Текст книги "Заклинатель Белого Мира (СИ)"
Автор книги: Елена Малюкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– Это что?!
– Кажется, волки, Повелитель, – испуганно выдохнул воин, озираясь по сторонам.
Между деревьев вспыхнули большие желтые глаза. Царимир выхватил факел у воина, приподнялся на стременах и швырнул его в сторону леса. Факел полыхнул, освящая тени.
Это были не просто волки, а звери чудовищных размеров, размеров с доброго коня. Сбросив оцепенение, воины схватились за мечи, луки, топоры. И в следующий миг отряд собрался кольцом вокруг Царимира.
– Духи... – произнес тихо кто-то из стражей.
Волки приближались неспешно, не издавая не звука. Окружая отряд, они замыкали пути отступления, сводя к нулю возможность вырваться. Царимир выхватил посох из-за спины. По древку скользнули золотые нити, освещая сгрудившихся воинов. Царимир хотел было воспользоваться посохом и побыстрей устранить препятствие, как волки, жалобно заскулив, начали всхрапывать, словно поддаваясь чьему-то влиянию, и отступили. Царимир спешился и, настороженно щурясь, всмотрелся в туманный лес, прислушиваясь к звукам.
Один зверь не удержался и истошно завыл, что мурашки забегали по спине. Лошади взволнованно топали копытами, встряхивали мордой и артачились. Всадники еле удерживали их на месте.
Что-то хрустнуло. Царимир резко обернулся. Через густой ночной туман среди стволов сосен начал проявляться громадный темный силуэт. Царимир увидел в кронах деревьев рогатую голову, как у оленя, но гораздо крупнее. Нечто двигалось не спеша, слышался глухой треск ломающихся сучьев и гортанное рычание. Так длилось до тех пор, пока чудовище окончательно не вышло из тьмы.
Царимир и не видел такого никогда… Он похолодел. Повисла мертвенная тишина.
Нет, это был не олень, а громадный волк. Только голова увенчана множеством рогов. Бес сомнения, если это и был Дух, то очень сильный. Царимир уловил исходившую от Духа леденящую смерть.
В следующий миг волки хлынули на всадников. Послышался свист стрел, блеснули мечи. Раздались всхлипы, треск ломающихся костей. Царимир так и не понял, что происходило, чьи это кости ломались, чья лилась кровь?!
Следом Дух ринулся на Царимиру, тот не успел увернуться, и массивные рога вонзились ему в бок. У Царимира перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Дух подцепил его и протащил к деревьям прочь от отряда, смахнул на землю. Блеснули когти. Удар – и Царимир мертв. Так бы и случилось, если бы Царимир не отскочил в сторону. Но когти успели вспороть шею. Не помня себя Царимир, сжал посох. Древко окольцевали светящиеся жилки, и невидимая волна Силы сковала Духа, парализуя его. Вмиг стали образовываться сгустки темного дыма. В воздухе повеяло гарью и тошнотворной подпаленной плотью. И Царимир понял, что перед ним не Дух! Царимир огляделся – отряд отчаянно отбивался от хищников. Волки нападали на лошадей, перегрызая им ноги, шеи. Стрелы воинов лишь жалили, и звери даже не чувствовали этого. Царимир сжал посох, взмахнул. Древко с новой силой вспыхнуло. Волки взвизгнули, отскакивая от своих жертв. Духи вспыхнули изнутри, сбрасывая свои оболочки. И вместо волков к земле гнулись полупрозрачные люди. Но в то же время они мало были похожи на людей... Духи, оставив обличия зверей, еще не осознали, что потеряли их. Уродливые – с вытянутыми ногами, шеями, одна нога короче другой, вместо пяти пальцев три или четыре. Смотреть стало тошно, невыносимо и даже страшно. Потом светящиеся дымкой Духи поднялись на ноги и стали постепенно принимать полноценные формы человеческого тела. Теперь они были не опасны. Но ненадолго – пока вновь не наберут силу и не обретут обличия. Царимир глянул на заклинателя, тот все еще не сгорал, противясь заклятию, не желая показывать свое истинное лицо! Ушибленный бок немел, а из раны на шее текла кровь. Царимир качнулся и понял, что с Духом ему не совладать.
Он кинулся к обезумевшему Белохвосту, поймал его под уздцы и вскарабкался в седло, превозмогая внезапную режущую боль в боку.
– Уходим! – крикнул он.
Конь взвился и пустился галопом.
Незамедлительно отряд последовал за Царимиром, по двое всадников на лошадь, – это все, что осталось.
Царимир оглянулся. Черный дым поднимался в небо над лесом, загораживая полную луну. Послышался истошный рев. Потом все стихло. Среди тусклых полупрозрачных Духов он увидел тень заклинателя.
***
– Что произошло? – Арий спустился по лестнице в библиотеку, где ждал его обессиленный Царимир.
– Где Аким? – напал на старика Царимир.
– Спит он! Целый день провел у меня.
Арий растерянно проследил за прихрамывающим Царимиром. Он прошел к столу и с усилием опустился на стул.
– Да что случилось?
– На мой отряд напали Духи, – Царимир сморщился, зажимая ушибленный бок. Дышать и говорить ему было трудно. Арий замер, потом медленно прошел к столу и сел рядом.
– Мы возвращались от Вестара, – сказал Царимир. Старик ахнул и привстал, когда увидел на шее Царимира, от щеки до ключицы, разодранную рану.
– Я принесу…
– Не сейчас.
Царимир вытащил из-под плаща свернутое пополам письмо и отдал старику. Арий прочел письмо, а потом мрачно взглянул на Царимира.
– Там осталась всего лишь моя подпись, – пояснил Царимир.
Старик не сводил глаз с его раны.
– Я еще сомневался, когда покидал Озерное поместье. Но после того, что я увидел… У меня не осталось сомнений, – лицо Царимира перекосилось ненавистью. – Это уже слишком – они подобрались к стенам Ордона.
Старик опустил глаза, а Царимир продолжил:
– Это Змог, я видел его. Он был среди Духов. Он стал слишком силен. Он призывает новых, более сильных и хладнокровных воинов. Я сам убедился в их угрозе. Это беда...
Царимир придвинул письмо, схватил перо дрожащей окровавленной рукой, обмакнул перо в чернила и занес его над пергаментом.
Тонкие пальцы старика легли ему на руку. Царимир даже не глянул на старика, сдерживая злость.
– Не спеши. Сделай то, что ты говорил Вестару, – поговори с Советом. У нас еще есть время… Если бы Сила Змога была так крепка, его Духи давно осадили бы Ордон.
Царимир упрямо смотрел на листок и на белое пустующее пятно. Потом глянул на старика.
– Нет, Арий, я не могу рисковать…
Арий убрал руку.
– А как же Аким? Он должен все знать. Будет жестоко поступить с ним так. Рано или поздно до него дойдет правда. Он озлобится и никогда тебе этого не простит. Царимир… – Арий подался вперед. – Как бы ты не сделал только хуже…
– Если Аким осмелится пойти против меня – значит, он мне не родная кровь, – сквозь зубы прошипел Царимир.
Арий отпрянул, но лицо его было таким же спокойным.
– Ты сейчас говоришь так же, как когда-то говорил твой брат…
Царимир долго смотрел на старика. Затем резко встал со стула, снял с полки книгу, вложил в нее письмо и поставил обратно.
– Хорошо. Через месяц я вернусь. Это последняя попытка продлить ему жизнь, слишком он ее не заслуживает. Только ради Акима.
09 Затишье
Ким
Я проснулся от сквозняка, щекочущего спину. Прохлада скользнула по гладкому шелку рубашки, коснулась шеи – и мурашки побежали по телу. Я повел плечом, потянул одеяло на себя, прячась под него с головой. Память избирательно выплеснула яркие моменты вчерашнего происшествия. И мне захотелось снова впасть в небытие. Я открыл глаза и с неохотой откинул одеяло. Наспех надел теплую тунику, серые штаны. Я решительно заглянул в зеркало. И оторопев, встал как истукан. То, что я увидел, не понравилось мне. Ссадины на сухих воспаленных губах затянулись, и теперь образовалась болячка с темной коркой. Опухоль на щеке не спала. А передний зуб был по-прежнему сколот. Моя улыбка выглядела идиотской. Впрочем, я и улыбаться не мог, боясь открыть затянувшуюся рану. Хуже всего я осознавал, что совершенно не знаю, как вернуть себе не достающую часть зуба. В остальном все было по-прежнему, даже голова не болела, не считая того, что я сильно стукнулся головой об лед. Но я обратил внимание, что на лице появилась россыпь веснушек. На бледной коже они были сильно заметны. Раньше их не было. Это из-за солнца на Медвежьей горе – оно там светило постоянно.
Завтрак я провел в одиночестве. В большой, холодной и пустой столовой. Царимир, не спустился, засев в кабинете с самого утра.
Я задумчиво рассматривал в белой чаше плавающие обрывки листьев мяты. На время забыв о своей неприятности, я вдруг вспомнил девчонку. В голове пронеслось ее падение с ограды, и как она сильно ушиблась плечом. Я невольно коснулся плеча, того места, куда пришелся ей удар... До сих пор осталось ощущение чужой боли. Какое-то странное волнение захлестнуло меня. Я подумал о людях. Не каждому из них нужны слава и власть. Как у нас – все разделено надвое – власть и подчинение, почет и пренебрежение, слава и позор. Стоит только оступиться – и ты в самом низу! У людей все по-другому, все равны. У них иное, независимое отношение друг к другу. Они старательно прячут души, а дух дремлет. Может, это и правильно, а, может, и нет... Что-то в них было не то… Они достаточно свободны, чтобы иметь свою волю... Равнодушные! Вот что было не так! Интересно, сколько мне лет в мире людей? Если здесь мне тринадцать, то там сто тридцать или двести шестьдесят?.. Нужно все-таки спросить у Ария, по каким законам движется время между мирами, и как мы вообще связаны.
Мои мысли прервал слуга, внезапно возникший в двери. Царимир потребовал меня к себе. Невольно кольнула тревога. Зачем Царимир просит меня к себе так рано? Может, Арий все рассказал… Хотя наставник пообещал молчать про Врата – а слово он свое держит. Долго не задерживаясь, я наспех выпил еле теплый чай и отправился прямиком на второй этаж к дяде.
Царимир встретил меня беглым взглядом. Он был серьезен и непреклонен. Таким он предстал передо мной изнутри. Но я зря опасался – Царимир позвал меня, чтобы известить о своем отъезде на месяц в Светгор, как и предупреждал Арий.
– Вернусь к празднику вместе с семьей Арзу.
Сказав это, он склонился над бумагами, что-то внимательно читая. Я смог свободно смотреть на него. Темные волосы отросли и теперь доходили до плеч, завиваясь на кончиках. Виски и брови слегка поблескивали сединой. Брови у него были прямые – этим он схож со своим троюродным братом Вестаром.
Я принялся блуждать взглядом. В кабинете было все как обычно, за исключением легкого беспорядка. Внимание привлекала висящая на стене карта мира в серебряной рамке. Вдоль другой стены – портреты заклинателей, некоторые входили в Совет. С пронзительными взглядами они смотрели как бы свысока. Повсюду были книжные шкафы и полки с книгами. Я посмотрел в окно, за которым лениво плыли облака, перетекая в разные формы, делая меня таким же неповоротливым и пасмурным.
– Что с тобой?
Я вернул взгляд на Царимира. Понимая, что его беспокоил не так мой внешний вид, как нахлынувшая меланхолия. Его брови сошлись, ледяные глаза обеспокоенно впились в меня в ожидании ответа.
– Ничего, – встряхнулся я, выпрямляясь. – Все нормально.
– Да уж… Часом не заболел?
Я покачал головой, старательно скрывая зубы, сжимая плотно губы в линию. Дядя не стал расспрашивать меня, где я разодрал губы. Да он был слишком озадачен своими делами, чтобы говорить о таких мелочах.
Царимир склонился над столом, одним движением руки разметал перья, те посыпались по краям. Он расправил карту, подхватив в воздухе последний падающий карандаш. Царимир усердно обвел в кружок белый островок среди условных гор. И тут я заметил, что на шее у Царимира была повязка, скрытая за высоким воротником. Ткань пропиталась синей кровью – требовалась перевязка. Я не решился спросить, как он смог так пораниться, чтобы не отвлекать. И ему, по всей видимости, было не до меня. О чем он так переживает?
– Итак, видишь это? – хмурясь, спросил он.
Я глянул на неровный овал, не понимая вопроса, – ответ ведь очевиден. Но ему почему-то хотелось, чтобы я ответил.
– Это наш город Ордон, – недоумевая, ответил я.
– Так вот, за эти приделы ты не выходишь.
– Почему?! – удивился я.
– Потому что так надо! – Царимир строго глянул на меня, заставляя притихнуть, но потом окаменевшее лицо смягчилось. – Пока это необходимо.
– Что-то случилось? – спросил я, вспоминая вчерашний разговор с Арием.
– Ничего серьезного, – небрежно ответил Царимир. Его ответ еще больше меня насторожил. После лавины он запретил мне появляться у Врат. Видимо, все же знает, что я все равно нарушаю запрет. Иначе, зачем он запирает меня в городе.
– Я уезжаю и должен знать, что ты будешь в безопасности во время моего отсутствия, – Царимир неожиданно потрепал меня за волосы и ласково заглянул в глаза. Дядя не делал этого с того момента, как перестал мне передавать часть Силы. И это еще больше выбило меня из строя. Я почувствовал, что он что-то скрывает.
Царимир, поняв мою оторопелость, отвел глаза и начал суетливо сворачивать карту. И теперь во всем его поведении чувствовалась плохо сдерживаемая нервозность.
– Вестар позаботится о тебе.
Я скривился – вот уж радость! Целый месяц находится с Вестаром настоящая пытка, пусть он и мой опекун (у меня их было много, включая Арзу) но Вестара я на дух не переносил, по одному его надменному виду. Царимир ощутил мою скрытую неприязнь к Мортенсу.
– Слушай Вестара, чтобы он ни говорил. Поможешь ему в подготовке к празднику, – сказал он твердо.
Мне ничего не оставалось сделать, как согласиться. И я расстроился окончательно. К Медвежьей горе теперь не выйти… Царимир кинул на меня напряженный взгляд, собрал перья и положил их бережно в коробку.
– Пойдем за мной, – приказал он и направился к двери за шкафом. За ней была комната моего покойного отца.
Я в нерешительности последовал за дядей. Вспоминая свой единственный поход за эту дверь, случившийся очень давно. А Царимир никогда не позволял мне входить туда одному.
Комната была в своем неизменном пустующем виде. И несла в себе такой поток одиночества, отгородиться от которого было невозможно. Я пытался защититься, но это вызывало лишь неприятное покалывание в висках. Я перестал делать усилия, чтобы не сердить Царимира. Слишком уж он был беспокойный.
Все в комнате было по-прежнему. Все блестело чистотой. Книги на лакированном отцовском столе из черного дерева оставались не тронутыми и лежали на прежних местах. Изящные высокие подсвечники без свеч, кожаные кресла и бархатный низкий диван у окна с тяжелой шторой, широкий камин напротив стола, медная дровница с сухими кленовыми листьями, а над камином висел портрет отца в дубовой узорной раме.
Я невольно остановился. Бледное лицо в обрамлении черных завитков волос светилось. Надменно вскинутый подбородок, четко очерченные скулы, тонкие, слегка сжатые губы и острый пронзительный взгляд синих глаз под тенью ровно очерченных бровей. Портрет произвел на меня такое же впечатление, как и в первый раз, когда я его увидел. Внутри кольнуло. Еще давно я видел эту картину, но сейчас ясно осознал, как сильно становлюсь похожим на отца. Теперь понятно, почему солнцевеи так ненавистно смотрят в мою сторону.
– Ты очень похож на него, – я вздрогнул от голоса за спиной. Совсем забыл о присутствии Царимира.
– Зачем мы сюда пришли? – я начал злиться. Мне остро захотелось поскорее отсюда убраться.
– Не торопись, – слишком спокойно отозвался Царимир. Он сел за стол.
– Брат любил здесь находиться, – Царимир тревожно и печально окинул взглядом комнату, погружаясь в воспоминания о прошлом. Я не мог привыкнуть к его изменчивости от строгого и твердого до мягкого и даже ранимого. Царимир вызывал только удивление. С моим отцом он имел мало общего. Царимир пылок и вспыльчив, а отец, по словам других, сдержанный и гордый.
– Знаешь, Аким, – начал задумчиво он. – Твой отец не всегда был таким... Точнее… Он ожесточился по причине ряда событий, случившихся с нами. Никто тогда не придал этому значения. Но я знал, что брат страдал…
Царимир потянулся к нижнему ящику стола, громыхнул чем-то и осторожно положил серебряную рамку на стол.
– Столько всего обрушилось на наши плечи в то время... Когда наш отец умер, вся Долина сокрушалась скорбью. Никто и не думал, что нас накроет следующая беда. Второй удар принес трагедию в наш дом.
Я осторожно подошел к столу и взглянул на маленький портрет. На нем была изображена совсем молодая женщина. Кожа ее была прозрачной, пепельные волосы струились по плечам, большие голубые глаза, обрамленные темными ресницами. Она улыбалась. Эту женщину я видел впервые и вопросительно посмотрел на Царимира, чтобы тот внес немного ясности.
– Это связано с твоей матерью, женой Змога, – спокойно сказал он. – Вместе они были недолго. Когда Ордон создал Врата, она часто ходила туда, ей были интересны люди… Ее убили...
Пол под ногами пошатнулся, а портрет поплыл перед глазами. Откровения Царимира сразили меня. Я провел языком по шершавым губам. Захотелось пить.
– Змог обезумел, а тут еще Светгор со своими амбициями. Брат решил пойти войной на Арзу, когда я поставил Эльдарана главным в Светгоре… Чтобы убить Арзу, брату была нужна Сила. Чтобы ее набрать, он безжалостно забирал жизни людей, чтобы призывать Духов, и их число росло с устрашающей скоростью. Нам пришлось… – Царимир запнулся, посмотрел в сторону, потом на меня, забарабанив пальцами по столу.
– Убить его… – помог я ему.
Царимир в упор глянул на меня и тихо ответил:
– Именно.
Я опустил глаза. Все это мне было известно, за исключением маленькой детали. Я покосился на портрет молодой женщины со светлым лицом и лучистыми глазами. На портрете она выглядела вполне счастливой. Я никогда не интересовался о своей матери, и мне никто ничего о ней не рассказывал. Даже Арий. Поэтому я по умолчанию причислял ее к врагам, как и Змога. Даже не думал, что она выглядела именно так…
– Несомненно, прошло много лет… Эти портреты были написаны еще в их молодости. Но ты должен знать об этом. С моей стороны не честно утаивать от тебя это, тем более что ты моя родная кровь.
– Зачем мне это нужно сейчас? Разве это что-то изменит?
– Изменит. Ты потом это поймешь, – ответил Царимир, будто наперед знал мой вопрос. Он торопливо убрал потрет обратно в стол.
– Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, – неожиданно сказал он, поднимаясь с кресла. – Но я позвал тебя не только, чтобы рассказать об этом. У меня для тебя есть подарок.
Царимир подошел к застекленному шкафу и скрипнул дверцами. Я с неприкрытым любопытством наблюдал за ним. Царимир бегло кинул на меня веселый взгляд. Сегодня он был полон сюрпризов, что совсем выбило меня из равновесия. Столько внимания от него я давно не получал.
Он осторожно вытащил что-то большое и полукруглое. Лук!
Царимир протянул изящное оружие и вложил его в мои онемевшие руки. Я обхватил его – прохладный, гладкий – он оказался на удивление легким.
От неожиданности я подался вперед и коснулся шеи, словно мне мешало что-то говорить. Царимир, поймав мой изумленный взгляд, заговорил первым.
– Этот лук создали наши прадеды, еще до основания Ордона. В него вложили мощное заклинание, он передается как семейная реликвия из поколения в поколение. Лук носит имя – Справедливый, – гордо произнес Царимир. – Он один единственный в своем роде, после него начали создавать посохи…
– В отличии от посохов, лук сам решает, достоин ли враг смерти. Посохи же полностью подчинены его обладателю, – выдал я, давая понять дяде, что все знаю, как хорошо заученное правило.
Царимир улыбнулся мне.
Деревянный изгиб украшен серебряными пластинами с выбитыми на них орнаментами растительности и голов зверей в затейливых переплетениях. Пластины были с обоих концов лука и заканчивались у рукояти. Место у рукояти было деревянным. Прозрачная тетива поблескивала тонкой нитью.
Я с благодарностью глянул на Царимира, он улыбнулся. Арий много рассказывал об этом луке, и я знал, что он находится в Горном замке. Но чтобы в этой мрачной комнате, в забытом шкафу…
– И еще… – Царимир вынул из шкафа кожаный колчан со стрелами. – Для тебя немного велик, но думаю, ты справишься. Стрелы можешь брать у Ария – он знает, древнее заклятие, сохраненное нашим родом. Хладовеи – отменные лучники. Это мастерство у нас в крови. Думаю, ты быстро научишься им владеть. Я сегодня же прикажу, чтобы тебя начали обучать. Пусть Ману этим займется.
Был самый подходящий момент, чтобы поговорить о посохе, но я не был уверен, что Царимир станет меня слушать, и я оставил этот вопрос на потом. Оружие Справедливости и так было верхом моих ожиданий. Вне себя от восторга я поспешил к Ману, чуть не потеряв голову в рвении научиться стрелять.
***
Царимир покинул замок на следующий день. И появление Вестара не заставило себя долго ждать. Вестар чувствовал себя, как дома: по-хозяйски расхаживал по замку и любовался из окон на город.
Я же почти не выпускал лук из рук. Ману обучал меня стрельбе, до предела проявлял терпение по отношению ко мне. И как обычно, не упускал возможности сострить, а повода для этого было предостаточно.
Я нудно и долго учился правильно держать лук, потом правильно стоять, затем набирать силу в руках и натягивать тетиву до предела. Попасть в цель мне не сразу удалось. Механизм этого всего был сложным, а сам процесс оказался долгим и непростым, как мне показалось сначала.
– У тебя странно горят глаза, – сказал Ману, подбирая очередную стрелу, и тяжело разогнул спину. – Я глупо надеялся, что Царимиру все-таки удалось сбить твою спесь!
Ману вытащил из мишени стрелы и крикнул:
– Вот куда ты сейчас смотришь? Смотри сюда!
Он указательным пальцем ткнул в мишень.
– Вот видишь этот красный кружочек? – крикнул он издали. – Это называется мишенью – целься сюда. Почему твои стрелы попадают куда угодно, только не в мишень! Да, это тебе не сноуборд и даже не хоккей! Ну ничего… Потихоньку… Что ты делаешь?! – Ману быстрыми шагами направился ко мне и грубо одернул.
– Сконцентрируйся на мишени. Держи локоть выше. Вот так. Что у тебя руки трясутся, как у старикашки? Чего ты уставился на меня? В цель смотри!
Мне требовалось больше терпения, чем я думал. Было и физически тяжело справляться с луком. Плечи, руки и пальцы жутко болели.
– Так, смотри в цель. Когда будешь готов – выпускай стрелу.
Я разжал пальцы – и стрела с шелестом понеслась прочь, а потом впилась в самый центр мягкого дерева...
– Ты меня сразил! – воскликнул Ману. – Теперь без меня! Тренируйся!
Он похлопал меня по плечу и ушел.
Каждый день я выходил на задний двор замка и вместе с воинами стрелял из лука. Никто даже не догадывался, что это оружие не совсем простое. Но это и к лучшему.
От постоянного напряжения, дрожали руки, а пальцы зудели от боли. Но постепенно, где-то через неделю тренировок, мышцы окрепли – и руки стали привыкать.
Вестар завтракал со мной. Он даже осмелился занять место Царимира за столом. Мортенс следил за каждым моим шагом. От его острых серых глаз не ускользало ничего, и он не упускал случая сделать мне замечание из-за любой мелочи.
Одним ранним утром, после очередного напряженного завтрака с Вестаром, я поспешно покинул столовую и забрался на высокую башню с дощатой крышей, подальше от его глаз. Когда я оказался на башне, мне сделалось гораздо легче. Передо мной открывался широкий двор, защищенный каменными стенами, где я тренировался с Ману. На каждом углу возвышались сторожевые башни с множеством оконцев с поблескивающими цветными витражами. Башни стояли друг от друга на приличном расстоянии. Туда-сюда сновала стража, лениво прохаживаясь по периметру стены.
И тут ко мне пришла идея повесить на всех башнях мишени.
После я каждое утро поднимался на головокружительную высоту, чтобы пострелять. И получил сразу два преимущества. Во-первых, мне не мешали слуги и воины. Во-вторых, это оказалось самым подходящим местом, где можно скрыться от назойливого Вестара.
Так прошла неделя. И я был рад мгновениям, проведенным под небом.
Как-то вечером, когда я поднялся на башню, встречный ветер рассеял ночное беспокойство. В эту ночь я плохо спал и весь день был вялым и несобранным. На горизонте переливалось закатное солнце, по небу тянулись воздушные облака. Горы, словно замороженные волны океана, исчезали где-то вдали. Я замер, затаив дыхание. А потом я ощутил, как Сила прибывает с каждым последующим вдохом. Я поймал себя на мысли, что это был самый подходящий момент для заклинания.
Я посмотрел на фиолетовую высь. Мне никогда не удавалось подчинить поток воздуха себе. Но в этот раз все по-другому – я чувствовал это. Я был уверен в себе. Я вцепился в холодные деревянные перила и закрыл глаза. Чувства обострялись с бешеной скоростью. Перед глазами, сталкиваясь и смешиваясь между собой, запрыгали разноцветные яркие вспышки – это была энергия. Я остановил этот хаос и заставил двигаться их по спирали, собирая вспышки в одну сферу. Когда мне удалось собрать энергию в нечто целое, я открыл глаза и погрузился в мир цвета, света, глубины и чистоты. Это было яркое чувство – у меня даже сперло дыхание. Небо стало живым, приобрело объем и глубину. Я осмелился как можно дальше охватить его, сливаясь с воздушными потоками. Когда я высвободил свою волю, сфера раскололась, и Сила водопадом хлынула во все стороны. Всеми клеточками я ощущал ее мощь, тяжесть. Она давила со всех сторон. Давила так, что в ушах зашумело. Но я не сдавался, выдерживая напор. Облака стали хмуриться и темнеть – ведь некто пытался помешать их свободному полету – и принялись яростно переливаться от березово-изумрудного до сливово-синего. На миг мне стало не по себе, но я быстро взял себя в руки, не поддавшись секундному страху. Усилия оказались не напрасными – облака подались назад, словно хотели ускользнуть. А затем ветер потянул их за собой, в обратную сторону, в сторону Горного замка. Скопившись над Ордоном, они накрыли город мглой.
Подул холодный ветер, взъерошив мне волосы. В лицо метнуло колючей поземкой. Затем воздух как будто застыл... Мгновение – и стеной повалил снег. Я самодовольно улыбнулся. Навряд ли Вестар способен сотворить такое без своего посоха.
Я сбежал вниз с башни под обильным снегопадом. Холодный кристальный воздух вернул меня к жизни. Я прищурился и вдохнул прохладу, пахнущую свежевыпавшим снегом. Сильный гомон заставил поднять глаза к небу. Надо мной пролетела туча ворон. Их крик на миг оглушил все вокруг. Я проводил их взглядом, пока они не скрылись за горизонтом.
С этого двора хорошо было видно просторы Долины, куда ходить теперь был запрещено... Где-то там текла нескончаемым потоком совершенно иная жизнь... Шум машин, смех, пустая болтовня на лавочках... В памяти всплыли сияющие глаза девчонки.
Прошла еще одна безликая неделя. Я стал наведываться к Белохвосту (благо Царимир оставил его в конюшне). Белохвост встречал меня, качая головой и вскидывая длинным хвостом, чуя запах свежевыпеченного хлеба в моей руке. Приветствия Белохвоста хватало, чтобы почувствовать себя кому-то нужным. Я чистил его шерсть и чувствовал его безмерную благодарность, какую только способны выразить животные. К тому же я давно не видел его – с тех пор как начал ходить в город.
Вестар не спешил вовлекать меня в дела. Я отчаянно желал свободы, возможности выбраться к Медвежьей горе.... Я так хотел прокатиться на сноуборде... Но необходимо дождаться Царимира.
Я днями напролет блуждал по окрестностям города и узнавал ближе жителей. И я понял, что совершенно ничего не знал о своем народе.
Я стал частым посетителем хлебопекарни откуда я носил Белохвосту хлеб (в кухне замка, повара сразу бы заподозрили, что я кормлю хлебом животных, а здесь меня никто не видит) Пожилая хладовея всегда была рада мне, когда я появлялся в ее маленькой лавке. Каждый раз она встречала меня ласковой улыбкой на круглом румяном лице.
– Аким, заходи! – зазывала меня она, торопливо выбегая из-за прилавка с хлебом и обязательно какими-нибудь сладостями.
Она здорово разбаловала меня своей щедростью и добротой, что было крайне редко для хладовея, не совсем приветливого народа. Местами сурового, местами равнодушного. Каждый раз, когда я уходил из хлебопекарни с горой всяких вкусностей, я стал все больше сомневаться в непреступной природе нашего народа.
Все сладости я отдавал Ману. Даже не думал, что он их ярый любитель. Открывались все новые стороны приставленного ко мне Духа. Оказалось, он вполне мог быть благодарным за проявленное внимание.
– Мм… Медовое пирожное... Даже в замке такого не пекут! Я перед тобой в долгу, – говорил он, уплетая за обе щеки.
«Находит же способы получить удовольствие», – думал я.
Да, люди в Ордоне совсем не такие, какими я себе их представлял. Вполне способны наслаждаться неприхотливой жизнью. Послушно выполняют приказы Повелителя. Готовы работать днем и ночью. Поначалу мне нравилось, что со мной приветливы. Но потом я стал замечать в их поведении однообразную услужливость. И тут я по-настоящему затосковал и буквально охладел ко всему.
Контроль Вестара угнетал. Я пересекался с ним в коридорах замка, ловя хмурый взгляд его серых глаз.
Так прошла еще неделя. Новостей от Царимира не было, а праздник неумолимо приближался. Занятия с Арием стали реже из-за моих тренировок.
Старик ходил все вокруг и около, но так ничего и не рассказал, почему Царимуру понадобилось срочно покинуть Ордон.
После очередной встречи с Арием я как обычно отправился на башню, прихватив с собой лук. Когда я уже бежал вверх по лестнице, передо мной неожиданно возник Вестар. Его жесткий взгляд заставил меня сбавить шаг и выпрямиться. А когда я поравнялся с ним, он поймал меня за руку, и я вынужден был остановиться. Это было так неожиданно и так не похоже на Вестара, что я не мог скрыть своего удивления.
– Аким, – его непроницаемость сменилась недовольством, он высвободил мою руку. – Где ты пропадаешь целыми днями?
– Здесь, в замке, – уклончиво ответил я. – Дядя запретил выходить из города.
Вестар смерил меня недоверчивым взглядом.
– Завтра ты будешь мне нужен, не прячься от меня, – сказал он и зашагал дальше вниз по лестнице.
