Текст книги "Своя гавань"

Автор книги: Елена Горелик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

2

– Чёрт, от сидения в этой проклятой карете у меня уже мозоль на заднице!

– Вот ты ещё начни чесать свою корму в присутствии короля, Хайме… Эй, Воробушек! Тебя там не укачало?

– Ещё чего! – Галка действительно почти не чувствовала собственных ног, но выпрыгнула из кареты на удивление резво. – Есть только хочу – просто ужас… Как здесь насчёт обеда, лейтенант? – весело поинтересовалась она у шевалье де Мопертюи.

– Вам отведены шесть комнат в Министерском флигеле и штат прислуги, господа, – с понимающей усмешкой ответил лейтенант. – Если вы голодны, обратитесь к лакеям, они позаботятся накрыть столы в ваших апартаментах.

– М-да, старый солдатский завет «подальше от начальства, поближе к кухне» здесь явно не соблюдается, – Галка позволила себе немного поиронизировать.

Лейтенант весело рассмеялся.

– Хорошо сказано, мадам, я постараюсь запомнить, – проговорил он. – А теперь прошу простить меня: я обязан доложить господину капитану о вашем благополучном прибытии.

– Это он назвал благополучным прибытием? – пробурчал сонный Граммон, вылезая из кареты. – Удивляюсь, что мои суставы ещё не скрипят, будто разболтанный рангоут.

– Да помолчал бы уже, шевалье, – подцепил его Жером-Меченый. – Можно подумать, ты все девять дней сиднем просидел в карете, не вылезая. Кто вчера в одиночку вылакал дюжину бутылок вина? Не ты? Кто задирал подолы чуть не всем нанятым нами девкам? А кто чуть не сцепился на шпагах с ихним капитаном?

Другой на месте Граммона уже вызвал бы Жерома на поединок. Но шевалье только громко рассмеялся. Сказались годы, прожитые среди пиратов.

– Будет вам, – вмешалась Галка. – Ну, и где там эти лакеи? Где наши комнаты и сытный обед?..

…Прибытие в Версаль весьма невоспитанных гостей из Вест-Индии расшевелило этот островок этикета. Пока пираты обедали, слугам пришлось изрядно попотеть, таская вёдрами горячую воду для ванн: генерал приказала своим людям помыться и прилично одеться. Всё-таки на приём к королю идут, шутка ли!.. Дворцовая прислуга, которая, как известно, всё про всех знает, сейчас со скоростью звука передавала во все концы подробности о заморских гостях. Обедали все за одним столом! И адмиральша, и офицеры, и юные пажи! Затем устроили купание. Слава Богу, хотя бы не все вместе, а по своим комнатам. А дама? Его величество был так щедр, что изволил подарить ей четыре придворных платья и прислать шесть камеристок для одевания. А она, переворошив подарки, фыркнула и оделась по-мужски! Неслыханное нарушение придворного этикета! Впрочем, чего ждать от пиратов…

Галка строгим придирчивым взглядом окинула свою «свиту». Что ж, вполне представительно. Вымытые, выбритые, одетые с неброской роскошью. В самый раз на приём к королю. Хоть и слышала Галка, будто при французском дворе было принято изображать из себя ходячую выставку бриллиантов, и хоть за пиратами водилась дурная привычка грубо подражать этой моде, всё же было решено поразить его величество аристократичной простотой в одежде. Камзолы военного покроя (на Жерома – косая сажень в плечах – еле нашли подходящий по размеру), ботфорты, шпаги или абордажные сабли. Если бы ещё не кое чьи ухмыляющиеся бандитские рожи, так вообще хоть на парад.

– Да уж, – Галка тихо хихикала, осматривая своё доблестное воинство. – Придворные из вас хоть куда. Ну, да это и к лучшему.

– Всех на уши поставим! – пообещал Жером.

– С этим пока погоди, братец. Прежде, чем начнём ставить всех на уши, сперва произведём благоприятное впечатление. А там посмотрим.

– Мы готовы, капитан! – в один голос выкрикнули юнги, бегом примчавшиеся из своей комнаты: надо полагать, тщательно выбирали, во что одеться, потому и задержались.

– Так, – протянула Галка. – Опаздываем?

– Простите, капитан, – Хосе-Рыжий виновато потупил взгляд. – Мы не хотели вас подвести.

– Знаю, что не хотели, – Галке отчаянно хотелось рассмеяться, но она старательно напускала на себя суровый вид. Джеймс, Граммон, Жером и Хайме, сразу разобравшиеся, что к чему, тоже еле сдерживали смешки. А молчаливый и всегда серьёзный Каньо как обычно не обращал на это никакого внимания. – Что позаботились привести себя в порядок, это очень хорошо. Но постарайтесь впредь укладываться при этом в отведенное время. Ясно?

– Да, капитан! – мальчишки вытянулись в струнку, словно солдаты на плацу.

Первым не выдержал Хайме. Прыснул в кулак, затем просто расхохотался. А за ним уже все остальные. И Галка в том числе. Хайме же потрепал оторопевших мальчишек по лохматым головам.

– Привыкайте, парни, – смеялся он. – У нас вообще-то весело, пока никто за шиворот не капает.

– Господа, – в дверях нарисовался суровый месье в сверкавшем от драгоценной вышивки камзоле и дорогом парике. – Господа, могу я обратить ваше внимание на свою скромную персону?

Флибустьеры разом замолкли и обернулись.

– Вас приглашают на аудиенцию, господа, – продолжал новый персонаж, сохраняя холодный отстранённый вид. – Следуйте за мной.

– Как нам следует к вам обращаться, сударь? – старательно проговаривая французские слова – произношение у неё было всё ещё слишком неправильное – спросила Галка.

– Следуйте за мной, – повторил неизвестный, и, повернувшись к гостям спиной, вышел в длинный коридор.

– Ох, не нравится мне этот месье «Следуйте за мной», – хмыкнул Жером.

– Мне тоже много чего здесь не нравится, но мы в гостях, – тихо напомнила Галка. – Уважим любезных хозяев.

3

Республика Сен-Доменг до сих пор мало у кого в Европе была на слуху. Мало кто мог даже представить, где находится эта страна и кто её населяет. Но французский и испанский дворы как раз были исключением. Если с Испанией всё было понятно, то у короля Франции впечатление от пиратской республики сложилось двоякое. С одной стороны – несомненный и весьма полезный союзник. С другой – союзник, уж слишком часто проявляющий признаки ведения самостоятельной политики. Будь Сен-Доменг близким соседом Франции, этот малоприятный вопрос был бы разрешён в кратчайшие сроки. Но за океаном… Людовик Четырнадцатый ещё не забыл два весьма унизительных эпизода из своей жизни, и оба они были связаны с этим островом. В семидесятом году восстали колонисты. И он, не имея возможности подавить бунт силой, вынужден был изобразить из себя милосердного монарха. Простил. Хоть и не забыл. А чем это кончилось? Власть на проклятом острове окончательно захватили пираты, это отребье. И он, король самой сильной европейской державы, был вынужден признать независимость отложившейся колонии только потому, что снова не имел сил для подавления мятежа. Горькую пилюлю подсластили разве что пушки новейшего образца, изобретенные одним из пиратских канониров. Теперь французская армия благодаря мощной артиллерии одерживала победу за победой. Если бы не досадный провал д'Эстре на море… Словом, отношение его величества к пиратам и их странной адмиральше было весьма неоднозначным. Проигнорировать их громкие победы он не мог. Но и дать большой приём в честь морских разбойников, сколь бы велики ни были их заслуги перед Францией – тоже. И это несмотря на то, что их визит был личной инициативой короля, сами они сюда ехать явно не собирались. Потому генерала Сен-Доменга и её свиту ждал малый приём. Пока Мансар ещё только составлял проект зала для больших приёмов, но семь комнат Больших королевских покоев позволяли вполне достойно встретить любого гостя. Одна лишь Посольская лестница вызывала у иностранцев непроходящее чувство чёрной зависти: ни в одной стране мира пока ещё не было создано ничего, даже отдалённо похожего на этот шедевр.

Король собрал в Салоне Дианы действительно блестящее общество. Дамы и кавалеры, приглашённые на «малый приём», не получили никаких указаний относительно костюмов и украшений, и потому сейчас весь салон сиял от блеска драгоценностей. А поводов для сбора оказалось целых два. Во-первых, и это было объявлено официально, приехало посольство заокеанской республики Сен-Доменг во главе с их генералом. Разорение Алжира, причинившего Франции много бед, пробудило немалый интерес к «пиратскому острову», и, надо полагать, мадам генерал с офицерами будут нынче нарасхват. Во-вторых (а вот об этом официально никто не объявлял, но знали все без исключения) именно сегодня, четвёртого мая, мадам де Монтеспан разрешилась от бремени здоровенькой девочкой. Так что счастливый отец не упустил случая поделиться с окружающими своей радостью. А окружающие не упустили случая ещё раз заверить его величество в своих верноподданических чувствах.

Когда в дверях салона появился барон де Бретейль, все присутствующие притихли. Явился «гвоздь программы», так сказать… Обстановка, честно говоря, была очень неофициальная: посреди салона располагался большой стол для бильярда. Только, в отличие от современных столов того же назначения, покрыт он был не зелёным сукном, а тёмно-красным бархатом с золотыми кисточками по краям. Некоторые из кавалеров, желая развлечь короля, увлечённо гоняли шары. Дамы восседали на возвышениях, крытых прекрасными персидскими коврами, и вовсю сплетничали, делая вид, будто наблюдают за игрой. А сам король, сопровождаемый своими министрами, снисходительно поглядывал на тех и на других, даже не пытаясь вмешиваться.

Он ждал посольство.

– Её превосходительство генерал Сен-Доменга со свитой, – важно объявил Бретейль. И, распахнув дверь, отступил в сторону, давая дорогу вышеназванным.

В салоне воцарилось такое безмолвие, что жужжание случайной мухи показалось неуместно громким. Все как один, забыв об игре или о болтовне, обернулись к двери… Генерал Сен-Доменга, вопреки ожиданию многих присутствующих, оказалась дамой небольшого роста. Недлинные тёмные волосы, в которых уже проглядывали редкие серебряные нити, свободно падали ей на плечи. Взгляд… Да, эта женщина действительно командует большим флотом, составленным не из военных, а из пиратов. Лидер без всяких скидок. Разбойники вряд ли стали бы подчиняться даме, не будь она столь властной и уверенной в себе. Словом, гостья оказалась из тех, кто оставляет по себе неизгладимое впечатление, даже если нет свиты. А свита-то как раз у заморской дамы была. И какая! Двое – явно дворяне. Один англичанин, если судить по слегка постной физиономии и светлым рыжеватым волосам. Другой, маленький, чернявый – гарантированно француз. Уж очень характерный у него галльский нос. Зато остальные буквально приковали к себе внимание общества. Ещё бы! Никакой камзол не мог бы скрыть богатырское телосложение типа с самой что ни на есть пиратской рожей, а уж шрам через всё лицо явственно говорил любому встречному: кошелёк или жизнь. Двое других тоже потрясли бомонд своей внешностью, несмотря на чёрные испанские камзолы военного покроя. Если верить бывавшим в Вест-Индии, именно так выглядят индейцы. Смуглые, длинноволосые, не впечатлявшие телесными габаритами, но наверняка удивительно сильные и гибкие. Тот, что пониже, у которого кожа была посветлее а взгляд повеселее, точно имел в своём родословном древе испанцев. Зато второй – такой себе индейский божок, всегда невозмутимый и непредсказуемо опасный. И замыкали процессию два мальчика лет по двенадцать, одетые как маленькие дворяне. Хотя, один их них тоже был смуглый полукровка наверняка сомнительного происхождения. Если взрослые были вооружены либо тяжёлыми абордажными саблями-катласс, либо толедскими шпагами, то мальчишкам подобного оружия пока не полагалось. Зато с поясов у них свисали длинные морские кортики… В общем, мало у кого при виде столь…яркой делегации не отвисли челюсти. И среди этих выдержанных, что вовсе не странно, оказался сам король. Впрочем, у него работа такая: ничему не удивляться.

Дама-генерал остановилась в десяти шагах от короля и сдержанно, с достоинством склонила голову. Совсем немного – как и полагается гордой правительнице независимой республики. И… застыла, не проронив ни слова, пока её свита отвешивала церемонный поклон. Людовик правильно истолковал выжидающий взгляд её холодных серых глаз.

«Вряд ли мадам генерал знакома с этикетом, – подумал он. – Нужно спасать положение».

Этого никто из них не предвидел. Требовалось очень быстро найти выход из ситуации, грозившей перерасти в международный скандал. И король Франции принял достаточно изящное, и в то же время оригинальное по тем временам решение.

– Мадам, – с любезной улыбкой проговорил король, сделав несколько шагов навстречу гостье. – Просвещённая монархия приветствует доблестную республику.

И сделал то, что привело всех в состояние, близкое к шоку: протянул даме руку для простого мужского рукопожатия.

– Полагаю, республика не даст монархии повода усомниться ни в своей доблести, ни в своей искренности, – дама приветливо улыбнулась и, что никого уже вовсе не удивило, приняла рукопожатие короля как должное.

Придворные, не зная, что им делать в подобном случае – неслыханные вещи происходят! – приняли единственное логичное решение. Все как один молча склонились перед своим королём, тем самым одновременно приветствуя и его гостью…

4

– Вот это мы попали! Да тут на одних только бабах побрякушек больше, чем стоит вся Картахена, – процедил Жером, оценивая обстановку профессиональным взглядом джентльмена удачи.

– Говорят, – не без иронии проговорил Джеймс, – будто в одном из соседних салонов вся мебель сделана из серебра.

– Да ну!

– А ты как думал? – подцепил Жерома Хайме. – Это тебе не занюханные испанские колонии.

– Чёрт! Живут же люди… И я б не отказался так пожить, честное слово!

– Вот тебе не всё равно, на какой горшок справлять нужду – на медный или золотой? – продолжал ехидничать метис.

– Ты это к чему, красавец?

– А к тому, что мне больше по душе, как живёт Воробушек. Не обвешиваясь с ног до головы бриллиантами. У неё и охраны-то личной нет, а тут одних только мушкетёров пятьсот человек – оберегают не столько короля, сколько его добро. От таких, как мы с тобой.

Жером, немного подумав, вынужден был согласиться. Хайме мог пасть духом при виде трёх испанских линкоров, окруживших один пиратский корабль. Хайме мог сражаться насмерть, когда твёрдо верил в удачу своего капитана. Хайме частенько ошибался в самом себе. Но он никогда не ошибался в людях.

– Богатство развращает, – неожиданно согласился с ним де Граммон. И добавил с неподражаемым сарказмом: – Может быть, это и есть причина, по которой я никогда не буду богатеем?

– У тебя для этого есть другие причины – девки, карты и вино, – гыгыкнул Жером. – Чего зыркаешь, шевалье? Я сам такой.

– А как же донья Инес? – Граммон не остался в долгу.

Джеймс и Хайме, не выдержав, рассмеялись. Негромко – дабы не нарушать этикет – но весело. История с прелестной вдовушкой из Картахены ещё не успела выйти из разряда «свежатинки», и вовсю курсировала по тавернам Сен-Доменга. А всё дело в том, что фрегат «Амазонка» за три месяца до средиземноморского похода встретил неподалёку от Санта-Марты испанский галеон. Завязался бой, пираты взяли эту посудину на абордаж. Испанский капитан погиб. А когда дошло до проверки приза на предмет добычи, из каюты на шканцы выбежала красивая испаночка…и принялась от всей души хлестать Жерома по щекам, обзывая его всякими нехорошими словами. Не сразу бравый капитан признал в ней донью Инес де Кастро-Райос. А та, когда её наконец признали, принялась рыдать: мол, как ты мог, негодяй и мерзавец, бросить меня с ребёнком под сердцем?.. Жером чуть не упал. А уж когда донья Инес, эта дважды вдова – погибший капитан был её мужем – предъявила ошарашенному пирату очаровательную голубоглазую девочку трёх лет от роду, у него просто не нашлось слов, чтобы описать своё состояние. Даже нецензурных. По пришествии «Амазонки» в Сен-Доменг эта история со скоростью звука разлетелась по всему городу, и над капитаном Жеромом не потешался только ленивый. Жером нашёл в себе достаточно мужества, чтобы посмеяться над самим собой, и насмешки быстро сошли на нет. Донью Инес он пристроил на берегу, поселив в небольшом, но уютном домике на окраине города. В церковь её вести не стал, убоявшись, что испанка, пережившая двух венчанных мужей, вполне может пережить и третьего. Но когда эскадра вышла в море, донья Инес снова находилась в интересном положении. Причём, Жером её предупредил: если, мол, по возвращении до меня дойдёт хоть малейший слух о твоих галантных похождениях – выгоню на улицу… Иными словами, дома бравого капитана сейчас ждала неофициальная жена с ребёнком, а сам он не упускал случая оторваться в «командировочке». Так что прозрачный намёк Граммона попал точно в цель.

– Когда баба сама вешается на шею, немного радости в такой победе, – признался Жером.

– Найди такую, за которой тебе придётся побегать, – снова поддел его Граммон, уже присматривавший «жертву» среди придворных дам, не сводивших глаз с заморских гостей и перешёптывавшихся между собой.

– За себя не ручаюсь, а вот ты, шевалье, кажется, уже такую нашёл, – Меченый тоже не остался в долгу.

Граммон криво усмехнулся, но ничего не ответил…

– Мне рассказывали о битве за Алжир, – если верить любезному виду его величества, он и впрямь был доволен происходящим. – Опять новое оружие?

– Мы вкладываем в науку большие деньги, – с не менее любезным видом ответила Галка.

– Что ж, при наличии денег, времени и желания можно получить солидное военное преимущество. Но скажите, мадам, – тут его величество позволил себе тонкую усмешку, – почему вы так воинственны? Предназначение женщины – дарить жизнь, а не отнимать.

– Должно быть, я неправильная женщина, ваше величество, – ответная улыбка гостьи тоже была вполне учтивой.

– Быть не таким, как все – нелёгкая судьба. Это я знаю по себе. И всё же дама есть дама, не в обиду вам будет сказано.

– Вы делаете мне комплимент, ваше величество – и я должна обижаться?

– А вы… достаточно опасны, мадам, чтобы я мог обойтись без комплимента, – король доверительно понизил голос.

– Так значит вы были неискренни? – теперь Галкина улыбка стала весёлой. – Политика политикой, но вряд ли женщина станет доверять мужчине, который с ней неискренен. Кто бы он ни был.

– Моя вина, – ещё более доверительно проговорил король. – Я должен был раньше догадаться, что судьба свела меня с царицей Савской наших дней.

«Тьфу! Нашёл, блин, сравнение!..»

– Я не похожа на царицу Савскую, ваше величество, – Галка, тем не менее, была сама учтивость.

– Я обидел вас, мадам? – удивился Людовик.

– Нет, что вы, – генерал Сен-Доменга изобразила натянутую протокольную улыбочку. – Говорят, вы образцовый кавалер, а значит, дама, даже если она облечена властью, не должна воспринимать подобные аналогии всерьёз.

– Но дама, даже облечённая властью, не должна столь сурово наказывать кавалера, допустившего подобный промах, – если Галку не обманывали глаза, король явно смутился. То есть, будь генерал Сен-Доменга мужчиной, его величество уже давно указал бы ему его место. Но, если верить слухам, с дамами Людовик как правило бывал учтив. По крайней мере, поначалу. А иной раз даже прощал им весьма опасные выходки. Та же маркиза де Монтеспан, случалось, прилюдно насмешничала над королём – и он это терпел. А покойный д'Ожерон, кажется, характеризовал своего короля как весьма галантного кавалера и не слишком удачного политика.

«Ладно, – подумала Галка. – Проверим, насколько это правда».

– Если бы этот промах допустил, скажем, кто-нибудь из моих офицеров, – проговорила она, напустив на себя суровый вид, – я бы не стала его осуждать. Ведь ему по большей части встречались женщины лёгкого поведения. Но не могу же я подумать подобный ужас о короле Франции? Следовательно, дело во мне… Неужели я так похожа на непотребную женщину?

– О, мадам, конечно же, нет, – подобный словесный трюк почему-то произвёл на его величество самое благотворное впечатление. – Поверьте, я действительно никоим образом не желал вас оскорбить.

– Однако вам это удалось.

– О чём я весьма сожалею, мадам. И я готов загладить свою вину. Просите у меня что угодно.

– Что ж, – Галка посмотрела ему прямо в глаза… и король выдержал этот холодный жёсткий взгляд. – Я буду беспощадна, ваше величество. И думаю, что…вот этот вазончик со сладостями как раз подойдёт в качестве контрибуции, – добавила она со смехом.

– Вы разыграли меня, – Людовик рассмеялся в ответ. Кажется, в первый раз за весь разговор он сделал это искренне.

– Дружеские розыгрыши у нас почитаются за обычное правило, ваше величество, – Галка с удовольствием достала из фарфорового вазончика, расписанного драконами, засахаренную апельсиновую дольку и с не меньшим удовольствием её сжевала. – О! Очень вкусно!

– Фрукты из моей оранжереи, мадам, – мимоходом отметил Людовик. Галка же взяла себе на заметку другое: миг искренности прошёл, и король снова оценивал её как строптивого вассала, с которым можно даже немножко поиграть. Как кот с мышью. – Мои кондитеры действительно умеют их приготовить… Как я запамятовал! Я ведь проиграл вам ещё и вазу! – добавил он, смеясь. – Не откажите в любезности, мадам, возьмите её на добрую память о нашей первой встрече.

– С удовольствием, ваше величество, но, чтобы забрать вазу, её нужно сперва опустошить.

– Так в чём же дело?

И они, посмеиваясь и обмениваясь подобными словесными пикировками, принялись уничтожать сладости…

– Барон, что вы можете сказать о мадам?

– Сильный характер, сир. Она полководец, это видно в каждом её движении.

– Мне нужен Сен-Доменг со всеми его научными достижениями. Следовательно, мне нужна эта дама… Вы меня понимаете, барон?

– Я думал – речь будет идти о Кубе, Алжире и новых пушках… – разочарованно протянул Жером, когда Галка, соблюдая пиратский обычай, рассказала им о ходе переговоров на высшем уровне. – А вы – о сахарных фруктах и вазочках!

– Лиха беда начало, – хмыкнула Галка. – Я не знаю, сколько мы здесь пробудем. Вернее – сколько нас здесь продержат. Но думаю, придётся мне ужом извернуться. Король, хоть и предпочитает галантные беседы разговорам о политике и войне, всё-таки совсем не прост.

– Не боишься, что тебе придётся заплатить за политические выгоды для Сен-Доменга…э-э-э…весьма определённую цену? – скабрезно ухмыльнулся Граммон. – На месте короля я бы обязательно предложил такой обмен.

– Слава Богу, что ты не король, – огрызнулся Джеймс.

– Да, это действительно к лучшему, ты прав. Но ведь и король может думать так же. Посмотри правде в лицо, штурман. Кто бы ни была твоя жена, если король захочет затащить её в свою постель, ты не в силах будешь этому помешать.

– Зато я буду очень стараться пролететь мимо королевской постели, – мрачно проговорила Галка. – И не только потому, что верная жена. Просто… я не стану спать с мужчиной, которого не люблю, хоть стреляйте.

– Ну, а если тебя припрут к стенке и скажут – либо постель, либо прощай свободный Сен-Доменг?

– Знаешь, что, шевалье, а не заткнул бы ты пасть? Без тебя тошно, – фыркнул Жером.

– Такова жизнь, приятель, – лучезарно улыбнулся Граммон. – От неё никуда не деться.

– Жизнь такова, какой мы сами её делаем, – хмуро произнёс Джеймс. – Что до меня, то я не смирюсь, если король посмеет…

– Ну, и что ты сделаешь? Вызовешь его на поединок? Нацарапаешь жалобу в суд? – издевательским тоном спросил Граммон. – Не смеши меня. Если кто и сможет что-то с этим что-то поделать, то только сама Алина. Но для этого ей потребуется стать чем-то большим, чем змея подколодная обыкновенная.

– Твой совет? – голос Галки звенел сталью.

– Мой совет – оставайся такой, какая ты сейчас. Будь Стальным Клинком. Не стелись перед ним ни при каких обстоятельствах. Мало кто из мужиков не испугается такой дамы. Вот я бы не испугался. Но король к такому не привык, можешь мне поверить.

Галка скептически хмыкнула. Беседу они на всякий случай вели по-английски, дабы приставленная к ним прислуга хотя бы по первому времени не могла исполнять и другие свои обязанности – доносить по инстанции о разговорах гостей… Белые стены комнаты, которую пираты облюбовали в качестве столовой, были щедро украшены позолотой. На потолке – роспись, какой-то сюжет из римской мифологии. Массивные позолоченные канделябры в пять свечей каждый казались волшебными светильниками: позолота совершенно фантастическим образом отражала их свет, и гостям казалось, будто они попали в сказку. А за окнами чернела совсем не сказочная ночь.

– Ладно, – сказала Галка, подытоживая совещание. – Давайте на боковую, братва. Завтра всё обсудим на свежую голову. Может, чего дельного и придумаем.

– Эли, – голос Джеймс дрожал. – Эли, я действительно не смирюсь, если ты… если он посмеет… Я совершу что-то ужасное.

– Вот за это я и люблю тебя, Джек…