Текст книги "Сапфир. Сердце зверя (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
– Предлагаю обмен, – вдруг проговорил Грант громко и отчетливо, лишь слегка хрипло после того, что ему пришлось пережить, когда я была готова уже шарахнуть ему по голове чем-нибудь тяжелым вроде того кресла, на котором сидел Карат, и просто за ноги выволочь из этого проклятого дома, где все словно сходили с ума!
Ведь не нужно было долго и упрямо рассуждать, чтобы понять одну простую истину – Грант тоже был частью той системы, которая ломала моего Франки. Если Сапфир узнал его, значит Грант был в лаборатории. А если он был в лаборатории, то со стопроцентной уверенностью можно было утверждать, что знал и то, на что способны эти создания, которые внешне выглядели как очень большие люди и становились таковыми иногда.
– Меня в обмен на Мишку.
Карат прищурился и хмыкнул тяжело и мрачно, явно забавляясь ситуацией, даже если очевидно рассчитывал на что-то иное в своей задумке, которая привела всех зверей в этот особняк.
– Она моя и останется здесь!!!
Я вздрогнула от крика Сапфира и того, как он дернулся ко мне, вырываясь из кольца рук Карата и Звезды, когда я снова встала на его пути к Гранту, понимая, что не смогу сдержать его силой, и надеясь лишь на его возможные чувства ко мне, истерично всхлипнув, когда мир на секунду стал размытым, оттого что мимо пронеслась едва различимая фигура, которая оттолкнула Сапфира с такой силой, что мой взбешенный зверь не просто улетел назад, а проломил собой стену с оглушительным грохотом, треском и столбом серой пыли.
Можно было бы сказать, что это был всего лишь призрак и не более, если бы мы все не видели учиненного им разрушения, потому что шли долгие напряженные секунду, а по– прежнему не было видно совершенно никого, когда я кинулась к Сапфиру, падая на колени и прикасаясь к нему осторожно и со всей своей нежностью, внутри умоляя его прийти в себя, и заглушить этот полыхающий сжигающий все на своем пути огонь, в котором мы сгорим все.
– И в чем же твоя ценность, человек? – услышала я за собой насмешливый голос Карата, чья хитрость выходила за рамки разумного, как и сила этих созданий, пока пыталась сдержать Франки на месте, касаясь ладонями его плеч и простой тряпичной повязки, на которой расходился кровавый круг, становясь все больше и больше.
Сапфир не давал зажить своей стреляной ране, совершенно не обращая никакого внимания на боль и снова готовый кинуться вперед, несмотря на новые ссадины теперь на спине, застывая на месте лишь потому, что я потянулась вперед, целуя его в плечо. Как раз там, где было больше всего крови. В повязку. Так, чтобы его кровь осталась на моих губах, ощущая ладонями, как напряглось и затвердело его тело, а дыхание стало тяжелым и рваным.
Нужен был всего лишь щелчок, чтобы переключить Франки с ярости на иные чувства.
И я сделала это, потянувшись вперед и целуя теперь в губы, ощущая весь его жар и вновь вспыхнувшее острое желание, несмотря на обстановку вокруг и все происходящее.
– Плутовка! – проурчал Сапфир и его пальцы жадно и больно впились в мои бедра, словно он собирался насадить меня на себя прямо здесь и сейчас, не обращая внимания на присутствующих, отчего я приглушенно ахнула, поспешно улыбнувшись нервно и дергано, но ни капли не сомневаясь, что он способен и на подобное.
Главное, что цель была достигнута! Даже если он ощущал мои эмоции и определенно знал, что сделала я это специально, теперь в его глазах больше не было этой жуткой кровожадности и жажды боли, а зрачок медленно, но верно возвращался в свое нормальное состояние, не дав окончательного выхода зверю внутри.
Он поднялся первым, даже не попытавшись стряхнуть с себя пыль и какие-то мелкие камушки от раздробленной стены, и осторожно поставил на ноги меня рядом с собой, снова обернувшись на Гранта, и клацнув своими клыками видимо от досады, что убить его так просто уже не получится, потому что рядом теперь был откуда-то взявшийся Марс.
Я обернулась на Гранта, чувствуя, что не смогу больше сделать к нему не единого шага и спасти снова, потому что Франки держал меня рядом с собой, овивая сразу обеими руками, словно боялся, что меня могут отобрать. И обменять на него.
– Я козырь в ваших руках, – твердо и бесстрашно, хоть и очень холодно отозвался Грант, глядя на Карата спокойно и сосредоточенно, явно понимая, что всем здесь заправляет именно он, а еще даже не скрывая своей ненависти к зверям.
Это был Грант…но словно его подменили.
Впервые я видела, чтобы он мог смотреть в глаза кому-то настолько долго и прямо, не отводя своих ясных огромных глаз и не пытаясь сбежать из места, где было бы слишком тесно для него, от количества людей вокруг.
Возможно, ответ был в том, что вокруг него были не люди?..
– Чем ты ценнее дочери главного врага? – прищурились снова хищные, колкие глаза Карата, когда он сделал шаг вперед к Гранту, не то пытаясь напугать его своим приближением, что не сработало, не то стараясь прощупать его эмоции и правдивость всего сказанного как можно лучше, но я дрогнула всем телом, услышав все такой же холодный и твердый ответ, кто сейчас не походил сам на себя:
– Я тот, кто отличает вас от людей. Ощущает нутром.
Во мне словно что-то взорвалось, отдаваясь внутри болезненной горечью, гарью и обжигающими слезами, что застыли где-то в горле, не давая мне вздохнуть, когда я ощутила всем телом, как сильно напрягся за моей спиной Сапфир, вдруг оглушительно зарычав и снова кидаясь вперед, в попытке разорвать Гранта на мелкие части:
– Так это был ты!!!! ТЫ!!! Я помню тебя на той гребанной вечеринке тринадцать лет назад!!! Из-за тебя я жил в аду все эти годы!!!
Грант даже не дрогнул, переводя свои ясные холодные глаза на беснующегося Сапфира, но совершенно не боясь, ни его ярости, ни того, что он снова бросался на него, пытаясь отомстить за годы своих мучений, усмехаясь колко и язвительно, и приглушенно добавив, чуть выгибая брови:
– Да уж. Тебя сложно было не заметить в тот день, Объект номер семнадцать. Совершенно голого, плавающего в бассейне из шампанского с десятком таких же голых женщин. Ты никогда не пытался скрывать кем был, и чем отличался от остальных людей. Ты сам бросался в огонь, даже не понимая этого. Ты жил вопреки и назло. Так кого теперь винить в своем аду?..
Было ощущение, словно Сапфир получил пощечину наотмашь, неожиданно застыв и больше не пытаясь добраться до Гранта, лишь дышал тяжело и хрипло, а мне казалось, что я чувствую его боль, разъедающую изнутри подобно яду, который шипел в крови до покалывания в пальцах.
Но теперь я больше не пыталась понять по какой причине ощущала своего зверя кожей. Настолько остро и болезненно, что иногда хотелось кричать в голос и рычать от безнадежности вслед за Сапфиром.
Вот только если Карат и сомневался на счет Гранта, несмотря на то, что конечно же ощущал всю правду произнесенных им слов, то даже в его глазах промелькнуло сомнение и явный азарт, когда зверь проследил за его взглядом, услышав судорожный выдох Гранта в отношении скованной и стоящей в стороне Звезды:
–…Господи…она вашей крови. Она тоже из категории «красных»!!!
14 глава
Теперь я знала наверняка, как заглушить страшную физическую боль.
Нужно заработать такую боль душевную, чтобы не чувствовать больше ничего, кроме горечи и жара в груди, от которой было никуда не деться.
Нет такой таблетки, чтобы залечить боль души.
И как бы я не кричала, как бы не умоляла Карата и Сапфира не трогать Гранта, а меня все равно уволокли на второй этаж, оставив на попечение напряженной Звезды, которая явно прислушивалась к тому, что теперь происходит внизу. А я боялась даже просто посмотреть на нее и понять страшные вещи, которые уже будет просто невозможно исправить, сидя прямо на полу у стенки и обнимая собственные колени.
Вот так идеальный день может превратиться в один из самых страшных и жестоких…всего за несколько минут.Мое сердце разорвалось на две рваные части, крича и захлебываясь собственной кровью до потемнения в глазах.
Я не могла плакать.
Все было настолько плохо и тяжело, что страшно было даже лишний раз вздохнуть, даже если это могло бы сделать боль хоть на долю секунды легче.
С одной стороны, был милый моему сердцу Грант, которого сложно было обвинять в жестокости и пытках, потому что мне казалось, что он был просто не способен на подобное.
Я все еще помнила, как Грант просто отключился и забился в конвульсиях припадка эпилепсии, когда у одного из работников пошла кровь из носа.
Он не выносил кровь в той же мере, в какой меня плющило от ее аромата на теле Сапфира.
Да, он знал о зверях.
Да, он был одним из лучших сотрудников лаборатории, мало того – приемным ребенком самого гениального доктора Элерта! Но я знала, чувствовала нутром, что он не имел никакого отношения к пыткам и зверствам!
А с другой стороны, был мой жестокий, но такой родной Франки.
Я не просто понимала всю его боль от проведенных жутких лет в лаборатории, я чувствовала их буквально кожей! Помнила его ярость, с которой он крушил деревья в лесу, его отчаянье оттого, что он не мог выбраться из порочного круга, где он был самым сильным физически, что не спасало его от тяжелого груза быть в вечной клетке, под гнетом тех, кто причинял много боли и душил его внутреннего зверя, пытаясь сделать его послушным и покладистым, в угоду своим корыстным планам.
Я же была где-то по середине, пытаясь отыскать тот баланс, на котором смогла бы твердо стоять, не предавая одного и не обижая другого, потому что двое этих мужчин были дороги мне…но понимала, что у меня ничего не получается и сердце словно пропустили через мясорубку.
–…он жив? – прошептала я едва слышно, почувствовав, что Звезда села рядом со мной на пол, осторожно и ненавязчиво прислоняясь плечом к моему плечу, словно пытаясь показать, что она рядом и на моей стороне. Но я знала это. И была благодарна этой отважной и бесстрашной девушке до глубины моей горящей души. Ведь если бы она не кинулась на Сапфира, то скорей всего Гранта уже не было бы в живых.
– Да. Они не трогают его.
Выдох получился не облегченный, а судорожный, словно легкие свело от нового приступа боли.
– Грант будет жить ровно до тех пор, пока нужен Карату…
Это не было вопросом, но, когда Звезда кивнула в ответ, я поняла, что была права в своих мыслях. Никто не будет жалеть его, никто не будет пытаться понять его непростую душу, которая всегда так завораживала меня своей закрытостью и чистотой.
– Грант не из тех людей, которые способны причинить боль, – я откинула голову назад, и сама не знала, зачем говорила все это Звезде, прекрасно понимая, что из двух зол между людьми и зверьми она выберет последнее. – От одного даже вида крови у него случаются жуткие приступы.
–…он действительно чувствует нас, – вдруг отозвалась Звезда так тихо, словно боялась, что кто-то может нас услышать, даже если я совершенно не представляла, как такое может быть, – Мужчин можно вычислить по внешнему виду. Они слишком большие и внушительные для простых людей. Но я. Он почувствовал меня. Мало того, что понял мою сущность, он даже определил, что я крови Карата и Сапфира.
Я нахмурилась, потому что мозг тут же уцепился за последнюю фразу, и глаза сконцентрировались на прекрасном белоснежном лице Звезды, словно я пыталась отыскать ответ где-то на поверхности, даже если прекрасно понимала, что с этими созданиями все не просто и далеко не прозрачно.
– То есть кровь Марса отличается от крови вас троих?
Этот вопрос напрашивался сам по себе при сложении самых простых и очевидных фактов, и когда Звезда кивнула в ответ, я нахмурилась еще сильнее, замечая, что девушка на секунду смутилась, словно не могла решиться на что-то, совершенно неуверенная в том, стоит ли продолжать тему, которую сама затронула так неосторожно и видимо не задумываясь над последствиями, что маячили сейчас.
Да, все, что касалось Сапфира и его таких же странных друзей, которые были прекраснее любого самого красивого человека и страшнее самого опасного хищника на земле, было интересно для меня настолько, что я была готова кусать губы в кровь, лишь бы понять их, и стать хоть чуточку ближе.
Я горячо мечтала о том, что они смогут рассказать мне все, рано или поздно доверившись и приняв в свой колючий, опасный и не всегда сплоченный круг, но и отчетливо понимала, что была дочерью самого злостного врага и едва ли заслуживала доверия, даже если была искренна на их счет с самого начала.
Вот и сейчас я быстро кивнула смущенно замолчавшей девушке, которая отвела свои яркие глаза от меня, не собираясь лезть в душу и выпытывать то, что не должна была знать:
– Ты не обязана ничего говорить мне, Звезда. Я могу понять вашу закрытость и настороженность в отношении меня…
– Нет никакой настороженности, – улыбка девушки была мягкой и открытой, с которой она потянулась ко мне, касаясь моих ледяных рук осторожно и мягко. – Ты искренна в каждом своем чувстве, и мы ощущаем все это. Просто о нас тебе должен рассказать сам Сапфир. О том, кто он на самом деле. О своем роде. О том, как мы появились на этой земле. Так было у всех моих сестер, чьи мужья, даже будучи Берсерками, выбрали себе в жены человеческих девушек.
Я моргнула медленно и слегка ошарашено, споткнувшись своим разумом за две фразы.
«Даже будучи Берсерками»
«Человеческие девушки»
Так. Можно с этого момента поподробнее, ибо в моей шальной голове две части этой фразы пока не совпадали от слова «никак!».
Сама по себе фраза «человеческие девушки» с первого раза казалась слегка абсурдной и совершенно нелогичной, если бы я только не знала теперь, что не все девушки – люди. Как Звезда.
И если с этим, как ни странно, было понятно хоть что-то, то упоминание Берсерков вводило меня в какой-то транс.
– Вы – потомки Викингов? – осторожно и сосредоточенно выдохнула я, ощущая, как винтики моего мозга тут же засвистели от натуги и оборотов, пока в голове одна за другой возникали картинки того, что я когда-либо могла услышать, увидеть или прочитать про этих людей.
Что вспомнилось мне в первую очередь?
Обросшие, грязные, вечно злые и голодные варвары в шкурах и с мечами, на которых не успевала засохнуть кровь, которые странствовали по миру на драккарах, убивая, завоевывая, насилуя и грабя всех подряд. А еще сериал «Викинги» и мужчины с топорами, татуировками и хвостами при бритых висках. Кажется, еще когда-то мне встречались факты о том, что были настоящие исторические персонажи, которые относились к охране какого-то нордического короля и которых именовали не иначе, как Берсерки за их свирепость в бою и бесстрашие, но ни одного имени я не могла припомнить.
Звезда снова улыбнулась в этот раз так, словно хотела успокоить меня заранее:
– Мы – потомки медведей.
Это было похоже на ХЛОП, когда в моей голове в эту секунду что-то перегорело и лопнуло, погружая мозг в такую беспросветную тьму, что на секунду показалось, что даже перед глазами стало как-то темно.
Наверное, это взорвался мой всегда не в меру любопытный мозг, который не мог состыковать каким образом люди могут быть потомками медведей! Я никогда не понимала и не воспринимала теорию о том, что люди могли произойти от обезьян! А тут мишки!
А вот теперь в моей голове хоть и было пусто от подступающего шока, но зато пронеслись отчетливо картины всего того, что меня вводило в трепетный ужас перед Франки – его выпирающие, совершенно не человеческие клыки, ни с чем не сравнимая сила, скорость, и обостренные чувства, которыми он мог уловить каждую мою эмоцию, как бы я не пыталась ее спрятать глубоко внутри себя. Добавьте сюда его рост и мощь, а еще умение рычать!
–…вам вживляют ДНК медведей?
– С этим ДНК мы уже рождаемся, – все так же умилительно спокойно и осторожно отозвалась Звезда, явно понимая, что вещи, о которых она рассказывала, не просто взорвут мой мозг, а перевернут весь мир. Еще раз. Но именно сейчас я как никогда отчетливо и с новым осознанием в свете услышанного, вспомнила ту самую важную поправочку от Карата, о которой он говорил еще в лесу.
– Обладая телом и разумом человека все мужчины, рожденные Берсерками, способны обращаться в зверей, – тихо продолжила девушка, всматриваясь в мои глаза и явно принюхиваясь к моим смешанным чувствам, очевидно в поисках истерики или шока.
И он, собственно, был.
Просто очень маленький и уже незначительный.
Думаю, если бы я услышала нечто подобное, не видя Сапфира и всех его возможностей, то просто не поверила бы.
Возможно, если бы услышала это в первый день нашего знакомства, то поголосила бы.
А сейчас…все эти слова были необычными и трудно объяснимыми, но уже не пугали.
– Становятся медведями? – уточнила я на всякий случай, замечая, как Звезда улыбнулась в ответ с явной долей облегчения, так и не дождавшись от меня криков, воплей и истерики.
– Да. Бурыми, Гризли, Кадьяками, Полярными – в зависимости от своего рода.
– А ты?
– Нет. Рожденные девушки не имеют способности к обращению. У нас нет клыков и нет такой силы, как у мужчин. Хотя если сравнивать с простыми людьми, то все же мы сильнее. Даже человеческих мужчин.
– Это я заметила, – улыбнулась я девушке, которая скромно и слегка небрежно пожала плечами, словно не видела в этом ничего особенного.
– Карат и Сапфир одного рода, это я уже поняла. Но какого именно?
– Кадьяки.
– А Марс?
Звезда на секунду отвела глаза, как-то не то смутившись, не то растерявшись, но все-таки ответила:
– С ним все сложно. Я сама не знаю наверняка ничего. Как и про твоего медвежьего мужа.
Эта фраза была неожиданной, непривычной, но так четко отражающей все то, что было внутри меня в свете последних событий, что я не смогла сдержать широкой ошеломленной улыбки.
Мой медвежий муж!
Да, только так и никак иначе!
– Ты сказала, что он – Кадьяк, – тут же уцепилась я за разговор, пылая внутри совершенно искренне и восторженно в желании услышать как можно больше о том, кто стал моим, вопреки всем обстоятельствам, боли и горечи внутри меня, которая никуда не уходила даже сейчас.
– Кадьяк по крови и роду, но… – Звезда чуть поджала губы, бросив на меня осторожный и виноватый взгляд, словно не хотела обидеть своими словами. – …он отличается от нас.
Я честно старалась сохранить улыбку, но внутри что-то дрогнуло неприятно и тяжело.
Не знаю, что именно я ждала услышать от Звезды.
Едва ли меня можно было удивить или испугать еще сильнее после всего того, что я увидела, находясь последние дни рядом с Франки. Дело было не в нем, не в его сущности зверя и медведя, которую я приняла и полюбила несмотря на все зверства, тягу к боли и любви к мучениям.
Я боялась, что его предадут…что его отвергнут и выкинут, словно никому не нужный отработанный материал, как только Карат достигнет своих целей.
Теперь я знала, ощущала собственным нутром насколько одиноким был мой Франки, уверенная теперь в том, что если бы рядом с ним были ему подобные, то ничего страшного могло бы и не случиться. У него была бы семья, была уверенность в том, что за ним придут и помогут, несмотря ни на что…возможно, Сапфир был бы совсем другим.
– Дело в лаборатории? – тихо спросила я, снова ощущая, как ноющая боль, которая никуда не уходила с каждым часом становится только все сильнее и больше, буквально перекрывая кислород, и что жуткое, не поддающееся никакому оправданию деяние моего отца, отравляет жизнь Сапфира, даже если он не был в клетке. Не успев обрести друзей из себе подобных, Франки терял их лишь по той причине, что отличался от остальных…из-за моего отца. -…Франки не подходит вам?
– Нет такого понятия подходит или нет, – все так же мягко отозвалась Звезда. – Сапфир нашей крови и поэтому часть нашей семьи. Просто он очень сильный. Я бы сказала чересчур. Думаю, даже Карат до сих пор не знает, каких еще сюрпризов ожидать от Сапфира после стольких лет, проведенных в неволе и под пристальным изучением людей. Сразу было понятно, что они не просто наблюдали за ним, но и пытались что-то поменять.
Я тяжело сглотнула, чувствуя легкое головокружение и стараясь прогнать от себя мысли о том, что могли творить с Франки тринадцать лет. Гребанных тринадцать лет! Это же целая жизнь!
Думаю, что Звезда не просто ощущала все, что творилось сейчас во мне, но и была сама в немом шоке, не представляя как Сапфиру удалось не сломаться и не потерять рассудок, поэтому какое-то время мы молчали, погруженные каждый в свои мысли, но почему-то мне казалось, что думали мы об одном.
– Могу я спросить кое о чем? – наконец первой прервала молчание я, поворачиваясь на полу так, чтобы видеть лицо Звезды прямо перед собой и стараясь не обращать внимания на то, что боль во всем теле стала еще острее и ярче, заставляя меня судорожно задержать на секунду дыхание.
– Конечно.
– Возможно этот вопрос слишком интимный и ты не захочешь отвечать, но… – я быстро посмотрела в красивые глаза девушки, не заметив в них смущения или попытки отвести взгляд в сторону, что заставило бы меня замолчать и больше никогда не возвращаться к этой теме. Но Звезда была готова ответить на что угодно, поэтому я выдохнула то, что отчаянно мучило меня еще с самого первого дня безумного знакомства с Франки. – То, как я ощущаю Сапфира и все его эмоции – это нормально у вас? Так и должно быть? Возможно, у вашего рода есть что-то вроде истинной пары?..
– Берсерки любят, как и люди, у нас нет предначертанной судьбою пары.
Мы вздрогнули со Звездой одновременно, потому что никто из нас не смог понять в какой именно момент нашего разговора в комнате появился Карат, отчего я смутилась и нахмурилась, а Звезда сжала губы, словно боялась, что не сдержится и наговорит ему гадостей…или что он поцелует ее.
Потому что этот томный, облизывающий взгляд мужчины никогда не скрывал своих желаний. Особенно, если останавливался на этой хрупкой с виду и такой невероятно красивой девушке.
– Весь этот бред об истинной паре придумали лишь для легенд и романов, которые так любят ваши девушки, – коварнаяиссиня-чёрная бровь Карата чуть выгнулась, выражая насмешку. – Нет никакой судьбы в том, как встречаются люди и как по какой причине расстаются. Медвежья кровь наградила нас тонким чутьем и звериными инстинктами. А людская сущность – чувствами и эмоциями, которые не способны испытать в полной мере звери.
Я почему-то напряглась и застыла, даже если Карат шел до нас спокойно, размеренно и без явной угрозы во взгляде или действиях, глядя во все глаза на того, кто одним своим видом порождал где-то в глубине души не только восхищение своей порочной красотой, но и совершенно необъяснимый страх, потому что невозможно было сказать наверняка, что скрывается за этими пронзительными темно-зелеными глазами. Я была уверена на уровне инстинктов, что он с одинаковой легкостью может как спасти из самого месива, так и убить, не дрогнув ни одной своей черной длинной ресницей.
– Скажи мне, девочка, – проурчал Карат низко и завораживающе своим красивым голосом, опускаясь перед нами на корточки и упираясь локтями в колени, отчего его громадные плечи раскрылись, и черная ткань рубашки в буквальном смысле затрещала, а я по инерции отодвинулась назад, прижимаясь спиной к стене и ощущая, как рядом со мной напряглась Звезда, готовая и сейчас отразить любой удар. – Как люди определяют любовь? Как могут объяснить это чувство?
Я тяжело сглотнула, понимая, что сама стала инициатором этого разговора и стараясь держаться собранной и максимально логичной, сухо уточнила:
– С научной или философской точки зрения?
Мужчина лишь усмехнулся в ответ задорно и как-то весело, снова выгибая свои красноречивые брови и глядя в мои глаза так, словно они были озером, в котором он мог беспрепятственно плавать, заплывая так глубоко, как только он может. А я знала наверняка, что такой как Карат достигнет самого дна! Он не остановится на полпути.
– Этому чувству нет определения. Ему нет начала и нет конца. Никто не сможет сказать наверняка, в какой момент оно зародилось, откуда пришло, или из какой эмоции переросло в нечто большее. Ни люди, ни Берсерки. И то, что ты испытываешь к Сапфиру – правдивое и искреннее чувство.
– …только оно и ничего больше?
– Нет. У вас странная тяга. Словно не было ни единого шанса, что вы сможете пройти мимо друг друга.
Когда от этих слов нахмурилась даже Звезда, я почувствовала легкий холодок на коже, и не сразу смогла подобрать слова, чтобы выдохнуть:
– Это ненормально для вашего вида?..
– И для вашего тоже, – криво усмехнулся Карат, какое-то время еще глядя в мои глаза, а затем просто поднялся на свои длиннющие накаченные ноги, окинув нас быстрым взглядом – Собирайтесь, скоро мы уезжаем.
– А Грант? – я подскочила, словно ошпаренная, несмотря на боль и то, как перед глазами пошли круги, отчего я пошатнулась, а Звезда тут же обняла меня, удерживая на месте и не давая скатиться в истерику при мысли о том, что пока мы тут мило беседовали с ним, могло случиться что-то страшное.
Карат, который поднялся и видимо уже собирался уходить, вдруг сделал шаг обратно, ближе ко мне, чтобы нависнуть сверху, заглядывая в мои распахнутые от ужаса глаза, когда его ноздри затрепетали, вбирая в себя каждую мою эмоцию, что я даже не пыталась скрывать.
– Хммм, – протянул он, чуть прикрывая свои жуткие, но вместе с тем невероятно красивые глазища, чтобы потом прищуриться и кивнуть мне. – Советую подумать над тем, что если ты и дальше будешь так самозабвенно жалеть этого человека и каждый раз кидаться на его защиту, то Сапфир прикончит его первым. Из ревности. Грант едет с нами. Поторопитесь.
Больше не глядя на нас, Карат зашагал вперед, остановившись в дверях лишь потому, что услышал приглушенный голос Звезды:
– Куда мы едем?
– Домой.
Колени тряслись так сильно, что я снова повисла на Звезде. Но от облегчения или страха я не знала.
– У вас есть дом? – обернулась я на девушку, когда Карат скрылся за дверью, не в состоянии думать о чем-то одном, потому что мысли разбегались судорожными волнами и откатывали от меня, словно сами пытались сбежать, чтобы потом вернуться стройными логичными рядами. Лишь бы только вернулись! Потому что сейчас я была в состоянии какой-то странной прострации.
По крайней мере, радовало только одно в данной ситуации – Грант был жив, а все остальное я надеялась решить потом, даже если понимала, что в вопросе его спасения и жизни Сапфир не будет на моей стороне, а уговорить Карата сделать то, что не входило в его планы, дело просто нереальное.
– Давай найдем тебе что-нибудь из одежды, – Звезда осторожно усадила меня на кровать, быстро двинувшись в глубь комнаты, чтобы отыскать хоть какие-нибудь пригодные для носки вещи, пока я с трудом представляла, что будет дальше и к чему мы идем.
Франки сказал, что будет война.
Скоро я была облачена в какие-то тонкие трикотажные штаны, которые пришлось подвернуть, чтобы не запутаться в штанинах при ходьбе, и такую же тонкую трикотажную кофту, очень приятную на ощупь прямо на голое тело, потому что нового белья найти не получилось, а старое было безвозвратно испорчено стараниями пылкого Сапфира, когда он появился на пороге, опаляя своими синющими глазами и поднимая бережно на руки, потому что шло время, а лучше мне пока не становилось.
Он не спросил как я, только потому что все чувствовал, и каждый раз морщился вслед за мной, если приходилось шевелиться в процессе его движения из комнаты в комнату, которые шли одна из другой, образовывая какой-то бесконечный тоннель, и каждый раз новая комната, в которую мы стремительно попадали стараниями длинных ног Франки, ошеломляла своей обстановкой в восточном стиле.
Каждая комната была словно ожившая декорация к «Алладину» или из сказки «1000 и одна ночь», ослепляя обилием золотого декора на фоне багровых, оранжевых или красных тонов со множеством легких расшитых штор или тяжелого дорогого бархата.
Обнимая своего огромного мужчину за широченные плечи и упираясь щекой в его щетинистую скулу, я прилежно молчала, с огромной благодарностью чувствуя, как бережно и аккуратно он касается меня, и понимая, что мы уходим по этому дворцу какими-то окольными путями и явно не через главный вход, куда меня заводили.
Теперь здесь было смертельно тихо.
И я понимала, почему, как и то, по какой причине Сапфир нес меня в подземный гараж Эмира самым дальним путем – он не хотел, чтобы я видела все то, что стало с людьми, которые работали здесь, потому что не осталось никого в живых, кем бы они не были.
Все уже были здесь и ждали только нас, когда я услышала голос Карата:
– Забирайте один из джипов. Они все бронированные и без системы слежения.
Сапфир хмыкнул в ответ сухо и язвительно, не останавливаясь и не глядя на него:
– Разбираешься в том, как нас могут отследить, старик?
– Марс разбирается, – даже бровью не повел Карат в ответ, совершенно не обращая внимания, ни на обращение к нему, которое совершенно не вязалось к статному красивому мужчине, ни к тому с какой злостью всегда к нему обращался Сапфир, пока я судорожно искала глазами Гранта, отчетливо помня о том, что мне стоит попридержать свои эмоции в отношении него, если я не хочу, чтобы Франки сделал что-то непоправимо ужасное.
К счастью, долго искать не пришлось! Грант был целый и невредимый, все так же полностью погруженный в себя. Даже, наверное, больше обычного, потому что на мое появление не обратил никакого внимания, продолжая смотреть в одну точку где-то на стекле одной из машин, куда его уже посадили – взъерошенный, бледный и с темными кругами под глазами.
И я отчаянно пыталась проглотить в себе тревогу и какое-то трепетное умиление, которое всегда зарождалось при виде него, но ничего не получалось, потому что тут же ощутила, как напряглись под моими ладонями плечи Сапфира, и в глазах появился тот жуткий хищный блеск, который всегда вел к срыву зверя, где не было места, ни логике, ни моим мольбам.
– Грант поедет с Марсом. Вы вдвоем. Мы со Звездой.
Я чуть улыбнулась, видя, какой недовольный, но вместе с тем слегка затравленный взгляд кинула на Карата Звезда, снова поджав губы и окинув быстрым взглядом огромную парковку гаража, словно пыталась найти для себя транспортное средство, чтобы можно было ехать отдельно и как можно дальше от этого мужчины. Но что-то говорило мне, что едва ли эта отважная и слегка дикая девушка способна управлять хоть чем-то кроме велосипеда.
– Времени мало, выдвигаемся.
Я бросила последний взгляд на Гранта, который не двигался и продолжал пребывать в прострации, поспешно отводя от него глаза, когда Сапфир распахнул одной рукой дверь переднего сидения, чтобы устроить меня на нем, бережно пристегивая и дыша со мною в такт, словно пытался забрать часть обжигающей боли в каждой мышце тела. По крайней мере, теперь он снова был сосредоточен только на мне, и не пытался бросить даже взгляда на Гранта в другой машине.
