Текст книги "Тайна проклятого герцога. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Звуков слышно не было, но прошло некоторое время, дверь открылась, вновь появилась тень, остановилась, прислушиваясь, прошла к столу, цветок исчез, и торопливо покинула каюту. После я вышла – лицо красное, нос опухший, губы… О, Пресвятой, как стыдно.

Открывается дверь, появляется герцог, замирает, глядя на меня. Я же пристально вглядываюсь в следы… Тени исчезают, и теперь в каюте вновь я, герцог и два офицера.

Молчание нарушил лорд Артуа:

– Не понимаю причины его поступка.

– Я тоже, – холодно произнес лорд оттон Грэйд. – Леди оттон Грэйд не способна была бы его увидеть, он не в силах причинить ей и малейший вред, к чему действие?!

Третий и до этого молчавший офицер, добавил:

– Схема самого действия понятна – он вновь вселился в одного из матросов, подчинил своей воле и заставил следовать его указаниям. Но с какой целью?

Вновь все замолкают. В наступившей тишине я не удержалась и спросила:

– Лорды, а вам известно какой посыл содержит в себе цветок мальвы?

– Прости меня, – вдруг произнес лорд Артуа.

Удивленно взглянув на него, я переспросила:

– Что, простите?

Легкий полукивок и офицер пояснил:

– Цветы мальвы означают – «Прости меня».

Я была искренне удивлена, и, поднявшись с постели, поспешила заверить:

– Вовсе нет. Мальва – цветок смерти.

Все трое теперь с недоумением взирали на меня.

– «Прости меня» – да, возможно, ведь именно о прощении живые просят у умерших, и потому мальва так часто цветет на могилах. Именно в силу соблюдения этого обычая существует поверье, что мальва символ смерти. У нас всегда поговаривали, что к нашедшему сорванный цветок смерть приходит быстрее. И по этой причине к цветку нельзя прикасаться и о нем нельзя рассказывать. Расскажешь – призовешь смерть.

– Детские суеверия, – оборвал меня оттон Грэйд.

Офицер Артуа отреагировал иначе:

– Вас пытались запугать.

Молча кивнула ему, подтверждая сказанное.

– Похоже, не в первый раз, – продолжил лорд Артуа.

– Вы совершенно правы, первый цветок мне подкинули в «Гнезде Орла».

Герцог стремительно развернулся ко мне и гневно вопросил:

– Простите, где?

Запрокинув голову, прямо взглянула в его черные глаза и ледяным тоном ответила:

– В вашей крепости, лорд оттон Грэйд. В спальне, которую мне выделили. И используя тайный ход, пройдя по которому я очутилась в кухне и познакомилась с госпожой Винслоу и госпожой Тортон.

Щека герцога дернулась.

– И вы ничего мне не сообщили! – зло произнес он.

– Вы предоставили мне шанс? – я тоже была откровенно зла. – Нет. Вы снизошли до собственных, куда более испугавших меня угроз.

Лорд оттон Грэйд не произнес ни слова, меня же от молчаливого противостояния отвлек вопрос лорда Артуа:

– Удивлен вашей столь хладнокровной реакцией.

Взглянув на него, я невольно улыбнулась и пояснила:

– За годы обучения в лицее при монастыре имени Девы Эсмеры, мне подкидывали и цветы мальвы, и лапки летучих мышей, и змеиные шкурки, и символы смерти, и руны скорой гибели.

Мне сдержанно улыбнулись.

– Сколь любопытные забавы у монастырских воспитанниц, -неожиданно заметил второй офицер. – У нас повеселее было -сапоги поджечь, воды в постель налить, подпругу перерезать, жгучей мазью…

– Достаточно, – оборвал его герцог.

Меня же заинтересовала эта тема, и я спросила:

– То есть причинение мелкого вреда на физическом уровне?

Офицер кивнул.

– О, это слишком жестоко, – произнесла я.

– Я бы скорее охарактеризовал забавы в монастыре, как жестокие, лорд оттон Грэйд внимательно смотрел на меня, – гораздо более жестокие.

Вероятно, откровенное непонимание отразилось на моем лице, и герцог пояснил:

– Не вижу ничего забавного в запугивании одиноких девочек.

– Одиноких? – переспросила я. – Лорд оттон Грэйд, речь идет о монастырском лицее, где ты никогда не бываешь одинок, где в одной спальне расположено двадцать спальных мест и по ночам бодрствует сестра-смотрительница.

К тому же поверьте, расшить в таких условиях символ смерти и украсить его черным бисером не просто, но действительно забавно устроить всеобщий заговор, пробраться в соседнюю спальню и подбросить, не ошибившись постелью. Это весьма весело и волнительно. Особенно, когда случается столкнуться с другим «посланцем Смерти» крадущимся в спальню нашей группы.

– Часто сталкивались? – все тот же молодой офицер.

– Неоднократно, – созналась я.

– Приятно, что детские забавы позволили вам спокойно отреагировать на ситуацию, – произнес лорд Артуа.

– Неприятно осознавать, что лич вновь скрыл личность своей жертвы, – холодно вернул к всех к теме обсуждения лорд оттон Грэйд.

– Это явно новый служащий на корабле, – уверенно произнесла я.

Все трое офицеров вопросительно посмотрели, но вопроса не задал никто.

– Его сапоги скрипели, – пояснила свое предположение, -сомневаюсь, что у всех присутствующих на «Ревущем» новая обувь, если только обмундирование не выдали перед отплытием…

Лорд Артуа стремительно поклонился, его сопровождающий повторил жест прощания, герцог первым поспешил к двери, выдав невнятное:

– Прошу нас извинить…

Однако мое любопытство оказалось сильнее обиды, и мои слова остановили лорда, едва он распахнул дверь.

Лорд оттон Грэйд, не могли бы… задержаться, – максимально вежливо попросила я.

Герцог распахнул дверь, пропустил обоих офицеров, закрыл дверь, повернулся и взглянул на меня. Прямой немигающий взгляд черных глаз и я задаю не тот вопрос, который планировала:

– Вы столь стремительно вернулись… Почему?

Резкий шумный выдох и злое:

– Ощутил появление лича. Вас еще что-либо интересует, леди оттон Грэйд?

Тон, которым он это произнес, свидетельствовал, что вопросы как минимум недопустимы, как максимум – преступны. Однако я не могла промолчать, не понимая причин внезапно возникшей ненависти.

Лорд оттон Грэйд, – мой голос почти не дрогнул, – могу я узнать, чем заслужила ваше негодование?

Мне с большим трудом дались эти слова, ведь все внутри пылало от возмущения несправедливостью, и очень-очень хотелось оскорбить его злословием, нежели с трудом сдерживаясь, пытаться вести сдержанную беседу. Но стало значительно сложней, едва герцог ответил:

– Ненавижу ложь, леди оттон Грэйд, – он произнес это холодно и продолжая смотреть мне в глаза.– Презираю притворщиц и актрис. Я дал исчерпывающий ответ?

Кровь прилила к щекам. А негодование… негодование выплеснулось наружу.

– Лорд оттон Грэйд, – мой голос звенел от возмущения, – вы осуждаете мои притворные слезы, при появлении этого неизвестно кого?

Герцог не ответил, лишь его взгляд казалось заледенел.

– Но… – у меня на мгновение перехватило горло, от обиды и недопустимой жалости к себе, и все же, справившись, я продолжила. – но что мне было делать? И в замке и здесь? Я одна, я не обладаю магией и не способна защитить себя, и единственное что мне остается – хитрость и притворство, лорд оттон Грэйд.

– Это попытка оправдаться? – холодная насмешка прозвучала отчетливо.

И у меня пропало всяческое желание хоть что-то объяснять, но я все равно ответила:

– Это попытка выжить, лорд оттон Грэйд. Возможно, вам она показалась ничтожной и достойной осуждения, но мне, осведомленной о гибели двенадцати ваших невест…

Больше я не произнесла ни слова. Не могла. Отвернувшись, я стояла, с трудом пытаясь сдержать слезы. Я не хотела плакать при нем, не желала, понимая, насколько превратно он воспримет мое проявление страха и обиды.

Дверь хлопнула, оставляя меня наедине с собственным отчаянием. Мне было от чего отчаиваться, а попытка примирения, как с ситуацией, так и с лордом оттон Грэйд оказалась бесплотной… Слезы, прокладывая влажные дорожки, устремились вниз. Как же горько мне было… А выбора нет, уже нет – я его жена, он мой муж, у нас будут дети и мне придется всю жизнь… Судорожный всхлип прорвался сквозь крепко стиснутые зубы.

Дверь открылась, резко обернувшись, я увидела выходящего лорда оттон Грэйда…

***

Некоторое время я сидела за столом, пытаясь собраться с мыслями, чувствами, силами… осколками самообладания. Я не могла понять герцога. Не могла. Его слова, действия, эмоции – были мне не ясны. Лорд Грэйд не принадлежал к числу тех мужчин, что были известны мне ранее – никакой врожденной учтивости, а изысканность манер граничила с тонкой издевкой, внешнее спокойствие, пугающе куда более угроз… И страшное осознание – я нахожусь в его абсолютной власти.

Меня не защитит ни церковь, ни светская власть. Никто.

Внезапно на корабле послышался шум, после чей-то крик. Поднявшись, я поторопилась покинуть каюту и едва вышла на палубу, застала невероятную картину – их было шестеро, матросов, которых выстроили вряд перед герцогом. В полумраке, разгоняемым магическими шарами и пологом окружавшим корабли, виднелись эти шестеро, герцог и несколько офицеров. В следующее мгновение лорд оттон Грэйд шагнул ко второму матросу, протянул руку и его ладонь вдруг словно вспыхнула сине-фиолетовым огнем… вторую руку герцог поставил на плечо несчастного, видимо желая удержать на месте… А затем пылающей вторгся в тело матроса. Вопль! Полный ужаса и боли, сотрясающееся тело мужчины, холодный внимательный взгляд герцога и оттон Грэйд отступает. Как военнослужащий удержался на ногах мне не ведомо, но он с трудом стоял, дрожа словно от холода…

– Ищет лича, – послышался голос Янира.

Обернувшись, я никого не увидела, дух ветра не пожелал принять человеческую форму.

Раздался еще один вопль. Вновь вернувшись к пугающей картине расправы, я судорожно сжала поручни, глядя на новую жертву герцога.

– Это мелочи, – сообщил мне дух ветра, – истинное наказание они познают по возвращению, а сейчас будут заперты в карцере.

– За что? – изумилась я. – Всего лишь за подозрения?

Подобное сложно было понять, да и представить, впрочем… учитывая характер герцога.

– Леди оттон Грэйд, – Янир все же материализовался и встал призрачной фигурой справа от меня, – возможно, вам это покажется жестоким, но лишь от незнания. Это императорский флот, Ариэлла, мы нередко сражаемся с магами и каждый служащий обязан соблюдать меры предосторожности. Восемь лет назад адмирал Грэйд предпринял беспрецедентные меры – всем военнослужащим армады были выданы защитные амулеты. Золото и маленький бриллиант – дорогостояще, но действенно. Зачаровывали четверо сильнейших магов империи, в их числе сам лорд Грэйд и его императорское высочество Теодор.

Я слушала, затаив дыхание и с ужасом глядя, как герцог переходит к новой жертве.

– Так вот – никакая нежить не способна вселиться в того, кто исправно носит амулет.

Взглянув на духа, я вопросила:

– Вы пытаетесь сообщить, что на этих матросах…

– Амулеты весьма дорогостоящи, леди оттон Грэйд, алчность и глупость человеческая так же весьма значительны.

Еще один полный ужаса и боли крик. А следом второй, нечеловечески ужасающий. Я попыталась взглянуть на матросов, -но неожиданно Янир стал пеленой тумана, завесой, сквозь которую мне не удалось ничего разглядеть. Однако, не позволив мне произнести и слова против, дух произнес:

– Лорд Грэйд прекратил преследование и вернулся на «Ревущий» в стремлении уберечь вас от этого зрелища, и поверьте не напрасно.

– Но… еще один вопль словно потряс корабль.

Это был не просто крик – предсмертная агония. Мне казалось, я ощущаю, как рвется его душа, как гибнет разум и тело…

– Вам лучше вернуться, леди оттон Грэйд, – произнес Янир.

Я не могла и пошевелиться, словно парализованная ужасом.

– Ари, – туман легко коснулся моей щеки, – поверьте, вам ничего не угрожает и не угрожало, даже если бы лич попытался напасть, что маловероятно, он…

Звук торопливых шагов по лестнице, туман рассеялся, и я увидела спешащего лорда Артуа. Заметив меня, он остановился, церемонно поклонился и задал вопрос:

– Леди оттон Грэйд, вы говорили, что у входившего в вашу каюту сапоги издавали определенные звуки, не так ли?

Откровенно напуганная случившимися событиями, я несколько секунд пыталась взять себя в руки и лишь затем учтиво ответила:

– Они скрипели, лорд Артуа, как поскрипывает новая обувь.

Офицер задумчиво кивнул своим мыслям, поклонился и со словами «Благодарю, леди оттон Грэйд», попытался уйти, но был остановлен моим испуганным:

– Но почему вы спросили, лорд Артуа?

Несколько поколебавшись, мужчина вновь взглянул на меня, затем с некоторым нежеланием, ответил:

– Лич, уничтоженный адмиралом Грэйдом не был способен покидать оккупированное тело, в вашей же каюте, благодаря вашей хитрости с пудрой, четко отпечатались следы нежити. Плюс еще и подмеченный вами скрип сапог – у данного матроса обувь изрядно поношена, следовательно…

Он не договорил, еще раз поклонился и оставил меня наедине с собственными подозрениями и Яниром.

– Вот и адмирал ощутил, что лич действует странно, – задумчиво произнес дух ветра.

Обняв плечи похолодевшими ладонями, я тихо спросила:

– Янир, неужели весь флот подвергается атакам… вынужден принимать меры…

– Лич? – уточнил дух, и едва я кивнула, пояснил: – Лорд оттон Грейд, леди Ариэлла, все дело в нем.

Наверное, это являлось странным – видеть улыбку создания из ветра, но Янир улыбнулся, я видела это отчетливо.

– Герцог был проклят, леди оттон Грэйд, а предсмертное проклятие темного мага снять невозможно.

Мне безумно хотелось спросить, в чем заключалось проклятие и как вышло, что утром исчезла седина и от жуткого глубокого шрама остался лишь белесый след, но я задала иной вопрос:

– И это связано с тем самым личем?

– Со всеми личами, леди, – учтиво ответил дух ветра, Я осознав, что я не понимаю, добавил; – Мортинейм призвал из потустороннего мира души всех магов, когда-либо убитых герцогом.

По телу прошелся неприятный холодок нарастающего ужаса.

– Мортинейм? – переспросила, надеясь, что мой голос не дрожит.

– Я не в силах назвать его истинное имя, – Янир продолжал закрывать от меня происходящее на корабле.– Леди, это единственное, что вас интересует?

«Сколько?» – вот тот вопрос, что мне хотелось задать, но имела ли я право на это.

– Так значит, все враги лорда оттон Грэйд пробудились в один миг? – продолжила я.

– Вернулись из мира мертвых, – поправил дух. – Не совсем в миг, скорее за ночь.

И он развеял туман.

Взглянув на палубу, я увидела как двое матросов держа за руки, уволакивают тело… страшно подумать, что тот темный след, что тянулся за ним, являлся кровью. Сам герцог обнаружился рядом с лордами Артуа и капитаном корабля, раздраженно вытирающим руки… Мне стало дурно. Покачнувшись, я стремительно отвернулась, невольно заметив, что лорд оттон Грэйд вскинув голову, взглянул на меня.

– Я поспешил, простите, – искренне извинился Янир.

Возможно, стоило продолжить этот в высшей степени важный разговор, но я не смогла. Быстрый реверанс и извинившись, я покинула духа ветра.

Вернувшись в каюту, торопливо вошла, заперла дверь, и вздрогнула на мгновение перепугавшись, и не сразу осознав что это прежние следы, которые никто не стер.

Щелчок дверной ручки, после с тихим шуршанием засов освободил паз, дверь открылась впуская лорда оттон Грэйда. Вероятно, мне не удалось сдержать обуревающие эмоции и они нашли отражение на моем лице, потому как герцог остановился, затем спокойно произнес:

– Я не желал вас напугать.

Попыталась кивнуть, но обнаружила, что не отрывая взгляда от лорда, отступаю от него… обнаружила, лишь едва спина соприкоснулась со стенкой узкого шкафа.

– Ариэлла, – в голосе герцога промелькнуло глухое раздражение, -я – черный маг, вы знали об этом, так к чему сейчас представление с имитацией вселенского страха?!

Я попыталась взять себя в руки, начала глубоко дышать, постаралась представить цветы, лес, реку, пушистых кроликов, сень храма, кабине! матушки Иоланты – все что угодно, но… продолжала с ужасом взирать на лорда оттон Грэйда.

– Забавно, – ядовито произнес он, – весьма. А знаете, Ари, мне кажется, пора положить конец этому представлению.

И с беспощадной усмешкой герцог вдруг стремительно направился ко мне, едва ли не захлебнувшейся беззвучным криком. Как в кошмарном сне он вдруг схватил воротник платья и тот с треском разорвался, позволяя пальцам лорда прикоснуться к моей шее… Миг, и улыбка исчезла с его лица. Затем пальцы соскользнули по плечам, вниз, пока не обхватили мои ледяные ладони. Герцог напрягся, вглядываясь в мое лицо, и очень пристально – в глаза…

– Ари, – в низком голосе послышалось замешательство, – Ариэлла, простите, я действительно не хотел напугать вас.

Я слышала и не слышала одновременно, чувствуя, что сползаю вниз, не в силах удержаться на ослабевших ногах, и не имея возможности забыть, как тело мертвого моряка уволакивают с деликатностью мусорщиков, волокущих мешок с грязью… а лорд оттон Грэйд раздраженно стирает кровь, чужую кровь со своих рук…

– Тихо-тихо, все хорошо, Ари, – услышала я чей-то голос и не сразу осознала, где я.

Все покачивалось, ветер играл с моими волосами, слышалось, как плещутся волны.

– Вам уже лучше? – поинтересовался лорд оттон Грэйд и я с запозданием поняла, что он держит меня на руках. – Сколько же с вами мороки, леди, – произнес он.

Медленно открыв глаза, увидела белые паруса над нами, затем взглянула на герцога, после на палубу – обнаружила, что лорд оттон Грэйд стоит, удерживая меня на руках. Неудивительно, что для него мой обморок составил некоторую трудность.

– Отпустите, пожалуйста, – ослабевшим голосом, попросила я.

– Мороки не в этом смысле, – неожиданно резко произнес лорд. -Мне не трудно держать вас и я не намерен отпускать до тех пор, пока вам станет легче.

Содрогнувшись от перспективы, я прошептала:

– Мне легче… отпустите, пожалуйста.

Лорд оттон Грэйд даже не пошевелился.

– Вы бледны и едва ли способны стоять без поддержки, – холодно произнес он. – Приходите в себя, я подожду.

И последний представитель военной династии Грэйд, не удостаивая более меня взглядом, направил взор вдаль, на теряющийся во мраке горизонт. Я же испуганно смотрела на него, и не могла отвести взгляд… даже прикрыть глаза хоть на мгновение, было страшно…

– Я единственный темный маг на корабле, – вдруг произнес герцог, – единственный. Помимо меня справится с определением лича и его уничтожением не способен никто. Это не призрак, не нежить и не иная форма потусторонней жизни, леди оттон Грэйд, это лич магически одаренная, злобная, лишенная боли сущность, сохранившая все воспоминания и знания погибшего мага. Следовательно, он способен обмануть практически любого мага, кроме темного, то есть некроманта. И я не понимаю, почему сейчас вынужден оправдываться перед вами, леди Ариэлла!

Вздрагивая, я молча выслушала весь монолог и лишь после выдохнула:

– Я не просила оправдываться…

– Вы – испугались! – прорычал герцог, впиваясь в меня взглядом. – Меня.

– Я, – глаза закрылись сами, не желая взирать на его жестокое лицо, и слова вдруг полились сами, – Я никогда не видела столько крови… И они волокли мертвого матроса как грязь, как мусор… и кровь… а ваши руки, они…

Тяжелый вздох прервал мою сбивчивую речь. И едва я умолкла, с трудом сдерживая рвущиеся слезы, лорд оттон Грэйд вдруг прижал крепче, так сильно, что я уткнулась мокрым лицом в его рубашку и произнес:

– Прости, я не подумал. – Я замерла, а лорд так же тихо, не скрывая сожаления, произнес: – Я зачерствел, Ари. И под гнетом миновавших лет как-то позабылась моя первая реакция на смерть и на захоронение мертвых, на мой юный взгляд излишне бесцеремонное. Прости, маленькая.

Герцог осторожно отпустил меня, но почти сразу обнял, прижимая к своей груди и не позволяя отстраниться, я же окаменела.

– Что же мне с тобой делать? – его теплые руки начали осторожно гладить по спине. – Видишь ли, Ари, – сжал, вновь прижимая к себе так сильно, – смерть, похороны, церемонии – все это наполнено смыслом в кругу родных и близких, а на войне тело -лишь мясо, непригодное к еде и скоропортящееся. Это мясо, маленькая, это даже не тело.

Меня охватил ужас, охватил настолько, что следующий вздох я не смогла совершить.

Лорд оттон Грэйд чуть отстранил от себя, заглянул в мои глаза и задумчиво произнес:

– Совсем напугал.

Вздрогнув, я попыталась отойти, подальше, от него, от этого чудовищного сравнения, от…

– Как с тобой сложно, – герцог тяжело вздохнул. – Леди Грэйд, это всего лишь смерть, а мертвые отвратительны и нести их на руках то еще удовольствие, скажу я вам.

Я отшатнулась, в ужасе глядя на самое бесчувственное чудовище, что мне довелось видеть. Но промолчать было выше моих сил:

– Лорд оттон Грэйд, я понимаю, что извлечение этой потусторонней сущностью являлось необходимостью, я признаю, что моя реакция…

– Увидев впервые захоронения под Энейской крепостью я ринулся защищать тела павших, ввязался в драку и разбил нос собственному вышестоящему офицеру. Весьма неосмотрительный поступок и мне пришлось дорого за него заплатить. Припоминаю, мне тоже было шестнадцать и я, как и вы, на тот момент питал массу наивных иллюзий. Так что я понимаю вашу реакцию, Ариэлла.

Не стоит оправдываться. В любом случае, я, если быть откровенным, не желаю разрушать ваши… иллюзии.

Бесконечно удивленная его словами, я молча взирала на герцога.

– Да, утешение не входит в число моих достоинств, – с улыбкой произнес лорд оттон Грэйд.

Повернувшись, я оперлась ладонями о поручень, вглядываясь в черное плещущееся о борта море. Герцог, подойдя неожиданно близко, вдруг положил руки поверх моих ладоней, вновь заключая в своеобразные объятия, и устало заговорил:

– Вы должны прекратить меня бояться, Ари. Наш ужин был в высшей степень незабываемым, и мне бесконечно импонировала ваша слегка хмельная раскованность. Мне бы хотелось, чтобы вы и дальше двигались в том же направлении непринужденного общения, отбросив извечный страх застывающий слезами в ваших глазах, стоит мне обнажить истинную сущность своей натуры.

Ощущая себя крайне неуютно в созданном им замкнутом пространстве, я тихо ответила:

– Мне бы хотелось видеть больше доверия в ваших глазах.

Лорд оттон Грэйд напрягся и будто окаменел. Это отчетливо ощущалось, учитывая насколько близким было его расположение, а затем прозвучал вопрос:

– Вы действительно полагаете, что достойны моего доверия, Ариэлла? – в его тоне прозвучала откровенная злость.

Мой голос был все так же тих:

– Я не предавала ваше доверие, лорд оттон Грэйд.

– У вас его никогда не было! – прорычал он.

Испуганная и его реакцией и тем, как близко он находился, я все равное не могла не сказать:

– Вы многого от меня требуете, лорд оттон Грэйд, не давая взамен даже чувства…

Меня вдруг резко развернули, и подцепив мой подбородок, герцог вынудил запрокинуть голову и взглянуть в его черные глаза, и едва наши взгляды встретились, произнес:

– Еще раз, леди оттон Грэйд – я никогда не полюблю вас. Никогда. И вам уже было сказано, что рассчитывать на чувства с моей стороны, как минимум…

Прерывать неучтиво, и все же:

– Не давая взамен даже чувства уверенности в том, что в случае возникновения каких-либо подозрений с вашей стороны, я буду, как минимум выслушана!

Лорд замер. Я же поспешила закончить:

– Ни единого раза я не говорила о чувствах, которые воспевают поэты и музыканты. Любовь?! Мне прекрасно известно, что испытать ее не доведется никогда. Все что мне остается – любовь к нашим детям, таков удел герцогини оттон Грэйд, я не жалуюсь и не прошу большего. Но я требую уважения, Дэсмонд. Я требую уважения, как ваша супруга, как мать ваших будущих детей, как человек, не предавший вашего доверия и не совершивший в отношении вас ничего предосудительного! Я…

В следующее мгновение глаза герцога вдруг оказались слишком близко, горячее дыхание опалило мое лицо, а после мне не оставили и шанса, произнести хоть слово. Все случилось столь стремительно, что я ощутила себя листком, подхваченным ураганом, сжатым, с неимоверной силой, лишенным дыхания и возможности вдохнуть, уносимым прочь, без права остановиться…

И вдруг герцог отпрянул, выпуская ослабевшую меня столь молниеносно, что я едва удержалась на ногах, откровенно ошеломленная случившимся, но меня поразило и то, что сам лорд оттон Грэйд казался потрясенным. Разъяренным, разгневанным, но потрясенным. Несколько мгновений он, казалось, с яростью взирает на меня, а после:

– Вам лучше вернуться в каюту, леди оттон Грэйд. Немедленно!

Не имея ни сил, ни желания возразить, я, сделав торопливый реверанс, поспешила прочь, надеясь, что мне хватит сил выдержать все достойно и не впасть в состояние накатывающей истерики. Но поднимаясь на верхнюю палубу, я невольно взглянула на герцога и поразилась увиденному – лорд оттон Грэйд стоял, опершись руками о поручень и опустив голову. Он казался сгорбленным, словно неимоверная тяжесть давила на плечи несгибаемого лорда, словно он, как и я, был совершенно раздавлен случившимся.

***

Я очень долго расчесывала волосы перед сном, стараясь думать о чем угодно, помимо произошедшего. Недоверие герцога, подозрения, граничащие с оскорблением, смерть матроса, труп, уволакиваемый столь грубо, поцелуй лорда Грэйда, о котором не было возможности забыть – губы саднили, покрасневшие и болезненные. И я с ужасом ожидала его возвращения, все более напуганная перспективой исполнения супружеского долга. Долга, который должен быть исполнен. Почему-то все чаще, смерть казалась мне лучшим выходом из положения, представлялась безболезненной и быстрой, моя же дальнейшая судьба ужасала, как при разумном размышлении о ней, так и исходя из собственных предчувствий.

Дверь распахнулась. Невольно выронив расческу, я вновь подхватила ее дрожащими пальцами и постаралась сохранить приличествующее выражение на лице… не удалось. Под пристальным проницательным взглядом лорда оттон Грэйд сползла и моя улыбка, и показная невозмутимость. Опустив голову, я принялась заплетать косу.

– День выдался тяжелым, – хрипло произнес герцог, – ложитесь спать, леди оттон Грэйд.

И на ходу срывая с себя рубашку, именно срывая, ткань трещала по швам, а в итоге на пол полетели обрывки, герцог вошел в умывальню и закрыл дверь. Не желая вызвать его ярость хоть в малейшем, я сняла халат и в длинной до пят ночной рубашке забралась под одеяло. Ночь выдалась жаркой, но меня трясло, и эта внутренняя дрожь никаким образом не успокаивалась. Отвернувшись к стене, я пыталась считать до тысячи, вспомнила дословно несколько сложных текстов писания, но успокоение не приходило…

Вернулся герцог. Почти сразу погас свет, затем прогнулась, кровать, принимая вес лорда. Я затаив дыхание, пыталась ничем не выдать факт своего нарастающего ужаса, но меня трясло, все сильнее, я не могла это контролировать. Внезапно лорд оттон Грэйд подался ко мне, прижался грудью к моей спине, обнял, накрыл мою ладонь, осторожно сжал.

– У вас снова ледяные пальцы, Ариэлла, – прозвучал его хриплый голос, – прекратите доводить себя до нервного срыва.

Я попыталась дышать, глубоко и спокойно, попыталась…

– То есть лич вас не испугал, а мое присутствие ввергает в пучину ужаса? – с нескрываемой издевкой поинтересовался герцог.

На это я не подумав, ответила:

– Я не знаю, чего ожидать от вас. Я не знаю, как вести себя с вами. Я…

– Мы с вами в одной лодке, леди оттон Грэйд, – холодно произнес герцог, – ибо все сказанное вами, в полной мере относится и к моим ощущениям.

Наверное, не стоило этого говорить, и все же:

– У меня есть причины для опасений, лорд оттон Грэйд. Вы темный маг и обладаете невероятной силой, вы способны одним ударом убить взрослого мужчину, не говоря обо мне… Вы стали причиной смерти двенадцати девушек, и рядом с вами мне действительно страшно. Вы неуправляемы, столь молниеносно приходите в ярость, не связаны ни правилами морали, ни требованиями этикета, и обладаете полной властью надо мной. И вы непримиримы, лорд оттон Грэйд, а так же до крайности нетерпимы.

Высказав частично свои переживания, я в ужасе замерла, ожидая его реакции. Но герцог, глубоко вздохнув, внешне спокойно произнес:

– Откровенность, за откровенность, Ариэлла. У меня так же имеются причины для опасений в отношении вас. Вы демонстрируете самые неожиданные знания, остро и непримиримо реагируете на мое нежелание следовать требованиям этикета, наносите достаточно болезненные удары своим острым язычком, а так же, видимо вследствие науки, преподанной матушкой Иолантой, лживы, играете в притворство с виртуозностью актрисы оперетты.

От возмущения я села и повернулась к герцогу, намереваясь оспорить каждое из его слов. Вспыхнул неяркий свет. Лорд оттон Грэйд, тоже приподнялся, опершись локтем на подушку и не позволяя мне прервать его, продолжил:

– Вы говорили о доверии, Ариэлла. Вынужден вам сообщить – о доверии не может быть и речи. После обнаружения столь любопытной информации в дневнике вашей матери настоятельницы, мне следовало бы убить вас, либо сдать королевским палачам. – Я вздрогнула, в ужасе глядя на герцога, лорд отреагировал усмешкой и вернулся к разговору; – Но я женился на вас, Ари даже прекрасно понимая, что вероятно, однажды вы вонзите мне, нож в спину.

– Что?! – я практически закричала.

– Прошу прощения, – герцог улыбнулся, очень странно улыбнулся, – возможно, я выразился излишне грубо, считайте это метафорой, однако мы с вами оба прекрасно понимаем, что идеальным выходом из создавшейся ситуации для вас станет моя смерть, не так ли?

Обвинение было чудовищным. Настолько чудовищным, что у меня не хватило сил ни возражать, ни опровергать его слова, я лишь едва слышно прошептала:

– Вы ошибаетесь, лорд оттон Грэйд, единственная смерть, которая кажется мне наиболее безболезненным и простым выходом из ситуации – моя собственная.

Невероятная усталость навалилась, лишая сил, желания что-либо доказывать, оставляя ощущение невероятной пустоты.

– Чтобы я больше не слышал подобное! – голос лорда оттон Грэйда прозвучал неожиданно резко и зло.

У меня не осталось сил реагировать, вновь опустившись на кровать, я отвернулась к стене.

– Жестокие слова, – продолжил холодно-задумчиво герцог, – и предельно откровенные. Слова, которые заставили меня осознать и понять свою несомненную ошибку. Искренне жаль, леди оттон Грэйд, что в дополнение к монастырскому воспитанию вы приобрели и склонность к самоубийству!

Ярость заставила вспыхнуть. Вновь повернувшись, я поймала внимательный взгляд лорда и сухо заметила:

– Самоубийство – непозволительная роскошь для тех, кому не повезло занять положение вашей супруги, лорд оттон Грэйд! – его глаза медленно сузились, я же продолжила: – Мне всего лишь придется стать достаточно откровенной и малоизобретательной, чтобы следующий поднесший цветок мальвы, осознав отсутствие у меня какого-либо страха перед ним, перешел к более решительным действиям!

Герцог медленно приподнялся, затем навис надо мной и произнес: