Текст книги "Игра богов (СИ)"

Автор книги: Елена Щербиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

   За окном, сквозь нависший смог, проглядывал привычный урбанистический пейзаж, который Марк видел изо дня в день. Дымились трубы заводов, вдали хаотично возвышались небоскребы с прямоугольными крышами и остроконечными шпилями. Все было, как обычно, как всегда... Совсем близко с грохотом промчался поезд и, скрежеща железом, тяжело затормозил. На платформу вышли люди и торопливо побрели в сторону улицы.

   Проводив их взглядом, Марк вошел в тесную душевую кабину, дрожа всем телом, забрался под холодную струю воды. Перед глазами мелькали обрывки недавних воспоминаний и сна, странная гибель Сани, его прекрасное юное лицо с застывшей улыбкой, и эта женщина, странная женщина с фотокамерой под окном школы, которую он едва заметил... Теперь он видел ее еще более явственно, чем тогда, чем во сне. Ему даже показалось, что он запомнил черты ее лица, и теперь словно видел их сквозь маленькую фотокамеру, прижатую к глазам... Что-то жуткое, зловещее почудилось ему в ее взгляде, исходящем из объектива фотоаппарата... Зачем она была там? Есть ли какая-то связь между ней, и тем, что случилось? Или это просто случайное совпадение, за которое пытается зацепиться воспаленное воображение?

   Марк резко встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, растер все тело до красноты грубым полотенцем, натянул рубашку и брюки. Подошел к зеркалу, взял бритву, приложил к лицу, глядя на свое отражение... Но это было не его отражение, он увидел другое лицо, чем-то отдаленное похожее на свое... С удивлением вгляделся. У того, кто отражался в зеркале, был тонкий лик, глубокий печальный взгляд...

   – Кто ты? – прошептал Учитель.

   Никто ему не ответил, но как только их взгляды встретились, видение стало исчезать.

   – Подожди! – закричал Марк! – Не уходи! Мне надо спросить...

   Что-то вспыхнуло и померкло. Марк ошеломленно глядел в зеркало, но там была пустота. Не в силах оторвать взгляд, он продолжал смотреть в пустоту... И вдруг увидел себя. Да, теперь, вне всякого сомнения, в зеркале был он сам, худой, небритый, бледный, и это родимое пятно на груди, чуть ниже левого плеча... Марку показалось, что пятно это немного изменило форму, стало похоже на четко вычерченную пентаграмму. Что это, галлюцинация? Он снова встряхнул головой, зажмурил глаза, открыл.

   В зеркале внезапно засверкали блики света. Казалось, они исходят из его родимого пятна. Оно мерцало в темноте, словно созвездие в ночном небе. Странное видение не исчезало. Марк дотронулся до своей груди, прикрывая ее рукой, чтобы избавиться от навязчивой галлюцинации, и тут же отдернул руку, почувствовав невыносимый жар в пальцах...

   Его руку жгло то самое странное родимое пятно, которого он так стеснялся в детстве, стараясь никому не показывать. Даже Филипп и Оскар ничего не знали! Марк постоянно прятал это свое пятно под рубашкой, стараясь и сам никогда его не разглядывать. Застенчивость и детские комплексы пересиливали любопытство. Но однажды его отметину случайно увидела Мария. Марк явственно помнил, как и когда, это произошло при их последней встрече.

   ...Я остался один, но что-то влекло меня туда, куда ушли Филипп и Мария. Я бегом бросился следом, не зная, куда и зачем бегу, но я был не в силах остановиться. Скоро я оказался в заброшенном парке и увидел впереди, совсем близко, крадущегося за деревьями Оскара.

   Чуть дальше по тропинке неторопливо шли Мария и Филипп. Он что-то рассказывал ей, повернув голову в ее сторону и придерживая под руку, она смеялась.

   Я подумал, что Оскар захотел просто подглядеть за ними. Но через мгновение он, полный ревности и гнева, рванулся из-за деревьев, в несколько прыжков оказался рядом с ними, сбил Филиппа с ног, и они покатились клубком по траве. Мария пыталась растащить их, кричала, плакала, но все было напрасно. Оскар навалился на Филиппа, прижал его к земле и вцепился руками в горло.

   Я замер в оцепенении, но через мгновение какая-то непонятная сила вытолкнула меня из укрытия, и я молча пошел на них, не чувствуя ног.

   Оскар заметил меня.

   – Что тебе надо, чокнутый? Здесь разбираются мужчины! – произнес он с презрением.

   – Уходи, он убьет тебя! – испуганно закричала Мария, схватив меня за руку и пытаясь оттащить в сторону.

   Но я продолжал двигаться прямо на него – худой, щуплый, жалкий, я видел себя как бы со стороны, но что-то внутри поднималось, обжигало теплом, я словно вырастал на глазах...

   Оскар отпустил Филиппа, поднялся и наотмашь ударил меня. Я упал. Филипп бросился ко мне. Оскар, надменный и беспощадный, медленно полез в карман, вытащил пистолет и направил на Филиппа... Но вдруг выражение его лица изменилось, он растерянно попятился, роняя оружие, схватился за руку, которой ударил меня. Рука была обожжена, он со страхом разглядывал ее. Самоуверенность его исчезла. Он не мог понять, что произошло с ним, растерянно поглядел на Марию.

   – Уходи! – произнесла она.

   Я поднялся на ноги.

   Филипп смотрел на меня с невыразимым удивлением, не в силах произнести ни слова.

   – И ты уходи! – сказала Мария, повернувшись к нему.

   – Но... что произошло? – спросил я, сам ничего не понимая.

   – Меня проводит Марк, – сказала Мария дрожащим голосом.

   Я взял Марию за руку, и мы, не оглядываясь, пошли рядом.

   – Какая горячая у тебя рука... – прошептала она.

   – У меня горячее сердце, – ответил я.

   – Ты летел по воздуху, оставляя за собой горящий след!

   – Как красиво ты говоришь!

   – Марк, я видела! Что это было?

   – Да не было ничего, – отшутился я. – Все это тебе показалось. Пойдем, я провожу тебя домой, раз уж ты сама этого захотела.

   – Потом... – прошептала она. – Давай, немного побудем вместе...

   Мы стояли рядом, я все так же осторожно держал ее под руку, она смотрела на меня, и я не верил своим ушам, своим глазам.

   – Скажи, что ты любишь больше всего? – вдруг спросила Мария. – Больше всего на свете?

   Мне хотелось сказать – я люблю тебя, но я не решился произнести эти слова. И сказал смущенно.

   – Я люблю читать книги, ходить к старому храму и смотреть на звезды.

   Она повела меня на берег реки, туда, где в зарослях возвышался заброшенный храм.

   – Здесь? – спросила она.

   – Да, – ответил я.

   Она закинула к звездам свою прекрасную голову и сказала.

   – Почему ты никогда не подходил ко мне? Я думала, что совсем не интересую тебя.

   – Как ты могла подумать? – Я вдруг обнял ее, и она не отстранилась, а прижалась ко мне...

   Потом мы лежали рядом на траве, наши руки сплелись, ее щека касалась моей, мы как будто дышали одним дыханием, мы испытывали необычайную нежность друг к другу. Эта нежность словно переходила от меня к ней, как легкое дыхание ветра, наполняла все ее существо и снова возвращалась ко мне, проникая в самое сердце. Я еще никогда в жизни ничего подобного не чувствовал. Страстное желание все больше охватывало меня, но я боялся любым движением, жестом, словом, даже вздохом спугнуть хрупкую, молчащую нежность. Вдруг Мария поднялась, сняла платье, и я с восхищением увидел ее обнаженное тело.

   – А ты? – тихо сказала она.

   – Понимаешь, я не такой, как все, – застенчиво пробормотал я.

   – Я знаю, у тебя есть тайна, – сказала Мария. – Я видела Кольцо Соломона на твой руке. Но я ничего не боюсь!

   Меня охватило любопытство.

   – Что это значит, Мария?

   Она взяла мою руку и показала странную линию, обвивающуюся вокруг указательного пальца.

   – Это знак посвящения, Марк!

   – Но ты мне ничего не сказала...

   – Не хотела, даже при них... это очень серьезно. Я и сама точно не знаю, что оно означает, но что-то очень, очень важное!

   Я смутился еще больше.

   – Понимаешь, я не это имел в виду. У меня родимое пятно. Я боялся...

   Мария улыбнулась.

   – Ты чудной. Где оно?

   – Вот здесь, – я тронул рукой грудь сквозь рубашку.

   – Покажи, – сказала она настойчиво.

   Я расстегнул рубашку, и Мария с удивлением увидела странное родимое пятно на моей груди. Я не мог не заметить, как она смутилась, что с ней что-то произошло.... Мне стало стыдно и страшно, я испугался, что сейчас ее потеряю. А она все смотрела на меня и вдруг тихо спросила.

   – Что это, твое горячее сердце?

   – Сам не знаю, – совсем растерявшись, ответил я. – Это с детства, только сначала оно было совсем маленькое. Я никогда его никому не показывал. Ты первая увидела!

   – Это похоже на созвездие, – мечтательно сказала Мария, проводя тонкими пальцами по моей груди. – Ты особенный, Марк, и, наверное, тебе предназначена особая жизнь.

   Мое горячее сердце едва не вырвалось из груди. Я схватил ее руку, прикоснулся к ней губами.

   – Я люблю тебя, Мария, моя особая жизнь – это ты!

   Она задумчиво посмотрела на меня, а я не выпускал ее руку из своей, прижал к груди. Новый порыв нежности охватил нас обоих. В тот миг я был уверен, что мы не расстанемся уже никогда. Но вдруг Мария отстранилась, села, закрыла руками лицо. Я тронул ее худенькие обнаженные плечи, попытался обнять, она вырвалась.

   – Что с тобой, любимая? – спросил я испуганно. – Не уходи! Мы с тобой будем вместе, всю жизнь, до конца!

   – Нет! – отчаянно закричала она. – Я такая гадкая, грязная, я не могу быть твоей! Прости меня!

   Она вскочила, быстро натянула платье и побежала по берегу... Я бросился за ней, ее легкая фигурка, словно ночная бабочка, мелькала впереди, но вдруг свернула куда-то, и я тут же потерял ее из виду. Я метался по берегу, но она исчезла. Потом долго бродил по парку, искал ее, звал, но найти нигде не мог. Мне было очень плохо, так плохо, что захотелось умереть, потому что невозможно было дальше жить без нее. Я подошел к берегу и смотрел в темную воду, всего несколько движений, и она поглотит меня. Сделал решительный шаг, и вдруг зацепился за ветку приземистого корявого деревца. Оно крепко держало меня, будто не желая отпускать. Как глупо, нелепо и смешно! Порыв прошел. Я высвободился из цепких объятий веток, сел на траву. Я едва не плакал от обиды на свою непонятную судьбу, на это дерево, на самого себя. Но в душе оставалась надежда, что скоро мы с Марией снова встретимся, и все объяснится, исправится.... И эта надежда, вместе с корявым деревом, вернула меня жизни. Тогда я еще не знал, что видел Марию в последний раз...

   Глава 4

   Отметим, что информация есть сигнал, использующий материю и энергию как носитель. Считывание и усвоение сигнала (прием), образующего связную картину представлений (образов) или ощущений, достаточных для дальнейших существенных преобразований, является получением информации.

   М.Лимонад, А.Цыганов, Живые поля архитектуры

   В классе было тихо и душно, окна, не смотря на жару, теперь всегда оставались плотно закрытыми.

   Дети выжидающе смотрели на Учителя. Лица их были так печальны, Карл побледнел и осунулся, Мик, всегда веселый и оживленный, сидел в своем кресле в какой-то нелепой позе, понурив голову. Казалось, даже огненно-рыжие волосы Марты стали не такими яркими. Вальд все время снимал, протирал и снова надевал свои очки, чтобы чем-то занять руки. Особенно плохо выглядела Лола – опухшие веки, синяки под глазами. Конечно, они видели, что по волосам учителя рассыпалась новая седина, а худые щеки запали еще больше. Но он все равно был Учителем. Они ждали от него чего-то, не просто поддержки или утешения, они ждали от него какого-то чуда...

   ... Я был в огне от боли, она жгла мою грудь, пробиралась в самое сердце, и мне хотелось сесть рядом и заплакать вместе с ними. Но в этом случае мы сказали бы боли «да», и она поглотила бы нас, потому что мы сами ей это позволили. И я не посмел заплакать...

   – Друзья мои, сегодня мы продолжим изучение древней Махабхараты, – сказал Учитель, с грустной улыбкой глядя на детей. – Я расскажу вам одну из легенд, которую услышали братья Пандавы, находясь в своем двенадцатилетнем изгнании. Вы знаете, что в изгнание они попали, проиграв в кости своим завистливым соперникам Кауравам... Таково было условие нечестной игры, в которую Кауравы хитростью втянули своих доверчивых двоюродных братьев. И такова была воля рока. Скитаясь по дремучим лесам, Пандавы встречали мудрых, просветленных отшельников, останавливались в их хижинах и слушали их удивительные рассказы. Это помогало Пандавам не терять надежду и укреплять силу духа.

   Дети слушали молча, лица их были по-прежнему грустны.

   ... Хватит ли им силы духа, чтобы пережить боль?..

   Учитель продолжал говорить.

   – Прекрасная и мудрая Савитри, дочь царя Ашвапати, отправилась по совету отца искать себе достойного жениха. И она нашла Сатьявана, который был честен и чист душой, прекрасен и смел. Савитри отдала ему свое сердце и решила, что только он достоин стать ее мужем. Но этот юноша, по предсказанию мудреца, через год должен был умереть. Ашвапати попытался отговорить дочь от такого безумного брака, но она и слышать не хотела. «Его избрала, не хочу я другого!», – прозвучал ее ответ. И когда прошел год, за Сатьяваном явился сам бог Яма и повел его в свое царство мертвых. Но Савитри не желала подчиняться судьбе, она последовала за ним и своими мудрыми речами сумела уговорить неумолимого бога смерти вернуть ей любимого. Эта замечательная легенда древней Махабхараты говорит о самоотверженной, бескорыстной любви, способной творить чудеса и побеждающей смерть.

   ... Воздух наполнился сверкающими искрами. Их излучали глаза детей.

   – Господин Учитель, почему вы рассказали именно эту легенду? – Вдруг спросила Лола.

   – Не знаю, наверное, так само получилось, – тихо сказал Марк. – Я часто вспоминаю ее, когда кажется, что меркнет свет, когда земля ускользает из-под ног, бывает трудно удержаться на ней, а небо не спускается на землю. Но, может быть, оно посылает к нам Савитри...

   На бледных щеках Лолы заиграл румянец.

   – Это правда, что любовь побеждает смерть?

   – Конечно! Только любовь может победить смерть, потому что она бесстрашна... – сказал Марк. – Божественное Слово Савитри возвращает Душу того, кого любит, из плена смерти. Приняв человеческое обличие, это Слово помогает увидеть путь, ведущий от небытия к божественному сознанию и бессмертной жизни.

   – Слово... В начале было слово. Это как в Библии, – прошептала Лола.

   – Конечно, в религиях много общего, – уверенно сказал Марк. – Они утверждают, что любовь бесконечной, божественной истины к человеческой душе обязательно победит смерть! Любовь божественна по своей сути, и мы получаем ее, как самый высший и бесценный дар!

   – Конечно, мы говорили и раньше, что любовь может все, если она настоящая! – В наступившей тишине произнес Вальд. – Тогда почему умер Сани? Ведь мы все любили его!

   Снова повисла тишина. И опять – вопросы в глазах.

   – Может быть, мы недостаточно его любили? – Прошептал малыш Мик.

   – Нет, нет... – сбивчиво заговорила Лола. – Мы любили его! Но он любил нас сильнее, и умер от любви к нам!

   – Он не умер, – тихо сказал Мик. – Он пошел за ответом к Богу!

   – Да, – встрепенулась Марта. – Он говорил, что спрашивал, и хочет получить ответ...

   Дети снова глядели на учителя. Они бросили вызов боли, заставили ее отступить. Они ждали ответа. Не от Бога, а от него.

   – Смерть – это только часть нашей жизни, за которой начинается другая, – произнес Учитель задумчиво. – Мы не можем знать достоверно, какая она, но когда-нибудь мы все встретимся в той, другой жизни, и светлая печаль наших воспоминаний создаст что-то новое, неизведанное и прекрасное...

   Слова Учителя звучали как мантра, как заклинание, дети слушали молча, но лица их по-прежнему оставались печальными.

   – А если не встретимся? – спросил вдруг Карл, нервно заламывая пальцы.

   ... Слова потеряли смысл. Господи, что я мог сказать им, если сам не умер от любви, когда потерял Марию? Если не отправился за ней в неизвестность, и тогда, когда узнал, что ее уже нет? Да нет же, как глупо, это совсем другое. А почему – другое? Что я знаю о ней? Что я знаю о том, как она погибла? Может быть, ее тоже, как и Сандро, задушило темное облако, пришедшее неизвестно откуда?.. Я никогда не рассказывал о ней детям, никогда. Был ли я прав, когда думал, что мое, личное, не должно их касаться?.. Старался всегда быть перед ними безупречным, находчивым, не проявлять никаких слабостей, а в итоге оказался беспомощным и бесчувственным. Что я могу им сказать на это – «если не встретимся»? Признаться честно, что до конца не знаю сам?.. Не знаю ничего, кроме того, что происходит сейчас, в данный и момент, и того, что когда-то пережил сам...

   – Может, и еще хуже, – мрачно сказал Вальд. – Встретимся и не узнаем друг друга. Потому что будем совсем другими, непохожими на людей.

   Раньше такую фразу тут же подхватили бы, началось бы бурное фантазирование, шутки. Но сейчас все молчали и опять смотрели на Учителя. А он понимал, все, что он скажет в этот момент, будет неправдой. Любая самая замечательная притча или легенда прозвучит фальшиво. Это будет чужая мудрость, она уже не поможет. А ложь они не примут и не простят. И тут в эти сомнения ворвался голос Лолы. И все изменилось, в одно мгновение.

   – Учитель, мы ведь на самом деле не знаем, никто из нас.... И вы, вы не стесняйтесь нас, что тоже не знаете. Вы ведь такой же, как мы! Мы теперь взрослые. Раньше была игра. Все было игрой. Теперь – нет. Игры нет. А любовь есть...

   – Мы все – единое целое, – тут же сказал Карл, растягивая слова, чтобы не заикаться. – Я так сказал, потому что хочу верить, что это будет, ну, что мы все...

   Марк сказал, поглядев на детей с виноватой улыбкой.

   – Знаете, я всегда боялся за вас. Мне казалось, вы такие хрупкие, беззащитные. Все время думал, как вы будете жить, когда уйдете из школы. А сегодня вы сами преподали мне урок. И я понял, что не должен все время за вас бояться...

   Марк видел, как меняются лица детей, как проступают долго сдерживаемые слезы в их просветленных взглядах. И он, действительно, уже почти не боялся этих слез, и сам был готов заплакать вместе с ними.

   – Мы хотим отправиться в путешествие! – вдруг произнесла Лола.

   Учитель понял по их лицам – это было единственное, чего они все сейчас хотели. Он настороженно покосился на дверь.

   – Конечно, мы отправимся в путешествие, но только не в этот раз.

   – Именно в этот! – упрямо повторила Лола, и снова побледнела еще сильнее. – Сейчас. Мы ничего не боимся! А вы сами сказали, что не должны бояться за нас!

   – И все же, – Марк поглядел в приоткрытую дверь, за которой прогуливался по коридору полицейский.

   – Мы знаем, господин Учитель, полиция запретила вам заниматься с нами всякими такими вещами, они хотят, чтобы мы были, как все! – сказал Карл взволнованно, – но у них ничего не получится!

   – Мы, мы должны изменить мир, как хотел Сани, – пробормотал Вальд.

   – Помните, Учитель, вы сказали, чтобы узнать ответ, надо увидеть Бога и вернуться обратно! – прошептала Марта. – Может быть, он вернется...

   – Ну, хорошо, – прошептал Марк, выкладывая на стол излюбленные игральные кости. – Придется пойти на обман властей.

   – Давайте с нами, господин Учитель, – вдруг предложил Вальд.

   Марк замотал головой.

   – Нет. Я должен оставаться на страже.

   Он и на самом деле считал необходимым всегда оставаться на страже во время путешествия, и вовсе не потому, что в школе дежурил полицейский. И даже не из-за гибели Сандро. Он должен был видеть и чувствовать все, что происходит с его воспитанниками, чтобы в любой момент, если потребуется, вмешаться и придти на помощь. Но об этом он вслух не сказал.

   Взгляд Лолы посветлел, на щеках заиграл румянец.

   – Я нарушу правила игры! Простите меня! Я хочу пройти по тому пути, которым прошел Сани. Я пойду по нему, как Савитри шла за Сатьяваном! – твердым голосом произнесла девочка, положила на стол тонкие руки, нащупала пальцами кубики и закрыла глаза...

   В классе стояла полная тишина, никто не произносил никаких звуков, чтобы не привлечь полицейского. Лола нервно сжимала кубики, впервые испытывая совсем новое чувство во время игры. Она сама поставила цель, обозначила ее в пространстве, но это вовсе не означало, что она сразу получит результат. Сначала ничего не происходило. Лола, сильно разволновавшись, попыталась представить, что она – Сандро, старалась изо всех сил подражать ему, стать такой, как он, думать, как он. Но достаточно ли хорошо она его знала? Как чувствовал, что ощущал этот самый замечательный человек, которого она бесконечно любила? Сосредоточиться было трудно, как только девочке удавалось ухватиться за какую-то нить, она тот час ускользала. Лолу одолевали сомнения. Посильную ли задачу поставила она перед собой? Откроется ли ей путь, по которому шел Сани? У нее ведь не было ничего, никакого ключа к пониманию того, что случилось... Ничего, кроме любви.... И она призывала на помощь всю силу своей отчаянной, безграничной любви...

   Внезапно все исчезло. Не стало ни движения, ни звука, ни цвета. Все поглотила пустота. Лола почувствовала мгновенный, неудержимый страх. Такое во время игры произошло впервые. Но желание увидеть то, что видел Сандро, было сильнее страха, и Лола отчаянно бросилась в пустоту.

   Пустота наполнилась темнотой. Из темноты, словно в планетарии, появились светящиеся точки звезд и планет. Девочка замерла на месте, продолжала сидеть неподвижно и смотреть в звездный купол. Сознание не уходило, но удивительная картина все больше захватывала ее. Купол приближался, словно спускаясь ей навстречу, вот он раскрылся, словно распахнулись полы огромного плаща. Лоле стало казаться, что и сама она не сидит на месте, а поднимается и улетает куда-то в призрачную бесконечность. Небо теперь было везде, мимо проносились кометы, метеориты, и она сама с невероятной скоростью скользила среди них. От стремительного полета захватывало дух. Но вот все замедлилось, неторопливое движение небесных светил окружило девочку.

   Вокруг, в прозрачной темноте Космоса вспыхивали все новые точки света. Они постепенно обретали странные очертания и преображаясь в лица... И в странном свете странных лиц зазвучала странная музыка, потом раздались голоса...

   – Земля выглядит ужаснее царства мертвых! Люди погубили живую Землю, они превратили прекрасное творение в мерзость и смрад.

   – Они не воспарили над Землей, подобно птицам. За миллионы земных лет у них так и не выросли крылья, а их руки превратились в орудие насилия!

   – Вместо того чтобы научиться летать, они изобрели закон всемирного тяготения, и тем самым объяснили свою неспособность подняться ввысь.

   – Их наука губительна и опасна. Вся Земля завалена отбросами от их якобы научных экспериментов, а атмосфера превратилась в решето. Всюду озоновые дыры... – произнес еще один голос.

   – Но разве лучше их искусство? В нем нет ничего, кроме жажды конца света! Они только и ждут, что некая сила свыше сотрет с лица Земли их братьев и сестер, их сады и парки, их жилища, и их самих.

   Лица говоривших существ были прозрачными, не человеческими, голоса звучали как гулкое, далекое эхо. Невероятным усилием воли Лола подавила снова охвативший ее липкий ужас.

   – Мне не страшно! Совсем не страшно! Я пойду до конца! – уговаривала она себя, продолжая вглядываться в загадочное мерцание в темноте.

   ...Постепенно облик странных существ начал меняться, они стали обретать форму и цвет, и теперь довольно сильно различались между собой. Их голоса тоже зазвучали иначе, по-разному...

   – Осирис, ты видел, во что превратились их луга и пашни? – произнесла смуглая женщина с золотым шаром на голове, оправленным, словно драгоценный камень, изогнутыми коровьими рогами.

   – В пепел и прах... – ответил ей голос, подобно шелесту листвы.

   – Осирис, ты видел, чем заняты эти люди? – снова спросила смуглая женщина с шаром на голове.

   Смуглолицый мужчина с острым клином бороды на подбородке и зеленоватым телом, обвитом виноградной лозой, протянул ей засохшую гроздь винограда.

   – Я видел, Исида! Они перестали возделывать почву и растить урожай, они заняты только войной!

   Бледная светящаяся капля рассыпалась множеством искр, из темного облака вышел смуглолицый красавец в чалме.

   – Они отреклись от веры и стали хуже скота! – Воскликнул он, сверкая черными, как угли, глазами.

   – Ты не прав, твоей верой охвачена половина Земли, – прозвучал голос, подобный грому, – это мы забыты людьми!

   – Моих верноподданных остается все меньше, – тяжко вздохнул красавец в чалме. – Их убивают, Зевс! Их убивают христиане, язычники, буддисты, атеисты, коммунисты, демократы и прочие сумасшедшие!

   – Каждый народ проливает кровь за свою веру, – произнесло печально существо с иссиня-черным лицом и огромным ртом. – Мы вели своих героев к победе в великих битвах против сил зла, но люди, побеждая зло, так привыкли убивать друг друга, что это превратилось в главное занятие их жизни... И не осталось среди людей великих героев, ради которых я воплотился бы на Земле, и направил их стрелы...

   – Мы не должны были участвовать ни в каких войнах, ни на чьей стороне, – произнес круглолицый юноша, застывший в позе лотоса. – Ни какая цель не может оправдать убийство. Как можем мы остановить войны людей, Кришна, если сами научили их воевать?

   – Мы учили их воевать по справедливости, по закону! – Прокричал огромный неуклюжий деревянный истукан.

   – А может быть, дело в самих законах? Может быть, уязвимы наши законы? – Произнес темно-синий Кришна.

   – Что за кощунственные речи? – Златокудрый воин грозно взмахнул сияющим копьем.

   – Разве могут быть уязвимы Законы Вселенной? – невозмутимо сказала прекрасная дама в тунике. – Они существовали всегда, они были до людей, и будут после людей...

   – А ты, о, прекрасная, вообще не имеешь права голоса! – воин снова поднял копье.

   – Оно мне и не нужно, Один, – надменно улыбнулась дама. – Я олицетворяю то, что выше всего и чему подчинены все!

   – И что же это такое? – ехидно спросило краснолицее губастое существо со змеевидным телом, покрытым перьями.

   – Судьба, – улыбнулась дама.

   – Какое самомнение, однако, – воскликнул златокудрый юноша.

   В бесконечной вселенной раздались звуки небесных труб, и легкие, полупрозрачные существа, облетая планеты и звезды, запели дивными, неземными голосами.

   – Правители общин небесных! Все, пребывающие в трудах, размышлениях или праздности, вас зовут на Великий Совет!

   – Не время выяснять отношения! – прикрикнул громоподобный голос Зевса. – Нас зовут на Совет.

   В ответ послышались голоса.

   – Мы слышим тебя и спешим к тебе, о, величайший из нас! Всевидящий и всемогущий!

   Одна из светлых точек неторопливо приближалась, пульсируя и мерцая в темноте. Когда она разрослась до гигантских размеров, перед глазами девочки возникло странное помещение, похожее на фантастический компьютерный зал, заключенный в прозрачную оболочку... В нем на сияющем золотом троне восседал державный старец в лучезарном нимбе. Рядом с ним стоял крылатый красавец с серебряным копьем. Чуть ниже, у подножья трона, сидела смуглолицая женщина в шкуре пантеры, с ожерельем из белых черепов на медно-красной шее. Кроме этих троих в странной лаборатории находилось еще несколько белых полупрозрачных существ неопределенного пола и возраста. Они молча передвигались по залу, останавливались у каких-то невообразимых приборов, пультов, экранов, прикасались к ним своими прозрачными руками, и снова медленно двигались в пространстве.

   Сквозь черный космос фантастические небесные существа пестрой толпой направлялись к светлому прозрачному залу.

   – О, лучший из лучших, тот, кто одержал праведную победу в великой битве небесной! Владыка всех миров, верховный правитель над всеми обитателями Вселенной! – сладчайшим голосом заговорило краснолицее губастое существо в огромной шапке из шкуры ягуара, со змеевидным телом, покрытым перьями. – Мы спешим на твой зов!

   – Ну и льстец, – прошептал златокудрый, могучий воин, сжимая в руке сверкающее копье.

   Выпуклые губы его темноликого спутника тронула улыбка.

   – Рекомендую высказываться осторожнее, ты ведь член Совета.

   – Можно подумать, что главный станет кого-то слушать, пусть он хоть наипервейший член Совета! – произнесла голоса сокола. – Он, небось, сам все решил, а нас для виду позвал!

   – И что ты разорался? – тихо прошептало существо в перьях и огромной шляпе из шкуры ягуара. – Когда ты научишься соображать?

   – Не все могут приспособиться к новым условиям, – задумчиво произнесла дама в тунике.

   – У людей это называется инакомыслием и преследуется по закону, – невозмутимо произнесла другая прекрасная дама с копьем в руке.

   – По какому еще закону? Все законы от великого Автора! – проворчал деревянный истукан.

   Обитатели неба окружили кольцом сияющий трон.

   – О, великий, бескрайний, неделимый, единый! Всемогущий, всевластный, абсолютный, всеведущий! Мы явились на твой зов! – пропел смуглолицый красавец в чалме, первым представ перед троном.

   Старец молча и величественно глядел на него.

   – Мы, избранные тобой правители небесных общин, твои обращенные верноподданные, смиренно внимаем тебе, великий Автор! – произнес златокудрый юноша, склоняясь перед троном.

   Державный старец окинул взглядом пеструю толпу, прозвучал его голос, мощный и властный.

   – Довольно. К делу. Я собрал вас для того, чтобы принять окончательное решение относительного Земного эксперимента.

   Все замерли перед троном в почтительном ожидании.

   И снова в тишине раздался голос, спокойный и властный.

   – Срок, отпущенный на эксперимент, истекает. Мы с Ведущим Программистом и Главным экспериментатором видим несколько возможных путей его завершения. Но прежде, чем выбрать один из них и принять окончательное решение, я хотел бы выслушать всех правителей небесных общин, которые являются членами космического Совета. Надеюсь, вы обсудили этот вопрос в своих небесных общинах?

   Яркие существа, словно стая птиц парили перед троном и почтительно молчали, но их склоненные головы означали согласие.

   – Но прежде, чем приступить к обсуждению, я хотел бы коротко изложить наше мнение, – продолжал Автор. – Человек, величайшее наше изобретение, предназначенное для вечности, не оправдал наших ожиданий. Первый же соблазн сразу выявил его слабость и склонность к пороку. Мы не будем сейчас углубляться в историю, а обратимся к фактам. Люди, заселив Землю, упорно следуют по пути гордыни, греха и попрания вселенских законов. Согласны ли вы со мной?

   Все молча закивали.

   – Предоставляю слово Ведущему Программисту, – сказал Автор, величественно развалился на троне и замолчал.