Текст книги "Укроти мое сердце (СИ)"
Автор книги: Елена Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
– Прости, – прошептал виновато и разомкнул объятия.
Я почувствовала себя жалкой и обездоленной. Точно меня лишили чего-то важного, жизненно необходимого.
– За что ты просишь прощения? – обвинение сорвалось с губ вопреки моей воле. – За то, что поцеловал или за то, что не смеешь пойти дальше?
Хан стоял напротив, виновато потупив взгляд. И не отвечал, заставляя беситься от злости.
– Не молчи! – от досады мой голос сорвался на крик. – Неужели мысль о близости с землянкой тебе настолько противна? Ты признал меня разумной, но не настолько, чтобы полюбить?..
Он вскинул голову и обжег желтым огнем глаз. В них я видела внутреннее метание и боль. Столько боли, что заныло сердце.
– Ты достойна большего, – признался Хан. – Не изгоя, отвергнутого собственной расой. Не ржавой посудины Лаэса, снующего по космосу в поисках зрителей. Не кнута и огня. Твой мир там, на Земле. И кто знает, может быть, именно ты докажешь членам Союза, что земляне достойны права на полеты. А я... у меня такого права нет...
Его слова ранили, словно сотни клинков. Душа моя металась между желанием вернуться домой и доказать этому упрямцу Хану одну простую истину.
– Любви достойны все! – решительно произнесла я. – И не тебе решать, что для меня лучше.
На секунду взгляд Хана потеплел. Лицо преобразилось затаенной надеждой.
– Ты готова остаться на Лаэсе? – спросил он с сомнением. – Отказаться от всего, что тебе близко и дорого? Разделить со мной печальную участь циркача?
Я засомневалась. Одна часть меня вопила: «Да»! Другая осторожничала и просчитывала возможности. Голова словно раскалывалась надвое, принося невыносимую муку.
Промедление стоило мне расположения Хана. Он хмыкнул и отвернулся, бросив напоследок:
– Вот видишь, ничего между нами нет и быть не может. Потерпи немного, скоро ты вернешься в привычный мир и забудешь меня как дурной сон. Найдешь пару среди своих, обзаведешься домом и детьми. Станешь жить нормальной жизнью.
Он ушел, а я еще долго сидела неподвижно и смотрела туда, где только что был Хан. Его лицо все еще стояло перед моим мысленным взглядом, а обвинительная речь звенела в ушах. Что же я наделала, почему позволила ему уйти? Трусиха!
И еще одна мысль не покидала меня: может ли ненормальная жить нормальной жизнью? Что, если в мире действительно не происходит случайностей. И мне суждено покинуть Землю, чтобы найти счастье среди чуждых звезд.
Этот вопрос я решила задать тому, кто прожил не одну сотню лет и повидал многое. Единственному другу, которому доверяла и верила.
Ирон приготовил травяной чай, достал мой любимый шоколад. Дождался, пока я удобно размещусь в кресле, и укрыл пледом. Тут же стало комфортно и тепло. Забота всем приятна: и пантерам, и людям.
– Ну, девочка, рассказывай что стряслось, – предложил Ирон, подмигивая огромным глазом.
– Да так, ничего особенного, – сообщила я и пожала плечами. – Поцапались с Ханом – обычное дело.
Ирон покачал головой и, усевшись напротив, взялся латать дыру на одном из костюмов Крис.
– Не обманывай, Пантера, – попросил с тихим вздохом, – ты этого делать не умеешь. Если бы ссора была незначительной, твое лицо не превратилось в непроницаемую маску. И ты бы не прибежала ко мне, поджав хвостик. Рассказывай, что произошло. А хочешь – просто помолчим. Подумаем каждый о своем.
Мне захотелось плакать от щемящей боли в сердце. Ирон такой милый и такой надежный, несмотря на свою внешность. Он понимает все с полуслова и умеет поддержать, как никто другой.
– Хан спросил, хочу ли остаться на Лаэсе, – призналась я, уткнувшись носом в чашку с чаем. Слишком боялась увидеть осуждение в глазах друга. – И я не смогла ответить.
Печальный вздох Ирона заставил поежиться. Но в мягком голосе не слышалось осуждения или обиды:
– Это только твое решение, тут мне нечего посоветовать. Право выбора – одна из главных привилегий существ разумных. Но пользоваться им умеет не каждый.
Вот уж верно, одним поспешным и неправильным решением можно сломать жизнь. И не только себе.
– Хан считает, что мне будет лучше на Земле, – заметила я. – Понимаю, он желает мне добра, но все же...
– Скажи честно, что ты испытываешь к капитану? – Ирон, как всегда, уловил главное и озвучил мои сокровенные мысли. Задал вопрос, который я сама себе задать боялась.
– Даже не знаю, – сдалась я. – Хан нравится мне, но не уверена, что готова пожертвовать ради него возможностью вернуться домой. Да и он не слишком стремится сблизиться. И, пожалуй, дело вовсе не в том, что я землянка.
Слова давались мне с трудом. Я запуталась в мыслях и ощущениях. Мое положение на корабле слишком неопределенно, чтобы жаждать остаться. И все же...
– Если бы Хан не пытался сблизиться, он никогда бы не предложил тебе такое, – уверенно заявил Ирон. – Поверь, ему тоже тяжело. Хан сомневается и колеблется не меньше.
– Так что же нам делать? – спросила я.
Вскинула голову и уставилась на Ирона, не мигая. От его выводов зависело многое – в том числе мое счастье и моя судьба.
– Прости, но в подобных делах советовать сложно. Любовь – дело двоих. Только ты и Хан должны решить: быть вам вместе или нет. Сможете ли вы преодолеть внутренние преграды и забыть о различиях.
Мне вновь захотелось плакать. Или разбить что-нибудь. Еще лучше – убежать. Кажется, я становлюсь излишне сентиментальной и совершенно непредсказуемой.
– Взаимные чувства – это не только ценный дар, но и великий подвиг, – изрек Ирон. – Обрести страсть легко, сложно ее удержать. Поставить ценности другого превыше своих. Так-то, Пантера.
– Не могу, – призналась я.– Боюсь решиться.
Сжала голову ладонями с такой силой, точно пыталась раздавить. Что угодно, лишь бы унять душевную боль и не терзаться сомнениями.
– Не знаю, как смогу жить среди вас. Не стану ли жалеть о принятом решении, – слова слетали с моих губ обрывочными фразами. – И не уверена, что по-настоящему влюблена. Что, если все ― лишь иллюзия? Хан ― единственный мужчина, которого я вижу постоянно. И вполне естественно, что нас тянет друг другу...
– Время покажет, что станет с вами дальше, – мудро заметил Ирон. – У тебя есть время поразмышлять. И у Хана есть шанс покорить твое сердце и самому привязаться настолько, что сотрутся последние различия между вами.
Я слегка приободрилась. Залпом допила остывший отвар и задала новый вопрос:
– Скажи, как вообще обстоят дела с союзами разных рас?
– Это не запрещено, – заверил меня Ирон. – Межгалактический Союз не вмешивается в личную жизнь подданных. Разумеется, если это не противоречит политическим интересам. Но Хан давно не состоит на службе и никому не обязан докладывать о своем выборе.
– Да нет же, – оборвала я поток рассуждений друга. – Мне интересно не совсем это... Понимаешь... Имеется в виду чисто физическая сторона отношений. Насколько совместимы земляне и Антерианцы? Могут ли у такого союза появиться дети?..
Сказала и почувствовала, как к щекам прилила кровь. Разговаривать о таких вещах с мужчиной немного стыдно. Но кто-то же должен прояснить немаловажный момент.
– Браки меду различными расами не редкость, – приободрил Ирон. – Иногда от подобных союзов даже появляется потомство. Но с Антерианцами дело обстоит сложнее... Они замкнуты и несговорчивы, редко принимают чужаков. Тем более, никогда не вступали в связь с землянами. Тебе, Пантера, предстоит разобраться в подобных вопросах самой. Полагаю, опыт будет незабываемым.
Сказав это, Ирон рассмеялся. Но в его смехе не было ни издевательства, ни ехидства. Скорее, он радовался за друзей и за возможности, которые им открылись.
– Расскажи мне еще немного об Антерианцах, – попросила я. – Почему они ставят себя превыше других рас? Что делает их такими особенными?
Ирон слегка погрустнел. Отложил в сторону штопку и как-то по-старчески крякнул.
– Антерианцы ― одна из самых древних рас, – пояснил с видимой неохотой. – Когда-то они считались едва ли не единоличными властителями космоса. Пришли новые времена, и другие расы потеснили их с пьедестала. Их господство кончилось, но родовая гордыня прочно въелась в саму их сущность. К тому же, только у Антерианцев есть крылья – и это делает их неотразимыми и чванливыми.
От неожиданности я выронила чашку на пол. Вцепилась в подлокотники кресла и подалась вперед.
– Крылья? – повторила, точно пробуя слово на вкус. – На спине Хана я видела страшный шрам...
Ирон кивнул, подтверждая мои мысли.
– Хан лишился главного достояния Антерианца во время страшной катастрофы на Граере. Его соплеменники отвернулись, а Межгалактический Союз выплатил жалкое пособие в качестве компенсации. Его хватило лишь на то, чтобы приобрести подержанный корабль и отправиться бороздить просторы космоса.
– Какой ужас... – протянула я. – теперь понятно, отчего Хану так не хочется выступать перед Антерианцами. Ему будет не просто выдержать надменность тех, кого он прежде считал своими.
– Лаэс наш дом, а команда – наша раса, – заявил Ирон. – Пусть жизнь погнула нас, но не сломала. И мы будем бороться до последнего за право на существование. Не для того, чтобы что-то кому-то доказать. Не ради великих целей, нет. Просто потому, что не можем иначе.
В этот момент я осознала, как сильно горжусь тем, что судьба свела меня с командой Лаэса. Такими друзьями можно гордиться. Они преодолели все и выдержали. И я смогу.
– Спасибо тебе за откровенность, – поблагодарила Ирона. – Для меня очень важно твое доверие. Если я и соберусь остаться на корабле – то не ради Хана, а ради тебя. На Земле у меня не было таких товарищей...
Настала очередь Ирона покраснеть. Наш непобедимый гигант с сердцем нежным и добрым, как у ребенка.
– Поддержи капитана, – попросил он. – Это выступление либо поднимет его на пьедестал славы, либо окончательно унизит в глазах Антерианцев.
– Сделаю все, что в моих силах, – пообещала я. – Главное достоинство Хана – его душа, сила и несгибаемая воля. Именно это делает его неотразимым и таким желанным. По крайней мере, для меня.
Глава 15
Антерианцы оказались еще противнее, чем я представляла себе. Два десятка представителей одной из древнейших цивилизаций. Непроницаемые лица – точно маски, лишенные мимики, не умеющие улыбаться. В глазах ни капли тепла и доброты. Белые одежды на статных фигурах, длинные волосы, прямая осанка. И крылья – широкие, перепончатые, как у летучих мышей. Даже сложенные за спинами, они производили неизгладимое впечатление.
И все же ни одного из этих надменных Антерианцев я не могла сравнить с Ханом. Он был в сотни раз прекраснее и в тысячи надежнее. Даже пережив трагедию, он не утратил воли к жизни и сопротивлению. Смотрел на сородичей с легким оттенком недовольства и всем своим видом показывал, будто ему все равно.
Но я не верила. Чувствовала, как важно для Хана это выступление. Мы с ним стояли за кулисами и тайком наблюдали за зрителями. Готовились и обсуждали.
– Не смотри им в глаза, – предупредил Хан. – Они этого не любят.
– Ты говоришь об Антерианцах так, точно не считаешь себя одним из них, – заметила я.
– Так и есть, – Хан не стал отпираться. – Они отказались от меня, а я отступился от них. Не захотел провести остаток дней в нищете и забвении. Отказался от пособия и госпиталя – вернее, тюрьмы для ненужных граждан. Я не болен и не слаб и все еще могу дать отпор любому, кто посягнет на то, что мне дорого.
Он улыбнулся краешком губ. Глаза его хищно блеснули. Кажется, мой укротитель и сам превратился в разъяренного тигра, готового драться со всей стаей, доказывая право на первенство.
Что ж, тигр и пантера – отличная пара. По крайней мере, на сцене. И я была полна намерения блестяще исполнить роль и помочь Хану в его невыполнимой миссии.
– Пора! – объявил Хан,
Дождался, когда Анкор выкатится со сцены, и занял его место. Щелкнул кнутом и приглашающее махнул рукой, вызывая меня на арену.
Я вышла походкой богини, презревшей законы смертных. Обвела полным пренебрежения взглядом зрителей, рыкнула вполне натурально. Антерианцы должны видеть, сколько во мне силы и ярости. Мое тело можно похитить и заточить в неволе, но дух мой никому не сломить.
Только решительный и смелый укротит меня. Заставит покориться не силе, но уважению.
По щелчку кнута я показала свои лучшие прыжки. Такие, что у самой захватывало дух. В ушах свистел воздух, а сердце заходилось в бешеном ритме. Пусть все знают, какая я ловкая, грациозная и опасная. Землянка, женщина – венец творения великого космоса. Могу быть разной: покорной и ласковой с теми, кого признаю своим. И агрессивной и жестокой по отношению к тем, кто пытается навязать мне свою волю.
Пока мы с Ханом разогревались, Ирон зажег огни по краю арены. В окружении пламени я казалась демоном, ворвавшимся в мир инопланетян. Блестел черный цирковой костюм, ловили отсветы пламени стянутые в тугой узел волосы. Полыхали праведным гневом глаза Хана.
Он держался с достоинством, показывая Антерианцам, что не сдался. И не сдастся никогда. Не позволит считать себя обделенным и убогим. Здесь, на арене, его мир и его правила. Зрители – только гости, что пришли прикоснуться к прекрасному. Увидеть мир таким, каким не видели его никогда. Мир, где рядом могут сосуществовать разные расы. Где отличие от других – достоинство, а не недостаток.
Во время прыжков через горящие кольца с антерианцев все же спали маски равнодушия. Нам не аплодировали, не ахали в самые напряженные моменты. И все же скованные позы и стиснутые кулаки выдавали внутреннее напряжение зрителей. Они восхищались, но восхищались сдержанно.
Закончив выступление, Хан коротко поклонился. Щелкнул кнутом возле моих ног, высекая сноп голубоватых искр.
Я запрыгнула на высокую подставку и уселась, небрежно закинув ногу на ногу. Горделиво вздернула подбородок: работа выполнена, больше нет нужды притворяться. Пусть многие инопланетяне и считают людей дикими зверьми, я – живое свидетельство их неправоты. Все понимаю, все вижу, могу контролировать эмоции. Ну... почти всегда.
– Пусть тоже поклонится! – потребовал один из Антерианцев и указал на меня пальцем.
Я внутренне содрогнулась. Посмотрела на Хана – только он может отдавать мне приказы. Прислуживать этим крылатым я не стану. Только по просьбе моего укротителя.
Что-то похожее на рык вырвалось из горла Хана. Он напрягся, но не позволил зрителям манипулировать собой.
– Если хотите дополнительный номер, поддержите артистку аплодисментами, – предложил Хан. – Разве она того не заслужила?..
Антерианец презрительно поморщился. Посмотрел так, словно перед ним не женщина и даже не животное – грязь, прилипшая к покрытию арены.
– Люди не заслужили похвалы! – Голос его был хриплым и резким, точно ножом по картону резали. – Разве ты, Хандлер, забыл об этом? Простил все, что они с тобой сделали?
Антерианец скривился и покачал головой, всем своим видом показывая, как относится к землянам и инопланетянам, считающим их разумными. Давил на самое больное, вынуждая Хана взбеситься.
Но мой укротитель не доставил сородичам такого удовольствия. Сложил руки на груди и усмехнулся.
– Как мало вы знаете о других, – проговорил с укором. – И при этом тешите себя мыслью, будто Антерианцы могущественны и всесильны. Но среди вас тоже попадаются подонки и психопаты. Как и среди людей. Я не простил тех, кто разрушил Граеру. Но имею достаточно сил, чтобы смириться с потерей и не позволять гордыне брать верх над разумом. И не сужу всех людей по поступку одного. Пантера доказала, что заслуживает не только права на доверие, но и на почтение. И вам не переубедить меня.
Подобный ответ заставил Антерианцев задуматься. Они долго перешептывались и поглядывали в нашу с Ханом сторону. И не обладая слухом кошки, я догадалась, что заинтересовала их. Хан так расхвалил меня, что стало немного не по себе. Но я держала марку и старалась сохранить невозмутимый вид.
Наконец Антерианец, что говорил прежде, поднялся и направился к нам. Неожиданно ловко для его громоздкой фигуры перепрыгнул через горящее ограждение и остановился напротив меня. Окинул придирчивым взглядом.
Я затаила дыхание и напряглась. Пусть только попробует тронуть – сильно пожалеет. Как настоящая пантера, отхвачу руку по самый локоть. Ну, или, хотя бы палец откушу. Чтобы неповадно было признавать незнакомые расы дикими животными.
Хан точно прочел мои мысли. Усмехнулся краешком губ и предупредил сородича:
– Не советую приближаться к Пантере – она не любит чужаков.
– Что же ты не укротил ее как следует? – ехидно переспросил Антерианец. – Не подавил волю к сопротивлению. Если посмеет броситься – отходи разок плетью. Лиши воды и питья. Запри в камере на недельку. Увидишь, как она присмиреет.
Меня аж передернуло от отвращения к этому инопланетному садисту. Это надо такое придумать?! Тоже мне, великие укротители.
Хотя, чего я ожидала? Если Антерианцы бросили на произвол судьбы своего, отреклись от Хана, то чего от них ждать по отношению к землянам?
– Это не мои методы дрессировки, – возразил Хан. – Чтобы заставить другого слушаться, не обязательно применять такие жестокие методы. Убеждение и забота куда действеннее. Пантера сильная личность и прекрасная женщина, и я не хочу, чтобы она менялась. Мне не нужны на борту забитые и несчастные артисты, мне нужны друзья. Те, на которых можно положиться в трудную минуту.
Антерианец обошел вокруг меня. Его сложенные за спиной крылья при каждом шаге издавали раздражающий шелест. Одуряющий запах духов заставлял морщиться. Еще больше раздражала плотоядная улыбка на тонких губах. Тоже мне, фраер инопланетный.
– Продай ее мне, – предложил Антерианец Хану.
И назвал сумму, в десять раз превышающую стоимость того, что я обещала отработать. На такое количество кристаллов можно было не только починить Лаэс. Но и купить новый корабль – быстрый, маневренный и более современный.
Конечно, я верила Хану и от всей души надеялась, что он откажется. И все же сомневалась до последнего. Стоило представить, какая жизнь меня ждет среди Антерианцев, как все тело словно в жгут перекручивало. Этим крылатым нужна игрушка, которую не жалко сломать, а после выбросить за ненадобностью.
– Я не продаю друзей! – громогласно объявил Хан. – К тому же, Пантера член команды и сама распоряжается своей жизнью.
Антерианец подцепил мягкой, но отчего-то холодной ладонью мой подбородок и приподнял, вынуждая смотреть ему в глаза. Холодные, безжизненные, чуждые. Точно удав, он гипнотизировал меня, подавляя любое сопротивление.
Да не тут-то было! Я дернула головой, отстранилась. Прошипела, не сдерживая ярости:
– Не прикасайся ко мне! Иначе за себя не ручаюсь!..
Лицо Антерианца вытянулось от удивления. Он явно не ожидал, что я понимаю их язык. Тем более ― что могу разговаривать.
– Почему ты позволяешь ей дерзить? – спросил Антерианец, обращаясь к Хану. – И зачем вживлять дорогостоящий микрочип дикой твари? Неужели надеешься договориться? Ничему тебя жизнь не учит, сумасшедший...
– Пантера разумнее многих Антерианцев, – возразил Хан. – И я доверяю ей полностью. Но ты прав, я ненормальный. Не потому, что взял в команду землянку. А оттого, что позволил вам взойти на борт Лаэса.
Огромного труда стоило не вмешиваться в разговор и не показать, насколько я зла. Только желание доказать, что люди разумны, удерживало меня от опрометчивого шага. А так хотелось вцепиться в глотку этому надутому индюку. Или хотя бы высказать все, что я о нем думаю.
Но тот и без моих разъяснений понял, что на арене ему не рады. Не имея возможности повлиять на наше мнение и на ситуацию в целом, он предпочел ретироваться, обдав нас с Ханом презрительным взглядом.
– Труппа уродцев, – бросил напоследок. – Выступаете вы, правда, неплохо. Но ведете себя не слишком любезно. Многовато нахальства и амбиций для циркачей...
Мы с Ханом переглянулись. Обвинение Антерианца не слишком задело. Желая обидеть, он вместе с тем показал, что побаивается нас. Иначе с чего бы ему так быстро сбегать с арены и оглядываться?
– Ну, хоть выступаем мы неплохо, – улыбнулась я.
– Пусть думает что угодно, – обронил Хан. – Мне нужны его кристаллы, а не одобрение.
Последней выступала Крис. Ее номер еще больше понравился Антерианцам. В конце выступления они даже удостоили воздушную гимнастку редких аплодисментов.
А после улетели, расплатившись полностью. Обещания посетить наш цирк еще раз не дали, да мы того и не ждали. И выдохнули с облегчением, оказавшись вдали от придирчивых зрителей.
В тот вечер мы вновь собрались за общим столом, чтобы отпраздновать успех. Пусть Антерианцы и вели себя вызывающе, да еще и открыто выразили неприязнь, выступление досмотрели до конца. И, как заметил Хан, весть о том, что нас посетили столь известные зрители, добавит нам популярности.
Жаркое и холодные закуски удались на славу. А добытая из личных запасов Рина и Амулы бутылка антронского вина стала приятным дополнением к торжественному ужину.
Я была настолько впечатлена последними событиями, что не сразу заметила, что Анкор не явился в общую столовую.
– Он сказал, что плохо себя чувствует, – сказал Хан, когда я спросила, куда подевался его первый помощник. – Остался в каюте отсыпаться.
– Что ж, его дело, – заметила я.
Признаться, без Анкора мне было гораздо легче и спокойнее. После всего, что довелось пережить сегодня, мне бы меньше всего хотелось выслушивать упреки еще одного Антерианца. И все же, несмотря на отношение к Анкору, я не могла не поинтересоваться:
– Ему, наверное, тоже не слишком приятно выступать перед сородичами?
– Анкор относится к этому проще, – ответил на это Хан. – Он никогда не принадлежал к знатной династии и не дорожил мнением высокопоставленных Антерианцев.
– А те, кто были у нас – высокопоставленные? – удивленно протянула я. – Ты знал их прежде?
– Лично ― нет, – признался Хан. – Но о Тривлоне, главе одного из кланов, много слышал. Это он выходил к нам на арену. И хотел тебя купить.
При одном воспоминании об этом Антерианце, меня передернуло от омерзения. Пусть знатный и довольно привлекательный внешне, он вызвал только отрицательные эмоции. От него словно отходили волны презрения и холодности.
– Спасибо, что отказался, – поблагодарила я Хана.
И одарила такой щедрой улыбкой, что глаза моего укротителя расширились от удовольствия.
– Наш капитан не способен на подобную подлость, – заметил Ирон. – Он единственный в своем роде Антерианец, в котором удивительным образом сочетается родовая гордость и великодушие.
Я не могла с этим не согласиться. Достоинствам Хана не было предела. И меня тянуло к нему с непреодолимой силой. Сильнее с каждой прожитой рядом минутой, с каждым новым вздохом.
Размышляя о Хане, я задумалась над его небрежно брошенной фразой.
– Ты сказал, что Анкор не принадлежал к знатной династии. А ты сам?..
Хан вздохнул и закатил глаза, показывая, как неприятен ему подобный разговор. Но отпираться не стал:
– Я сын главы клана. Точнее – младший сын главы клана. Права и привилегии достались старшим братьям, мне же выпала сомнительная честь возглавить энергодобывающую компанию на Граере. Ту, что потерпела полный крах.
– Вот как... – задумчиво протянула я. И тут же спохватилась: – Прости, что вынудила тебя признаться. Больше не буду поднимать эту тему, обещаю. Только... можно последний вопрос?
Хан посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей. Нехотя кивнул, прекрасно зная, что я не успокоюсь, пока не достигну цели.
– Если последний, то можно, – разрешил и покачал головой: – Но что-то мне подсказывает, что на этот вопрос будет нелегко ответить. Потому, давай отложим разговор ненадолго. Отпразднуем выступление, а потом я провожу тебя до каюты. По дороге и спросишь все, что тебя интересует. Идет?
– Конечно! – обрадовалась я. – Если пообещаешь себя хорошо вести, то еще и угощу твоим любимым бодрящим напитком и поделюсь шоколадкой.
Сложно поверить, что мужчина, выглядевший при первой встрече таким суровым и неприступным, может быть таким милым. Или мне в свою очередь удалось его укротить? Вот только что принесет нам подобная взаимная дрессировка: горе или счастье?
Хотелось верить в последнее. Но тревожный сигнал в голове не позволял полностью раскиснуть от душевных терзаний. Как говорится, надейся на лучшее, но готовься к худшему. Вот я и готовилась к возвращению на Землю и отбрасывала прочь все усиливавшуюся привязанность к Хану.
После ужина Рин и Амула вызвались вымыть посуду, Ирон отправился чинить оборудование и готовить арену к новому выступлению – Лаэс уже проложил курс к новому месту. Крис решила навестить Анкора и отнести ему порцию угощения.
– Все же правильная еда способствует быстрому восстановлению и улучшает настроение, – заметила она.
– Боюсь, на Анкора это не действует, – не согласилась я. И бросила подозрительный взгляд в сторону Хана: – Только к капитану он испытывает привязанность, доходя порой до абсурда. В моем мире подобное поведение считалось маниакальным. Может быть, и Анкора следует показать специалисту. Психологу, или кто там у вас есть?..
Я воспользовалась тем, что Анкор не появился в столовой, и высказала все, что накипело. Мне и вправду поведение первого помощника капитана казалось подозрительным.
Хан, разумеется, имел особое мнение на это счет.
– Анкор считает себя мне обязанным, вот и ведет себя так, – заявил он.
– Это почему же? – насторожилась я. Прекрасно при этом понимая, что близка к раскрытию еще одной тайны Лаэса и его обитателей.
Хан по-свойски обнял меня за талию и повел в коридор:
– Идем, расскажу, раз пообещал. Хотя, видит космос, как мне не хочется этого делать...
Глава 16
До каюты мы шли молча. Я пригласила Хана войти и первой выполнила обещание: усадила за стол и поднесла чашку бодрящего напитка.
Но Хан его даже не пригубил. Уставился куда-то в стену и произнес не своим голосом:
– У Анкора тоже были крылья. Там, на Граере, во время трагедии он находился вместе со мной в отдаленном руднике. Во время первого взрыва на него упал кусок породы – раздробил бедра и обе ноги. Я не успел разобрать завал, как прогремел второй взрыв. Более сильный, чем первый. Пламя заполнило тесный коридор, и мне ничего другого не оставалось, как накрыть Анкора собой. Не было ни боли, ни сомнений – только желание спасти, ведь я командир и головой отвечаю за подчиненных.
Хан говорил, а лицо его каменело. Сколько бы ни прошло времени, в памяти не стерся тот страшный момент. И мой укротитель переживал его вновь и вновь, не в силах полностью отгородиться от прошлого.
– Ты поступил как герой, – произнесла я, не сразу подобрав нужные слова.
Понимала: утешить не получится. Раны в душе Хана не заживут, как и шрам на его спине. Слишком глубокие, неистребимые.
Хан криво усмехнулся, но улыбка не коснулась его глаз. В них все еще полыхало пламя, погубившее Граеру.
– Я не герой, я идиот, – сообщил он будничным тоном. – Должен был предвидеть, что люди попытаются напасть. Нужно было погрузиться на корабль и убраться с планеты прежде, чем станет слишком поздно. Столько жизней сгубил...
Я подошла к нему и, позабыв об опасениях, обняла. Прижала его голову к своей груди.
– Ты сделал все, что мог, – сказала, будучи полностью уверенной в своей правоте. – Ведь тебе удалось вытащить из огня Анкора, Эллис и Пантеру... Кстати, что животное делало на рудниках?
Последним вопросом я попыталась приободрить Хана. Но он только еще глубже ушел в себя.
– Пантера была любимицей одного из рабочих – он тоже погиб, как и многие другие. Когда мы с Анкором выбрались на поверхность, то осознали, что самое страшное еще впереди. Подземные взрывы не прекращались ни на секунду, обрекая Граеру на гибель. Жилые корпуса уже полностью объяло пламенем. Погрузив Анкора на единственный уцелевший корабль, я отправился обследовать близлежащие рудники. В одном нашел Эллис. Пантера объявилась сама... Знаешь, порой мне кажется, что я покинул Граеру слишком поспешно. Возможно, мне бы удалось обнаружить кого-то еще...
– Или погубить себя и тех, кого все же удалось спасти, – перебила я. – Не кори себя. Что бы ты ни говорил, я считаю тебя героем. Как и другие члены команды Лаэса.
– А я жалею, что не сдох там, на рудниках. Когда мне сказали, что крылья не спасти и их придется ампутировать, мир мой перевернулся. Может быть для тебя, землянки, это кажется пустяком... Но Антерианцы гордятся своим отличием.
Я поднялась с места и подошла к Хану. Нерешительным жестом провела рукой по его волосам, опустила ладонь на спину.
– Это не пустяк, но и не главное твое достоинство, – произнесла утешающе. – В тебе есть то, что никому не отобрать: честь, мужество и неистребимая воля к жизни.
В тот момент я словно отключила все защитные системы, что оберегали меня от влечения к Хану. Позволила себе слабость. Призналась даже не в любви – в преданности, в слепом обожании. Дикая пантера признала своего вожака и готова была последовать за ним хоть в самое пекло. Да и что мне огонь, когда я постоянно живу в этой стихии. Пламя вокруг и внутри меня.
– Ты так и не сказал, что случилось с крыльями Анкора, – напомнила Хану, прежде чем мое сознание окончательно затуманилось от близости.
– Он считал себя обязанным и попросил хирурга ампутировать и ему крылья, – упавшим голосом признался Хан. В словах его было столько горечи, что у меня сжалось сердце. – И не сообщил мне о принятом решении. Как будто потери нижних конечностей ему было мало.
Несмотря на приятное оцепенение, я вздрогнула. В тысячный раз убедилась, что Анкор не совеем адекватен. Вернее – совершенно неадекватен. Нет, я, конечно, понимаю, он чувствует себя признательным Хану и боготворит его. Но вот так уродовать себя ради того, чтобы стать ближе к объекту поклонения – истинный бред.
– Он не должен был так поступать, – я ограничилась коротким замечанием. – Его поступок лишен логики.
Хан кивнул, соглашаясь. Уткнулся лицом мне в грудь и обхватил за талию. По-медвежьи, неуклюже – в его поведении не было намека на эротику. Скорее, желание найти поддержку и понимание. Такие, казалось бы, простые вещи нужны всем нам. И инопланетянам, и людям.
– Я испортил Анкору жизнь. И всем тем, кто был со мной на Граере, – продолжил терзаться Хан. Поднял на меня взгляд и добавил: – Не желаю, чтобы это повторилось с тобой. Как бы мне ни хотелось, чтобы ты осталась – знаю, что в родном мире тебе будет лучше.
Это все я уже слышала. И разумом понимала, что Хан прав. Но упрямое человеческое сердце не желало признавать правоту разума.
– Порой мне кажется, что прежняя жизнь на Земле не многим отличалась от той, которой живу сейчас, – призналась я. Запустила пальцы в волосы Хана, улыбнулась. – Тоже была циркачкой, рядилась в костюмы, которые не выбирала, и выступала перед людьми, лица которых не могла вспомнить на следующий день. Знаешь, я ведь училась на повара-кулинара, мечтала приносить людям радость.
