Текст книги "Игра на Цезаря (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Как вычислила? – проводила я его взглядом. Потом смахнула рукой «рамку». – Батюшка подсказал. Помнишь его посыл к притче?
– Ну?
– Так нет такой притчи в православии. Это я сразу поняла. Да вот сначала язык перепутала. Думала – латынь. И перевести не смогла.
– Латынь, – развернувшись, протянул Эрик. – Древний язык ученых и католических священников.
– В том то все и дело! Католических. А местный Батюшка у нас – православный. И у них в ходу еще с предтечного мира – греческий. Или, выражаясь по-тинаррски, эллинский. А в переводе на наш выражение «олефиа фрура» звучит как «пагубный…
– … сторож».
– Так точно.
– Вот это да! – открыл парень рот. – Погоди, а почему Прокурат этого «сторожа» во время шмона не засек?
– Так он за собой подчищал всегда, – подпрыгнула я на краешке кресла. – Всегда, а вот с Фомой не успел.
– Почему?
– Фома, после встречи с Фруком две ночи в храме у Батюшки ночевал. Да? – и развернулась к вытянувшей шею сущности. Та мотнула из угла лысой головой. – Да. А ты прятался в лесу за огородами. Это я просто «увидела». Уже не вычислила. Только… – и глянула рыцарю в глаза. – Теперь – твоя очередь, Эрик… Рассказывай.
– Угу, – стиснул он губы. – Моя… Я тебе уже говорил, что у меня есть новость?.. Так вот, дело в том, что сразу от твоей калитки я махнул в Прокурат. Это ты знаешь…
– Эрик, не тяни.
– Угу, – из-подо лба глянул он на меня. – Понимаешь, ты так описала зеркало, которое стояло здесь, – и скосился в пустой простенок. – что я сразу понял: это не оно.
– То есть? – выдохнула я.
– То есть… Агата, зеркало накануне последних учений поменяли.
– Кто? Зачем?
– Зачем – не знаю. А кто… – зло оскалился он. – Ты его уже видела. Только что. Да и я с ним тоже сегодня… говорил.
– Вторая комтурия? – сипло выдала я.
– Так точно. А этот… он там служит. Хайден Горн. Рыцарь Хайден Горн. Но, он мне ничего толком не сказал. Пришлось идти к их начальнику. Мы с ним – бывшие однокурсники. И вот он просто дал мне их служебную ведомость в которой прописаны все замены реквизита на всех учебных полигонах страны… Агата, – вскинул Эрик на меня глаза. – В той ведомости отмечено, что зеркало на полигоне «Дом выскочек» поменяли за день до последних учений. Причина – старое разбилось.
– Как «разбилось»? – опешила я. – И оно тоже?
– В принципе, ничего нереального в том нет. Мало ли? Ветром или зверушки местные. Но, странность в другом: на прокуратском складе старого нет. Даже в осколках. А новое заказывали через левую мастерскую.
– «Левую»?
– Прокурат ведь свою имеет через две улицы от конторы. Я там седло для грифона менял и…
– Это я знаю, Эрик. Ник там тоже… А почему?
– Не знаю, – пожал он плечами.
Я, сунув в карман штанов платок, подскочила из кресла:
– Так. Погоди… Получается, что… зеркало накануне полулегально поменяли. Этот самый рыцарь из второй комтурии, что и откачал Фрука, – развернулась я напротив Эрика.
– Угу.
– Но, зачем ему энергия «сопредельного гостя»?.. Погоди… – и прихлопнула пальцы к вискам. – Эрик?
– Что, Агата?
– Опиши мне подробно то самое зеркало, что стояло здесь во время последних учений.
– Хорошо… Высокое и узкое, как и прежнее. Рама тоже узкая. Деревянная, выбеленная. Украшена резьбой по всему периметру. Но, основной мотив – в верхней части рамы.
– И что там?
– Там?.. Там был какой-то дефект.
– То есть?
– Есть такие узоры. Они симметричными называются. Значит, повернуты друг к другу. А на том зеркале один узор, правый, был полностью стёсан. Остался лишь левый.
– И что там? – замерла я.
– Там? Лебедь, Агата. Одинокий, без пары лебедь…
– Лебедь…
И как должен чувствовать себя тот, у кого мир сначала рухнул, потом восстал из руин? Пусть пока только руин. Но, это – мой мир…
– Агата, ты чего?
– Зеркало, Эрик. И одинокий лебедь… Теперь я знаю, что заставило Ника вернуться в эту комнату… И теперь я знаю еще кое-что.
– Что? – прищурился растерянно парень.
– Мой муж не переступал тот хобий порог. Он здесь – в этом мире. В этом… мире…
>>
1 – Охранная система, охватывающая всю территорию страны, «наброшенная» над ней с целью выявления локальной магической активности, применения запрещенных в Ладмении заклятий и незаконных переходов госграниц. Разработана Советом магов по подобию алантского защитного купола над столицей.
ГЛАВА 6
Еще несколько минут назад ты стоял у пропасти, боясь заглянуть в ее бездонную черную пасть. Еще прошлую ночь ты метался на пустой холодной постели с единственным вопросом: «Как же так?». Еще за три часа до этого запрещал себе думать о плохом, расслабляться духом, цепляясь на своем шатком краю лишь за одно – веру в него. В своего единственного и самого лучшего. А что теперь?..
– Я порву любого, кто встанет на моем пути. Кто сунется между мной и моим мужем. Потому что никто не имеет на это права. Никто. Ты меня слышишь? Слышишь?!
Фрук в углу, поджав ноги, жалобно заскулил. Сова, пролетая за заколоченными окнами дома, громко ухнула. Эрик, глядя на меня, сглотнул слюну:
– Я тебя слышу, Агата… Слышу… Ты вообще, когда в последний раз нормально спала?
– Что-о?!
– Вид у тебя…
– Значит, ты мне не веришь? – вперилась я в него гневным взглядом.
– Верю, – качнул рыцарь головой. – В то, что «порвешь любого», верю.
– А в то, что Ник…
– … на этой стороне? – прищурился он. – Я очень этого сам хочу. Но…
– Что, «но»?
– Агата, надо еще раз все хорошо сопоставить. А уж потом начинать действовать в новых условиях. И самым первым…
– Та-ак, – подбоченилась я. – Понятно. Поколебленная истина «Прокурат – свят». Эрик… уф-ф, – вот же связалась с дитём. – Ты сам его в «рамке» видел, этого рыцаря из второй комтурии. Хайдена Горна. А что касается причастности Ксении Штоль… – и на секунду задумалась. Всего на секунду. – В принципе, она может. Хотя… игра такого уровня, согласна, должна быть оправдана. Ведь и риск велик.
– В том то все и дело, – скривился Эрик. – У нас против нее нет доказательств, кроме этой «свадебной приметы».
– Ага… Да ты не бойся: прямо сейчас «рвать» эту тварь в мои планы не входит, – успокоила я парня. – Хоть и жаль. Просто, в итоге может получиться, как с «хвостом змеи».
– Вот именно, – буркнули мне в ответ. – Я недавно уже сам «наследил». Когда вопросы про зеркало задавал. И боюсь, как бы этот… вовсе не исчез.
– Вполне возможно, – глянула я на притихшего Фрука. – Вполне… Интересно, как они его вычислили?
– Кого? «Сторожа»? – скосился в тот же угол Эрик. – При первой же возможности надо будет… спросить. Агата? Давай ко, еще раз по твоей версии со всеми ее слабыми местами?
– Хо-рошо, – вздохнула я. – Давай… Значит, внимание Ника привлекли, по всей видимости, именно «свадебной приметой». Остался он в доме один, отпустив тебя, по той же причине. И здесь пока неизвестно…
– Зачем вообще, – вставил рыцарь.
– Это – да. Меня тоже данный вопрос… волнует.
– А ты знаешь, – потер он лоб. – Меня вот теперь другое «волнует». Их давний разговор.
– Кого?
– Ника с Ксенией Штоль. Хотя его и разговором то назвать…
– Эрик, когда?
– Еще в марте. Незадолго до вашей свадьбы. Я случайно его свидетелем стал, потому что в том крыле Прокурата как раз документы у начальства подписывал. И возвращался обратно по коридору.
– Та-ак. И о чем они ругались? Ведь ругались же? Я правильно поняла?
– Так точно, – смутился парень. – Еще как… ругались. Правда, Ник от нее уже выходил и сказал напоследок, чтоб она, в общем, «рот свой змеиный захлопнула» и что любое ее «шипение» теперь в сторону вашей семьи будет расцениваться, как начало войны.
– Ага.
– Угу… А она ему вслед крикнула, что, раз так, то война их будет… в общем, Агата, «до одного победителя». То есть…
– Я поняла… На смерть.
– Так точно. На смерть… Вот поэтому я вполне допускаю участие Ксении Штоль в этой, как ты сказала, «игре». Но, доказательств этому у нас пока – нуль.
– Та-ак, – прижала я к вискам дрожащие пальцы. – «Война», значит?.. И если исходить из этого факта и последовавших далее событий, то начала ее именно Ксю. Теперь понятно.
– Что именно?
– Возможная причина – встреча двух противников на нейтральной стороне.
– Что-то типа «приглашения к переговорам»? – хмыкнул Эрик.
– Что-то, «типа», – протянула я. – Значит, он остался здесь. А появилась ли сама Ксю, неизвестно. Известно лишь…
– Предположительно, – вставил рыцарь.
– Хорошо. «Предположительно» противников явилось несколько.
– Это точно. Одному Горну с моим напарником, то есть, начальником…
– Эрик, не мешай. Значит, Ника в итоге обезвредили и сперли. А энергию Фрука рассеяли по контуру «двери». Чтоб создать видимость ее активации. Потом «дверь» грохнули для затруднения экспертизы. Подчистили все следы, оставив лишь до момента возвращения Ника в комнату и сами смотались. Хотя возможно, рыцарь Горн еще и в Прокурат сам сообщил о переходе в сопределье.
– Угу, – кивнул Эрик. – Он и доложил. Дежурил как раз в ту ночь, а Ник вовремя на роспись за сохранность объекта не явился… Агата, и вот тут у тебя, у нас, – мотнул он головой. – как раз слабое место.
– Какое?
– Ну, – отвел он в стену взгляд. – Сам факт отсутствия этого перехода. Ведь они могли его и попросту туда закинуть? Уже «готового»?
– А-а, – скривилась я, закусив губу. – Во-первых, ты сам сказал, что локальных очагов в ту ночь не было, общий энергетический фон к тому моменту уже шел на убыль, и зеркало было «пустым». Так? А, во-вторых… надо с вашим главным экспертом еще раз поговорить. Насчет остатков на нем магии. Ведь, если моя версия верна, то она должна присутствовать лишь отсюда. А это, согласись, странно, если учесть, что дверь всегда открывали извне?
– Поговорить бы, конечно, надо. Да, боюсь, он на такие откровения не пойдет. Что же касается самой двери, то она могла активироваться и…
– Ш-ш-не открывали ее.
– Что?! – развернулись мы оба в огласившийся угол.
Фрук испуганно съежился:
– Не открывали её. Не могли.
– Почему? – склонил голову на бок Эрик.
– Я ш-ш-шесть циклов назад ключ ш-ш-шломал. Когда ш-ш-шуда уходил.
– Шесть лет назад? – прищурилась я.
Сущность суматошно закивала:
– Ш-да. Ва-ш-ш-ших ш-ш-шесть лет. Ш-ш-шломал, ш-ш-штоб не наш-ш-шли.
– Тысь моя майка!.. Что и требовалось доказать!
– Так ты ему веришь? – уточнил, развернувшись ко мне рыцарь.
– А по-ш-што мне врать?! Она ш-ш-шнает, ш-ш-што я правду веш-ш-щаяю! Только в меня снова лезть… у-у-б-о-ольно!
Ага. И не тебе одному:
– Эрик, он не врет. Фрук не врет. Малумтелепата обмануть можно, но не с его уровнем защиты и интеллекта.
– Угу-у… – почесали в ответ лоб. – Ну так это… заметно облегчает нам все дело… А ты, значит, – и скосились на сущность. – х-хе, беглец?
– Ш-ш-да, – душевно выдохнул тот. – Пош-шледний.
– О-ох, – закатил Эрик к потолку глаза. Потом прихлопнул к ним ладони, да так и замер на несколько секунд. – Угу-у… Теперь какая у нас задача? Говори, Агата.
– Го-ворю, – даже растерялась я от такой сцены… Нет, ну натуральное еще дитё. И как с ним Ник… – Я, знаешь, что думаю?
– Что? – хлопая ресницами, уставилось оно на меня.
– А ты сам мне скажи: как бы дальше в этой ситуации поступил?
– Будучи с какой стороны?
– Со стороны нашего противника.
– Угу… Ну-у, – шумно вдохнул «стратег». – Если взять в расчет его, то есть противника, прокуратскую осведомленность, то я бы сначала Ника где-нибудь спрятал. В месте, недоступном для поиска. На любом уровне. А потом, когда накал спал, попытался переправить его через границу.
– Для чего?
– Для чего? – повторил Эрик. – Для ликвидации, Агата. Ну, сама посуди: ценности он не имеет. Ник – не ученый, не талантливый мастер каких-нибудь дел и не тот, за кого можно поторговаться. Хотя здесь…
– Продолжай, – кивнула я.
– Угу. А опасность представляет реальную. Во всяком виде, даже лишенным магии. Убирать же его на территории Ладмении чревато.
– Почему?
– Да потому что любой некромант может выйти на связь с его «свободной» душой. И есть лишь единственное заклятье, полностью исключающее подобный риск – «расщепление». Ты ведь о нем знаешь?
– Знаю, – констатировала я. – Полное расщепление души без права на перерождение в новом теле.
– Так точно. Оно у нас под запретом первой степени. Как и по всему Бетану. Но, «сеть» лишь над нами. И Прокурат в этом случае стреагирует быстро. А это опять же – риск. Потому что за подобные «подвиги» и «награда» аналогична.
– «Расщепление», – хмуро подтвердила я. – Да, думаю, ты во всем прав. Но, нам нужен не «любой некромант», а самый лучший.
– Глеб Анчаров? – уточнил Эрик.
– Ага, он. Да только нет его сейчас в Ладмении, тысь моя майка. Вот в первый раз такое: когда надо – нет. В отпуске. И судя по тому, что обещал Варе серьги из драконьей кости, в Эйфу. Но, когда вернется…
– Агата, зачем? – нахмурил лоб парень. – Ты все-таки…
– Нет, – мотнула я головой. – Нет. Я же сказала, что полностью с тобой согласна. Но, вот каналами его некромантскими, да и не только некромантскими, воспользоваться при поиске Ника будет очень даже полезно. И, знаешь, что? Нам самим в первую очередь нужно сейчас выяснить связь между рыцарем второй комтурии, Хайденом Горном, и начальником отдела по внешним контактам Прокурата, Ксенией Штоль. Это – в первую очередь, Эрик.
– Так точно, – оскалился в ответ он. – Этим сразу и займусь, – и посмотрел в угол. – Агата?.. А что с Фруком то теперь делать?
– А что с ним делать? – с прищуром уставилась я на прижавшую уши сущность…
Ранний летний рассвет уже возвращал в жизнь все яркие краски леса на пологом бугре и маленькой деревни под ним. Ветер, едва проснувшись, гонял над травой по пастбищам клочья тумана. Как морок собаки-пастуха ленивых толстых овец. А солнце… А что, «солнце»? Оно, как и положено, всходило. Солнце нового дня, в котором мой любый жив и рядом. А остальное… В общем, дело времени и… спасайся, кто может. Кому позволю.
– Ты его, все-таки, отпустила, – Эрик, зевнув, прикрыл длинной ладошкой рот.
– Ага-а, – зажмурясь, проделала я тоже самое.
– Но, он же…
– Чужак? Это, с какой стороны посмотреть, – и со вздохом процитировала: «Фрук пещерный. Сущность среднего уровня опасности. Относится к подвиду «стражей дверей». Первоначальная среда обитания не изучена. Питается выделениями газов в глубоких пещерах, шахтах и на болотах. Однако в еде возможна и корректировка по местности. Живуч. Легко внушаем. По природе – коллективист. К классу нечисти причислен из-за свойства в случае опасности мутировать и способа размножения».
– А как он… размножается?
– Тебя только это сейчас волнует?
– Да не-ет.
– Вот-вот. Я думаю, сородичей его уже давно опилками где-нибудь в прокуратской лаборатории или закрытом музее Совета магов набили. Раз информация о «Фруке пещерном» есть в книге столетней давности из библиотеки моего деда. А этот… пусть живет.
– Угу… А где? Куда ты его послала?
– В заброшенные горные шахты на севере. Там их полно. В смысле, шахт, – и развернулась к рыцарю. – Ну, что, пора по домам?
– Это – да, – потер тот лоб. – А что он тебе сказал, когда ты его отпустила?
Вот же… «любознат».
– Сказал, что теперь мне ш-шибко обязан, как своему новому вожаку. Видно, признал во мне нечисть. И на этой почве заверил, что мстить селянам не станет, а махнет сразу куда указала.
– За что ж им мстить?
– А они его обманули. Уверили, будто дотянутся до ушей в любую точку страны или Прокурату сдадут, если он из кабалы их смоется… Так ты идешь? – и черкнула свою арку.
Эрик сбоку замялся:
– И это всё, Агата? Он больше ничего не сказал?
– Больше ничего! – прокричала я уже из подвала. – Жду вечером у родителей!
– До вече…
А «больше» тебе, помощничек, и знать о нашем с Фруком разговоре не стоит. Потому как я сама в услышанное не поверила… Хотя очень хотелось… Очень хочется…
В родительском доме тоже пришлось поднапрячься. Однако мама моя по слуху не уступит и любой нечисти. Поэтому, вылетела из своей спальни, как на абордаж:
– Доча, где тебя носит и что же так долго? Мы с отцом всю ночь не…
– Тогда и вам с папой тоже – приятного сна, – закрыла я перед ней свою дверь и мимо сопящей на постели Вари просквозила в купальню… А ведь так хочется крикнуть сейчас на весь дремотный дом. Да что там на весь дом? Открыть окно и миру вокруг проорать: «Ник зде-сь!!!»…
– «Змеиный хвост», Агата Вешковская-Подугор. «Змеиный хвост».
– Доча… Доча, я к тебе войду.
– Хорошо, только тише, – и зевая во весь рот, провернула барашки крана над ванной.
Мама, запахнув халат, шлепнулась на ее глянцевый край:
– Ну, что нового? – постучала загнутыми носками шлепок.
– Мама, все нормально. Ищем, нюхаем.
– Что «нюхала», я прекрасно вижу.
Тысь моя майка – забыла рубашку от крови очистить.
– Мама, все нормально.
– Ну-ну… Агата, завтра тебе на юбилей канцлера. И в чем ты туда пойдешь?
– Мама, все но… Что?
– Так я и знала, – вздохнула родительница. – Хорошо. Отдохни, а потом – по магазинам.
– Не надо. У меня есть.
– Да что там у тебя…
– Платье. Ник выбирал. Сам, – «убийственный» аргумент. И «противник», с еще одним вздохом ретировался обратно за дверь купальни. Я же, побросав на пол одежду, занырнула под теплые вожделенные струи… И закрыла глаза… – Ник. Ник… Ни-ик, я тебя найду. Где бы ты ни был. Я тебя найду… Найду… Най-ду… Вот только… посижу тут немножко…Чуть…чуть…
– Тысь моя майка! И что же ты меня не разбудила то?!
Окна в столовой расплылись столичными сумерками. Да и световые шары, оформленные в плафоны, уже вовсю сияли под потолком. В аккурат над накрытым к ужину столом. Мама моя обиженно скривила губки. Эрик втянул шею в плечи. Папа с Варварой продолжили жевать… Курицу.
– Агата, присаживайся и не ругай мать. Это я ей не позволил.
– Ага, – хлопнулась я на свой законный стул. – Всем приятного аппетита…
Пришлось выдачу информации отложить на потом. Да и выражалась она всего лишь в двух скупых фразах: «Он – не женат. У нее – кто-то есть. А вот кто – пока неизвестно». Хотя это, уже три фразы. Что сути, все одно, не меняет: полезности – нуль. Значит, надо заходить с другого крутого борта.
Я же свое ближайшее время посвятила «близкому знакомству» с перечнем недвижимости обоих «главных подозреваемых». Рассудив, что, при таком «раскладе» прятать пленника в «дальние дали» смысла нет. И навестила семью Годы (обещался ведь помочь?). Тот, как обычно, запросил себе время на еще одно «должностное преступление». Но, уговаривать его в этот раз ни мне ни Софико не пришлось.
Но, все это было накануне. А вот конкретно сейчас…
Уф-ф… Да я бы с удовольствием данное мероприятие пропустила. И променяла бы его на ночь в засаде под крыльцом у гадины Ксю. Но… Сто пятьдесят лет. Тысь моя майка…
– Ну, наконец-то, Агата! Проходи.
– Здравствуйте, господин канцлер. С юбилеем, – и облегченно протянула ему приторно вонючий букет.
Канцлер в ответ заговорщицки сдвинул седые брови:
– Я тебе место обозначил за столом между Верховным рыцарем и госпожой Лэшок. Так что, приставать с лишними вопросами никто не будет. А мы с тобой позже поговорим. Агата?
– Да, господин канцлер. Спасибо.
– Не за что, – подмигнул он мне. – Проходи… Господин главный судья!..
Пришлось срочно «проходить»…
Большой торжественный зал в учебном корпусе узнать сейчас можно было с трудом. Пожалуй, лишь по местоположению дверей и узких окон. Остальное же пространство щедро пестрело лентами, свисающими с люстр наподобие шатерных куполов, и вполне реальными благоухающими цветами. И что там мой приторный букет? Тут их были целые сотни. А в купе с блюдами на длиннющих столах сей «коктейль» вызывал тошноту и «больные» фантазии (духи вместо соуса или розовая вода по графинам). Однако сами гости впечатляли не меньше. Но, по другому – мельтешением ярких красок и переливами драгоценностей у дам. И только серые фраки официантов да рыцарские доспехи спасали глаза от неминучего косоглазия или слепоты.
Но, слава всем прокуратским богам, гости, очень скоро расселись. И канцлер оказался стратегически прав: оба моих соседа желания поболтать со мной явно не проявляли. Левый (Верховный рыцарь) только о здоровье моем справился, а вот правая (госпожа Лэшок) и вовсе сделала вид, что мой стул пуст. Да и меня саму это устроило – хватило кивков и взглядов, которые я по пути собрала.
А далее началась «официальная часть» в виде громких поздравлений вперемешку с громкими выступлениями знаменитостей всех мастей. Среди последних отметилась и моя недавняя клиентка, не нечисть, конечно, а совсем наоборот (хотя если судить по ее нраву, то – упыриха еще та). Бывшая театральная прима (и бывшая хозяйка кошки-призрака) прочла отрывок из геройской оды, в местах упоминания главного «героя», указуя перстом в юбиляра. Тот дисциплинированно умилялся. Гости согласно аплодировали. В общем, на все действо ушло минут двадцать. Бедный господин Исбург (он ведь не актер, а, действительно, «простой герой»). Меня в списке поздравляющих спасительно обошли (да и речь, честно сказать, была ни к бесу). А вот когда очередь дошла до других преподавателей, из-за стола напротив, криво от волнения поднялся господин Коржун:
– Господин канцлер, вы мне позволите?! – покраснев сквозь бороду, произнес он. В ответ ему с улыбкой кивнули. Оратор прокашлялся. – Я служу на благо Отечества под вашим руководством вот уже сорок три года. И начальника лучше не знал.
– Так я у вас – единственный, – уточнил тостуемый.
– Так… точно, – еще раз кашлянул оратор. – Вы, господин канцлер, выпустили из-под своего крыла многих выдающихся личностей, которые потом взмахнули высоко-высоко! – в этом месте прокашлялись главный судья Ладмении и еще несколько гостей. – А сами – всегда на посту. В своем кресле! Но, если б не ваше участие и покровительство, то где б они… – вовремя смолк он, потом, кивнув, поправился. – где б мы все были?! – главный судья отмер и скосился по сторонам. – Но, я сейчас хочу сказать лишь об одном вашем ученике! – а вот здесь мне, вдруг, захотелось одновременно и скоситься и сглотнуть слюну. – Николасе Подугоре!.. Именно о нем! Храбрый воин! В прошлом – прилежный, лучший мой, да и не только мой, кадет! И мне искренне жаль, что к нему теперь применимо лишь это время – прошлое!
– О-о, – тихо выдохнула я.
– Да, прошлое! – тем временем огласился оратор. – Мы все скорбим о такой большой утрате! Как для нашего учебного корпуса, так и для…
– Да что же это?
– Агата, держи себя в руках, – прошипел, повернувшись ко мне, Верховный рыцарь.
Я в ответ оскалилась:
– Да что же это? Может, и похороны Ника скоро?
– Агата, это всего лишь дань уважения твоему мужу.
– Оглашать его покойником? А не рано ли?
– Агата, держи себя… – и прикрыл мою трясущуюся руку на столе своей пятерней. – Я очень тебя прошу.
– Господин Коржун?! Себастьян!.. Спасибо за речь! – косясь на нас через столы, поднялся канцлер Исбург.
Оратор на вдохе смолк.
– И от меня – большое спасибо! Господин Коржун, я вас приглашаю к себе на службу писать некрологи для моих, еще не почивших политических оппонентов! – а вот это было на самом деле, эффектное выступление. Да и появление. На моем скудном опыте – второе. Его Величество, подорвав вверх всех гостей, прошествовал от двери прямиком к юбиляру. Оттуда, взметнув полами камзола, развернулся. – Я вам не помешал?!
– Ваше Величество, – развел руки канцлер Исбург, – Как видите, ваше место вас ждет. И… спасибо за…
– Не стоит, – скривился тот, обводя взглядом стоящих. – Я здесь лишь на правах вашего же бывшего выпускника. Садитесь, дамы и господа. Садитесь… И я… сяду.
Тысь моя майка! Крыльцо у дома гадины Ксю показалось мне зовущей пристанью в бушующем океане… Но, пришлось садиться…
Правда, ненадолго. И, воспользовавшись первой же суетой во время смены блюд, я через боковую дверь ретировалась в пустой длинный коридор. Очень жаль, что вот так, но, сносить и дальше подобное «шоу», где одна половина смотрит на тебя с осуждением, а другая великодушно-сочувственно улыбается… уф-ф, избавьте ради всех прокуратских богов. Ради…
– Агата! Постой! – и через миг поняла, что «невоспитанно уйти», все ж, не вышло – по коридору меня медленно нагонял канцлер Исбург. – Мое любимое во всем здании крыло! – скривясь, произнес он и совсем сбавил шаг. – Давай потихоньку?.. И кто только эти мероприятия придумал? Надо узнать у Годарда Стаза, существует ли госстатистика по сокращению жизни юбиляра из-за подобных его чествований… Ты случайно, не знаешь? – и вовсе встал он.
– Не-ет, – растерянно замерла я напротив.
– Нет? – повторил канцлер. Потом улыбнулся. – Ну, да и ладно. Пошли ко мне в кабинет. Посижу напоследок в своем старом кресле. А то Его Величество мне новое сейчас подарил. А от такого подарка… – и глядя на меня, по-стариковски тихо, рассмеялся. – Агата, ты чего это?.. Пошли.
А «чего я»?.. И снова «пошла». Как провинившийся кадет вслед за своим всезнающим наставником.
Просторный канцлерский кабинет в ночной час выглядел тоже «незнакомцем», освещенный лишь светом ущербной луны из окна. Да еще магическим ручейком в «вечном двигателе» на столе. Сам хозяин называет его символом «единства и борьбы противоположностей», ссылаясь на философский древний закон. Однако разговор он завел не о нем, устало погрузившись в свое кресло:
– Рассказывай. Рассказывай, что нашла. Ты и рыцарь Эрик Лапиньш.
Я в ответ открыв рот, не удержалась:
– А сколько… звезд на небе?
– А кто ж их считал? – поднял канцлер брови. – Агата, ты все правильно делаешь. Просто, я вас с Николасом знаю гораздо лучше других. Помнишь, ваше первое здесь появление?
– Ага, – а как такое забыть?
– Два напуганных ребенка в схватке с жестоким миром. И одно свечение на двоих… У вас оно до сих пор – одно. Поэтому, ты его найдешь.
– Да? – хрипло выдохнула я.
– Так точно, Агата Вешковская-Подугор. Хотя… могла бы его фамилию первой поставить, – и вновь тихо зашелся в смехе.
– Ник так сам мне предложил, – по-детски проблеяла я. – Он сам, – да чтоб меня, магия этого места.
– Это – конечно, – вскинул узловатую руку канцлер. – Он по-другому и не может, – и, вдруг, стер улыбку. – В настоящем времени, Агата.
– В настоящем, – почти шепотом повторила я. – Так вы мне поможете найти моего мужа?
– Помогу, – кивнул он. – Только, знаешь, что? У меня к тебе просьба есть…
– А вот это место не изменилось нисколько! – дверь распахнулась до жалобного скрипа в петлях и высветила со спины силуэт, застывший во всем величии. За силуэтом мелькнула чья-то тень и исчезла. – А вот в этот раз я, кажется, помешал, – оглашено было без малейших за то угрызений.
Да за что же наказа… честь мне такая? Пришлось вновь подскакивать со стула. Канцлер Исбург, опершись на свой стол, чинно встал:
– Прошу вас, Ваше Величество. Окажите мне честь, – значит, все-таки – «честь».
И Оное ее «оказало». Приземлившись напротив меня.
– Да садитесь вы… А ведь я был не лучшим кадетом, – обвел глазами Василий Второй кабинет. – А вы были хорошим педагогом. И наставником. Да, госпожа Вешковская-Подугор. У нас с вами – общий наставник. И теперь, я надеюсь, он позволит мне поговорить с вами… наедине?
Мы оба перевели взгляд на канцлера. Тот, глядя на меня, кивнул:
– Конечно, – и, обогнув стол, пошел на выход. Прямо и так же медленно. – Конечно, Ваше Величество.
Ба-бах! Удесятерившись в голове, грохнула за ним дверь. Я сцепила на коленях пальцы. Его Величество выждало паузу… «Вот сейчас он театрально подскочит и растворится… Вот сейчас…»
– У меня к вам вопрос, Агата, – не «растворился»…
– Какой? – сипло выдала я.
– Я вам – друг. Я уже говорил. Вы это помните?
И такое в жизни вряд ли забыть:
– Да-а.
– Вот. Я вам – друг. А вы ко мне за помощью не пришли. Хотя в ней нуждаетесь.
– Но, ведь, Ваше Величество, там предполагались…
– Другие причины? – улыбнулся он. – Согласен, да. Другие. Наверное, поэтому я и пришел к вам сам… И именно к вам. Я очень долго, Агата, наблюдал со стороны за вашими ошибками и метаниями. Я вам сопереживал и старался помочь, как мог. Но, делал это тоже со стороны. А вот теперь, думаю, настал момент узнать вас гораздо ближе. Потому что вы мне дороги.
– Ваше Вели… – перехватило у меня голос. – Ваше… Величество.
– Вас это удивляет? – качнулся он ко мне. – Монархи тоже способны на эмоции, Агата. Иначе они были бы «правителями камней». И если вы попытались забыть то, что было, я все помню прекрасно. Помню и… жажду реванша, Агата. Не сочтите это за слабость. Или хуже того, шантаж сильным слабого, – накрыл он своей рукой мои сомкнутые пальцы. – Я лишь предлагаю вам дружбу. Настоящую, полноценную. И отложенную на много потерянных лет.
– Ваше Величество, о чем вы… я вас не понимаю. Совсем, – выдавила я из себя.
– Совсем-совсем? – прозвучало с явной грустью. – Очень жаль мне подобное от тебя слышать. Очень… жаль. Неужели ты меня не… – начал он и, не выпуская моих рук, встал. – не помнишь? – склонился, зависнув сверху.
– Нет, – отчаянно мотнула я головой. – Что я должна помнить?
– Очень жаль, мой… воробушек.
– Мама моя! – дернувшись, подпрыгнула я.
– Агата… – больно стиснул он мои пальцы. – Агата… – и оглянулся на стук в дверь. – Кто здесь?!
– Канцлер Исбург… Ваше Величество, окажите мне еще одну честь первым залпом праздничного фейерверка.
– Ну что ж, – разжал он руку. – Мы наш разговор, все ж, закончим, – и не оглядываясь, вышел вон.
– О-о, – тихо осела я в тишине мимо стула…
И даже не удивилась, когда тишина эта изрекла вполне знакомым мне голосом:
– Черт… Черт, Агата. Я так и знал. Черт!
– А-а, – усмехнулась я. – Ты «знал». Все эти годы.
– Еще бы, – присел передо мной Глеб. – Мы с ним тогда… нос к носу столкнулись. В твоей двери. А таких личностей надо «знать» даже в маскарадной маске…
ГЛАВА 7
Солнце, пробиваясь сквозь густую листву, играет с ветром в карусели на траве. Высокой и сочной, будто и не сентябрь. Но, сентябрь – чидалийский. Особенный.
Я, щурясь, оглядываюсь по сторонам: лишь деревья, деревья и сквозь их грифельные стволы, вдали – море. Тоже, залитое солнцем. Как из лейки. «Солнечной лейки».
– Агата! – из-за самого ближнего выглядывает, смеясь, Варя. – Так не честно! Кто же так ищет-то?
– А как… надо? – растерянно уточняю я. Для меня и сам «поиск» – новость. – А как?
– Ой-й, – выпрыгивает из «убежища» дитё. – Как-как?.. Ник?! Мы же правила повторяли?!
– Ник? – резко разворачиваюсь и уже через миг отпрыгиваю в сторону – под треск и кружащие узорные листья в траву приземляется он:
– Повторяли, – смотрит на меня строго-насмешливо. – Давай еще раз.
– Ну, давай, – вздыхаю, соглашаясь.
– Даю, – снимает Ник с моей макушки древесный листик. – Я тебе сейчас глаза платком завяжу. И ты будешь нас с Варварой искать.
– А-а…
– Периметр ограничен. Мы ж договаривались, – и, скользнув мне за спину, перетягивает глаза темнотой. – Теперь ты все поняла? – слышу я совсем рядом его голос, но мешает платок, скрывший уши. Пытаюсь сдвинуть его, но руки мне тут же накрывают теплые ладони Ника. – Ищи, любимая. Ищи хорошо. И, да… без всякой магии. А то – не интересно.
