Текст книги "Укроти мое сердце (СИ)"

Автор книги: Елена Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Для начала будешь прыгать, у тебя хорошо получается.

Глава 3

Ответ желтоглазого вверг меня в шок. Я подпрыгнула и направилась к нему, сжимая ладони в кулаки.

– Кого развлекать? Куда прыгать?!

Он не позволил приблизиться. Выставил вперед руку в предупреждающем жесте и рявкнул:

– Сядь на место и слушай! Дурной нрав будешь показывать на арене!

– Чего-о-о? – взревела я. Остановилась в двух шагах от желтоглазого и уперла руки в бока. – Какая еще арена?

Вместо ответа он достал из кармана палку, похожую на автоматическую ручку. Нажал кнопку – и в его руке уже был длинный кнут. Таким в моем мире подгоняли непослушных коров да овец.

Щелчок, и я поняла, что с кнутом из моего мира эта вещь имеет мало общего. Вместо сыромятной кожи тут использовали особый вид тока. Он, как ядовитая змея, шипел и плевался разрядами. Смотреть – и то страшно, не то, что почувствовать удар.

Голубоватая вспышка мелькнула возле моих босых ног, заставив подпрыгнуть. Не отрывая взгляда от страшного оружия, я отступила назад, забралась на койку и опасливо поджала под себя ноги. Желание спорить с желтоглазым пропало окончательно.

Он убрал оружие в карман и вновь небрежно прислонился к дверному косяку. Но его расслабленная поза больше не вводила меня в заблуждение. Внутреннее чутье подсказывало, что плеть инопланетянин достанет раньше, чем я сделаю вдох.

– Начнем сначала, – строгим тоном учителя сообщил он. – Я купил тебя для того, чтобы ты участвовала в шоу. В качестве редкого, дикого и агрессивного вида животного.

Я проглотила набежавшую обиду, осознавая: спорить бесполезно. Подняла голову и уперлась взглядом в глаза хищника. Пусть не думает, что полностью капитулировала. Ненавидеть угнетателя и желать мести – человеческое право. И я намерена им воспользоваться.

– Тигрица в клетке? – невесело пошутила и зло прищурилась. – Будешь бить кнутом, доставляя наслаждение таким же извращенцам, как ты сам?

Он на секунду прикрыл глаза, тяжело вздохнул. На его скулах заходили желваки. Злится. Мне стало жутковато, но побороть ненависть к нему – выше моих сил.

– Я не извращенец и не пользуюсь оружием без особой на то нужды, – прошипел он сквозь зубы.

Подошел и навис надо мной, подобно скалистому утесу. Того и гляди, обрушится камнепадом и раздавит под своим весом.

– Ну да, ты добрый дед Мазай, который собирает по космосу погибающих зайчат, – хмыкнула я, внутренне леденея от ужаса. – А плетка – это так, игрушка. Подумаешь, жахнешь разок-другой по ногам током, от меня ж не убудет. Зато публика порадуется, верно?

Еще ни один человек и ни один пришелец не раздражал меня так. Хотелось вцепиться ногтями в эти жестокие глаза, сцепить пальцы на мощной шее и душить до тех пор, пока одного из нас окончательно не покинут силы. Это же надо: выступать на арене как дикий зверь!..

– Не знаю, кто такой Мазай и что он делал с зайцами, – буркнул желтоглазый. – Вообще я хотел купить пантеру, а не глупую и заносчивую человеческую самку. И номер приготовил соответствующий, Анкор уже афиши готовит... Так что, нравится тебе или нет, займешь ее место. А если продолжишь плеваться ядом и возражать – вытащу микрочип. А еще лучше – подрежу язык – слышал, на Земле практиковали такие методы.

Нервная судорога пробежала у меня по телу. Что-то подсказывало, что он не шутит. Но почему эти инопланетяне считают нас, людей, такими отсталыми и жестокими?

– Пытки запрещены в моем мире, как и рабство, – выпалила я. – Слушай, может, ты лучше вернешь меня домой. А я за это раздобуду тебе пантеру? Или белого медведя.

К моему сожалению, он покачал головой.

– Млечный Путь – опасная зона, лететь туда, рискуя кораблем и командой, я не намерен.

– Но осьминоги же летали? – не унималась я.

– Они ― пираты, члены нелегального союза. И корабль у них мощный, хоть и старый.

– Но... – начала я.

Грозный взгляд и предупреждающий оклик меня остановили.

– Мы не полетим на Землю, разговор окончен, – сообщил желтоглазый. – Еще слово – и я сделаю, что обещал.

Пришлось прикусить язык, пока он у меня цел. Я кивнула, послушно сложила руки в замок и приготовилась слушать.

Желтоглазый остался доволен моим поведением.

– Так уже лучше, – сообщил с легкой улыбкой. И тут же посерьезнел: – Теперь слушай внимательно. Твоя дальнейшая жизнь будет зависеть от того, насколько хорошо ты научишься выполнять мои команды. Заменить тебя недолго – учти.

Я кивнула, хотя сохранять спокойствие и не рычать от злости было трудно. Как просто он решил все за меня. Ненавижу пришельцев!

– Люди вовсе не дикие звери, – сообщила ему. – И пусть наша техника уступает вашей, в моральном плане мы куда как образованнее.

– Неужели?! – он со мной не согласился. – Так уж случилось, что я знаком с историей отдаленных планет. И про людей знаю главное: они жалки, алчны, завистливы, эгоистичны...

– Хватит! – выкрикнула я. – Со сколькими людьми ты знаком, чтобы делать такие выводы?!

Нет, уж лучше осьминоги и полное непонимание, чем это унижение. Он презирает не только меня, но и всех людей в целом. Как можно жить с ним рядом? Тем более ― сотрудничать?

– Достаточно того, что я сейчас вижу, – сообщил желтоглазый и опасно оскалился.

В тусклом свете неоновой лампы сверкнули его клыки. Острые, белые, точь-в-точь как у волка. Вот кто настоящий зверь!

– И что же ты видишь? – удерживаясь от того, чтобы отвести взгляд, спросила я.

Он положил ладонь мне на затылок, коснулся лба. Так хозяин приручает щенка, дает запомнить свой запах.

– Ты дрожишь от страха, но храбро противишься инстинкту самосохранения, – сообщил он мне. – Именно поэтому я тебя и взял.

– Если надеешься сделать из меня покорную рабыню, напрасно стараешься, – предупредила я. – Ты можешь бить меня, лишать еды и питья. Но не лишишь главного – силы духа. При первой же возможности я сбегу, учти.

Он рассмеялся. Но взгляд его остался настороженным. Все же он считает меня опасным хищником, хоть и пытается выставить низшим существом.

– Тебе некуда бежать, – заявил он, отсмеявшись. Тут же нахмурился и продолжил разглагольствовать: – Силу духа оставь при себе. Мне не нужна покорная рабыня, за такую артистку не получить ни одного кристалла. Но выполнять мои команды я тебя заставлю. Это гарантирую.

Я едва не задохнулась от такой самоуверенности, граничащей с наглостью. Но мы еще посмотрим, кто кого. Не для того я перенесла в жизни столько испытаний, чтобы стать ручной пантерой хамоватого гуманоида.

– Раз не нужна рабыня, зачем тебе кнут? – спросила, не скрывая отвращения в голосе.

Ненавистный мне предмет вновь оказался в его руке. Плеть ударила об пол, высекая мириады голубоватых искр. Пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть.

Пока терла глаза кулаками, желтоглазый объяснил:

– Зрителям нужно представление, возбуждение, сильные эмоции. Если будешь просто прыгать по сцене – не заработаешь и на кошачий корм.

– А перешибешь меня своей игрушкой – заработаешь на новый корабль? – не отрывая взгляда от плети, спросила я. – Такой же мощный, как у осьминогов?

Светящаяся плеть дрогнула и втянулась обратно в рукоятку. В один прыжок желтоглазый подпрыгнул, схватил меня за волосы, запрокинул голову. Заявил, глядя прямо в глаза:

– Я никогда не бью подопечных. Но ты, человечка, заставляешь меня изменить этому правилу.

Он отпустил меня и отошел так быстро, словно боялся заразиться смертельным вирусом. Заслонив широкой спиной дверной проем, предупредил:

– Я заставлю тебя подчиниться, вот увидишь. С сегодняшнего дня ты – моя пантера. Кормить буду дважды в день, тренировки начнем завтра же.

– У меня, между прочим, имя есть! – выкрикнула я, глотая слезы обиды. – Или для тебя все твари выглядят одинаково, независимо от уровня интеллекта?

Он отвернулся и шагнул за дверь.

– Ты пантера, и это не обсуждается. Меня можешь звать хозяин или господин. Как тебе проще.

Дверь с грохотом захлопнулась. Думаю, желтоглазый догадался, какая последует реакция на его предложение.

– Да гори ты в аду, господин! – взвыла я.

Схватила с тумбочки стакан и запустила его в дверь. Взялась за графин, но передумала: вода ― слишком ценный ресурс, не стоит ее тратить на какого-то мерзавца. Тем более, он все равно не оценит.

Пометавшись по комнате с десяток минут, я подняла валявшийся у двери стакан. Он не раскололся – кажется, пришелец все предусмотрел. Или их посуда и вовсе не бьется.

Уставшая, измотанная, я завалилась на кровать и забылась тревожным сном. А когда очнулась, увидела перед собой тарелку с едой и пластиковый контейнер воды. Выглядела пища не слишком аппетитно, но на вкус напоминала пюре из свеклы, перемешанное с тушенкой.

– Пантерий корм инопланетного разлива, – буркнула я, глядя на запертую дверь. – Настоящей хищнице нужно мясо и овощи. Не забудь принести игрушку, о которую я смогу точить зубы и когти.

Вряд ли желтоглазый стоял за дверью и слушал мой недовольный бубнеж. Но его присутствие ощущалось в комнате. Не исключено, что там были установлены камеры или что-то похожее. И за мной станут наблюдать двадцать четыре часа в сутки.

Или сорок восемь, а может и пятьдесят. На корабле осьминогов я потерялась во времени и не могла с уверенностью сказать, сколько дней прошло с момента похищения. По ощущениям – целая вечность.

«Хозяин» явился, когда я начала изнывать от безделья и неизвестности. Широко распахнул дверь и поманил меня зажатым в руке кнутом:

– Пошли, посмотрим, что ты умеешь. Надеюсь, твои конечности работают так же хорошо, как язык.

Я и не подумала двинуться с места. Продолжила сидеть на кровати и рассматривать противоположную стену. Лучше искать мелкие трещинки в покрытии, чем видеть этого наглеца. И кнут в его руках – этот предмет пугал и раздражал даже больше, чем его обладатель. Не хочу быть бесправной животиной в руках дрессировщика!

– Ты оглохла?! – выкрикнул желтоглазый. – Иди сюда!

Не дождавшись ответа, он подошел сам. Ощупал мой левый висок, приподнял веки и изучил глаза.

– Открой рот! – приказал не терпящим возражений тоном.

Тоже мне, доктор-самоучка.

Я помотала головой и заявила:

– Со мной все в порядке. Нечего меня разглядывать.

– Открой рот, или я сделаю это сам! – гаркнул он.

Тяжелая ладонь легла на мой подбородок. Светящиеся желтым глаза прожгли насквозь.

Я показала язык и снова захлопнула рот.

– Если остались силы на безобразия, значит, и репетицию выдержишь, – констатировал пришелец. – Поднимайся и следуй за мной. И не заставляй себя упрашивать, со мной этот номер не пройдет. Капризы оставь при себе.

Не дожидаясь ответа, он вышел в коридор.

Поколебавшись секунду, я последовала за ним. Не то, чтобы мне очень нравилось подчиняться, но его поведение говорило о том, что он не привык бросать слов на ветер. Еще наденет намордник и станет водить на привязи. С него станется.

Преодолев длинный коридор, мы оказались в просторном зале, застеленном мягкими матами. В углу валялся реквизит: кольца для жонглирования, лестницы, веревки, металлические катушки, еще какой-то хлам.

– Летаете на межпланетных кораблях, а атрибуты для выступлений используете доисторические, – я не удержалась от едкого замечания. – Совсем как в цирке землян...

– Это ты еще не видела гладиаторских боев и драк без правил, – неожиданно согласился желтоглазый. – Но мы не выступаем с такими номерами. Я щажу своих ребят. Стремлюсь, чтобы во время выступлений риск получить травмы был минимальным.

Мне стало интересно: меня он тоже относит к «своим ребятам»? Или с бесправной землянкой можно творить, что заблагорассудится?

– А женщины в вашей... труппе есть? – я не сразу подобрала нужное слово. – Может быть, буфетчицы, гардеробщицы... подружки?

Он посмотрел так, словно я была пустым местом.

– Ты не женщина, – заявил и встал в центре зала. – Ты животное, дикое и агрессивное. Не забывай об этом.

Взмах кнута стал сигналом к началу представления. Наверняка этот желтоглазый трюкач понимал, как действует на меня эта вещь. Точно красная тряпка на быка.

– Что ты хочешь от меня? – спросила я, внутренне закипая. – Прыгать вокруг тебя? Пытаться напасть? Как должно вести себя агрессивное животное – скажи, потому что мне это неизвестно.

– Начнем с прыжков! – скомандовал он.

И плеть опустилась возле моих ног. Я отскочила. Новый удар – прыжок. И так множество раз.

Словно загнанный лисом заяц, я прыгала по матам. Падала и вновь поднималась. Циркач ударял плетью так, чтобы не задеть, но даже редкие искры обжигали кожу босых ступней.

Движения мои становились все медлительнее, а реакция слабее. Перед глазами все завертелось, точно в голубом калейдоскопе.

Кнут ударил возле моей головы, ослепляя ярким светом. Я закрыла лицо ладонями и плюхнулась на мат. По привычке, выработанной на борту у пиратов, подтянула колени к груди. Работать дальше не могла и приготовилась получить удар кнутом.

Прикосновение к спине заставило вздрогнуть. Но я напрасно ожидала разряда тока, скорее это было ласковое поглаживание.

– Устала? – спросил желтоглазый.

В его голосе мне послышалось сочувствие. Или я слишком устала, чтобы осознавать реальность?..

Сил осталось только на то, чтобы вяло кивнуть.

– Расслабься, – приказал пришелец. – Осмотрю твои ноги.

Я перекатилась на спину, распрямила ноги и вытянула руки вдоль тела. Почти с завистью покосилась на плотные кожаные сапоги циркача.

Он уловил мой взгляд и произнес:

– Человеческая кожа слишком нежная. Но одеть тебя в нашу одежду я не могу – эффектность снизится. Ладно, прибудем на Лаэс – что-нибудь придумаем. Лечить тебя после каждого представления слишком хлопотно.

– Что такое Лаэс? – несмотря на усталость, не могла не спросить я. – Твоя планета?

Отчего-то мой вопрос заставил пришельца поморщиться, точно от боли. И все же он удостоил меня ответом:

– Нет, корабль. Мы переоборудовали бывший транспортник под странствующий цирк. Но он слишком тяжел и жрет много топлива. Для дальних перелетов я использую катер, на котором ты сейчас и находишься.

Я снова кивнула и прикрыла глаза. Мысли спутались. Вопросов осталось множество, но накатившая усталость не давала думать о чем-то серьезном. Хотелось просто послать всех к черту и тупо уснуть.

Правда, остался один момент, который следовало прояснить немедленно. Воспользовавшись тем, что инопланетянин проявил ко мне сострадание, предупредила:

– Называть тебя хозяином не буду. Лучше скажи имя.

– Так и быть, зови меня Хандлер, или Хан – так проще.

Ну да, конечно, отсталой землянке не запомнить такое сложное слово...

– Ага, – выдала я, едва ворочая языком от усталости, – пусть будет Хан.

– Но тебя я все равно буду звать Пантерой, – предупредил он.

– Ага, ― снова согласилась я.

Последовала короткая пауза. А после Хан поднял меня на руки и куда-то понес.

– Вот такой ты мне нравишься гораздо больше, – заявил почти дружелюбно.

Ну, так да, усталая, изможденная землянка не может сопротивляться и возражать. Но такой я останусь недолго!

Глава 4

Дальнейший полет прошел для меня как в тумане. Ежедневные тренировки выматывали неимоверно. Хан практически не давал времени на отдых, делая лишь перерывы на сон, еду и принятие душа.

В какой-то момент я не выдержала и вновь показала острый язык:

– Так ты дрессируешь или пытаешься сделать из меня бравого солдата? Я не могу так: есть по команде, спать короткими урывками и все время находиться в напряжении.

Он нахмурился и раздраженно щелкнул кнутом.

Я не обратила на этот жест внимания. Сколько бы Хан не пугал, ни разу не применил грубую силу. А его словесные выпады редко достигали цели.

– Мне казалось, для успешного выступления нужны азарт и вдохновение, – озвучила я свои мысли. – Кто захочет смотреть на изможденную землянку?..

– Ты слишком много думаешь, человечка, – последовал ответ. – Не анализируй, просто выполняй команды. Я лучше знаю, что требуется публике.

Его упертость доводила меня до бешенства. Какой же непробиваемый! Интересно, как он общается с остальной труппой? Неужели так же нещадно гоняет?

Хан практически ничего не рассказывал ни о своем корабле, ни о цирке, ни о выступлениях. Лишь отмахивался и говорил, что я все узнаю в свое время. А еще упрекал в излишнем любопытстве.

Похоже, в его представлении во мне были собраны все самые худшие грехи человечества. И ни одного достоинства.

Хвалил редко, а в особых случаях выдавал лишнюю порцию сладкого. Что-то вроде шоколада, только с горьковатым привкусом мяты – наверняка кошачьей.

Ловкость и природная грация сослужили мне хорошую службу: с каждой новой тренировкой я все больше становилась похожей на настоящую пантеру. Ловкую, сильную, грациозную.

По моим подсчетам, прошло около недели, когда мы, наконец, добрались до Лаэса, корабля-цирка Хана.

Посмотреть, как шлюпка пройдет стыковку, мне не позволили. Пришлось сидеть в своей конуре и изо всех сил пытаться удержать недавно съеденный завтрак. Качало, словно землетрясение началось.

Когда же шлюпка, наконец, состыковалась с кораблем, Хан вошел в мою комнатку. Бросил в меня длиннополый плащ с капюшоном и приказал:

– Накинь на себя! И не снимай, пока не подыщем тебе другую одежду.

Ага, значит, рядом с ним могу щеголять обнаженной, а команде показываться в таком виде нельзя. Выходит, не такая я уродливая и несовершенная, и кому-то из инопланетян могу показаться привлекательной.

– Боишься, что кто-то из твоих циркачей оспорит твои «хозяйские» права и решит завести со мной близкие отношения? – как бы между прочим спросила я.

Накинула плащ, натянула на голову капюшон. Повернулась к Хану лицом и мстительно улыбнулась.

– Не мечтай, – сообщил он, лениво обводя меня взглядом. – Твоя фигура довольно привлекательна, но дурной характер и острый язык сводят на нет это впечатление. И вообще, если хочешь выжить, почаще молчи и побольше слушай. Постарайся подружиться с Крис, она – настоящая женщина и тебе, дикой кошке, будет полезно у нее поучиться.

Ого! Я аж подпрыгнула от неожиданности. Выходит, на его корабле все же есть женщины. Вот только учиться у инопланетянки манерам я не собиралась.

– Свою подружку ты, небось, не заставляешь скакать по сцене и не держишь за животное, – насупилась я.

Хан провел ладонью по лицу, точно смахивая наважденье.

– Крис – звезда нашего цирка, известная во многих галактиках воздушная гимнастка, – сообщил словно бы нехотя. – Но она мне не подружка, в том смысле, какой ты вкладываешь в это понятие. Все мы в труппе – одна большая семья. Ценим и уважаем друг друга. Но тебе не дано понять таких чувств.

Уж конечно! Я едва не зашипела от праведного гнева. Кто дал ему право судить о людях?! Идея их расового превосходства прочно засела ему в голову, как червь, поедала изнутри остатки разума.

– Ты считаешь эту Крис идеальной только потому, что она одной с тобой крови, вот и все! – объявила я. – В нашем мире это называется расизм. И мы, люди, в отличие от вас, боремся с подобными проявлениями.

Он неверяще покачал головой и возразил:

– Вы только считаете, что боретесь. А на самом деле готовы уничтожить все и всех, кто хоть чем-то отличается от вас. И ты, как всегда, ошибаешься, Крис не моей расы. Но она всегда спокойна, скромна и послушна. Идеальная женщина и отличный друг.

Я рассмеялась в голос. Как бы эти инопланетяне ни кичились происхождением, образ их мыслей мало отличался от человеческого. По крайней мере, мужчины относились к противоположному полу точно так же и ценили вовсе не те качества, которые по-настоящему достойны восхищения.Знаешь, а мне приятно осознавать, что я не твой идеал. Потому что ценю в людях честность, смелость и отзывчивость. И знаю, что за скромным образом тихони может скрываться лживая душонка.

Моя речь не понравилась Хану. Он шагнул ко мне и навис, точно скала. Лицо его перекосилось от ярости.

– Как ты можешь судить о том, с кем никогда не встречалась?! – рявкнул он. – Почему свои домыслы выставляешь как истину?

Чего-то подобного я и ожидала. И заранее подготовила ответ:

– Учусь у тебя! Ты первым начал обвинять людей во всех смертных грехах. А ведь сам тоже мало о них знаешь.

Он выдохнул, и его ноздри расширились, точно у огнедышащего дракона. В глазах зажегся желтый предупреждающий сигнал: опасно, берегись!

– Я знаю о вас достаточно, – прошипел Хан сквозь зубы. – К моему великому сожалению, ты не первая землянка, с которой я столкнулся.

– Ого! – я тут же позабыла о злости и загорелась любопытством: – Расскажешь?

– Ни за что! – рявкнул он и отступил на шаг. – Хватит болтать, пошли.

И он направился к выходу, не сомневаясь, что я последую за ним.

Напрасно я ожидала, что на большом корабле меня поселят наравне с другими артистами. Люди, которых Хан считал худшими из животных, не достойны подобной участи.

Мне выделили новую конуру на нижней палубе. Размером чуть больше прежней. Кроме кровати и тумбочки, в стену был встроен раздвижной шкаф и панель со множеством мигающих кнопочек. Последняя деталь интерьера тут же привлекла мое внимание.

– А это что? – Я указала на кнопки. – Телевизор? Микроволновка? Душ?

Он посмотрел, как на полную идиотку, и хмыкнул.

– Все сразу и даже больше. Вы, земляне, считаете себя такими умными, а не умеете пользоваться элементарными приборами.

– Ты можешь хотя бы час не упрекать людей?!– возмутилась я. – Даже на такой безобидный вопрос реагируешь взрывом желчи. А еще говоришь, будто я вспыльчивая...

– Не смей меня учить, – не слишком убедительно приказал он. – Раз хватает ума анализировать чужие поступки, и с техникой справишься.

Сказал и направился к двери.

– И разберусь! – бросила я ему в спину. – Только если сломаю по неосторожности или подпалю твой корабль – пеняй на себя.

Он обернулся и припечатал взглядом.

– Система обеспечения комфорта пассажиров не подключена к управлению, – разъяснил мне, точно деревенской дурочке. – Даже при большом желании ты не навредишь кораблю и команде. А вот себе запросто. Если что, вскрытие аптечки – зеленая кнопка справа. Удачи в экспериментах.

Он театрально поклонился и вышел, громко хлопнув дверью. Закрыл снаружи на запор.

– Придурок! – бросила я. – Психически больной желтоглазый мутант.

Он вряд ли услышал, но мне стало легче. Порой ругательства заменяют болеутоляющее и антидепрессанты. А еще отлично помогают сбросить стресс.

Истратив немало нервов, я все же разобралась в панели управления каютой. Нашла, как открывается в стене душ, как меняется температурный режим. И даже – как включается и выключается свет, музыка и запахи. Последнее меня особенно удивило, после клеток на борту похитителей и каюты в шлюпке новое место показалось настоящим раем.

Из всех предложенных мелодий я выбрала шум водопада, установила запах хвойного леса. Точнее, пахло пихтой, кедровыми орешками и мандаринами. Настоящий букет из волнующих ароматов. У меня он упорно ассоциировался с праздником и счастьем.

Впервые за много дней я почувствовала себя хорошо. Пусть не свободная и все еще далеко от дома, зато сытая, чистая и при работе. Еще бы получить одежду, все же щеголять голышом для земной женщины не самое привычное занятие. Тем более, когда все вокруг одеты. Тот факт, что меня считают кем-то вроде животного, в расчет не идет.

Пантера! Пожалуй, не самое плохое имя. Если бы в моем мире я получила такое прозвище – наверное, гордилась. Все портил факт, что так назвал «хозяин».

Радуясь краткой передышке и новой обстановке, я легла на кровать и блаженно вытянулась во весь рост. Прикрыла глаза. Но задремать мне не дали.

Странный скрип в коридоре пробился сквозь звуки водопада и неприятно царапал слух. Точно кто-то нарочно водил ногтями по стеклу. Звук все нарастал, приближаясь. Стал похожим на скрип проржавевшего замка.

Дверь моей комнаты без стука отворилась. На пороге стоял такой урод, что я вскрикнула.

За время показов на торгах видела всяческих пришельцев, но к этой встрече оказалась не готова. Зато сразу поняла, откуда раздавался скрип. Нижняя часть тела гуманоида состояла из металлического протеза.

Тот тип не ходил – ездил на одном колесе, подсоединенном к нервным окончаниям туловища. На спине, под плотной кожаной курткой с заклепками – горб. Вместо лица – пластиковая маска, сквозь прорези горят желтым глаза. Только по ним я определила, что этот урод, скорее всего, той же расы, что и Хан.

Где ж его так приложило, хотелось бы знать. Но спросить я не рискнула. Горло пересохло, и все праздничное настроение мгновенно улетучилось.

– Чего пялишься, дикарка?! – К прочим недостаткам вошедшего прибавились грубость и хамство. – На вот, прикрой зад. А то еще кто тебя за бабу примет...

Он заржал и бросил в меня комом какого-то тряпья.

Я ловко поймала на лету и, не рассматривая, положила рядом. Несмотря на предупреждение, взгляд не отвела – не могла. Как в фильме ужасов: знаешь, что смотреть нельзя, будут потом кошмары сниться. Но уйти не можешь, точно загипнотизированный.

– Кто ты? – громко спросила, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Уродец пригнул голову к плечу, прищурился. Кажется, он надеялся, что я нема. И тупа настолько, что приму его подачку как подарок.

– Я Анкор, первый помощник капитана! – с гордостью признался пришелец. – Хан что, вживил тебе микрочип?! Тратить драгоценные кристаллы на тупую землянку?..

М-да, напрасно я надеялась найти среди цирковой труппы если не друзей, то хотя бы союзников. Все пришельцы считают меня глупой и никчемной. И наверняка попросят Хана от меня избавиться.

Плевать! Пусть думают, что хотят. Прогибаться под них и лебезить не стану.

– Я достаточно умна, чтобы понять, что тебе с твоего места никак не разглядеть мой зад, – бросила зло. – Признавайся, подсматривал, когда Хан вел меня по коридору? Принял за бабу?

Глаза уродца сузились, колесо истерично скрипнуло. Не имея возможности использовать мимику, это уродец передавал эмоции с помощью звуков. И преуспел в этом. Кажется, протез стал истинным продолжением владельца – таким же скрипучим, злым и ворчливым.

– Первый помощник всегда все видит и знает, – произнес киборг, точно сплевывая каждое слово. – А ты дура.

– Пантера, – поправила я.

Села поудобнее, закинув ногу на ногу. Поборов первое замешательство, перестала пугаться. Приняла как данность, что внешний вид гостя как нельзя лучше отражает его внутренний мир.

– Говоришь, первый помощник?.. – переспросила я у незваного гостя. – Что ж, славно помогаешь труппе, с первого дня придираясь к новому артисту.

Он фыркнул и передернул плечами. Колесо протеза жалобно скрипнуло, точно с трудом удерживая грузный корпус первого помощника. Если правая рука Хана такая, что же представляют остальные члены команды?

– Удивительно, что капитан не прибил тебя сразу, – бросил Анкор, покидая каюту. – Ну, ничего, предложу ему растянуть удовольствие. Убивать тебя долго и мучительно на глазах у зрителя. Сполна отработаешь потраченные на тебя кристаллы.

Последние слова он проговорил уже за закрытой дверью. Но я услышала. Поздравила себя с новым нажитым врагом.

– Вот так влилась в новый коллектив... – шепнула вслух, пряча лицо в ладони. – Ирина Геннадьевна Кошкина, человек-катастрофа.

Собственное имя прозвучало дико. Я настолько отвыкла от него, что почти забыла. Все же человек ― удивительно живучее существо. И у меня появился хороший повод доказать это на практике.

Хан пришел за мной спустя пару часов.

В костюме настоящего дрессировщика: короткий мундир оттенка молодой листвы, обтягивающее белое трико с золотыми лампасами, высокие сапоги. Чтобы дополнить образ бравого гусара-щеголя, не хватало кивера и сабли. Впрочем, кнут возмещал это упущение.

– Куда так вырядился? – спросила я несколько удивленно. – Неужели выступление уже сегодня? Вот так сразу?!

Он бросил недовольный взгляд на свой наряд и повел плечами, точно ему стало неуютно. По его поведению легко было догадаться, что аляповатая бутафория претит его вкусу.

– На генеральных репетициях лучше тренироваться в этом, ― бросил Хан. – Так что одевайся и пошли.

Я неохотно скинула покрывало, в которое была завернута. Потянулась к свертку, принесенному калекой на колесе.

– Может, отвернешься? – предложила Хану.

Он искренне удивился. Обвел меня взглядом, точно видел впервые. И, вроде бы, остался доволен.

Предоставленная самой себе на несколько часов, я успела вымыться и уложить волосы. В душевой кабинке нашлись непонятные зажимы, которые прекрасно заменили шпильки. А увлажняющий крем с моментальным заживляющим эффектом стал настоящей панацеей.

– Я видел тебя раздетой много раз, так что стесняться уже нечего, – напомнил Хан. – Укротителю непозволительно поворачиваться спиной к животному.

Обидные слова заставили меня досадливо поморщиться. Хан знал, как довести меня до бешенства одной только фразой.

Больше не глядя в его сторону, я натянула черный спортивный купальник из латекса, кожаные ботфорты и перчатки. Возмущенно фыркнула,

– Ты собираешься меня укрощать или посвятить в тайны БДСМ? – не удержалась от вопроса. – Поскромнее одежды не нашлось?

Пожалуй, голая, я смотрелась куда менее вызывающе. Блестящая ткань льнула к телу, точно вторая кожа. Подчеркивала все округлости и изгибы.

– Одежда должна быть зрелищной, как и само представление, – сообщил Хан. – К первому выступлению Анкор сделает маску с ушами и хвост, который будет крепиться к талии ремнем.

Мне захотелось зашипеть, как настоящей кошке. Этот придурок так и не оставил идею укротить пантеру.

– Как бы вы ни старались, я все равно останусь человеком, – возразила я. – И зрители ощутят разницу.

– Афиши заказаны, уже продана часть билетов, – он все же удостоил меня объяснением. – Этот раз отыграем так, а дальше посмотрим. Возможно, сменим тебе амплуа. Анкор сомневается, что ты понравишься публике.

– Твой помощничек ненавидит землян сильнее, чем ты сам, – парировала я. – Он наверняка уже и расправу для меня придумал. Кстати, мог бы предупредить о его внешнем виде. Он пугает сильнее, чем ядерная война.

Мое, казалось бы, полушутливое заявление разъярило Хана. От злости кожа на его лице приобрела странный фиолетовый оттенок, глаза полыхнули желтым, губы сжались в тонкую линию.

– У Анкора есть право ненавидеть землян, – прорычал Хан. – И никогда, не при каких условиях не напоминай ему об увечьях. Если хочешь жить... Он прав, тебя стоит лишить права голоса.

Нет, я никогда не выступала против крепкой мужской дружбы. И, наверное, это неплохо, когда директор цирка (или как его там называют?) отстаивает права своих артистов. Но почему я должна страдать от этого?

Лишиться микрочипа и потерять способность общаться с инопланетянами не хотелось. Потому пришлось подавить гордость и попытаться помириться. Настолько, насколько это возможно.

– Слушай, я не знаю, с кем из землян и когда вы встречались, – выдохнула я. – Среди нас, как и среди представителей других рас, попадаются всякие экземпляры. Но я ничего плохого вам не сделала. Тогда как вы всячески унижаете меня и заставляете чувствовать себя каким-то отребьем.