Текст книги "Сила любви (СИ)"

Автор книги: Елена Зауэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Это же мне не показалось, – прошептал я коню, – там действительно воют волки?

– Не показалось, – спокойно ответил он и даже ухом не повел.

– Тогда почему ты так медленно идешь, – спросил я, – нам ведь надо побыстрее выбраться из этого леса.

– Почему? – поинтересовался конь.

– Потому что здесь опасно!

– Ты думаешь, в чистом поле лучше? – конь ухмыльнулся.

– Я ничего не думаю! – я начал терять терпение. – Я просто устал.

– Да, ладно, не кипятись, хозяин, пошутил я! – заржала зверюга. – Знаю я эту дорогу, знаю! Сейчас через полверсты будет отличная полянка, мы с тобой на ней в прошлый раз ночевали, когда Анчутку выслеживали!

Жесть! Я буду ночевать в лесу! А вокруг будут кружить волки! Ко мне может подползти змея! И к этому надо как-то привыкнуть. Я так понимаю, что это не последняя моя ночь в лесу. Ну почему я никак не приду в себя в какой-нибудь больнице? И как там Анна? Меня снова накрыло чувство вины. Я даже перестал прислушиваться к волчьим завываниям. Хотя, если конь мой был спокоен, значит и мне не о чем волноваться!

Полянка действительно оказалась отличной, она была покрывала ровным покрывалом из мягонькой травки. Со всех сторон её окружали плотной стеной ёлочки, а ветви одной из них почти касались земли, образуя что-то вроде шалаша, а земля вокруг была усыпана иголками. Тут же было кострище, рядом с которым лежали сухие палки.

– Приехали! – бодро проржал конь и начал жрать траву.

А я попытался спешиться. Воспоминания о том, как это делали киногерои, мне не помогли совсем! Не буду долго описывать мои попытки сделать это по-богатырски, ну или хотя бы так, чтобы не стыдно было в глаза коню смотреть. В общем, если вкратце, то я просто сполз по его крупу вниз, и когда мои ноги наконец-то коснулись земли, ощутил себя самым счастливым человеком.

Первый шаг дался мне с трудом. Я немного размялся и подумал, что нужно избавить коня от седла. Я видел в фильмах, что так надо делать, и что лошадей обтирали тряпочкой после езды. А потом, когда надо было куда-нибудь ехать, то седло снова водружали на лошадь. Только вот даже если у меня получится это седло снять, я совсем не представлял, как его завтра буду одевать. Мысль о том, что на следующий день мне снова придется ехать верхом, радости мне не добавила. Я обошёл коня, разглядывая крепления и запоминая, что куда тянется и за что держится. Жалко здесь нет пособия по оседланию лошадей. Мне бы оно очень пригодилось.

– Ты чего, хозяин? – удивленно спросил конь.

И тут я понял, что не знаю, как его зовут. Да! И мне ни разу в голову не пришло спросить его об этом. А он тоже хорош, видит, что хозяин с головой не дружит, мог бы и сам догадаться назвать своё имя. Всё, пришло время расспросов!

– А как тебя зовут? – я решил начать с главного.

– Приехали! Ты что и этого не помнишь? – конь аж травой поперхнулся.

– Я же сказал, ничего не помню! Совсем ничего! Поэтому ты мне сейчас всё расскажешь!

– Может, сначала поедим, а? – конь жалобно посмотрел на меня. – У тебя там в суме хлебце есть и мясо вяленое. Да, и костерок бы развёл уже, пока совсем не стемнело.

Да, костерок развести было бы не плохо. Только не уверен, что в Путятином мешке я обнаружу спички. Я отвязал суму и уже собрался изучить её содержимое, как конь гордо проговорил:

– А зовут меня Белокрыл! Ты сам меня так назвал.

– Ну, приятного аппетита тебе, Белокрыл!

Я выпотрошил содержимое мешка, обнаружил и хлеб, и мясо, и какие-то сушёные ягоды. Одну ягоду я сунул в рот, пожевал – не вкусно, сплюнул.

– Это волчьи ягоды, хозяин, – услышал я голос коня, – ты их для Анчутки брал. Анчутка их больно любит.

Я хотел было их выкинуть, да конь меня остановил:

– Подожди, не выкидывай, вдруг пригодятся ещё!

Зачем мне могут пригодиться волчьи ягоды? Это же Анчутка их любит, а с ним я больше встречаться не собирался. Ведь рог его уже у меня. Кстати, зачем он мне? Этот вопрос я и задал коню.

– Так ты это, князю обещал!

– Чего обещал?

– Ну, что привезешь ему рог Анчутки, хвост Чуда-Юда и зуб Кощея!

– Чего-чего? – я аж поперхнулся от неожиданности.

А конь жалостливо запричитал:

– Болеет княгинюшка наша, шибко болеет. Уж каких только лекарей к ней княже не возил, а толку никакого. А недавно объявилась в Киеве бабка, да и вызвалась княгинюшку на ноги поставить. Говорит, нужно лекарство специальное сготовить и настоять определенным образом, и в лекарство это добавить серый порошок из рога Анчутки, сушёный хвост Чуда-Юда и толчёный зуб Кощея! Князюшка перед всей дружиной жалился, сам уж в путь собирался, тогда ты и вызвался их добыть. «Негоже, – сказал ты, – тебе, княже, самому такими делами заниматься, да княжество сиротить. Я – воевода твой, поеду и все привезу для княгинюшки нашей, иначе не видеть мне света белого!»

Офигеть, я княжеский воевода!

Ночь в лесу. Рассказ коня (Кирилл)

Конь вернулся к поеданию травы, оставив меня переваривать полученную информацию. А подумать было над чем. Это Белокрылу можно было загнать про то, что у меня отшибло память, а вот с князем такое может и не прокатить. Я-то думал, что я так себе средней руки вояка мало кому известный, а оказывается, я воевода. Значит под моим началом войско должно быть, ну или как там в старину называли, дружина. И знакомых у Путяты, видимо, воз и маленькая тележка. И обязанности серьезные. Интересно, как у них тут увольняются?

Хотя, если не в дружине, то где еще мне можно было бы тут у них пристроиться на работу? Хотя, может, быть у них архитекторы пользуются спросом? Ладно, о перспективах подумаю позднее. Сейчас нужно о насущном подумать. Если я хочу в этом мире жить нормально, значит нужно становиться Путятой.

Быстрого возвращения в Киев от меня никто не ждет, и то хорошо. Но и долгого отсутствия, видимо, не простят. Я ж не просто так путешествую да с разными Анчутками сражаюсь. Я добываю лекарственные ингредиенты. Рог у меня уже есть, осталась самая малость – хвост Чуда-Юда и зуб Кощея. Где их-то мне взять? Интересно, у Путяты были какие-нибудь мысли на этот счет? Надо спросить Белокрыла.

А пока всё-таки не плохо бы было развести костёр и немного перекусить. Я продолжил осматривать содержимое сумы. Еды в ней больше не нашлось. Был бурдюк с какой-то жидкостью несколько тряпиц, моток ниток и теплый плащ, подбитый мехом. Плащ – это хорошо. Вдруг ночью замерзну. Спичек, как и ожидалось, я не нашёл. И как же мне добыть огонь? Не палочкой же о дощечку тереть в самом деле?

– Зачем палочкой! – услышал я голос коня. Видимо, последнее предложение я произнёс вслух. – На поясе у тебя мешочек, там огниво.

Прекрасно! Ещё бы знать, как им пользоваться. Вроде бы что-то о что-то бьют и получают искру. Путем логических умозаключений, я пришёл к выводу, что нужно взять сушняк, над ним постучать камнями, и потом постараться раздуть искру. О, чудо, у меня получилось с первой попытки! Я могу собой гордиться!

Я расстелил плащ и удобно устроился у своего первого в жизни костра.

– Окопать забыл, – проговорил конь, устраиваясь рядом на травке.

Я послушно вырыл вокруг костра небольшую ямку. Наверное, нужно перекусить, но от всех переживаний есть совсем не хотелось. А пить хотелось. Я сделал глоток из бурдюка. Слава Богу, это была обычная вода. Кстати, интересно, в каких богов они тут верят. Я сам не был сильно верующим, но как многие мои ровесники был в детстве крещен, а смутные представления о православии получил всё из тех же исторических фильмов.

– Завтра поедем Ягиню пытать, – подал голос Белокрыл.

А это ещё кто? Засмотревшись на костёр, я расслабился, и, кажется, даже задремал. Голос коня вывел меня из приятного оцепенения. Нет, спать нельзя. Пока не узнаю о себе всё.

– Белокрыл, расскажи мне обо мне, – попросил я, – может, во время рассказа я вспомню что-нибудь!

Ага, вспомню, как же! Но конь мне попался действительно болтливый, да и хозяина он очень любил, поэтому узнал я за эту ночь много интересного и полезного. И очень мне понравилось, что был я, оказывается, круглая сирота, один одинешенек на этом свете. Как хорошо, что нет толпы родственников, среди которой может попасться тот, кто мне не поверит, заподозрит в подмене, тогда пиши пропало. Колдуном объявят да на костер. Да, да, про местное правосудие Белокрыл мне тоже поведал немного.

Но обо всем по порядку.

Итак, я Путята, княжий воевода. Князя у нас зовут Володимиром, правит он Киевским княжеством. У него есть очень болезная княгиня, чем болеет – не ведомо, но чахнет на глазах уже несколько лет и никак не зачахнет. Уж как только её не лечили и наши лекари, и заморские, и ведьмы всякие, и колдуны, и старцы-праведники, а лучше ей не становится. Ну, про бабку новую – ведьму сильную Белокрыл мне уже рассказал, он хотел повторить эту жалостливую историю, но я спросил его про моё житьё-бытьё.

Оказалось, что сирота я совсем не бедный, терем свой имею с резными ставенками, прислугу там разную, но не много: кухарку, сенную девку, да дядьку-приказчика. Ещё конюшенка у меня есть небольшая, конюх при ней служит, с десяток лошадей обихаживает. Я их на продажу развожу. Недавно княже деревеньку мне пожаловал с барского плеча, тамошние мне подать платят, налоги типа, в основном продовольствием. Ну, уже не дурно, с голода не помру, по миру не пойду.

Очень осторожненько попытал я Белокрыла про законы киевские да про веру. Оказалось, всё просто, княжеское слово – закон, другого нет. Сегодня князь с правой ноги встал – ворам руку рубим; завтра с левой – вешаем. И не знай, что лучше: без руки, но живой, или сразу повеситься? Но, в целом, жить можно, если поступаешь со всеми по совести и верно князю служишь.

Путята так и жил до своих 25 годов, вот и до воеводы дослужился. Одно плохо, обжениться никак у него не получалось. Княжья сваха весь Киев обтоптала с окрестными деревеньками, уж каких только девок не предлагала ему, всё не то. Всё не к сердцу.

А как бы хорошо было, если б в тереме теперь его супружница ждала с нетерпением да тревогою, да богам всяким молилась о здравии Путяты и защите в его нелегкой доле. На этом месте глаза коня заволокло мечтательной дымкою, он аж причмокнул от удовольствия.

Но жёнкой Путята не обзавёлся, поэтому приходится пока Белокрылу за ним приглядывать да от напастей всяких защищать. Богам Белокрыл, конечно, не молится. Он же конь, коням – не положено. Но, наверное, они, Боги, заботу и преданность его видят и хозяина хранят, потому как из всех переделок выходил он пока живым и почти здоровым.

Богов, кстати, сам Путята не особо почитает. Славит, конечно, их со всеми по праздникам, огонь в алтаре поддерживает, дары приносит, но без усердия и должного почтения, хотя и от пути Прави не отклоняется: это типа заповедей «не убей», «не укради» и тому подобное. В общем и целом, персонаж положительный.

Про богов конь знал немного, откуда ему знать, если Путята эту тему с ним не обсуждал совсем. Слышал только, что есть светлые боги Прави и темные боги Нави (Кощей кстати там воеводою служит), да ещё те, что стихиями управляют, там дождями, молниями всякими. Придется потом самому со всем этим делом разбираться как-то. Потом, когда с задания вернусь.

Есть ещё всякие бесы типа Анчутки, да нечисть разная: Чудо-Юдо, мавки, лешие, домовые. А ведьмы такие имеются, что в камень превратить могут просто одним взглядом. Все это конь втирал мне с честным видом, за дурачка что ли держал. Или, действительно, верит во всю эту чушь. Ладно, сделаю вид, что и я верю. Я вспомнил поверженного Анчутку и решил, что доля правды в словах коня есть. Уточнять про количество голов Чуда-Юда я не стал, пусть сюрприз будет.

Больше всего во всей этой истории меня напрягал Кощей с его зубом. Но конь сказал, что завтра нам Ягиня подробно расскажет, что делать. До её жилища всего каких-то полдня пути, там и в баньке попариться можно, и овёс у неё вкусный. Рассказывая про овёс, конь причмокивал губами и косил глазами на мою краюху. Пришлось скормить ему половину. Только после этого он соизволил объяснить, что Ягиня – проводница между Явью и Навью. Я, конечно, сразу же понял о чём речь. Ага. У меня по истории одни трояки были, да и древнюю Русь мы изучали мимоходом, все больше Европу с Азией.

– Ладно, хозяин, заболтались мы с тобой, – проговорил Белокрыл, – уже ночь глубокая, спать давай. Утро вечера мудренее. А во сне, может, и память к тебе вернется.

Я не думал, что вот так смогу сразу уснуть в лесу, лежа на земле. Но не успел закрыть глаза, как провалился в тяжелый сон. Снилась мне Анна. Она лежала с закрытыми глазами на полу в нашей квартире, а я тряс её и кричал: «Очнись! Очнись же! Открой глаза!» Тогда она подняла веки, пустые глазницы вперились в меня, и я заорал. А потом заорал ещё сильнее, когда почувствовал, что меня кто-то толкает в бок.

– Просыпайся, хозяин, – услышал я сквозь сон и свой крик голос коня, – просыпайся. Оставь сон во сне.

Я открыл глаза. Конь с тревогой смотрел на меня.

– Ты так кричал! Что всех птиц распугал, – сказал он.

– Страшный сон приснился, – ответил я и потянулся.

Спать на земле – такое себе удовольствие. Во всём теле ощущалась скованность, и я встал, чтобы немного размяться. Неподалеку от полянки я обнаружил ручеёк и смог освежиться, прогоняя остатки сонливости. Эх, кофейку бы сюда. Интересно, есть ли здесь такой напиток.

Вернувшись на полянку, я обнаружил, что конь забросал кострище землей и стоял теперь в сторонке, пощипывая траву и ожидая меня. Седло я с него вчера так и не снял, поэтому одевать мне его не пришлось, уже счастье. Хотя перед конём стыдно. Путята, наверное, всегда заботился о нём. Я дал себе зарок обязательно научиться ухаживать за лошадьми, раз уж у меня теперь есть своя конюшня.

Я собрал суму, приторочил её к седлу, и попытался вскочить в седло. Получилось получше, чем вчера. Хорошо, хоть тело не болело после моей вчерашней позорной скачки. Я уселся поудобнее, прижал ноги к бокам коня, взял в руки уздечку и проговорил:

– Ну, Белокрыл, вези меня к Ягине!

У каждого свой путь к Богине судьбы (Кирилл)

Не буду долго описывать нашу милую поездку до Ягини. Скажу только, что Белокрыл не сильно торопился. Ехали мы спокойным шагом. Солнце светило прямо над нами. Тропинка была ровнехонькой. Вокруг стояли ровным строем ёлочки и берёзки. Их ветки не лезли мне в лицо. Не то, что вначале, когда мы только въехали в этот лес вчера. Чириканье птиц и стрекот насекомых успокаивали и усыпляли. И моя будущность не казалась мне уже такой ужасной.

В конце концов любую проблему можно решить рано или поздно. Конечно, чем раньше, тем лучше. Но сейчас мало что от меня зависит, и я решил плыть по течению. Я даже про Анну старался не думать, ведь изменить случившееся я не мог, а постоянно поедать себя поедом из-за того, что не изменишь, не имело никакого смысла.

Я решил надеяться, что помощь ей все-таки подоспела. Сейчас бедняжка, наверное, занимается моими похоронами, страдает, наверное. Думать так было даже немного приятно. Главное, пусть не долго по мне страдает и станет счастливой, пусть и не со мной. Да, пусть станет счастливой.

Потом я подумал, а вдруг эта Ягиня знает, как мне обратно в своё тело вернуться. Было бы хорошо. Конечно, в этом мире было интересно, опять же, конь говорящий! Но в своем – всё было знакомо и стабильно. А здесь меня тяготила неизвестность.

За этими мыслями я не заметил, как окружающая обстановка поменялась. Небо заволокло тучами. Вокруг уже не было ёлочек и березок, о стояли какие-то корявые стволы почти без листьев, местами они переплетались между собой, по земле стелился туман, воздух стал тяжёлым. И было тихо.

– Белокрыл, – позвал я коня, – мы точно правильно едем? Что-то мне здесь не нравится.

– Ещё бы, тебе тут нравилось, – ответил конь, – здесь никому не нравится. Это же Мёртвый лес! Забыл?

– Так, я ещё и не вспоминал ничего, – проговорил я.

– А я-то надеялся, что за ночь ты всё вспомнишь, – опечалилась зверюга, – как же ты теперь дальше жить будешь? Что будешь делать, если память к тебе не вернётся?

– Придумаю, что-нибудь, – ответил я, – сейчас главное – добыть то, что от меня требуется. А дальше буду действовать по обстоятельствам. Да, и ты мне поможешь. Поможешь ведь?

– Куда ж я от тебя денусь.

Тут мы резко повернули за кусты, и я чуть с коня не упал от удивления. В центре полянки стояла изба, окруженная частоколом, на котором висели черепки. А сама изба была на курьих ногах! Я потёр глаза. Изба никуда не исчезла. Более того, она вдруг медленно начала поворачиваться к нам.

Мы что к бабе Яге приехали? Я представил скрюченную старуху с костяной ногой, которая ела добрых молодцев, и уже хотел сказать коню, чтобы он улепетывал отсюда. Но Белокрыл меня опередил.

– Слезай, иди к Ягине! Она нас заметила, – сказал он, – а я тут обожду, пока вы договариваться будете. Не забудь овса для меня попросить.

Делать нечего, я сполз с коня и побрел к избушке. Та уже полностью развернулась и присела, когда я вошёл в ворота. Во дворике было уютно, если не смотреть на черепа. Тут стояла беседка, были разбиты клумбы с цветочками и грядки. За оградкой бегали курочки, невдалеке виднелись ещё какие-то постройки, около одной из них была привязана корова. Может, всё не так плохо? И есть меня сегодня никто не будет.

– Ну, здравствуй, заблудшая душа! – услышал я приятный женский голос.

В дверях избушки стояла красивая молодая женщина в русском народном костюме, я такой в музее видел. На голове у неё красовался кокошник, а через плечо была перекинута длинная толстая коса. Черные пронзительные глаза смотрели прямо в душу.

От неожиданности я встал, как вкопанный.

– Чего застыл, как столб? – засмеялась женщина. – Проходи давай в избу, не стесняйся, говорить с тобой будем.

Женщина зашла в избушку, и я послушно поплёлся за ней. Наверное, скрюченная бабка ждёт меня там, а это её служанка. Они сейчас накинутся на меня и съедят. Но в избе кроме молодухи никого не было. Тем временем женщина села за стол и показала мне жестом на лавку. Я присел.

– Я – Ягиня, – сказала она, – а тебя как зовут?

И я понял, что она знает, что я не Путята, и что врать ей бессмысленно. Только откуда она узнала. Наверное, вопрос читался в моих глазах, потому что она добавила:

– Душу Путяты я вчера в Навь отправила. Поэтому точно знаю, что ты – не он! Так кто ты?

– Кирилл, – ответил я. А что мне оставалось делать? Я же за помощью пришёл. Может, она меня назад вернуть сможет. – И я не знаю, как тут оказался.

– Ну, это только Макоши известно, – ответила Ягиня, – судьбами людей она у нас заведует. Ниточки судьбы переплела, и вот ты здесь.

– А обратно мне как вернуться? – с надеждой спросил я.

– Этого я не знаю, – Ягиня посмотрела на меня с сочувствием.

– А эта Макошь? Она знает?

– Макошь-то, наверное, знает, – ответила Ягиня.

– И ты знаешь, как её найти? – поинтересовался я.

– Нет, мил человек, не знаю. – Ягиня вздохнула. – У каждого – свой путь к Богине судьбы, и всяк должен пройти его сам. Так что смирись, делай что должно, и будет то, что будет!

– Звучит как-то не очень радостно, – я тоже вздохнул.

– Ну, а ты попробуй что-то хорошее увидеть во всем этом, – посоветовала добрая женщина.

– Только и остается! – проговорил я. – Где бы я ещё с конем пообщаться смог. Опять же избушку на курьих ножках увидел. А в перспективе еще встреча с Кощеем намечается!

– А что, там откуда ты явился, кони не разговаривают? – спросила Ягиня.

– Конечно нет. И богатырей нет. И ведьм тоже нет, а лекарства в аптеке продаются. И хвост Чуда-Юда для них не требуется.

– Скучно вы живете, – ответила женщина, потом добавила, – ты мне потом расскажешь поподробнее. А пока давай, иди в баньку попарься, да ужинать будем.

– Там Белокрыл про овёс спрашивал, – вспомнил я про коня.

– Не волнуйся, о коне уже позаботились. Отдыхает после дороги в стойле с мягким сеном, – сказала Ягиня. – Я так понимаю, что он думает, что ты Путята. Да? И как он тебе поверил? Он же Путяту лучше всех знает.

– Да я сказал ему, что память потерял. Я же пришел в себя, ну то есть в Путяту, когда того Анчутка вырубил. А Белокрыл спас мне жизнь. Ну, а потом я уже этого Анчутку победил и рог у него отрубил.

– Ты герой! – улыбнулась Ягиня.

– Ты не говори коню, что я это не я, – попросил я.

– Не скажу, сам решишь, сказать ему или не надо. Все иди, а то баня стынет.

Баня – это хорошо. Сейчас помоюсь с удовольствием! С самыми приятными мыслями я пошёл в баню, вспоминая, как мы ходили в баню с Аней. Там еще сауна была и бассейн с ледяной водой. И Аня каждый раз визжала от души, когда погружалась в этот бассейн после сауны.

В бане было жарко, так жарко, что я открыл входную дверь, но лучше не стало. Да, удовольствия не получиться. Тут хоть бы просто помыться. На лавке стоял таз с запаренными вениками. Около стены притулились две бочки с горячей и холодной водой, в одной из них плавал деревянный ковшик. Ни мыла, ни мочалки не наблюдалось. Правда еще имелась чашка с каким-то серым порошком.

– Эх, бестолочь. Зачем баню открыл? Выстудится! – услышал я чей-то голос. И дверь закрылась. – Давай. Ложись на лавку! Попарю тебя!

Рядом стоял лохматый мужик в одних портках. В руках он держал два веника.

– Ты кто? – мне стало не по себе. – Как ты здесь оказался?

– Запамятовал что ли, Путята? – удивился мужик. – Банник я! Я же тебя в прошлый раз парил. И мыться помогал.

– Да, точно, запамятовал, – кивнул я и лёг на лавку, ладно, пусть парит и моет, раз у них здесь так принято.

Цели ясны, да средства достижения мутные (Кирилл)

Банник намыл и попарил меня знатно. Он несколько раз натирал меня всего серым порошком, стегал вениками, поливал то холодной, то горячей водой до тех пор, пока кожа моя не заскрипела от чистоты и промытости. Только после этого он, довольный результатом, меня выпустил меня из бани.

Потом в новой рубахе и портках, распаренный и сияющий чистотой я сидел за столом и с аппетитом поглощал вареную репу, сдобренную щедро маслицем, закусывал солониной и щавелем и увлеченно рассказывал Ягине про самолеты, пароходы, поезда, полеты в космос и прочие научные достижения своего мира или времени.

– И что, прямо вот так железка какая-то по воздуху-то сама без заклинаний летает? – удивлялась Ягиня. – Какая же сила её там держит?

– Не сама, в самолете двигатели сложные. Мотор на топливе работает, – объяснял я. – Там очень сложный механизм. Над его созданием столько ученых трудилось.

– А как же кареты-то без лошадей ездят? В них тоже двигатели?

– Конечно, у нас все средства передвижения свои двигатели имеют. Ну и топливо нужно. Одни машины бензином заправляют, другие дизельным топливом, а еще есть такие, что от электричества работают.

Как же приятно, когда тебя слушают с таким интересом!

– Вот дела! А как же ты говоришь, этот телевизор сам показывает? И яблочко по нему катать не надо?

– Какое яблочко? – не понял я.

– Ну вот, смотри, – Ягиня принесла тарелочку, на ней лежало красное яблочко. Она произнесла. – Покатись яблочко по тарелочке, покажи нам Киев-град, да князя Володимира.

Яблочко само покатилось край тарелочки, и я увидел городок с деревянными домишками и теремами. Один терем в центре выделялся и высотой, и красотой. На крыльце его стоял высокий мужчина лет тридцати. На широких плечах его был накинут красный плащ, отороченный мехом. Он что-то говорил людям, собравшимся на площади перед теремом. Рядом с ним стояла женщина в украшенном разноцветными каменьями наряде. Была она очень красива, но портил все надменный взгляд холодных глаз.

– А вот и наша болезная княгиня! – показала мне на неё Ягиня.

Я присмотрелся, больной женщина мне не показалась. Бледновата немного, ну так-то и понятно – в тереме сидит поди постоянно. Гулять не ходит. На море в отпуск не ездит. Интересно, а есть ли здесь вообще такое понятие как отпуск? Судя по всему, нет.

Яблочко том временем сделало круг и остановилось. Изображение на тарелочке пропало.

– Хорошая вещица, – сказал я, – только наш телевизор может показывать и то что было, и то, что происходит в текущий момент, и то, что придумали разные писатели.

– Вранье что ли всякое? – уточнила Ягиня.

– Не вранье, а фантазии. Вот, например, у нас есть сказка про Бабу Ягу, которая живет в лесу в избушке на курьих ножках. Чаще всего она помогает какому-нибудь богатырю победить Змея Горыныча там или Кощея Бессмертного, прямо как ты, но бывает так, что она ест людей.

– Враки всё, я нелюдоедка, – обиделась Ягиня.

– Так это же я про сказку говорю, а не про тебя, – примирительно сказал я, – в наших сказках Баба Яга всегда страшная старуха с кривым носом и костяной ногой. А ты то красавица!

Ягиня потупила глаза и покраснела.

– Скажешь тоже, – тихо проговорила она, тайком разглядывая себя в маленькое зеркальце, – Путята таким льстецом не был!

– Так я и не льщу тебя, я правду говорю! Вон, и зеркальце твоё тебе то же самое скажет.

– Зеркала говорить не умеют! – воскликнула Ягиня.

– А у нас сказка есть, где зеркало умеет говорить! Может, твое тоже умеет, просто ты слов нужных не знаешь. – решил пошутить я.

– Каких? – заинтересовалась женщина, не поняв моего юмора.

– Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи? Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее? – с улыбкой продекламировал я. – И зеркальце должно ответить: «Ты, Ягиня, всех милее, всех прекрасней и белее!»

Ягиня слушала внимательно, заставила меня повторить заклинание ещё раз.

– Потом попробую, – сказала она, убирая зеркальце в карман. – Когда тебя провожу.

При этом выглядела она такой довольной, что я не решился признаться в обмане. Надеюсь, я успею отъехать подальше, когда она начнет пробовать. И потом, чем чёрт не шутит? Яблочко-то по тарелочке каталось! Может, и зеркало заговорит!

Сытно покушав, я совсем разомлел, и глаза мои стали закрываться сами собой. Ягиня заметила это и отвела меня за печку. Там стояла кровать, заправленная чистым пахнувшим цветами бельём.

– Ложись-ка ты, Путята, почивать. – проговорила она.

– Но ты еще не рассказала мне, как хвост Чуда-Юда добыть и кощеев зуб, – сонно запротестовал я.

– Завтра будет день, будет разговор, Путята! – она легонечко толкнула меня на перину и ушла.

Я провалился в сон, едва голова моя коснулась подушки. Спал хорошо. Но ночью пару раз слышал какой-то шум. Вроде заходил кто-то в избушку, потом выходил. Разговоры какие-то тихие. Это не помешало мне утром проснуться бодрым и свежим.

Ягиня показала мне где можно умыться, а потом пригласила за стол. И пока я с удовольствием пил свежее молоко с теплым свежим хлебом, она рассказала мне, как можно добыть хвост Чуда-Юда.

Делов-то на пять минут, оказывается, всего лишь нужно этот хвост отрубить. Только не любым мечом этот хвост отрубить можно. Нужен специальный меч-Кладенец! Только его ещё найти надо. Спрятан тот меч на острове Буяне в пещере под вековым дубом, охраняет ту пещеру чудь белоглазая и меч просто так мне, конечно, не отдаст.

– Там на месте разберешься, что им нужно будет, – поведала мне Ягиня, – в последний раз, говорят. Они загадки разные загадывали. Ты уж там не оплошай.

Так вот, как получу я этот меч, тогда мне нужно будет ехать к Калинову мосту и найти там Чудо-Юдо, оно там, где-то рядышком обретается. А там уж совсем мелочи останутся – победить, да хвост отрубить.

– А вот как зуб Кощеев тебе добыть, я даже и не подскажу, – сказала Ягиня, когда про Чудо-Юдо рассказывать закончила. – Живет Кощей в Нави, воеводой там у Чернобога служит. Проще всего было бы поехать туда, да на бой его вызвать, ну а там по зубам-то ему и вдарить. Только Кощей давно уже ни с кем на бой не выходит, только команды раздает из своего замка.

– А в Навь как мне попасть, – спросил я, – ты меня проведёшь?

– Нет, – отрицательно покачала головой Ягиня, – я только души умерших могу провести, а ты живой. Ты только через Калинов мост туда попасть сможешь, или если Смородину переплывешь. Только Калинов мост раскален добела, а Смородина вся огнём горит.

Весёленькое местечко! Хоть по воздуху лети.

– Наверное Коляда тебе может помочь, он туда частенько к своей матери Майе-Златогорке наведывается. Только караулить его надо, да звать громко. Высоко он на своём небесном коне скачет. Ну, да придумаешь что-нибудь.

Хороша помощница! Тут не оплошай, там придумаешь что-нибудь. В общем, сам как хочешь, так и выкручивайся. Спасибо, хоть до Буяна объяснила, как добраться и еды с собой на дорожку дала.

– Ну, Путята, поезжай, поезжай, родимый, да в пути не оборачивайся! Все время прямо езжай, чтобы солнце перед тобой светило, – сказала мне Ягиня, провожая до ворот. Там уже ожидал меня мой верный Белокрыл.

Наконец-то ты с нами, сестра! (Анна)

Тропинка вела меня вглубь лесного царства, была она прямой, как ленточка. Ни бугорочка, ни ямочки. Деревья стояли величественными стражами. Трава зеленым ковром покрывала землю. В её густых зарослях можно было увидеть маленькие капли росы, которые блестели на солнце, подобно крошечным бриллиантам.

Среди травы росли яркие цветы. Тут и были нежные колокольчики, чьи голубые и фиолетовые лепестки трепетали на ветру, словно крошечные звёзды; и желтые лютики, похожие на маленькие солнышки; и белоснежные ромашки со своими золотистыми сердцевинами.

Все эти цветы наполняли лес неповторимым опьяняющим ароматом. И я чувствовала, как с каждым шагом мое сердце наполняется радостью и покоем. Дальняя дорога уже не пугала. Появилась уверенность, что я дойду и до Ягини, и до Вия, все узнаю, и в итоге обрету своё счастье. Вот вернут они меня домой, и всё будет хорошо. Я даже тихонько запела:

– Дорога, дорога, как добрая сказка, ты в дальние дали меня позови…

Я вспомнила, как в юности мечтала объехать весь свет, ну или хотя бы его небольшой кусочек. Читала о разных городах и странах, предлагала родителям летом во время отпуска куда-нибудь съездить, хотя бы по России, хотя бы в соседние города, но постоянно натыкалась на непонимание. Нет, они не отказывали мне напрямую, просто всегда находилась куча дел то дома, то на даче, которую просто необходимо было сделать. А поездка!? Ну что с ней будет? Наездишься ещё, когда вырастешь, жизнь длинная.

И вот я выросла, но так и не смогла воплотить свои мечты в жизнь. Сначала нужно было выучится и получить профессию. Ну и найти работу, конечно. Какие путешествия могут быть, когда у тебя нет денег. Поэтому подрабатывать я начала ещё во время учёбы. А потом мне повезло, после окончания института, меня пригласили в аспирантуру и дали ставку на кафедре.

Всё складывалось удачно. Даже наказ родителей о замужестве мне удалось выполнить вовремя. Ведь, по их мнению, нормальная женщина обязательно должна выйти замуж, а если женщина не найдет себе мужа хотя бы до 25 лет, то она неполноценная. Но и тут мне повезло. Кирилла я встретила на третьем курсе. Он был на год постарше, и мы поженились, как только он вышел на работу по окончании ВУЗа.