят брюки. Ничего зазорного в этом нет.

– Да? – нерешительно подняла на него глаза Ашасси. – Думаешь?

Вампир красноречиво вздохнул.

– Тогда ладно, – тряхнула головой она.

Они с одинаковым удивлением и любопытством покосились друг на друга. Ашасси – потому что вампир заговорил без издевки, как-то по-доброму. Он – потому что не ожидал такой быстрой капитуляции. И тут все вернулось на круги своя.

– Но ношеные – не надену, – твердо заявила девушка.

Вампир застонал.

– Я же надел – и жив пока.

– Ты не человек. Откуда я знаю, чем этот тип болел и когда в последний раз мылся?

– Логично. И что ты предлагаешь?

По упрямо поджатым губам Ашасси вампир понял: отговаривать бесполезно в любом случае.

– Постираю, – непререкаемым тоном заявила она, – и мы никуда не уйдем, пока они не высохнут!

Вампир только усмехнулся.

– А-а, – протянул он, – да пожалуйста. Будешь сушить только – разведи второй костер, поодаль, чтобы в вони мокрой шерсти не сидеть. Ручей за кустами слева. Я на охоту.

И даже не попытавшись спорить, он скрылся между деревьями, оставив девушку с удивлением смотреть ему вслед.

Вампир перевел взгляд на нахохлившуюся у костра Ашасси и в очередной раз с трудом подавил ухмылку – уж слишком забавно она выглядела, завернувшись в серый мохнатый жилет вдвое шире, чем нужно. Но хоть не дрожала больше.

Их взгляды встретились. Он невольно усмехнулся; девушка, фыркнув, отвернулась, непреклонно скрестив руки на груди. Ему стало смешно.

– Вертел лучше проверни, подгорает, – ехидно сообщила Ашасси.

Подхватившись, вампир кинулся к добыче – и рассмеялся. Она явно только что переворачивала кролика – бок, обращенный к невысокому пламени, был совсем сырым.

– И не стыдно? – лениво поинтересовался он.

– Зато больше не будешь на меня пялиться, – отрезала девушка.

– Пялиться – не буду, – мирно согласился вампир.

Поддавшись искушению, он сцапал ее, нахохлившуюся, и притянул к себе, крепко прижав к правому боку.

Ашасси так опешила, что даже не попыталась сопротивляться.

– Ты чего? – удивленно воззрилась на него.

– Да ничего, – широко улыбнулся тот, глядя на человечку. – Забавная ты в этом жилете. И не дрожишь больше. Вот еще штаны высохнут – и будешь вовсе неотразима.

Ашасси фыркнула.

– Ага, ты еще скажи, что воспылал ко мне неземной страстью и с поцелуями полезешь, – ехидно предложила она, совершенно не ожидая, что спутник, хмыкнув, вдруг уткнется лицом ей в волосы и замрет.

– Эй, ты чего? – настороженно напряглась Ашасси. – Я пошутила про поцелуи!

– Я знаю, – неразборчиво буркнул тот. Затем поднял голову и все с той же ухмылкой сообщил: – В любом случае не собирался. Не привлекаешь, уж прости. Просто... не знаю, как объяснить. Хочется иногда вот такой близости, а ты... уже не совсем чужая, понимаешь? – Дождавшись серьезного кивка, вампир ехидно продолжил: – Хотя, если ты настаиваешь, можно и с поцелуями...

– Еще чего! – возмутилась девушка. – Не вздумай даже!

Вампир тихо рассмеялся и крепче прижал ее к себе.

– А что так, кстати? – полюбопытствовал он. – Обнимать можно, спать рядом – тоже, а целовать – ни-ни?

– Ну почему, в щеку – можно, – неохотно пояснила Ашасси. А потом как-то незаметно принялась рассказывать то немногое, что успела узнать о брачных ритуалах в Аркхане.

– Целый обряд представления жениху, значит, с первым поцелуем? Да еще на священном озере? А почему священном, кстати? – запоздало заинтересовался он. – Там что, все окрестные жрицы по ночам голышом купаться изволят?

– Еще скажи: боги! – возмутилась Ашасси, ткнув собеседника кулаком в бок. – Я ему о своей мечте, о высоком рассказываю, затаив дыхание, а он... Никто там не купается. Холодное оно. Вода даже в жару ледяная. Озеро питают подземные ключи, берущие начало в горах. По нему даже утки не плавают. Поверхность спокойная-спокойная, вода прозрачная, дно далеко видно...

– Так ты там была? – неожиданно напрягся вампир. Появилось неприятное подозрение. – У тебя жених был, что ли?

– Да нет, конечно, была бы я невестой, стояла бы у Первых Костров с женихом, и лорд ни за что бы... – она стиснула губы. Затем продолжила: – Все знают, где это озеро. А я туда часто помечтать ходила, все гадала, каким будет мой жених, пыталась себя представить в белом платье с голубой вышивкой и венком из кувшинок на распущенных волосах... Думала, какой он – первый поцелуй... Ну, и черничник там тоже знатный, – сморщив нос, призналась девушка.

Вампир усмехнулся.

Она продолжила рассказ. Он слушал со смешанными чувствами. С одной стороны – деревенская романтика, тьфу... С другой – с ним делятся действительно сокровенным. И фыркать и издеваться не хотелось.

Да, они перестали быть чужими. Он сам не понял, как и когда.

На восьмой день после встречи с рагратом они совершенно неожиданно выбрались из леса. Дорога шла в гору, холм оказался крутым, и не было ни малейших признаков того, что деревья вот-вот расступятся. Ни прогалов между ними, ни тропинок, ничего. Поэтому девушка невольно вскрикнула, когда они вдруг вышли на вершину холма – и увидели четкую, как по линейке, лесную границу. Неестественную, но настоящую.

– Мы вышли... – прошептала Ашасси, еще не веря в это, во все глаза глядя на дорогу, вьющуюся через поля в какой-то лиге от них.

– Да, – согласился вампир. За последний день он снова помрачнел и замкнулся в себе.

Его односложные ответы начинали беспокоить девушку.

– Все в порядке? – осторожно спросила она.

– Нет. – Он помолчал и неохотно добавил: – Нет, Ашасси, не все в порядке. Мы уничтожили амулет, и мне очень не нравится тот факт, что меня по-прежнему тянет куда-то. Сначала я счел, что это остаточное действие. Но прошло больше недели, а ничего не изменилось. И я по-прежнему не помню, кто я такой. Это меня беспокоит больше всего. По-хорошему, без воздействия амулета связи должны были начать восстанавливаться, но этого не произошло.