Текст книги "Игра на Цезаря (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Ей тут воняет. Она – здесь, – скривив нос, выдала я.
– А-а…
– Смесь запахов тела и духов. Сколько б женщина не меняла их, пристрастия во вкусе остаются: сладкие там, свежие, терпкие или…
– А чем те трое охранников у ворот «воняют»? – вернулся к заборной прорехе Эрик.
– Магией они «воняют». Будто сам не видишь, – буркнула я, не отрываясь от своей дыры. – Так что, меры пока прими. И вообще, это – хороший знак.
– Угу. Знак – хороший. Точка обзора у нас – плохая. Придется смещаться, – прищурился рыцарь в заросли орешника и осторожно двинул вдоль забора. Я – за ним.
Через двадцать ярдов, обойдя сбоку одноэтажный серый особняк, мы вновь прильнули к гладким доскам. И здесь «обзор» был, действительно, «хорош» – до такой степени, что я невольно издала рык.
– Ты чего? – скосился Эрик.
– Мы… его нашли.
– Ника? – глухо выдал он. – Где?
– Думаю, в конюшне в углу сада.
– Но, там поста нет у входа и охранной магии?
– Зато леденцовые деревья – где надо.
– В каком смысле? – сдвинул Эрик брови.
– Рядом с ней. И со стороны воздушной отдушины.
– Агата?..
– Эрик, я объясню. Только, не сейчас.
– Не сей-час? – выдавили мне в ответ. – Ла-дно… А что тогда делаем «сейчас»?
– А что бы вы с Ником сделали? При подобном раскладе?
– Угу-у, – снова прилип к дыре Эрик. – Усадьба новая, на отшибе. Соседей – пока нет. Магическая охрана внутренней территории – средняя. Можно обойти. Трое – у ворот. Тоже – маги. Ксения…
– Она там, – надавила я.
– Угу. Плюс Ксения – маг…
– На четверть алант.
– Это – четверо. Причем, из видимых пока.
– Пока – четверо, – кивнула я в сторону ворот как раз в момент, когда одна из их створок распахнулась, запуская вовнутрь ярко одетого седого мужчину. Тот, недолго думая, пропорхал по дорожке меж клумб прямиком в дом. Рыцарь констатировал:
– Этого в расчет не берем… Значит: спускаемся между конюшней и садовым забором. Без своей магии. Здесь на чужую оповестители стоят.
– Где?
– По всему внутреннему периметру. Ты о таких уже не знаешь.
– А-а.
– Дальше – заходим и назад с территории тем же путем. Это – в идеале.
– Согласна. Пошли, – подорвалась я в обход вдоль забора.
Начало нашей операции (забор и два ярда до конюшни) пронеслось, соответствуя планке «это – в идеале». А вот потом я увидела саму дверь:
– Замок в скобе просто висит.
– Поздно, Агата, – Эрик, приоткрыв створку, дернул меня вовнутрь. – Теперь разбираемся по обстоятельствам.
– Ага, – сразу от входа «разобрала» я здешнее нутро: предбанник, завешанный по стенам конской упряжью, длинный узкий коридор с окном в конце и линией из пяти загонов справа. И жара – таким пахучим застоем, что хоть в нем греби. – Пусто на всех уровнях, – процедила, борясь с приступом дурноты и отчаянья.
Эрик, оставшийся в предбаннике, разгребая ногами серые опилки, пропыхтел:
– Ты уверена? – и, нагнувшись, потянул за кольцо в полу.
Через три секунды в центре клети распахнулась квадратная черная пасть. Пасть дохнула на нас погребным хладом и выпустила заметавшегося ночного мотылька. Мотылек взмыл к потолочным балкам. Мы с рыцарем нависли над дырой.
– Ник? – хрипло позвала я, вслушиваясь и вглядываясь в темень. – Ник?
Эрик сморщил лоб:
– Так не пойдет. Я спускаюсь. Лишь фонарь их прихвачу.
– Я сама туда спущусь, – опершись руками на края дыры, зависла я над ней. – Поджигай и давай фонарь.
Через минуту я, спрыгнув вниз мимо приставленной лестницы, напрягла свое природное зрение… и рухнула на колени.
– Агата? – среагировал на брякнувший о землю фонарь, Эрик. – Агата?
– Что?
– Что там?.. Что ты там видишь?.. Агата, не молчи, хоб тебя…
– Здесь пусто…
– Агата, не молчи. Говори: что видишь. Напрягись.
– Что я вижу? – сглотнула я подкативший огненный ком. – Что… Говорю…
– Да.
И собрала скачущие мысли:
– Пространство три на три ярда. Земляной пол застелен соломой. На стенах, обитых рейкой, и потолке – следы обшивки. Моанитовой. Отдирали листы в спешке. В одном месте остался ее кусок под гвоздем… На полу, в углу – высохшая кровь двух-трех дневной давности. В стене рядом – кольцо и два звена от оборванной цепи.
– Мать же… твою, – прорычал сверху рыцарь.
– И еще, – закрыла я глаза. – Его запах. Он здесь очень внятный. И… кровь тоже его.
– Агата?
– Предположительно…
– Агата, я все понял. Вылазь.
– Предположительно, – мотнула я головой. – суточной давности. Значит, уводили Ника…
– Вылазь оттуда.
– Я ее убью, – огненный ком, выпущенный громким рыком, взорвал мою голову, заглушив все прежние мысли, кроме одной. – Я убью эту тварь!
– Агата! – ошалелая физиономия Эрика наверху. – Агата!
Дверь конюшни, отброшенная рукой, звучно приложилась об стену. И впереди, ярдах в десяти, я увидела ее, стоящую ко мне спиной под одним из леденцовых деревьев. Рядом с тем самым мужчиной в ярком и он, еще договаривая свою фразу, медленно, очень медленно начал ко мне разворачиваться:
– … дорогуша, так ведь нельзя. Это – капризные деревья, а вы их в са-мый… А-а-а!
– Тварь! Я убью тебя! Но, сначала ты мне скажешь! – Ксю тоже успела развернуться. Только это она и успела. Моя бывшая лучшая подруга. В зверином прыжке я смела ее и, приложив спиной о землю, обхватила руками тонкую шею. – Где он?!.. Где он?! – она заметалась, пытаясь выдернуть из-под моих колен свои зажатые руки. – Тварь, – дико оскалилась я. – Какая же ты тварь. Не будет тебе покоя теперь. Где мой муж? Я тебя спрашиваю! – испуганное лицо моей соперницы с выпученными до предела глазами, начало синеть. Из горла вырвался хрип. И только тогда я ослабила свой нажим. Ксю сипло втянула воздух, засучив подо мной ногами.
И тут меня саму с нее смело. Мощной грубой силой прямо в темноту еще одного стремительного подвала…
Материковый восточный ветер на речном берегу парусом надувал мою взмокшую рубашку, полоща ее, и дул в разгоряченное лицо. Встревоженные речные чайки кружили над своей брошенной под вяло текущими водами добычей. Лишь из небесной выси ругаясь на нас. Но, все это я заметила и разглядела уже минут через пять, когда и сама прооралась и набегалась по самому краю, рискуя составить им, а потом и лягушкам в камышах внизу компанию. Эрик, скрестив на груди руки, просто молча стоял. Между мной и рваной кромкой обрыва.
– Что у тебя с плечом? Откуда кровь? – сузив от ветра глаза, глухо уточнила я.
– Ничего, – скосился он. – Вскользь прошло.
– От кого из трех охранников?
– Не знаю. Я с ними познакомиться не успел.
– Ага… Эрик, спасибо тебе.
– Агата, не за что. И, может, ты хоть теперь расскажешь…
– Хорошо.
– Хорошо? – поднял парень брови.
– Я все это видела во сне.
– То… есть?
– А то и есть. И скажи я тебе о такой «ориентировке» заранее…
– Наверное, я бы поверил, – неожиданно выдал он. – Да, – и, громко вздохнув, одним рывком хлопнулся на самый край, свесив с него ноги. – Прошу. И давай, дальше рассказывай. Мне подробности нужны.
– Подробности? – уселась я с ним рядом и, настраиваясь на тему, прищурила к другому берегу глаза. – Эта река как называется? Коча?
– Угу, – мотнул Эрик ногами. – Пять миль севернее от ее слияния с Шалбой… Так что там с твоим сном?
– Это не сон был в простом понимании. Это было послание мне.
– От кого?
– От моего мужа… Скажи: что остается тому, кто обречен на глухоту и темень вокруг? Да, он только дышит и вдыхает. Запах леденцовых деревьев. Он его уловил через воздушную отдушину из погреба. И смог дотянуться до меня. Без всякой магии. Просто, дотянуться во сне… А я… скобан. Ну, разве можно быть такой скобан?!
– Агата, прекрати.
– Что именно, Эрик? Ошибка за ошибкой. Ошибка за ошибкой. Бывший рыцарь Прокурата, логик-аналитик.
– Ошибки мы все делаем. Я тоже был не на высоте, – скривился вдаль парень. – Но, если сравнивать наш с тобой «исходник» на старте в Доме выскочек и сегодняшний промежуточный результат, то, картина не так уж и… в общем, будет что моему начальнику потом рассказать… Ну, надо же. «Ориентировка по сну».
– Ага, – улыбнулась я.
– А я и в правду, тебе верю. И, знаешь, почему?
– Почему?
– Он, на самом деле всегда тебя чувствует. На расстоянии. Даже через две страны. Когда тебе плохо и когда хорошо. Помнишь, ты три года назад ногу на болоте ломала?
Я распахнула рот:
– А ты…
– А вот, – оскалился в ответ Эрик. – Это он мне рассказал. Правда, в сильном хмелю. И только лишь через два года нашей совместной службы… Да я сам с ним туда просился.
– Куда?
– В вашу Бередню. А он сказал, что «это только его дело». И всё.
– «И всё», – эхом повторила я. – А знаешь… чего я сейчас хочу?
– Чего? – развернулся ко мне рыцарь.
– Не в жизнь не поверишь. Я сама себе не верю: холодного сочного сладкого огромного арбуза. Такого, чтоб стекал дорожками по шее и семечки обязательно в сахарных гнездах… Эрик, завтра – тяжелый день. Давай сегодня устроим себе «Вечер арбуза»?
– На Брехливом развале.
– Что?
– Самые лучшие арбузы в столице – только там, – и подскочив с земли, протянул мне руку. – Вставай, Агата, пошли…
И всё теперь у меня будет хорошо. Потому что, по-другому… Потому что все свои права на ошибки я уже исчерпала. Сполна…
– Доча, что у вас стряслось с утра?!
Тысь моя майка. И как я забыла про все свои утренние обстоятельства «побега»? И если б вспомнила, то сюда бы – только после того, как…
– Уф-ф…Тетя Гортензия, Нинон, папа, Варя, всем – добрый вечер. Мама – всё нормально. А мы с Эриком арбуз купили. Что-то так, вдруг, его захотелось. Эрик, заходи. Не бойся. И заноси.
– Здравствуйте.
– Тысь моя… майка.
– Мама, ты чего?
Родительница, переведя взгляд с арбуза в вытянутых руках рыцаря ко мне, охнула и осела на свой прежний стул.
– Катаржина?
– Ой, Людвиг, по-молчи… Агаточка, доча, это я во всем виновата.
– Мама, а что у вас-то тут «стряслось»? – подбоченилась я.
– Доча… из головы вылетело. Забылось. Не учла, – пролепетала она и, набрала воздуха в грудь. – В общем, доча, ты у нас… беременная! Эта твоя прихоть, она – родовая через поколение. Вот.
Хр-рясь! За моей спиной раскололся на полу самый большой на Брехливом столичном развале и самый вожделенно вкусный арбуз…
ГЛАВА 9
«Тяжелая госпожа». «Ш-шиви долго и ш-щастливо, тяш-шёлая госпош-ша», – именно так сказал мне Фрук в самый последний момент прощания на крыльце. Но, дело здесь не в словесном обороте (весьма пафосном для сущности без штанов), а в смысле самого обращения. Фрук меня попросту «вычислил», как может лишь одна нечисть другую, всегда точно характеризуя ее эмоциональную и телесную оболочку. И забросил тем ранним утром мне в душу надежду. Глубоко-глубоко, на самое донышко.
– Я… «тяжелая госпожа», уф-ф, – подняв к небу глаза, я их и вовсе закрыла. Зажмурилась… И зевнула…
Это утро на прежние не походило даже отдаленно. Когда просыпаешься и вскакиваешь, останавливая в голове раскрученное за ночь «мыслительное колесо». Чтобы через несколько минут вновь его запустить. На целый день и так день за днем. Нет, это утро было совершенно другим… Я сегодня спать совсем не ложилась. И если вернуть «мысле-образы» обратно…
Сонный господин Блинов, наш семейный мудрый лекарь с Яблоневой улицы, три … Нет, если начинать с арбузного «хр-рясь!» об пол, первыми были ошарашенные лица семьи. Мои подкосившиеся в коленях ноги, потом – массовое впадение в «детскую ностальгическую тему» под ужин с остатками арбуза и мамин боевой клич: «Надо немедленно все перепроверить! Доча – собирайся и за мной!», а уж потом наш семейный лекарь. Мы его нещадно подняли с теплой койки в половине первого ночи. А разбудили уже чуть позже, вместе с магическим зрением и пониманием «что за радость его в ближайшие девять месяцев ждет». Это я исключительно про себя сейчас, как наследницу нашей «родовой патологии». Хотя диагноз мне подобный уже другой «мудрый лекарь» ставил – прокуратский господин Дучи. Да там о профпатологии речь шла. Здесь же намечалась совсем иная напасть:
– Ну-у… Я-я…
– Ах, говорите, Пантелеймон, не стесняйтесь, – сусликом замерла у края ширмы мама. – Мы ведь с этим уже веками живем. А ты, доча, пока с кушетки не слазь. Мало ли.
– Агата, одевайтесь, – глянул лекарь на меня, как на алантский катаклизм, вполне уже бодро. – Я что сказать вам, дамы, хотел…
– Мужайтесь? – натягивая туфлю, внесла я предположение.
Мама всплеснула руками. Господин Блинов потянул орлиным носом:
– Да нет. Что касается первичного осмотра, факт беременности не вызывает у меня никаких сомнений. Поздравляю вас от души. Есть лишь вопросы по ее течению. А вот здесь мне самому нужна консультация… – и скосился на мой, пока плоский, живот. – Да. Со своим… ученым коллегой.
– Не из Прокурата, случайно?
– Нет, Агата. Из ладменского Совета магов. Я надеюсь, вы – не против?
– Нет! – уверила его мама.
Я – скромно дернула плечом.
– Вот и отлично! Тогда завтра в шесть вечера жду вас, Агата, у себя! – и всем своим тощим видом показал полное торжество медицины над любыми «родовыми патологиями» в мире. А я вот, глядя на него, решила сама себе дать небольшую фору (на осмысление). На что всю оставшуюся ночь и убила, встретив рассвет в мутном окне дедовской большой библиотеки… И что же в итоге узнала…
Во-первых, из того, с чем «уже веками живем». И здесь сделала первое открытие, касающееся «истока» нашей родовой патологии. Еще из предтечья, как оказалось. Нашлась одна книженция в библиотеке у деда, с наложенным на нее знаком сохранности (на него я у стеллажа и замерла). Датируется 1678 годом от Христова Рождества и написана целиком на исходном английском. Стихи и фольклорная проза, однако, собранная из одного места в Англии – графства Корнуолл. Глухомань, судя по нескольким эпосам, еще та, но общей их темой – «хранители местных традиций, страшные и справедливые беролаки». Медведи-оборотни, кроме своей охранной службы, вступающие в регулярную связь с девами из ближних деревень. Приплод, как апофеоз оной, рождался, естественно тоже беролаком. И теперь не во вред будет вспомнить присказку моего деда в адрес моей же бабушки: «Корнуольский беролак, он только с виду пушистый»… А я все думала, это порода кроликов такая… Что же касается «во-вторых»…
Во-вторых, и уже из совершенно другого печатного источника, на самом деле с печатью Совета магов, удалось выяснить суть отличий «по нескольким важным аспектам». Попросту, чем я от других беременных на Алантаре отличаюсь. И отличий этих оказалось не так много. Всего то: обострение всех разновидностей чувств (так этим у нас и аланты в положении страдают, и обычные человеческие дамы), ментальных и стихийных (то есть магических) способностей, увеличение физической силы, регенерации (заживления) ран и… плохо контролируемые вспышки гнева, чередующиеся с периодичным выпадением в сон. Но, это уже из области медицины (про сон), где для меня таилось самое большое мое открытие.
Живот у меня будет расти не постепенно, а «скачком». Именно поэтому ни я, ни моя мама сразу наличие плода (медицинский термин) не засекли. Просто «спит» он около полугода, а потом, вдруг, начинает резко внутри расти. Это – «наследство» от второй ипостаси беролака – простой бурой медведицы. Только оная как раз в берлоге зимой дрыхнет, а я, значит, испытаю шок уже в реале (если до этого не выпаду окончательно в свой сон). Зато первые полгода можно полноценно жить, наслаждаясь и пугая окружающих своими «обострениями» и «вспышками»… Н-да… «Полноценно жить»… «Гон беролака». С точки зрения медицины, раз в году, в момент полнолуния и при самом «высшем пике готовности» у будущей мамы. У меня оный совпал с нашим гостеванием в Либряне и вполне объяснял мое «помешательство». Сразу вспомнились слова Вари: «Ты пахнешь странно». И что было следующей ночью в Русалочьей заводи…
– Уф-ф. А вот об этом лучше пока…
– Агата, накинь на плечи. С утра еще холодно, – Нинон сбоку от меня, замерла с гостеприимно распахнутым пестрым палантином.
Я в ответ хлопнула по доске крыльца рукой:
– Лучше посиди со мной. Гляди: какая красота. Утро нового дня в саду.
Женщина послушно вздохнула. И, свернув палантин, села рядом:
– Красота. А ты…
– Ник здесь.
– Что?! – в прыжке развернулась она.
Я тихо повторила:
– Ник – не в сопределье. Это точно. И мы с Эриком вчера едва его не нашли. Но, его накануне уволокли в другой схрон. И теперь…
– Агата, – расширила Нинон маленькие глазки. – А как же так? Ведь, мы ж… вы ж…
– Ну, извините, – пожала я плечами. – Так было нужно для дела. А теперь необходимость хранить эту информацию отпала – наш противник уже знает, что мы идем по его следу. По правильному следу.
– Слава Богородине, Деве преисполненной, – быстро перекрестилась Нинон.
Я зевнула:
– Ага-а… Я обязательно всей нашей семье расскажу. Только вот…
– Надо осторожно. Чтоб, это, у некоторых обмороков не стряслось. А другие бурную деятельность параллельно не развили.
– Ты, Нинон, прямо, как стратег мыслишь, – с прищуром глянула я на нее. – Может, тогда подскажешь: как это лучше сделать?
– Как лучше сделать? – скрестила та руки на груди. – А пока – никак, Агата. Что у вас с этим Эриком дальше по плану?
А что у нас с «этим Эриком дальше по плану»?.. Точно, утро выдалось совсем иным: мыслей по ведению дела – нуль:
– Ду-маю, – протянула я. – Думаю, что…
– Искать «новый схрон»? – подняла одну бровь Нинон.
– Возможно, – глядя на нее, кивнула я. – Хотя…
– Слабые места противника.
– Что?
– Понимаешь, бегать за ним можно очень долго. А вот подкрасться с наветренной стороны да укусить за незащищенную задницу.
– Нинон, – удивленно хмыкнула я. – А кем ты в прошлом была? До того, как с моей теткой познакомиться?
Женщина довольно улыбнулась, уже вставая с досок крыльца:
– Да в разных должностях. А с твоей теткой нас в Бадуке жизнь свела… когда ее грабили в подворотне.
– Ух, ты! – открыла я рот. – Была бы я ей, изрекла б: «Как романтично».
Нинон, запрокинув голову, рассмеялась:
– Так она так и «изрекла» тогда… Ой!
– Ты чего?
– Там ведь тебя один визитер дожидается. У крыльца в лавку.
– Что же ты сразу не сказала? – мигом подскочила я.
Женщина, вдруг, сделалась серьезной:
– А он мне не понравился. Подумала: пусть постоит, спесь, может, спадет. И ты с ним, того, Агата, поосторожней.
– Хо-рошо, – одарив ее еще одним внимательным взглядом, нырнула я в открытую дверную створку. И минуя лавку с зевающей тетушкой, изнутри дернула за ручку парадной двери. – Тысь… моя майка.
Бывший Верховный рыцарь Прокурата, седовласый и высокий господин Сирок, медленно развернулся от калитки на улицу:
– Доброе утро, госпожа Вешковская-Подугор. Нам с вами надо… поговорить. С глазу на глаз. Где это возможно?
– Где это возможно? – произнесла я, собирая разлетевшиеся от взрыва в голове мысли… «Вот, значит, как?»… «Новый кон – новые фигуры»… «Главное, сохранять спокойствие, остальное – по обстоятельст…
– Госпожа Вешковская?
– Подугор, господин Сирок, – выдохнула и прямо посмотрела ему в глаза (с высоты крыльца – самое то). – Можем и здесь. Начинайте.
– Как скажете, – процедили мне в ответ и взяли сразу с места в бугор. – Я – в курсе ваших перипетий со своей племянницей Ксенией.
«Перипетий», значит? Не попытки моего убийства оной, не похищения и удержания ею силой моего мужа, а «перипетий»:
– И что дальше?
– Хотелось бы внести в дело ясность. Для начала, – сомкнул мужчина руки за спиной. – Я к этому никакого отношения не имел.
– А сейчас что вы намерены предпринять? Раз уже «в курсе»?
– Внести в него свои… корректировки, – качнулся вперед господин Сирок.
– «Корректировки»?
– Да, госпожа Вешковская-… Подугор. Дело в том, – глянув вокруг, понизил мужчина голос. – что ваш муж в свое время влез совсем не туда, куда ему позволено. И теперь расплачивается исключительно за то.
– Да что вы говорите? – сузила я глаза. – И куда же мой муж «не туда влез»?
– Вы желаете повторить его судьбу? – выдали мне с оскалом.
– Вы мне угрожаете? – подняла я брови.
– Нет, лишь предупреждаю. Вы всегда были умней своего супруга. Хоть и более склонны к нарушению служебной дисциплины. И сейчас я уповаю исключительно на ваш ум, а еще страх потерять Николаса Подугора уже навсегда.
– Значит, все-таки, угрожаете… Я вас слушаю.
– Это меня чрезвычайно обнадеживает, – с новым оскалом оповестили меня. – Вы должны для него кое-что сделать.
– И что именно?
– Решить одну проблему… моей племянницы на самом высочайшем уровне страны.
– Бесова сила! Может, сразу Море Радуг осушить или спереть целиком джингарскую казну?! А лучше, чтоб не мелочиться, Алантар раскрутить, как мячик в сетке?! – с душой выдала я.
Господин Сирок смиренно прослушал мою речь:
– Вы закончили, госпожа Вешковская-Подугор?
– Нет…То есть, да, – огрызнулась я.
– Превосходно. Я тогда продолжу… Его Величество возвращается в столицу на той неделе. И вам, я полагаю, будет тут же назначена у него личная встреча. Откуда я о подобном в курсе? – опередил он мой распахнувшийся рот. – Это не существенно, потому что, правда. Так вот, вы с ним встретитесь и постараетесь… настроить нашего короля на нужную «доброжелательную» волну. Впрочем, не мне вас учить разным женским рычагам давления.
– Вы только по мужским специалист?
– Так вот, – непреклонно продолжил господин Сирок. – Как быстро вопрос моей племянницы решится, я не знаю. Данное, повторяю, будет зависеть исключительно от вас. И сразу после этого вы с рыцарем, простите, старшим рыцарем Подугором, вновь воссоединитесь. Если вам нужны гарантии оного, самой главной будет обоюдная необходимость сторон сохранять это дело в тайне. И вашему супругу я данный факт очень доходчиво объясню.
– Вот только троньте его еще, – прошипела я.
Мужчина внимательно на меня посмотрел:
– Он теперь – под моей личной охраной и защитой. И я, хоть и кажусь вам сейчас мерзавцем, считаю делом чести уважать тех, кто зависит от меня целиком. Я ВАМ доходчиво объяснил, госпожа Вешковская-Подугор?
– Доходчиво… Какой вопрос Ксении я должна решить с Его Величеством?
– О, не так скоро, – хмыкнул бывший Верховный рыцарь. – Вы о нем непременно узнаете… накануне вашей встречи с королем. Так вы согласны на мои условия?
Согласна ли я на них? Вот интересный вопрос. Жаль, что ответ на него в данных обстоятельствах лишь один:
– Да… Только у меня для вас тоже непременное условие, – внимательно посмотрела я в глаза мужчины.
– Какое?
– Узнать о сути проблемы Ксю я должна лишь от нее. Ни с кем другим я говорить не стану.
Взгляд господина Сирока дрогнул, но он быстро взял себя в руки:
– Хо-рошо. Считайте, мы договорились… А я буду считать нашу встречу плодотворной и оконченной, – резко развернувшись, замер он. – Ах, да, госпожа Вешковская-Подугор, не обременяйте себя поиском причин нашей с вами ситуации. Это весьма чревато. Займитесь лучше подготовкой к встрече с королем – настройтесь на нужный лирический лад. Всего вам доброго! – и, черкнув в воздухе дугу, исчез в своем подвале.
– Сволочь, – глядя в пустоту перед калиткой, выдохнула я. – О-ох, какая же отменная сволочь, – и опустилась греть задом второе тетушкино крыльцо…
Через пять минут вдумчивого и кропотливого анализа (пыхтения и матов на крутую судьбу) мое одиночество опять потревожили. На этот раз – Эрик:
– Доброе утро! – жизнерадостно оповестил меня он.
Я оценивающе осмотрелась:
– А оно «доброе»?
– В смысле? – застыл рыцарь.
– «В смысле плодотворное», так точно. У меня к тебе дело есть. Только, надо наедине о нем. Давай на твой берег Кочи?
Парень удивленно поднял брови:
– Ну, давай. Прямо сейчас?
– Ага, – вновь подскочила я с крыльца и через секунду растворилась в рыцарском подвале.
Вот всего меньше суток прошло, а в этом «вечном месте» ничего не изменилось. Те же чайки, те же берега, продуваемые теплым ветром. Чего о моей жизни не сказать:
– Меня как раз перед тобой господин Сирок посетил.
– Кто-кто?
– Бывший Верховный, – и с ходу выдала Эрику весь наш с ним «плодотворный разговор».
Он отреагировал на пересказ, как и подобает юному магу огня: красными пятнами во всю физиономию и сжатыми кулаками (а ведь я о «предложении дружбы» Его Величеством еще воздержалась):
– Так почему этот хобий гад уверен, что Василий Второй…
– Ну, он себя нашим с Ником личным покровителем считает, – заблудила я глазами по небесам.
– А-а, – открыл рот парень. – Я помню… Тогда, на вашей свадьбе… И что будем делать? Решать проблему Ксении Штоль? Агата, ты ведь даже не знаешь ее суть. А, вдруг, там…
– Эрик, я не уверена, что это вообще ее «проблема».
– Что?
– Я думаю: это проблема его.
– Почему?
– Объясняю… В том, что особой любви к своей племяннице тогда еще Верховный рыцарь Прокурата не имеет, я поняла давно – в деле с Велиаром. Ты ведь о нем…
– Так точно, – кивнул, нахмурясь Эрик.
– Ну, подумай сам: зная о силе демона, любящий дядя станет отправлять свою племянницу на риск встречи с ним?
– Так служба у нас – сплошной риск.
– Эрик, мы о господине Сироке говорим. О том, кто взял на службу в Прокурат демона-инкуба. О том, кто покрывал алантов из «Черного Ириса» и обрек нас с Ником на смерть в Грязных землях. И после всего этого, ты уверен: он не смог бы просто на время свою племянницу вывести из-под угрозы? Да элементарно в отпуск отправить или на задание бес знает куда?
– Ну, в общем… да.
– Ага, – кивнула я. – Теперь, что касается сегодняшнего утра. Он настойчиво мне повторял, что это – проблема Ксю. Однако быстро согласился, чтобы на встречу со мной пошла именно она. Это после того, как я ее чуть не придушила во время нашей последней. А ведь я его специально проверяла. О чем это говорит?
– О том, что он ставит решение данной проблемы выше жизни племянницы, – выдохнул Эрик.
– Так точно… И было еще кое-что: Сирок люто ненавидит Ника. Я это ощущала очень сильно. По его глазам, тону и тексту. Здесь – что-то личное.
– У него и без того мало причин вас с Ником любить.
– Вот именно, «вас с Ником». Нас обоих. Однако реакцию он давал именно на него. Меня же просто откровенно презирал. И, кстати, считал полной дурой.
– С чего ты взяла? – уточнил рыцарь.
– По его манере покровителя. Так ведут себя только с теми, кого считают глупее себя. Он даже защиту не поставил, хотя мог.
– Хотя… мог.
– Я тебя убедила?
– Убедила. И, по поводу вашей с Ксенией «последней встречи».
– А здесь что?
– Я там снова был.
– Где? В Тэсте?
– Да. Вернулся после тебя ночью и поговорил с одним из трех охранников.
– Так уж и «поговорил»? – заинтересованно уточнила я.
Парень оскалился:
– Угу. Двое из них смотались. А этот местным оказался. Я его в два счета нашел. И поговорил.
– И что?
– Он сказал, что притащили Ника в подвал как раз, получается, после Дома выскочек. И держали там, действительно, до того срока.
– Какого?
– За сутки до нас хозяин усадьбы должен был вернуться из Чидалии. И Ксения решила Ника в другое место перевести. Поэтому листы моанита от стен и потолка спешно отдирали.
– И куда его перевели? – сглотнула я слюну.
Парень скривился:
– Его совсем другие забирали. Не наемники Ксении. И он лишь сказал, что на какой-то…
– Куда, Эрик?!
– Он не знает точно. Какой-то рудник в горах.
– Тысь моя майка.
– Угу… Агата, если тебе станет легче, я с ним хорошо «поговорил».
– В смысле «знака правды»? – подняла я хмурый взгляд.
– И это тоже. Он мне за ту кровь на полу ответил с лихвой.
– Ага. Мне легче… Эрик?
– Что? – буркнул он.
– А над каким делом мой муж последним работал?
– Над «каким делом»? – вмиг подобрался рыцарь.
Я прищурилась:
– Да. Только не вещай, что это – служебная тайна и прочая ваша лебеда.
– А если даже и так?
– Эрик?!
– Ла-дно… Ник сам дела не вел. Лишь контролировал работу всей комтурии. Но…
– Эрик, что «но»?
– Дело о пропаже «алмазного маэстро».
– Архитектора Бертеза? – вспомнила я статью из «Ладмении. Будни».
– Так точно. Сам его вел. Я лишь на пару поручений от него бегал и ничего толком не знал. Он мне только сказал как-то, что в «подобное болото лучше с головой не нырять».
– А сам, видимо, «нырнул», – закусила я губу. – А что за поручения были?
– Ну, первое: выяснить личные контакты маэстро. Таких – пол столицы. Не считая его важных клиентов. Последним, кстати, ваш с Ником «личный покровитель» был.
– Его Величество?
– Да. Во время выполнения его заказа он и сгинул. А второе, – хмыкнул Эрик. – как раз в главной конторе корпорации «Грань». В детище родного брата нашего бывшего Верховного рыцаря.
– И что там в этой «Грани»? – сделала я стойку.
– А там надо было узнать: какие минералы они добывают и продают потом. Я узнал: они в последнее время на атрактин перешли. И вообще не особо шикуют. Дела у них, прямо скажем, хобьи.
– Та-ак… Ага, – громко выдохнула я. Потом закрыла глаза. – А теперь скажи мне, Эрик… с какими минералами работал на своем королевском заказе архитектор Бертез?.. С атрактином?
– Так… точно, – глядя на меня, усмехнулся он…
ГЛАВА 10
– Я не буду этого делать!
– Да почему, позволь узнать?
Эрик, выкатив глаза, застонал:
– О-о! Да это ненормально. Аморально и-и претит рыцарскому кодексу чести.
– Ну, вы гляньте как мы забабледили! – открыла я рот. – Значит, тащить горничную Ксю на свидание ради информации «кодексу чести рыцаря» не претит? Выдавать себя за персону выше рангом тоже вполне с его точки зрения, а вот это…
– Агата!
– Эрик, – набычилась я. – Ты такую чушь сейчас несешь.
– Это – не «чушь»! Ник мне, как старший брат, он мне друг и наставник, да начальник мой, в конце концов, а я, значит…
– А ты, значит, просто войдешь в его кабинет и возьмешь оттуда все, что нам надо. Или я сама туда…
– До первого поворота коридора, – гневно выдул он и почесал лоб. – А вот…
– Не получится. Нам нужны все бумаги Ника по этому делу. В них наверняка есть то, за что он и поплатился. И я не уверена, что нам самим удастся собрать их вновь. Времени – впритык. Ты это понимаешь?
– Понимаю, – буркнул Эрик. – Но, как я к нему…
– О-о, Ника я знаю с семи лет, и у него еще с кадетства всего два варианта замка: на стандартном прокуратском сверху рунный знак. «Защита» или «Атака».
– «Защита» или «Атака»… Тогда… ладно.
– Наконец-то! – всплеснула я руками.
– Угу, – зыркнул в ответ «блюститель чести». – Сегодня ближе к ночи жди с результатом. И я так понял: за домом твоих родителей теперь должны следить?
– Ну да. И в Гусельницах. Еще у нашей квартиры и недоделанного дома. Так что, разрешаю нарушить свой рыцарский кодекс еще: из подвала сразу к нам вовнутрь.
– Агата, – хмуро хмыкнул парень.
– А что? Проявишься бочком у двери, покашляешь для приличия, а вся моя семья сама к тебе выскочит.
Эрик, скосившись в сторону, вздохнул. И что у него за «личный кодекс» такой, интересно? Одним глазком бы в пункты взглянуть. Хотя примерная шкала ценностей мне уже ясна… Бедная его девушка (если она вообще в природе есть).
– Чем сегодня займемся? – поймал Эрик на себе мой ехидно-задумчивый взгляд.
