Текст книги "Тайна проклятого герцога. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Я медленно поднялась из-за стола. Моя выдержка, все мое воспитание, мое вышколенное сестрами монастыря умение сдерживаться – разлеталось на осколки.

– Прошу прощения, лорд оттон Грэйд, я нехорошо себя чувствую и вынуждена вас покинуть, – ровным тоном и почти не дрожащим голосом, произнесла я.

Герцог не возражал, продолжая все так же смотреть на меня с насмешливой улыбкой, затем щелкнул пальцами. Где-то в башне прозвенел колокольчик, и почти сразу на входе в сад показалась Оливия.

– Всего доброго, – издевательски-вежливо произнес лорд Грэйд. – И на будущее – считайте себя временно под домашним арестом.

Я стерпела и это, лишь вежливо осведомившись:

– Насколько ‘временно’?

Ответ последовал незамедлительно:

– До тех пор, пока не научитесь вести себя соответственно положению моей невесты.

Туше!

Сдержанно кивнув, я направилась к ожидающей меня камеристке.

***

Оливия попыталась заговорить со мной едва мы вошли в галерею, но я была не в состоянии сказать даже слово. Я сейчас ничего не хотела говорить. Не могла. Просто не могла. Ворвавшись в отведенные мне комнаты, я металась как пойманная птица в клетке, от одного зарешеченного окна к другому, я не могла найти себе места, успокоиться, остановиться. Спустя некоторое время, видимо убедившись что истерики не предвидится, камеристка оставила меня одну, а едва вышла, в замке был провернут ключ. Меня заперли!

С последним поворотом ключа, я сорвала с шеи второй предсвадебный дар и зашвырнула его на стол…

И стало легче. Не намного, но все же.

Следующее о чем я подумала, был вчерашний цветок мальвы.

Двери в спальню я заперла, окно закрыла и задернула плотной шторой, погружая спальню в полумрак. Две подушки привычно сформировав в подобие тела, прикрыла одеялом, туфельки смиренно расположились у кровати, платье наброшено на стул рядом. Все выглядело понятно и естественно – идеальная монастырская воспитанница после истерики прилегла спать. Именно это и подумает заглянувшая в щель камеристка, а в том, что Оливия проверит, я даже не сомневалась. Едва с приготовлениями было покончено, я надела серое платье, матерчатые домашние туфельки и зажгла свечу – тот, кто принес мне цветок мальвы вошел не через двери, следовательно, здесь был тайный ход, а огонь идеальный способ его обнаружить.

Я попыталась вспомнить тот визит отчетливо: шаги, удаляющиеся – значит это где-то в дальнем конце спальни; шорох ткани – взгляд остановился на гобелене во всю стену, изображающем морской пейзаж; скрип дерева – по обеим сторонам от гобелена располагались шкафы – гардероб и комод.

Для начала я осмотрела стену под гобеленом – монолитная каменная кладка казалось единой, нерушимой и на наличие потайного хода не намекала. Я обошла ее всю трижды, но огонек свечи остался непоколебим – значит не здесь. Подойдя к гардеробу я точно так же исследовала его, но снова – никаких зацепок, никаких подвижных деталей и огонек оставался спокоен. С сомнением посмотрела на комод, заподозрить в этом предмете мебели на изящных ножках тот самый потайной ход было как-то странно. Но отступать не в моих правилах, и я начала проверять каждый ящичек, каждый предмет декора, каждый позолоченный завиток – ничего. Затем свеча – от края до края, и вся стена за комодом – ничего. Раз, еще раз, на пятый, когда я приблизила свечу к углу между комодом и гобеленом – огонек дрогнул. Сначала едва заметно, а после потянулся туда, где явно имелась щель. Незримая, я не видела ее совершенно, но огонь указал четко! И уже переставив свечу на поверхность комода, я начала изучать этот угол более внимательно. Вновь вспомнила шорох ткани и скрип дерева. Несколько долгих мгновений думала над тем, как можно было бы совместить оба звука, а затем вытянула верхний шкафчик – дерево скрипнуло, натужно идя по пазам. Скрипнуло очень знакомо! Но шелест ткани?! Я осмотрела гобелен – он просто висел, прибитый к стене посредством широкой изящно обработанной и позолоченной доски. Задумчиво схватила плотную ткань, потянула, проверяя крепость, и так, как придерживала высунутый ящичек, с удивлением ощутила, как тот дрогнул! Не веря собственным ощущениям снова дернула гобелен – и дрогнул придерживаемый мной ящичек!

С замирающим сердцем я задвинула ящик комода обратно, затем потянула на себя край гобелена, и после выдвинула ящичек комода – стена в углу заскрежетала, отодвигаясь!

Взяв свечу, я бесстрашно отправилась навстречу приключениям, потому что самое страшное со мной уже случилось, остального бояться было бы глупо.

Едва я вошла в темный узкий коридор, вход в мою спальню закрылся. Я осталась во мраке, разгоняемом трепещущим огоньком свечи. Некоторое время стояла, прислушиваясь, затем осторожно присела – свет выхватил следы ног в пыли. Следы женских туфель. Судя по всему, она пришла, а затем ушла. Я отправилась по следу, будучи точно уверенной, что он приведет к выходу.

Путь был долгим – около ста шагов мимо пустых комнат, откуда не доносилось ни звука, винтовая лестница, узкая, на которой едва ли уместился бы крупный мужчина, спуск на множество этажей, я уже утратила им счет, и выход, за которым слышался шум волн. Именно шум я услышала первым, и лишь подойдя в щели между кладкой, увидела берег моря вдали, пустырь поросший кустами мальвы, песчаный холм, уходящий на материк. Покинуть замок я не решилась. В первую очередь, потому что не была уверена что, выйдя, смогу найти вход, а во вторую – там тоже была стена. Разглядела я ее не сразу, но поняла, что из замка выйти этим путем смогу – из крепости нет.

Возвращаться назад оказалось сложно – если спуск дался относительно легко, то поднимаясь, я начала задыхаться уже к середине лестницы. Вынужденная остановиться, присела на ступени, отдыхая, и вдруг ощутила аромат цветочного чая. Такой чуть сладковатый, наполненный летними травами чай. Как заваривала моя тетушка в деревне. И почти сразу аромат горячих, только из духового шкафа булочек с корицей. Возвращаться обратно в спальню и так не было никакого желания, а уж теперь.

Я поднялась со ступеней, спустилась на этаж, шагнула в темный коридор, из которого и доносился вкусный запах. Сорок шагов с медленно догорающей свечой и я услышала голоса, шум посуды, смех двух женщин, немного обиженный мужской голос. Вскоре в проходе стало светло, и, загасив свечу, я поторопилась к щелям, откуда пробивался солнечный свет.

Там, за стеной, была кухня. Большая, просторная, наполненная светом. Здесь варилось и жарилось в огромных медных казанах и массивных кастрюлях, кухарки вынимали хлеб из печи, поварята сновали между столами. Похоже, готовился обед для гарнизона. Я вдруг поняла, что очень голодная, а еще хочется чаю и булочек.

И я начала искать выход. Искать пришлось долго, эта стена, несмотря на наличие щелей была монолитной, я прошла дальше, поняла что теперь я за стеной кладовой, и но и туда не было никакой возможности войти. Еще несколько шагов и помещение значительно более маленькой кухни, где среди грязной посуды, я увидела тот самый серебряный графин да и остальную посуду, которой сервировали стол. И почти сразу пальцы ощутили, как сдвинулся один из камней. Я замерла, боясь даже пошевелиться. Между тем кухня практически опустела, и там осталась только госпожа Винслоу, которая занималась тем, что чистила морских гадов, извлекая белое мясо и складывая в пиалу.

И тогда я решилась, и осторожно надавила на камень.

Стена открылась совершенно беззвучно, но женщина, краем глаза заметившая движение, повернулась, и едва сдержала крик, увидев меня – в пыли и паутине.

– Только не кричите, – шепотом взмолилась я.

Госпожа Винслоу всплеснула руками, торопливо поднялась, достала два чистых полотенчика и решительно направилась ко мне. Не прошло и пяти минут, как умытая, с чистыми руками, в передничке и с чепчиком на голове, я сидела за маленьким столиком в углу, скрытом от глаз любого вошедшего и пила чай, с булочками! Под причитания кухарки:

– Ироды бессовестные, бедный ребеночек голодный совсем, а они!

У меня возникло ощущение, что я снова дома, на нашей кухне, прячусь от всех и вся у няни под крылышком.

– А может суп сырный? – предложила госпожа Винслоу.

– С удовольствием, – выдохнула я, доедая булочку.

Женщина метнулась на вторую кухню, и вскоре вернулась с полной тарелкой и ломтем ржаного хлеба. Как же я соскучилась по простой и вкусной пище.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, и взялась за ложку. – Это мой любимый суп.

– Вы кушайте-кушайте, – она присела рядом, – ох, леди, мы тут думали вы как и все, к изыскам приучены. Уж с госпожой Тортон и так придумывали и эдак, а не едите ж совсем, тарелки все полнехонькие возвращались, уж думали, не угодили вам. Вчера к ужину как старались, а вы ж ничегошеньки не попробовали.

Я всхлипнула. Это как-то непроизвольно получилось, но и сдержаться не смогла.

– Что такое? – встревожилась кухарка.

– Вчера я не ужинала, – тихо призналась этой доброй женщине.

Госпожа Винслоу смотрела на меня округлившимися глазами и как-то совсем потрясенно:

– Так и утром едва ли две ложки овсянки съели!

Внезапно поняла, что по щекам потекли слезы. Очень горькие слезы.

– Ох, леди, что ж вы так.

А я, отложив ложку, закрыла лицо руками и заплакала, уже не таясь.

И вдруг в кухню торопливо вошла женщина, тоже в возрасте, как и госпожа Винслоу, и испуганно прошептала:

– Герцог.

Слезы высохли мгновенно. Кухарка, утешающая меня, вскочила, испуганно огляделась и указала мне на дверь в кладовую. Метнулась туда, по пути опрокинув стул, и затаилась, прикрыв дверь. В кладовой пахло очень вкусно – копченой колбасой и окороками, чесноком и травами, на какое-то мгновение я снова почувствовала себя как дома, в том далеком детстве.

Ровно до того момента, как услышала голос оттон Грэйда:

– Госпожа Винслоу, Ирек обмолвился, что вы настаивали на встрече со мной.

– Я…

Начала кухарка, но была перебита раздраженным:

– Впредь, я просил бы вас проявлять больше уважения к моим секретарям и моему поверенному. Угрозы отшлепать всех троих поварешкой выглядели бы мило в отношении детей, госпожа Винслоу, но и только. Учтите – еще один подобный инцидент в крепости и я гарантирую – с первым же кораблем вы отправитесь в родовое поместье Грэйд.

Менее всего я ожидала возмущенного:

– Дэсмонд!

Голос принадлежал второй женщине.

– Госпожа Тортон! – прошипел взбешенный лорд. – Я просил бы вас не вмешиваться!

Насколько я поняла, вторая кухарка, обратилась к герцогу по имени. Этого я точно никак не ожидала. Более того, не ожидала, что женщина ничуть не испугается, более того, продолжит весьма фамильярное общение:

– Дэсмонд, я не могу не вмешаться. И госпожа Винслоу тоже никак не могла не вмешаться. Не знаю, понимаете ли вы, но у ребенка скоро начнутся голодные обмороки!

В помещении стало тихо. Там, в более большой кухне все так же гремели кастрюли, слышались голоса, правда смеха не было, они же не могли не увидеть герцога, а здесь…

– Госпожа Тортон, – голос лорда оттон Грэйда прозвучал угрожающе, – леди Уоторби не ребенок, ей шестнадцать лет…

– Батюшки, – воскликнула госпожа Винслоу, – бедная деточка, то-то все платьишки еще коротенькие. Да как вы…

– Госпожа Винслоу.

Кухарка умолкла.

Больше книг Вы можете скачать на сайте – ReadRoom.net

– Дэсмонд, – госпожа Тортон начала говорить быстро и в то же время успокаивающе-примирительно, – естественно мы беспокоимся, девочка в Гнезде Орла второй день и практически ничего не ест, если это наша вина и блюда не подходят или не нравятся леди Уоторби, это одно…

– А если один бессердечный ирод чернокнижный девочку до слез доводит…

– Госпожа Винслоу! – прикрикнула госпожа Тортон, и уже спокойно продолжила: – Леди недовольна качеством подаваемых блюд?

На этот раз не было ни резкого тона, ни раздражения и гнева, герцог как-то устало ответил:

– Леди недовольна исключительно компанией, к меню это не имеет никакого отношения, Лессия. Но я понял тебя и уважаемую госпожу Винслоу. В любом случае ты могла прийти ко мне сама, а не высылать арьергард с поварешкой.

Я невольно улыбнулась, госпожа Винслоу и вовсе фыркнула, госпожа Тортон тихо ответила:

– Это была не моя инициатива, я не имела чести видеть вашу невесту, мой герцог, но госпожа Винслоу всем сердцем переживает за леди.

– Не кормят ребенка, а у меня больное сердце, – проворчала женщина.

– О, да, как же я мог забыть о вашем больном сердце, – не скрывая иронии, произнес оттон Грэйд. – Собственно мой старший секретарь отныне тоже не забудет о нем, учитывая тот сияющий краснотой и перспективой отсвечивать синевой артефакт, которым его наградил ваш незабвенный половник.

– В моем роду были суровые воины! – гордо заявила кухарка.

– И у всех было очень больное сердце, – поддел лорд. Но далее продолжать разговор не стал, и обратился ко второй женщине: – Лессия, ко мне вопросы еще есть?

– Насчет сладкого… – осторожно начала госпожа Тортон.

– Никаких сладостей, – отрезал герцог. – Она наказана.

И герцог ушел. Еще с минуту никто не двигался, после госпожа Винслоу открыла дверь и прошептала:

– Выходи, деточка.

– Следует обращаться ‘леди Уоторби’, – сурово напомнила об этикете госпожа Тортон.

– Нет-нет, не нужно, лучше просто ‘Ариэлла’, – я вышла из кладовой и с интересом посмотрела на ту, кто обращался к суровому оттон Грэйду просто по имени.

Госпоже Тортон было около сорока-сорока пяти лет, волосы скрывал чепец домоправительницы, темно-коричневое платье оттенял белоснежный передник и кружевные манжеты. Лицо ее было широким, крестьянским, глаза серо-голубые, глубоко посаженные, немного крупноватый нос, тонкие губы, и при всем при этом приятное доброе лицо. Возможно из-за улыбки.

– Моя мать была кормилицей герцога, – удовлетворила мое любопытство госпожа Тортон, – поэтому я с детства присматривала за ним, вот и сейчас присматриваю.

Присматривает?! Вероятно, на моем лице отразилось сомнение, потому что обе женщины переглянулись и рассмеялись.

– Присматриваю, и еще как, – госпожа Тортон тоже с интересом меня разглядывала, и осмотрев с улыбкой сказала: – Вы очень красивая девушка, леди Уоторби.

– Ариэлла, – поправила я.

– За стол! – скомандовала госпожа Винслоу. – И съесть суп, а я вам пока конфет принесу.

Даже не подумала возражать – история о поварешке будоражила ум и усмиряла любые проявления недовольства. Я села за стол, вновь взялась за ложку – суп был великолепен. Чуть-чуть с кислинкой, в меру горячий, с кусочками курятины и сухариков, и с приятным, нежным сырным привкусом…

Быстрый перестук каблучков, и запыхавшаяся госпожа Винслоу, появилась в дверях с целым блюдом сладостей. Там была целая россыпь шоколадных конфет, маленьких бисквитов и еще каких-то южных сладостей в виде засахаренных орешков. Ловко обойдя все еще стоящую госпожу Тортон, кухарка все это лакомое изобилие водрузила на стол.

– Наказал он деточку, – бормотала она, – привез молодюсенькую такую, рычит на нее, ироду своему степному доверил, кто ж тут не взбрыкнет! И я бы пирожком запустила, ух как бы я…

Я с улыбкой слушала госпожу Винслоу, не забывая есть суп, госпожа Тортон, присев на скамью близ столика, тоже улыбалась, даже не думая вмешиваться в откровенную диверсию приказа герцога. Так вот, я смотрела на кухарку, и первая увидела беззвучно вошедшего лорда оттон Грэйда.

Герцог остановился в трех шагах от суетящейся госпожи Винслоу, внимательно посмотрел на застывшую с ложкой у рта меня, затем окинул откровенно нехорошим взглядом госпожу Тортон. Женщина, словно почувствовав, резко повернула голову и тоже замерла. И только кухарка продолжала, ничего не замечая:

– Леди то постарше голодать могут, им-то что – фигуру берегут, а тут дите совсем, организм растущий, а он… – и тут госпожа Винслоу обратила внимание на мои широко распахнутые глаза.

Гулко сглотнула, и медленно обернулась. Герцог изучающее смотрел на нее, чуть склонив голову к левому плечу, и изогнув уголок рта в чуть презрительной усмешке. В сочетании со шрамом смотрелось жутко.

– Покинув вас, я все не мог понять, что же меня столь сильно удивило, – задумчиво начал оттон Грэйд, глядя пристально на все более краснеющее лицо госпожи Винслоу. – И лишь подойдя к дому коменданта, я вдруг вспомнил, что ни вы, ни госпожа Тортон не пренебрегаете обедами с нашим уважаемым пастором и его драгоценной словоохотливой супругой, следовательно, не стали бы портить аппетит до обеда. – Он допустил паузу, продолжая испепелять взглядом кухарку. – Еще одним заинтересовавшим меня моментом, был верианский фарфоровый сервиз, коим вы сервировали стол для леди Уоторби. Видите ли, госпожа Винслоу, искренне сомневаюсь, что вы прикоснулись бы к свято оберегаемому лично вами наследию замка Грэйд, ради себя, либо кого-нибудь в гарнизоне.

Я перевела растерянный взгляд на изящную чашечку и расписанное золотом блюдце, а так же на серебряную ложечку с супом, которую продолжала держать в руке, и откровенно восхитилась умением лорда Оттон Грэйда подмечать такие мелочи, на которые я даже не обратила внимания. Мысль о том, что лично я не удосужилась не то что обратить внимание на его особенности, а даже попросту рассмотреть внимательнее, пришла неожиданно. Осторожно взглянула на герцога, тот молча смотрел на госпожу Винслоу, что дало мне возможность беспрепятственно изучить его. Черные с синим отливом волосы острижены коротко, следуя скорее военной, чем светской моде, серебро седины на висках и по линии волос, словно изморозь, спускается к затылку. В левом ухе маленькая агатовая серьга – отличительный знак черных магов.

Но едва я начала рассматривать его лицо – поняла, что герцог пристально наблюдает за мной, причем уже некоторое время. Резко отвела взгляд.

– Вы уже поели, леди Уоторби? – задал неожиданный вопрос оттон Грэйд.

Мне и так было стыдно, теперь стало еще и жутко.

– Поднимайтесь и следуйте за мной, – приказал герцог.

Я поднялась мгновенно, опустив голову подошла к лорду, остановилась.

– Чепец и передник – забавный наряд для леди, – насмешливо констатировал он.

Госпожа Винслоу вскинулась было ответить, но этого не требовалось.

– Вздорные дети и благовоспитанные монашки вас, помнится, не устраивают, – с достоинством ответила я.

Усмехнувшись, герцог произнес:

– Образ прислуги меня так же не устраивает.

Молча стянула чепец, развязала пояс передника и, сняв его, протянула госпоже Винслоу. И почти сразу возникло пренеприятное ощущение холодка по спине от пристального внимания лорда оттон Грэйд.

– Что ж, – голос его стал задумчив, – должен признать, сложены вы вовсе не как дитя.

Вскинув голову, посмотрела в черные глаза герцога, и вежливо поинтересовалась:

– Пытаетесь снять с себя моральную ответственность?

Взгляд последнего представителя династии оттон Грэйд заледенел, однако ответ прозвучал ровно, и все в той же насмешливой манере:

– Пытаюсь понять, что подвигло вас возлюбить обилие кружев и рюшечек.

У меня вдруг появилось такое странное ощущение, что мира вокруг не существует, и остались только мы с герцогом. Чем иначе я могла объяснить сорвавшуюся с губ фразу:

– Ваше воспитание, лорд оттон Грэйд. Точнее его полное отсутствие.

Герцог хмыкнул, уклончиво кивнул и с несколько угрожающими нотками поинтересовался:

– То есть вы утверждаете, что мне не хватает воспитания, леди Уоторби?

Ощущение, что в его голосе прозвучал звук встретившейся в поединке стали, я словно расслышала скрежет скрестившихся шпаг. Стало жутко, но отступать я не желала.

– Я утверждаю, – маленькая пауза, – что отсутствие у вас воспитания, вынуждает меня возлюбить обилие кружев и рюшечек.

Тихо охнула госпожа Тортон, госпожа Винслоу, испуганно осела на скамью, но не издала ни звука, где-то за стеной что-то разбилось, послышались голоса и топот ног поваров и поварят… а в маленькой господской кухне словно воцарился сумрак.

– Забавно, – лорд оттон Грэйд позволил себе кривую усмешку в мой адрес, – благочестивая воспитанница лицея имеет наглость критиковать… впрочем, это будет уже грубо. Прошу вас, леди Уоторби.

Повинуясь его жесту, обошла герцога и направилась к выходу из кухни, стараясь не показать тот ураган чувств и эмоций, которые бушевали в моей душе. Но едва оказавшись в кухне, ко всем чувствам прибавилось так же ощущение растерянности – на меня смотрели все, женщины, мужчины, подростки, а я не знала куда идти.

– Вас что-то смущает, леди Уоторби? – насмешливо-злой голос лорда оттон Грэйда раздался надо мной, совсем близко.

Я вздрогнула и вдруг увидела высокого юношу в черном камзоле секретаря и с надкушенной булочкой в руке. И этот приятный внешне молодой человек, поймав мой взгляд, украдкой указал вправо. Последовав его подсказке, я обнаружила дверь, и поспешила покинуть гарнизонную кухню.

Выйдя, оказалась на террасе с тремя лестницами – вверх, вниз, вправо.

– Вниз, – подсказал следующий за мной оттон Грэйд.

Я остановилась. Учитывая, что по винтовой лестнице я спускалась, сейчас следовало бы подниматься наверх…

– Вниз, Ариэлла, – довольно грубо приказал герцог, и, ухватив под локоть, с силой увлек к спуску.

Попытка вырваться ни к чему не привела – мне ли соперничать с одним из величайших воинов империи.

– Я бы взял вас на руки, – неожиданно произнес оттон Грэйд, – но нет желания пугать обитателей Гнезда Орла вашими дикими призывающими священника воплями.

Беспомощно оглянувшись, увидела его жестокую усмешку, и едва не упала, споткнувшись на ступеньке. Герцог удержал, практически на весу, и едва я вновь твердо стояла на каменной плите, изменил тактику – обняв за талию.

– Лорд Грэйд! – возмущенно воскликнула я.

– Пытаетесь намекнуть на мою невоспитанность? – холодно полюбопытствовал герцог.

– Нет, прямо сообщаю – я в состоянии спуститься сама!

Рука на моей талии сжалась, обнимая сильнее. И ощущение такое, словно жар его прикосновения, он проникает сквозь плотную ткань платья, сквозь сорочку…

– Отпустите меня.

Это не крик, почти шепот, и говорить тяжело, и я не могу ни о чем ином думать, кроме его ладони.

– Пожалуйста…

Оттон Грэйд отпустил, на мгновение, но следом ухватил повыше локтя, и вынудил почти сбежать по лестнице вниз. И у меня не осталось ни возможности, ни времени сказать еще хоть что-то. Вниз, вниз, вниз, резко вправо, по серым камням до упора в глухую стену. Движение руки герцога и камни перед нами вдруг осыпались пеплом – лорд шагнул вперед и меня потянул за собой. А едва мы оказались в узком проходе, стена вновь стала прежней – спаянной из горных камней.

И в то же мгновение тайный ход осветился ярким мертвым светом магических шаров, но рассмотреть что-либо мне не позволили. Герцог проволок меня до конца узкого хода, поднимающегося вверх безо всяких ступеней, взмахнул рукой, и едва стена осыпалась, вытолкнул меня в открывшееся сумрачное пространство.

Я едва удержалась на ногах, испуганно обернулась и вопросительно посмотрела на лорда Грэйда, ожидая как минимум объяснений.

– Ммм, – он усмехнулся, – а как же обморок?

– Что? – не понимая, переспросила я.

Лорд Грэйд медленно приблизился, и, глядя в мои глаза, с улыбкой произнес:

– Вы находитесь в ужасном месте, леди Уоторби, рассаднике разврата, источнике попрания святых норм и запретов…

– Святилище сектантов? – предположила я.

Удивленно вскинув бровь, лорд оттон Грэйд неожиданно весело спросил:

– Еще предположения есть?

Задумчиво ответила:

– Склад контрабандистов?

Герцог широко улыбнулся и отрицательно мотнул головой. Мне хотелось оглядеться, но почему-то было жутко, и я решила исключить самые ужасающие опасения.

– Ммм, алтарь жертвоприношений?

Рассмеялся.

– Казна повстанцев?

Смех прекратился, взгляд стал внимательно-задумчив.

– Нет, Ариэлла, – последовал ответ.

– Но вы посерьезнели сразу, – заметила я.

Улыбнулся, все так же внимательно глядя на меня. Внезапно поняла, что стоим мы недопустим близко, стремительно отступила на шаг. Оттон Грейд вопреки всем правилам приличия подался вперед, словно желал что-то сказать… Я отпрянула еще на шаг, наткнулась на что-то, не удержалась и полетела вниз! Самым невероятным было то, что герцог даже не попытался предотвратить мое падение – стоял и улыбался.

А я упала на что-то мягкое, что спружинив, подкинуло вверх, и вновь приняло в мягкие объятия. Испуганно открыла глаза и увидела… полог. Несколько мгновений недоуменно смотрела на золотые сверкающие в полумраке руны и только после осознала, где я лежу!

– Лорд Грэйд! – мой вопль был недостоин воспитанной леди, но молчать я оказалась не в состоянии.

– Нет, – смеясь, ответил герцог, – это только кровать, она к лордам Грэйд не имеет никакого отношения.

Я вскочила столь стремительно, словно обожглась крапивой, и остановилась, лишь оказавшись в десяти шагах от места, о котором и вовсе не желала бы знать. И только после огляделась. Да, это была спальня! Три не зарешеченных окна, плотные темно синие гардины, огромная белая шкура на полу, настолько громадная, что я никак не могла понять, какому зверю она когда-то принадлежала, кресло, комод, гардероб. Все. Никаких личных вещей, никаких картин, ни статуэток, ни книг, ни дневника, ни малейшего предмета одежды. Постель была застелена, окна задернуты, в спальне царил идеальный порядок. И любопытство оказалось сильнее смущения.

– Простите, – я недоуменно взглянула на наблюдающего за мной герцога, – это ваша… спальня?

Загадочная улыбка и вопрос:

– Не похоже?

– Ммм, знаете, данное место проще соотнести со всем вышеперечисленным, нежели с личным жилым помещением, – тихо призналась я.

На сей раз налет непонимания отразился на аристократическом лице оттон Грэйда, и лорд внимательно оглядел спальню. Несколько мгновений молча разглядывал обстановку, затем спокойно пояснил:

– Казарма оставляет неизгладимый след на восприятии личного пространства.

– В смысле абсолютно обезличествует его? – полувопросительно предположила я.

Герцог повторно огляделся, пожал плечами и произнес:

– Одна личная вещь здесь присутствует.

Молча взглянула на шкуру, затем на оттон Грэйда. Герцог кивнул, подтверждая мое предположение. Я невольно улыбнулась – мужчины. Не удивлюсь, если данную шкуру лорд оттон Грэйд добыл в неравном бою, где с одной стороны присутствовал зверь, с другой герцог… отряд охотников, псы, оружие, ум, стратегия и склонность к получению трофеев.

– Леди Уоторби, у вас удивительно живая мимика, – вдруг произнес герцог, а едва я на него взглянула, пояснил, – могу поспорить, что только что вы с трудом сдержали снисходительную улыбку по поводу данного охотничьего трофея и его здесь присутствия.

Несколько смутившись, я все же рискнула ответить:

– Вы… не правы.

– Ммм, – усмешка, – в таком случае придется совершить невозможное и весьма болезненное для моего самолюбия, и отнести ваше снисхождение на счет моего достижения в поимке данного зверя.

Поспешно опустила голову, в надежде скрыть мою ‘удивительно живую мимику’ от проницательно взгляда лорда Грэйда. Он рассмеялся и с неожиданной тоской произнес:

– Да, я многое отдал бы, чтобы узнать вас искренней и открытой, без этой грубой шлифовки монастырского воспитания.

Я так и не поняла, что он хотел этим сказать. Осторожно взглянула на лорда Грэйда, но тот вновь стал надменным и подобным каменному изваянию – холодным, злым, бесчувственным. Именно таким тоном мне и был задан вопрос:

– Где ваш второй свадебный дар, Ариэлла?

Вздрогнув, опустила голову и призналась:

– На столике в спальне.

Тишина. Устав разглядывать кончики собственных туфелек, искоса взглянула на герцога – вздрогнула, откровенно ужаснувшись его тяжелого злого взгляда.

– Леди Ариэлла Уоторби, – прорычал лорд оттон Грэйд, – к моему искреннему сожалению, нам не удалось поговорить ранее о правилах вашего поведения в моем замке. Что ж, обозначу их сейчас. Правило первое – вы носите все, что я надеваю на вас. Ибо если я собственноручно застегнул цепочку кулона, значит это не просто кулон, леди Уоторби, это ваша защита!

Теперь я смотрела на оттон Грэйда с откровенным удивлением.

– Далее, – продолжил герцог, – вы должны есть исключительно в моем присутствии, ибо я, не советую снисходительно улыбаться, единственный маг высшего порядка на три тысячи миль вокруг, следовательно, способен определить любой яд.

Я бы искренне изумилась даже предположению, что госпожа Винслоу возжелала бы меня отравить, но… но герцог продолжил:

– Правило третье – если я нанял для вас камеристку, значит она как минимум боевой маг четвертого уровня, и я не рекомендую надевать что-либо не проверенное Оливией!

Вот теперь я не скрыла искреннего изумления. Однако лорд оттон Грэйд добил последним:

– И я запрещаю вам перемещаться по замку без сопровождения. Категорически запрещаю. Допустимые провожатые – господин Ирек, Оливия и я. Им обоим я доверяю как самому себе, и они оба способны противостоять любой грозящей вам опасности.

Некоторое время я в ужасе смотрела на герцога – тот глядел спокойно, но сурово и непреклонно. И почему-то, несмотря на заботу о моей безопасности, мне после услышанного стало откровенно нехорошо. А еще очень заботил вопрос:

– Прошу прощения, лорд оттон Грэйд, ни в коем случае не желая вас оскорбить, позвольте все же поинтересоваться – к остальным вашим невестам применялись те же меры безопасности?

Герцог тяжело и шумно вздохнул, но ответил честно:

– Нет.

– Нет?! – слабеющим голосом переспросила я. – Но… почему тогда… а…

Пристальный тяжелый взгляд и насмешливое:

– Ариэлла, вы первая леди, которую мне пришлось полночи разыскивать по магически активному в ночное время лабиринту замка. И это мне, а не вам, выпало спускаться в овраги, с ужасом ожидая увидеть там ваше хрупкое юное тело. И, не буду скрывать, вы единственная обозвали меня папочкой и попросили не выгонять Бусика.

Щеки запылали от стыда.

Оттон Грэйд загадочно улыбнулся и произнес проникновенно:

– Леди Уоторби, вы мне нравитесь, и я не хочу вас потерять.

Несколько мгновений я смотрела на герцога широко распахнутыми глазами, затем стремительно развернулась, и торопливо пройдя через спальню, попыталась открыть двери. Раз, второй, третий… Я…

– Заперто, Ариэлла, – произнесли надо мной.

Совсем близко. Настолько, что я побоялась бы обернуться, даже разверзнись передо мной Гиенна Огненная. И, несмотря на слова лорда, я продолжала безуспешно рвать дверную ручку, в надежде сбежать и как можно дальше!

– Страшно? – голос теперь звучал издевательски, а ручка никак не желала поддаваться.

А в следующее мгновение случилось то, что заставило замереть на месте – руки лорда оттон Грэйда скользнули по моей спине, обосновались на талии, и медленно начали подниматься вверх.

– О, господи, прекратите! – крик вырвался сам, прежде чем я осознала это.