Текст книги "Сердечные риски, или пять валентинок (СИ)"

Автор книги: Елена Савенкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Полностью занятая своими мыслями, я практически пропустила мимо ушей его вопрос.

Стал старшим в семье. Видимо, после гибели отца решил взять на себя его роль, стал опорой для матери – как мне показалось, она была моложе мужа, – воспитывал младшего брата. Шесть лет разницы: одному шестнадцать, другому десять… Ему пришлось очень быстро повзрослеть. Взять на себя ответственность за других людей в столь юном возрасте… Он невероятный человек.

– У меня хорошо, – механически ответила я, растерянно вгляделась в его лицо. Он в непонимании свел брови у переносицы.

– Вы ведь старшая, да?

Спохватившись, я выпрямилась в кресле, пояснила:

– Да. Людмила почти на три года младше. Она уже успела выйти замуж. С ее мужем, Русланом, я училась одном классе. Детей у них пока нет.

Вадим издал тихий смешок, глаза стали еще ярче от плескавшего в них задора:

– Руслан и Людмила? И вы – Арина? Я будто попал в мир сказок Пушкина!

Я тоже заулыбалась:

– Мама библиотекарь, и она всегда очень любила Пушкина, многое наизусть знает. Отсюда и наши с сестрой имена. Когда Люся сказала, что они решили пожениться, мама немедленно ответила: «Мы с Ирой (это мама Руслана) с детства вас сватали друг за друга. Это судьба».

– Разумеется! Что это еще может быть, – он передвинулся в своем кресле ближе ко мне, попросил:

– Расскажите про свой родной город.

Такие глубокие глаза с легко читаемой в них просьбой.

– Он очень маленький, – я отвела взгляд, напряглась, снова, как и вчера, почувствовав прохладный кедровый запах, исходящий от его кожи.

Слишком близко. Настолько близко, что меня буквально пронизывало тепло его тела.

Наши локти соприкоснулись, вынуждая меня убрать руку и замяться с дальнейшим ответом. Я пробежала пальцами по волосам, потянулась к лежащей на лотке с клавиатурой ручке, завертела ею.

– Сколько себя помню, Менделеевск казался мне каким-то ненастоящим. Как будто детские кривые каракули черновика по сравнению с ровным чистовиком, где каждая буква старательно выписана. Мне было с чем сравнить, нас на лето всегда к бабушке отправляли сюда, в Москву.

Я замолчала – достаточно много ему рассказала или же нет?

– В итоге вы здесь и остались, – подытожил он, нарушив затягивающую паузу.

Прижав ручку к боку клавиатуры, я искоса взглянула на него и, встретившись с его изучающим взглядом, кивнула.

Теперь следовало бы осторожно поставить точку в нашей странной беседе.

– Осталась, потому что всегда мечтала составлять замысловатые отчеты о проделанной мною же самой работе, – с улыбкой пошутила я.

Савельев звонко рассмеялся, а я потянулась к опустевшей кружке, в которой он принес мне кофе, поднялась с места.

– Давайте я сам, – он резво вскочил на ноги и забрал у меня кружку, мимолетно коснувшись своими пальцами моих. Какая теплая у него кожа… – Все-таки инициатива была моей. А вы работайте. Если будут с чем-то проблемы, приходите ко мне.

Долгое мгновение мы заглядывали друг другу в глаза. На его губах дрогнула нежная улыбка, взволновавшая меня. Теперь я словно увидела его иным… Мальчиком-мужчиной, потерявшим отца и поставившим себе целью больше не терять никого, вынужденного за день стать взрослым, но не растерявшим по дороге к зрелости свои детские идеалы.

– Вы уже очень помогли, я не справилась бы без вас. Спасибо, – действительно была горячо признательна ему, но при этом взвинчена, едва контролировала свой голос, сердце колотилось где-то в горле.

Что-то произошло, и я бы не сумела подобрать этому определения.

Как только затихли его шаги, я намеренно направила все свое внимание на распечатки отчетов.

***

Рабочие часы понедельника мелькнули одним мгновением. Уже к шести вечера я справилась со всей накопившейся работой. Вернувшийся из командировки Артем смущенно, но, к моему удивлению, настойчиво звал меня перекусить с ним, однако я отказалась, сославшись на неважное самочувствие.

Очень вероятно, настанет момент, когда мне придется быть с ним откровенной, хотя, может, он и сам все поймет. Мы просто коллеги, и связывает нас лишь фундамент похожих рабочих обязанностей, но Кожухов, видимо, желает чего-то большего. Поэтому лучше сказать ему «нет» на данном этапе, чем побояться ранить отказом. Он хороший парень, но не похоже, что мы даже дружбу сможем завязать.

Было непривычно покидать офис так рано. На несколько секунд задержалась на крыльце, вдыхая морозный воздух, обжигающий нос и гортань, вглядываясь в королевскую синь беззвездного неба над домами, уже щеголяющими теплыми прямоугольниками-заплатками освещенных окон, и зашагала в сторону трамвайной остановки.

Я остановилась, готовясь на зеленый сигнал светофора перейти дорогу, когда у обочины замерла знакомая темно-серая «Ауди» и Вадим Савельев бодро окликнул меня:

– Арина! Садитесь скорее!

Побежали зеленые цифры отчета секунд, отведенных пешеходам на переход, а я, преодолев мгновение настороженности и нерешительности, все-таки открыла пассажирскую дверь и села.

Снова решил подвезти… Необходимо как-то объяснить ему, что это излишне и перешагивает границы делового общения.

Сегодня я еще не видела Вадима. Кажется, он появился в офисе только после четырех, но, наверное, заезжал туда и утром. Я не была уверена. Как не была уверена и в том, что хочу его видеть, повторить что-то, что возникло между нами во время позавчерашней беседы.

Он не посмотрел на меня: скрытая в полутьме фигура в темном костюме, твердо сжатый рот, оттеняемые уличным освещением скулы, линия подбородка. И только тогда, когда машина тронулась на зеленый свет, я услышала, какая музыка негромко доносится из динамиков стерео-системы. Джаз. Неужели это тот самый диск, что я в пятницу подобрала для него?

Изумление очень быстро преобразовалось в натиск небывалого волнения и любопытства, разметавший мои мысли.

– И как вам эта музыка? – вопрос сам соскочил с языка.

В сумраке сверкнули его глаза и мимолетная улыбка:

– Необычная. Но мне нравится. Вы не прогадали с выбором, но я в этом еще тогда был уверен.

Такой заверяющий, с чарующими нотками баритон. Глубоко вдохнув, я расслабилась, пристегнула ремень безопасности.

– Вы домой? – спросил Савельев, сворачивая на какую-то улицу, уходя от вереницы автомобилей, зарумянившихся красными огоньками стоп-сигналов.

– Да.

– Я так и подумал, когда увидел вас на перекрестке. Мне как раз в тот район, так что, надеюсь, вы не против, чтобы я подбросил вас.

Против. Как бы сказать ему… Как он отреагирует на это? Скажет, что я снова закрываюсь, ухожу? Назовет это отпором на обычный жест доброты?

– Вы против… – Я, едва услышав эти слова, произнесенные практически шепотом, вдруг почувствовала, что уязвляю его.

– Не против, просто это… лишнее.

– Ну, дружба подразумевает то, что люди делают друг другу что-то приятное и хорошее. – Бросил на меня испытующий взгляд, принуждая отвернуться.

– Конечно.

– Поэтому я не оставлю вас стоять на обочине, если у меня есть возможность довезти вас до дома.

Дружба…

Наверное, большинство людей хотя бы раз в своей жизни испытывали подобное чувство: будто все за них давным-давно решено, что их подхватило мощное, в тысячи раз превышающее их собственные силы течение, и его неукротимые воды несут их к каким-то незапланированным берегам. Фатально, тревожно, пугающе, нет ни малейшей возможности изменить ситуацию. Такое же чувство нахлынуло на меня в те минуты, пока я сидела на пассажирском сидении автомобиля Вадима Савельева, задаваясь вопросами, совпадение ли, случайность, что он закончил работу в то же время, что и я, ехал в тот же район города, где я жила – зачем ему туда? у него там встреча? свидание? – очень вовремя подобрал меня у пешеходного перехода, и можно ли назвать дружеской связь, устанавливающуюся между нами.

Я не собиралась много говорить с ним – была слишком вымотана противоречащими друг другу желаниями: желанием напрямую расспросить его, получить ответы на те беспокоящие меня вопросы и желанием сохранить иллюзию безмятежности в молчании, равнодушной вежливости и максимально нейтральных реакциях.

Но он неожиданно увлек меня.

Мужчина, с которым так легко вместе смеяться, добродушно подтрунивать над неприятностями. Мужчина с магнетической аурой уверенности, располагающий к себе, заставляющий чувствовать какую-то особенную теплоту в груди, очень близкую к восхищению. И просто – красивый мужчина, гипнотизирующий своим ярким взглядом, голосом, улыбками.

Мы все-таки попали в пробку, минут на двадцать намертво застряли у какого-то магазинчика товаров для хобби, и Вадим так непринужденно заговорил о пазлах, коллекционировании, о настольных и карточных играх, словно не было той неприятной заминки после того, как я села к нему в машину, словно мы возобновили прерванную когда-то беседу на эту тему.

Еще в субботу я узнала, как он любит поспорить, а сегодня – что любит сделать так, чтобы собеседник-оппонент поколебался в своих взглядах и точке зрения. Бросался каким-то эпатажными репликами или описаниями случаев из жизни и, крайне заинтересованный, ждал, какими же словами я на них отреагирую.

Потом наш разговор перешел к театру, от театра – к детским увлечениям. Он был воодушевлен, многословен, то будто дразнил меня своими историями или фразами, то будто искал какого-то совета, ожидал вывода. И никогда прежде я не чувствовала рядом с другим человеком такого: своего полного отклика и взаимодействия с ним, как внутреннего, так и внешнего.

Дискомфорт, смущение и напряжение вернулись мгновенно, когда он спросил меня:

– Было дело, я вам откровенно рассказал о том, что думал о вас, а вы в ответ не сделаете ли то же для меня? Что вы обо мне думаете?

Мы уже минут пять находились рядом с моим подъездом, я как раз подбирала слова для нашего прощания, пыталась как-то разобраться и обозначить то нечто, что, как ощущала, начинало связывать нас… Симпатия. Безыскусное общение без масок. Взаимопонимание.

Что я думаю о нем?..

Первоначально думала, что Вадим Савельев – человек властный и расчетливый. И это было в корне неверным, вмешались мои эмоции. Не нужно ему теперь знать об этом. Кроме того, почему-то я была уверена, что он догадывался о таком моем мнении. А сейчас… Сейчас все изменилось, буквально все.

Я повернулась к нему. Он нарочито безмятежно улыбался, ожидая моих слов. Короткий вздох – и я заговорила, вкладывала в свой голос мягкость и спокойствие. Последнего как раз и не испытывала, дергала кисти завязок на своих перчатках, чувствовала, как набирает темп сердечный ритм.

– Вы очень хороший руководитель, но вашей лояльностью многие пользуются. Нет, не во вред агентству. Есть те, кому льстит ваше расположение, они воспринимают его не как вашу политику, не как ваш эмоциональный вклад в работу, а больше на свой счет. Проще говоря, считают, что имеют право где-то спустить что-то на тормоза… Понимаете, не все могут и умеют работать в команде, вообще знают, что это такое.

Он кивнул, его глаза замерцали в темноте. Нет, не обиделся. Наоборот, кажется, полностью разделяет мое мнение.

– Понимаю. И слежу за этим тщательно. Поверьте, Арина, вы бы знали, сколько раз я уже обжигался!

– Если обжигались, то мне трудно понять, почему продолжаете.

– Моя вера в людей – живучая штука, – иронично усмехнулся. – А что насчет вашего мнения обо мне как о человеке?

– Догадываюсь, что вы не о лести просите, – пошутила я. Чувство неловкости пускало по коже иголочки, щеки загорелись. – Вы хороший и интересный человек, но, как и у всех, у вас есть недостатки.

– Какие? – он вскинул бровь.

– Не имею понятия, как вы можете работать в таком ворохе бумаг на вашем столе.

– Ах, это… – Вадим засмеялся. – Долгие годы тренировок.

– И… – Опустив голову, сделала паузу, собралась с духом, напомнив себе быть деликатной. – Вам надо поработать над вкусом.

– Над чем, над чем? – переспросил он сквозь смех.

– Я имела в виду, – я запнулась, осознав, что деликатность – это миф, а откровенность допустима лишь в случае, когда люди очень и очень близки, настолько, что не рассматривают ее как оружие. Щеки уже жгло румянцем. – Имела в виду, что вам необходимо обрести какой-то стиль. В вашей одежде.

– Хм, – краем глаза я увидела, как он, ухмыляясь, наклонил голову, чтобы осмотреть свой костюм и галстук. – Надо же… Дима тоже мне пару замечаний отпускал в таком вот духе. Правда, для них он так долго со словами не собирался.

Умолкнув, Савельев посмотрел на меня, видимо, ожидая, когда я повернусь к нему. В конце концов, он сам просил быть откровенной и совершенно не брал в расчет то, насколько неудобно и я, и он сам будем себя при этом чувствовать, сдвигал границы, не понимая, что сначала нужно обрести основу для этого, постепенно, обдуманно, осторожно. Как и всегда, он поспешен в действиях и импульсивен.

– Вам не понравилось, что я подтолкнул вас к этому разговору, – замирающим голосом высказался он.

Я успокоила его теплой улыбкой и взглядом:

– Вы не обиделись на мои слова – уже плюс. И еще больший плюс, что к этой теме, надеюсь, мы не вернемся.

Его нахмуренный лоб разгладился, и Вадим рассмеялся:

– Ничего обещать не могу.

Его смех согрел меня, прогнал толику нервозности и недовольства. Поймала себя на том, что продолжаю улыбаться, глядя на него, в его глаза, блестевшие какой-то хитринкой. Он продолжил:

– Очень может быть, что в один прекрасный день я потребую от вас ответа за ваши слова.

***

Вторник начался с двухчасового тренинга для торговых представителей, лишь после одиннадцати я смогла вернуться на свое рабочее место, но застыла рядом, так и не присев на стул.

У монитора, маня теплым золотом оберток, красовалась коробочка шоколадных конфет «Ferrero Rocher». Очевидно, подарок для меня.

Я метнула взгляд к рабочему столу Артема. Пусто. Видимо, где-то на выездах. Значит, спрошу его об этой коробке потом, когда он вернется, предложу вместе открыть ее к кофе в комнате отдыха. Да, разговор назрел. Сложный и не такой приятный, как хотелось бы.

– Привет, Аринка, – с порога окликнул меня гнусавый голос Киры.

– Привет.

Хорошо отработанной грациозной походкой она подошла ко мне, помахивая стопочкой каких-то цветных буклетов, зажатой в руке.

– Ты одна не получила приглашения, я не поймала тебя с утра, – Кира широко улыбалась мне, пока ее глаза цепко вбирали детали моего темно-кремового шерстяного платья, остановились на длинных, завязанных узелком бусах из жемчуга.

– Какое приглашение? – сложив руки на груди, я отступила ближе к столу.

– Держи, – она протянула мне буклет, ловко подцепив его из общей стопки длинными огненно-алыми ногтями.

Радужные буквы, растянутые на фоне разноцветных воздушных шаров: «У нас День Рождения! … Агентство найма и рекрутирования «Мэнпауэр» будет радо видеть своих сотрудников и друзей… Ждем вас 27 января в 19.00… Подарок – ваше присутствие и отличное настроение – обязателен!..»

– Опережу вопрос, – хохотнула Кира, дернув плечиками, на которых едва держалась блестящая белая полупрозрачная кофточка. – Это будет суббота, а в пятницу будем работать до пяти в честь праздника.

Корпоративные вечера мне всегда давались тяжело, этот не станет исключением. Более того, потребует от меня еще больше нервного напряга, сдержанности и фальши, чем все другие до него. Двадцать седьмого января… Еще полторы недели до события. Возможно, у меня появится причина отказаться.

– О! Однако… – воскликнула Кира, впившаяся взглядом в коробочку с шоколадом на моем столе. В черных глазах мелькнуло что-то хищное. – Подарок от поклонника?

– Оставить мог кто угодно. Может, кто из промоутеров забегал, – сухо произнесла я, стиснула пальцами свободной руки тонкую шерсть платья, собравшуюся у локтя.

Надо было сразу же прятать в ящик стола эту коробку.

Долгое время мы с Кирой смотрели друг на друга, в ее взгляде сквозила неприязнь, а после зажегся триумф.

– Конечно, – обманчиво расслаблено она махнула приглашениями, ласково улыбнулась. Я вздрогнула. – Кто угодно. Кстати, забери с моего стола графики своих тренингов. Хотя погоди-ка… – Она прикусила жирно накрашенную красной помадой нижнюю губу, театрально закатила глаза. – Я забыла вставить туда еще один твой тренинг… Черт! Он очень важный. Сама бы поприсутствовала. Тема: «Как поймать босса». Подтемы: «Как сделать так, чтобы босс подвозил вас» и «Как заставить босса дарить вам конфеты».

Я обомлела, невидящим взглядом уставилась в ее лицо, едва замечая блеск черных глаз-кинжалов, оскал улыбки. Кожу и внутренности обдало морозом.

– Вставляй. Я позже заберу, – жестким чужим голосом произнесла я, отвернулась от нее и, выдвинув стул, села, быстрым движением мыши разбудила компьютер. Все на каком-то автомате, ощущая каждую натянувшуюся в ледяном напряжении мышцу.

– Ага-а-а, – прозвучало с издевкой растянутое у меня за спиной.

Довольно посмеиваясь, Кира удалилась, цокая по линолеуму своими каблучками.

Я намеренно задержала дыхание, пытаясь сдержать гнет отрицательных эмоций, злость, желание выплеснуть из себя мерзость всех этих сплетен – до потемнения в глазах и звона в ушах.

Догадывалась, что та поездка с Вадимом по магазинам аукнется новой волной обсуждений моего поведения и приписывания мне различного рода умыслов, поэтому отчасти была к этому готова. Может быть, кто-то видел, как он подвозил меня в субботу или же вчера. Допускала это. Но чтобы неустанный в поисках свежих подтверждений моей в кавычках любовной связи с начальником ум Киры определил коробку шоколада, оставленную мне, не исключено, что по ошибке, как подарок от него!..

Сейчас даже его нейтральное приветствие и обычная улыбка будут расцениваться ею как флирт, тайный знак или еще какой-либо подобный бред.

Выход один: как можно реже видеть Вадима Савельева и держаться с ним по-деловому. И каким-то образом найти случай, чтобы объясниться…

Открыв ящик стола, схватив коробку с шоколадом, я бросила ее вовнутрь, задвинула в самый дальний угол.

Глава 4

20 – 27 января 20** года

Для субботнего утра я проснулась слишком рано. Пила кофе, присев на подоконник, то рассеянно пробегаясь глазами по страницам забытого Люсей любовного романа в мягкой обложке, то выглядывая в окно, едва отмечая тусклый белый саван сугробов, монохромность и усталость пасмурного дня.

Меня занимали совсем иные мысли.

Поговорить с Артемом так и не получилось. В среду, как и во вторник, он практически весь день провел на выездах, мы увидели друг друга только вечером, он как раз пришел в офис, а я уходила. В четверг он свалился с высокой температурой – загрипповал. В пятницу по той же причине взял отгул. Две его группы оказались на моем попечении, поэтому эти дни у меня вышли весьма насыщенными. И это было хорошо. Рабочие хлопоты и проблемы надежно погребли меня под своими завалами, помогали избегать случайных встреч с Вадимом, отвлекали от шпилек,  насмешливо хитрых взглядов Киры и возвращали психологический баланс.

И у меня оказалась уважительная причина для пропуска пятничной планерки – в это время проводила тренинг. Савельев попросил заглянуть в его кабинет после того, как закончу, но я покинула тренинг-зал лишь в половине девятого вечера, его в офисе уже не было. Удивительное облечение и толика сожаления. Во-первых, нам следовало бы объясниться. Во-вторых… Во-вторых, я обнаружила, что мне не хватало той теплоты, того необычного приподнятого настроения, кипучей энергии, которые, он, казалось, излучал, которые согревали меня.

Уборка в квартире стояла следующим после утреннего кофе пунктом в моем субботнем «графике». Но едва я взялась за швабру, меня отвлек звонок мобильного. Для Люси слишком рано. Возможно, что-то случилось… Убавив громкость музыкального центра, я ответила на вызов. Номер был мне незнаком:

– Алло, я вас слушаю.

– Доброе утро, Арина.

Мягкий баритон Вадима Савельева. Неожиданная волна адреналина и волнения накрыла меня с головой, по спине побежали мурашки.

Я только что думала о нем… О нем и нашей странной дружбе. И о Кире.

– Здравствуйте, Вадим Евгеньевич, – чуть севшим, но твердым голосом ответила я.

Полагаю, он позвонил потому, что наметилась срочная работа.

– Простите, что тревожу вас в ваш выходной. Надеюсь, что хотя бы не разбудил. Еще довольно рано…

Его голос звучал неуверенно и как-то виновато.

– Все в порядке, я давно уже встала, – поспешила успокоить его. – Что-то случилось?

Могло произойти всякое: форс-мажорная ситуация в офисе или с моими группами, вопрос, который я должна была решить, но позабыла из-за своей загруженности в последние два дня.

– Ничего серьезного, вы просто нужны мне сегодня.

Я приставила швабру к стенке и, зажав телефон между плечом и ухом, стянула с рук перчатки. Мытье полов пока отменяется.

– Какой-то тренинг, который не внесли в мой график?

Вадим издал нервный смешок.

– Что-то вроде того. Так вы не против помочь?

Я не сдержала недоуменный вопрос:

– Что значит не против? Это же моя работа. Речь ведь о группе Артема Кожухова, да?

Кира вполне могла проявить забывчивость и невнимательность, не поставив тренинг в мое расписание. Прецеденты были, и ее предупреждали.

Савельев кашлянул в трубку.

– Не совсем так… Я вас просил заглянуть ко мне вчера, но вы не пришли.

– Я приходила, Вадим Евгеньевич, но вас не было.

Мне не послышалось, он упрекал меня в том, что я вчера не появилась в его кабинете. Но больше меня тревожило другое: почему он сменил тему и почему я нужна ему в офисе?

– Я ждал вас до трех минут девятого, потом пришлось уехать, явиться под ясные очи своей матери, – короткий ироничный вздох.

– Я закончила в половине девятого, – объяснила быстро, а он мрачно хмыкнул в трубку. – Так что от меня требуется в офисе? И насколько это срочно? Я смогу там быть часа через полтора.

– Нет уж, – решительно отрезал он. – Я сам заберу вас через час. Инструкции получите на месте. Через час вы будете готовы?

– Конечно, – смахнув со лба прядь волос, я  стянула резинку. – Но я могу…

Он недовольно перебил меня:

– Не можете. До встречи через час, – и сбросил вызов.

Кусая губу, я еще минуту смотрела на умолкнувший телефон в своей руке, в ушах продолжал звучать его голос. При мысли, что снова окажусь рядом с ним в его машине и, может быть, нам придется работать бок о бок, я чувствовала нечто, похожее на воодушевление, смешанное с нервозностью. Нам нельзя сближаться, во всяком случае, не больше чем людям, просто работающим в одном офисе. Или все завершится крайне неприятно: энтузиазм Киры и ей подобных в раздувании слухов, в приукрашивании происходящего неистощим, не знает границ. Неважно, имеется ли капля правды в гуляющей по офису информации, никто из сотрудников не будет разбираться. В той истории, оставшейся в моем прошлом, я сама навлекла все это на себя, но теперь с Вадимом…

Экран сотового погас, напоминая мне, что необходимо начать собираться на работу.

Есть вещи, с которыми мне не совладать, поэтому стоило попытаться быть выше их. И еще: все же поднять эту тему в разговоре с Вадимом.

Ровно через час, минута в минуту, я спустилась на улицу. Не хотелось ни затруднять его, заставляя звонить в домофон или же мне на сотовый, ни становиться причиной промедления.

Приблизительно через пару минут из-за угла показалась его темно-серая «Ауди», я села на переднее сиденье, встретилась с озадаченным и несколько сердитым взглядом Савельева:

– Я должен был догадаться, что вы решите ждать меня на улице. Давно стоите?

– Меньше двух минут, – сняв капюшон, я пристегнула ремень безопасности.

Вдруг почувствовала себя необычно: одновременно и уютно, хорошо, словно бы вернулась домой, в какое-то знакомое русло взаимодействия, течения мгновений, и взволнованной, настороженной.

– С меня кофе и обед, – как бы между прочим бросил он, разворачивая машину.

– Это необязательно, – отвернувшись, я посмотрела в окно на холмики сугробов, заискрившиеся алмазами под лучами на миг выглянувшего из-за туч солнца.

– Обязательно, – безапелляционно протянул Вадим. Продолжил, развеселившись:

– Я ведь буду вашим должником после того, что вы сегодня для меня сделаете.

Обескураженная, я повернулась к нему. Мы как раз остановились, пропуская автомобили, мчащиеся по протянувшейся перед нами улице.

– Что я для вас сегодня сделаю?

Красивые яркие глаза мягко замерцали. Вадим завораживающе медленно улыбнулся мне:

– Гм… Как бы выразиться?.. Сегодня вы поможете мне определиться со стилем одежды, – вопросительно округлил глаза. – Проще говоря, Арина Витальевна, я опасаюсь сам одеться для предстоящего корпоратива. Не окажете ли мне любезность, не поможете ли в этом?

Он откровенно паясничал. Я видела, что этим скрывал свое смущение, боязнь получить отказ. Я и должна была отказать…

Спрятав глаза, я занялась своими перчатками:

– Да, вы предупреждали, что поймаете меня на слове. Что ж, я готова.

***

Тем же вечером, выключив звук у телевизора, я «разбудила» ноутбук, загрузила аську.

«Привет, – мгновенно откликнулась Люся на мое сообщение. – Ты где весь день пропадала?»

«Были дела». – Краткий ответ. Наверняка еще больше возбудит любопытство сестры. Готова ли я ей рассказать обо всем? Пожалуй, да. Не произошло ничего такого, о чем следовало бы умалчивать.

«О! Напустила туману! И что же за дела такие?»

«Мой начальник попросил оказать ему услугу», – написала я.

Вспомнилось, как в ресторане, где мы обедали уже после того, как Вадим сделал все свои покупки, я спросила его, почему он сразу прямо не сказал, чего хочет от меня. Он улыбнулся, взгляд серых глаз стал цепким и внимательным:

– А вы бы поехали в этом случае?

Я промолчала. С одной стороны, я ему обязана, так много хорошего он сделал для меня, а с другой, подбор одежды – это очень личное, мы с ним не настолько близки, хотя по какой-то причине у Вадима иное мнение. И уже было принято решение держать с ним дистанцию, которое нам еще предстоит обсудить.

– Можно спокойно признаться, – ироничным тоном с ухмылкой продолжил он спустя минуту моего молчания, – что вы единственный человек, к которому полез бы с подобным. Как видите, я совершенно пропащий, бесхозный мужчина, – в притворной печали развел руками.

– Вы преувеличиваете, – улыбнувшись ему, на секунду положила руку на его запястье, сжала его, ощутив мягкий трикотаж полувера, нагретый теплом тела. Это был ободряющий жест, жест расположения и участия, совершенно спонтанный и инстинктивный с моей стороны.

Почему я сделала так? Что это был за импульс? Напрашивающийся ответ мне не нравился,  поэтому не смогла поддержать дальнейший разговор на должной ноте непринужденности и легкости.

«Аринка, алё! Давай-ка подробно повествуй, какая услуга для этого черта после того, что он тебе наговорил?»

«Он извинился за свои слова и поведение».

«Да ну! Я в шоке! Начальник – и извиняться умеет! Почему ты ничего не сказала про это?»

«Понятия не имела, что необходимо отчитаться. И ты сама предсказала, что он пожалеет о своих словах».

Помедлив, я все-таки напечатала следующее:

«Он хороший, умный руководитель. Мне повезло с ним работать. О прошлом нашем непонимании я уже забыла».

«Даже так?.. А как мужчина? Как он тебе?»

Как и предполагала, Люся переиграла мои слова по-своему.

«Я смотрю на него исключительно как на своего босса».

«Он красивый?»

Я потерла лоб, вздохнув, – сестра верна себе. Прикрыла ладонью глаза, и в памяти невольно всплыло его лицо: высокий лоб, пряди темно-русых волос то и дело падающих на него, по-мужски грубовато высеченные линии скул и челюсти. И глаза… Такие живые и ясные, приковывающие мой взгляд. Привыкшие улыбаться губы… Красив ли Вадим Савельев? Пожалуй, красив, но не классической красотой. Больше – невероятно обаятелен.

Я напечатала Люсе ответ: «Он просто отличный руководитель. Тебя больше не интересует, какую услугу я ему оказала?»

«Постой-ка, до  меня только что дошло. Вы провели вместе практически весь день?»

«В четыре я уже была дома, так что нет, не весь день».

Покупки не заняли у нас много времени. Во всяком случае, не столько, сколько дорога, обход бутиков с примечательными или необычными товарами, обед в ресторане… После того, как я объяснила ему принципы официального стиля в одежде, Вадим сам начал активно мне помогать. Много шутил, смеялся, заразил и меня своим отличным настроением. Потом мы без особых целей гуляли по торговому центру и разговаривали, разговаривали… Обо всем. О пустяках и важных вещах, о погоде, пробках и курьезах философии. Он удивлял меня своим остроумно критичным складом ума и какой-то мальчишеской восторженностью, тесно сплетенной со скепсисом и сарказмом зрелости.

Было мгновение, когда я поймала себя на мысли, что нашла совершенно особенного человека – друга, собеседника, с которым так приятно было бы видеться ежедневно, становиться все ближе, врастая своей душой в его душу. Приятно идти рядом, откровенничать, просто болтать ни о чем или слушать его, плечом иногда задевать его плечо, довериться ему, если он решит куда-то потянуть тебя за руку. Приятно просто молчать или улыбаться шуткам…

До этого дня ни с кем не чувствовала ничего подобного. Это воспринималось как что-то и поразительное, и тревожащее.

Потом он выполнил свое обещание: мы пообедали в ресторане неподалеку, где цены были вполне демократичны. Правда, он пресек мою попытку заплатить за себя, пошутил, что могу рассматривать этот обед как своеобразную премию за сверхурочную работу, но я заметила, что вновь чем-то задела, обидела его. Затем был тот разговор, когда я столь опрометчиво, приведя в шок саму себя, сжала его запястье, пытаясь ободрить. И наша поездка завершилась как-то скомканно, напряженно. Прощание вышло быстрым и немногословным, и то объяснение относительно сплетен в офисе и необходимости оставаться в рамках деловых отношений, которое я заготовила именно на этот момент, не состоялось.

«Не весь так не весь, ну-ну. Я жду подробностей. Хотя если они заключаются в том, какие бумажки вы вдвоем перебирали в офисе, то не надо их».

«Мы не были в офисе. Я помогала ему подобрать одежду».

«Чтооо?» – Люся создала целую строку из смайлов с открытым от удивления ртом, заставив меня снова вздохнуть.

«Люсь, не усматривай в этом никакого подтекста. Я многим обязана ему, он попросил о помощи, я ее оказала – это все».

«Да, конечно, нет подтекста, еще бы! Мужик тащит тебя в магазин, чтобы ты его одела. Он, сдается мне, один, пассии нет, только в магазине полным-полно услужливых консультанток. Но он, заметь, ТЕБЯ берет с собой! И не говори, что он не позволил себе ничего такого с тобой – намека, может, прикосновения особенного. Не поверю я тебе!»

Прикосновение…

Выбрав костюм и четыре сорочки, мы взялись за подбор галстуков. Перед этим я неспешно объясняла:

– Тут правила очень просты. Надо помнить, что, если вы планируете придерживаться официального стиля, у галстука недопустимы яркие цвета или крупный узор. Нужен мелкий геометрический рисунок, может быть, мелкий горошек. Полоски, опять же, мелкие. Что касается цвета, то тут идеал таков: в галстуке сочетаются не больше трех цветов, которые повторяют цветовую гамму пиджака и сорочки. Внешность, я имею в виду цвет глаз и волос, тоже тут имеет значение, поэтому… Вот смотрите, для корпоратива предлагаю вам такие варианты: темно-красный в бежевую и белую полоски и синий в белую и голубую полоску. – Я подняла вверх обе руки, с зажатыми в них галстуками, еще один, цвета слоновой кости с широкими серебристыми полосками, болтался на локте левой руки. Он был одобрен ранее, для его любимого джемпера.