Текст книги "Сила любви (СИ)"

Автор книги: Елена Зауэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Садись, поешь, – прервала мои мысли Божена.

На столе стояла чеплашка с каким-то варевом, напоминающем пшеничную кашу, и плошка с уже известным мне сбитнем. Еда так себе на вкус, надо сказать, но есть можно. Интересно, скольки разовое у них питание. Пока я ела, Божена убрала мою лежанку. Мой вопрос о том, ела ли она, старуха оставила без ответа.

– Плохи твои дела, – проговорила она, когда я закончила прием пищи.

– Да, выбор не большой, – ответила я, – или за Колошу замуж, или к какому-то змею. Кстати, что это за змей? Может лучше к нему, а?

Божена подошла к алтарю, поклонилась и произнесла:

– Боги светлые и темные, помогите вразумить душу заблудшую, укажите путь верный да дорожку нужную!

Потом повернулась ко мне и ответила:

– Много годов назад прилетел в наше государство трёхглавый змей, был он, говорят, ростом с гору, чешуей покрыт и шипами. Угрожал он князю нашему, что все городищи и селищи дотла сожжёт. Только князь наш хитер был, вывел к нему красну девицу. Змей тот как девицу увидал, схватил её, да и улетел восвояси. С тех пор так и повелось. Прилетает змей, а девица уже ждёт его. Каждое поселение по очереди девиц отправляет, в этом годе наша очередь.

– Прямо трехглавый? – с улыбкой уточнила я. – Огромный, и летает?

– Зря лыбишься, – рассердилась Божена, – ты в нашем государстве не жила, устройства его не знаешь. Не наша ты. И людям показать нельзя, сразу поймут, что не Забава ты. Вот что с тобой делать? Была у меня мысль, когда старцы тут сидели, согласиться, что умишком ты тронулась, да ты влезла и всё испортила. Теперь выход один, уходить из сельца, да искать судьбу в городище, да таком, что подальше от этих мест. Всё равно, об том думала, да только не так скоро.

Тут огонёк в алтаре запрыгал и затрещал. По стене пошли странные тени. Божена сложила на груди руки и поклонилась в пояс:

– Благодарствую за подсказочку. И как я могла забыть. Старею видно.

Она села за стол, достала от куда-то мешочек и высыпала из него какие-то странные дощечки. На них были вырезаны разные знаки.

– Что это, – спросила я с интересом, – какое-то гадание?

– Судьбу твою пытать сейчас будем, – ответила Божена. Потом перевернула все дощечки символами вниз, разложила в одной ей известном порядке, поводила над ними руками, что-то прошептала – я не разобрала, сплюнула через левое плечо и открыла наугад три штуки. Разложила, покачала головой и открыла ещё три.

– Ну, что там? Любовь-морковь после испытаний и долгой трудной дороги? – с улыбкой спросила я.

Божена внимательно посмотрела на меня и покачала головой.

– Эх, Анна, много в тебе неверия. А так жить нельзя. Ты вот жила своей жизнью, погрязла в своем болоте, так оно тебя засосало, что и мужик не смог тебя больше терпеть. Среча ухватилась за ниточку твоей судьбы, узелочек свой вплела, и вот ты сидишь тут со мной. Новая жизнь у тебя. А ты её принять не хочешь.

Пока она говорила, я вспоминала последние годы своей жизни, постоянные походы по врачам, унылые разговоры с мамой, ночи без сна, охлаждение мужа, которое я старалась не замечать, как итог, муж собрался уйти в закат. И что в обмен? Землянка, нужник под кустом, и призрачное счастье в виде замужней жизни с каким-нибудь необразованным мужиком. Да, мечта! Тут, только прыгать от радости и остается!

Мне стало себя так жалко, что я разрыдалась. А Божена подошла ко мне, обняла как маленькую, прижала к себе и проговорила:

– Поплачь, поплачь, девка, слезы очищают! А там обдумаем твой путь.

Понемногу я успокоилась. Действительно, на душе стало легче. И окружающая действительность уже не казалась такой удручающей. Я посмотрела на дощечки и спросила:

– Ну, что там в гадании выпало!

– Да странное что-то, не пойму я. В начале вроде понятно: вот реза Морена, – Божена взяла первую дощечку, – другая жизнь, новое рождение. Ты тут оказалась, переродилась, значит. А вот Перепут, – Божена показала на вторую дощечку, – к дороге, путь свой тебе искать предстоит. Потом Семаргл – смелость и решимость проявишь, Кощей – жизнь свою переосмыслишь. Реза Лель и Полель – тоже понятно, наверное, найдется для тебя молодец по сердцу, хотя странно это, ведь ты же вроде мужняя жена, это Забава непорочной девицей была.

Божена замолчала на какое-то время, посмотрела на алтарь – пламя светило спокойно, тогда она продолжила:

– Хотя, кто я такая, чтобы в промыслах Богов сомневаться. Только не пойму, к чему Вий выпал. Эта реза редко кому выпадает. Это реза отступников, которые неправые дела вершат, темные, к Хаосу стремятся. А ты на отступницу не похожа. На моей памяти выпала эта реза лишь раз много годов тому назад, странник тогда зашёл к нам в сельцо и прямо ко мне. Я тогда только в понёву впрыгнула, но гадать уже хорошо получалось, гладко всё выходило. Вот ему кто-то и порассказал про меня. Разложила я для него резы, а там Вий, так же вот как у тебя. Он тогда так испугался, когда его знак увидел, резы разбросал и убежал.

– И что с ним дальше случилось? – спросила я.

– Да кто ж его знает? Я его больше ни разу не видела.

– Ну а мне что с этим делать? Может Вия самого вызвать и спросить, к чему он тут показался? – спросила я наугад. Ведь если змей трехглавый к ним прилетает, то может и Вий показаться может. Надо только пошаманить, траву какую-нибудь пожечь, заговор прочитать и трах-тибидох, Вий, глядишь, и объявится.

– Что ты, девка, Вия в явь вызвать нельзя, – тут бабуля замолчала ненадолго, а потом добавила. – А вот ты сама к нему должна сходить. Где же заблудшей душе очистится и переродиться можно, как не в Пекле!

И довольно улыбаясь бабуля стала собирать свои дощечки. А я попыталась переварить услышанное. Она что в ад меня отправить собралась? Добрая женщина.

Побег (Анна)

А добрая женщина тем временем достала какой-то мешок, закинула разной снеди, положила бурдюк и тряпицу, потом посмотрела на меня с сомнением.

– Боюсь я, не сдюжишь ты дорогу-то! – проговорила она. – Слаба ещё. Да медлить нельзя. Не сегодня, завтра женишок объявится! Сегодня в лесу переночуем, а завтра спозаранку в путь дорогу отправишься.

Серьезно? Она действительно собралась отправить меня одну непонятно куда? Интересно, куда она сама собралась деться? Её-то, думаю, по головке не погладят, за то, что сбежать мне помогла.

Божена меж тем достала второй мешок побольше первого, покидала туда кой-какую утварь, в тряпицу обернула своих божков, тоже туда сунула, мешочек с дощечками, что-то из тряпья. Полом достала какую-то одежду и разделила её на две стопки. Свою стопку она сразу прибрала в мешок, часть моей – тоже, а красного цвета юбку придвинула ко мне:

– Одевайся!

– Я же вроде одета, – я оглядела свое белое одеяние: длинное, ворот широкий, но так вроде совсем нормальное.

– Так то рубаха, а то понева! Негоже взрослой девке в исподнем шастать.

– Понятно, – ответила я, хотя мне было не особо понятно, но я подумала, что разберусь во всем в процессе. А пока я просто надела юбку.

Накидки и сапоги, да самые что ни на есть сапоги с завязками, она также сунула в мешки. Интересно, что мы оденем на ноги сейчас? Или мы пойдем босыми? Они что реально тут ходят босиком? Всё это время на ногах у старухи ничего надето не было. На ноги старцев я внимания не обратила.

– Пойдем, – позвала меня Божена. Пока я думала про обувь, она затушила огонь, отодвинула лавку от стены и открыла замаскированную за ней дверцу.

По узкому извитому лазу в полной темноте мы с ней пробирались долго. Ползли на карачках. Божена – впереди, я – за ней. Мне было страшно и холодно, хотелось вернуться обратно в землянку, но я понимала, что ничего хорошего меня там не ждёт.

Когда впереди забрезжил свет, я уже не чувствовала спины, а ноги совсем окоченели. В голове мелькали видения ванны с пенкой и мягкой кровати. Странно, что о привычной еде или гаджетах я даже не вспоминала. И я ни разу за всё время, что я здесь, не вспомнила о родителях. Интересно, как они там? Им сейчас хуже, чем мне. Они дочь потеряли, а я о кровати мечтаю. Я даже внуков им подарить не успела. Хотя, наверное, к лучшему, что у меня не было ребенка. Я всхлипнула. А Кирилл? Его ведь, наверное, посадят за непреднамеренное убийство. Как он, бедный, в тюрьме-то будет. Хоть наши отношения в последнее время были сложными, да чего уж там миндальничать, они стали никакими, но я всё равно любила своего мужа и зла ему не желала. Я снова всхлипнула, представив себя в гробу, а Кирилла за решеткой, и тут заметила, что стало светлее.

– Скоро выход! – воскликнула я.

– Не ори, блаженная! – прошептала Божена. – А то останемся здесь с тобой навечно.

Мне снова стало страшно, припомнились сообщения в газетах про разные обвалы в горах и поиски экспедиций, фильм, который смотрела не так давно, про шахтеров, как люди в 90-е в шахте под обвалом застряли, и воду там еще прорвало, в общем, жуть. У меня аж мурашки по коже поползли от ужаса. И я постаралась передвигаться побыстрее и не отставать от Божены ни на шаг.

И вот он! Долгожданный выход из тоннеля! Мои скромные мечты хотя бы о такой же, как мы покинули, землянке, не оправдались. Мы стояли на небольшой лесной полянке и из построек здесь находился лишь небольшой шалаш.

– Полянка эта потаенная, никто из наших о ней не ведает. А я здесь ночую иногда, когда надо лунные травки собирать, вот и шалашик поставила, – объяснила мне Божена, потом поклонилась лесу и произнесла, – не гони детей своих, батюшка Лесовик!

Она достала горстку сухих ягод из кармана и положила их на пенёк. Я ожидала, что из-за дерева покажется какой-нибудь дед весь в листве и палках, но нет. Никто к нам не явился. И я не удержалась от разочарованного вздоха.

– Что, небось, ждала, что Леший сейчас к нам придет? – с ухмылкой спросила Божена.

Я кивнула.

– Нет, девка, это ты сама завтра его искать будешь!

– Зачем?

– Как зачем? Только он дорожку к Ягине знает!

– А она мне зачем? – ну почему нельзя сразу мне объяснить всё по-человечески. Мол, пойдешь направо, потом налево, потом прямо, и вот он тебе проход в самый ад к этому, как его там, Вию. Нет, всю информацию вытягивать клещами надо. Я посмотрела на Божену с обидой.

– Так только Ягиня тебя в Навь перевести сможет, – Божена посмотрела на меня внимательно и, словно, поняв мое состояние, добавила, – сейчас костерок разведём и расскажу я тебе всё по порядку, Анна. Вижу, не понимаешь ты ничего! Но и ты меня прости! Не тебя, Забаву вижу перед собой.

Пока костерок разводили, да воду грели. Я расспросила Божену, как так получилось, что Колоша Забаву погубить захотел, да про свое спасение чудесное.

Оказалось, что Забава сиротой росла. Мать её – невестка Божены, родами померла. А сын Божены сгинул на князевой службе. Вот и растила Божена внучку с малолетства самого. Пришло время Забаве в понёву прыгать (то есть, совершеннолетней она стала, по-нашему). И стал её Колоша обхаживать.

А Колоша – тот ещё злодей, трёх жён в могилу свёл, трое детишек маленьких по сельцу бегает, да ещё и девок портить горазд. За него ни одна путная девка замуж не пойдёт. Уж Божена и словами ему объясняла, и прогоняла его со двора, то коромыслом промеж лопаток ему даст, то лопатой огреет. А тут затихарился наш герой. Перестал под окнами маячить. Божена и успокоилась. Да, напрасно. Подкараулил злодей Забавушку в поле, да и в стог повалил, ссильничать хотел. Только Забава не растерялась, умной девка была да языкастой, палец в рот ни клади. Начала она над насильником своим насмехаться, да и силу мужицкую его прокляла, между делом. Пытается Колоша ей рот заткнуть, да своё дело сделать, а ничего у него не получается. Избил он тогда Забавушку, и оставил в поле. Хорошо, добрые люди нашли. Выходила тогда девку Божена, да следить стала, чтобы одна она не оставалась. Но не уследила. Колоша, злодей, дружка своего Долговяза подговорил. Где уж они Забаву подловили, Божена не знала, в лес по травы ходила в тот день. Но вот итог: Забавы больше нет, а есть я – Анна.

Ну а с избавлением, так совсем просто получилось. Прибежала Божена на площадь как раз в тот миг, когда огонь подо мной разжигали, пока народ растолкала, чтобы к старцам пробиться, вдруг небо заволокли тучи, грянул гром, молнии засверкали, и на сельце обрушился дождь невиданной силы, затушил костер и сам собой завершился. Ну, не чудо! Тогда, какая-то бабка, имени я не запомнила, но из уважаемых, значит. Так вот эта бабка как закричит: «Снимайте её с костра! Снимайте!» Колоша возразить хотел, типа ведьма я, и надо начатое завершить. Только бабку эту заткнуть было не просто. Она на него накинулась с кулаками, блудным псом называла и ещё по-всякому, а людям крикнула: «Опомнитесь, люди! Виновного разве стали бы Боги защищать, да огонь дождем тушить? Это знак! Светлая Дива-Додола явила нам свою волю!» Людишки-то про Додолу услышали, на землю попадали. А Божена тем временем меня отвязала да в землянку свою приволокла. И всё бы ничего, только вместо Забавы появилась Анна.

Вы спросите, почему этого Колошу к ответу никто не призвал? Так просто всё. У Колоши дядька – воевода у князя, в терем вхож. Говорят, князь к нему со всем уважением. Потому ссориться с Колошей никто не хочет.

За беседой и заботами наступил вечер. Мы улеглись в шалаше, прижались спинами и накрылись накидками.

– Я и так хотела Забаву увести куда-нибудь, – сказала Божена со вздохом. – Только собраться думала с умом, в обоз попроситься, да во Вручин али в Туров податься, только Боги, видишь, по-другому рассудили. Расстанемся мы завтра с тобой, Анна. Тропу тебе покажу, на которой Лесовика встретить можно, а уж там сама. А я обоза дождусь да в Туров подамся, слышала я там ведуньи в почете.

– Может ты со мной пойдёшь? – спросила я. Мне было страшно терять единственного человека, который мог рассказать мне хоть что-то об этом странном мире.

– Нет, Анна. Это твой путь, и ты должна пройти его одна, – ответила Божена.

– А мы встретимся с тобой ещё? – я очень хотела пойти с ней в Туров или ещё куда-нибудь, но если мне сейчас туда дороги нет, так может она потом меня приютит и поможет обосноваться рядом?

– Как Боги решат, – ответила старуха, – спи спокойно, завтра вставать рано.

А назавтра с первыми лучами солнца я вступила на извилистую еле заметную тропку. Пройдя несколько шагов вперед, я обернулась. Божена стояла и смотрела мне вслед.

Очнись, хозяин! (Кирилл)

Кто-то больно пихнул меня в бок. Я ойкнул, резко открыл глаза и попытался сесть. В голове гудело. Перед глазами мелькали искры. Я попытался сфокусировать взгляд. Но тут с воплем: «Берегись, хозяин!» какая-то сила отшвырнула меня в сторону. И, надо сказать, вовремя! Так как мне, наконец, удалось рассмотреть окружающую меня действительность. И она, эта действительность меня совсем не порадовала: я сидел посреди огромного поля, и на меня нёсся какой-то бугай, весь в шерсти, в шлеме с рогами и с огромной палицей в руках. Что-то похожее я видел в мультфильме про богатырей. Только сейчас это был не мультфильм! Я, наверное, потерял сознание, когда падал? И у меня видения!

– Да, приходи ты уже в себя, хозяин! Он же сейчас тебя в порошок сотрёт! Вставай! Бери свой меч! И вперёд!

Кто-то тыкался мне в спину, пытаясь помочь мне встать на ноги. Я обернулся и увидел лошадиную морду. Вокруг больше никого не было. Тогда кто со мной сейчас разговаривал? Мои размышления прервал дикий вой бугая:

– Зашибу! Раздавлю, как букашку! – орал он, размахивая палицей.

Мне ничего не оставалось, как вскочить на ноги, схватить меч и понестись к нему на встречу. Помирать во цвете лет в мои планы не входило. Да и обидно было бы принять смерть от такого дикаря. Пусть эта смерть и не была бы настоящей, а в видениях. В конце концов, это мое видение, что хочу в нём, то и делаю. Вот я сейчас надеру ему пятую точку. Будет знать, как нас, удалых молодцов, задирать!

Конечно, никаким удалым молодцом я не был, да ещё и трусом оказался на поверку, но об этом я подумаю, когда очнусь. А пока я взмахнул своим мечом со всей силы и отлетел метров на пять от удара в челюсть. Правда, приземлился удачно, сразу на ноги поднялся. Тактику боя надо будет изменить.

– Хозяин, не сдавайся! – снова услышал я чей-то голос. Повернулся – неподалеку стояла лошадь и бодро ржала:

– Давай, бей его!

Мое видение становится всё более интересным!

Я собрался с мыслями и решил бугая сначала отвлечь, а уже потом победить. Или не отвлекать, а уж сразу побеждать? Главное, не проворонить его удар, как в прошлый раз. Я поиграл мышцами! Да, в видении у меня такие мышцы! Да и ростом я не обижен. Конечно, и в жизни я ничего себе выгляжу, подтянутое тело, приятная внешность. Но во сне я прямо богатырь! Вот и буду богатырем.

Бугай снова нёсся на меня с палицей наперевес, а я вместо того, чтобы нестись на него, вдруг побежал от него. Бугай остановился, на его физиономии отражался весь его мыслительный процесс. То, что я сейчас сделал, явно не вписывалось в его картину мира. Пока он мучительно соображал, что же ему дальше делать, я вдруг резко поменял траекторию бега. Теперь я огибал его сбоку, постепенно приближаясь.

Когда он понял, что я решил напасть на него со спины, я был уже рядом и сильным ударом рассёк ему руку. Я хотел попасть по шее, но гигант успел увернуться. Он взревел от боли и бросился на меня. Но мне удалось увернуться. И я снова ранил его, попав теперь по второй руке. Бугай просто озверел, он кидался на меня, махал своей палицей по сторонам, пытаясь меня задеть. Но в какой-то момент мне удалось её поймать и вырвать у него из рук! Что ни говори, а богатырь из меня хоть куда! Изловчившись, я сумел нанести сокрушающий удар ему по голове. Бугай свалился к моим ногам!

– Эге-гей, хозяин! Ты победил! – услышал я бодрое ржание своей лошадки. Она тут же прискакала ко мне и стала забрасывать бугая землей, резво действуя задними копытами. – Как ты его уделал! А я уж думал, что он тебя тут закопает! Так испугался, когда он тебя вырубил!

Я изумленно глядел на это чудо природы, потом ущипнул себя за руку. Говорить лошадь не перестала и не исчезла.

– Ты – лошадь! – проговорил, наконец, я. – Ты не можешь говорить!

– Во-первых, я конь, хозяин! Твой боевой конь, – обиженно произнесла лошадь, – а во-вторых, я могу говорить, могу, и говорю!

– Какая разница, кто ты! Если ты всё равно не должен разговаривать, – я начал понимать абсурдность происходящего: вот стою я весь из себя такой богатырь, и препираюсь с лошадью. – Не положено тебе разговаривать, понимаешь? Не положено!

– Во-первых, разница большая! – животное раздуло ноздри, видно, рассердилось. – Это как мужика бабой обозвать! А во-вторых, нет такого закона в нашем княжестве, который запрещал бы честным животным разговаривать!

– Хорошо, конь, ты конь, и ты можешь разговаривать, убедил! – согласился я.

Видение начало мне надоедать, и я уже хотел побыстрее прийти в себя. Тем более, что я очень тревожился за Анну, ведь я бросил её одну в квартире. Она сейчас там, наверное, лежит тоже без сознания и истекает кровью. Ну, почему я не остался там и не вызвал скорую помощь.

Я никогда не прощу себе, если с ней что-то случится. Хоть и не ладилось у нас с ней в последнее время, но я всё ещё любил её. Просто я устал от этих бесконечных измерений температуры, высчитывания специальных дней. И этого вечного «так взрослые семейные люди не делают» и «если немного постараться, то обязательно получится».

Я уже в домой боялся с работы возвращаться, потому что в какие-то дни надо было пить какую-то настойку, в другие – измерять температуру, и не где-нибудь, а в паху. Потом Анна вычитала, что полезно постоять на голове, чтобы приток улучшить, и после этого сразу приступать к выполнению супружеских обязанностей, но в строго определенной позе. Ага, после стойки на голове вообще ничего не хочется, не говоря уже о супружеском долге.

Вся наша супружеская жизнь в последние три года свелась к одной цели – зачать ребенка. Анна стала просто одержима этой идеей. А всё её родители с их постоянными разговорами о часиках и о внуках.

Когда мы только познакомились, Анна была не такой! Она мечтала посмотреть мир, планировала сходить на все интересные театральные постановки и написать научную работу о происхождении каких-то там редких слов. Она так интересно рассказывала о разных словосочетаниях и странных словечках. Была живой и совсем не думала ни о каких часиках, которые тикают. А потом что-то произошло.

Я хорошо помню то время, когда наша жизнь начала меняться. Анна тогда ездила без меня к родителям на юбилей, я не смог отпроситься на работе. Уехала жизнерадостной, а вернулась грустной с пустыми глазами и идеей поскорее подарить родителям внуков.

Все мои попытки переключить её внимание на что-то другое особого успеха не имели, тем более, что теща повадилась звонить нам каждый день и часами разговаривать с Аней. Все мои призывы ограничить общение, и вместо этого сходить в театр, в кино или просто погулять, натыкались на непонимающий взгляд и слова: «Это же мама, она скучает!». А потом я сдался. У нас с тёщей разные весовые категории.

Я решил перетерпеть, но после очередного теста с одной полоской вместо желанных двух и обвинений в том, что я что-то не так делал, раз опять не получилось, я не выдержал, покидал свои вещи в сумку и пошёл на выход. Анна бросилась за мной, пытаясь удержать, а я её оттолкнул. И она упала, упала, ударившись головой об угол тумбочки, на полу появилась красная лужица. Я так растерялся, что пулей выскочил из квартиры, быстрее молнии слетел с лестницы, выпрыгнул из подъезда и столкнулся с проезжавшим мимо автомобилем.

Сейчас по идее я должен лежать на тротуаре и медленно приходить в себя. Ведь не мог же я сильно расшибиться. Автомобиль ехал медленно, максимум, что мне грозило, это небольшое сотрясение. Только в себя приходить я не спешил. Потому что передо мною всё также маячил этот навязчивый говорящий конь.

– Ау, хозяин! О чём задумался? Очнись! Нас ждут великие дела! – помахал он своим копытом перед моим носом.

Ты – Путята (Кирилл)

– Чего ты застыл? Руби давай! Пока он в себя не пришел! – конь легонечко толкнул меня мордой в плечо.

– Чего рубить? Голову? – испугался я.

Битва битвой, а убивать поверженного противника, так себе подвиг. Тем более что, противник-то был достойным. Был он широк в плечах, высок, весь одет в черный шерстяной костюм с капюшоном. Или это его шерсть? И морда у него какая-то странная, волосатая. Боже, с кем я дрался?

– Да нет! Рог! Рог руби! – нетерпеливо уточнил конь.

– Зачем? Можно же просто снять шлем, – удивился я. И правда, зачем мне рубить рог, мне и шлем-то не нужен.

Конь внимательно посмотрел мне в глаза, обошёл меня, обнюхал и выдал:

– Странный ты какой-то стал, хозяин! Видать, здорово тебе по башке прилетело! Раз элементарные вещи забыл!

– Ага, забыл, – согласился я, – точно, забыл.

Раз видение продолжается, то надо продолжать игру. Сейчас я притворюсь, что мне память отшибло, и конь мне все про меня расскажет.

– Я даже не помню, кто я! – добавил я, чтобы сразу внести ясность. А то он и так смотрит на меня с подозрением. Словно чувствует, что я не тот, за кого себя выдаю. – Совсем не помню!

Конь от удивления сел на пятую точку. Потом вскочил, подбежал к бугаю и стукнул его копытом по голове.

– Пошевелился, – пояснил он мне, – а ты пока давай рог то руби, да поедем отсюда. У нас ещё дел немерено. А по дороге я тебе всё расскажу.

– Так может мне шлем просто снять с него? – ещё раз уточнил я.

– Какой шлем? У Анчутки нет шлема, это его рога. Руби уже, пока он в отключке.

Я послушно выполнил то, что от меня требовала зверюга. Действительно, когда я ударил мечом по рогу, шлем не слетел, только голова дернулась немного, и рог отвалился.

– И что мне с ним делать? С этим рогом? – спросил я у коня. Сдался ему этот рог.

– В суму клади. – ответила зверюга.

– В какую? – на мне никакой сумки не наблюдалось, авоськи носить, это как-то не по-богатырски. Даже карманов на штанах не было.

– У седла пристегнута, видишь? – конь смиренно вздохнул.

Действительно, у седла мотался какой-то мешок. Я поднял рог земли и хотел запихать в этот мешок. Но конь меня остановил.

– В тряпицу оберни, а то вонять будет, Анчутка нас тогда по следу найдет! – проговорил он. – Там в суме у тебя тряпица есть специальная заговоренная!

Действительно, рог вонял, вонял пренеприятно, а еще он был полый, и из него начал сыпаться какой-то порошок.

– Осторожнее, порошок не оброни, – предостерег меня конь, – травой дыру заткни.

Я не стал уточнят, почему так надо делать. Потом спрошу. Может, этот порошок ценность какую-то имеет. Просто перевернул рог и забил его травой.

Потом пошарил в мешке рукой, там был такой же бардак, как в женской сумочке, я нащупал бутыль, уткнулся пальцем во что-то мягкое, пошарил край стенок и, наконец, вытащил какой-то лоскут.

– Эта?

– Да нет, черная там еще была!

С третей попытки я достал нужную тряпку, завернул в неё рог и со спокойной душой сунул его в мешок. Вернее, душа-то у меня, как раз спокойной не была, потому что я не знал, что делать дальше.

– Теперь давай убираться отсюда! – предложил конь.

Да, наверное, правильным будет отсюда убраться. Ведь не известно, как поведет себя Анчутка, когда придет в себя. Может снова в драку полезет. Я бы полез, если бы мне рог отрубили. Да, надо отсюда убираться.

Я повернулся и пробежал несколько шагов в сторону видневшегося вдалеке лесу, но вдруг понял, что бегу один, коня рядом нет. Я обернулся. Конь стоял там, где я его оставил, смотрел на меня и явно чего-то ждал. На его морде было написано, что он очень сомневается в моих умственных способностях.

– Ты чего? – спросил я.

– А ты чего? Пешком идти собрался? – ответил мне конь вопросом на вопрос.

– А как? – поинтересовался было я, и только потом понял, каким балбесом выглядел в его глазах. Ведь он ждёт, что я лихо вскачу в седло, и мы с ним понесёмся в далекую даль. Звучит красиво! Да? А на деле я совсем не представлял, как это забраться на лошадь. Я и лошадей-то живьем раньше видел только в цирке. Ну, я попал!

Я попал? Я вспомнил те немногие фильмы про попаданцев, которые когда-то смотрел, и мне стало нехорошо. Осознание, что видение становится через-чур реальным, накрыло меня. И я, кажется, застонал вслух, потому что конь жалостливо спросил:

– Что, голова болит, Путята?

– Путята? – спросил я. – Я – Путята?

– Да, ты Путята! – ответил конь. – Давай уже, прыгай в седло, а то мне снова придется Анчутке по башке давать.

Хорошо, что я любил смотреть разные исторические фильмы, а там герои часто ездили верхом. Я попытался вспомнить, как они взбирались на лошадь. Нужно ногу сунуть туда, потом вторую перекинуть через седло, и вуаля! Ты на коне. Вроде не сложно.

Я попытался это изобразить с конем. Стремя было не устойчивым и шаталось, подтянутся и выпрямиться удалось не с первого раза. Ну а про то, как я перекидывал ногу через седло можно было бы рассказывать долго и все время нецензурными словами.

Конь пытался помочь, как мог, он молчал и не мешался. За что я ему был очень благодарен.

Наконец, я водрузил свое неповоротливое тело в седло, и мы поскакали. Это только в фильмах выглядит красиво. Когда богатырь мчится на коне подобно молнии, спина его прямая, взор устремлен вперед. И попаданцы в фильмах тоже сразу получали весь спектр навыков для в жизни в новом мире.

Я же был каким-то неправильным попаданцем. Я прижался к лошадиной шее, вцепился в гриву и пытался удержаться в седле, в то время, когда мое тело тряслось и ноги мотались во все стороны. Мне страшно было представить, как я смотрелся со стороны. Богатырь Путята, наверняка, хорошо держался в седле. Интересно, кто он такой? Вернее, кто я такой? Ведь теперь я – это он. И мне придется как-то с этим смириться. Главное, никого из знакомых Путяты не встретить, пока не вытащу всю информацию о себе у коня. Хорошо, что он такой говорливый, и похоже обо мне всё знает. Хоть в чем-то мне повезло.

Хотя оставалась небольшая надежда, что все это окажется видением. И скоро я очнусь в какой-нибудь больнице в палате реанимации. Наверное, все-таки я сильно приложился головой о тротуар. Иначе чем объяснить это затянувшееся шоу.

Пока я мечтал прийти в себя на больничной койке, мой конь увозил подальше от места моей славной битвы. Да, видать. Больница в ближайшее время мне не светит.

Тут мне очень захотелось посмотреть, пришел ли в себя Анчутка. Только головой я вертеть не мог – боялся вылететь из седла.

Наверное, Анчутка очень разозлится, когда не досчитается одного рога. Будет топать ногами, ругая Путяту на чем свет стоит, а потом посмотрит вдаль, увидит нас и помчится вдогонку, в силу заговоренной тряпицы я не слишком верил. Может он уже мчится. Интересно, как быстро он бегает. И кто он вообще такой. А самое главное, зачем мне его рог.

Рог Анчутки, хвост Чуда-Юда и зуб Кощея (Кирилл)

Бодрым скаком мы доскакали до леса. Здесь конь немного замедлил свой бег. Все-таки нестись по узкой тропке что есть мочи было не очень удобно. И я немного расслабился, ослабил хватку, выпрямился и стал немного напоминать бравого богатыря, которым теперь являлся. И тут же получил по лицу веткой, да так больно, что чуть не вылетел из седла. С трудом удержался.

– Какую-то странную дорогу ты выбрал, – высказал я коню. – Дебри непролазные, ветки так и лезут в глаза.

– А ты руками их отводи, – огрызнулся конь, – и мне легче будет.

– Ты хоть знаешь, куда меня везёшь? – спросил я.

– Конечно, – ответила зверюга, – куда глаза глядят.

– Ну, здорово! Я-то думал, что мы в какое-то конкретное место едем!

– Вообще-то, ты у нас хозяин! Ты направляешь, а я иду. – этому коню палец в рот не клади.

– Я-то хозяин, только я ничего не помню, если ты не забыл, – решил надавить я на жалость.

– Я надеялся, что память к тебе вернулась, – со вздохом ответил мне конь.

Мы немного помолчали. Я не знал, о чем думал конь. А вот я думал о насущном. Как мне жить дальше, что делать? Чем на жизнь зарабатывать? Как из леса выбраться? Мне и хотелось к людям, и в то же время было страшно. Какие они, те люди? Пока действительность меня не радовала.

– А мы уже ездили с тобой этой дорогой раньше? – спросил я с надеждой. Мне очень хотелось приехать уже хоть куда-нибудь, спешиться и отдохнуть.

– Нет, хозяин, – ответил конь, – мы с тобой тут ещё ни разу не были.

И как теперь быть? В лесу мне совсем не нравилось. Паутина, мошкара. А вдруг волк или медведь встретится? Или какой-нибудь ещё Анчутка?

Вечерело. Теперь лес показался мне совсем страшным. Между деревьев клубился туман, и мерцали какие-то огоньки. Вокруг царила зловещая тишина, нарушаемая лишь шорохом листьев под копытами коня. Высокие, скрюченные деревья скрывали небо, их ветки, похожие на когти, тянулись ко мне, словно пытаясь схватить. Вдруг вдалеке послышался вой волков, и у меня зашевелились волосы от страха.