Текст книги "Сила любви (СИ)"

Автор книги: Елена Зауэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

С Киром мы были на одной волне, оба любили пошататься по городу. Изредка у нас получалось приобрести какой-нибудь горящий тур по городам России или в ближнее зарубежье. Хотя бы раз в месяц мы старались выбраться на какую-нибудь театральную постановку или в кино. В общем. Жили в свое удовольствие. Денег на всё хватало. Жильё у нас было: Кириллу от бабушки осталась двухкомнатная квартира. Машину мы купили. Между собой лад. Что ещё для счастья нужно?

Но, оказалось, что живем мы неправильно. Это мне так мои родители сказали, когда я одна без Кира к ним на юбилей приехала. И родственники все смотрели на меня с осуждением. Как можно, уже четыре года женаты, а детьми не обзавелись? Мама так и спросила меня при всех, ласково глядя мне в глаза:

– Доченька, ты что бесплодная?

Я покраснела, но нашла в себе силы пролепетать:

– Нет, с чего ты взяла?

– Ну как же? Вы столько лет вместе, а внуками нас еще не порадовали! – обиженно ответила мама. – Может тогда у Кирилла проблемы? Так ты его провериться своди. А то как-то не по-людски всё у вас.

И все родственники осуждающе смотрели на меня, качали головами, и вспоминали, что они как поженились, так сразу детей и нарожали. Вон, у сестры двоюродной иже двое, а она моложе меня, а у другой сестры пока один, но она беременна. У братьев тоже наследники имеются. Одна я из всей семьи какая-то неправильная.

– Я неправильная, – закричала я, задрав голову вверх.

Лес ответил мне эхом:

– Правильная-равильная-льная…

– Ты чего орёшь? – услышала я сверху голос.

Я повертела головой, но увидела большую сову, выглядывающую из дупла.

– Ты, ты! Я к тебе обращаюсь! – проговорила она сердито. – Чего разоралась? Честным птицам спать не даёшь!

– Извините, – сказала я растерянно, – я больше Вас не потревожу!

Дожила. Перед совой извиняюсь. С другой стороны, хоть какое-то живое существо. Я хотела спросить у неё, не видела ли она Лешего, но не успела.

– Ходють тут всякие, – пробормотала сова и скрылась в дупле.

Ладно, Божена сказала, что на этой тропе я обязательно его встречу, значит надо просто идти дальше. Хотя, мне кажется, я иду уже долго, а окружающий пейзаж не меняется. Все те же деревья, трава и цветочки. Даже ни одной полянки не попалось. И солнышко пригревает.

Вдруг слева между деревьями мне послышался всплеск воды и повеяло прохладой. Я присмотрелась, вроде что-то синеет. Лесной водоём? Мне неудержимо захотелось освежиться. И я смело сошла с тропы.

Травка под ногами была мягкой, как ковёр, и прохладной. Пройдя между деревьев, я действительно увидела озеро. Оно раскинулось на опушке, окружённое высокими деревьями. Их ветки склонялись к воде, в её гладкой, зеркальной поверхности. А берег покрывала тонкая полоска желтоватого песочка.

Я сбросила с себя одежду (всё равно меня тут никто не увидит), разбежалась и нырнула. Прохладная вода приняла моё тело. Словно тысячи маленьких иголочек мгновенно коснулись моей кожи. Я открыла глаза. Вода была кристально чистой, с прозрачным голубоватым оттенком. Переливающиеся лучи света пробивались сквозь водную толщу, и маленькие пузырьки воздуха, устремляющиеся вверх. Можно было разглядеть водоросли и мелких рыбок, плавающих у дна.

Я вынырнула и поплыла. Как же хорошо было смыть с себя грязь последних дней. Интересно, когда Забава купалась последний раз. И как они тут вообще купаются? В бане? В лохани? Понятно, что ванны и центрального горячего водоснабжения тут нет. Но всё же.

Хотя мужики, которых я видела, были какие-то не промытые, да и старцы чистотой и опрятностью не блистали. Надеюсь, в городах у них с этим дела обстоят получше.

С такими мыслями я еще пару раз нырнула и уже собралась было плыть к берегу, как услышала голос:

– Наконец-то ты с нами, сестра!

И ещё один:

– Сестра!

И ещё. Меня звали со всех сторон. Я протёрла глаза и увидела красивых девушек. Они плавали вокруг меня, улыбались мне и постоянно повторяли:

– Наконец-то ты пришла, сестра!

Ты будешь самой красивой невестой! (Анна)

В лесу древнем, меж вековых дубов,

Там, где шепчет листва тихим шепотом

Там в тумане блуждает моя душа

Не избавиться ей от своих оков.

Ох, не избавиться.

Ой, подруженька моя, дубравушка

Ты укрой меня ветвями, листьями.

Ой, сестрица моя, водичка хладная,

Ты журчишь ручьями, меня баюкаешь.

На челе моём из цветов венок,

Из цветов луговых, что в ночи цветут.

Прячу слёзы я, где ручей течёт,

Всю тоску свою прячу в зеркале вод.

Ой, да не спрячу всю.

Светит яркая луна, освещая путь,

Путь в ночной тиши, пляшет тень моя,

Разнесётся ветром тихий зов в ночи

Кто на зов пойдет, к счастью тот придет.

Ой, ли к погибели.

Песня мавок. *

Девушек было много, некоторые ещё совсем молоденькие. Были они все раздетыми, лишь на тоненьких шейках поблескивали одинаковые бусики из мелкого жемчуга. Их бледная до прозрачности кожа светилась мягким светом. А длинные волосы плавали в воде, как водоросли. Они тянули ко мне руки, гладили меня по голове, спине и рукам. Каждая хотела прикоснуться ко мне, а дотрагиваясь, шептала своё имя. Но их было так много, что я никого почти не запомнила. И все они восхищались мной.

– Ты такая красивая, сестра, – шептали они, заглядывая мне в глаза.

– У тебя такая нежная кожа!

– Твои волосы, как золото!

– Какие пушистые у тебя ресницы!

– Твои губы алеют, как маки!

– Твои пальчики тонкие и изящные!

– Какие стройные у тебя ножки!

– Какая тонкая у тебя талия!

– Ты восхитительна, сестра!

Я зачаровано смотрела на них. Никогда в жизни мне не делали столько комплиментов, как за последние 10 минут. Двое из них, кажется, Агнеша и Верея, взяли меня за руки и принялись кружить в воде. Они кружили меня и смеялись. И я смеялась вместе с ними.

Остальные девушки взялись за руки и стали водить вокруг нас хоровод. Они затянули какую-то неизвестную мне песню:

В лесу древнем, меж вековых дубов,

Там, где шепчет листва тихим шепотом

Там в тумане блуждает моя душа

Не избавиться ей от своих оков.

Ой, не избавиться.

Ой, подруженька моя, дубравушка

Ты укрой меня ветвями, листьями.

Ой, сестрица моя, водичка хладная,

Ты журчишь ручьями, меня баюкаешь.*

Их голоса, нежные и мелодичные, как шелест листвы под лёгким ветерком, играли переливами, звучали то тягуче медленно, то бойко и звонко. А слова находили живой отклик во всём моем существе, заставляя мое сердце трепетать от необъяснимой радости.

Мне было так спокойно, как никогда в жизни. И больше не хотелось никуда идти, зачем мне вообще сдалась какая-то дорога, когда тут так хорошо! И куда я шла? Я куда-то шла?

Я попыталась остановиться, ухватить какую-то мысль, но девушки увлекали меня за собой, не переставая кружить, заглядывать в глаза и петь:

На челе моём из цветов венок,

Из цветов луговых, что в ночи цветут.

Прячу слёзы я, где ручей течёт,

Всю тоску свою прячу в зеркале вод.

Ой, да не спрячу всю*.

Мне уже ни о чём не хотелось думать. Песня так затянула меня, что я подпевала со всеми вместе:

Ой, сестрица моя, водичка хладная,

Ты журчишь ручьями, меня баюкаешь*.

Девушки повлекли меня к прибрежным камням. Мы там удобно устроились. В руках у Вереи появился деревянный гребешок, и она стала аккуратно расчесывать мои спутавшиеся волосы. Маленькие девочки убежали в лес и через какое-то время вернулись с красивыми золотистыми цветами. Из них девочки сплели венок, а Агнеша одела мне его на голову.

– Ты станешь самой красивой невестой, Забава! – проговорила она.

Невестой? Чьей? Но вопрос задать я не успела. На полянке кто-то развёл костёр, и девушки увлекли меня к нему. И мы закружились в каком-то диком танце. Наши волосы блестели в отблесках огня, тела отбрасывали причудливые тени, а над нами в бездонном вечернем небе мерцали первые звезды.

Я и не заметила, как наступила ночь. Меня опьяняло чувство свободы, тело стало почти невесомым, я кружилась в танце вместе со всеми и смеялась от переполняющего меня счастья.

Вдруг наступила тишина. Я с удивлением остановилась и оглянулась. Девушки расступились, и я увидела ЕГО. Я сразу поняла, что это был ОН.

Из озера в нашу сторону шёл мужчина. Нет, не так, к берегу его несла волна. И все в нем было прекрасно: и его мускулистое и подтянутое тело, и его переливающаяся в отблесках воды кожа, и выразительное лицо, обрамленное темными вьющимися волосами, и ясные глаза, в которых отражалась водная гладь. Эти глаза смотрели только на меня. Его взгляд прожигал меня насквозь и заставлял трепетать.

– Владыка! Владыка! – слышалось со всех сторон. – Как он величествен! Как он красив!

Владыка вступил на землю и медленно подошёл ко мне.

– Здравствуй, Забава! – проговорил он, протягивая мне руку.

Я робко подала ему свою ладошку, и он нежно поцеловал мои пальчики. Это было так восхитительно, что мне захотелось растечься теплой лужицей под его ногами.

– Потанцуем, Забава?

Откуда-то полилась медленная мелодия. Владыка приобнял меня за талию, и мы закружились в танце.

– Прелестно! Восхитительно! Очаровательно! – неслось со всех сторон.

Девушки разбились по парам и тоже кружились вместе с нами.

Владыка смотрел на меня сверху вниз и ласково улыбался. И я чувствовала себя такой счастливой, что готова была танцевать с ним всю ночь. А музыка всё не прекращалась, одна мелодия сменялась другой, наши тела объятья стали теснее, и я уже не мыслила свое существование без этого мужчины.

– Ты станешь моей невестой? – вдруг прошептал он.

Я посмотрела в его глаза и пропала.

– Да, – прошептала я.

– Она согласилась! – закричал кто-то рядом. – Она согласилась!

– Вы слышали, она согласилась!

Владыка посмотрел на меня ласково и произнес:

– Готовьте мою невесту! По утру с первыми лучами солнца она станет моей женой!

Меня снова окружили девушки и повлекли к озеру. Там прямо в центре возвышался великолепный дворец. Его стены и колонны были покрыты переливающимися жемчужными ракушками и голубыми и зелёными драгоценными камнями, а крыша покрыта тончайшими листьями водорослей, подобно зелёному бархату.

Убранство дворца я рассмотреть не успела, потому что меня очень быстро привели в одну из комнат и усадили на пуфик перед зеркалом. Девушки, все те же Агнеша и Верея стали расчесывать мне волосы, вплетая в замысловатую прическу драгоценные камни. Мою кожу натерли каким-то кремом, и она стала такая же блестящая и прозрачная, как у всех, а на руки надели браслеты из ракушек.

– Светает! Светает! Ведите невесту! – послышалось из-за дверей.

Девушки взяли меня за руки, и снова куда-то повели. Длинный коридор уперся в высокие двери, которые сами распахнулись, и я оказалась в тронном зале, украшенном стеклянными мозаиками из разноцветных раковин, а с потолка свисали кристальные люстры, создающие игру света и тени на полированных стенах.

Около трона, сплетенного из водорослей и украшенного драгоценными камнями, меня ожидал мужчина моей мечты. Я подошла к нему и встала рядом. Солнце осветило наши лица.

– Согласна ли ты стать моей женой, – спросил он, поднося к моей шее жемчужное ожерелье.

Я уже открыла рот, чтобы пролепетать: «Согласна».

Но тут откуда-то раздался грозный рык:

– Что же ты такое творишь, подлюка ты болотная!

______________________________________________

* – слова автора

На эту душу у тебя нет никаких прав! (Анна)

– Что же ты такое творишь, подлюка ты болотная! – этот рык потряс стены замка, и мне даже показалось, что они закачались и стали прозрачнее. Девушки вокруг засуетились и придвинулись к нам поближе.

Мужчина моей мечты рыкнул в ответ:

– Не мешай мне, дубина лесная! Я в своём праве!

– Нет у тебя никаких прав! И ты это прекрасно знаешь! – теперь голос звучал откуда-то сзади. Я обернулась и увидела странного высокого старика в одежде из дубовой коры. Волосы и борода его были из мха и листьев, а на голове красовался венок из веток. В руке он держал скрюченную палку и потрясал ею в гневе:

– На эту душу у тебя нет никаких прав! Доиграешься, я доложу, куда следует!

– Забава предназначалась мне! – завизжал Владыка. – Она должна была утопнуть, чудом спаслась! Ты знаешь это не хуже меня! Я лишь возвращаю своё!

– Тебе предназначалась Забава! – не отступал старик. – А её душа в Нави уж седмицы две как обретается! Заблудшая душа тебе не принадлежит!

– Ничего об том не ведаю! – ответил Властелин моего сердца, дернув меня за плечо. – Да и девица согласна остаться со мной! Правда, Забава?

Его голос приобрел чарующее нежное звучание, и я уже хотела повернуться к нему, чтобы кивнуть, но встретилась взглядом со странным стариком. Его глаза засветились ярко-зеленым светом, этот свет проникал мне в душу. Мне стало тревожно, но отвести взгляд я не могла.

– Ты точно хочешь остаться тут, Анна? – громко спросил старик, сделав ударение на слове «хочешь».

Тут в моей голове что-то щёлкнуло, и я всё вспомнила. Мне же идти надо! А я тут стою голой перед кучей народа, мне стало не по себе. Я огляделась по сторонам: стены дворца исчезали на глазах. Я стояла посреди болота на кочке, и меня держал за руку сморщенный старик, покрытый чешуёй и замотанный водорослями. На голове у него тоже были водоросли, а из-за спины торчали плавники. Вокруг стояли прозрачные девушки и с завистью смотрели на меня.

– Ой, – я обняла себя руками, и оглянулась. Древесный старик стоял на берегу и внимательно смотрел на меня.

– Что? Спал морок? – спросил он. – Теперь не бойся, иди сюда, Анна!

– Никуда она не пойдет! – чешуйчатый старик попытался схватить меня за руку, но не успел, я отскочила на ближайшую кочку. – Задержите её, – прокричал он девушкам, а сам выхватил откуда-то трезубец и метнул грязевой струей в Лешего. Древесный старик выставил вперед свой посох, и грязь расплескалась на меня и на девушек. Мы завизжали от неожиданности. А Чешуйчатый вдруг нырнул в болото, вынырнул почти у самого берега и плюнул в Древесного мутной жижей.

– Ах, ты тина вонючая, – выругался Леший, взвился с места, да как ударит Владыку по голове. Тот выскочил на берег, и старики сцепились в мертвой схватке.

– Вечно ты мне мешаешь! Суёшься, куда тебя не просят! – орал Владыка и рвал на Лешем бороду.

– А ты, старая болотная кочка. Сидел бы уже тихо на своем болоте! Так нет, девиц тебе новых подавай, будто и так их у тебя мало! – древесный старик вцепился Владыке в плавник, и умудрился зарядить ему кулаком в глаз.

– Ай-яй-яй! – завопил Чешуйчатый. – Ты что творишь? Больно же!

– Ну, извини, так получилось, не специально я, – Леший чуть ослабил хватку, видно, по натуре был он добрым и совсем не драчливым.

Только Чешуйчатый в тот же момент повалил его на спину и стал тянуть в болото.

– Ах же ты, подлюка хитромордая! – рассердился Леший и ловким пинком умудрился скинуть с себя захватчика. Тот плюхнулся в болото и заорал благим матом, видимо, на что-то наткнулся.

Мы с девушками тем временем уже выбрались из болота и сейчас сидели на бревнышках, все с ног до головы в грязи, и с интересом наблюдали за дракой. Я тихо болела за Лешего, а девчонки попискивали: «Так его, Владыка! Так его!» и с неодобрением поглядывали на меня.

Когда стало понятно, что побеждает Леший, Агнеша не выдержала и бросилась на меня с криком:

– Ишь, расселась тут на нашем бревнышке! Мы к ней, как к сестре! А она сбежать собралась!

Я увернулась, а Агнеша оступилась и чуть было не полетела в болото. Но я успела ухватить её за руку. Агнеша с удивлением посмотрела на меня.

– Ты это чего? – спросила она. – Зачем ты меня поймала?

– Само собой получилось, – пожала я плечами. – Да и должок отдать хотела. Это же ты мне тогда в озере утонуть не дала, когда меня топили. Я узнала тебя.

Она потупила глаза, потом посмотрела мне в лицо и сказала:

– Пожалели мы тебя тогда с Вереей, да Водяной нас так выругал потом. Три дня взаперти держал. А потом наказал тебя вернуть. Вот мы и наслали на тебя морок. Ты уж извини нас.

– Да я не в обиде, – улыбнулась я, – кстати, ты не знаешь, где мои вещи?

Агнеша кивнула девочкам помладше, и они скрылись в кустах.

– Сейчас девочки принесут, – сказала она, – только ты такая грязная! Пойдем, тут недалеко ручей. Да и нам не мешало бы помыться!

– Куда ты ее повела, мавка? – Леший вытягивающий из болота вопящего Владыку грозно зыркнул на Агнешу.

– Помыться мы пойдем на ручей, дядька Леший, смотри, все в грязи и тине, – ответила девушка.

– Чтоб без глупостей там у меня! – Леший строго посмотрел на девушек. – А то вмиг к кикиморам отряжу.

– Да. Поняли мы уже, поняли! – закивали мавки.

Ручеёк, к которому привели меня девушки, и впрямь находился неподалеку. Был он широк и извилист, а в его прозрачной воде видно было дно, покрытое разноцветными камушками, переливающимися на солнце. Я тщательно смыла с себя всю грязь и промыла волосы. Верея дала мне гребень, и я смогла причесаться. Мавки тоже привели себя в порядок. И мы вернулись к болоту. Мои вещи лежали на бревнышке.

На берегу стонал Водяной, под глазом у него синел фингал, на лбу торчала огромная шишка, а один плавник был разодран. Рядом стоял Леший и пытался сшить плавник травяной нитью.

– Эх, ты, бзыря* болотная! – выговаривал он Владыке. – На кого свой трезубец поднял? Лечи вот тебя теперь! Как будто дел у меня больше нет!

– Ничего ты в любви не понимаешь, старый пень, – отвечал ему Водяной, – я, может быть, в первый раз в жизни влюбился по-настоящему!

– Да, я уже со счету сбился, сколько раз ты по-настоящему влюблялся! Молчи уже, паскудник!

Тут Леший заметил меня.

– Собралась? Добре. Сейчас я закончу здесь и пойдем с тобой потихоньку.

Леший прилепил на лоб Водяному травяную кашицу и дал пожевать какой-то корешок.

– Всё, плыви, отлежись, завтра будешь как новенький! Понял! И никаких игрищ сегодня, а то я тебя знаю!

– Какие тут игрища, всё тело ломит, – проговорил Водяной, – знатно ты мне навалял.

– За дело получил! За дело! Впредь десять раз подумаешь, прежде чем пакость какую совершить!

– Да понял я уже, понял, – Владыка с тоской посмотрел в мою сторону и проговорил почти стихами, – доброго пути тебе, заблудшая душа! А моей невестой все ж была ты хороша!

И добавил бархатным голосом:

– Точно остаться не хочешь?

– Болотник, угомонись! – рыкнул на него Леший и сделал мне знак следовать за ним.

– Доброй дороги тебе, сестра, – замахали мне руками мавки.

Дорожное проишествие (Анна)

Мы с Лешим вышли на знакомую мне тропинку и потопали. Шли молча. По краям все те же деревья, трава и цветочки, цветочки, трава и деревья. Мне стало скучно. А еще я хотела есть, пить и по нужде. Как об этом сказать Лешему? Он шёл впереди и на меня не оборачивался.

– Дядька Леший! – позвала я.

Ноль реакции.

– Дядька Леший!

– Громче кричи, – прочирикала пролетавшая мимо птичка, – он глуховат слегка!

– Я все слышу, – обернулся Леший.

– Ага, всё, что не надо ты слышишь, – огрызнулась пичужка, – а когда нужен, не дозовёшься! Вчера заяц в капкан попал, мы тебя сколько звали? А потом, когда девку мавки закружили?

– Лети уже, пустельга, – сердито крикнул Леший, – я же везде вовремя успел!

– Успел, успел, – согласилась птичка, – только со слухом у тебя всё равно беда! Ты бы травок каких попил что ли.

– Ох, доболтаешься ты мне! – погрозил Леший птичке посохом, только та его уже не слышала, взвилась вверх и исчезла из виду.

– Так, может, правда тебе травок каких попить, – подала голос я.

– И ты туда же! – рассердился Леший. – Со своими делами ещё не разобралась, а тоже меня учить вздумала! Чего ты меня звала?

– Так остановиться бы нам ненадолго надо, – проговорила я, положила сумку на травку и спряталась за кусты.

– Ты куда это собралась? – Леший дернулся было за мной, но остановился, видимо, что-то понял, потому что я услышала тихое ворчание. – Вечно с этими людьми одни проблемы! Дойти бы быстрее до Яги, сдать девку и дело с концом. Нет, нянчись теперь с ней.

– Дядь Леший, я быстро, – проговорила я, поправляя одежду, – я только водички попью. Да хлебца чуть-чуть пожую.

– Да, чего уж, ешь спокойно, – проворчал Леший, – идти нам не близко. И так из-за Водяного столько времени потеряли.

– Дядь Леший, – спросила я жуя, – а кто он такой, этот Водяной? Он что действительно под водой живет?

– Он-то, подлец он, каких свет не видывал! – ответил Леший. – Вот он кто! Девок ему мало, утопленниц, так он ещё живым голову иногда морочит, в жёны себе зазывает!

– Каких утопленниц? – я чуть не подавилась хлебом.

– Так мавки-то, кто, как ты думаешь? А? – спросил Леший.

– Кто? – спросила я.

– Души неупокоенные, вот кто! Девки молодые, кто по глупости аль от нужды какой смертушку свою в воде нашли. А кого-то вот как тебя, притопил душегуб какой. Вот такие души и попадают к Водяному. Кто-то невестой становится, кто-то в прислужницах живёт. Любит он красивых девиц, стройных. Вон тебя как в оборот лихо взял. Если бы не я, сидела бы сейчас с ним в каком-нибудь болоте.

– Но я же живая!

– Поэтому и не мог он тебя сам притопить. А ежели бы ты согласие дала его женою быть. Да бусы бы он тебе на шею надел, то всё, стала бы мавкой. Али там, от куда ты к нам заблудилась, такого нету у вас?

– Нет, у нас ни Водяных, ни Леших, и мавок нет, – ответила я, посмотрела на Лешего, и мне стало стыдно, сама ем, а с ним хлебом не поделилась. Я отломила половину от своего куска и протянула Лешему. – Угощайся, дядька Леший, и прости, что сразу не догадалась поделиться.

– Спасибо, Анна. – Леший хлеб взял, немного отломил, а остальное припрятал. – Высушу и зимой пичужкам потом скормлю. А то им бедным так голодно бывает.

– А зимы у вас холодные? – спросила я, поднимаясь с травки.

– Да, я ж нечувствительный к холоду, – ответил Леший, – но живые твари, бывает и замерзают насмерть. Так что, наверное, холодные. Пошли что ли?

И он зашагал вперед. А я шла за ним и размышляла, что до зимы мне надо обязательно где-то пристроиться, замерзнуть насмерть очень не хотелось. И одежкой какой-нибудь теплой не мешало бы разжиться. Интересно, у них тут как зимой одеваются, тулупы там, шубы какие-нибудь существуют? Божена мне только плащ в мешок положила, но он очень теплым не выглядел. Сапоги тоже были тонкими. А может люди у них зимой не мерзнут?

Столько вопросов насущных, а я по лесу шатаюсь. Лучше бы Божена меня с собой взяла да помогла бы адаптироваться в новой жизни, рассказала бы о мироустройстве. А там глядишь, я бы работу какую-нибудь нашла. И зажили бы мы с ней душа в душу. Хотя я же не Забава. Она бы о внучке постоянно тосковала. Рада поди радешенька, что от меня избавилась.

С такими мыслями я уткнулась в спину Лешего.

– Тихо. – прошептал он. – Слышишь?

Я прислушалась, но ничего не услышала.

– Нет.

– Плачет кто-то! Опять что ли заяц в капкан попал! Носиться везде, под ноги не смотрит.

Я снова прислушалась, да вроде издали доносился какой-то писк.

– Пойдем, посмотрим, – сказал Леший и свернул с тропы.

Мне ничего не оставалось делать, как послушно идти за ним. Лес здесь был густой, трава высокой, но перед Лешим ветки сами раздвигались в стороны. Я шла за ним шаг в шаг, и тоже успевала проскочить в открывающийся проход. Плач становился всё громче. Не знаю, как плачут зайцы, но, по-моему, это плакал человек, вернее ребёнок.

Возле одних кустов Леший остановился и мне подал знак не шуметь. Он осторожно развел ветки, и мы увидели на полянке небольшую девочку в белой рубашечке. Она сидела на пенёчке и плакала. Рядом с ней стояла корзинка, полная лесной ягоды.

– Заблудилась, похоже, – прошептал Леший.

– Надо её из леса вывести, – также тихо проговорила я. – Пойдем к ней!

Леший усмехнулся, будто я сморозила какую-то глупость. Неужели он девочку собирается оставить здесь без помощи? Я уже хотела было возмутиться. Но тут Леший сделал своей палкой в воздухе какой-то знак, и девочка затихла, глазки ее закрылись, и она тихонечко повалилась на травку.

– Что ты с ней сделал? – воскликнула я.

– Усыпил! – ответил Леший.

– Зачем? Ты что как Водяной? Тот утопленниц собирает, а ты заблудившихся? – Я была возмущена своими догадками. – Может ты и меня в чащу к себе ведешь?

– Дура-девка, что ты мелешь, – перебил меня Леший, – нужны вы мне все!

– Зачем же ты её усыпил?

– А ты предлагаешь мне вот так из лесу выйти и напугать ребенка до смерти? – Леший смотрел на меня, как ну не очень умного человека. – Пока она спит, мы её к опушке леса перенесём, а там она дорогу домой быстро найдёт.

– Ой, – только и смогла проговорить я. Я-то совсем и не подумала, как отреагировала бы девочка на появление Древесного старика. После моей весёленькой ночи я думала, что тут все люди могут спокойно общаться с разной нечистью, но видимо, это было далеко не так. Надо будет потом прояснить этот вопрос. А то, может, не зря меня на костре сжечь хотели.

Тем временем Леший сделал еще какой-то злак своим посохом и тихонько свистнул. Буквально через минуту перед ним появился большой волк. Я не закричала от страха только потому, что у меня от удивления пропал голос.

– Головой отвечаешь за девочку, серый, – проговорил Леший, укладывая ребенка зверю на спину. Тот кивнул, взял корзинку в зубы и пропал.

– Ну, вот и добре! Серый её вмиг к селению доставит.

– А как он узнает, откуда девочка пришла? – поинтересовалась я.

– Дык по запаху, девка, по запаху!

Да, и как я сама не догадалась.

Немного о мироустройстве и порядке (Анна)

Мы снова выбрались на тропу и бодро зашагали вперед. Деревья, трава, цветы, солнышко уже высоко. Надеюсь, наш дальнейший путь пройдет без происшествий. А пока не мешало бы мне о мироустройстве побольше узнать. Леший, наверняка, много интересного рассказать мне может. И, подергав Лесного владыку за руку, я спросила:

– Дядь Леший, а как тут вообще всё устроено?

– Чего устроено? – не понял он.

– Ну, как Вы живете? Как с людьми ладите? Кто у Вас главный?

– А, ты об этом? Ну, как живем? Хорошо живём. С людьми особо не ладим. Они к нам не суются, а мы к ним стараемся близко не подходить. А главный? Ну, как сказать? Самый главный у нас Род, а там уж у него всякие помощники, сыновья, снохи, внуки. Каждый за своё отвечает.

Очень познавательно! Я зашла с другой стороны.

– Дядь Леший, а в лесах ты самый главный?

– В этом лесу я, в другом – свой Лесовик имеется.

– А Водяной, получается, тебе подчиняется?

– Ну, в моем лесу – мне, а ежели в другом, то – не мне.

– А ты сам кому подчиняешься?

– Я-то, я Святобору отчитываюсь раз в месяц по происшествиям, да приплоду, а потом ещё за шесть месяцев, и за год уже подробно. Ну и Древобогу по деревьям, а ещё Велесу – за живность всякую, ну и Кощею тоже отчитываюсь.

– А как ты отчитываешься? Устно или письменно? – мне стало весело, я представила Лешего, сидящим за столом и пишущим отчёты за отчетом. Рядом с ним лежат большие счеты, и на них он подсчитывает количество ягоды, собранной людьми или съеденной животными.

– Пишу, вестимо, а как же ещё?

– У вас тут бумага есть? – удивилась я.

– Что такое бумага? – спросил Леший.

– Ну, это такие тонкие листики белые, на них ручкой или карандашом писать можно или рисовать.

– Чего-то ты путаешь, девка. Листики не бывают белыми, – пробурчал Леший, – они бывают только зелеными, ну или желто-красными, когда осень наступает. И рукой никто писать не сможет? Как рукой писать? Пальцем что ли?

– Да не те листики, что с дерева, – как же ему объяснить?!

– А какие ещё?

– Ну, есть листы, они на ткань похожи, но плотнее, они могут быть белые, в клеточку и в линию. И на них можно писать. А ручка – это не рука, а специальное приспособление для письма, в ней чернила, и когда ей водишь по листу бумаги, она след оставляет.

Леший покачал головой:

– Нет, такой штуки у нас нет. Я на бересте писалом пишу. А потом сова мои отчеты разносит.

Как всё грустно, писалом я писать не умею. Интересно, а смогу ли я понять написанное.

– А книги у вас есть? – без особой надежды поинтересовалась я.

– У Ягини. Кажись, есть одна, – ответил Леший, – да, говорят, в Киеве, у князя Володимира тоже есть, но поболе.

– А князь, он как к вам относится?

– У Рода с князем договор заключён, до тех пор князь в Киеве сидит, пока законы чтит и соблюдает. Ежели он закон какой нарушит, не быть ему больше князем. Ну и про нас тоже там есть, что князь нас обижать и притеснять не должен, а если понадобиться, то помощь оказать обязан. Ну, а мы в свою очередь тоже обязуемся людям не вредить и подмогу обеспечить.

– То есть князь может прийти в лес и встретиться с тобой? – как интересно у них тут всё устроено.

– Зачем ему со мной встречаться? – не понял Леший.

– Ну, если беда какая-нибудь, как же он вас призовет?

– А письмо на что?

– Он что тебе письмо пришлет?

– Тьфу, какая ты глупая. Он письмо пошлет в нужное ведомство с пояснением, какая ему помощь нужна. А уж оттуда приказ нам спустят.

– А напрямую обратиться нельзя? – вот это они напридумывали тут. Похоже крючкотворцев во все времена хватало.

– Как на прямую? Ты что? Всё надо делать по правилам! – разгорячился Леший. – Иначе никакого порядку не будет! У нас на каждую требу есть своё ведомство! И всякий знает, за что отвечает. И за дело своё радеет, потому как спрос с него будет по делам его.

Леший потряс рукой с посохом, будто кому-то грозил.

Вот это завернул дедуля! Я прониклась такой тягой к порядку и справедливости. Хороший мир, ничего не скажешь. Только, похоже, не все стараются законы блюсти. Вон, тот же Водяной явно любитель их нарушить.

– А люди? Люди-то все эти порядки соблюдают? – поинтересовалась я.

Леший сник.

– Люди-то, люди разные бывают. Некоторые уж до того хорошие и добрые, букашку не обидят. А другим лишь бы напакостить, то деревья просто так портят, то в ручей мусор какой кинут, то траву всю порвут и разбросают. А уж сколько живности они губят. Не счесть. И ладно бы для дела, там для еды, так нет же, иногда ради забавы глумятся.

Да, люди везде одинаковы. Обидно. Хотелось бы посмотреть на идеальный мир.

Так, пока шли, Леший мне рассказал про Правь и Навь, про общие законы, типа «не убий, не укради» и про нечисть всякую, типа себя самого, Ягиню, домовых, водяных, мавок, упырей и волколаков. И про систему подчинения. Как же без неё. Иначе порядку не будет!

Вечерело, а мы всё шли и шли. Одни и те же деревья, трава и цветы в пейзаже уже надоели до чёртиков. Я стала уставать.

– Дядь Леший, а долго ещё? – спросила я.

– Да, пришли почти. Немного осталось, – ответил Леший. – Кабы не Водяной, уж давно у Ягини были бы.

– Ты мог бы встретить меня раньше, до того, как я к озеру пошла, – сказала я. – Тогда бы я к Водяному не попала.

Действительно, я же долго шла по тропе, пока до озера не дошла. Да и потом, когда я купаться полезла. Леший тоже мог появиться. И ночью, когда мы у костра плясали. Где он был в это время? Я всё это ему предъявила.

– Не мог я, – насупился Леший, – не по правилам так!