Текст книги "Сапфир. Сердце зверя (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Сапфир не ответил, отчего мороз прошелся по коже, и я снова перевела взгляд на окно, думая теперь о том, что несмотря на спасение девушки именно Плутоном, я бы не хотела, чтобы он касался ее.
Думаю, что не хотела этого и Звезда, когда мне казалось, что они препираются между собой, когда я уже сидела в машине, а Франки снова подошел к этому жуткому заведению, запрокидывая голову вверх и что-то рыкнув злобно, явно поторапливая этих двоих.
В конце концов, следующей в окне показалась Звезда, недовольно поджав губы, но прыгая вниз без страха и сомнений, пока мое сердце просто замерло, даже если я видела своими глазами, как грациозно и красиво она приземлилась на две ноги, словно не летела с ускорением несколько метров до земли, заставляя думать меня о том, что видимо Берам не страшны законы гравитации и земного притяжения.
Когда в окне появился Плутон, держа на руках девушку, я почему-то замерла и затаила дыхание, даже если он не смотрел на нее и выглядел очень сосредоточенным и собранным, явно не собираясь нападать, или делать что-то плохое.
Просто в том, как усердно он отгораживался от нее было что-то пугающее и завораживающее, как притяжение, которому Плут отчаянно сопротивлялся.
Кажется, бедняжка мало что понимала и пребывала в таком шоке, что даже не испугалась полета, но вздрогнула всем телом от прикосновения рук мужчины, когда он посадил ее на заднее сидение, пристегнув и снова не глядя в лицо, чтобы буркнуть Сапфиру:
– Уезжайте. С остальным мы разберемся сами.
Учитывая что «остальным» был мой отец, меня пробрало до холодной дрожи, когда руки стали ледяными, а в груди расползалась та черная дыра, что появилась в тот момент, как на нас напали еще в первый день, перебив всю охрану и оставив один на один с Франки….а папа так и не пришел.
Ведь я лучше чем кто либо знала о всех его возможностях и той скорости, на которую он был способен при принятии решений, но неужели моя жизнь не стоила ничего, если прошло столько дней, когда он должен был понимать, что по сути я была в руках его врагов.
И ладно – с берами! Думаю, он был уверен в том, что Франки не сделает мне ничего плохого, если отправил его со мной, но Эмир!
Думаю, прав был хитрый Карат, что в этом деле все не так просто…
Сапфир уже распахнул дверь со своей стороны, чтобы занять место водителя и увезти нас из этого места, когда я увидела, как сощурились глаза Плутона, чье выражение стало еще более кричащим оттого, что не было видно всего лица за маской, и мужчина приподнял голову, словно принюхивался, приглушенно выдохнув:
– Он здесь.
Мое сердце захлебнулось на секунду от боли и совершенного неприятия происходящего, и казалось, что больше уже не застучит, потеряв всякую веру и надежду.
Я до последнего цеплялась за мысль о том, что слова Плута были большой ошибкой, и отец не приедет в этот чертов публичный дом, где на полу валялись наркотики, а невинных девочек отдавали, как подарки в руки мерзавцев, зная, что его дочь может быть в большой опасности на другом конце города.
Но он был здесь.
Да, теперь я видела, как черная бронированная машина тихо и словно крадучись подъехала к черному ходу, захлопали двери и сначала появились высокие мужчины, облаченные во все черное, лишь теперь отчетливо видя и понимая, что они тоже были зверьми по их габаритам и тому, как тщательно и умело они осматривали местность, принюхиваясь так же, как это делал только что Плутон.
– Они могут учуять Мишку! – рыкнул Сапфир первым, вдруг исчезая из поля зрения, а следом за ним и Плутон, заставляя только вздрогнуть.
Ну вот и началось.
Первый этап той самой войны, о которой говорил Сапфир.
Против того, что держало зверей взаперти.
Против моего отца и моего сердца, которое словно застыло и провалилось в черную бесконечно глубокую дыру.
Не было слышно даже звуков потасовки, но то, что Франки и Плут не стали никого дожидаться, а начали действовать, я увидела, когда стали с поля зрения пропадать один за другим те, кто был в охране отца.
Без единого выстрела. Без звуков борьбы и каких-либо криков.
Просто они были сильнее и быстрее тех, кого отец взял с собой для охраны, и это было даже странно, учитывая тот скромный факт, что он ДОЛЖЕН был знать все возможности тех, кого держал в лаборатории.
По крайней мере, Сапфира уж точно!
Он просто отправил на верную и быструю смерть своих подопечных.
Жалел ли он их? Не думаю.
– Мишка, не надо!
Звезда встала передо мной, когда я решительно вылезла из машины, не боясь больше ничего и раздавленная происходящим настолько, что самой себе казалась только тенью.
Я хотела сделать себе еще больнее. Довести эту боль до крайней точки. До самого срыва. Чтобы в душе все сгорело и не осталось больше ничего, кроме черного пепла. Чтобы внутри меня не осталось ничего доброго и светлого из воспоминаний, которые были сплошь пропитаны ядом лжи. Чтобы потом построить свою новую жизнь с самого основания, как только смогу набраться сил, чтобы идти вперед, никогда не оглядываясь и не вспоминая больше этот день, в который все рухнуло.
– Я посмотрю ему в глаза и на этом все закончится, – тихо, но твердо отозвалась я, глядя в глаза Звезды и видя, как тяжело она вздохнула, но все-таки кивнула в ответ, отступая с моей дороги и тихо ответила, бросая взгляд на машину:
– Я присмотрю за ней, не переживай. И будь осторожна.
Честно говоря, мне уже было плевать, что будет со мной дальше.
Было слишком тяжело, чтобы думать о собственной безопасности.
Я просто прошагала до машины, понимая, что Сапфир и Плутон уже провели «зачистку» и отца в машине не оказалось, понимая только одно – теперь он не сбежит от них, какая бы армия зверолюдей за ним не стояла, поэтому направилась прямо к черному входу, рывком открывая двери и на секунду ослепнув от темноты, но даже не вздрогнув, когда большие руки обхватили меня сзади, потому что аромат своего мужчины уже не могла спутать ни с каким другим.
– Тебе здесь не место, Микки, – проговорил Франки слегка хрипло, но в этот раз явно не от возбуждения, а скорее от переживания, потому что конечно же чувствовал, что творится внутри меня и в каком аду жарится моя душа.
– Я просто хочу посмотреть в его глаза!
– Посмотришь позже, когда Карат узнает все, что ему нужно!
– Нет! – рыкнула я, настойчиво убирая от себя руки и в глубине стонущей души понимая, что веду себя как избалованный ребенок, вот только едва ли кто-то мог понять мои эмоции, – Здесь и сейчас! Если нужно, я буду орать на все это чертово заведение пока он меня не услышит!
Я отчетливо слышала, как клацнул клыками Франки оттого, что сдался.
Не говоря больше ни слова, он поднял меня на руки, очевидно видя в темноте ничуть не хуже, чем при свете дня, и стремительно зашагал куда-то вперед.
Странно, но я чувствовала, как колотится в горячей груди его сердце, тогда как мое билось еле слышно, словно заморозилось и стало ледяным в ожидании того, что может стать еще хуже.
Я услышала голос Марса еще до того, как дверь открылась максимально тихо и осторожно, и Франки поставил меня на ноги у порога, выглядя в этот момент как-то сконфуженно и наверное даже смущенно, на что я быстро оглянулась не увидев ничего слишком жуткого: обычная комната, как та, из которой мы выпрыгнули недавно, обставленная скупо и так сказать в соответствии с ее назначением. Здесь была только кровать, на которой и сидел отец, побледнев, когда увидел меня, и весь поникнув.
Но не его глаза удивляли меня, а взгляд Карата, что стоял чуть поодаль, рассматривая того, кого так старательно пытался поймать последние дни, но выглядя при этом так, словно был разочарован до глубины души.
Да, в его глазах было именно разочарование. И даже какая неприязнь, словно он всем своим видом спрашивал: «Это и есть тот самый мистер Робстон? Зло в обличии человека, которое попыталось поставить на колени столь сильный и величественный род?»
И я не понимала, что было не так.
Да, это действительно был мой отец.
Все такой же изысканный, модный и красивый, но сейчас немного бледный и затравленный, особенно, когда в полумраке комнаты смог рассмотреть меня, выглядя при этом так, словно хотел провалиться сквозь землю.
…и это было так непохоже на него.
Отчасти его смущение можно было понять.
Но только не эту обреченность и страх в глазах, с которыми он осматривался, словно понимал, что эта последняя точка его путешествия.
Мое сердце ныло и выворачивалось наизнанку, но не было сил, чтобы задать тот единственный вопрос, который вертелся в голове раскаленным бумерангом: «Почему?..»
Почему все получилось именно так?
– Бред какой-то, – вдруг проговорил Карат, начиная хмуриться, и явно очень остро собирая все эмоции, которые исходили от меня и отца, а я почувствовала, как напрягся за мной Сапфир и даже Марс бросил на зеленоглазого умника очень красноречивый и явно угрожающий взгляд.
Только разве Карата когда-то, и кто-то мог остановить?
– Какое отношение ты имеешь к этой девушке и лабораториям?
– Заткнись, черт тебя дери!!! – зарычал Сапфир, а я поняла, что волосы встают дыбом от этих слов, когда впилась глазами в лицо задумчивого и мрачного Карата, который не был доволен своей долгожданной находкой.
– Что ты хочешь этим сказать? – напряженно выдохнула я, кожей ощущая, как воздух в комнате завибрировал от сокрушительных эмоций всех трех Беров, двое из которых были явно против того, чтобы Карат в принципе открывал рот.
– Что этот мужчина едва ли способен руководить большой корпорацией и вершить вселенское зло по собственной воле, потому что едва ли знает даже таблицу умножения…и он не твой отец.
Я слышала, как Франки за моей спиной клацнул зубами и что-то прорычал Карату.
Видела, как Марс окинул его уничтожающим взглядом.
Но услышанные слова никак не могли найти отклика в моей голове.
Страшнее всего стало, когда я заметила затравленный взгляд отца, который он бросил на меня из-под ресниц…словно извинялся.
– Это какая-то шутка? Новая проверка на мою эмоциональную устойчивость? – прохрипела я, отталкивая от себя руки Сапфира, которые тянулись, чтобы обнять и снова спрятать от мира, пока моя голова расходилась по швам, как наш континент много миллионов лет назад, когда вымерли все динозавры. – Разве я мало доказала, что стою на вашей стороне?! Разве мало было моих задушенных нервов вашими стараниями у Эмира?!
Я не чувствовала, как меня начинает трясти, пока Франки не обхватил руками насильно, прижимая к своей груди спиной и не давая мне возможности сделать и шага вперед. Туда, где стоял Карат, глядя на меня теперь так печально и понимающе, словно это его динозавры гибли в агонии и мир утопал в огне и боли.
– Прости, крошка. Но в тебе течет кровь не этого человека.
Мне показалось, что во всем городе выключили свет, когда мои глаза погрузились в удушливую темноту, а затем что-то взорвалось, опаляя меня колючими искрами и надрывном чувстве конца света, когда больше нет смысла куда-то бежать и искать прибежища, потому что мира больше нет.
Он сгинул. И точка.
– …он говорит правду, милая. В тебе нет моей крови, но я всегда любил тебя, как родную…
Я закрыла глаза, слыша этот голос, словно откуда-то с другой вселенной, чувствуя, что не могу даже заплакать.
Шок был такой огромный, что он душил и выворачивал душу, не оставляя сил больше ни на что, выжимая меня насухо и оставляя после себя только бесконечную пустыню, где не было ничего живого.
– Какой был смысл в этом фарсе? – я слышала голоса Карата, и того, кого считала своим отцом, искренне и всей душой, наивно переживая за то, что его могут убить, и ломая голову почему он не спасал меня, все это время.
Думала о том, что жила в золотой клетке, не зная, какие ужасы окружают меня вокруг, но оказывается не знала совершенно ничего.
Я просто жила какой-то чужой жизнью, будучи не тем, кем всегда себя считала…
– Он знал, что рано или поздно вы приедете. Просчитывал это годами, десятилетиями. Строил эту фирму и приближался к вам.
– Кто ОН?
– Я не знаю. Никогда его не видел. Больше двадцати лет назад он появился в моей жизни…
Я даже не знала, как мне теперь называть этот голос, который слышала, и от звука которого было так больно, потому что понимала, что считая его родным и искренне любя всем своим существом, он был мне совершенно чужой.
Я не могла заставить себя открыть глаза, чтобы увидеть во взгляде мольбу о прощении.
Просто убирала руки Сапфира от себя, попятившись назад до тех пор, пока не уперлась спиной в холодную стену. В душе я была в таком же тупике. Теперь вокруг меня была лишь тьма, и не было смысла понимать, куда двигаться дальше, потому что везде была ложь.
– Мне грозил серьезный срок заключения в тюрьме, я скрывался и пытался найти способ, чтобы бежать из страны и начать новую жизнь с чистого листа. А потом появился он…сказал, что все устроит, даст мне новое имя, дом, работу, семью, и все, что мне было нужно – это играть свою роль так долго, как это потребуется. Потом он привел меня в роскошный особняк, дал документы и рассказал о том, что отныне я мистер Робстон, глава компании и очень умный человек…Всё, что мне было нужно – это играть свою роль, с которой я неплохо справлялся, потому что вжился в нее.
– Как он выглядел? Где он сейчас?
– Я ничего не помню…знаю только, что он высокий, вроде меня. Или вроде вас самих…
– Ты встречался с ним на протяжении двух десятков лет и не можешь вспомнить, как он выглядит?
Прижав ладони к лицу, я хрипло дышала, чувствуя, что даже мое дыхание стало холодным и словно совершенно безжизненным.
– Он действительно не помнит, Карат. Этот человек не единственный, кого использовали, а затем каким-то образом убрали из памяти все то, что он не должен знать, – теперь прозвучал голос Марса, который почему-то был так близко ко мне, словно он стоял рядом.
Впрочем, уже было не важно кто и где стоял, и что хотел.
Я понимала, что просто истончаюсь, словно меня самой никогда и не было.
Не было дома, детства, поездок в Диснейленд, радости от рождественских подарков – ничего.
– Ты ведь знаешь кто мы такие?
– Да. Вам подобные были в охране.
Я истерично хохотнула в ладони, подумав, что хотя бы что-то он знал, сжимаясь вся в комок, когда услышала голос, который был таким родным и обращался ко мне с той мольбой в голосе, которую я ненавидела и боялась:
– Мишка, пожалуйста!
– Не трогай ее!!!
Не нужно было даже открывать глаз и убрать ладоней, чтобы почувствовать, что и Сапфир, и Марс встали на дороге, пытаясь оградить меня от лишних эмоций и слов, отчего я снова хохотнула, ибо было поздно.
– Ведь вся эта поездка была изначально запланирована? – не унимался Карат, не обращая внимания, ни на меня, сползающую по стене спиной, ни на того, кто едва ли мог рассказать что-то крайней интересное. – И то, что отправили с Мишкой именно Сапфира тоже?
– Мишка должна была остаться с вами.
– Для чего?
На секунду промелькнуло молнией напряжение, когда застыла даже я, услышав с дрожью:
– Чтобы быть под вашей защитой.
Я рассмеялась.
Истерично, нервно, громко.
Я хохотала, словно сумасшедшая, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы, а хохот постепенно переходит в рыдания и крик.
Меня просто передали, словно игрушку из одних рук в другие, потому что посчитали, что так будет лучше! Игра в хорошую семью закончилась, и теперь начиналась новая!
– Микки! – Сапфир схватил меня изо всех сил, не позволяя больше оттолкнуть или не дать себя обнять, поднимая высоко над полом, чтобы прижать к своей груди, когда я ощущала собственной кожей, как колотиться его сердце, разрываясь рядом с моим. – Мы уходим!
Я слышала, как тот, кого я считала много лет своим отцом кричит в слезах мне о том, что не мог сказать ничего до этой минуты, чтобы не подвергнуть опасности, что любит меня и никогда не бросит, даже если я не смогу простить его…а я не хотела слышать ничего. Даже собственное дыхание.
Судя по грохоту, Франки даже не пытался открывать двери на своем пути. Он просто выбивал их одним ударом ноги, торопясь на улицу, где было прохладно и свежо от опускающейся ночи, которая стала самой жуткой в моей жизни.
Ну вот и все.
Теперь я не знала даже кем была все это время, прожив двадцать с лишним лет чужой жизни в золотой клетке.
Меня трясло так, что стучали зубы, пока обрывки мыслей взрывались внутри головы, словно я шла по минному полю, где под каждым моим шагом жизнь заканчивалась в оглушительном грохоте и яркой вспышке боли и огня.
– У нее истерика.
– И без тебя вижу, мать твою!
Теперь рядом был Плут и Звезда, чьи встревоженные голоса я слышала поверх судорожного и испуганного дыхания Франки, который не отпускал меня из своих рук, даже когда я пыталась сопротивляться и выбраться наружу.
– Пусть выпьет вот это.
– Катись к черту!!! – зарычал Франки так, что я чуть не оглохла, в эту секунду прижатая головой к его груди, и слыша рык Плутона в ответ:
– Опьянеет, прорыдается и будет легче!
Я вытянула руку вперед, не дожидаясь ответа от Сапфира, и чувствуя, как мне вложили скользкую от влаги холодную бутылку, совершенно не интересуясь ее содержимым, потому что в этом состоянии была готова выпить даже яд с настойкой валерьяны! Лишь бы только дышать и забыться во сне – черном-черном, без единой мысли и воспоминания.
Поэтому как бы алкоголь не обжигал внутренностей и не отбирал дыхание, а я давилась, но пила, словно горькую пилюлю от всех бед, где утонут и моя боль, и мои мысли, пока бутылку не отобрали из моих рук, сунув быстро в рот что-то еще. Маленькое и сладкое под вопль Франки:
– Что ты ей дал?!
– Конфетку! Обычную конфетку! Расслабься и приди в себя тоже!
Мужчины замолчали, когда я поняла, что мы опускаемся куда-то вниз, оттого что они оба уселись прямо на асфальт рядом с машинами, явно прислушиваясь к тому, что происходит дальше в комнате. Вероятней всего даже слышали, что именно говорит Карат и что отвечает ему…тот, кто был моим отцом.
Горячие ладони Франки гладили меня по спине, убаюкивая и касаясь нежно, когда я понимала, что он бы забрал всю мою боль и память, которые сейчас лежали на груди подобно гробовой плите, не просто придавливая к земле, а превращая меня в болезненное месиво.
Сапфир не говорил, что все будет хорошо. Не пытался убедить в чем-то. Он просто был рядом и не отпускал от себя, опьяняя своим ароматом, который теперь стал единственным якорем, держащим меня в реальном мире.
– Не нравится мне все это, – первым подал голос Плутон. – Если знает про нас, то знает нашу силу и возможности…
– Вашу силу и возможности даже мы не знаем, что уж про людей говорить, – сухо и мрачно отозвался Сапфир.
Плутон хмыкнул, но продолжил:
– Ладно. По крайней мере, про тебя знал наверняка. Ты же не один раз выходил на охоту, и продемонстрировал все свои способности, которые видимо успели улучшить в лаборатории, ради дела.
Сапфир напрягся так, словно его мышцы налились сталью, вмиг затвердев, а я заморгала мокрыми ресницами, пытаясь понять суть услышанного и понимая, что эта ночь станет полнейшим откровением, когда будут сорваны все маски.
– …что значит «на охоту»? – прошептала я, приподнимая голову и видя, как Франки поморщился, явно не желая вдаваться в подробности своего прошлого, которое он провел в стенах лаборатории, и бросая убийственный взгляд на Плута, язвительно выгибая бровь:
– У всех нас есть свои секреты, связанные с лабораторией. Так, Палач?
Плут мрачно хмыкнул, сверкнув недобро глазами, но явно соглашаясь с тем, что услышал.
А вот теперь СТОП.
– Вы меня с ума сведете! ВСЕ! – рявкнула я, шарахнув кулаком по телу Франки, и видя, как в его глазах промелькнула вина, от которой новая волна паники и горечи подкатила прямо к горлу, грозясь новой волной срыва, пока первая еще не успела убежать далеко.
У всех были какие-то тайны черт побери!!
Одна я представлялась полной дурочкой, которая всем верила и пыталась помочь в силу своих возможностей!
Странно, но в этот раз первым заговорил Плутон, который чуть улыбнулся, и дернул плечом, затянутым в свою черную водолазку:
– Сапфир имеет в виду форму моей одежды.
– Ага, отлично. Это все объясняет, – сухо и мрачно отозвалась я не без доли язвительности, видя, как губы мужчины дрогнули в улыбке, когда он снял с себя маску, закрывающую пол-лица.
– Такую форму носит особый вид охраны в лабораториях, которые задействованы в тех отсеках, где идет работа именно со зверолюдьми. Не думаю, что ты видела их, когда бывала там.
Я просто забыла, как моргать, вылупившись на обоих мужчин, которые кивнули почти синхронно.
– Только их маски закрывают все лицо на тот случай, если будет применен особый газ, от которого мы вырубаемся и становимся бессильными, – тихо добавил Сапфир.
Я долго пыталась понять в каком русле мне думать сейчас, и каким образом униформа мучителей зверей оказалась на самих зверях. Самым логичным было то, что они ее украли, когда угробили пару-тройку таких охранников.
Но тогда вопрос оставался в том, для чего именно она понадобилась им…
– А охота? – подняла я ресницы на Сапфира, давая понять, что несмотря на свое состояние я не забыла совершенно ничего, и намерена теперь докапываться до самой сути, чего бы это не стоило. Потому что едва ли мне могло стать хуже, чем было сейчас!
– Меня использовали для диверсий и устранения некоторых личностей, неугодных администрации лаборатории, – тихо отозвался Франки, глядя в мои глаза так, словно не был уверен, что я смогу, верно, расценить услышанное.
– Вроде наемного убийцы?
– Да.
Разве это не было логичным, учитывая все возможности этого создания?
Зачем армия и отряд головорезов, когда он может сделать все один – быстро, тихо и со знанием дела.
– Как они были уверены в том, что ты вернешься в лабораторию, после того как сделаешь дело?
– Изначально в меня был вживлен некий чип, с помощью которого могли контролировать не только мои передвижения, но и вырубить, если я пытался сделать что-то не так. Как правило, приходил в себя я уже в клетке, – тихо отозвался Франки, пожимая плечами, словно не рассказывал ничего страшного, а просто делился каким-то посредственными воспоминаниями, пока у меня в буквальном смысле вставали волосы дыбом от всего услышанного, потому что моя фантазия рисовала слишком ярко, красочно и ужасно каждое его слово. – Так происходило несколько раз, а потом все поняли, что этим меня не усмирить и рано или поздно я все равно сбегу. Поэтому решили, что на меня стоит воздействовать другими методами.
– Сердце зверя, – выдохнула я с дрожью, так и не сумев забыть с какой злобой и высокомерием были сказаны эти слова тем, кого я считала отцом.
– За мое неповиновение стали убивать по одному. Беру, из тех которых содержали в лаборатории. Они приводили его к моей клетке. Показывали. Чаще всего рассказывали о том, где поймали. О семье, родителях, иногда о детях...а потом спрашивали каким способом я предпочитаю, чтобы они лишили его жизни.
Я не хотела, чтобы Франки продолжал, подавшись вперед и утыкаясь в его грудь лицом, ощущая какой непривычно холодной стала его кожа и как снова заколотилось сердце, боясь себе даже представить какие ужасы ему приходилось не только пережить самому, но и увидеть, навсегда ломая психику и веру хоть во что-то хорошее и светлое.
Они сделали из него зверя сами, посадив на цепь и каждый раз вырывая кусок сердца с каждым умершим и растерзанным Бером, который едва ли был в чем-либо виноват, кроме того, что был особенный, не такой, как люди.
Но теперь я чувствовала до глубины души, почему он стал именно таким, и откуда была в нем эта животная страсть к убийствам и причинению боли.
–…большинство из тех Беров не были даже чистокровными. Они были и в половину не такими сильными или выносливыми, жили среди людей и имели настоящие семьи. А я не мог сделать ничего, чтобы если не спасти их, то хотя бы облегчить боль…
Я тяжело сглотнула, не ожидая, что мой зверь может чувствовать настолько остро и болезненно свой род, который считал его предателем лишь потому, что тот рос среди людей, но прекрасно понимая, что он чувствовал все это время.
– Поэтому я должен вернуться в лабораторию завтра на рассвете, если не хочу, чтобы перебили всех, кого оставили ради моей приманки. В этот раз всех до одного.
Плутон, который притих и старался не смотреть на Сапфира все это время, словно не хотел его смущать, вдруг тихо выдохнул:
– Если уже всех не перебили.
Под моими ладонями, что лежали на груди Франки, сердце словно содрогнулось, сначала застыв, а затем сделав один судорожный, сильный удар и снова замерло.
– Для того, кто провел чертовски много времени в лаборатории рядом с этими упырями в халатах, ты слишком наивный, Сап,– и пусть Плутон сказал это с легкой улыбкой на губах, в нем не было и доли усмешки или попытки как-то унизить.
Наоборот, я бы сказала, что по взгляду этих обычно лукавых и наглых глаз, где-то в душе Плут понимал его как никто другой, и страшно было узнать по какой причине.
– Не думай, что за тобой не следили все это время. Мишка оказалась в твоем распоряжении не просто так, и люди, которые затеяли все это, должны были обязательно удостовериться, что все пошло по их плану. По этой причине никто не попытался спасти Мишку даже из рук Эмира, на что так сильно рассчитывал Карат. Всё идет так, как задумано и запланировано.
У меня холод пошел по коже от этих слов, и как просто разложил по полочкам суть происходящего Плутон, когда я крепко обняла за шею своего Франки, в эту секунду отчего-то испугавшись того, что его могут отнять у меня.
– Думаю, что уже знают и о том, что теперь ты не один. А даже если вернешься в лабораторию, то уже ничего не будет иначе.
– Зачем им все это? – тяжело и мрачно проговорил Сапфир, когда все мы подскочили от вопля Карата из дома:
– ЭТО ЛОВУШКА! УХОДИТЕ!
16 глава
Ей-богу, я уже чувствовала себя каким-то заправским воякой, прошедшим ни одну «горячую точку», когда сразу за криком Карата раздался грохот, словно кто-то снес стену, а затем звуки выстрелов и крики людей, которые явно не ожидали услышать в этом месте нечто подобное.
В клубе началась толкучка.
Народ вылетал всеми доступными способами не только через двери, но и через окна, разбегаясь врассыпную.
У меня же не было, ни страха, ни паники.
Я была готова ко всему, зная, что не страшно ничего, пока рядом Сапфир и ему подобные, даже если против нас выступали такие же зверолюди.
Думаю, что стену все-таки снесли. И не одну. По крайней мере, судя по тому, что Карат и Марс вылетели слегка «седыми», выпихивая впереди себя того, кого я считала своим отцом.
Живым, даже если не совсем невредимым.
Сапфир и Плут подскочили так стремительно, что закружилась голова, а я вцепилась в плечи Франки, хотя была уверена в том, что он не выпустит меня больше из них, что бы не случилось.
Я не успевала замечать, откуда выскакивали те, кто нападал, хоть и был одной крови с нашими Берами, только в этот раз мне меньше всего хотелось убеждать всех в том, что они должны быть едины и встать плечом к плечу, на борьбу с одним общим врагом.
Теперь было даже не ясно, кто враг.
Но несмотря на это, драка от этого не стала менее ожесточенной и кровавой.
Может и хорошо, что мои несовершенные человеческие глаза иногда просто не успевали понимать, кто и откуда прыгал на нас, и куда его кидали потом, уже по частям, понимая лишь одно – я большая помеха для Сапфира, которому приходилось биться только одной рукой, откидывая от себя нападающих назад в лапы Плутона, Карата и Марса. Поэтому как можно быстрее перелезла на его спину, цепко хватаясь руками и ногами, и повиснув на нем, словно рюкзак.
– Мишка, какого черта?!
– Дерись! Я держусь! Не бойся ничего!
Он хмыкнул, тут же пуская обе руки в ход, словно дробилки, через которые выходили только куски тел и мяса, пока я старательно прятала лицо за его спину, краем глаза видя, как стремительно буквально в одном прыжке Плут оказался рядом с машиной, явно не рассчитав своих сил и вырывая дверцу с частью машины, чтобы вытащить перепуганную и ничего не понимающую блондинку.
Надеюсь, она не успела заметить в общем хаосе, что ее спаситель одним движением руки помял машину, словно она была не из металла, а из пластилина!
Теперь руки Плута были заняты тоже, и его прикрывал со спины Марс, который рыкнул своему брату:
– Все идем к Рану! Относи ее домой и возвращайся к нам!
Было ощущение, что Плут в этот момент слегка споткнулся, когда его глаза на долю секунды округлились, а затем прищурились, явно не поддерживая стремления Марса, когда я поняла, что теперь они оба были облачены в эти маски, скрывающие пол лица.
– Это плохая идея!
Марс разрывал людей руками на две части, двигаясь с такой скоростью, что при своем передвижении от одной жертвы к другой становился просто невидимым.
– Он нужен нам! – рыкнул он в ответ брату, когда, сделав кровавый круг, снова оказался рядом с Плутоном.
– Ты его знаешь лучше меня! Ран – неуправляемый!
Плут постоянно двигался, с ужасающей немыслимой скоростью, вдруг поймав дротик во время его полета, когда его глаза полыхнули яростью, а затем просканировали все пространство вокруг явно в поисках того, у кого было это странное оружие, прижимая одной рукой девушку, которая повисла в какой-то неестественной позе, потому что потеряла сознание.
– Я займусь этим! Унеси ее в безопасное место! И ступай сразу к Рану! – Марс просто сжал пальцами дротик, отчего тот сложился пополам, не дожидаясь ответа брата, который только поморщился, но все-таки исчез из поля зрения, вслед за тем, как Марс кинулся вперед, исчезая где-то в кустах.
– Может поделишься с нами, кто такой Ран? – Карат откинул от себя разодранное тело себе подобного, вытирая кровь с лица и встряхивая руками, откуда она струилась, впитываясь в рубашку.
Марс не ответил, только рыкнул что-то, кидаясь вперед.
Я всеми силами цеплялась за Сапфира, понимая, что удержаться на его огромном теле, которое постоянно и весьма активно двигалось, оказалось куда сложнее, чем я думала до этого, особенно, когда его обнаженный торс стал скользким от крови поверженных врагов, а я хваталась как получалось, часто и сама впиваясь в него ногтями.
И понимая, что от подобного расклада Сапфир только возбуждается!
– Следуйте за мной и постарайтесь не отставать!
Я даже не видела где именно был Марс, слыша лишь его голос, и чувствуя, что Франки вовсе не хочется покидать место битвы, пока остался еще хоть кто-то в живых, явно стремясь разорвать всех и каждого и добить тех, кто по счастливой случайности еще оставался жив.
Но остаться здесь ему не дал бы никто, когда Карат оказался рядом, быстро кивая вперед и почти за шкирку оттаскивая Звезду, которая дралась наравне с мужчинами, и выглядела самой настоящей воительницей, а ее лицо и руки тоже были в крови.
