Текст книги "Сила любви (СИ)"

Автор книги: Елена Зауэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Расскажу, не спеши, всё расскажу, – проговорила девушка и начала мне объяснять отличие рецепта обычного хлеба от рецепта булочек. К концу дня голова у меня гудела от полученных знаний. Мы испекли булочки, сварили похлебку, замесили тесто для ржаного теста и разобрали травы. Название каждой травы Ягиня и Ягуша называли мне по очереди, а также рассказывали о её назначении.

– Простые женщины тоже знают про всё травы? – спросила я.

– Не все, – ответила Ягиня. – Но тебе эти знания пригодятся.

Школа выживания 2 (Анна)

Вечером меня учили топить баню. А Банниха внимательно за нами следила и добавляла в мою копилочку знаний разные полезности. Особенно про разные порошки, которыми мыться можно. Например, можно мыться чистой золой, а можно смешать её с песком. А можно ила в болоте набрать и натереться, тогда кожа будет гладкая и нежная. Волосы, оказывается, молоком хорошо ополаскивать.

– Только молока так на всех не напасёшься, – пробурчала Ягиня.

– А коли молока нет, тогда настоем крапивы или ромашки, – послушно согласилась Банниха.

– А в людских банях тоже Баннихи живут? – спросила я.

– А как же! – кивнула Банниха. – И Банниха, и Банник.

– Банник? За нами сейчас подсматривает какой-то мужик? – я в страхе огляделась по сторонам.

Девушки захихикали, а Банниха ответила:

– Нет, конечно! Муженёк у меня не охальник какой! Порядочный он! За девицами не подсматривает!

– А есть непорядочные Банники? – уточнила я.

– Ну, такие обычно на службе долго не держаться, – проговорила Банниха, – у нас с этим строго. Предупреждение, штраф, а потом гуляй куда хочешь без выходного пособия.

– У вас что, начальство своё есть? – удивилась я.

– А как же! Без начальства никак. Кто будет за всей работой следить? Награды распределять, да за проступки наказывать? Опять же, графики работы составлять, да отчеты наверх отправлять!

И тут отчёты, я припомнила рассказ Лешего. Интересно, о чем Банники отчитываются. У Лешего хоть там приплод, количество деревьев. А тут? Количество истраченной воды? Или истопленных дров?

– У нас начальник строгий, но справедливый, – продолжала рассказывать Банниха, – наш Домовой всё хозяйство в своих руках держит. У него не забалуешь! А есть такие Домовые лентяи, что лучше без него, чем с таким. Поэтому избу себе выбирай тщательно, и Домового лично проверяй. Если почувствуешь, что из лодырей, сразу гони взашей.

– А люди у вас тут спокойно с Домовыми могут общаться и с Банниками? – спросила я.

Леший мне больше про лесную нечисть рассказывал, а про ту, что живет рядом с людьми даже не упоминал.

– Нет, конечно, обычно мы незаметно делаем своё дело, и людям на глаза стараемся не попадаться, – ответила Банниха.

– Но сейчас ты с нами сидишь.

– Так мы же не, – запнулась нечисть, но быстро продолжила, – не в селище.

– Вот поэтому я, наверное, сама Домового проверить и не смогу, – сказала я, – он же мне не покажется.

– Тебе покажется, – ответила Банниха.

Я хотела спросить, почему это именно мне Домовой захочет показаться. Но Ягиня перевела моё внимание на очаг. Она стала рассказывать про его устройство. Оказалось, в разных городищах складывают разные очаги. Бывает, что бани топят по-черному. Это когда вся гарь внутри, и ты ей дышишь. А ещё бывает, что по-чёрному топят избы. Это вообще жесть.

– Сразу отказывайся от такого жилья, – поучала меня девушка.

Намывшись и напарившись с удовольствием, мы выпили по кружке молока и улеглись спать.

– Спи спокойно, Забава, – ответила мне на моё «Доброй ночи» Ягиня. – Завтра будет новый день! Он принесёт новые заботы.

А на завтра мы ходили за водой на ручей, и я училась носить ведра на коромысле. То ещё удовольствие, скажу я вам. Спина болит, плечо ломит, да еще равновесие держать приходится, чтобы воду не расплескать. Целая наука! Да надо не забыть, что, когда идешь за водой, вёдра должны быть в левой руке, а коромысло в правой. А цеплять ведра надобно, сначала заднее, а потом переднее.

– Иди плавнее, – поучала меня, Ягиня. – Бедрами вилять не забывай. Грудь вперед, и песню припевай. Все женихи твои будут.

– Да, я вроде как замужем, – прошипела я.

– Анна замужем, а Забава девица невинная. Не забывай, – рассердилась девушка. – У нас не принято девке одной вековать. Таких сторонятся, ведьмами считают. Даже, если у девки дара нет. Так что, хочешь, не хочешь, а мужа доброго тебе сыскать надобно.

– Прямо добрые мужи у вас тут так и мечтают сироту безродную замуж взять? – поинтересовалась я, подражая местному говору.

– Ты не безродная, у тебя бабка живая и здоровая есть. Найдем её и обяжем тебя пристроить по-людски.

– Так она и согласилась, – проговорила я, – к вам она меня отправляла без сожаления. Хотя я просилась при ней остаться.

– По редам тебе выпало сей путь пройти. Не могла она тебя держать.

Я оступилась, ведра полетели в стороны, окатив нас студеной ключевой водой.

– Ай-яй-яй, – воскликнула Ягиня, – какая ты неловкая! Под ноги-то кто смотреть будет?

– Ты же сказала, смотреть прямо перед собой и подбородок задрать.

– Так надо всё одновременно делать, и перед собой смотреть, и под ноги. И спину ровнее держать.

Мы отжали на себе одежду и снова вернулись к ручью. Я набрала воды, повесила коромысло, двинулись в путь. Идти ровно и поглядывать под ноги мне худо-бедно удавалось, а вот песню тянуть, хоть ты тресни, не получалось никак. Да и не знала я местных песен, а те русские народные, которые учила когда-то, совсем не хотели вспоминаться. В голове крутился один «Ой, мороз, мороз!» Но эта песня не казалась мне подходящей.

– Правильно идешь! – похвалила меня, наконец, Ягиня. – Только песни не хватает.

Ладно, хочешь песню, получи. И я затянула:

– Ой, мороз, мороз! Не морозь меня!

С голосом и со слухом у меня всегда были проблемы. Петь я не умела от слова совсем, даже под караоке. Но Забава, похоже, была певуньей. Её мелодичный приятный голос лился легко и свободно. Я плавно тянула слова, делая ударение там, где надо, и похоже, попала в мотив.

– Хорошая песня, – сказала Ягиня, когда я замолчала, – только ты её не пой больше. Таких песен у нас нет. Будем учить то, что девки в селищах поют.

Боже, сколькому мне ещё придется научиться! Кажется, и года не хватит, чтобы всё узнать и освоить. А ведь мне ещё в ад прогуляться нужно, с Вием пообщаться. Может так случиться, что он сжалится и отправит меня домой, тогда зачем я всему этому учусь?

Я снова оступилась, но смогла удержаться и почти не расплескала воду. Хотя одним ведром меньше, одним больше, погоды уже бы не сделало. Мы с Ягиней и так были все мокрые.

К ручью мы ходили раз пять, я наполнила водой все имевшиеся во дворе бочки, но науку с коромыслом усвоила. Спина болела нещадно.

– А теперь огородик прополем, – предложила Ягиня.

Огородиком она назвала немаленьких таких размеров поле, разбитое на грядки. Ягиня выращивала горох, репу, редьку, капусту, брюкву и разные травки.

– А муку для хлеба ты где берешь? – спросила я. Мне казалось, что все в давние времена сами сеяли пшеницу и рожь, а потом возили зерно на мельницу. Чтобы муку смолоть. И потом её зимой в амбарах хранили. Часть зерна при этом оставляли на следующий год. Но рядом с избушкой ни пшеницы, ни ржи не наблюдалось.

– В селище закупаю на ярмарке, – ответила Ягиня. – мы с тобой через три седмицы туда поедем.

Война с курами или школа выживания 3 (Анна)

Седмицей здесь называется, если что, не семь дней, а седьмой день недели. А всего в неделе дней у них девять, и последний называется «неделей». Это день, когда можно ничего не делать. И в месяце сорок дней, а не тридцать.

Ягуша рассказала мне про летоисчисление. Теперь мне стало понятно, о чем говорила Божена, когда отвечала на мой вопрос про дату.

И получалось, что по их календарю шел 3630 год от Сотворения Мира в Небесном Храме. Из истории я смутно помнила, что князь Владимир правил на Руси где-то в конце 900 года, если это тот князь, который крестил Русь. В общем, хорошего мало. Прогресса никакого. Удобств тоже. Только работа и заботы.

– Пойдем, наберём яиц, заодно у кур приберёмся, – поманила меня Ягиня, после завтрака. Обеда, здесь, кстати, не было. Только утренний приём пищи и вечерний. А между ними перекусы, если есть возможность между делами по дому.

***

Жизнь женщин мне и в наше время не виделась легкой. Большинство моих знакомых постарше и работали, и дом на себе тащили. Уборка, стирка, готовка – всё было на них. И дети тоже. Садики, школы, болячки, уроки. Хорошо, хоть у нас были и стиральная машинка, и мультиварка, и робот-пылесос, хотя и простой пылесос уже очень облегчал жизнь. А те, у кого достаток побольше, раз в месяц могли себе позволить клиринг и няню.

Тут же было всё совсем беспросветно. Бытовой техники никакой, магазинов тоже. Каждая семья обеспечивала себя всем необходимым сама. От продуктов питания до одежды. Вот так, еще в первый вечер Ягиня показала мне, как кроить рубаху и вышивать обережные узоры. Они были начерчены у неё на специальных дощечках. А

– День женщины начинается до свету, – рассказывала мне она. – Сначала печь затопить, да хлебов замесить, потом какую-никакую кашу запарить да похлебку али картохи. Потом корову подоить, да вывести на выпас. В хлеву убраться. Кур проверить, яйца собрать, корм засыпать. К тому времени тесто подойдет. Хлеба выпечь. Семью накормить. Всем уроки раздать. В избе прибраться. В огороде порядок навести. Пряжи напрясть. Белье проверить, заштопать то, что порвано. Мужу рубахи пошить, себе, детям. А кто-то ещё кружева плетет для ярмарки, да ткёт, да вяжет.

Хотя, я подозревала, что Ягиня так уж сильно не напрягалась, и кто-то помогал ей с работой по хозяйству. Иначе откуда у неё было молоко, когда она корову доить не ходила. И яйца кто-то собирал, и в сараях убирался. Да и дворик с избушкой у неё были всегда прибранными. Но со мной своими секретами она делиться не спешила.

Мне предстояло научиться всё делать самой.

– А что, на ярмарке у вас готовую одежду купить нельзя? – поинтересовалась я, укладывая стежок за стежком. Получалось у меня не очень, стежки были кривыми. Я постоянно колола пальцы. И не мудрено, последний раз я держала в руках иголку на уроках труда в школе.

– Чудно ты как шьёшь, – посмотрела на мою работу Ягиня. – Стежки широкие. Одни дырки.

– Так это же наметка, чтоб удобно было на машинке прострочить, – ответила я и тут же поняла, по глазам девушки, что сказала я что-то не то. Всё же решила уточнить. – А разве у вас одежду не на швейных машинках шьют?

Ягиня покачала головой.

– Не ведаю, о чём ты говоришь, Забава. У нас все шьют руками вот так.

И она показала мне несколько швов для разных целей.

– Ты молодец, – похвалила она меня, когда у меня начало выходить что-то путное. Конечно, молодец, после того, как раз десять сшитое распорола. А от следующей похвалы я аж слюной поперхнулась. – Добрая жена из тебя получится.

– А что, без замужества никак не обойтись? – спросила я, когда откашлялась.

– Трудно женщине без мужика в селище прожить, – ответила Ягиня, – да и вековух никто не любит, пятой стороной стороной обходят. Мы уже говорили с тобой об этом. Хотя в городище ещё можно, ежели к кому в приживалки податься.

– Это как, с мужиком просто так жить? Уж лучше тогда замуж! – воскликнула я.

– Ты попутала приживалку с полюбовницей, Забава, – улыбнувшись моему возмущению, пояснила Ягиня, – приживалка, это прислуга, которая за еду и кров работает.

– А других перспектив нет?

Такой небогатый выбор меня совсем не устраивал. Неужели у женщины вообще нет тут никаких вариантов. Вот Ягиня же жила одна, и никому не ничего, не померла пока.

– Ну, ещё в полюбовницы можно к боярину какому-нибудь пристроится, но сельских девок они обычно не замечают.

– Я могла бы у тебя остаться, помощницей твоей стать, – а что, жить в лесу мне даже понравилось. Тишина, никто не тревожит. Никаких безумных старцев и Колош.

***

Курятник был небольшим сарайчиком с оградкой. И пахло в нём отнюдь не цветочками.

Куры с петухом чинно прогуливались на улице. Но увидев нас, заколготились и побежали в курятник, путаясь у нас под ногами.

– Вот заразы, – ругнулась Ягиня. – не пускай их.

Легко сказать, не пускай. Когда они уже заскочили, расселись в соломе и теперь неодобрительно поглядывали на нас. Петух запрыгнул на насест, вскукарекнул и нахохлился, всем видом показывая, что нам тут не рады.

Ягиня тем временем дала мне лукошко, на дно которого была уложена солома.

– Яйцо под курицой, – сказала она мне, – руку подсовываешь под неё, осторожно яйцо берешь и в лукошко. И так под каждой курицей проверить нужно. Потом сарайчик с двориком подмести нужно, помет убрать, соломки подложить, зерна подсыпать, водички подлить. А яйца в погребок спустим. Там прохладно.

Я тоскливо осмотрела фронт работы.

– Ты справишься, – подбодрила меня Ягиня и вышла за дверь.

Я подоткнула юбки, вздохнула и подошла к первой курице, присела, руку подсунула, нащупала яйцо и получила клювом прямо по ладони. Больно. Ладонь непроизвольно сжалась. Яйцо растеклось по полу и по руке. Минус одно.

Попробуем ещё раз. Но вторая курица раскудахталась забила крыльями. За ней всполошились остальные куры. Я вскочила и испугано попятилась к двери. С насеста спрыгнул петух и сейчас наскакивал на меня с грозным кукуреком. Такое грозное куриное войско. Я представила, как выгляжу со стороны, и мне стало смешно.

Услышав мой смех, куры утихли, даже петух замер на месте и посматривал на меня. Как на ненормальную. А я смеялась в голос.

– Куриное войско! Ха-Ха-Ха! Петух – генерал! На кого свой клюв нацелил, пернатый? Вот я тебя.

Я бросила лукошко, схватила метлу и замахнулась на петуха. Тот среагировал мгновенно – пулей вылетел из курятника, проскочив между моих ног. Куры решили не испытывать судьбу и метнулись за ним.

– Вот и ладненько! – улыбнулась я, поднимая лукошко.

Яйца я собрала быстро. Высунула голову наружу. Куры жались вдоль оградки и с тоской поглядывали на дверь, петух скрывался за их спинами. Я подышала свежим воздухом немного и принялась за уборку. Пока подметала пол, поняла, почти не испытываю чувство брезгливости, и запах уже не так напрягает. Я даже паутину их углов вымела. Довольная своей работой я осмотрела чистое помещение. Потом промыла кормушки, вынесла их сушиться. Подсыпала свежего сена, взяла лукошко с яйцами и гордо подняв голову, прошла мимо кур к избушке.

– Управилась уже? Молодец какая! – поприветствовала меня Ягиня. – Теперь пойдем в хлев!

Нечто похуже курятника. Школа выживания 4 (Анна)

Хуже курятника может быть только коровник, или хлев. Уже на подходах к нему я уловила неописуемую нормальными русскими словами вонь. А чтобы описать то, что ожидало меня внутри, не хватило бы даже многообразных матерных выражений.

Я просто замерла в дверях, так как пройти внутрь было невозможно. Коровьи лепешки лежали везде: на полу плотным слоем примерно в пол метра высотой, в кормушке и даже в кадке с водой.

– Ты что годами здесь не убиралась, а теперь решила бесплатной рабочей силой воспользоваться под предлогом моего обучения? – поинтересовалась я, когда Ягиня, улыбаясь, вручила мне лопату.

– Навоз будешь грузить на тележку, – проговорила девушка, показывая на тачку, стоявшую рядом и проигнорировав мой вопрос. – И возить на край огородика в ямку. Потом по грядкам раскидаем. Как управишься, крикнешь, а я пока травами займусь.

Зажав нос и стараясь пореже дышать, я принялась за уборку.

– И кто же так лопатой лепешки поддевает? – услышала я чей-то насмешливый голос. – Тебе так и дня не хватит, чтобы все вычистить.

Я обернулась. Сзади стоял небольшого росточка мужичонка в рубашке и портках.

– Смотри, как надобно, – сказал он, подогнав тележку прямо к двери.

Отбирав у меня лопатку, мужичонка стал лихо перекидывать содержимое хлева на тележку. Не успела я и глазом моргнуть, как та была заполнена доверху.

– Поняла? – спросил он и, не дождавшись моего ответа, вдруг исчез.

– Ты куда? Вернись! – крикнула я в надежде, что этот загадочный тип поможет мне ещё, но он больше не появился. Пришлось справляться самой.

Я отвезла навоз, на огородик. Вернулась. Поставила тачку, как показал мужик, и попробовала метать лепешки, как он, действительно, дело пошло побыстрее. Через некоторое время пол стал чистым. Осталось очистить кормушку и поилку. С этим я справилась быстро. Потом заложила в кормушку сена, а кадку заполнила чистой водой, и довольная собой наконец вышла из коровника.

Свежий воздух! Ещё ни разу в жизни я так ему не радовалась. Хотя от меня самой несло навозом и куриным пометом вперемешку.

Сейчас бы в баньку, да помыться хорошенько. Но баньку никто не топил, и я решила проявить инициативу. Мне ведь уже объяснили, как это делается. Даже выдали собственное огниво. Оно сейчас лежало в специальном кармашке моей поневы. Я набрала сухоцвета и храбро вошла в баню.

Баннихи нигде не было. Банника тоже не наблюдалось. Интересно, где они тут живут. Не на чердаке же? Или у них есть потайная комнатка? Я пожалела, что не выяснила этот вопрос. Высечь искру мне удалось с первого раза, но огонь почему-то не захотел разгораться. Я подула посильнее, сухоцвет слетел на пол, полыхнул пламенем. И огонь перескочил на лежавшие рядом березовые венки, отрезая мне путь к бочке с водой.

– Ты что творишь, бестолочь? – услышала я сердитый мужской голос.

Я вскрикнула, попятилась к двери и вроде бы наступила кому-то на ногу. Сзади меня с ведром воды стоял мужичок.

– А ну посторонись, – крикнул он.

Я вжалась в стену. И мужичок разом выплеснул всю воду из ведра и затушил пожарище.

– Эх, ты! Чуть баню нам не спалила! – визгливо запричитал он. – И кто только тебя сюда одну пустил-то!

Я виновато потупила взгляд. Да, видно, плоховато я усвоила процесс растопки очагов. Хорошо хоть не избу подожгла. Ягиня меня сразу бы, наверное, выгнала. А мне ещё столькому научиться нужно. Ведь, если Вий вдруг не сможет меня домой отправить, мне придется как-то обживаться тут.

– Свежие венички только сегодня навязал, – продолжал причитал мужичок, – вся работа коту под хвост.

На визги прибежала Ягиня.

– Что случилось? – спросила она.

Я открыла было род, да банник меня опередил.

– Вот, самовольничает твоя гостья, – закричал он. – Баню чуть не сожгла.

– Да не хотела я, – заплакала я. – Я просто помыться хотела. А ведь для этого баню затопить нужно. Ты же меня научила, я и решила сама попробовать.

Ягиня улыбнулась.

– Умница! – похвалила она меня.

От этих слов мужика аж затрясло от возмущения.

– Это она-то умница! – проорал он. – Ты, Ягиня, в своем уме? Мы из-за неё чуть бани не лишились!

– Но ведь не лишились, Баннюшка? – Ягиня погладила мужичка по спине. – Не лишились. А Забавушке учиться надо. Ей жить тут придется!

– Тут? С нами? – мужик вылупился на Ягиню и заверещал. – Я против! Мы все против!

– Успокойся, Банник! – строго сказала Ягиня. – Не с нами, а в нашем мире! Поэтому ей всему надо научиться. И мы все должны ей помочь.

Мужик облегчённо выдохнул.

– Ну, ежели так, то согласен. Поможем! Чего ж не помочь. Лишь бы она быстрее убралась отседова.

Ягиня осуждающе посмотрела на него. Но он крутанулся на месте и исчез.

Блин, какое полезное умение. Я тоже так хочу! Только мне исчезать некуда, а у Банника, наверняка, какое-то жилище имеется, скрытое от посторонних глаз. Ведь где-то же они с Баннихой обретались.

Я хотела спросить об этом, но Ягиня меня опередила.

– Баньку мы с тобой позднее запарим, чтобы прогрелась к вечеру. А сейчас в бочке ополосни руки. И пойдем доить корову.

Вот это поворот. Коров я в жизни ни разу не видела, только на картинке. И честно, говоря немного побаивалась этих животных. Хотя молоко пила с удовольствием, и какао варила, и в кофе добавляла.

Мне вдруг внезапно захотелось кофе и шоколадку. Прямо нестерпимо. Сладостей кроме варенья и ягод тут никаких не было. Был правда ещё мед, он был очень вкусный от лесных пчёл, но мне хотелось шоколадку. И не хотелось доить корову.

– А это обязательно? – спросила я, следуя за Ягиней.

– Что обязательно? – не поняла она.

– Ну, корову научиться доить?

– А ты не умеешь? – удивилась девушка.

Я отрицательно помотала головой.

– У тебя не было коровы? – Ягиня смотрела на меня как на чудо природы. А я снова помотала головой.

– Не может быть! У всех людей есть коровы! – она мне не поверила.

– А там, откуда я коровы есть не у всех, а только у тех, кто живет в деревне и их специально разводит. – сказала я.

– А откуда же вы молоко берете, и сметану, и масло, и сыр? – поинтересовалась она, недоверчиво сощурив глаза.

– В магазине покупаем!

– На ярмарке, что ли?

– Ну, типа того. И курей у нас тоже все подряд не держат. А яйца тоже продаются в магазине, и куриное мясо. А ещё, у нас коров вручную не доят, для этого есть специальный механизм. Доильным аппаратом называется.

– Ты ещё скажи, что у вас ездят не на лошадях, а на машинах?

– Да, на машинах ездят, – подтвердила я. – А ты откуда знаешь?

– Му! – Прозвучало откуда-то слева!

– Ах, ты моя хорошая! – заворковала Ягиня. – Ах, ты моя красавица! Зовёт меня моя ласточка!

Около забора на травке стояла черная корова с белым пятнышком на лбу. Она громко мычала и недобро посматривала на меня.

– Сейчас, сейчас, моя лапушка! – Ягиня подошла к ней, погладила, и проговорила. – Сейчас Забава подоит мою ласточку!

Как подружиться с коровой и слезами горю не поможешь (Анна)

Я с опаской разглядывала корову, а она с сомненьем – меня. Видимо, слова Ягини доверия к моей персоне у неё не вызвали.

Интересно, Забава умела доить коров. Может, хоть какая-то мышечная память у меня сохранилась.

Ягиня щёлкнула пальцем, и рядом с нами появилась скамеечка и два ведра. Удобный навык, чтобы не бегать туда-сюда.

– Ты меня этому тоже научишь? – спросила я.

– Чему? – прикинулась непонимающей Ягиня.

– Ну, чтобы вот так, по щелчку вещи появлялись!

– Какие вещи? – она сделала невинное лицо.

– Ягиня! Хватит под дурочку косить! – возмутилась я. – Эти вёдра и скамейка появились тут только после того, как ты щёлкнула пальцами.

– Ах, ты об этом, – Ягиня закатила глаза, – нет, тебя такому учить не буду. Тебе ещё среди людей жить.

– Но травы вы мне показали! – не сдавалась я.

– Про основные травы каждая селянка знает! А ты внучка ведуньи. Если бы не случилась подмена, Божена сама Забаву всему, что умеет, научила бы.

– И корову доить? – уточнила я.

– Мыслю, что Забава корову доить умела, в отличие от тебя, – Ягиня усмехнулась и добавила. – Подходи поближе. Мурёнка у меня спокойная, ласковая. Не корова, а подарок судьбы.

Подарок судьбы посмотрел на меня исподлобья и отвернулся.

– Ну, Мурёночка, ну, лапушка, – Ягиня снова начала гладить корову по холке, – не противься. Постой спокойно, пожалуйста, не вертись. Самое главное, корову надо успокоить. – Это было сказано уже мне. – Приласкать. Чтобы она к тебе привыкла. Погладь её, не бойся.

Я провела рукой по короткой грубой шёрстке. Корова напряглась, но с места не сдвинулась.

– Вот, видишь, Мурёнка к тебе привыкает, – сказала Ягиня, – теперь поговори с ней, похвали!

Ничего глупее я в своей жизни ещё не делала. Даже в страшном сне мне не могло присниться, что я буду разговаривать с коровой. Что бы ей такого сказать? Я снова погладила Муренку по холке и запинаясь произнесла:

– Ты, такая умница! И красавица!

Получилось не очень убедительно.

Корова оглянулась и недоверчиво посмотрела мне в глаза. Видимо, поняла, что ни умницей, ни красавицей я её совсем не считаю. Я продолжала её гладить.

– Ты хорошая! Ты моя ласточка! – звучало совсем глупо, но чего не сделаешь, чтобы добиться доверия этого страшного животного. Она ведь и боднуть может, и лягнуть.

Ягиня тем временем села на скамеечку и пододвинула ведро с водой, в нём плавала тряпочка.

– Перед дойкой корове нужно обязательно обмыть вымя, – произнесла она, – для этого нужна теплая водичка и чистая тряпица.

– А какой температуры должна быть вода? – спросила я.

– Что такое температура? – поинтересовалась Ягиня.

– Ну, как я пойму, какая вода должна быть? Вдруг она будет слишком горячей?

– Так локотком проверь. Вот так! – Ягиня задрала рукав и опустила локоть в воду. – Попробуй.

Я тоже погрузила свой локоть в ведро. Вода была приятно теплой.

– Запомнила?

Я кивнула. Ягиня выловила тряпицу и ловко обмыла коровьи соски.

– Теперь вымя нужно погладить вот такими круговыми движениями и можно приступать к дойке!

Девушка пододвинула чистое ведро, ловко ухватилась за два соска, надавила, и ведро ударила струя молока. Её пальцы сновали под коровой так быстро, что я не успевала за ними следить. Не уяснила я и того, как она захватывает сосок, и как надавливает на него.

– Ну, что? Понятно? – спросила Ягиня.

– Ты показываешь слишком быстро, – честно ответила я, – я ничего не поняла.

– И чего тут непонятного-то? – Ягиня снова ухватилась за соски, и в ведро брызнуло молоко.

– Как ты накладываешь пальцы? Как надавливаешь? Покажи помедленнее! – попросила я.

– Вот так, обхватываешь двумя пальцами, а потом вот так сжимаешь ладонь! Понятно так? – Ягиня очень медленно воспроизвела свои манипуляции.

– Так, да.

– Теперь садись и пробуй сама! – Ягиня встала с табуретки.

Легко сказать, садись и пробуй. Я занервничала. Корова обернулась на меня и нетерпеливо взмахнула хвостом.

– Садись уже! – подтолкнула меня Ягиня. – Пока сама не попробуешь, не поймешь.

Я несмело ухватилась за коровьи соски и нажала. Показалась одинокая капля.

– Обхватывай сильнее и нажимай резче! Не бойся! – подсказала Ягиня.

– А ей не больно? – спросила я, снова нажав на соски, выжав белую струю.

– Вот так, давай ещё! – похвалила Ягиня. – А Мурёнке не больно. Ей больно, когда вымя полное. И если грубо за соски дергать. Тогда и трещины на них появиться могут. Лечить придется. А весь надой в помойную яму сливать.

– Почему? – у меня начало получаться, и струйки молока весело звенели в ведре.

– Потому что оно порченое будет, пить такое молоко нельзя.

– А как понять, что всё молоко выдоено?

– Так оно течь перестанет. Вот смотри, струи уже тоненькими стали, значит, скоро уже.

Действительно, скоро при нажатии на соски молочко течь перестало.

– Теперь вымя нудно снова обмыть, – скомандовала Ягиня. – Только молоко из-под коровы убери сразу.

– Зачем? – не поняла я.

– Коровы бывают разные, могут из вредности по ведру лягнуть, и не видать тебе молочка, как своих ушей, – пояснила Ягиня тоном строгой воспитательницы в детском саду.

– И не надо на меня так смотреть, – обиделась я. – Я же предупредила, что корову первый раз живьем вижу. И, по-моему, для первого раза у меня неплохо получилось.

Ягиня промолчала, а я занялась коровой.

– А расскажи мне, как ты жила в своем мире, – попросила меня девушка, когда мы уже сидели за столом в избушке после бани, распаренные и расслабленные. – Ты, вроде, говорила, что у тебя был муж?

– Да, – ответила я, – был. Его Кириллом зовут. Только он хотел со мной развестись.

– Это как?

– Ну, бросить меня.

– Почему?

– Потому что у нас не получалось завести детей! – ответы давались мне с трудом. Вспоминать прошлое не очень хотелось. События последнего времени настолько закружили меня, что оно как-то отошло на задний план. Думать о том, что Кирилл меня бросил, было очень неприятно и больно. Мои глаза непроизвольно наполнились слезами.

– Заводят домашних животных, – строго сказала Ягиня, – а дети сами рождаются, когда боги решат.

– Ну, значит, боги меня наказывали, и ребеночка мне не хотели посылать, – заплакала я, – вот Кир и ушёл от меня. Мама была права: нет детей, нет семьи.

– Твоя мама так тебе говорила? – спросила Ягиня, даже не пытаясь меня успокоить.

Я кивнула.

– Глупая у тебя мама. Семьи нет, когда нет любви! А любовь надо оберегать от посторонних, и никому не давать вмешиваться в отношения любящих сердец, – гневно произнесла Ягиня. – Как только меж двоих появляется третий, быть беде! И никакие слёзы тут не помогут!

Плакать мне резко расхотелось.

Разговоры на сон грядущий (Анна)

– Откуда ты можешь это знать? – воскликнула я. – В вашем мире меня чуть насильно не выдали замуж за того, кто меня пытался убить! Какая тут может быть любовь?

– Да, – не стала спорить Ягиня, – сейчас люди как с ума посходили. Обособляться стали. Купцы к купцам, бояре к боярам. Князь новые порядки придумал. Девок и парней неволить стали. Хотя парням, конечно, свободы больше. Они ещё могут приглядеть себе девицу по сердцу, и если она из его круга, то свадьбе быть. А вот у девицы выбор небольшой. Или в бега, или с нелюбимым семью строить. Хотя бывает и так, что стерпится – слюбится.

– А что в вашем мире делают, когда у пары детей долго нет? – зло прищурившись, поинтересовалась я. – Кого обвиняют в отсутствие наследников? Наверняка, женщину? Мужчина-то всегда не причём! Он – молодец, а она – пустоцвет!

– Тут ты не совсем права, Забава! – проговорила девушка. – Не знаю, как будет дальше с этими новшествами. Но до последнего времени женщин у нас никто не винил, и мужчин тоже. Ведь никому не ведомо, почему Боги одним детей посылают, а другим нет. У каждого своя ноша, свой путь. Бездетные же муж и жена брали на воспитание сироток и ростили, как родных. Частенько Боги им потом и своих деток посылали.

– И муж с женой ничего для этого не делали? Просто ждали воли богов?

– А что с этим поделаешь? – удивилась Ягиня.

– Ну у нас лечатся годами, травы всякие пьют, дни специальные высчитывают, по святым местам ездят, позы специальные пробуют, – стала перечислять я все известные мне способы, но Ягиня меня перебила.

– Ты что своего мужа всё это делать заставляла? – спросила она.

– Ну да, – ответила я.

– И сколько он терпел, бедный? – поинтересовалась Ягиня.

– С чего это Кирилл бедным стал? Я всё ради него делала, и врачей искала, и за режимом питания следила, и всякие настойки заваривала и себе, и ему. И дни высчитывала. Три года! Ты представляешь? Три года мы пытались, и всё без толку.

– Три года ты пичкала мужика какой-то гадостью, а он терпел. И в какой-то момент у него терпение лопнуло, да?

Я кивнула. Мне действительно нечего было ответить на этот прямой вопрос. Тем более, что я чувствовала себя немного виноватой в нашей ссоре. Ведь это я накинулась на Кира с обвинениями. Может, если бы я сдержалась тогда, он не захотел бы никуда уйти. И я не оказалась сейчас в этом ужасном месте.

– А скажи-ка мне, а зачем тебе так ребенок понадобился? Что ты вместо того, чтобы жить и радоваться с мужем, решила себе так жизнь испортить?

Вот так постановка вопроса. Об этом я как раз тогда и не думала. Мама сказала, что мы живем неправильно, раз детей не завели, и что часики у меня тикают, и что Кирилл меня бросит, если ребёнка ему не рожу. Да, много чего мне мама тогда говорила, а я всё делала, как она советовала. Ведь ей виднее с высоты прожитых лет.