Текст книги "Игра богов (СИ)"

Автор книги: Елена Щербиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

   – А что там у тебя самой написано на руках? – не унимался Филипп.

   – У меня все не так интересно, – сказала Мария тихо. – Не хочется об этом говорить, в другой раз.

   Голос ее вдруг задрожал, на глазах появились слезы. Мне захотелось броситься к ней, прижать к груди, успокоить, но я не посмел. Вероятно, Мария знала о себе что-то такое, что сильно ее тревожило, и чем не хотела даже с нами делиться. Мы все молчали, почувствовав себя неловко. Никто из нас, кроме нее, не умел читать по рукам предначертанную судьбу, а расспрашивать ее мы тоже не решались. Веселость Филиппа исчезла, он заметно побледнел. Я почувствовал короткую и острую боль в груди, будто мое сердце пыталось мне что-то сказать, но я еще не научился тогда вслушиваться в его голос. Все это пришло позже, гораздо позже.... Лишь Оскар оставался невозмутимым. Он первым нарушил молчание.

   – Ведь это только игра, – сказал он с нарочитой небрежностью. – На самом деле все зависит от нас самих!..

   Мария с благодарностью посмотрела на него, ее губы тронула легкая улыбка, но глаза в глубине хранили печаль...

   Воспоминания Марка растаяли в шуме аплодисментов. Он видел в зале нестройно хлопающие руки, видел повзрослевшие, усталые лица своих бывших одноклассников, их потускневшие взгляды, отягощенные опытом прожитых лет, и они стремительно возвращали его из прошлого в настоящее, снова передвинув время на восемнадцать лет вперед.

   Директор школы, возбужденный явным успехом праздника, подошел к Филиппу и крепко сжал ему руку.

   – Уважаемые дамы и господа! Я хочу при всех, собравшихся здесь, выразить благодарность нашему замечательному выпускнику. Он не только прославил нашу школу. Он сделал благотворительный взнос в честь ее юбилея, с помощью которого мы сможем на долго решить все наши проблемы! Спасибо, Филипп, за твою щедрость! Я хочу также поблагодарить лучшего учителя Марка Маркуса за ту огромную работу, которую он самоотверженно, из дня в день, делает на благо нашего города!

   Зал все аплодировал, раздавались одобрительные возгласы. А Марк с Филиппом стояли рядом, незаметно переглядывались и думали, как бы скорее уйти со сцены...

   Потом они ехали по окраине города, мимо грязных лавчонок, мимо свалок и пустырей. Вдоль улицы нищие в лохмотьях протягивали руки, скалили беззубые рты, выпрашивая подаяние. Тут же уличные торговцы продавали все, начиная от истлевшего старья и кончая дорогими товарами в ярких красивых упаковках. Накуренные подростки с пустыми глазами, пошатываясь, брели по улице, задевая прохожих. А с фасадов зданий на все это горделиво взирал с портретов вождь страны, молодой, энергичный, величественный и строгий.

   – Знаешь, – задумчиво сказал Марк. – Когда-то Оскар был, все-таки, неплохим парнем...

   – Он никогда не был хорошим парнем, – резко ответил Филипп. – Его сжигала неутолимая жажда власти, он хотел получить ее любой ценой. Лез напролом, использовал людей, а потом выбрасывал, и даже не задумывался об их дальнейшей судьбе! Правда, ему не слишком везло...

   – Наверное, он очень несчастлив... – с сочувствием произнес Марк.

   – Тебе жаль этого самодовольного выскочку? Безжалостного эгоиста? – удивился Филипп.

   – Ты же сам говоришь, он не везучий! Его всегда мучил комплекс неполноценности... Помнишь его взгляд? Он завидовал тебе, копил обиду, которая превращалась в ненависть... Мне, действительно, жаль его...

   – Он получил, что хотел, но не избавился от комплекса! – со злостью сказал Филипп. – Иначе, зачем эти дурацкие портреты, этот помпезный Дворец Идеи посреди столицы? – Филипп закурил, приоткрыл окно. В машину ворвался шум улицы.

   – Послушай, Фил, – вдруг сказал Марк. – А почему бы, тебе не стать президентом, вместо него?

   – Ты серьезно? – усмехнулся Филипп.

   – Конечно! Ты богатый, щедрый, ты прекрасный человек. Ты мог бы многое изменить!

   – Боюсь, ты меня переоцениваешь... – Филипп выбросил окурок и закрыл окно. – Я думал, что свободу дают деньги. Помнишь, как я выиграл в казино, в простые кости, миллион меркальтов?

   Марк засмеялся.

   – Еще бы не помнить! Весь город был в шоке!

   – На эти деньги я выкупил казино, которое стало приносить мне невероятную прибыль. Я построил отель, банк, и, наконец, денег стало так много, что я смог свободно раздавать их! Я стал уважаемым человеком, со мной считаются, меня прозвали меценатом, но все это не принесло мне настоящей свободы. Возможно, мне не хватает именно власти. Власть – это ответственность. Чем сильнее ответственность, тем больше свободы...

   – Ты становишься философом, – сказал Марк.

   – Нет, это не философия, – усмехнулся Филипп, – это азартная игра! Ставки очень велики, я рискую, я могу проиграть все... Но я играю по правилам. А он никогда не играл по правилам! И он никогда добровольно не уступит власть. Если я стану мешать, меня просто убьют.

   Марк с беспокойством посмотрел на друга.

   – Тогда почему ты ездишь без охраны?

   – Это ничего не изменит, – усмехнулся Филипп. – Просто я не встану у него на пути. Он это знает. Потому что, если меня прикончат, ваша школа не получит больше ни гроша. И все остальные тоже... Он понимает, этим рисковать я не стану! Но кое-какие ходы еще есть у меня в запасе...

   – Ты меня совсем запутал, – растерянно сказал Марк.

   Филипп рассмеялся.

   – Выкинь из головы! У тебя дела важнее всяких политических игр.

   Какое-то время оба ехали молча. Потом Марк тихо спросил.

   – Скажи, Фил, я никогда тебя раньше не спрашивал... Ты больше не встречал Марию, ничего не слышал о ней?

   – Нет... – не очень уверенно ответил Филипп.

   – Но ведь ты тоже любил ее!

   – Я тоже ее потерял.

   – Прости... – прошептал Марк. – Знаешь, я десять лет старался забыть ее, но так и не смог! Когда мне сказали, что она умерла, я не поверил... Я всюду ее искал, я не мог смириться с ее смертью! Мне и сейчас кажется, что она живет где-то рядом... просто мы почему-то не можем встретиться...

   – Как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой, – прошептал Филипп, но Марк уже не слышал его.

   Он не мог больше сдерживать свою память. Она снова стремительно уносила его в прошлое.

   ... Выпускной бал. Всюду развеваются разноцветные ленты серпантина, звучит музыка, льется шампанское, вспыхивает праздничный фейерверк. Мы смотрим через приоткрытую дверь, как в разноцветных бликах прожекторов танцуют нарядные пары.

   Красавец Оскар, сильный, широкоплечий, темные волосы пострижены коротко, гордый взгляд из-под сросшихся черных бровей, почти такой же, как на портретах, только совсем молодой... Филипп чуть уступает ему в плечах, но ростом повыше, светлые волосы падают ему на плечи, он поправляет их рукой, отводя от глаз, смеется... И я – худощавый, неуклюжий, сутулюсь, застенчиво смотрю в зал... Я смотрю на Марию. Филипп и Оскар тоже смотрят на нее.

   – Начинай! – командует Оскар, вынимая из кармана игральные кости.

   – После вас, господин супермен, – смеется Филипп.

   – Ладно, – Оскар решительно берет кости и, быстро смешав их, резко бросает на стол.

   Выпадет шесть, три и пять.

   – Валяй, – Оскар снисходительно смотрит на Филиппа.

   Я вижу, как у Филиппа от азарта загораются глаза. Он смешивает кубики в сомкнутых ладонях и, наконец, осторожно и расчетливо кидает...

   Кубики медленно кружатся, и, наконец, останавливаются под нашими напряженными взглядами. Три «шестерки» выпадают на плоской поверхности стола.

   – Везучий! – Оскар со злостью бьет кулаком по столу, кубики разлетаются, падают на пол.

   – Ты сердишься, значит, ты не прав! – снова смеется Филипп.

   – Заткнись! В следующий раз я все равно выиграю! – кричит Оскар, еще не научившийся скрывать свой гнев.

   – Ты никогда у меня не выиграешь, – Филипп собирает упавшие кости. – Теперь ты, Марк.

   Я беру в руки кости, стараясь скрыть волнение, и вдруг они застывают в моих ладонях. Я начинаю их медленно перебирать, испытывая при этом очень странное ощущение... Перед глазами – туман.

   – Бросай! – командует Оскар.

   Я молча перебираю в руках кубики, и все вокруг исчезает – комната, зал, мои друзья... Я один в тишине и в пустоте. Все окутано тьмой. Мне душно и страшно. Вдруг сквозь тьму прорывается пламя, стремительно бежит по земле, словно по запаленному бикфордову шнуру, и разрастается, поглощая все на своем пути. Горят дома, деревья, огромное пространство тонет в пламени... Остается пустота. Опаленная земля, а над ней нависает густой серый дым, все выше поднимаясь в небо... Потом я словно вижу себя со стороны, но где-то совсем в другом месте, в другом времени, и я сам другой... Неясные очертания, невнятные голоса, странный пейзаж... Все преображается, оживает, становится красивым и светлым, невыносимо прекрасным Я вглядываюсь, вслушиваюсь, пытаюсь удержать в памяти то, что вижу и слышу...

   – Ты что, заснул?! – возвращает меня к реальности властный голос Оскара.

   Я чувствую его мощные руки на своих плечах и вскрикиваю, но не от боли, а от досады, что меня вырвали из того мира, который загадочно промелькнул передо мной, приоткрыв дверь в неведомое.

   – Где я? – шепчу я рассеянно.

   – Совсем чокнутый! – злится Оскар.

   – Оставь его! – кричит Филипп.

   – Нет, пусть бросает! – требует Оскар.

   – Я не буду, нет, я не хочу... – бормочу я, сажусь прямо на пол, закрываю руками голову. Мне страшно, мне хочется плакать.

   Филипп трогает меня за плечо, потом легкой походкой направляется к Марии. Мы с Оскаром остаемся вдвоем, он мрачно молчит. Мы наблюдаем в приоткрытую дверь, как Филипп и Мария стремительно кружат по залу, смеются... Филипп отличный танцор, они смотрятся прекрасной парой. Он что-то шепчет Марии, она смеется, отвечает ему. Но мы не слышим, о чем они говорят.

   Оскар продолжает молчать. Он непривычно бледен, на его лице гуляют желваки...

   Филипп и Мария, взявшись за руки, пробираются мимо танцующих пар к выходу...

   Глава 2

   Как разрезы, траншеи легли,

   И воронки, как раны, зияют.

   Обнаженные нервы земли

   Неземные страдания знают.

   Владимир Высоцкий

   Школа располагалась в одном из лучших районов города, в тихом, уютном месте, отгороженном от мрачных индустриальных кварталов небольшой парковой зоной. В просторной классной комнате было настежь распахнуто окно. За окном виднелось бескрайнее небо, на котором, что случалось крайне редко, не было следов дыма, гари и копоти, и только легкие облака стремительно неслись куда-то, обгоняя друг друга. Где-то вдалеке прошумела машина, порывисто взвыл ветер, потом наступила тишина.

   Марк с улыбкой смотрел на своих учеников, сосредоточенно воплощающих на листках бумаги свои соображения о религиях и древних мифах, которыми все необычайно увлеклись. Они писали что-то вроде обзорного сочинения, но форма была совершенно свободная, у каждого – своя. За сочинения никогда не выставлялись оценки, это просто был один из вариантов той интеллектуальной работы, которая помогала собрать свои мысли, чувства и знания, и потом лечь в основу новых бесед.

   – Господин Учитель, я могу задать вопрос? – вдруг нарушил тишину взволнованный голос Сани.

   Марк посмотрел на мальчика. Их взгляды встретились.

   – Конечно. Ты можешь задать любой вопрос, и я постараюсь ответить на него, если, конечно, сумею, – с улыбкой ответил Марк.

   – А разве есть такие вопросы, на которые Вы не можете ответить, Учитель? – с изумлением спросила Марта.

   – Безусловно, – не задумываясь, ответил Марк. – Вероятно, только Бог знает ответы на все вопросы, а я всего лишь учитель.

   – Интересно у нас получается, – сердито произнес Сани. – Я спрашивал Бога, но он, почему-то, мне не ответил. Я хотел спросить вас, учитель, но вы не хотите отвечать, и ссылаетесь на Бога. И что теперь делать?

   Марк засмеялся.

   – Спрашивать меня. Я ведь все равно должен буду ответить, иначе какой же я учитель! Если я попробую увильнуть, вы это сразу поймете и тут же меня уличите. Ты согласен, Сани?

   Сандро молча кивнул.

   – Так вот, – продолжал Марк уже серьезно, – у меня ситуация совершенно безвыходная. Хочу я этого или нет, ни один ваш вопрос не останется без ответа. Другое дело, насколько мой ответ окажется полным и точным. И будет ли он таким, как вы ожидаете, будет ли он тем, что вы хотите услышать.

   – Понятно, – сказал Сани. – Вы имеете в виду, что у нас уже есть свой ответ, но мы сомневаемся, вот и спрашиваем вас.

   Оконная рама слегка вздрогнула от порыва ветра, по стеклу скользнул солнечный луч, запустив в класс светящегося зайчика. Зайчик подкрался к Мику, и тот ловко прикрыл его рукой. Все рассмеялись, но Сандро оставался серьезным. Марк с легкой тревогой посмотрел на его взволнованное лицо, и сказал.

   – Конечно. А разве может быть иначе? Мы для того и собираемся здесь, чтобы найти ответы на самые сложные вопросы, которые есть у каждого. Хотя бы попытаться их найти. И разобраться в своих сомнениях, насколько это возможно. Так что ты хотел спросить, Сани?

   Сани вдруг поднялся, стал ходить по классу. Потом подошел к учителю, встал рядом с ним, окинул всех безжалостным взглядом и сказал.

   – Человек рождается, живет, умирает. Зачем? Получается какая-то бессмыслица. Он выходит из пустоты и уходит обратно в пустоту.

   – Наверное, – сказал Марк, – человек живет для того, чтобы на какое-то время оказаться не в пустоте. Пусть это относительно короткое время, но оно оставляет свой след в вечности.

   – А зачем, зачем оставлять след, если в любой момент каждый из нас может умереть? Я давно об этом думаю и не нахожу ответа.

   – Так ты об этом спрашивал Бога? – тихо сказал Марк.

   – Да, я спрашивал его, но он молчит. Так что же из этого следует? Я должен умереть, чтобы встретиться с ним и получить ответ?

   – Я думаю, не совсем так, – глядя в пытливые глаза Сандро, сказал Марк. – Надо пройти через пустоту, встретиться с Богом, узнать ответ и вернуться обратно, чтобы рассказать другим.

   – Разве это возможно? – удивленно спросила Лола.

   – Оттуда никто не возвращается! – мрачно произнес Карл. – Вы знаете кого-то, кто был у Бога и вернулся живым? Таких людей нет!

   – Иисус вернулся, и снова вернется, – вдруг прозвенел высокий голос Мика, выпустившего из ладони солнечного зайчика.

   Наступила тишина. Все смотрели на Мика. Марта встряхнула рыжей головой и спросила.

   – А почему он вернется?

   – От любви, – сказал Мик и замолчал.

   Какое-то время молчали все, никто не решался продолжить разговор. Вальд шумно сопел. Карл нервно теребил пальцы, шевелил губами, но слова будто застревали у него в горле. Учитель внимательно глядел на него. И вдруг раздался голос Марты.

   – Я знаю, он хочет спросить...

   – Я, я сам могу сказать! – чуть заикаясь, произнес Карл. – Это правда, что любовь может очень многое? Гораздо больше, чем великая идея? Она может изменить самого человека, изменить мир? Ну, в общем, любовь может все, так это, или нет?

   Учитель улыбнулся.

   – А как считаете вы?

   Вальд перестал сопеть, поднял голову, привычным жестом поправил очки.

   – Думаю, да. Любовь может все, если она искренняя.

   – А если любовь не искренняя, это уже не любовь! – воскликнула Марта. – Это обман, или корысть, или насилие...

   Ветер за окном стих, и небо стало унылым, низким и привычно серым.

   – Господин Учитель, – тихо спросил Карл. – Разве можно заставить любить силой?

   – Нет, конечно, нет, – уверенно ответил Марк. – Любить можно только душой, и сердцем...

   – Я не люблю президента, я не люблю великую идею, и никто меня не заставит! – возбужденно произнес Карл. – Я люблю, кого хочу любить!

   В классе стало необычайно тихо. Учитель заметил, как вспыхнула Лола, а Марта потупила взгляд.

   – Ты прав, ты абсолютно прав, Карл, мы все так же чувствуем, но никому об этом не рассказывай, – мрачно сказал Сани. – Никому! Никогда!

   – Что же, я должен врать? – вспыхнул Карл.

   – Да! – отчаянно закричал Сандро.

   – А вы говорили, господин Марк, что ложь – это грех! – запальчиво произнесла Лола.

   – Ты не поняла! – сверкнул глазами Сандро. – Я не об этом!

   – Конечно, ложь – очень скверная штука, – задумчиво произнес Марк. – Мы с вами никогда не лжем друг другу. Но есть вещи, которые лучше не выпускать из этих стен и хранить в своей душе. В нашей общей большой душе. Их можно выдуть в воздушный шарик, в крайнем случае, но говорить о них посторонним лучше не надо.

   Сани снова стал ходить по классу, нервно жестикулируя.

   – Эти стены и есть наша душа. Наша общая душа. И все, что происходит здесь, между нами, касается только нас. Мы должны понимать, что никому ничего нельзя рассказывать, чтобы не случилась беда.

   – Это ясно, – проворчал Карл. – Вышли из школы – и рот на замок.

   Сани подошел к окну, поглядел на улицу, потом повернулся к учителю.

   – А как быть с другими людьми, господин учитель? Как? С теми, у кого ничего в жизни нет? Даже воздушного шарика, которому можно доверить тайну! Вообще ничего нет, кроме пустоты! Они живут пустотой! Страдают от пустоты. И уходят в пустоту. А мы все это знаем, и даже не пытаемся им помочь.

   – А что мы можем сделать, если Бог их создал такими? – задумчиво произнес Вальд.

   Лола поглядела на Вальда, на Сани, на учителя, глаза ее подозрительно блестели, казалось, из них вот-вот польются слезы.

   – Я не понимаю, – сказала девочка срывающимся голосом, – ну, если Бог, действительно, создал людей, то почему он не сделал их сразу совершенными, счастливыми и бессмертными?

   Вопрос замер в воздухе, скользнул по лицам детей, болью отразился в глазах. Учитель почувствовал, что атмосфера в классе слишком накалена, накалена неясностью настоящего и ощутимой мрачностью будущего. Необходимо было снять напряжение, повернуть вектор беседы в более веселое русло. Он улыбнулся и сказал.

   – Многие пытались ответить на этот вопрос, но я не уверен, что ответ вообще существует. Возможно, решив создать людей, Бог продумал все до мельчайшей подробности, а потом поручил осуществить это кому-то из своих исполнителей. А тот, не будучи Богом, не сумел в точности исполнить его замысел.

   – Подхалтурил. Ясно, – сказал Сани, живо подхватив нехитрый маневр учителя. – Программу не ту заложил!

   В классе раздался смех. Учитель облегченно вздохнул, но тревога засела где-то внутри, и не ушла...

   Сани продолжал, заметно развеселившись.

   – Вообще-то я думаю, кто-то умышленно подхалтурил с нами! Решил поиграть, и заигрался.

   Дети снова засмеялись.

   – Конечно, – уверенно поддержал его Карл. – Увидел Бог людей, и отправил их на землю, потому что они ему не понравились, не такими получилось, как хотелось.

   – Он правильно сделал! – воскликнула Лола. – Если бы люди сразу были совершенными, им нечего было делать на Земле. Они просто остались бы в раю, так ничего и не поняв...

   – А что люди поняли? – возмутилась Марта. – Что надо ненавидеть и убивать друг друга?! Все ждут, что им Бог что-то там укажет и подскажет, а сами делают страшные гадости, и говорят, будто Бог им велел.

   – Не Бог, а Великая Идея! – усмехнулся Карл. – Такое имя у нашего Бога!

   – Следуйте Великой Идее, и станете совершенными! – нарочито противным голосом произнес Вальд.

   Лола посмотрела на него и откликнулась с горечью.

   – На самом деле мы всегда будем несовершенными, если не станем учиться... Если не научимся понимать, что все зависит от нас самих!

   – Ничего от нас не зависит, – мрачно сказал Карл. – Уж, по крайней мере, в этой жизни, и в этой стране. Над нами – все начальники, и президент, и Великая Идея, и прокурор, и полиция, и мафия, и рэкетиры! И даже директор школы!

   – Просто у них такая работа, – очень серьезно сказал Сани. – Мы сами должны измениться, тогда изменится мир.

   Все молча глядели на Сандро. Молчал и Учитель, прислушивался к тишине. Вот за окном снова поднялся ветер, раскачал вершины деревьев, и где-то высоко наверху небо опять стало прозрачным и голубым.

   – Люди были совершенными. – Вдруг в тишине заявил Вальд. – Это дьявол все испортил, он соблазнил и испортил людей! С какой-то своей целью. Правда, с какой – я так и не понял.

   – С этим дьяволом сам черт не разберется, – усмехнулся Сани. – Но я вот думаю, почему Бог не остановил дьявола? Ведь он мог бы! Или просто не захотел?

   – Раньше за такие мысли, как у нас, обвиняли в ереси и жгли на кострах! – задумчиво сказала Марта.

   – А сейчас за любые мысли могут поймать и посадить в тюрьму, – печально произнесла Лола.

   – У нас другая судьба... – пробормотал Сандро. – Каждому дается шанс... Другое дело – захочет ли человек его использовать.

   – Понять бы, где этот шанс... – вздохнул Карл.

   – Каждый понимает столько, сколько ему отпущено, – тихо сказала Лола.

   – Нет, я не согласен, – убежденно сказал Вальд. – Каждый может понять ровно столько, сколько захочет сам.

   – А это правда, что на другой стороне Земли есть страна, где люди живут совсем по-другому? – неожиданно спросил малыш Мик.

   – Я слышал об этом, – улыбнулся учитель, – хотя, если честно, никогда не был там и не видел людей, приходивших оттуда. Думаю, это миф, который создали люди, чтобы не терять надежду. Я уверен, не только мы, многие другие тоже хотят жить иначе, вот и фантазируют.

   Снова на какое-то время воцарилась тишина. Ее прервал голос Сандро.

   – Учитель, у нас еще есть время?

   – Осталось немного, – ответил Марк.

   – Мы можем отправиться в путешествие? – спросил Сани.

   – Если хотите, – сказал Марк.

   И все хором произнесли «Да!».

   Марк невольно вспомнил недавний разговор с Филиппом. «Учи их не только фантазировать, учи их жить и бороться». Конечно, Филипп говорил так, потому что сам научился бороться, ему приходилось делать это изо дня в день. Естественно, у него было много врагов. Везучий, удачливый, богатый, красивый, при этом бесконечно щедрый. Лицемерное восхищение при встрече, зависть и злоба за спиной... Марк понимал прекрасно, какой опасности его друг постоянно подвергает себя, что каждый день для него – путешествие по краю пропасти. И знал, что Филипп не может ничего изменить, потому что работает не для себя. Он жалел людей, действительно, как предсказала когда-то Мария, пытался помогать всем, даже тем людям, которые, быть может, того и не стоили. Марк видел скрытую боль в глазах друга, чувствовал, как сжимается его доброе сердце, когда приходится проявлять жесткость по отношению к кому бы то ни было. А быть жестким он тоже умел, ох, как умел! И в первую очередь – по отношению к самому себе. – Ответственность – главное для игрока, – с усмешкой любил повторять Филипп.

   А мы с учениками предаемся творческой фантазии за его счет. Спасибо тебе за это, мой дорогой, прекрасный друг, – подумал Марк и заговорил спокойно и неторопливо.

   – Когда мы отправляемся в путешествие, мы не знаем, что встретим на своем пути... У каждого свой путь. Возможно, кто-то из нас найдет то, что потерял когда-то и о чем не может вспомнить. Маленький кусочек воспоминаний о своей прежней жизни... Может быть, это воспоминание придет не сегодня, не завтра, но когда-нибудь оно восстановится в памяти, и тогда мы сможем понять, зачем рождены на свет. Вы знаете, для того, чтобы путешествовать в разных измерениях, совсем не нужны специальные машины, приборы, нужно только желание, тишина, покой и ясность в душе...

   – Учитель, – тихо спросила Лола, – а если мы все вместе во время нашего путешествия будем представлять мир другим, он изменится?

   – Сначала должны измениться мы! – упрямо повторил Сани.

   – Итак, начинается наше путешествие, – сказал Марк. – Может быть, оно поможет нам измениться... измениться не только в фантазии. И тогда, тогда у нас появится шанс изменить мир...

   В таинственном освещении медленно двигались руки детей, перебирая небольшие кубики – игральные кости. Бесценный подарок Филиппа, наделенный свойством считывать информацию, ставший нашим верным спутником в поиске незримых связей миров.... Лица детей, погруженных в медитацию, становились спокойными, чистыми и прекрасными. В тишине зазвучали их голоса, поющие странные, не очень понятные слова, словно мантру, молитву или заклинание. Каждый произносил что-то свое, но звуки сливались в единый, чарующий хор.

   Их руки стали двигаться быстрее, перемещая на столе игральные кости. Но вот поочередно замерли пальцы, словно прощупывая через грани кубиков свой путь. Сандро сжал в ладонях кубики, прикрыл глаза и тихо заговорил, обращаясь к неведомому пространству.

   – Я хочу увидеть того, кто создал наш мир. Я хочу знать, почему он сделал людей такими. Почему люди, вместо того, чтобы радоваться и любить, страдают и ненавидят. Я хочу, чтобы он, даже если он сам Бог, объяснил мне, зачем он так сделал. Я хочу узнать ответ. Я не боюсь... а если ты, бог, или вы – боги, боитесь, так и скажите.... И я хочу понять, как можно изменить этот мир.

   Внезапно перед глазами мальчика все исчезло. Классная комната растворилась вмести со всеми, кто был в ней. Не стало ни движения, ни звука, ни цвета. Сани вдруг понял, что это и есть пустота, он попытался почувствовать ее, но ощущений тоже не было. Потом темнота, пришедшая из пустоты, стала медленно раздвигаться, словно полы огромного плаща...

   Марк все это время внимательно наблюдал за детьми, стараясь уловить по их лицам, как они чувствуют себя, что ощущают. Он знал, что пройдет несколько минут, и они, вернувшись из своего путешествия, возбужденно и радостно начнут рассказывать о пережитых фантастических приключениях. Так бывало каждый раз. И с каждым разом у детей все больше развивалась способность к медитации, все более яркой и многогранной становилась их фантазия. Учителю очень хотелось представить то, что видят они, отправиться в путешествие с ними вместе, но это было бы нарушением правил игры, установленными однажды. Никто, даже учитель, не должен был вторгаться на территорию чужой фантазии, путешествие каждого было строго индивидуальным, личным, интимным. И хотя дети старались рассказать о своих впечатлениях и чувствах после путешествия как можно подробнее, что-то невысказанное вслух, наверняка, всегда оставалось в душе. И это невысказанное понемногу складывалось в общий неприкосновенный фонд, который таинственно излучал удивительную, мощную и светлую энергию.

   Марк продолжал наблюдать. На губах Лолы застыла мечтательная улыбка. Малыш Мик над чем-то смеялся, прищурив глаза. Карл воинственно наносил удары невидимому противнику. На лице Сани возникло отрешенное выражение, он сидел неподвижно с закрытыми глазами, и поза его не менялась. Вероятно, он видел что-то, доступное только ему одному, именно ему...

   ...Яркий луч пронзил темноту, и сквозь мрачную дымную оболочку предстала Земля... Она медленно приближалась, окутанная густым смогом. Постепенно сквозь него стали проступать очертания города.

   Картина становилась все яснее. Но эта картина вызывала очень странное ощущение. Сандро казалось, он смотрит на нее откуда-то издалека, сверху, словно через оптический прибор или объектив фотокамеры.

   Угрюмо возвышались каменные громады зданий, дымились почерневшие трубы, уныло тянулись по дорогам машины и поезда. И где-то далеко внизу, едва различимые, двигались крошечные фигурки детей. Они казались беспомощными, беззащитными среди мрачных стен города.

   Маленький цветущий оазис, сотворенный детьми, был вплотную окружен черным дымящимся кольцом. Дым нависал над сказочным миром, закрывая голубое небо и ясное солнце, дым поглощал все.

   Мгновенными кадрами, словно отрывки из хроники, промелькнула толпа людей со злобными орущими лицами. Взметнулись транспаранты. На людей посыпались удары полицейских дубинок... Люди швыряли в полицейских камни, отбивались железными прутьями... По асфальту полилась кровь...

   Раздался грохот взрыва. Все замелькало стремительно – опаленная земля, осколки снарядов, искалеченные трупы людей. Черные ветки сожженных деревьев, словно искореженные руки, тянулись к далекому небу.

   Внезапно картина резко изменилась, земля опрокинулась, все исчезло, поглощенное пустотой. Потом в бескрайней и бездонной пустоте появились яркие точки. Они мерцали, дрожали, разрастались. Сандро понял, что это в прозрачной темноте Космоса начали вспыхивать очертания звезд и планет. Они становились все ближе, словно он глядел в мощный телескоп. Неторопливое движение небесных светил окружило мальчика, и сам он оказался далеко от земли, где-то среди звезд, становясь участником космической мистерии.

   Точки света, все новые и новые, постепенно обретали очертания и неожиданно стали преображаться в лица... Это было невероятное, захватывающее зрелище. И в странном свете странных лиц зазвучала странная музыка, потом раздались голоса... Эти голоса, сначала неясно, а потом все отчетливее, слышались в сознании Сандро, переливались, складываясь в слова и фразы.

   – Ты видел, что делают эти люди?

   – Они перестали возделывать почву и растить урожай, они заняты только войной!

   – Ты видел, во что превратились их луга и пашни?

   – В пепел и прах... – ответил голос, подобно шелесту листвы.

   Вдруг воцарилась тишина, видение померкло и стало поглощаться пустотой. Исчезли Земля и звезды, словно кто-то закрыл объектив фотоаппарата или задвинул полы черного плаща.

   Сандро очнулся, сдвинул кубики и снова плотно сжал их в ладонях. Он всеми силами старался вернуть возникшую перед ним картину. Он что-то невнятно бормотал, закрыв глаза. Раздался легкий отдаленный звон.

   Темнота опять наполнилась пятнами света. Одна из светлых точек неторопливо приближалась, пульсируя и мерцая в темноте. Когда она разрослась до гигантских размеров, перед внутренним взором мальчика возникло странное помещение, похожее на фантастический компьютерный зал... В нем, среди непонятных приборов, неторопливо двигались полупрозрачные существа, словно капли воды в бесформенной оболочке. Потом они начали меняться, неторопливо изгибаться, вытягиваться, постепенно обретая форму и становясь похожими на людей. Все эти люди были в белой одежде и темных очках, но сквозь их одежду и тела свободно проходил свет, и были видны окружающие предметы...

   Откуда-то издалека прозвучал голос, мощный и властный.

   – Я собрал вас для того, чтобы подвести итоги Земного эксперимента. Срок, отпущенный на него, истекает.

   Прозрачные существа замерли в почтительном ожидании.

   И снова в тишине раздался голос, спокойный и уверенный.

   – Я вижу несколько возможных путей его завершения. Но прежде, чем выбрать один из них и принять окончательное решение, я хотел бы выслушать всех, что участвовал в разработке Программы.