Текст книги "Чужой, родной, любимый (СИ)"

Автор книги: Елена Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Как и другие женщины, – я пожала плечами. Поднялась, подхватила чемодан и, уже направляясь к спальне, добавила: – О ревности и не мечтай. Это еще более пустое занятие, чем применение нетрадиционной медицины для увеличения потенции. В твоем случае.

Удалиться по-королевски мне не позволили. Макс в два прыжка преодолел разделявшее нас расстояние, схватил за талию и грубо прижал к себе.

– Напрасно ты так считаешь, с мужской силой у меня все в порядке. Сейчас я тебе докажу.

Больно впился в губы, сминая, подчиняя своей воле. Его холодные мягкие руки судорожно растирали мою спину. Казалось, Макс не ласкает, а ищет кнопку, которая переключит мое сознание. Сделает мягкой и податливой, как прежде.

Забыв о роли послушной жены, я его укусила. Одновременно сильно толкнула в грудь.

– Не смей ко мне прикасаться! – приказала зло. – Лучше запри в клинике, пока я действительно не сошла с ума. Буду жить с придурками, пускающими слюни, но не позволю с собой обращаться, как с вещью. Больше никогда!..

Глава 18

Я заперлась в ванной и долго слушала ругательства Макса. От обвинений и упреков он перешел к давлению на жалость. Сев под дверью, стал рассказывать: как ему плохо, какие тяжелые изменения претерпевает фирма. Говорил, что ждет от меня сочувствия и поддержки.

– За все десять лет брака ты ни разу не извинился... – проговорила я, не отрывая невидящего взгляда от двери. – Ни за любовниц, ни за причиненную боль. Даже сейчас, когда просишь помощи, говоришь о себе.

– Стаська, не превращай меня в слюнтяя, ладно?! – взбрыкнул Макс. – Глупые женщины, романтики им подавай, словоблудия, извинений. Да я тружусь всю жизнь, как конь. Пашу, а ты только требуешь и фырчишь. Неужели я в тебе ошибся?

Не-е-ет, это я ошиблась. Вместо принца выбрала коня. Жеребца с металлическим мотором вместо сердца. Да у мотоцикла Дэна чувств больше, чем у мужа.

– Да, Макс, ты ошибся, – строго произнесла я. – Разведись со мной и найди новую жену. Можешь даже выбрать похожую – привыкать не придется.

– Снова бредишь? – уточнил Макс.

Как бы ни хотелось рассказать о том, что мне известно о матери Дэна, пришлось прикусить язык. Пусть лучше Макс думает, будто я сумасшедшая, чем заподозрит сына.

– Да ты сдохнешь без меня, Стася, – уверенно заявил Макс. – Одно дело работать в фирме мужа, и совсем другое – устраиваться к незнакомому работодателю. Ты уже не девочка, длинные ноги и хорошенькое личико не сыграют роли. Да и со мной никто не свяжется.

– Плевать! – я перебила его речь. – Устроюсь хоть уборщицей, хоть посудомойкой. Знаешь, уж лучше махать тряпкой, чем самой становиться ею.

– Заткнись! – рассвирепел Макс.

Пнул дверь и застонал, видимо, ударился пяткой. Как ни крути, но опыта разборок с непокорными женщинами у него, ох, как мало. Никто прежде не отказывал Максу Одувалову.

– Отпусти, и больше не услышишь от меня ни слова, – пообещала я. Судорожно сглотнула и добавила едва слышно: – Или клиника... мне все равно. Делай что угодно, но жить с тобой я не стану.

– Ты об этом пожалеешь, – выдал Макс. – Посиди тут, подумай. И я подумаю – что с тобой делать.

Послышался подозрительный скрип. К двери ванной прислонили что-то тяжелое.

– Держись, девочка, держись, – проговорила я, глядя на испуганное отражение в зеркале. – Нормальные у нас с тобой ноги, и рожица ничего так. Сейчас он уйдет, и будем выбираться...

Макс долго метался по квартире. Что-то падало и громыхало. Хлопнул шкафчик бара, послышался звон бутылки о стакан. Спустя минут десять громыхнула входная дверь. Щелкнул замок.

И все стихло.

Я отперла щеколду и толкнула дверь плечом. Не тут-то было, Макс неслабо постарался. Придвинул тяжелое кресло – как только дотащил со своей больной спиной?..

Как оказалось, упрямство и выпущенное на волю бешенство могут оказаться не только врагами, но и союзниками. Именно они помогли мне добиться цели – открыть эту чертову дверь ванной комнаты.

– Уф!.. – выдохнула я и упала на тот самый диван, что преграждал путь.

Огляделась. Появилось стойкое ощущение, что по квартире прошелся тайфун. И имя его Макс Одувалов. Не знаю, что он искал или же просто разбрасывал вещи в порыве ярости, но результат выглядел плачевно. Всюду вещи, осколки посуды, какие-то бумаги.

Первым порывом было разложить все по местам, навести порядок. К счастью, желание это быстро испарилось.

– Тут нет ничего моего... – прошептала я. – Лишь обрывки разодранной в клочья жизни.

Вошла в спальню, охнула. Макс вытащил мою одежду из шкафа и изрезал на тонкие лоскуты. Даже соболиную шубку, подарок на первую годовщину, не пощадил.

– Похоже, все, что осталось – на мне, – констатировала я.

С затаенной тоской осмотрела яркое платье. Цвета радости и солнца, оно больше не радовало глаз.

Хуже всего то, что Макс лишил меня не только вещей, но и документов. Сумочка с ключами, телефоном и паспортом пропала. Называется, почувствуй себя гастарбайтером, бесправным и полностью зависящим от работодателя.

– Ну, уж нет, Макс!.. – рассердилась я. – Тебе не удастся подавить мою волю.

Бросилась к входной двери, но та тоже оказалась закрытой. Слава Богу, городской телефон остался на месте. Им редко пользовались, и Макс, скорее всего, попросту забыл о нем.

Я на память набрала номер Дэна. Долго слушала длинные гудки.

– Что? – не слишком ласково отозвался любимый.

На заднем фоне играла музыка, слышались женские голоса, смех.

– Где ты? – уточнила я. – С тобой все в порядке? Как прошел разговор с Максом?

– Лучше скажи, как прошло твое примирение с мужем, – отозвался Дэн. – Хотя нет, лучше молчи. Не хочу слышать...

– Ты пьян? – уточнила я. – Мы не мирились с Максом, наоборот, разругались в пух и прах. Она запер меня и...

В этот момент услышала знакомый до зубного скрежета голосок. Хоть я лишь раз говорила с этой девушкой – узнала мгновенно.

– Уля с тобой?.. – спросила у Дэна.

Он будто не услышал вопроса. Сдается, был действительно пьян, либо сильно расстроен. В его словах прозвучала такая горечь, что меня прошиб озноб.

– Макс похвастал, как сильно ты по нему скучала. Говорит, набросилась голодной тигрицей и не отпускала, пока не выжала все соки. Ему даже пришлось опоздать на встречу.

– Неправда! – рявкнула я.

Как мне хотелось добраться до Дэна, схватить за шиворот и потрясти, высыпать из его буйной головы дурь. Неужели кто-то все же «настучал» Максу о нас? И муженек нашел способ отомстить...

– Почему, ты и прежде спала с Максом, – убитым голосом произнес Дэн. – И никогда не жаловалась.

– Я!.. Да как ты можешь!

– А как можешь ты? Знаешь, с момента нашего знакомства у меня не было другой женщины. Каждый раз, когда ты удалялась с Максом в спальню, я сходил с ума от ревности. А ты делала вид, будто не замечаешь этого... Давай, скажи что-нибудь в свое оправдание!

– Люблю только тебя, – прошептала, глотая слезы. – Я больше...

Связь прервалась. Сколько бы я ни пыталась, телефон не подвал признаков жизни. Вряд ли случился обрыв линии. Скорее, Макс отрезал последнюю нить, связывающую меня со свободой. В очередной раз доказал, что никогда ничего не забывает. И не умеет прощать.

– Все кончено!.. – объявила я.

В отчаянии бросилась к окну, растворила створки, свесилась вниз. На улице успело стемнеть – выходит, провела взаперти гораздо дольше, чем думала. Мысли спутались и скрутились. Прохладный воздух не приносил облегчения.

В каком-то странном оцепенении я влезла на подоконник. Двенадцатый этаж, подальше от дорожной пыли, смога и простых людей – все, как любит Макс. С такой высоты уличные фонари кажутся яркими глазами животного, притаившегося в темноте улиц.

– Хочу вниз! – объявила я. – На свободу, любой ценой.

Перекинула ноги через подоконник, согнулась и прикрыла глаза....

Странное ощущение внизу живота мгновенно заставило отбросить глупую идею самоубийства. Это не выход. Тем более что там, в моем чреве, теплится жизнь.

Я не знаю, откуда пришло это ощущение. Просто знала – и все. Не испытывала ни тошноты, ни слабости, свойственных беременным. И, тем не менее, уверенность была стопроцентной.

Улыбаясь, как полоумная, я вернулась в ванну. Достала из дальнего угла шкафчика тест. Пока выжидала положенное время – улыбалась еще шире и напевала колыбельную. Ту самую, которую пела мне мама.

Так хорошо мне не было давно. Спустя несколько минут тест дал положительный ответ.

– Вот и моя заслуженная награда! – объявила я.

Обняла живот, как самое ценное сокровище мира, направилась в спальню. Заперлась изнутри – на случай, если Макс вернется до наступления утра. Сама же прилегла поверх разбросанной одежды и принялась ждать. Впервые поверила, что у меня есть будущее. Мне даже не нужен мужчина – ни муж, ни любовник.

Макс так и не вернулся в квартиру, что не могло не радовать. Из домашнего заточения меня вызволила баба Катя, забежавшая, чтобы прибраться и приготовить ужин.

– Как хорошо, что вы согласились взять ключ! – обрадовалась я.

Повисла на шее ошеломленной женщины и поцеловала в щеку. Ну и что, что ангел-спаситель явился в образе рыжеволосой сплетницы, внешний вид давно перестал для меня что-то значить.

– Боже, Анастасия Михайловна, голубушка... Что же здесь случилось? – спросила баба Катя. Обвела взглядом квартиру. – Неужели воры забрались?..

– Нет, к сожалению, – призналась я. Заметила испуганный взгляд и предупредила: – Всего лишь семейная сора.

– Ничего себе... – только и смогла произнести баба Катя. – Что же дальше будет?..

Она тяжело опустилась в кресло и пригорюнилась. И я вместе с ней. Пожалуй, с этой милой женщиной будет тяжелее всего расставаться. Она единственная, кто был со мною искренен.

– Простите, но мне придется это сказать, – решилась я. Мысленно сжала кулаки, досчитала до трех и выпалила: – Мне придется уехать. Далеко и навсегда. Если хотите остаться домработницей у Макса Одувалова, придется решать этот вопрос с ним. Я с мужем расстаюсь навсегда.

– Вот и правильно, – неожиданно призналась баба Катя. Посмотрела добрыми, чуть тусклыми от жизненных испытаний глазами. – Давно пора вам расстаться!

На этот раз она не оглядывалась и не боялась произносить подобные вещи вслух.

– Можно задать вам вопрос, Анастасия Михайловна?.. – прищурившись, спросила баба Катя. – Только вы не обижайтесь, пожалуйста...

Мне стало дурно. Казалось бы, хуже вчерашней ссоры с Максом быть не может. Но настороженность домработницы заставила занервничать.

– Говорите, – предложила я. – Не думаю, что услышу что-то сильно обидное...

– Вы ведь с Денисом Максимовичем сбегаете, правда?.. – затаив дыхание, поинтересовалась баба Катя. – Я... Я видела, как вы обнимались в офисе. Пришла пораньше убраться, думала, никого еще нет. Заглянула в кабинет и...

Теперь понятно, кто приходил в то утро. Как только смогла так быстро сбежать – при ее-то комплекции.

– Спасибо, что проявили такт и не стали мешать, – произнесла я, тщетно пытаясь не покраснеть. – И за то, что не рассказали никому об увиденном...

Последние слова произнесла задумчиво, буквально пожирая собеседницу взглядом. Как она отреагирует на выпад?

– Что вы, Анастасия Михайловна, разве я могла так поступить?.. – охнула баба Катя. – Вы же моя благодетельница. Так помогли...

– Полно вам, – пришлось остановить поток признаний. – Ничего особенного я не сделала. На самом деле это вы оказались незаменимой помощницей.

– Возьмите меня с собой, а?.. – вдруг попросила баба Катя. – Я вам и на новом месте пригожусь. Вы же знаете, все умею, никакой работы не чураюсь...

Я окончательно растрогалась. Иметь рядом человека, которому можно доверять – крайне важно. Но что могу я предложить взамен?..

Почувствовала слабость и прислонилась к стене. Следуя внезапному порыву, приложила руку к животу. Тут же опомнилась, Глянула на бабу Катю

– Простите, но у меня нет денег, чтобы платить вам за услуги. Сама еще не знаю, где буду жить и как.

На глаза женщины навернулись слезы. Похоже, у нее, как и у меня, не осталось никого близкого. Потому обе мы цеплялись за случайных людей, неожиданно ставших близкими.

– Я скопила немного... – призналась баба Катя. – А уборщицы нужны в любом городе. Опять же – вдвоем снимать квартиру удобнее. У меня и медицинское образование есть, могу капельницу поставить, али клизму.

Последнее замечание заставило меня улыбнуться.

– Вы хоть подумайте, Анастасия Михайловна, ладно? – попросила баба Катя умоляющим тоном. – А я пока вам вещи соберу...

– Вот этого не надо! – объявила я. – Все то, что находится в этой квартире, мне не принадлежит. Да и не хочу начинать новую жизнь со старым хламом. И вы здесь не оставайтесь, Макс может вернуться в любую минуту и выместить свой гнев на первом попавшемся человеке.

Баба Катя часто закивала. Поднялась с места и засуетилась:

– Куда же я подевала сумку?.. В этом бардаке ничего не найти...

Я, было, направилась к двери, но вовремя вспомнила, что у меня нет денег даже на такси. Конечно, можно взять одно из украшений, что покупал Макс. Но решиться на это ― все равно, что расписаться в собственной уязвимости.

– Катерина Петровна!.. – окликнула я бывшую домработницу. – Мне очень неудобно просить... но не найдется ли у вас небольшой суммы. Взаймы. Обещаю, к вечеру все отдам.

– Да какие неудобства, милочка!.. – всплеснула руками моя спасительница. Полезла за кошельком. – Вы, главное, не волнуйтесь, сдается, вам это вредно...

Она подмигнула, но не стала развивать тему. Я взяла ее под руку, и мы вместе вышли на улицу. Поймали машину.

– Мне тоже нужно в офис, – сообщила баба Катя. – У меня там в подсобке заначка. Потом быстренько к знакомой – за вещами и документами.

– Вы всерьез собрались бежать со мной? – удивилась я. – У меня нет выбора, а вам-то это зачем?..

Она взяла меня за руку и тепло улыбнулась.

– Не хочу терять единственного близкого человека, – произнесла с уверенностью в голосе. – Я уже потеряла сына, не уберегла... Вы – мой второй шанс. Не оставлю в трудную минуту, если понадобится – грудью за вас встану.

В подтверждение своих слов, она прогнулась в спине, продемонстрировав объемную грудь. Даже таксист, наблюдавший за нами в зеркало заднего вида, не удержался от уважительного хмыканья. За такой грудью действительно ничто не страшно.

– Мне пора, – сообщила я, когда такси остановилось перед центральным входом в офис. – Пожелайте мне удачи!..

На крыльях любви поднялась по лестнице – даже лифт вызывать не стала, настолько переполняли эмоции.

Никто не удивился моему позднему приходу. Наверняка сотрудники решили, что я всего лишь отлучалась по поручению босса. Мне же осталось возблагодарить судьбу, что Макс не успел уволить секретаршу сына.

В приемной не горел свет. Шторка на окошечке между кабинетом Дэна и моим – опущена. В воздухе витал аромат ягодного женского парфюма. Меня одолели тошнота и нехорошее предчувствие.

На цыпочках подкралась к двери шефа, заглянула в его кабинет. Увидела Улю, сидевшую напротив Дэна. Она отчаянно жестикулировала и просила выслушать, вернее – требовала.

– Это было случайностью, – сурово ответил на ее выпады Дэн. – Я уже извинился. Был пьян и расстроен. Все, что могу предложить – фиктивный брак.

– Никакого обмана! – объявила Уля. – Если тебе нужны акции нашей семьи, брак будет настоящим.

– Я не люблю тебя, Уля, – попытался вразумить ее Дэн. – Не будет наш брак настоящим. Не получится.

Она поднялась и, цокая каблучками, подошла к нему. Закинула руки на плечи и проговорила полным сарказма голосом:

– Спал-то ты со мной по-настоящему. Смог же!

Казалось, земля ушла у меня из-под ног. Дэн продолжал оправдываться и говорить, что произошла ошибка. Что он был не в себе и просто воспользовался тем, что ему любезно предложили.

Я не могла это слушать. На негнущихся ногах вышла из кабинета. Добралась до выхода из офисного здания и направилась к такси. Баба Катя любезно согласилась подождать, пока я улажу личные вопросы.

– Что стряслось? – спохватилась она. – На вас же лица нет...

– Ничего необычного, – я пожала плечами. – Случилось то, чего стоило ожидать. Как бы то ни было, я сделала выводы и наконец-то приняла решение. Можно воспользоваться вашим сотовым?

Баба Катя не отказала. Не желая, чтобы она стала свидетелем разговора, я отошла подальше – завернула за угол и присела на лавочку под раскидистым кленом. Отсюда ни Макс, ни его «подданные» не смогли бы меня увидеть.

Дэн ответил сразу же. Я почти видела, как он выбегает из кабинета и мчится по коридору, ища укромное место для разговора. Не удивлюсь, если забрался в переговорную – там хорошая шумоизоляция и нет камер наблюдения.

– Где ты? Почему не пришла на работу? – он начал с вопросов. – Неужели решила отказаться от нашего плана?

– Я тебя не предавала. Ни словом, ни поступком, – мой ответ прозвучал отрешенно. – И свою часть плана выполнила. На этом давай распрощаемся.

– Что?.. – Дэн явно не ожидал подобного поворота. – Где ты сейчас? Давай поговорим...

– Не о чем, Дэн, – вздохнула я. – Все закончилось. Едва успев начаться...

Не могла я позволить ему разрушить свою жизнь. Слишком любила и желала только счастья. Пусть рядом с другой...

– Надеюсь, ты не забыл об обещании, – проговорила я, силясь придать голосу твердость. – Мне не нужно много. Небольшая сумма, чтобы обустроиться на новом месте и не помереть с голоду. Новые документы и билет на самолет до Крыма. – Я оглянулась на такси, где ждала баба Катя, и добавила: – Два билета.

Глава 19

В тот же день я порвала с обоими: и с Дэном, и с Максом. По поддельным документам мы с бабой Катей добрались до Крыма, сняли домик на берегу моря. Бывший босс и бывший любовник выделил мне достаточно средств – гораздо больше, чем требовалось на жизнь.

– Это слишком, – сказала я, увидев лимит на пластиковой карте.

– Ты заслужила, – возразила баба Катя. – За все в этой жизни надо платить, даже за любовь. Ты отдала предостаточно и имеешь право на компенсацию.

– Стыдно, – призналась я. – Ведь по большому счету, это деньги за предательство мужа.

– Не тебе должно быть стыдно, – возразила баба Катя. – А им. Им обоим. Один пользовался женой на протяжение десяти лет и даже не попытался сделать счастливой. Второй влюбил в себя в корыстных целях и променял на молоденькую вертихвостку при первом удобном случае.

Побег из Москвы, дорога и общее хозяйство очень сблизили нас с бабой Катей. Мы перешли на «ты». Я стала для нее второй дочерью, она – моей помощницей и наставницей. И все же наши взгляды на многие вещи так и остались разными.

Прежде всего – на выходку Дэна. Баба Катя считала, что он поступил подло, переспав с невестой. Я же упрекала в произошедшем себя. Дэн так долго копил в себе ревность, что она непременно должна была выплеснуться наружу. Жаль, что в тот миг именно Ульяна оказалась рядом.

– Он всего лишь порывистый молодой человек со своими тараканами, – вздыхала я, когда речь заходила о Дэне.

– Не тараканы там, милочка, а гиппопотамы, – шутила баба Катя. – Ходят в его дурной голове стадом – топ-топ – весь мозг отдавили.

– Да не в мозге дело, – смеялась я сквозь слезы. – А в гормонах и ущемленной гордости. Дэн так долго терпел то, что я жена его отца, что не выдержал. Но, наверное, и к лучшему, что все так случилось. Ничего бы у нас не вышло...

После этого разговоры надолго стихали. Меня слишком расстраивала эта тема, а лишние переживания могли навредить малышу. И все же в глубине души теплилась любовь к Дэну, как неугасимое пламя. Стоило подбросить щепотку воспоминаний, как прежний пыл вспыхивал и опалял изнутри.

– Вовремя мы сбежали, – говорила баба Катя. – Там сейчас, наверно, такое творится... Хочешь, позвоню кому-то из девочек и спрошу?

– Нет! – поспешно отметала я подобные предложения. – Не для того мы спрятались здесь, чтобы так глупо попасться. Даже удивительно, что Макс до сих пор меня не нашел.

Или ему стало не до беглой жены? Если Дэн осуществил свой план мести, мой бывший муж сейчас в глубокой депрессии. Или глубоком запое.

Интересно, что стало с Дэном? Получил ли он удовлетворение, добившись желаемого? Счастлив ли? Там, без меня...

Подобные мысли я старалась держать при себе. А все свое время посвящать подготовке к родам и воспитанию малыша. Просто удивительно, сколько всего нужно приготовить для приходящей в мир крохи.

– Ты со всем справишься, – успокаивала баба Катя. – Материнский инстинкт подскажет, что и как правильно делать. Да и я помогу, в стороне не останусь. Так давно мечтала о внуках, а тут такое счастье...

Баба Катя стала ангелом-хранителем мне и моему еще не рожденному малышу. Она наотрез отказалась пользоваться моими деньгами и устроилась санитаркой в клинику, где я наблюдалась по беременности. В свободные вечера вязала малышу приданое и шила распашонки. Развлекала меня историями из времен молодости и всячески настраивала на позитивный лад. Не знаю, что бы я делала, если осталась одна. Наверняка сдалась под напором тревожных мыслей.

В один из таких вечеров, сидя в плетеном кресле на крыльце дома и глядя на закатное небо, она призналась:

– Как хорошо, что Бог послал мне вас на старости лет... Все же есть в этом мире справедливость, хоть и какая-то странная. Кто бы мог подумать, что потеряв все, я получу шанс на новую жизнь.

– Действительно, странная справедливость, – я не могла не согласиться. – Мне удалось добиться в жизни того, чего желала: выучиться, найти престижную работу и удачно выйти замуж. Якобы удачно. Я и представить не могла, что осуществление желаний превратит мое существование в ад. И только тогда, когда решилась на рискованный поступок, получила то, чего я действительно желала. Любимого человека – пусть не навсегда, но все же. И малыша, трепетно любимого, хоть еще и не рожденного.

Я положила ладонь на живот и улыбнулась, почувствовав легкий толчок.

– Пинается! – восхитилась как в первый раз.

– Активненький, это хорошо, – умилилась баба Катя. – Вот погоди, родится, задаст нам с тобой жару. Тут будет не до вечерних посиделок и разговоров.

Восемь месяцев пролетели так быстро. Да и беременность протекала на удивление легко. Даже врачи в клинике удивлялись, что в моем возрасте выносить первенца оказалось так просто. Мне пророчили легкие роды и здорового малыша. Предлагали подыскивать имя.

Но я пока не думала об этом. Вопреки желанию бабы Кати, попросила врачей не называть пол ребенка. Для меня он был просто малышом – долгожданным и любимым. Я не называла его по имени и даже не знала, кто его отец. Хотя, надо признаться, втайне мечтала, чтобы им все же оказался Дэн...

– Пойду, плед принесу, – забеспокоилась баба Катя. – Хоть и поздняя весна, вечера еще холодные...

Она вошла в дом, тихо скрипнула дверью. Стало совершенно тихо – настолько, что отчетливо слышался стрекот сверчка, притаившегося между оконными рамами. Ошеломляюще-сладко пахли горные пионы, растущие в палисаднике. Вдали шумело море, осыпая причал солеными брызгами.

Все, как я мечтала. Почти все...

Прикрыла глаза, глубоко вздохнула. Почувствовала себя упоительно свободной, счастливой, независящей от чужого мнения.

Со стороны дороги послышался шум подъезжающей машины. Вчерашний дождь размыл грунт и, кажется, авто застряло. Теперь рычало двигателем и рассыпало вокруг себя комья грязи.

Что вообще кому-то понадобилось в этом уединенном уголке? Приехали в гости к бывшим владельцам дома? Или?..

Незваный гость оставил попытки выбраться из грязи и, не боясь запачкать светлые брюки, направился к дому. В его уверенной походке читалось нетерпение. Разворот плеч, небрежный жест, которым поправил куртку – все это показалось мне знакомым.

Быть того не может!

Я неторопливо поднялась и бочком двинулась к входной двери. Проскользну незаметно, закрою плотно дверь. Попрошу бабу Катю сказать, что живет одна. Авось, по голосу он ее не узнает. В крайнем случае – вызову полицию. Не станет же он дверь ломать, в самом деле?..

Ноги словно вросли в землю. Дыхание участилось, сердце подпрыгивало до самого горла. Болезненный спазм прокатил по животу: точно обручем железным опоясало.

Схватило – и тут же отпустило. Но этого оказалось достаточно.

По ногам потекла теплая жидкость. Я вздрогнула и подумала: неужели такая трусиха, что стала страдать недержанием.

После второго спазма поняла – дело в другом. От потрясения отошли воды и начались схватки. Я рожаю, прямо здесь, на крыльце своего дома. На глазах у мужчины, которого поклялась никогда больше не впускать в свою жизнь.

Опустилась на корточки и всхлипнула. Обхватила живот руками, защищая от всего внешнего мира. Еще рано, еще не время...

Но малыш имел свое мнение на этот счет. Весь в отца! Решил сделать по-своему и ничто его не остановит.

– Стасечка, что с тобой?.. – Макс застыл у подножия крыльца и неверяще распахнул глаза.

К чему спрашивать, если все очевидно? Мой живот, торчащий колом под шерстяной накидкой, просто невозможно не заметить. Как и испуганное, болезненное выражение лица.

– Не приближайся! – прокричала я. – Оставь меня, наконец, в покое!..

– Ты...ты... – Макс потерял дар речи. – Что же не сказала...

Он сделал шаг вперед. Я предупреждающе выставила руку и вновь потребовала:

– Уезжай! Пожалуйста-а-а... Можешь судиться со мной, требовать компенсации морального вреда... Да все что угодно! Только не сейчас, ладно?..

Новая порция боли заставила ненадолго замолчать. Надо же, баба Катя говорила, что сила схваток нарастает постепенно. У меня же особенный малыш – ему нужно все и сразу.

Судорожно хватая ртом воздух, я попыталась подняться. Не хотела, чтобы Макс видел такой – испуганной, дрожащей, чуть ли не стоящей на коленях.

– Позволь тебе помочь, Стасенька!.. – не унимался Макс. – Я тебя люблю. Мне ничего не нужно – только вернись...

– Не смей меня так называть! – взвизгнула я. – Катись знаешь куда со своей любовью?.. К своим деньгам, любовницам и бизнес-планам. Убирайся прочь!

На крики выбежала баба Катя. Растрепанная, испуганная не меньше меня, она походила на курицу-пеструшку. А Макс – на лиса, пробравшегося в ее курятник. Моя защитница, несмотря на невысокий рост, налетела на обидчика чуть ли не с кулаками. Никогда прежде не слышала, чтобы эта милая женщина так бранилась. Пожалуй, надо взять пару фразочек на заметку.

Но это потом, сейчас есть дела поважнее. Я рожала – в этом не было никаких сомнений. От разрывающей боли готова была сойти с ума. И только упрямство и беспокойство за малыша не давали потерять сознание.

– Ей же в больницу надо! – Макс спохватился первым. – У меня там машина... но она застряла.

Что происходило дальше, помню обрывками. Кажется, Макс поднял на руки и донес до оживленной трассы. Поймал попутку и довез до клиники. Что-то говорил, требовал. Вроде бы – разок угрожал. Это когда я отказывалась тужиться и выполнять команды акушерки.

В краткие вспышки создания осознавала – муж держит за руку.

– Немедленно покиньте смотровую! – кричали на него врачи. – Вам нельзя в родовую! Выйдите!

– И не подумаю! – рявкнул Макс.

Врач, щупленький доктор с большим опытом работы и слабой мускулатурой, не стал возражать. Медсестры и вовсе боялись смотреть Максу в глаза.

– Хотя бы халат надень! – приказала баба Катя.

Макс выполнил ее требование. Ни разу за десять лет брака он не носился со мной так. Наверное, за те несколько часов, что длились роды, высказал всю ту нежность и заботу, что накопились за годы семейной жизни.

Еще бы. Ведь он участвовал в одном из главных таинств жизни: помогал появиться на свет собственному ребенку. Или внуку...

– А вот и наша красавица!.. – произнес акушер тоном волшебника из страны Оз.

Мне на грудь положили младенца. Сквозь слезы и мутную пелену на глазах, еще плохо воспринимая действительность, я рассмотрела темно-русую макушку и впервые поняла, что значит быть матерью.

В крошке теперь сосредоточился мой мир. И даже Макс не устоял перед этим чудом. Впервые видела, чтобы он плакал.

– Как назовешь нашу куколку? – поинтересовалась баба Катя. – Теперь-то пора...

– Валерия, как мою маму, – улыбнулась я.

Позволила медсестре забрать ребенка и прикрыла глаза. Чувствовала слабость и в то же время такой эмоциональный подъем, что, кажется, могла сдвинуть горы.

Но начать нужно было с меньшего – объясниться с Максом. Пусть на время родов мы взяли перемирие, наша битва еще не окончилась.

Встретиться и поговорить по душам удалось лишь спустя пять дней, когда меня и Лерочку выписали из клиники. Я наотрез отказалась принимать мужа – пока еще мужа – в доме. И придорожное кафе стало лучшим выходом из ситуации.

Максу явно не нравилась обстановка: пластиковые столы и посуда, простенькое меню и быстрорастворимый кофе. Это тебе не дорогой ресторан в центре столицы. Зато яблочные пироги и пельмени здесь были самыми вкусными на побережье.

– Нравится тебе такая жизнь, Анастасия? – ворчливо спросил Макс, оглядывая взглядом маленькое душное помещение.

– Более чем, – улыбнулась я.

С удовольствием вдохнула аромат свежей сдобы, отхлебнула добрую порцию молочного коктейля. Улыбнулась крупноватой и мужеподобной, но очень любезной и опрятненькой официантке.

Запоздало заметила, что Макс обратился ко мне по полному имени. Но поощрять его за это не стала.

– Вернись, – полу-попросил, полу-приказал он. – Все прощу, даже связь с моим сыном. Начнем заново, с чистого листа.

Сделала вид, что не удивилась заявлению. Мало того, что узнал обо мне и Дэне, так еще и прощать вознамерился...

– Мне не нужно твое прощение, чтобы жить счастливо, – отозвалась я. – А тебе не нужна такая жена. Я не люблю тебя, Макс. Больше не люблю...

Эти фразы заставили Макса встрепенуться. Прежде ничего не значащие слова вдруг зажгли в его глазах огонь. Надолго ли?..

Я не собиралась проверять.

– Если хочешь, начни все заново, но не со мной, – предложила Максу. – Ты еще интересный мужчина. При деньгах, как посмотрю. Найти новую жену не составит труда.

Он, и правда, не выглядел разоренным. Да, слегка исхудал, волосы почти полностью поседели. Но от этого только выиграл. Дорогие часы, фирменная одежда и темные очки известной марки говорили о том, что даже если Макс потерял фирму, не оказался на грани финансового краха.

– Ты жестока, – заметил Макс. Откинулся на спинку стула и едва не потерял равновесие. – Кто придумал эти пластиковые недоразумения?!

У меня промелькнула мысль спросить, что там с «Одувалов и Ко», но я не рискнула. В этом случае разговор непременно коснулся бы Дэна. А мыслей и слухов о нем я боялась больше, чем расправы Макса.

– У меня были хорошие учителя, – хохотнула я. Строго посмотрела на Макса и попросила, наверное, в стотысячный раз. – Разведись со мной?..

– А как же ребенок? – уточнил Макс. – Что станет с Валерией? О ней ты подумала?