Текст книги "Ваш выход, рыцарь Вешковская! (СИ)"

Автор книги: Елена Саринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– К чему? После вас туда никто не нырял. Его надо искать в окрестностях.

И с прищуром огляделась. Дикие, «пасмурные» в любую погоду, места. Гиблые. И надо же было именно сюда. Хотя, скорее всего, маршрут вдогонку «откорректировали». Ванн, будто мысли мои вновь прочел (ему, видно, без разницы, где):

– Агата, а где мы? Я здесь раньше никогда…

– Еще бы, – хмыкнув, собрала я в узел на животе рубашку. – И это ваше личное упущение, как Святого.

– Почему?

– Потому что мы – в Грязных землях…

Глава 7

– …Что же касается местной власти, то она здесь по принципу: «У кого с утра кнут длиннее». «Внешние», конечно, порядок поддерживают, но лишний раз стараются не соваться. Перед большими праздниками сбрасывают с дозорных грифонов «подарки»: утварь разную, одежду, детям сладости. Реже – книги. Хотя, несколько школ тут есть. Есть даже приходы христианские. И мусульманские мечети. Это то, что касается власти. Теперь… остальное. Территория – не маленькая. Около половины Ладмении. Обживается подобным образом четыреста с лишним лет. Природа полностью соответствует климату. Единственное удовольствие среди местных болот и лугов – источники-ревуны. По причине близости к поверхности земли неспокойных каменных плит. Из-за них, кстати, магия и отсутствует. Зато урожаи – отменные. В окрестностях ревунов [10]10
  Гейзеров с горячей целебной водой, бьющей из земли.


[Закрыть]. Там же и ссыльники обычно живут. Деревнями. Потому что городов, какими их считают за стенами, нет. Есть большие колонии и маленькие околотки. За высокими заборными кольями. Правда, селятся и поодиночке. Но таких мало. И в основном, в лесах. Вот, как в этом, например. Из сосен, берез и осин. Хотя…

– Благодарствую за подробное изложение, – Ванн вслед за мной, тоже остановился.

Я, оторвав взгляд от светила, заметила:

– Так еще и половины не рассказала. Из собственного учебного курса. И думала, вам, как «натуралисту» будет интересно.

Мой спутник тоже воздел глаза к небу. Правда, вряд ли с аналогичной мне целью. И непроизвольно дернул ногой. Чвак… А не надо было в то болото лезть. Ведь говорила: «Ника тут нет». Впрочем, как и в радиусе трех миль вокруг места нашего «вылета». Так полез же… Чвак-чвак…

– Агата, я вам помехой не стану, – поймал герой на себе мой выразительный взгляд.

– «Помехой» в чем, Ванн?

– В наших поисках Николаса.

– А-а… Это, конечно. Вот только штаны ваши прополощем вместе с сапогами и высушим. Это – первоочередная задача, – вновь зашагала я между деревьев.

– А следующая? – нагнал меня Ванн. – Ведь, наверняка, у вас план есть на подобные ситуации? Огласите его, Агата. Я готов принять в нем всяческое участие.

Да, тысь моя майка! «У меня есть план». У меня имелось в наличии целых два простых до гениальности плана. Первый: немедля вытаскивать отсюда Святую пятую точку, пока в родном Куполграде не наступили темные времена. И второй: срочно начинать поиск Ника. А уж потом, всем вместе… Хотя, это был уже третий мой план.

– Ванн… Вы понимаете, там, за этими стенами сейчас…

– Агата…

– Там сейчас может быть, все, что угодно. И нам нужно…

– Агата?

– Вы меня почему не слушаете?

– Агата, в глаза мне сейчас посмотрите… Пожалуйста…

– Ну и?..

– Вы его любите?

– Купол-град? – сглотнула я подступивший к горлу ком.

– Это, несомненно, – Ванн вздохнул и склонил голову набок. – Но, я сейчас о Николасе.

– А причем здесь…Николас?

– Вы его любите, Агата. Несмотря ни на что. Продолжали все эти годы. Терзали себя за слабоволие, злились на его вероломство и все же любили. Ведь так?

Да что ж он ко мне привязался-то?!

– Агата?

– Да, Ванн!.. Да, это так. Я – безвольная дура. Скобан выпендрёжница. И для меня до сих пор никого, кроме этого предателя дороже нет. В целом мире. По обе стороны от здешних стен. И… Только зачем вы сейчас об этом?

– Просто, хотел, чтоб вы облегчили себе душу. Считайте это подобием исповеди для мага.

– Ах, так?! Да жеби на млеко мочвар род! [11]11
  В переводе с береднянского: «Да пошел ты жаб доить на болото!»
  Примечание: автор категорически утверждает, что к данному высказыванию не имеет никакого отношения и оное полностью на совести главной героини.


[Закрыть]И считайте это «подобием посыла для Святого»!

– Благодарствую, – ну вот как с ним после этого? – Я рад, что вы, наконец, выговорились. А теперь, выслушайте меня: нам нужно его найти. Без Николаса мне в вашей славной столице делать нечего. Но, суть даже не в этом.

– А в чем, Ванн?

– В том, Агата, что сие – еще и вопрос чести. И не только для вас. Так что, оглашайте немедля свой второй вариант плана.

– Ага… – вопрос о «чтении мыслей» был переведен в ранг ответов: «Несомненно, читает. Причем, даже там, где магии и в помине нет».

– Искренне уповаю, что эта моя «особенность» не затруднит наше с вами взаимопонимание.

– Хм-м. Ог-лашаю…

Околоток за свежезалатанным частоколом и внушительными воротами, над которыми было выписано «Харитонов угол», от обычных ладменских селений отличался мало. Тех, что натыканы по южной равнине вблизи границ неспокойных Склочных болот. Однако именно вывеска вносила полную опознавательную ясность. И даже посвящала в «градоисторию»:

– Три хозяина за, минимум два – два с половиной года. Нехило, – с ладонью у лба, застыла я перед ней. Ванн, стараясь выглядеть уверенно, тоже хмыкнул. Потом тихо уточнил:

– А с чего аналогичные выводы?

– Доска под словом «Харитонов» замазана дважды. Краской разных оттенков. А про остальное, – и воззрилась теперь на «натуралиста».

– По «оттенку» самой доски.

– Ага… Ну что, Отец Зибор, заходим вовнутрь?

– Всенепременно, Пашута, – как и положено священнослужителю, перекрестясь, первым направился он к «гостеприимно» приоткрытой до щели, воротной створке.

Но, не успела я и пары шагов ступить, как та распахнулась целиком, и нам навстречу так же гостеприимно вылетел мужичок в дырявой шапке, целиком натянутой на голову. Прямо в объятия Ванна. Вслед ему напутственно полетело:

– И чтоб рыло твое хобье здесь больше не мельтешило!

– Скажи спасибо хозяину, что порты за ворота унес!

– Да!

Оба небритых мужика, проводившие обладателя «рыла», выдохнули и, поправив на поясах мечи, переключили вниманье на нас:

– А вам чего надо? Если то ж по игорному профилю, то…

– Сын мой! – от такого зычного тембра шулер в руках Ванна втянул шапку в самые плечи. Я замерла. Ванн, бережно отстранив оного, вышел вперед. – Дети мои! Я – Отец Зибор с окраинной северной пустоши и пришел сюда в поисках нового прихода. Ибо собственный, по воле Божьей, сгорел после недавних трясений чрева земного. А это – моя сподвижница в делах мирских и… – стражники опомнившись, переглянулись. Ванн сдвинул брови. – целомудренная дева, именем Пашута… Соблаговолите нас пропустить.

– Чего?!

– Пройти вовнутрь можно? Кров и ночлег здесь дают?

– Ну, так… – видно, вопрос с нашими «профилями» прояснился вполне. Потому как стражники нехотя расступились. – Заходите… Х-хех.

– Целомудренная дева. А то, гляди: у нас тут, через дом налево…

– Рот свой смердячий, – походя, окрысилась я.

– Пашута?!.. Сподвижница моя весьма строга… моралью, – огласился мой «наниматель».

– У нас тут свои строгости, – вдогонку оповестили и нас. – Так что, глядите мне оба! А ты чего встал? Кому сказали, портами вдаль шуршать?!

И ворота за нашими спинами так же гостеприимно захлопнулись на засов…

Сразу за ними мы оказались в вечерней серости длинной узкой улицы, начиналась которая от домика стражи, приткнутого к частоколу, и двухэтажного постоялого двора. Один напротив другого. Оба – под соломенными крышами и из пожухлых толстых бревен. Как и остальные дома вдоль дороги, по которой носились сейчас наперегонки с детьми длинноногие поджарые куры. Что же касается другого разнообразия, то окна кое-где украшали бдительные головы женского пола и разнокалиберные цветочные горшки. А дым из труб вперемешку с запахом кислого хлеба придавал этой картине полную смысловую законченность: жизнь за высокой стеной – существует. Вдохнув оной, мыс Ванном свернули к местному постоялому двору. Через заваленный «списанными» телегами периметр с парой скучающих лошадей у коновязи и одной свиньей у крыльца (правда, неоседланной), попали в сени, а потом и в само «благоуханное нутро».. И самой веселой мыслью, пришедшей мне в голову, тут же стала: «Кусают ли Святых блохи?». Потому как солома на земляном полу как раз на нее и навела.

– А меня вот, более остального, другое волнует, – скосился на меня с легкой улыбкой Ванн. – Чем за еду расплачиваться будем?

Ну, так, самое время «пропеть еще одну оду» моим многокарманным штанам. Потому как в первый раз я ее «пропела» несколькими часами раньше, на берегу усыпанного желтой листвой озерца, по другую сторону от коряги, за которой совершал разоблачение от собственных штанов и сапог, Ванн:

– Ой, а у вас там, кажется, что-то сбрякало, – стоя в пол оборота, отметила тогда я. Мужчина немедля исчез целиком и распрямился уже с зажатым в руке распятьем на цепи. – Ага. Значит, все-таки, крест при себе носите. А как же собственный постулат?

– Это – для дела, – буркнул он и перекинул мне через корни свои, воняющие болотом, штаны. Потом, правда, и рубаху стянул, повязав ее на узких бедрах, и в этом виде уже предстал… Да… – Для дела. Ибо может возникнуть надобность в совершении обряда.

– Какого, например? – обернулась я уже от воды.

Мужчина прищурился туда же:

– Разного. Разные могут быть… обряды.

– Ну-ну. У меня вот тоже кое-что «обрядное» имеется – правее на сорванном лопухе возьмите. Кусок мыла.

– А вот это, Агата, выше всяких од. К нему б еще…

– Складной ножик рядом лежит. Умеете ножом бриться?

– Воистину! И не говорите мне, Агата, что у вас и зерцало есть.

– Вот, чего нет, того нет, – смеясь, скривилась я. Да и парфюма. Хотя вы итак благоухаете.

– А что у вас есть? – прозвучало даже с интересом.

– Ну-у, не так много, как положено «нормальной женщине». Духами не пользуюсь. Разве что, смесями из эфиров. И то, редко – инородный запах клиентов отпугивает. Зато есть узкий кожаный шнурок. Такой, что не стыдно и руки вражине связать, и себе хвост на затылке. Семь колокольчиков и прочная нить для ночной охраны по периметру, фляжка с чистейшим береднянским самогоном, мелочь оттуда же и несколько ладменских монет, даже, по-моему, сребеней, – вспоминая, нахмурила лоб. – Точно, четыре. У тетки резерв пополняла. Пара травок на разные случаи. Вам лучше не знать, какие. Игла с мотком ниток. Магией дыры штопать – себя не уважать. И самое главное – спички в непромокаемом мешке. А-а, ну как?

– Агата, брависсимо! Тогда я, как закончу, костром и займусь. Как это с точки зрения нашей безопасности?

– Терпимо.

– Я тоже так думаю. И еще, знаете, что? – замер уже в воде с сапогом. – Надеюсь, у Николаса штаны так же «чудесны».

– У Ника? – тут же сползла с моей физиономии улыбка. – Ник был в форменном черном свитере, прокуратских штанах и босиком. А в этих краях такой антураж весьма… чреват.

Ванн пошеркал тылом ладони лоб:

– Могут опознать?

– Ага. Для любого рыцаря Прокурата встреча с бывшим клиентом на его территории почестей не сулит. Тем более, когда служишь в такой комтурии. Там уровень клиентов… – и с чувством окунула штаны в холодную озерную воду.

Потому что дальше продолжать эту тему совсем не хотелось. И, не знаю, как Ванн, а я прекрасно осознавала: объект нашего поиска вряд ли сейчас – в полном здравии и безопасности. Это у нас получилось защитный купол пробить. А вот у него, нырнувшего самым последним и получившим в спину за всех… В лучшем случае, проскользил по его поверхности и рухнул вниз бес знает где. А, в худшем…

– Агата, все будет хорошо, – тихо откликнулся Ванн. – Он ведь вам обещал.

Я, шмыгнув носом, кивнула:

– Обещал, да. Он мне много чего обещал, – вот же скобан – сейчас и об этом. – А вы за своего Эля совсем не тревожитесь?

– Я, за Эля? – скривился мужчина. – Нет. У нас у каждого – своя миссия. И он пока собственную исполняет с лихвой.

– Да что вы? А вот мне интересно: кто это – «он»?

– Эль?.. Мой крылатый огненный друг.

– Красиво. А поконкретней?

– Агата, вы ведь – очень умная девушка.

«Очень умная», значит? Обычно, такое выдают, когда хотят, чтоб отстали:

– «Крылатый огненный друг»… Ангел? Архангел? Огненная стихия? И имя, наверняка, по тому же принципу, что и у вас – сокращенное. Тогда, от какого?

– Та-ак… Я – за вторым сапогом.

– Ага.

– Агата, а лично у вас здесь клиенты имеются? – вот это он качественно сейчас со своей «плохой темы» свернул.

– Так, при моей-то специфике? – удивленно открыла я рот. Хотя… возможно, что есть. Один. Точнее, одна.

– И стоит нам ее опасаться?

– Честно?.. Не знаю.

– Почему?

– Потому что, наказали ее тогда в назиданье. И в угоду политике…

Я ненавижу политику. Наверное, с тех самых пор. А может, еще с экзамена по политэкономии, который трижды сдавала. Однако урок в свой первый год на береднянских просторах вынесла важный: где политика, жалости нет. Сострадания нет. И если б не был тот «таинственный моральный урод» подданным моей родины, то и сельскую травницу из Стожков, Стэнку Дивнич, не сослали бы в Грязные земли. Да еще и беременной. И лицо моего бывшего начальника я никогда не забуду: «Агата, я тут – бессилен. Если б успеть до того, как она ему кол этот в сердце всадила»… Пораньше. Ага. Я Глебу тогда не поверила почему-то. Хотя, с тех пор старалась всегда успевать:

– Ванн, я – в лес за дровами. Уже к вечеру вы должны быть мало-мальски приличны на вид…

– Пашута, а что тут можно вкусить из приличного?

– Из «приличного»? – о-ох, вот это – вопрос, конечно. Судя по тому, что усадили нас за «двухместную» дубовую колоду, на накрытые рогожей пни. А на ноги мои под штанами уже дважды покушались вышеугаданные блохи… – Мясо не ешьте. Это – точно. Пирог грибной – тоже. И похлебка луковая… – повела носом в сторону соседнего общего стола. – сварена была еще в честь первого урожая. А так…

– Омлет с сухарями, сом на вертеле и… – пышнотелая дева в видавшем этот самый «урожай», переднике, скосилась на лежащий в середине колоды, сребень – и всё… Я еще могу огурцов принести соленых из погреба. Они – нынешние.

– Ага. Замечательно. И мне тоже самое, что и Святому отцу, – и с тем же пристрастным вдохом проводила саму красавицу. – А вот это – уже интере-сно. Очень интересно. Хотя, мои сведения могут быть…

– И что именно? – отвел свой прищур от шумной компании Ванн.

– Знакомый до боли аромат, – интригующе выдала я. – Но, надо проверить. Потому как, если нам повезет…

– Пашута?

– Терпение, Святой отец, ибо «долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города».

– Ох. Она еще и Библию цитирует, – выразительно закатили глаза. Однако замолкли. Лишь ерзая на своем пне.

Для меня же вечер приобрел совершенно другие тона и звучанья, вмиг обострив все профнавыки. И первой от них пострадала красавица, вернувшаяся с разносом в пухлых руках:

– Ну, у вас и заведенье! И как часто вы солому сметаете? – ногу в сторону и, задрав штатину, нагнулась. – Вот, полюбуйтесь. Выели пол ноги… А у вас – голые и ничего. Или ваши блохи лишь на клиентов скакать обучены?

– Да как же? – открыла рот дева. – Да почему ж?

– Вот и у меня вопрос: «почему ж?» Почему ж такая несправедливость? Сколько блохи-то вам платят за свой сытный ужин?

– Да, нисколько, – румянец, алой розой во все щеки и взглядом, призывающим… ага… ну, извини, красавица. Теперь – свободна.

– Пашута, проявите терпение, – ну, Ванн, как раз вовремя огласился:

– Извините, Святой отец. А Вас как зовут?

– Эдита, – захлопала ресницами дева.

– Извините и вы, Эдита. Просто… устала.

– Ну, как же. А я – не устала? За весь день, как…

– Вы идите, Эдита. Не искушайте меня новым грехом… Эдита?

И красавица, шмыгнув носом, свалила.

– А теперь может, мне огласите? С чего, вдруг, подобные «приступы»?

– Просто, проверка, – не оторвала я взгляда от стола в дальнем углу.

– «Проверка» чего? – не утерпев, качнулся в мою сторону Ванн.

– Уф-ф… Ладно. Только обещайте меня слушаться. Хотя, вы уже обещали.

– Когда?

– Вам и собственную речь процитировать?

– Не надо… Я жду.

«Ждет» он. Ну, так, внимайте: по причине, какой, неизвестно (мне, так уж точно), в здешних землях некоторые травы и деревья совсем не растут. В основном, те, что служат основой в составах от нечисти. Я сейчас имею в виду, полынь – по данной теме Ксю семь лет назад защищалась. Что-то про «взаимоисключающие факторы, состав местной почвы и антимагический магнетизм». Хотя, могу и напутать. Но, дело – не в этом. А в том, что, при существующем в Грязных землях низком уровне жизни, именно эта трава имеет наибольшую ценность. И именно ее в составе с касторовым маслом, я и унюхала от нашей Эдиты. Отсюда напрашивается вывод…

– Контрабанда?

– Ого, Святой отец, какие слова вы знаете.

Хотя, в общем-то, да. И здесь есть два варианта: продажа прямо со стены охраной или доставка подземными ходами под ней. И тот и другой нам подходит. Однако второй – предпочтительней.

– Для чего?

– Чтобы отсюда слинять. Или вы думаете: мы подойдем, поздороваемся, и нас тут же вознесут? Не все так просто, если уж вылет наш успешно «проглядели», то и возвращение…

– Я понял… Пашута. Что дальше?

– А дальше у меня к вам вопрос: вы мысли только мои штудируете, как книгу?

Вот он даже смутился сейчас:

– Не-ет.

– Ага. А на каком расстоянии, максимум?

А вот теперь – удивился:

– Я с данной позиции подобное… ярдов пять. Это – проверено.

– Ага. Ну, так будете «подслушивать» за углом.

– Кого?

– Вон того редкозубого верзилу. Наша Эдита его взором молила. Наверняка, он ей состав и подарил.

– Откуда подобные выводы?

– Из наблюдений. Они взглядами обмениваются не таясь. Значит, связь – прочная. Это, во-первых. Во-вторых, средства ему, наверняка, позволяют. Судя по тому, что стоит на столе, и стол этот – в элитном углу. Скорее всего, персоны, приближенные к Харитону, здешнему хозяину.

– Я помню, – азартно сверкнул Ванн глазами. – А еще он не чешется, как остальные.

– Вот именно. Это – в третьих. Значит, пора его совращать.

– На что?!

– На откровенные мысли. А вы что подумали, Святой отец? При моем-то «целомудрии»?

– Ага… Пашута?!

Вот на «откровенные мысли» вся и надежда. Потому что, вряд ли другому раскроют «ходы», если есть возможность самому его по ним провести. И другой этот будет вам хронически обязан и благодарен. Все – очень просто. Хотя, о моей задаче я так сказать не могла. Потому как… не во вкусе я этого дарителя. Ему «Эдиты» милей. А у меня… ну, кое-что, кое-где. Значит, будем «бить» верным оружием. И устремила свой «страстный взор» в дальний угол…

Противник попался серьезный (а может, со зрением – дефект?). И через час я даже вспотела. Взоры мои обещали от улыбки до рая. Мужик косился и шеркал глаза. Я усилила натиск, присовокупив к взорам и губы. Мужик опрокинул кружку и суетливо заерзал. К тому ж, помехи создавала Эдита, распознав мои козни куда скорей жениха. Да и Ванн, нервно скребущий ложкой по дну, постоянно мешал. Но, перелом наступил сразу, как только, о чудо! Деву услали с разносом наверх. Противник, подпрыгнув на стуле, долгожданно «прозрел». Я, мысленно сплюнув, направилась к наружной двери… Нет, ну надо же! А если б она до утра тут носилась? Уф-ф… Наука совращения – точно не мой специалитет. Иначе б давно…

– Что такая красавица забыла в нашей глуши? Кху-кху.

Как мило – он еще и смущается: мужик, кашлянув в увесистый кулак, сунул руки в карманы, вынул их и оперся правой на сруб.

– «Что забыла»? – доверительно развернулась я к нему. – Мечту о лучшей доле. Раз другого пока не дано.

– Да ну?

– Ага… Как зовут-то?

– Дарий.

– Имя красивое.

– А тебя?

– Пашута.

– То ж ничего. Так, Пашута… может, прогуляемся?

– Под звездами? – хмыкнула я. Еще бы. У мужика явно, время – в обрез.

– Так уж сразу?

– А чё? Ты ж… я ж…

– С серьезными намерениями?

– Так тебе заплатить что ли? – по-деловому осведомился мужик.

– А промеж глаз? – уточнила и я.

– Тогда чего?

– Ох, видно в этот раз интуиция меня подвела, – закатила я к небу глаза. – Я ведь тебя сразу распознала: надежный и серьезный. Как раз то, что мне в жизни и нужно. А еще сам – хоть куда. Вот, думаю, повод осесть и заняться делом. А ты? Дарий, будут у нас с тобой и «прогулки» и ночи страстные, только, мне знать надо, что не зря я здесь остаюсь, – провела я рукой вдоль его торса, по животу. Тот в момент подтянулся:

– Так… чего ты хочешь-то? Что за дело? К мамке в раскрашенный дом, вряд ли. Землю рыть – ручки не те.

– Ну-у? – подбодрила я его сокращением дистанции. – А еще варианты?

Дарий засопел и оперся справа от меня второй рукой:

– Пашута, я ж к таким обхождениям… Я не привыкший. У нас же здесь – все по-простому. А ты только скажи и я…

– Дарий, – подтянулась я к его уху. – Я хочу серьезного дела. Мне надоело, молитвой позавтракав, палкой махать. У меня последняя недавно сломалась. Я хочу… я хочу… я тебя хочу и с тобой хочу вместе, всегда. Ты такой…

– Какой?

Грубый, как скот. И лапаешь неумело:

– Сильный такой. И пахнешь, как я люблю.

– Чем, Пашута?

– Полынью.

– Полынью?.. Кху-кху… Так ты – про это «дело»?

– Ага.

– Ну-у… Надо подумать.

– Подумать?.. Так и я тоже тогда «подумаю». А ты пока руки свои убери.

– Так, я не один там, – резонно просипел он мне на ухо. – Пашута…

– Руки свои… Дарий, мне ведь уверенность нужна в дне грядущем. А может ты, балабол?

– Я «балабол»? – в момент отстранился он. – Да с чего ты? Да у меня все сшито накрепко с теми людьми. Да они у меня с рук едят… Пашута…

– Так думать-то будешь?

– Да о чем уже… думать-то? Ты ж теперь…

– Промедление невыносимо. Сын мой, вы испили чашу моего терпенья до дна!

Хлобысь! Дарий, припечатавшись сначала лбом о Святой кулак, а после и затылком об сруб, тихо сполз по нему в траву. А за нашими спинами истошно заголосили:

– Убили!!! Жениха моего! Охрана! Держи их! И шалаву эту особенно!

– Ну, Святой отец!

– Дочь моя, очень быстро отсюда линяем!..