Текст книги "Попаданка. Хроники Буйных лугов (СИ)"

Автор книги: Елена Саринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 8

Скотные истины…

«Я почему так решила – полати».

Т. Тьяди-Дюран «Хроники Буйных лугов»

Япознала истины!.. Хотя, истина она, вроде одна? А я познала сразу целую прорву истин, живущих на скотном дворе.

Малья, вдохновленная стадом волшебных фриев, выдавала эти истины одну за другой, местами замирая и вдыхая с явным кайфом местные ароматы. Вот что значит, человек на своем предназначенном месте… Правда, в определении Мальи «человеком» я уже сомневаюсь. Уж больно смущает семафорящий регулярным пульсаром голубой огонек в ее вдохновленных глазах. Но, пусть все будет по очереди…

Скотный двор на самых замковых задворках радовал обилием солнечного света и специфичной чистотой. Был он растянут вдоль левой каменной стены и огорожен низенькой изгородью, соседствующей правым боком с благородной замковой конюшней.

Вообще весь этот «сельскохозяйственный комплекс» занимал собой весьма немалую территорию: открытый двор с сухими поилками и пустыми кормушками, а следом за ним, за высокими линялыми воротами огромный, продуваемый ветрами общий загон. Я мало разбираюсь в данной стороне жизни. Не к кому было ездить в деревню в гости, поэтому открытие ее происходило именно здесь и теперь:

– А вот тут раньше козочки жили, – Малья сразу от скрипучей калитки в изгороди заделалась моим личным экскурсоводом.

Я открыла рот на громоздкие полати, висящие практически под сваями крыши. Полати были утрамбованы толстым слоем соломы, серой и уже трухлявой. К ним вела узкая лестница из доски с рейками вместо ступеней.

– А козочки были горные здесь? – удивленно выдавила из себя. Потом, опомнившись, захлопнула рот, воссоздала в памяти реплику Оливера: «Донья Тимьяна никогда не проявляла к скоту свой интерес» и снова его распахнула. – Я почему так решила – полати.

– Полати, – благожелательно кивнула Малья. – Ну да. Порода местная была, но отсеянная годами. Там в высоте беляночки мои и спали. А паслись общим стадом со всеми. Особенно одна была хороша, – в этом месте женщина вновь впала в свой «вдохновленный транс», но на этот раз весьма нерадостный. – Розочка. Давала молока как корова. Почти… Увели. И я даже знаю, кто увел из соседней с нами деревни!

Тут в мальиных глазах снова засемафорил азартный голубой огонек, и я поняла, что вместе с этой женщиной обязательно пойду на благородное дело. Какое? Возвращать растащенное местными год назад под военный шумок баронское стадо. А что? Всё моё!

Дальше мы по выметенным каменным плитам резво прошли в левый угол загона, пустой, огороженный низким дощатым забором – здесь раньше жило стадо свиней. Малья, стоя у ограждения с придыханием рассказала историю о свинье Шайке, которая со стадом пастись в тот приснопамятный день не пошла. Ну, не выпустили ее на луга – повредила накануне копытце. В результате Шайка стала единственной, отдавшей себя на дело замковой обороны… Она, да еще двадцать восемь пестрых курей и один красавец-петух. Их короба и насесты на стене рядом со свиным отсеком сейчас частично пусты. Там лишь обитают купленные на заработок Оливера пять настороженных рыжих несушек. И выглядят эти несушки после рассказа Мальи, честное слово, как убогие приживалки.

Самая интересная и живая часть моей «экскурсии» пошла в стороне напротив с пузатой печью у стены, двумя немалыми окнами и рассыпанной на плитах свежей соломой. Из решетчатых кормушек по стенам пучками высовывалась сочная трава. А еще тут пахло… молоком. Мои коровьи хоббиты!

Их вечно хмурый (по статусу) вожак с мясистым носом и сейчас был на посту. Нас со скотницей встретил с торчащим из пасти стебельком, однако в этот раз смолчал. Коровки, кто лежа, а кто стоя, монотонно жевали и со стороны казалось, были вполне довольны жизнью. В дальнем углу под боком у помеченной пятнышком мамаши дремал теленок Гоша. Я запомнила его мокрым и каким-то потерянным после рождения. Сейчас же Гоша радовал густой пушистостью и огненной рыжиной. Я в непроизвольном восторге, вдруг выдохнула:

– А-ах.

– Хорош, – с величавой гордостью поддакнула Малья.

Будто сама рожала. И была б я, как «оригинал» данного тела восемнадцатилетней экспрессивной девицей, приревновала бы! А как двадцатидвухлетняя вдова… или не вдова? А! Муж мой теперь вдовец! А каков статус у меня, как у жены вдовца?.. Нет, не соображу и точно спать пора!

– … и они привыкли к пастбищам под солнышком… Донья Тимьяна?

– Ч-что? А! – хлопнула я пару раз ресницами. – К открытому пространству. Поэтому такие пушистые?

– Ну, да, – ёмко согласилась Малья. Однако прочувствовался явный в этой теме недосказ с ее авторитетной стороны.

Вообще-то, я не за экскурсиями сюда пришла. Меня молоко интересует как продукт питания. И я спросила скотницу про это молоко. Вот именно тогда ко мне все истины и понеслись:

– Жирность его определяется мизинцем Мальи через стекло стакана. В стакан вливается молоко, оставляется на день, а позже производится «мизинчиковый замер» по слою сливок. Я глянула навскидку (у модельеров, как и у закройщиков прекрасный глазомер. А вы попробуйте соблюсти ТУ на ширину припуска шва и расстояния от края до отстрочки… куда меня несет?). Так вот! Мизинчик Мальи – тринадцать миллиметров толщиной в верхней ногтевой фаланге. Это показатель жирности молока у фриев. У обычных коров в половину меньше.

– По каплям молока наша скотница определила беременность, простите, стельность всех коров. Там очень интересно получается. Если капли тонут, то корова стельная. Если растворяются сразу на поверхности, то нет. Но, способ работает лишь через сорок и свыше дней после… покрытия (по-нашему осеменения) коровы. И получается, что из десяти коровок точно стельны три. А еще у четверых и так по животу понятно даже мне… Хороший у нас бык.

– Третья истина только успела раскинуть надо мной свои благостные крылья. Для Гоши нужен свет и свой отсек. А вот на вопрос: «Мне можно с ним гулять?» Малья только внимательно на меня посмотреть успела:

– Так это…

– Донья Тимьяна?! – взлохмаченная Келя лишь голову просунула в наш благоухающий «рай», но ором своим подорвала со свай под крышей всех тощих голубей. – Донья Тимьяна, там к вам приехали.

Меня эта новость поразила до потери голоса:

– Х-хто?

Горничная нервно встрепенулась, вновь напомнив собою воробья:

– Да от господина Геновера!

– Гено-овера, – протянула я, будто надеясь, что по ходу дела успею его лично вспомнить… не вспомнила.

– Его! – подскочила в воротной створке Келя. – Сам не приехал. Запомнил, как вы в прошлый раз его отшили и молниями своими ручными пригрозили. Так он подарок лишь прислал.

– Для чего?

Вот я перлы выдаю!

– Для ухаживания! Он же ухаживает, ну он так думает, что ухаживает, за вами…

Глава 9

Подарок…

«И… кстати, чем вы тогда меня ударили по лбу?»

Т. Тьяди-Дюран «Хроники Буйных лугов»

Обратно через скотный двор, мимо двухэтажной, уныло пустующей казармы и поворота меж высоких ёлок к застенному огороду, я не сказать, чтобы неслась. А куда мне нестись? Масонская живопись! К этой стороне новой своей жизни я еще совершенно не готова! Шла очень быстро на нервной почве. И какое счастье – у левого замкового торца с разбега натолкнулась на Фию. Управительница явно находилась в солидарном мне, нервическом стоянии:

– Я буду вас сопровождать, – отрезала, развернувшись в мою сторону на низких каблучках.

– Отлично! – командирским фальцетом отчеканила я. – Какая у нас стратегия?

– Что, простите?

– В данный момент я имею в виду гибкое реагирование на возможные обстоятельства, – и черт бы побрал моего бывшего мужа – вдовца с его военными закидонами в мирских беседах.

– А-а… – вдумчиво протянула Фия. – Вы, донья Тимьяна…

– Побольше молчите, да?!

И мы обе, встав как вкопанные на мощеной дорожке, развернулись к запыхавшейся румяной Келе… Как можно было о ней забыть? И пора бы уже взять себя в руки. Пора!

Настраиваясь, я для начала кашлянула в аристократически субтильный кулачок:

– Келя!

– А-ась?

– Подготовь мне спальню для отдыха. Немедленно.

– Да, – всецело одобряя, кивнула Фия и выгнула на внучку строгую густую бровь. – Ты все расслышала? Исполняй.

И словно ребенка обидели, честное слово! Лишили праздничного развлечения милое дитя – так лихо и с фырканьем оно улепетывало вдаль…

Я же по дороге до замкнутых ворот успела узнать, что ближайший сосед Буйных лугов, богатый тридцатидевятилетний холостяк без титула, Илан Геновер, уже полгода настырно пытается добиться расположения бедной сироты. И в самом начале этой оды донья Тимьяна его даже принимала. Ничего романтического, нет! Девочка, унаследовавшая земли и титул, пыталась хоть как-то наладить официальные отношения с миром. Что между ними произошло чуть позже, неизвестно. У парочки «Фия+Оливер» этот турбовинтовой сосед симпатии не вызывал. А Тимьяна так и вовсе внезапно возненавидела его и пару раз пыталась грозно запугать. Она! Его!.. И мне вот интересно немного иное: про «ручные молнии», упомянутые Келей, насколько правда? В размышлениях над данной загадкой мы с управительницей и доскакали по брусчатке до самых воротных створок.

Там в тени под козырьком уже нетерпеливо толклись целых трое мужчин: Оливер, Бенто (сутулый и шикарно усатый пятидесятилетний скотник) и белобрысый Гил всё в той же робе на прямых широких плечах. Я узнала – он отвечает за последнюю, оставшуюся в хозяйстве парочку коней. Да и вообще рубаха-парень, то есть мастер на все руки, к которому бдительно присматривается Фия, потому как Келя тайно влюблена. Хотя какая ж это «тайна»? Она заметна еще издали и с повернутой спины!

– Всем добрый день! – притормозила я у бдящей тройки.

Мужчины уважительно скривились в знак приветствия. Кого тут не хватает?.. Видаля, внука Фии. Фия еще за обеденным столом с гордостью оповестила: пацан ушел проверить волокуши для раков на реке. Все при делах у нас. А что там за воротами?.. Надо собраться… Собралась.

– Донья Тимьяна, эм-м-м, если вы не хотите… – начал неожиданно ученый, но я категорично вскинула ладонь:

– Открывайте дверь. И… кстати, чем вы тогда меня ударили по лбу?

– С-старым щитом. Он тут в оружейной… – пролепетал мужчина, а потом, вдруг выпучил глаза. – Значит, вы видели меня?!

– Нет, – ехидно выдохнула я. – Просто вы ж у нас боец. Воин с клеймом убийцы и вам больше нечего терять. Вот вы ответственность и взяли на себя.

– Донья Тимьяна, – пропыхтел сконфуженный ученый.

Я, сцепив за спиной руки, качнулась вперед и с едва скрываемой улыбкой, зловеще прогудела:

– Открывайте дверь.

У-ух! Настроение сразу выровнялось. И нас ждут великие дела!

Первым «великим делом» оказалась низкая крытая телега у крайнего столбика моста с впряженной в нее грустной лошадью. Около телеги при нашем отрядном появлении застыли двое мужчин. Один из них, по комплекции напоминавший юркий колобок, нервно одернул свой кожаный жилет, застрявший на животе, и басом провозгласил:

– Донье Дюран от господина Геновера! С добрыми намерениями и наилучшими пожеланиями!

– Да-а? – от растерянности протянула я, тоже застыв прямо на середине мостика. Незнакомцы, услышав такое густое аристократическое блеяние, вдруг слаженно сделали шаг назад, уперев тылы в телегу. Внутри телеги кто-то громко и тяжело вздохнул. Я, прислушиваясь, склонила голову к плечу и дурные предчувствия, вдруг оттянули гирей душу. Очень дурные.

В это время в развернувшийся ритуал вступила моя управительница:

– По «Кодексу подарков незамужним доньям» даритель обязан присовокупить к оному «Акт передачи прав и отсутствия претензий в дальнейшем». У вас такой имеется, господа?

Господа, кажется, отступили бы еще на шага три, но некуда. Сзади них была телега, к которой тут же развернулся подельник колобка и уже через секунду распахнул высокие воротца сзади.

Что было дальше? Если по очередности, то сначала не выдержала Фия (мне ведь так и не вручили Акт). Она со вскинутой рукой уже открыла рот, как, не дожидаясь продолжения речи, окрестности огласило, вдруг стихийное мычание.

– Там корова? – поперхнулась я.

В следующий момент с нашего далекого скотного двора, вдруг раздался ответный рёв коров, усугубленный уже знакомым ором их вожака. Услышав его, на свободу из нутра телеги, ковыляя на всех четырех ногах вывалилась миниатюрная рыжая коровка с совершенно черными ушами.

– Ёкер-покер! – крякнул скотник, стоящий почему-то за моей спиной.

На заднем плане проникновенно ахнула незаметно появившаяся Келя. Однако, триумфом стало явление в дверном проеме ворот скотницы Мальи. Она как локомотив с горящими фарами-глазами лишь на секунду замерла, проведя обзор, и со всех ног целенаправленно ломанулась к моему «подарку»:

– Ергали склизкие, что вы с ней сотворили?!

И лишь тогда! Тогда мы все заметили, что крытой телеги у моста, как и лошади в нее впряженной, и двоих мужиков-посредников уже в помине нет. Нет, телега то была – неслась прочь от нас по дороге вдоль пахучего затянутого рва, клацая распахнутыми дверцами, как жвалами жука.

– Мамочка родная… – проследила я запущенный Гилом прямо в ее нутро вертлявый камень. Тот глухо сбрякал в темноте, лишь прибавляя скорость несущейся лошадке.

– Донья Тимьяна?! – в это время упав на колени перед лежащей коровой прокричала запыхавшаяся Малья. – Ее нужно в загон, только отдельно и лечить!

– А что с ней?

Женщина, склонившись к страдальческой морде животины, вновь выругалась непонятными словами. И через миг словно извинительно мазнула пухлой рукой по ее выпуклому лбу:

– Спи. Спи, милая, – та в ответ, вдруг шумно вздохнула и сомкнула темные глаза… Нет, Малья точно маг! Натуральный скотный маг. – Донья Тимьяна, – голос женщины звучал уже спокойно и уверенно. – Она на днях в первый раз рожала. И скорейше теленок не выжил, потому как рожала далеко не в срок. На этом гиблом деле ноги пострадали и все обмены внутри. Ее надо лечить. И очень скоро. У меня есть мел здесь, припрятан с прошлых времен. Натолку и намешаю его в водичку, еще кое-что из своего туда присыплю. Но, травки свежей нет. Нет, – сказала и, вдруг обернулась, глянув мне прямо в глаза. – «Бычье сердце». Очень редкая трава у нас в лугах. Пойдете со мной ее искать сейчас?

– Пойду, – почти не думая, кивнула я.

– А почему сама донья Тимьяна? – неожиданно вмешалась Фия. – Я Гила с тобой отправлю.

Малья, не отрывая от меня горящих голубыми огнями глаз, улыбнулась:

– Потому что донья наша чародейкой стала. И она обязательно найдет.

Глава 10

Полезная нечисть…

« Я стала магом после попадания молнии вчера!»

Т. Тьяди-Дюран «Хроники Буйных лугов»

Семнадцать лет назад в деревеньке Чисгуд на берегу сонного озерца жила деви́ца Файда. Обычная адранатская девица, ничем не выдающаяся. Готовилась к достойному замужеству, как и положено в ее годах. Но, однажды, возвращаясь с озера домой, девица угодила под проливной осенний дождь.

Вообще, по местному приметному календарю молний здесь опасаются обычно летом. И в послеобеденное время. Особенно в знойный день, когда жаркая густая влага висит в пространстве и, кажется, что нечем дышать. А в чем же причина молний?

Здешние жители уверены, над ними живут особенные облака, которые, скапливаясь вдоль линии гор, теснятся и трутся друг о друга, рождая смертоубийственные вспышки. Красивая теория, похожая на одну из тем в еще школьном моем курсе географии. Только там «особенные облака» называются научно «кучевыми». Вот именно в них и рождаются разряды. На Земле есть зоны с похожими погодными условиями, где молнии – обычное дело… Но, я отвлеклась. Девица Файда из соседней с Буйными лугами деревеньки Чисгуд!

Она, возвращаясь с бадейкой ряски для домашних уток, попала под холодный дождь и нежданно словила молнию. Молния прошила девушку насквозь, не оставляя шанса жить. Однако уже дома, в окружении рыдающей родни, Файда вдруг очнулась. И первой фразой, что она произнесла, была: «Маменька, я вспомнила, где вы забыли год назад свои очки»… Так Адранат узнал самого всезнающего и всё просчитывающего инспектора королевского казначейства под кличкой «шальная Файда».

Ну и бывали, конечно, случаи еще. Много их было за столетья. Правда, с последствиями не такими масштабными, как этот. Люди после удара молнии начинали видеть чужие хвори, говорить на иностранном языке, вылечивали собственные застарелые болячки и вообще от души чудили. Откуда я все это знаю?.. Оливер рассказал. Он рвался вместе с нами за травой, но после погрузки коровы на телегу, остался «без спины». И провожал меня, смешно обвязанный пушистой женской шалью. Зуб псевдомудрости свой отдаю, как только я ушла, профессор поковылял со своей больной спиной в замковую растительную ванну. Ведь нет у меня после нее ни шишки на лбу, ни ожогов от молниеотвода на ладонях… И я опять же отвлеклась!

А всего лишь доложить хотела, что заправленная перед уходом знаниями Оливера о «чудесах от молний», а еще парой тезисов по теме адранатской магии, первым делом так и сообщила Малье (хотя она меня не спрашивала вовсе):

– Я стала магом после попадания молнии вчера! – а потом добавила. – И вообще, не уверена, что маг.

Мы в это время узкой, тщательно утоптанной тропинкой уже шли вдоль луга: Малья, что-то гундящая себе под нос, следом я, придерживая непривычно длинную юбку, замыкающим Гил с пустым мешком и лопатой на плече. Так что заявление мое заставило Малью, а следом и нас с мужчиной, дружненько остановиться.

– А-а это… – протянула она, будто подбирая слог для выражения. – неважно, – и, вдруг ухмыльнулась, подставив вечереющему небу свое круглое, уже немолодое лицо. – Неважно… А что ж мы встали то? – и вновь подорвалась в путь.

Вот и поговорили. А Оливер меня так готовил!

Дальше наше движение стало сильно напоминать совковый мульт, от которого я еще ребенком млела. В нем Винни Пух с Пятачком шли друг за другом в гости. Угадайте, кто в нашей компании был за внушительного и авторитетного Винни Пуха. Правда, шли они вдвоем, да и по лесу.

Вокруг нас был простор поднебесный и луговая красота! Тропинка плавными волнами опоясывала холм и исчезала в той стороне, где, заливая золотом горизонт, неспешно садилось солнце. Тропа терялась из виду в сочных травах с мелкими звездочками, напоминающими желтые нарциссы. Аромат от них, густой и сладкий щедро разносился по склонам ветром. Будто цветы им заявляли о главенстве в этом месте. Но, если приглядеться и не запнуться о подол, то… я между нарциссами разглядела… васильки! Привычно синие с фиолетовой пушистой сердцевиной. И сердце, вдруг защемило… Мое или её? Теперь, наверное, мое.

– А, не были б вы магом, то и мое свечение не разглядели, донья! Не все его увидят, вот, – Малья шла, и, точно как Винни Пух, размахивала пухлыми руками. Мы с Гилом поспевали следом и слушали. По крайней мере я. – У нас же как? Чародейство богами выдается мелкими плошками и вашему брату, а мы, ну… как деве юной о таком? Ну, если из простого народа чародей, то значит предок его с аристократом нагрешил! А у меня такое счастье вышло! Я чувствую животинок. И могу их лечить. Но опять же по статусу лишь только животинок, не людей!

– Понятно, – отмахнулась я от комара у уха. Вот тоже счастье! Комары в этом мире есть, летают, но не такими боевыми эскадрильями, как в Сибири.

Малья тем временем, не замолкая продолжала:

– Подарочек этот вам, хоть и больной, но дорогой. И точно говорю, господин Геновер первым стадо фриев заприметил. И пытался его к себе свести, но не случилось. А роженица поотстала от своих. Попалась, значит.

– Фрии очень много стоят, – впервые за весь наш путь открыл Гил рот. Мы даже обернулись вместе с Мальей. Мужчина, оценив такое внимание, приосанился. – На прошлой осенней ярмарке в Вожке первогодку такую ж рыжую продавали, как чистопородного дайринского скакуна. А его ценнее в наших землях нет.

Малья присвистнула и, опомнившись, продолжила идти. Я тоже сделала вид, что удивилась. Сутки всего прошли, где мне всё выучить и досконально знать? А если вспомнить, что в этих сутках я и валялась без сознания на лугу, и отмокала в ванне… Надо вычленить лишь главное пока. Остальное – по ходу дела. А что у нас сегодня главное в Буйных лугах?.. Конечно, деньги! Деньги. Деньги…

Вскоре мы, свернув с тропы к Чисгуду, уже видимому сейчас вдали, гуськом запрыгали к заросшей кустарником прохладе у самого подножия холма. Вспугнули по дороге стайку птиц, приютившихся в листве на сон, и остановились, наконец. Я едва не налетела на Малью. Женщина, шумно дыша, оглядывалась по сторонам. Но, что можно тут рассмотреть? Нет, если сесть на корточки или поползать под кустами в зарослях травы, то кое-что…

– А как она хоть выглядит?

– Кто? – выдохнула скотница, даже не глянув на меня.

– Трава «Бычье сердце». Что мне искать? – не выпуская подол, пошла я в сторону вросшего в землю сырого каменного валуна. – Высокая она или низкая? Если цветет, то какого цве… мамочка родная!

Правая нога внезапно угодила в ямку. От страха, что провалилась в чью-то узкую нору, я так стремительно ее выдернула и отпрыгнула назад, что вылетевший следом темный комок размером с кошку, ударил мне прямиком в подошву ботинка. Какая радость, что Фия заставила меня надеть в поход высокие ботинки. Туфлю я потеряла б еще там, в земле. Комок в то время прокрутил словно локатором, приплюснутым хвостом, развернулся в мою сторону и, вдруг пронзительно заверещал. От этого верещания заложило уши. Но, я все же расслышала вопль Мальи:

– Бегите, донья! Бегите!

И я, поддернув выше свой подол, побежала. Поэтому не разглядела, а только лишь услышала глухой звук «Бо-ом-м!» от лопаты Гила… И мир вокруг с кустами, травами и чертовой прохладой накрыла благостная тишина…

– Что… что это было, Малья?

Мы все трое смотрели теперь на самое подножие холма, откуда только что спустились. Малья с Гилом, потому что четко запечатлели траекторию полета неизвестного зверька, а я, потому как догадалась.

– Ишкадук.

Гил, услышав это слово, брезгливо передернулся, подкинул в руке «холодное оружие» и двинул к месту приземления зверька. Я икнула. Нет! Не от испуга. И вновь проявила настойчивость. Да плевать сейчас, что обо мне подумают:

– И-ик! Что это было, Малья?

– Донья, – осела та в траву. – Как жешь я ошибалась. О чем вы думали, когда шли за травой?

– Я? О деньгах, – да я как еврейская многодетная мать, лишь только вычислила главное, так и начала усердно думать о нем. То есть о деньгах. – А зверь то тут причем?

– Ишкадук не зверь, донья. Он мелкая пакостная нечисть. Вы провалились в его нору. Он выскочил вослед. А если б укусил, а яд у него, не сказать, чтобы смертельный… – задумалась скотница, и яростно, вдруг встрепенулась. – Донья Тимьяна! Ишкадуки так просто не показываются никогда. А все почему? Людей боятся. У этих тварей в желудках вырастают камушки такие – камыки. Так вот, камыки эти о-очень ценные и стоят чуть меньше скакунов, про которых Гил говорил. А почему? Да потому что многие болячки лечат. И коровушку мы нашу излечим теперь без трав. Гил, он как там?!

– Вусмерть! – склонившись, гордо хмыкнул тот. – Я его в мешок сейчас.

– Ги-ил?! – протянула я. – Малья? Есть ли шанс, что этот ишкадук здесь не один жил?

– Ух ты ж! – подскочила та с травы. – Однако есть. Они же семьями охотятся. Донья, а зачем вам?

– Зачем? – уперла я руки в тощие аристократические бока. – Ну-у, мы с вами залазим на валун сейчас. Гил внизу с лопатой. И я усиленно думаю об ишкадуках. Как вам такой расклад?

– А если, – открыла Малья рот.

– Мы лишь попробуем. Ну, Малья, лезем!